Текст книги "Каждый раз, возвращаясь назад"

Полина Хромова
Каждый раз, возвращаясь назад

Выпускающий редактор И. Аверьянова

Корректор Т. Антонова

Компьютерная верстка А. Дятлов

Художественное оформление Н. Никонова

© П. Хромова, текст, 2020

© Де’Либри, издание, оформление, 2020

⁂

Посвящается Ба

Глава 1

Никто не заметит твоих побед на фоне твоих поражений.

За свои 12 лет жизни я пока поняла немногое. Но кое-что мне ясно, и очень четко. Если ты не любишь чай с сахаром, пей без него. Пей, потому что тебе так нравится, не надо класть туда сахар только потому, что все твои «подружки» так пьют и удивляются, как ты можешь пить просто воду с заваркой. Если тебе нравится математика в школе, то просто люби её, не нужно слушать тех, кто ищет в этом что-то странное. Не слушай также тех, кого ты считал друзьями и тех, кто теперь говорит, что ты «фрик», или что ты просто пытаешься понравиться новой учительнице. Не надо, ты же знаешь правду. Ты знаешь, что тебе это правда нравится. Я поняла, что хочу быть странной, потому что именно в странности и заключается моя сущность.

– Саша, САША! – начала уже кричать мама.

Вытащив наушник, я ей все-таки ответила:

– Да.

– Мы приедем через полчаса. Пожалуйста, не забудь погулять с Чарли, когда мы приедем.

Чарли – это наш пес. Гадкое животное, постоянно гавкает и от него всегда воняет. Ему уже 5 лет. Мне, 12-летней девочке, вообще в принципе должно нравиться это животное. Все мои подруги от него тащатся. Обдумав все это, я вставила второй наушник, включила музыку на полную и продолжила пялиться в окно. Примерно через 10 минут после того как я опять вставила наушник, мы встали в огромную пробку, я чувствовала себя грязной, потому что мы ехали из деревни. Там не было горячей воды, вообще. Голову я не мыла уже три дня, поэтому ехала в шапке, чтобы хоть немного скрыть то, что творится на моей голове.

Я смотрела в окно, из которого были видны точно такие же машины, стоящие в пробке. Погода была паршивая, шёл снег, но тучи были настолько мрачными, что хотелось залезть под одеяло и никогда больше не выбираться, но вдруг, немного повернув голову вправо, я заметила в другой машине мальчика. На вид он выглядел как мой ровесник, он сидел так же, как и я, уныло залипая в окно, с наушниками. Я чуть усмехнулась, потому что, как я поняла, в наушниках у него играла резвая музыка, потому что он часто качал головой и иногда открывал рот, чтобы тихо подпеть. Я тоже постоянно так делаю, потому что когда тебя захватывает музыка, тебе все равно, смотрят на тебя или нет. Вдруг он поднял голову и посмотрел на меня, я не успела убрать улыбку с лица, и он, видимо, подумал, что я улыбнулась ему. Тут наша машина затормозила, а его поехала, я нервно села прямо и начала делать вид, что я глупая и что всё это вышло случайно. Боковым зрением я заметила, что он машет мне рукой. Повернувшись к нему лицом, я смогла по губам прочитать «привет». Я улыбнулась, сама от себя не ожидая, и ответила ему таким же беззвучным «привет». Он начал копаться в своей сумке, но тут наша машина начала двигаться, я даже испугалась, что больше его не увижу, но мы остановились, и он опять нас догнал. Он все продолжал копаться в сумке, и, видимо, даже не заметил, что мы чуть не распрощались навсегда. И пока он продолжал копаться, я смогла его рассмотреть, раньше я никогда не думала о парнях. Мне было все равно, блондины они или брюнеты, красивы или нет. Но он мне показался самым красивым мальчиком на свете.

Наконец закончив, он достал листок и маркер и сделал жест, показывающий, что мне надо достать то же, что и он. Я нашла их без проблем, потому что только недавно рисовала.

Меня зовут Саша, – написал он кривым почерком.

Меня тоже, – ответила я, и мы засмеялись, но тихо, чтобы наши родители не заметили, чем мы занимаемся. Он сидел на заднем сиденье машины, как и я, поэтому быть незамеченными нам было довольно просто.

Как дела? – написал он и улыбнулся.

Нормально, слушаю музыку, а как твои дела? – написала я неразборчиво, так что он минуту пытался разобрать, что я написала, и когда наконец понял, ответил.

Я тоже слушаю музыку, маме она не нравится, поэтому слушаю в наушниках. Это такой протест, не говорю с ней, пока она не полюбит мою музыку, – написал он.

Странный протест, вдруг она тоже любит какую-то музыку. Может, вы сможете найти что-то общее, – написала я и неловко улыбнулась.

А ты где живешь? – написал он. Его знак вопроса был больше похож на растёкшееся пятно.

В Москве. А ты?

Тоже в Москве, – в конце предложения он нарисовал смайлик.

Я начала писать ему, но когда подняла голову, его уже не было, я оглядывалась и крутила головой, ползая по всей машине.

– Саша, Саша, что ты делаешь, перестань крутиться. Сядь спокойно. Саша, ты меня слышишь! – кричала на меня мама.

Я слышала её, потому что музыка играла не очень громко. Но я была слишком занята. Я искала его, но никак не могла найти, я так расстроилась, что не говорила ни слова до приезда, только крутилась и искала его. Всю поездку думать я могла только о нём, о том, где именно он живет, в какой школе учится. В голове я представляла, что вот сейчас я увижу его в соседней машине, и мы продолжим нашу переписку, но этого не произошло. Пробка закончилась, и наша встреча тоже, и только фраза «крутой смайлик», написанная в моём блокноте, напоминала о встрече с ним.

Глава 2

⁂

Саша (Она)

9 лет спустя.

– Нет, свидание прошло хорошо. И да, он меня поцеловал, – ответила я, прежде чем Алина задала мне вопрос.

– Ну и как он? Хорош? – с восторгом спросила подруга.

– Ну да, хорош, – со смущением ответила я. – Ладно, мне пора, мама уже ждёт меня.

– Ну-у-у, – расстроено произнесла она. – Ладно, но потом я жду от тебя подробного отчета, – уточнила Алина.

– Ладно, ладно, все. До встречи, – сказала я и, не дождавшись ответа, положила трубку.

Я подходила к кафе, которое находилось на старом Арбате, потому что договорилась встретиться с мамой, посидеть, поговорить. Так как год назад я съехала с квартиры моих родителей, то виделись мы с ней не слишком часто. Хотя даже когда я жила там, маму я видела редко, она работает врачом в частной клинике.

Я заметила её, ещё когда стояла на перекрестке. Сидела она в кафе при всем параде, одета в свою зимнюю шубу из овцы. Из овцы, потому что мы с мамой противницы тех, кто носит шубы из шиншилл и просто из мертвых животных. На ней также была шапка, которую мы с ней купили той зимой на новогодней ярмарке. Она совершенно ей не шла и так плотно сидела на голове, что больше походила на презерватив. Но не могла же я ей так и сказать. Главное, что ей нравится. Зайдя в кафе, она, увидев меня, с улыбкой встала со своего места и протянула руки, чтобы обняться.

– Ах, – восторженно воскликнула она, – ты на себя только посмотри, как ты похудела, похорошела! – с восторгом в голосе сказала мама.

– Спасибо, мама. Ты тоже отлично выглядишь. Ты мне что-нибудь заказала? – спросила я её только для того, чтобы она перевела с меня свой взгляд. Потому что мне уже становилось неудобно.

– Да, латте с корицей и карамелью. Правильно? – спросила она, с надеждой в голосе.

– Да, все правильно, – ответила я и улыбнулась ей. Было видно, что она нервничает. Потому что, когда это так, она почти не отводит от меня глаз. – Мам, все хорошо, ты какая-то странная?

– Да, мне просто надо с тобой поговорить. Сейчас только дождёмся кофе, и я всё тебе расскажу.

Мы дождались, пока мне принесли кофе, и я напрямую спросила у мамы:

– Мам, что случилось, рассказывай, мне уже надо начинать переживать?

Я сразу вспомнила, когда она последний раз была так напряжена. Мне было 18, мы тогда только отпраздновали Новый Год, и через несколько дней у нас умерла собака, Соня, у неё был рак яичников. На следующее утро наша шиншилла, его звали Рат, у него остановилось сердце. Через несколько месяцев умерла ещё одна наша собака, йоркширский терьер Феня, у неё был рак почки. Потом еще через несколько месяцев наш пес Чарли умер от старости, в принципе мы были готовы, но с другой стороны, разве можно быть к такому готовым. Через неделю еще один наш пёс, Шерри, его укусил клещ, он умер на моих руках. Это был самый ужасный год, мы тогда потеряли всех животных. Я помню, папа мне сказал тогда, что Шерри пришлось похоронить в лесу, потому что там, где были похоронены другие, не осталось места. Не осталось места, представляете? Но именно тогда я привыкла к плохим новостям, хотя все равно боялась, что сейчас мама опять скажет о смерти кого-то из близких.

– Нет, нет, все нормально, просто я хотела… сказать… – она мялась.

– Что, мам, ты меня уже пугаешь, – сказала я, нервно постукивая пальцами по кружке с кофе.

– Мы с твоим отцом разводимся, – быстро выпалила она и отвела от меня взгляд.

Я не сразу ей ответила, потому что, во-первых, просто не верила своим ушам. Они вместе 29 лет. А во-вторых, потому что пыталась разглядеть, больно ли ей от этого, или это была её идея. Собравшись с мыслями, я все-таки решила открыть рот и сказать хоть что-нибудь.

– Хороший здесь кофе варят, – сказала я первое, что пришло мне на ум.

– Кофе? Серьезно? – спросила удивлённо мама.

– А что ты хочешь от меня услышать? – возмущенно выпалила я, но сразу поняла свою ошибку. Ей сейчас намного хуже, чем мне. – Ладно, прости, я просто немного в шоке. – Я сильно приуменьшила, сказав, что «немного» в шоке, но что мне делать, говорить ей, что я в ужасе?

– Спрашивай, что хочешь, – сказала она.

– Хорошо…

Мы проговорили с ней примерно час. Она рассказала про папины непрекращающиеся измены, и что это не должно повлиять на наши с ним отношения. Не знаю, чего она от меня ждет. После её слов я не знаю, как я смогу смотреть на него, тем более общаться с ним. И тут я вспомнила, что вчера он мне звонил, интересно, что он хотел сказать. Наверное, начал бы оправдываться. Мне на ум сразу пришли слова из песни Стрыкало:

 
«Мы так любим дешевые драмы.
Со смешными проблемами нашими…
Да, играем мы препогано.
Но вот любим по-настоящему».
 

– Знаешь, какое моё любимое воспоминание из детства, которое до сих пор лучшее, что со мной случалось? – резко спросила я маму.

– Ну и какое? – с легкой улыбкой поинтересовалась она.

– Помнишь, раньше в деревне, когда мы ходили с вами гулять. И проходили всю деревню от начала до конца. Мы втроём. Я, ты и папа. И когда у меня было хорошее настроение. Я брала вас обоих за руки, а когда начинала их раскачивать, я висла на них. Вы поднимали руки так, что мои ноги болтались в воздухе. И именно тогда я была самым счастливым ребенком в мире. Я никогда не радовалась ничему так, как этому моменту. Но не проходило и минуты, как папе начинали звонить по работе, и он всегда отпускал мою руку. И вскоре уже было поздно так висеть. Потому что, когда время было, он был занят. И вот я выросла, а время потеряно.

– Ты мне никогда этого не рассказывала, – удивилась мама и приобняла меня.

– Ну, такое не так просто рассказать, – произнесла я, и из моих глаз скатилась слеза.

– Ну чего ты, перестань. А то я тоже сейчас заплачу. В его защиту могу сказать, что тогда он и вправду много работал, но зато в детстве у тебя всё было, и мы ни в чём никогда не нуждались, – засмеялась она.

– Почему ты всё ещё его защищаешь, после всего того, что он сделал? – возмутилась я.

– Ты просто пока не понимаешь, надеюсь конечно, что ты никогда не поймешь. Мы с твоим отцом прожили почти 30 лет вместе и то что, он изменял мне, это, конечно, плохо. Согласна. Но у нас с ним были и счастливые моменты, и ты не должна возненавидеть его после этого. Понимаешь? – она посмотрела на меня с надеждой и улыбнулась, по её щеке покатилась слеза и она сжала мою руку.

– Понимаю, – только и сказала я.

Мы еще немного поговорили обо всем, что у нас с ней произошло за это время. Я не стала допытывать её вопросами о папе, о его переезде или о делении имущества. Я просто рассказала, как у меня дела в институте, и как я вчера сходила на свидание. Но вскоре мы закончили и, попрощавшись с ней, я начала собираться.

– Позвони, как доедешь до дома, – сказала я и обняла её на прощание.

– Конечно, ты тоже.

Я надела свою парку, которой уже, наверное, лет 5, но она мне очень дорога, она темно-синего цвета, как все обычные парки, которые были модны в 2018. Я с ней пережила лучшие школьные годы, а точнее худшие. Я начала выходить из кафе и засмотрелась в телефон, поэтому, когда дверь открылась, я врезалась в неё, но, когда начала падать, мужчина, который и открыл эту дверь, поймал меня и поставил на ноги.

– Спасибо, – растерянно сказала я, и у меня было странное чувство, что я где-то уже его видела.

– Вы не ушиблись? – спросил меня незнакомец с очаровательной улыбкой.

– Эээ, – я долго не могла прийти в себя. – Нет, всё хорошо, ещё раз спасибо, что поймали меня. Мне так неловко, я такая неуклюжая, – смущенно проговорила я. Я определенно его откуда-то знаю. Да и он как-то странно на меня смотрит, как будто тоже меня узнал. Ладно, может, мне просто кажется.

– Да не за что, проходите, – он сделал жест рукой, позволяющей мне пройти.

Как галантно, подумала я про себя. Остались ещё настоящие мужчины в нашем веке.

Я вышла из дверей кафе, дверь за мной уже захлопнулась, но кто-то резко её открыл. Я подумала, что меня хочет догнать мама, мало ли, она забыла что-то сказать, но это был тот мужчина с самой обворожительной улыбкой, которую я когда-либо видела.

– Простите, что пристаю, – сказал незнакомец, – но вас, случайно, не Саша зовут?

– Д… Да, – замявшись, ответила я. – А мы с вами что, знакомы? – неуверенно спросила я.

– Да, то есть, нет, то есть… Меня тоже зовут Саша, вы не узнаете меня?

– Тоже зовут Саша, хм, – я задумалась, но ровно через секунду я вспомнила. – Это были вы, тогда в пробке, – с восторгом воскликнула я.

– Да, а я все думал, где же я вас видел, ваши глаза не давали мне покоя.

– Мои глаза, – неуверенно повторила я.

– Да, у вас очень красивые глаза, и я был уверен, что уже видел их раньше. И я не ошибся. Я сейчас спешу на одну встречу, но я бы очень хотел увидеть вас вновь, не могли бы вы оставить мне свой номер телефона, если вы, конечно, не против? – спросил он и улыбнулся. Он точно знал, что его улыбка делает и как она действует на девушек, и умело этим пользовался.

– Конечно, записывайте. – Я переживала, что в любой момент может выйти мама и увидеть нас вместе, потом начнет вопросы задавать, но она всё ещё сидела за столом. Мы с ним обменялись любезностями, и я пошла своей дорогой. Я не могла поверить, сколько же лет прошло с той нашей встречи в машине, лет 8, наверное. Нет, 9. Боже, целых 9 лет, а снег всё идет, как в нашу первую встречу.

Глава 3

⁂

Саша (Она)

– Але, Алина, тут такое случилось, – сказала я взволнованно.

– Что такое, что мама сказала? – обеспокоенно спросила она.

– Мама, – запнулась я, немного опечаленная её новостью, – мама кое-что мне рассказала, но это не то, что я хотела тебе сказать.

– Ну, давай же. Рассказывай.

– Я не знаю, помнишь ли ты. Я тебе совсем недавно рассказывала, что лет в 12, когда я ехала из деревни, и мы стояли в пробке…

Она не дала мне закончить фразу и вставила:

– Да-а-а, мальчик, с которым ты переписывалась, которого тоже Саша зовут. Ну-у-у, и к чему ты это? – с нетерпением спросила Алина.

– Ну, так я и пытаюсь тебе рассказать. Помолчи, – резко выпалила я и усмехнулась, чтобы не показаться слишком резкой. – Ну так вот, – сказала я с раздражением, – сегодня, как ты помнишь, я шла на встречу с мамой. И когда мы уже попрощались, я выходила из кафе, и в меня врезался мужчина. И этот мужчина и был тот самый Саша.

– И как? Он тебя узнал? Или это ты его узнала? – нетерпеливо начала подруга, но немного сбавила напор, чтобы дать мне сказать.

– Это он меня узнал, – сказала я, и голос у меня полез выше и стал писклявым. – Сначала он спросил, знакомы ли мы, я сказала, что не знаю. Но тут он такой говорит. «Я точно вас знаю, ваши глаза, их невозможно забыть»

– Ну да, конечно, так он и сказал, – проговорила Алина серьезно.

– Ну ладно, я немного приукрасила, но про глаза он правда сказал. Не сразу, но сказал.

– Ну ладно, – смирилась подруга, – продолжай.

– Он взял мой номер телефона и обещал позвонить.

– А ты не взяла его номер? Дурочка. А если он забудет, или номер потеряет?

– Я, я… Он спешил, а я была слишком удивлена, чтобы соображать, – начала было оправдываться я.

– Сначала скажи только, что ты будешь делать с Ильей? – спросила меня Алина и как будто оглушила меня этим вопросом.

– С Ильей? – неуверенно переспросила я. А что, у нас было одно свидание, ну да, поцеловались, ну с кем не бывает, размышляла я.

– Ты давай, что-нибудь решай, но в любом случае помни, что я на твоей стороне.

– Спасибо, – сказала я с облегчением. Алина – это человек, который всегда внушит мне уверенность в себе и в своих действия.

– Не за что, все, ложись спать, – скомандовала она.

– Зачем так рано? Нам же завтра никуда не надо. Во-первых, сегодня пятница, во-вторых, мы сдали сессию досрочно, забыла?

– Тоооочно, – протянула она. – Я совсем забыла.

– Я всё равно пойду. Помоюсь, а потом смотреть сериал, – уточнила я.

– Ладно, я тоже сейчас пойду. Спокойной ночи, Пусечка, – так мы называли друг друга почти всегда, особенно когда кто-то из нас злился.

– Спокойной, Пусечка, – говорю я и тут же кладу трубку.

Я легла на кровать. Хотела включить сериал, но вскоре и вовсе о нём забыла. Я лежала и думала, как коварна судьба. У меня не было парня вот уже 3 года и 3 месяца. И тут, когда появился Илья, сразу же откуда-то возник Саша. Алина мне всегда говорила: «Просто подожди, оно придет. Придет тогда, когда ты меньше всего будешь этого ожидать». В школе я не блистала красотой, в отличие от неё. Алина была не сказать, что самой популярной, но друзей у неё было достаточно. Ещё в школе я заметила, что популярность – это намеренно не следить за собой и говорить о своих недостатках во всеуслышание. Популярные девочки говорят при всем классе: «Блин, у меня такой прыщ вскочил». Они так говорят, потому что такое бывает раз в полгода. А когда ты весь переходный возраст до 19 лет пытаешься скрыть все недостатки на лице, выставлять их наружу не очень-то прикольно. С такими мыслями я и заснула, не раздеваясь, не смывая макияж и не моясь.

Проснулась я, наверное, часов в 6 утра. Помылась, наконец-то нанесла все возможные маски для лица, чтобы хоть как-то снять напряжение, которое преследовало меня всю ночь. Мне снилось, как я бегу и на пути у меня постоянно возникают барьеры, я не успеваю их перепрыгнуть и врезаюсь в каждый. Мне не нравится такой сон. От чего же я бегу? Почему спотыкаюсь?

Весь день я провела за тем, что игнорировала звонки и сообщения от Ильи, но ждала от Саши. Пару раз звонила Алина спросить, не хочу ли я с ней и её парнем погулять. Мне, конечно, нравится Витя, – это её парень. Но, как говорит моя мама, третий всегда лишний. Я почему-то всегда лишняя, может потому, что у меня долго не было парня. Точнее, долго нет парня. С Ильей было одно только свидание и всё. Ну, и один поцелуй.

Часам к 8 вечера я поняла, что ждать звонка бессмысленно. Как только я это осознала, зазвонил телефон, закон подлости, что сказать. Я уже резко к нему подбежала, чтобы ответить. Но потом решила подождать, а то если я возьму сразу, он подумает, что я ждала его звонка целый день. Это, конечно, так, но он-то об этом знать не должен.

– Да, – говорю я деланно сонным голосом.

– Привет, это Саша, который из кафе, – уточнил он, думая, что я не понимаю.

– А, привет, я поняла. Вообще точнее будет сказать, что из машины, – смеясь, сказала я, но шутка показалась мне несмешной, и я скривила лицо в тихом крике. «Ну зачем ты это сказала, да ещё и посмеялась». На моё удивление, он посмеялся над шуткой, может, конечно, просто из вежливости.

– Да, так будет точнее, – подтвердил он мои слова. – Я хотел спросить, не хочешь сходить выпить?

Подержав немного паузу, сделав вид, будто обдумываю, я ответила:

– Да, выпить было бы неплохо. – И только после озвучивания этого предложения я поняла, что пить как-то не очень хочется.

– Ну, все, тогда в 9 в «Roots bar & bistro». Ты лучше запиши. На Тверской.

Записав в блокнот, я ответила:

– Хорошо, там в 9.

Глава 4

⁂

Саша (Он).

Встреча в кафе

Какая неожиданная встреча, подумал я про себя. Я с радостью вспоминал тот день, когда познакомился с этой девочкой, буквально вчера рассказывал о нём своей девушке.

А ведь она была моей первой любовью, хоть и знал я её всего две минуты. А она стала еще краше.

Я не мог выкинуть из головы мысль о своей настоящей девушке, она же ещё вчера мне так сильно нравилась, а сейчас кажется такой чужой. Её зовут Маша. Саша и Маша. Вот шутка судьбы. Маша красивая, у неё нет никаких проблем, просто… Просто она обычная, да, симпатичная, но она не цепляет. Если увидишь её на улице, то ты просто подумаешь про себя, «ну да, красивая девушка», и пойдешь дальше. Ты не захочешь с ней познакомиться, не захочешь познакомить её со своими родителями или жениться. А вот Саша, она невероятная, я понял это с самой первой нашей встречи. Её глаза сразу говорили, как она уверена в себе, если даже это не так, то глаза убеждали меня в обратном.

Я зашел в кафе и начал оглядываться, ища Маргариту Юрьеву. Она врач моей мамы. Работает Маргарита в частной клинике психиатром-неврологом. У моей мамы Альцгеймер, это не так страшно, как кажется. У неё все чаще случаются просветления, и она узнает меня, рассказывает истории из моего детства, которые я слышал уже тысячу раз. Но я никогда её не перебиваю, потому что берегу все моменты её просветлений.

– Добрый день, – говорит Маргарита, отвлекшись от уже остывшего кофе.

– Добрый, – отвечаю ей совершенно оптимистично.

– Александр, я хочу с вами серьезно поговорить, – врач сделала серьезное лицо. Смотря на нее, чувствуешь страх и в то же время спокойствие. Она, наверное, так со всеми пациентами говорит.

– Я вас внимательно слушаю, – говорю я и протяжно выдыхаю, так, чтобы пауза затянулась, и я не узнал то, что мне хочет сказать Маргарита.

– Вашей маме осталось два года, плюс-минус пару месяцев. Через 6 месяцев она потеряет способность самостоятельно передвигаться. Она все реже начнет вас узнавать, а в конечном счете и вообще просветлений не будет. Не ждите многого, чудо с таким диагнозом, – она сделала паузу, чтобы я приготовился услышать это, – не случается. Стадия, на которой находится ваша мама, является критической. – Чуть подождав, она добавляет: – Мне жаль.

Я не знаю, что сказать на это, я-то думал, что она идёт на поправку, а на самом деле. Она медленно умирает.

– Спасибо, Маргарита Юрьевна. Я все понял.

– Александр, простите мне мою настойчивость, но я предлагаю положить вашу маму в клинику, где я работаю. Она не государственная, а частная, я смогу вас пристроить, платить вам не придется. Я договорюсь.

– Нет! – резко выпалил я. – Моя мать не будет проживать последние дни у вас в клинике. Она будет дома, со мной.

– Поймите, я вас не заставляю, Александр. Если вы вдруг передумаете, вот моя визитка, звоните днём или ночью. – Маргарита протянула визитку и встала со стула. Она дотронулась до моего плеча, кивнула мне на прощание и вышла за двери кафе. Где нарастал шум от людей. За дверью кипела жизнь, а я сидел там, будто лишенный дыхания и вместе с ним дара речи…

– Мам, я дома, – крикнул я так, чтобы она услышала.

– Кто это? Кто пришел? – Мама вышла на мой голос и замерла в молчаливом крике. – Кто вы? Что вам нужно? Я сейчас позвоню в полицию. Как вы сюда попали?

– Мам, это я, Саша. Твой сын, – говорю я, в надежде на то, что сейчас случится долгожданный момент просветления. Но этого не происходит.

– Мужчина, я ещё раз повторяю, покиньте мою квартиру, моему сыну сейчас 4, он в садике, – начала настаивать мама.

– Мам, вообще-то это моя квартира, ты же вообще не хотела переезжать сюда. Ты что, не помнишь этого? Мне уже 21. Мама, пожалуйста, – начал умолять я.

Мама начала кричать и размахивать руками, я подбежал к ней, обхватил её двумя руками и крепко прижал к себе, пока она не успокоилась. Мы вдвоем в такой позе опустились на колени.

Она вдруг подняла свои глаза на меня и сказала:

– Боже, Саша, это ты… Прости меня, – проговорила мама жалостливым голосом, который срывался на каждом слове.

– Мам, пойдем, я отведу тебя в кровать. Тебе надо поспать.

Отведя её в комнату, я пошел на кухню, взял пиво из холодильника и вышел на балкон, посидеть и подумать, заранее утеплившись, потому что на улице шел снег, большими хлопьями падая на мокрый асфальт. Я, ни секунды не сомневаясь, взял телефон и позвонил Маргарите. Она сказала, чтобы я завтра привез маму в клинику. К тому времени ей подготовят место.

Что же я делаю? С одной стороны, я понимаю, что не смогу так жить. Потому что вдруг в следующий раз она так и не сможет справиться со своими помутнениями в памяти. Но с другой стороны, что, если она подумает, что я пытаюсь от неё избавиться. Как я буду жить без неё. Без той, которая улыбается, видя меня при входе в квартиру, точнее улыбалась, раньше. Без той, которая растила меня одна, воспитывала и учила меня жить.

Проснувшись на следующий день, я первым делом приготовил маме вкусный завтрак, чтобы показать ей, что она мне небезразлична, глупо, знаю. Сегодня мне повезло, она сразу меня узнала, и первым же делом отругала за то, что я начал готовить завтрак без её ведома. Её реакция очень насмешила меня.

– Ну и зачем ты готовишь мне завтрак? – возмутилась она. – Это я должна готовить тебе.

– Мам, успокойся, – смеясь, проговорил я, и потрепал её по седой голове. – Мне надо с тобой поговорить, – сказал я, но улыбку с лица не убирал, чтобы не показаться ей слишком серьезным.

– Хорошо, я тебя слушаю, – совершенно серьезно и беспристрастно сказала она.

Я выложил ей все, что надумал вчера вечером, к моему удивлению, она выслушала меня, подошла и обняла меня.

– Мам, прости, но я думал, что ты будешь зла, – растерянно проговорил я.

– Не много мужества надо, чтобы сбагрить мать в лечебницу. Но много, чтобы сказать матери, болеющей Альцгеймером, это в лицо. Я горда тем, каким ты вырос, Саша. Очень горда, – на этих словах её голос сорвался, и она начала плакать. Прямо перед тем, как я хотел начать её успокаивать, она взяла меня за руку и сказала: – Не надо, я плачу от счастья, и пока я помню этот момент, я буду самой счастливой мамой на свете.

Сразу после завтрака мама приказала мне помыть посуду, а сама пошла собираться. Ну как, приказала, дословно это было так.

– Помой, пожалуйста, посуду.

– Зачем, есть же посудомойка?

– Ты что, не слышал, помой посуду.

– Я-то слышал, но зачем?

– Помой, тебе говорят, – она сказала это, почти крича. Мы стояли молча минуту, а потом начали заливаться смехом.

– А ты хорошо командуешь, мам, – констатировал я.

– А ты хорошо сопротивляешься.

Она очень быстро собралась, вещей у неё было немного, когда она съехала со своей съемной квартиры, то взяла только самое нужное, а все остальное оставила хозяевам той самой квартиры. Мама шла вниз по лестнице прямо передо мной. Пока она шла, у меня в голове стояла дискуссия, правильно ли я делаю, что сдаю её в эту лечебницу. Прямо сейчас она кажется мне совершенно здоровой. Так как моя квартира находится на пятом этаже, времени для размышления у меня было много.

Довез я её до больницы слишком быстро, слишком, потому что я ещё не был готов отпустить её. Зато она была готова, и с легкостью открыла дверь машины, поцеловала меня в лоб и пошла навстречу Маргарите, которая заранее ждала нас на входе. Маргарита передала маму в руки медсестры, а сама подошла ко мне.

– Здесь она в безопасности, за ней будут вести наблюдение 24 часа в сутки. Вам не о чем беспокоиться. Правда, – она, ободряюще взяла меня за руку и добавила, – я за ней пригляжу.

В ответ я смог только молча кивнуть. Потому что говорить было больно, такое чувство, что все внутри меня перевернулось, что я уже не я. И что все это сон. Не только больница, но и мамина болезнь. Когда от нас ушел папа, мне было 5 лет, я ни разу не видел, чтобы она плакала или вообще проявляла слабость. Единственное, после обнаружения болезни она стала плакать, сначала ночью в подушку, а потом уже и при мне. Мама – самая сильная женщина, которую я только знаю, она не зациклена на самой себе, я всегда был её миром. Сначала были мои прихоти, а потом уже когда-то, где-то были её. И я никогда этого не забуду. То, как она меня поддержала в выборе профессии. Она поддержала меня даже тогда, когда я сказал ей, что не буду никуда поступать и стану писателем. Я помню точно, что она мне сказала через год.

– Я сразу поняла, что именно эту твою идею я должна поддержать. Ты, наверное, спросишь, почему? Потому что когда ты мне говорил об этом, ты не сказал, что хочешь быть писателем, ты сказал, «я стану писателем, Мама». Стану, и тогда я поняла, что должна делать.

Мне было грустно оставлять её тут, но так было нужно. И мы оба это знаем. Провожая её взглядом, вдруг вспомнил, что пора на работу. Подождал, пока за ней закроется дверь, и побежал.

Вечером, как обычно, возвратившись домой после рабочего дня в супермаркете. Где я работаю, чтобы платить за квартиру. Я понял, что очень хочу пойти и где-нибудь выпить. Как раз именно в этот момент мне позвонила Маша. Но с ней я не могу расслабиться, она умеет слушать, но сейчас мне нужно не это. Я вышел на балкон, пошарил в кармане в надежде найти пачку «Мальборо Голд», но там что-то зашуршало. Это был номер телефона, номер Саши. Увидев его, я ненароком улыбнулся, первый раз за день. Я закурил и набрал её номер. Мы договорились встретиться в баре в 9. Хорошая ли это идея, не знаю, но все лучше, чем сидеть дома.