Текст книги "Россия XX века. Вехи и судьбы"

Петр Столыпин

Яркими личностями и пламенными русскими патриотами, оставившими неизгладимый след в дореволюционнй России 20-го века, были Петр Столыпин, Григорий Распутин и Иоанн Кронштадский.

П. А. Столыпин был охранителем самодержавных устоев и гениальным хозяйственником. Он родился 5 апреля 1862 года в семье принадлежавшей старинному русскому роду известному с XVI века. Его дед по линии матери, князь Горчаков, был главнокомандующим русской армией в годы Крымской войны, а поэт Михаил Лермонтов – его троюродным братом. В 1881 году он поступил на естественное отделение (специальность – агрономия) физико-математического факультета Санкт-Петербургского Императорского университета, который закончил с самыми превосходными оценками.

В том же 1881 году был убит революционерами-террористами император Александр II. После этого страшного события к власти пришел его сын – мудрый и сильный Александр 111, который сумел навести в стране порядок и наступило относительно спокойное время, благоприятное для ее развития и процветания.

Женился Петр Столыпин еще студентом, в 22 года. Женитьба Столыпина была связана с трагическими семейными обстоятельствами. Его старший брат Михаил погиб на дуэли с князем Шаховским. Сразу после случившегося Петр вызвал на дуэль убийцу брата и получил ранение в правую руку, которая после этого плохо действовала. Брат Михаил был помолвлен с фрейлиной императрицы Марии Фёдоровны Ольгой Борисовной Нейдгардт. Говорили, что на смертном одре брат положил руку Петра на руку своей невесты. Через некоторое время Столыпин просил её руки у отца Ольги Борисовны, указав при этом на свой недостаток -«молодость». Будущий тесть, улыбнувшись, ответил, что «молодость– это тот недостаток, который исправляется каждый день». Брак оказался счастливым, у четы Столыпиных родились пять дочерей и сын.

В 1889 г. Столыпин был назначен Ковенским уездным предводителем дворянства и председателем суда мировых посредников. Ковно– это ныне город Каунас. На службе в Ковно Столыпин провел около 13 лет– с 1889 по 1902 годы. Это время было самым спокойным в его жизни. Особое внимание предводитель дворянства уделял сельскому хозяйству: изучал передовые технологии, закупал новые сорта зерновых культур, разводил племенных рысаков. Производительность крестьянских хозяйств увеличивалась, а сами они становились более обеспеченными. Здесь же родились четверо его дочерей– Наталья, Елена, Ольга и Александра.

20 октября 1894 года император Александр III внезапно умер в Ливадии, и на престол вступил его сын Николай II. В 1902 году по инициативе министра внутренних дел Плеве Столыпин был назначен губернатором в Гродно. Он стал самым молодым российским губернатором. Петр Аркадьевич содействовал всеобщему образованию крестьян, открыл ремесленные училища и специальные женские гимназии. Многие дворяне-землевладельцы осуждали его реформы и считали, что «образование должно быть доступно обеспеченным классам, но не массе…». На что Столыпин отвечал: «Образование народа, правильно и разумно поставленное, никогда не приведет к анархии».

Вскоре министр внутренних дел Плеве предложил ему губернаторский пост в крупном и сложном регионе – Саратове. В то время Саратовская губерния считалась зажиточной и богатой. В Саратове проживало 150 тысяч жителей, в городе насчитывалось 150 заводов и фабрик, 11 банков, 16 тысяч домов, почти 3 тысячи магазинов и лавок. В состав Саратовской губернии входили крупные города Царицын и Камышин. Однако ко времени вступления Столыпина в должность, страну захлестнула революция 1905—1907 г. г. Саратовская губерния оказалась одной из самых радикально настроенных: здесь находился один из основных центров революционного подполья. В городах начались стачки рабочих, в селах – крестьянские бунты.

Губернатор Столыпин лично успокаивал митингующих и выступал перед толпами бунтовщиков. Он безоружным и без какой-либо охраны входил в центр разбушевавшихся толп. Это так действовало на народ, что страсти сами собой утихали. Современник Столыпина В. Б. Лопухин так описывал саратовские события: «Достаточно известен эпизод, когда Столыпин в относительно скромной роли саратовского губернатора в ту пору, когда губернаторов расстреливали, как куропаток, врезывается в бунтующую толпу. На него наступает человек с явно агрессивными намерениями, с убийством во взгляде. Столыпин бросает ему на руки снятое с плеч форменное пальто с приказанием, отданном так, как умеет повелевать одно только уверенное в себе бесстрашие: „Держи“. Ошеломлённый презумптивный „убийца“ машинально подхватывает губернаторское пальто. Его руки заняты. Он парализован. И уже мыслью далёк от кровавой расправы. Столыпин спокойно держит речь загипнотизированной его мужеством толпе. И он и она мирно расходятся».

Упоминается и другой случай, произошедший во время одного из обычных в ту горячую пору объездов губернии, когда стоящий перед Столыпиным человек неожиданно вынул из кармана револьвер и направил его на губернатора. Столыпин, глядя на него в упор, распахнул пальто и перед толпой спокойно сказал: «Стреляй!» Революционер не выдержал, опустил руку, и револьвер у него выпал.

В апреле 1906 года Николай II вызвал Столыпина в Царское Село и сказал, что пристально следил за его действиями в Саратове и, считая их исключительно выдающимися, решил назначить его министром внутренних дел. Предыдущий министр внутренних дел Плеве был к этому времени убит террористами, также как и его предшественник– Сипягин. В эти годы под давлением революционного террора и либеральной общественности Николай II вынужден был идти на одну политическую уступку за другой. Ему необходим был честный и энергичный министр внутренних дел, на которого можно было бы положиться. Министр внутренних дел в то время был лицом чрезвычайно ответственным, он отвечал почти за все: за поддержание полицейского порядка, бесперебойную работу почты и телеграфа и достоверность статистики. Министерство внутренних дел обеспечивало население продовольствием, следило за строительством, ведало пожарной частью и местными судами.

Переживший к тому времени четыре покушения Столыпин пытался отказаться от предложения императора, ведь двух предыдущих министров убили революционеры-террористы, но не смог. В своем дневнике он записал:

«Вчера судьба моя решилась! Я министр внутренних дел в стране окровавленной, потрясенной, представляющей из себя шестую часть шара, и это в одну из самых трудных исторических минут, повторяющихся раз в тысячу лет.. Я сказал Государю, что умоляю избавить меня от ужаса нового положения.. Пойду только, если он мне прикажет, как Государь, так как обязан отдать и жизнь ему.. Он [Государь] секунду помолчал и сказал: «Приказываю, знаю, что это самоотвержение».

***

Назначение Столыпина на пост министра совпало с началом работы первой Государственной думы, которая открыто выступала против действующей власти. Столыпин изо всех сил противостоял революционной оппозиции и настаивал, что «надлежит справедливо и твердо охранять порядок в России». И произнес в Думе свою крылатую фразу о замыслах революционеров: «Им нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия». О полной неуправляемости Думы первого созыва говорит неприятие доклада депутата М. А. Стаховича, осуждавшего террор против власти. На его доводы о том, что на 90 казнённых за последние месяцы приходится 288 убитых и 388 раненых представителей власти, большей частью простых городовых, – со скамей левых кричали: «Мало!»

Работа Столыпина на посту министра внутренних дел была трудной, но на редкость плодотворной и успешной. Прежде всего он старался навести порядок в стране и остановить захлестнувшую ее волну террора. Среди погибших были как высшие должностные лица государства, так и простые полицейские. Часто жертвами становились случайные люди. Лично против Столыпина и членов его семьи было предотвращено несколько террористических актов, революционеры приговорили к смерти путём отравления даже единственного сына Столыпина, которому было всего 2 года. Среди погибших от революционного террора были друзья и ближайшие знакомые Столыпина. К последним следует отнести, не только В. Плеве, но и В. Сахарова; и в том, и в другом случае убийцам удалось избежать смертной казни вследствие судебных проволочек, адвокатских уловок и непонятной гуманности российского общества к преступникам.

Последней каплей, переполнившей чашу терпения, стала террористическая атака 12 августа 1906 года. Это была суббота, приёмный день Столыпина на казённой даче на Аптекарском острове в Санкт-Петербурге. Приём начался в 14.00. Около половины третьего к даче подъехал экипаж, из которого вышли двое в жандармской форме с портфелями в руках. В первой приёмной террористы бросили к следующим дверям портфели и бросились прочь. Раздался взрыв огромной силы, пострадали более 100 человек: 27 человек погибли на месте, 33 были тяжело ранены, многие потом скончались. Сам премьер и находящиеся в кабинете посетители получили ушибы (была сорвана с петель дверь). Пострадали и двое детей Столыпина – Наталья (14 лет) и Аркадий (3 года). В момент взрыва они вместе с няней находились на балконе и были выброшены взрывной волной на мостовую. Ранение дочери было очень тяжёлым, у нее оказались раздроблены кости обоих ног. Врачи настаивали на срочной ампутации, но Столыпин просил подождать с решением. Доктора согласились и ножки юной девушки удалось спасли. Но несколько лет она не могла ходить. Ранения сына Аркадия оказались не такими тяжелыми, а няня детей погибла. Это покушение на Аптекарском острове осуществила петербургская организация «Союза социалистов-революционеров максималистов», образовавшаяся в начале 1906 года. Организатором был Михаил Соколов. После взрыва на Аптекарском острове Николай II предложил Столыпину большую денежную помощь для лечения детей, но получил отказ и ответ: «Ваше Величество, я не продаю кровь своих детей».

Уже 19 августа, по предложению Столыпина, в стране были введены военно-полевые суды, вместо предшествующих, военных, которые затягивали расследование дел террористов, выслушивали многочисленных свидетелей и адвокатов и нередко ограничивались лишь мягкими наказаниями, не соответствующими серьезности преступления. Так, например, случилось в деле революционерки-террористки Веры Засулич, которая стреляла в упор из револьвера в петербургского градоначальника Ф. Трепова, но решением суда присяжных была оправдана. Военно-полевые суды рассматривали дела террористов без промедления – в течение 2 дней и приводили приговор в исполнение в течение последующих 24 часов. За самые тяжелые преступления назначалась смертная казнь через повешение.

В своем выступлении во второй Думе 13 марта 1907 года Столыпин обосновывал необходимость действия этого закона так: «Государство может, государство обязано, когда оно находится в опасности, принимать самые строгие, самые исключительные законы, чтобы оградить себя от распада».

Результатом введения этой чрезвычайной меры, действительно, стало наступление в стране относительного покоя. Гениальный Столыпин сумел совершить, казалось бы, невозможное и притушить огонь разгоревшегося терроризма. А ведь в годы первой революции 1905—1907 годов опустились руки даже у сильного духом и мудрого обер-прокурора К.П.Победоносцева, который стал признаваться в том, что, по-видимому, революцию в России невозможно предотвратить и она неизбежна.

Однако тут же раздались истерические вопли либералов по поводу решительных мер Столыпина. Смертная казнь у русской интеллигенции вызывала неприятие и возмущение, в обиход вошли термины «скорострельная юстиция» и «столыпинская реакция». Впервые оскорбительное выражение «столыпинский галстук» о виселицах допустил во время своего выступления в Думе кадет Ф. И. Родичев. Оскорбленный премьер-министр Столыпин вызвал его на дуэль. Родичев струсил и публично принёс свои извинения, которые были приняты. Несмотря на это, выражение «столыпинский галстук» широко использовалось революционерами в своей пропаганде. Против военно-полевых судов выступили многие видные люди того времени: в первую очередь великий русский писатель Лев Толстой, а за ним Леонид Андреев, Александр Блок, Илья Репин.

Лев Толстой, который когда-то был другом семьи Столыпиных, опубликовал статью «Не могу молчать!» против военно-полевых судов и решительной политики правительства: «Ужаснее же всего в этом то, что все эти бесчеловечные насилия и убийства, кроме того прямого зла, которое они причиняют жертвам насилий и их семьям, причиняют ещё большее, величайшее зло всему народу, разнося быстро распространяющееся, как пожар по сухой соломе, развращение всех сословий русского народа. Распространяется же это развращение особенно быстро среди простого, рабочего народа потому, что все эти преступления, превышающие в сотни раз всё то, что делалось и делается простыми ворами и разбойниками и всеми революционерами вместе, совершаются под видом чего-то нужного, хорошего, необходимого, не только оправдываемого, но поддерживаемого разными, нераздельными в понятиях народа с справедливостью и даже святостью учреждениями: сенат, синод, дума, церковь, царь». Это было несомненно эмоциональное преувеличение Толстого, ведь известно, что в 1905—1907 годах были совершены десятки тысяч террористических актов, в результате которых погибло более 9000 человек. Военно-полевыми судами было вынесено лишь 1102 смертных приговора, а казнено и того меньше – 683 человека.

Естественно, что Лев Толстой с его теорией непротивления злу насилием, не мог поддержать Столыпина, несмотря на страшный революционный террор, который царил в стране. Вообще, точка зрения и призывы Толстого сыграли в это время на руку революционерам, так как они нейтрализовали и обессилили интеллигенцию, заставляя «толстовцев» отказываться от активной борьбы с нарастающим в стране беспределом. Согласно учению Толстого надо было покорно принимать удары судьбы и обиды: ударили тебя по правой щеке – подставь левую. Владимир Ленин в статье «Толстой, как зеркало русской революции» ядовито констатировал, что толстовская критика государственной системы была для революционного движения полезна и выгодна, в то время как его «юродивая проповедь „непротивления злу“ насилием» никуда не годилась. Революционерам она была не нужна, они доказывали каждый день, что готовы на любое кровавое преступление ради достижения своих целей.

Так что великий русский писатель Лев Толстой подставил подножку Петру Столыпину в его борьбе в распоясавшимися молодыми людьми, которые в эти страшные годы терроризировали Россию. В результате этого столыпинский закон о военно-полевых судах не был внесен правительством на утверждение в III Думу и автоматически потерял силу 20 апреля 1907 года. И в стране постепенно снова разгорелся пожар преступности и терроризма.

***

На фоне наступившего относительного спокойствия в стране, Столыпин смог приступить к осуществлению экономической реформы. Одним из своих указов Петр Столыпин распорядился о выдаче паспортов для крестьян, что уравняло их в правах с остальными сословиями Российской империи. Теперь крестьяне могли свободно менять место жительства и выбирать место учебы для своих детей. Министр говорил: «Главная наша задача – укрепить низы. В них вся сила России. Их более ста миллионов». Надо отметить, что после октябрьского переворота, в советское время, крестьянские паспорта были снова отменены, то есть революционеры по сути ввели новое «крепостное право».

Хозяйственником Столыпин был гениальным, он разработал уникальную аграрную реформу. Предложил отдать крестьянам еще не освоенные земли Поволжья и Сибири, и предоставлять им в Крестьянском поземельном банке дешевый кредит на 50 лет для выкупа земли у помещиков. Так формировались рыночные условия: землю у помещиков не отбирали, а продавали наиболее эффективным собственникам. Крестьяне получили возможность выходить из общин и вести отдельное хозяйство. Поначалу дело шло туго, крестьяне не отваживались, а общины тормозили их выход, но постепенно наладилось. Таким образом в стране увеличивалось число свободных и богатых землевладельцев. Задача, которую ставил перед собой государь с подачи Столыпина, состояла в превращении крестьянства в класс мелких, но достаточно обеспеченных собственников, которые могли бы стать новой социальной опорой страны.

Государственная дума не соглашалась с мерами Столыпина, она требовала отобрать земли у частных владельцев и бесплатно раздать крестьянам. Это постоянное противостояние законодательной и исполнительной власти мешало Российской империи выйти из кризиса после поражения в Русско-японской войне и революции, поэтому в 1906 году Николай II решил распустить Госдуму и заодно правительство. На пост председателя Совета министров он назначил Столыпина. На этом посту он действовал весьма энергично. Его запомнили как блестящего оратора, многие фразы из речей которого стали крылатыми, а также как талантливого реформатора и бесстрашного мужественного человека.

Однако отношения Столыпина и со второй Государственной Думой были весьма напряжёнными. В законодательный орган власти входило более сотни представителей партий, которые напрямую выступали за свержение существовавшего строя, таких как РСДРП (впоследствии разделившейся на большевиков и меньшевиков) и эсеров, чьи представители неоднократно устраивали покушения и убийства высших должностных лиц Российской империи. Польские депутаты выступали за выделение Польши из Российской империи в отдельное государство. Две самые многочисленные фракции кадетов и трудовиков выступали в оппозиции предложениям Столыпина и ратовали за принудительное отчуждение земель у помещиков с последующей передачей крестьянам.

Члены партий, ратовавших за смену государственного устройства, попав в Государственную думу, продолжали заниматься революционной деятельностью, планировать и осуществлять покушения. Об этом стало известно полиции, руководителем которой являлся Столыпин. 7 мая 1907 года он обнародовал в Думе «Правительственное сообщение о заговоре», обнаруженном в столице и ставившем своей целью совершение террористических актов против императора, великого князя Николая Николаевича и против него самого. В результате этого вторая Дума императором была распущена.

Столыпин предложил новую избирательную систему, которая привела бы к формированию более адекватной Думы, что сделало возможным взаимодействие законодательной и исполнительной власти. Новая избирательная система увеличивала представительство в Думе землевладельцев и состоятельных горожан, а также русского населения по отношению к национальным меньшинствам, что привело к формированию в III и IV Думах проправительственного большинства. Находящиеся в центре «октябристы» помогали Столыпину в принятии законопроектов, вступая в коалицию по тем или иным вопросам либо с правыми, либо с левыми членами парламента. В то же время, Столыпин ощущал поддержку от немногочисленной партии «Всероссийский национальный союз».

Во время Думы третьего созыва Столыпин продолжил вводить новые законы. Среди них – законы гражданского равноправия, свободы вероисповедания, отмена ограничений для старообрядцев, улучшение быта рабочих. Именно Столыпин от имени правительства внес на рассмотрение III Государственной думы законопроект о страховании рабочих по инвалидности, старости, болезни и от несчастных случаев, об оказании медицинской помощи рабочим за счет предприятий, ограничении длительности рабочего дня для малолетних и подростков. Он вносил также на рассмотрение Николая II проект по разрешению еврейского вопроса. Во время правления Столыпина не случилось ни одного еврейского погрома. Мало кому известно то, что Столыпин был инициатором введения всеобщего бесплатного начального образования в России.

Началось активное освоение сибирских и поволжских земель. В своей блестящей речи от 31 марта 1908 года в Государственной Думе, посвящённой вопросу о целесообразности постройки Амурской железной дороги, Столыпин говорил: «Наш орёл, наследие Византии, – орёл двуглавый. Конечно, сильны и могущественны и одноглавые орлы, но, отсекая нашему русскому орлу одну голову, обращённую на восток, вы не превратите его в одноглавого орла, вы заставите его только истечь кровью».

В 1910 году Столыпин вместе с главноуправляющим земледелием и землеустройством Кривошеиным совершили инспекционную поездку в Западную Сибирь и Поволжье. Политика Столыпина относительно Сибири состояла в поощрении переселения на её незаселённые просторы крестьян из европейской части России. Это переселение было частью аграрной реформы. В Сибирь переселились около 3 млн человек. Только в Алтайском крае во время проводимых реформ было основано 3415 населённых пунктов, в которых поселились свыше 600 тысяч крестьян из европейской части России, составивших 22% жителей округа. Они ввели в оборот 3,4 млн десятин пустующих земель. Для переселенцев в 1910 году были созданы специальные железнодорожные вагоны. От обычных они отличались тем, что одна их часть во всю ширину вагона предназначалась для крестьянского скота и инвентаря. В европейской части России уменьшалась концентрация крестьянского населения, а Сибирь заселялась. Столыпин говорил: «Дальше едешь – тише будешь».

В результате столыпинской аграрной реформы за пять лет урожайность зерновых выросла на четверть, и Россия стала производить зерна больше, чем основные ее конкуренты – США, Канада и Аргентина – вместе взятые. Производство мяса выросло втрое. Начался бурный рост вначале кредитных, а затем и производственных, сбытовых и потребительских кооперативов, оказывалась разносторонняя агрокультурная помощь: организовывались курсы по изучению, демонстрации и внедрению новых эффективных форм хозяйствования. Увеличились площадь посевных земель, экспорт хлеба, количество закупок сельхозмашин, а население каждый год росло на три миллиона человек. «Дайте государству 20 лет покоя внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России» – сказал в интервью одной из газет Столыпин, описывая проводимые реформы, главной целью которых являлось создание класса мелких землевладельцев, что должно было привести к процветанию страны.

Примечательно, что разрушение общины, сдерживавшей хозяйственную инициативу крестьян и интенсификацию землепользования, одновременно с выдвижением наиболее трудолюбивых и предприимчивых крестьян в разряд зажиточных собственников (которых Столыпин рассматривал как новую социальную опору царской власти), вовсе не уничтожала традиционной русской крестьянской взаимовыручки, тем более, что добиться высокой экономической эффективности на земле в нечернозёмной полосе России было проблематично. Напротив, царствование Николая Второго было отмечено возникновением любопытного феномена – крестьяне начали организовывать кооперативы и артели для совместного ведения хозяйства. То есть, в недрах России Николая Второго наметились ростки будущей коллективизации – мирной, добровольной коллективизации, в отличие от того, что было сделано при Сталине. Без кровавых репрессий, без миллионных жертв, без восстаний и опустошения целых деревень.

***

По своим глубоким убеждениям Столыпин был русским патриотом, он понимал необходимость развития у русского народа национального самосознания, достоинства, сплочения нации. Весьма интересна и мысль Петра Аркадьевича о том, что «народы забывают иногда о своих национальных задачах; но такие народы гибнут, они превращаются в назем, в удобрение, на котором вырастают и крепнут другие, более сильные народы».

Столыпин поставил себе за правило не вмешиваться в иностранную политику. Однако во время Боснийского кризиса 1909 года понадобилось прямое вмешательство председателя Совета министров. Кризис угрожал перерасти в войну с участием балканских государств, Австро-Венгерской, Германской и Российской империй. Позиция председателя Совета министров заключалась в том, что страна к войне не готова, и военного конфликта следует избежать любыми способами. После описываемых событий Столыпин настоял на увольнении министра иностранных дел Извольского.

Интерес представляет отношение к Столыпину кайзера Вильгельма II. 4 июня 1909 года Вильгельм II встретился с Николаем II в финских шхерах. Во время завтрака на императорской яхте «Штандарт» русский председатель Совета министров находился по правую руку от высокого гостя, и между ними состоялась обстоятельная беседа. Впоследствии, находясь в эмиграции, Вильгельм II размышлял о том, как прав был Столыпин, когда предупреждал его о недопустимости войны между Россией и Германией, подчёркивал, что война в конечном итоге приведёт к тому, что враги монархического строя примут все меры, чтобы добиться революции. Непосредственно после завтрака немецкий кайзер сказал генерал-адъютанту И. Л. Татищеву, что «если бы у него был такой Министр, как Столыпин, то Германия поднялась бы на величайшую высоту».

Одним из последних законопроектов Столыпина вводилось земство в губерниях Юго-Западного и Северо-Западного краёв. Законопроект значительно уменьшал влияние крупных землевладельцев (представленных, в основном, поляками) и увеличивал права мелких (представленных русскими, украинцами и белорусами). Учитывая, что доля поляков в этих губерниях составляла от 1 до 3,4%, законопроект являлся демократическим. Однако правые в Думе выступили против него, уверяя царя, что «проект нарушает имперский принцип равенства, ограничивает в правах польское консервативное дворянство в пользу русской „полуинтеллигенции“». Царь поддался на уговоры правых и законопроект был заблокирован.

Уже на следующее утро Столыпин отправился в Царское Село, где подал прошение об отставке, объяснив, что не может работать в обстановке недоверия со стороны императора. Царь не хотел отпускать верного и сильного Столыпина, к тому же вмешалась его мать. В воспоминаниях министра финансов В. Н. Коковцова приводятся её слова, свидетельствующие о глубокой благодарности вдовствующей императрицы к Столыпину: «Бедный мой сын, как мало у него удачи в людях. Нашелся человек, которого никто не знал здесь, но который оказался и умным, и энергичным и сумел ввести порядок после того ужаса, который мы пережили всего 6 лет тому назад, и вот – этого человека толкают в пропасть, и кто же? Те, которые говорят, что они любят Государя и Россию, а на самом деле губят и его и родину. Это просто ужасно». Император прислушался к своей матери, принял все условия Столыпина, Дума была распущена на 3 дня, закон проведён по 87-й статье, а Трепов и Дурново отправлены в отпуск.

Естественно, что деятельность патриота и охранителя престола и государства Столыпина, который сумел успокоить население, занять его производством сельскохозяйственной продукции и, таким образом, отвлечь от революционной агитации и бунтов, не нравились профессиональным революционерам, целью жизни которых была социальная революция в России. Столыпин стал их наипервейшим врагом. На него было совершено не менее 11 покушений, и в 1911 году очередное покушение в киевском театре закончилось тяжелым ранением и смертью.

В конце августа 1911 года император Николай II с семьёй и приближёнными, в том числе и со Столыпиным, находились в Киеве по случаю открытия памятника Александру II. 1 (14) сентября 1911 года император и Столыпин присутствовали на спектакле «Сказка о царе Салтане» в киевском городском театре.

На следующий день газета «Правительственный вестник» писала о происшедшем в театре: «В киевском городском театре, во втором антракте оперы «Царь Салтан», Председатель Совета Министров стоял у рампы, повернувшись лицом к публике, и беседовал с подходящими к нему лицами. Вдруг из рядов поднялся и быстро направился к П. А. Столыпину неизвестный во фраке, лет 28, и, приблизившись на расстояние двух шагов, выхватил браунинг. Раздались два коротких сухих выстрела.

Статс-секретарь П. А. Столыпин схватился рукой за правую сторону груди, затем опустился в кресло. Левая рука окровавлена. Силы покидают раненого, лицо бледнеет. Окружающие подхватывают его и несут на руках к выходу. Бледное лицо Столыпина сохраняет спокойствие. Несутся негодующие крики по адресу стрелявшего…

После выстрелов неизвестный, согнувшись, бросился бежать в боковой проход, но был схвачен офицером и другими лицами. При нем найдены документы на имя помощника присяжного поверенного Багрова…»

Арестованный показал: «Зовут меня Дмитрий Григорьевич Богров, вероисповедания иудейского, от роду 24 года, звание помощника присяжного поверенного. Проживаю в г. Киеве, Бибиковский бульвар, №4, кв. 7. К делам политического характера не привлекался. На предложенные вопросы отвечаю: решив задолго до наступления августовских торжеств совершить покушение на жизнь министра внутренних дел Столыпина, я искал способ осуществить это намерение».

Тяжело раненый Столыпин перекрестил царя, тяжело опустился в кресло и произнёс: «Счастлив умереть за Царя». Через четыре дня состояние Столыпина резко ухудшилось, и на следующий день он скончался. Существует мнение, что незадолго до покушения Столыпин сказал: «Меня убьют, и убьют члены охраны». В первых строках вскрытого завещания Столыпина было написано: «Я хочу быть погребённым там, где меня убьют». То есть он предчувствовал, что естественной смертью ему умереть не дадут. Завещание Столыпина было исполнено: он был похоронен в Киево-Печерской лавре.

Богров по решению суда был повешен. На суде он заявил, что пошел на убийство осознанно, считая Столыпина главным виновником наступившей в России «реакции», то есть порядка и спокойствия. Накануне казни к осужденному пригласили общественного раввина Киева Якова Алешковского, который продолжительное время беседовал с Богровым, упрекая его в том, что своим преступлением он мог вызвать еврейские погромы. На что Богров ответил: «Передайте евреям, что я не хотел причинить им зла, наоборот, я боролся за благо и счастье еврейского народа». Он знал, что революцию в России осуществить не удастся, пока премьер-министром в ней Петр Столыпин.

***

Ещё при жизни П. А. Столыпин обрёл не только яростных критиков, но и преданных сторонников. Всячески поддерживали деятельность П. А. Столыпина: известный русский философ-марксист П. Б. Струве; знаменитый философ, литературный критик и публицист В. В. Розанов; философ и правовед И. А. Ильин, политики Н. Н. Львов, В. А. Маклаков, А. В. Тыркова-Вильямс, В. В. Шульгин, для которого П. А. Столыпин остался образцом политика и даже кумиром до конца жизни.