Текст книги "Чисто семейное дело"

2

В Швеции работы для молодого журналиста не было вообще. Однако через некоторое время, благодаря случайности, Солу предоставилась возможность написать пару статей о коллекции летней одежды начинающего модельера-авангардиста.

Трудно сказать, чей талант в конце концов оказался сильнее, но о них заговорили: на авангардиста посыпались заказы, а Ольсена приняли в штат популярного модного журнала.

Так, неожиданно для себя, без всякой моральной подготовки, Сол попал в призрачный мир красоты, дорогих духов и нетрадиционных половых отношений.

Некоторое время бывший советский студент находился на верху блаженства – мало того, что он имел работу, так еще какую! Красивым было все вокруг – женщины, мужчины, лица среднего пола и лица без пола вообще. Здесь красиво ходили, красиво ели и красиво дышали. Количество положительных эмоций с каждым днем нарастало как снежный ком, пока наконец не достигло своей критической массы. У Соломона Ольсена напрочь пропала острота восприятия. Как прекрасного, так и всего остального.

Окружающий мир непостижимым образом трансформировался: все чаще он испытывал головокружение от того, что не может отличить реальное лицо манекенщицы от ее глянцевой копии на обложке. При взгляде на красоток Сол начал ловить себя на мысли, что ему безумно хочется тайком, с руки, подкормить несчастных девушек, которые были так худы, что могли входить и выходить из комнаты, даже не открывая дверей, и все неохотнее отправлялся он на представление новых коллекций, где маячили одни и те же нейлоновые улыбки, силиконовые груди, губы и бог весть что там еще было искусственного.

При появлении красивой женщины журналист начинал вздрагивать, а некрасивых поблизости не было. Мужчинам, связанным с искусством и модой, он просто не доверял, пойди знай, что у них там на уме… В результате все свободные вечера Соломон коротал в одиночестве или в компании соседа, тихого алкоголика, признающего только джин, Шнитке и немецкие порнофильмы. И если против джина Ольсен ничего не имел, то Шнитке в сочетании с порнухой вызывал у него желудочный спазм, так что со временем пришлось отказаться и от последнего собеседника.

Чувство неудовлетворенности все сильнее точило тонкую журналистскую душу, начались депрессии, бессонницы, а за ними череда врачей. Одни говорили о кризисе среднего возраста, другие о влиянии планет и тяжелых металлов, третьи просто слушали, автоматически кивая головой и с трудом сдерживая зевоту.

Только однажды ночью, проснувшись от бешеного стука сердца, Соломон наконец понял, чего ему не хватает.

Адреналина! Того стимулятора, без которого не проходил и единый день советского человека. Того естественного наркотика, который мы получали с первых секунд нашего рождения, сначала с молоком матери, потом в вагонах метро, очередях, дома, на работе, в отпуске и в гробу – словом везде, постоянно и в любых количествах.

Однако если на просторах бывшей родины получить очередной заряд бодрости не составляло ни малейшего труда – достаточно было произнести заветную фразу: «Вы здесь не стояли», то в ментоловой атмосфере шведского темперамента и эфемерной изысканности работы получить необходимое было совсем непросто. Чтобы выжить, нужно было срочно найти заменитель.

Решение пришло само. Скандал, та леденящая кровь, шокирующая сенсация, которая мгновенно заполняет первые полосы газет, принося не только славу, но и пленящее чувство опасности, азарта, необходимого хорошему журналисту как солнце, воздух и вода вместе взятые. Так настоящий альпинист спит и видит свою вершину, точно так же истинный рыцарь пера и чернил ждет своего звездного часа – сенсационного журналистского расследования. И кто бы мог подумать, что здесь, в небольшом австрийском городке, на заурядной конференции, ему удастся поймать удачу за хвост!

3

Весело насвистывая, Ольсен достал из мини-бара маленькую бутылочку шампанского и налил себе любимому.

«Главное не спешить, – размышлял он, – пусть сначала Рыжая пришлет информацию, и тогда, после конференции, сразу же в Москву. Ну а если все подтвердится, ха! – он согнул руку в локте, – это будет самая громкая сенсация за последнее десятилетие. Начнется новая жизнь Сола Ольсена, а он, будьте уверены, не упустит свой шанс!»

В дверь номера громко постучали.

– Treten Sie bitte ein![8]8
  Войдите, пожалуйста! (нем.)


[Закрыть] – гаркнул журналист. – Wer da?[9]9
  Кто там? (нем.)


[Закрыть]

– Здорово, Соломоша! – чуть хрипловатый женский голос заставил его встать и удивленно подойти к двери.

На пороге стояла стройная брюнетка. Отвыкший на западе от женской боевой раскраски Сол внутренне вздрогнул: косметики на лице незнакомки было, пожалуй, многовато. Утром женщина могла так выглядеть только в двух случаях: если улетала на карнавал в Рио-де-Жанейро или только что прилетела из России. Окончательный удар по его рафинированным эстетическим чувствам нанес ярко-красный синтетический костюм и бежевые кружевные перчатки.

Тем не менее, сделав широкий жест, он вежливо пригласил незнакомку зайти в номер:

– Проходите, рад встретить землячку. Какими судьбами?

– Ты не узнаешь меня? – Она плюхнулась в кресло. – Ну и жара, сегодня, вся жопа мокрая.

Сол потерял дар речи. Скрывая замешательство, он глотнул шампанского.

– Ну так что, не узнаешь? Да и хрен с ним, плесни лучше и мне чего-нибудь.

Ольсен впервые в жизни растерялся, не зная, что ответить странной гостье. Сто процентов, что они никогда знакомы не были – такое чудо запомнилось бы надолго. Выставить ее? Но шестое журналистское чувство подсказывало ему: визит дамы в красном не просто выходка распущенной особы, она пришла к нему с чем-то.

– Да, вчера немного переборщил, башка трещит, сегодня я и маму родную не узнаю, – он попробовал перенять ее стиль, – чего будешь пить – покрепче или полегче?

– Я более крепкое запиваю более слабым, – хихикнула особа, – доставай все, что есть.

И видимо, не доверяя его хлебосольности, сама открыла дверцу мини-бара.

– Что за бредовая идея пипеточными нормами людей поить? – она вытащила крошечные бутылочки и выставила их на столе. – Скотч, Баллентайн… ерунда какая-то. Лучше бы поставили бутылку водки – и хлопот меньше, и людям приятнее. А, Соломоша?

Журналист развел руками, по-прежнему не зная, как реагировать на выходки странной гостьи, и одновременно прикидывая, во сколько ему обойдется ее нежданный визит. Бутылочки, конечно, маленькие, но в гостинице они стоят дороже, чем большие в магазине, и если сейчас эта чокнутая их выжрет, то счет за гостиницу заметно вырастет, и печально, если неоправданно, ибо в последнем случае редакция его хлебосольство оплачивать не будет.

– Наливай, не стесняйся, – тем не менее мужественно стиснув зубы, произнес Сол, – так каким ветром тебя сюда занесло?

Представить себе, что незнакомка является членом ассоциации молодых дизайнеров и стилистов, он просто не мог, швы на ее пиджаке не оставляли на этот счет никаких сомнений. А бежевые, в тон туфлям, перчатки скорее всего являлись не элегантным аксессуаром, а удобной возможностью не следить за ногтями.

– Да так, мотаюсь туда-сюда, – рассеянно ответила дама, осматривая комнату.

– Ты что-то ищешь?

– Смотрю, мне набрехали. Вот немцы паскуды.

– Это Австрия, – осторожно заметил он, – и в чем же тебя обманули?

– Немцы, австрийцы – одно слово, фашистские рожи. Компьютера-то у тебя нету.

Ольсен удивленно поднял брови.

– Компьютер у меня есть. А зачем он тебе?

– Ой, Солушка, – запричитала она вдруг каким-то противным старушечьим голосом, – у меня просьба к тебе такая малюсенькая, мне бы письмецо отправить по Интернету, дедушке, чтобы встретил.

«Господи, да она и правда чокнутая!» – с ужасом понял журналист, лихорадочно соображая, что же делать.

– А почему ко мне? – как можно спокойнее спросил он. – В гостинице есть такая служба, зайди в бизнес-рум, они сделают все в лучшем виде.

– Так у них же русской версии нет. Вот и посоветовали к тебе обратиться.

Солу немного полегчало, лучше общаться с нахалкой, чем с умалишенной.

– А это тебе компенсация за услугу, – девица протянула ему стакан, в котором секунду назад смешала коктейль долларов на двадцать, – мой собственный рецепт.

У мужчины возникло острое желание послать ее к едрене матери с такой просьбой, за которую к тому же она расплачивалась его же собственными деньгами. Сволочь.

– Почему бы и нет, – тем не менее произнес он, открывая ноутбук – Садись, пиши. Как тебя зовут-то?

– Клава. Здорово, правда? Спасибо родителям, не иначе как в бреду меня делали.

«Это точно», – мрачно подумал Сол, наблюдая за ее мучениями.

– Ты бы сняла перчатки… Или лучше давай помогу. – Предложение было вызвано не вежливостью, а горячим желанием поскорее избавиться от вульгарной гостьи. И как она здесь оказалась?

– Ой, спасибо, – девица с готовностью уступила ему место, – а то я еще, знаешь, с техникой на «вы».

«В таком случае, это единственное, к кому она так обращается», – промелькнула у Соломона мысль, но вслух он лишь спросил:

– Какой текст? Диктуй.

– «Не пихал бы ты рыло, куда не надо. Здоровей бы был». Смешно, правда?

– Очень, – буркнул Ольсен, – адрес какой?

– Чей, дедушкин?

– Нет, блин, бабушкин. Ты его электронный адрес знаешь? Или на почтовый собралась посылать?

– Ладно тебе, конечно, помню. Пиши: Константин собака макарыч точка ру.

Сол поднял на нее злые глаза – так над ним еще никто не издевался. Краснопиджачница спокойно ковыряла в зубах его булавкой для галстука.

– Странный адрес, правда? Но дедуля человек пожилой, с тараканами, простим старичку чудачество. Написал? Молодец, давай выпьем на дорожку, и я побегу, чего занятого человека от дел отрывать?

«Ты бы об этом раньше подумала, перед тем как притащить сюда свою задницу». Стакан он выпил залпом, содрогнувшись от неожиданного сочетания коньяка и виски.

– Понравилось?

– Безумно, – он нажал на кнопку «Доставить почту», на экране появилась надпись «Отправка 1 сообщения из 1, задача выполнена успешно, прием 1 сообщения из 1, задача выполнена успешно». Прочитав заголовок пришедшего письма, журналист вполголоса выругался – вернулось только что отправленное сообщение для деда, с пометкой, что адресат не был найден.

– Такой адрес не существует, – обернувшись к гостье, зло произнес Сол.

– Правда? – Она рассмеялась. – Да и черт с ним, кому он нужен?

Журналист резко встал, намереваясь послать ее ко всем чертям, но вместо грубого ругательства его горло издало слабый хрип, и, хватаясь за воздух руками, Сол рухнул на пол. Последнее, что зафиксировал его умирающий мозг, – ухмылку огромного ярко-красного рта и глухие слова, доносящиеся откуда-то издалека.

Опасная профессия – журналист.

4

Выждав несколько секунд, девица склонилась над распростертым телом и потрогала пульс. Убедившись, что Ольсен мертв, она встала и не торопясь прошлась по номеру. Судя по тому, что все вещи были собраны и упакованы, журналист готовился покинуть гостиницу.

– Тем лучше, – пробормотала убийца и принялась методично, сантиметр за сантиметром осматривать комнату. Стакан со следами губной помады положила в сумку, туда же кинула булавку для галстука.

Часы на городской ратуше пробили два раза. Девица посмотрела на свои наручные часы и досадливо поморщилась – половина двенадцатого, номер пора сдавать, сейчас придет горничная. Времени просмотреть Золотые страницы и гостиничную Библию не оставалось, и девица, не раздумывая, сунула их в чемодан убитого.

Убедившись, что все в порядке, она достала из сумки легкое бежевое платье из жатой немнущейся ткани, быстро переоделась, взяла специальную салфетку и осторожно стерла с лица яркую косметику. Оглядевшись в последний раз, убийца легко вскинула сумку с ноутбуком на плечо и, подхватив чемодан, вышла в коридор.

В просторном холле она сразу же смешалась с толпой отъезжающих. Никто не обратил внимания на стройную брюнетку в темных очках. Конференция закончилась, все разъезжались по домам.

Глава 8

1

Выйдя из полицейского управления, Даша поняла, что идти на встречу с Ильей у нее просто нет сил. Смотреть в его жгучие черные глаза, слышать волнующие модуляции бархатного голоса и одновременно с этим сознавать, что ты всего лишь случайный источник информации! Который к тому же после использования необходимо уничтожить. Так, на всякий случай…

С трудом сдерживая слезы, несчастная жертва международного шпионажа брела по мокрому булыжнику, не разбирая дороги. Пронизывающий сырой ветер насквозь продувал тонкую ткань блузки и, словно ему было этого мало, ежесекундно распахивал длинный разрез юбки, который Даша из последних сил придерживала заиндевевшими от холода руками.

Через пятнадцать минут марша протеста стало ясно, что если немедленно не снять противную мокрую одежду, то никаким шпионам убивать ее не понадобится – воспаление легких сделает это за них. Молодая женщина развернулась на каблуках и яростным рубящим жестом остановила такси, заставив водителя в испуге пригнуть голову к рулю.

2

Дома Даша первым делом разделась и принялась растирать сухим полотенцем онемевшие конечности. Температура от этой процедуры не повысилась ни на градус, зато ноги заныли еще сильнее. Вздохнув, она села на край ванны и открыла горячую воду.

Водные процедуры не только отогрели тело, но и немного успокоили истерзанную душу. Под ухом противно заверещала телефонная трубка.

«Наверное, он, – с каким-то безразличием подумала Даша и даже не шевельнулась. – Интересно, в какой разведке мой красавчик служит? Российской, судя по всему, вряд ли. Австрийской? Да на кой черт им наши секреты, они пасут овечек на альпийских склонах и радуются расстоянию, нас разделяющему. К тому же разве в ихнюю разведку возьмут неарийца? Им потом старина Гитлер в кошмарах будет являться. Позорить родину героя. Он же еврей… Точно. Значит, Моссад. А что, весьма удобно – свой человек в центре Европы, если чего понадобилось – прошу любить и жаловать: Илья Абрамыч – с лупой на лбу, потомственный ювелир и часовщик! Гнида. Как только таких земля носит… Неужели у него и правда родители есть? Такие твари, наверное, из земли рождаются, как гады». Обида снова захлестнула жгучей волной. «Чтоб ты сдох!» – послала она в его адрес очередную партию проклятий. Телефон наконец затих.

«А не выпить ли мне?» Даша ногой выдернула пробку из ванны и, не дожидаясь, пока вода с громким бульканьем уйдет, вылезла наружу.

Накинув халат, она прошла в гостиную, налила большую рюмку коньяку и, не раздумывая, выпила одним махом. Внутри потеплело. Наполнив на всякий случай бокал еще раз, молодая женщина вернулась в спальню, удобно устроилась на пуфике перед любимым зеркалом и принялась размышлять.

С чего такое расстройство? Хотела приключений? Так на, получи их целую кошелку. Подумаешь, проблема – красавчик брюнет оказался шпионом Моссада. Так если бы там уроды работали, могли бы они арканить таких вислоухих дур, как она? Радоваться надо за успехи ближних. Ему, может, за это медаль дадут, или чем там их награждают…

Снова затрезвонил телефон. Даша меланхолично обратила затуманенный взор на кусок бездушной серой пластмассы. Вот, пожалуйста, раньше ей звонили максимум два раза в день: муж да Ольга, когда любовник был занят. Зато сейчас звонки просто не утихают.

– Слушаю.

– Даша, это Полетаев, у меня неприятная новость: Соломон Ольсен убит. Вероятно, нелепая случайность, убийство с целью ограбления. У него была дорогая аппаратура, фотоаппарат, видеокамера, переносной компьютер. Он уже собирался покидать гостиницу, чемоданы были упакованы, преступникам даже не потребовалось собирать вещи. Там как раз закончилась конференция, в холле толпились десятки людей, и, разумеется, никто ничего не заметил. Вот так.

У Даши пересохло во рту. Впервые за эти два дня она действительно испугалась. Какая, к черту, случайность, просто не хочет ее пугать.

– С вами все в порядке?

– Почти, – голос прозвучал неуверенно.

– Я сейчас к вам приеду, не возражаете? Будем трясти ваш компьютер, может, письмо Ольсена сохранилось. Сейчас это единственная возможность за что-нибудь зацепиться. Я еду?

– Хорошо, – она бросила трубку.

Коньяк помог смягчить удар от полученного известия, но руки все равно тряслись. Быстро натянув джинсы и свитер, она выскочила на улицу.

3

По счастью, телефонный автомат рядом с домом был свободен. Даша открыла справочник на разделе «туристические агентства» и позвонила в первое попавшееся.

– Добрый день, мне нужны две путевки на завтра, и если можно, куда-нибудь подальше. Я не шучу, ищите. Нет, Бразилия, пожалуй далековато. Круиз? Когда отлет? Отлично, беру. Нет, заплачу наличными, завтра рано утром, оставьте билеты на фамилию Штольц.

Покончив с заказом, она набрала телефон матери в Москве.

– Алло, мама, это я. Завтра ты должна быть в Праге… нет, ничего не случилось, просто хотела устроить тебе сюрприз и забыла предупредить заранее. Завтра ты отлетаешь в круиз с Ксюшкой… Чего тебе собирать? Нищему собраться только подпоясаться, все, что надо, купишь на месте. Ладно, потом поговорим, и домой не звони, у нас телефон не работает, ну, пока, до встречи.

Она повесила трубку и с облегчением вздохнула: половина проблемы решена, остается попытаться выжить им с Сергеем. Но того и танком не сшибешь.

4

Влетев домой, Даша едва успела скинуть обувь, как прозвучал звонок в дверь. Она выглянула в окно, на пороге стоял элегантный как рояль Полетаев.

– Входите, – Даша распахнула дверь, – есть какие-нибудь новости?

– Кроме той, о которой я уже вам сообщил, никаких.

– Ну что ж, отсутствие новостей тоже хорошие новости, – неуверенно произнесла молодая женщина.

Подполковник с сомнением покачал головой и принялся ненавязчиво оглядывать дом.

– Не знаю, не знаю, возможно, они до нас еще просто не дошли. Ну, ведите меня к компьютеру. И как вам такое в голову пришло? – продолжал ворчать подполковник, устраиваясь поудобнее. – Я могу проверить вашу почту?

– Пожалуйста, – Даша широко развела руками, – какие секреты от службы безопасности. Тем более что отказ вас все равно не остановит.

– Правильно, – он удовлетворенно махнул головой, – приятно встречать у граждан понимание.

Молодая женщина кисло улыбнулась и налила себе еще коньяку.

Полчаса они провели в полной тишине, нарушаемой лишь стуком клавиш.

– Бесполезно. Видно, что работал мастер, – откинувшись в кресле, Полетаев хрустнул пальцами. – А знаете, что меня удивляет больше всего?

– Нет.

– На сегодняшний день мы не имеем ни одной ее фотографии.

– Чьей? Елены Сергеевны?

– Даша, вы когда-нибудь начнете соображать? Как мы можем не иметь фотографию человека, работающего… где надо. Нет портретов Светланы. Вот у вас, например, могли сохраниться ее снимки?

– Наверное, где-то есть… Должны быть. Мы много фотографировались в поездках, на тусовках разных… Я посмотрю.

Она достала из шкафа несколько альбомов и уселась на полу, поджав ноги. Подполковник как ни в чем не бывало тут же пристроился рядом. Подозрительно скосив на него глаза. Даша чуть отвернулась, прикрыв альбом плечом.

– Это не то… это тоже не то… Ага, здесь наверняка будет, – она перелистывала страницы, едва вглядываясь в снимки, лицо ее принимало все более недоуменное выражение. – Странно, пока не нашла. А должны быть.

– Вы полагаете, их кто-то взял? – голос подполковника прозвучал совсем близко, молодая женщина даже ощутила его дыхание на своей шее.

– Кто? У нас никто не бывает. Иногда, конечно, приезжают друзья, но ненадолго…

– Чтобы вынуть фотографии, много времени не надо.

– Допустим. Но я еще ни за кем не наблюдала тяги к клептомании. Если кому-нибудь из них понадобились бы Светкины фотографии, в чем я лично сомневаюсь, то могли бы просто их попросить…

– И тем не менее напишите мне имена всех, кто бывал у вас в гостях. – Уже с чуть ощутимым напором попросил Полетаев.

Даша опустила альбом и возмущенно покачала головой.

– Ну, знаете… Из-за вас меня скоро все знакомые стороной обходить будут. И потом, может, ее фотографий и не было вовсе, разве упомнишь, чьи там физиономии были.

Эфэсбэшник сделал грустные глаза и понизил голос до вибрирующего шепота:

– Даша, это очень важно, постарайтесь вспомнить. Если не для меня, то хотя бы ради ваших друзей. Но вообще-то честному человеку бояться нечего, – он лукаво улыбнулся и подвинулся еще ближе.

Перед глазами молодой женщины вдруг все поплыло, коньяк лишал остатков воли, а голос подполковника звучал так завораживающе… Темно-голубые глаза смотрели с нежным сочувствием, словно говоря: «Доверься мне, я помогу тебе, только доверься…» Она автоматически качнулась в его сторону, но в последний момент внезапно вздрогнула и, вспыхнув, отшатнулась:

– Перестаньте! Вот я, например, честный человек, а скоро буду бояться собственной тени. – Захлопнув альбом, Даша встала и одернула свитер. – Действительно странно, что нет ни одной Светкиной фотографии, а должны были быть. Но, с другой стороны, я могла их и выкинуть, чего мне на ее рожу смотреть?

– А негативы? Чьим фотоаппаратом фотографировали? – Полетаев сделал, вид, что ничего не произошло, голос его стал будничным и плоским.

Молодая женщина посмотрела на него сверху вниз и невесело рассмеялась.

– Сергей Павлович, помилуйте, вы знаете человека, у которого в наше время нет фотоаппарата? На дворе конец двадцатого века. Мы несколько лет друг друга фотографировали. Кто-то приносил снимки, кто-то нет. Из общей кучи каждый выбирал, что нравится, как правило, себя. Если не хватало, фотографии же делаются в одном экземпляре, просто брали негативы и допечатывали. Кто-то возвращал пленку, кто-то забывал. У меня, по-моему, вообще ни одного негатива не осталось. У других… В обнимку с ней вряд ли кто-нибудь фотографировался, кроме Левы… Если только какие-то общие снимки, – она подняла руку, предупреждая его вопрос, – не переживайте, дам я вам телефоны всех, кого вспомню, можете их обойти и вытряхнуть оптом всю необходимую информацию. Уверена, что обнаружите с десяток ее портретов, – и, на секунду задумавшись, поспешила добавить: – Если, конечно, в порядке возмездия они не сожгли их в печке, развеяв пепел по ветру.

– Звучит обнадеживающе, – подполковник продолжал внимательно перелистывать альбомы. – Но у ее бывшего любовника, Либермана, наверняка фотографии сохранились, как вы думаете?

Быстро пересмотрев оставшиеся разрозненные снимки, Даша закрыла коробку, спрятала ее в шкаф и согласно кивнула головой:

– Очень даже может быть. Более того, у него должны были остаться и видеопленки. Он тогда на ней совершенно чокнулся. Знаете, Лева расставался со Светкой как с больным зубом – очень больно, но надо. – Она усмехнулась. – Так что если его родственники проявили гуманизм и понимание, скорее всего у него вы разживетесь богатым материалом.

– Вы говорили, он эмигрировал. Сможете достать его адрес?

Даша вновь наполнила рюмку и забралась в кресло с ногами. Коньяк определенно придал ей храбрости, и словосочетание «внешняя разведка» уже не казалось таким опасным, а совсем наоборот – ужасно романтическим. Да и какое отношение к ней может иметь внешняя разведка?

Сделав глоток, она дерзко глянула в темно-синие глаза своего обаятельного собеседника.

– Послушайте, подполковник, честно говоря, у меня было иное представление о разведслужбе. Почему я должна на вас постоянно работать?

Полетаев усмехнулся и отложил альбом в сторону:

– Конечно, мы можем и сами найти телефон, но зачем усложнять дело? Пожалейте деньги налогоплательщиков.

– Пусть их Госдума жалеет. – Даша пошла в разнос. – К тому же налоги сейчас платят одни жулики, у порядочных людей на подобные глупости денег нет. Ладно, подайте мне сумку, вон на стуле лежит. – Достав записную книжку, она перелистнула страницы и быстро выписала телефон. – Держите. Если Либерманы, конечно, за это время не переехали.

– Спасибо, – подполковник чарующе улыбнулся, – и все же, Дашенька, вы ужасно асоциальны и говорите просто безответственные вещи.

– Надеюсь, меня это не портит?

– Да что вы! Наоборот. Но все же не рекомендовал бы ни вам, ни вашим друзьям посылать по Интернету столь… двусмысленные анекдоты. Сказанное слово не воробей, а уж написанное тем более. Так что, как говорится, будьте бдительны.

Молодую женщину неприятно кольнуло замечание о друзьях и бдительности, не хватало еще, чтобы из-за ее легкомыслия у них начались неприятности. Пустила козла в огород. Погасив улыбку, она вяло огрызнулась:

– А вы не читайте чужие письма. И… постойте, зачем вы забираете мою дискету?

Эфэсбэшник с невозмутимым видом убрал записную книжку со вложенной в нее дискетой во внутренний карман пиджака:

– Не могу, Дашенька, работа такая, – словно не расслышав последней фразы, ответил он. – Как увижу чужое письмо, страсть как прочесть хочется – условный рефлекс.

– Идите к черту с вашими рефлексами, зачем вы забрали дискету? – Даша начала нервничать.

Полетаев с легкой усмешкой посмотрел на встревоженную хозяйку и чуть покачал головой:

– Ах, женщины, женщины. Все вам черти на заборе мерещатся. Вы думаете, в нашем ведомстве не живые люди сидят? Посмеяться не только вам хочется. Я просто переписал пару анекдотов на дискету, покажу коллегам. Да не переживайте вы так, – он как бы ободряющим жестом дотронулся до Дашиного плеча и слегка его сжал, – и неужели я похож на человека, который хочет доставить вам неприятности?

Молодая женщина кончиком языка облизнула пересохшие губы, в голове ее окончательно все перемешалось. Полетаев с улыбкой отстранился.

– И заодно, если позволите, прихвачу несколько альбомчиков, полистаю на досуге, – он вопросительно взглянул на нее.

– У меня есть выбор? – Коньяк и неожиданные переходы коварного подполковника вогнали Дашу в состояние тоскливой безропотности.

– Спасибо, – Полетаев быстро собрал разбросанные альбомы и сунул их под мышку. – И кстати, запишите номер моего мобильного телефона, на всякий случай.

Он подождал, пока Даша нацарапает номер на салфетке, внимательно его проверил и засобирался:

– Ну не буду вас задерживать, Дарья Николаевна. Разрешите откланяться.

– Подождите! Подполковник, а вы не забыли наш уговор?

– Как же, как же, как только новая информация – сразу звоню вам.

– Я вам верю, подполковник, – торжественно произнесла Даша, глядя ему в глаза.

– Нам вся страна верит, – в тон ответил ей эфэсбэшник и вышел.