Электронная библиотека » Полли Хорват » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Ночной сад"


  • Текст добавлен: 17 апреля 2020, 10:41


Автор книги: Полли Хорват


Жанр: Детская фантастика, Детские книги


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Сина рассказывает

Когда Сина рассказала мне всё это, я спросила:

– Батюшки, и в чём же заключалось это большое одолжение?

– Я согласилась приютить детей Ревуньи Элис Мэдден.

– Не может быть! – воскликнула я и взяла из банки два скаутских печенья[1]1
  Франни берет печенье от организации девочек-скаутов, деньги с продаж которого шли на благотворительность (прим. пер.).


[Закрыть]
. Мне показалось, что это дело как раз на два печенья.

– Ещё как может, – отозвалась Сина. – Ума не приложу почему. Кто угодно мог их приютить. Почему я?

– Наверное, в глубине души ты любишь маленьких детей, – предположила я, глядя на неё через стол и надкусывая первое печенье.

– Разве что очень в глубине, – заметила Сина.

– А может, это у тебя такой нервный тик? – Я разломила печенье на кусочки, точно рассчитанные, чтобы питать мысль. Один кусочек – одна мысль, таков был план. – Взяла же ты меня.

– Это было двенадцать лет назад. И потом, ты совсем другое дело, – ответила Сина. – Я сразу поняла, что ты особенная. Такой, как ты, больше не будет. Но не жди, что я пущусь в пляс. Не дождёшься.

– Спасибо, – сказала я. – И я не о плясе. Впрочем, и за это спасибо! Я про особенную…

– Не за что, – отмахнулась Сина. – В любом случае, сделанного не воротишь. Я сказала, что завтра после уроков она может привезти Винифред, Вилфреда и Зебедию и они поживут у нас, пока она будет в Комоксе.

– Ох, – сказала я. Это было ударом, но удар надо держать с высоко поднятой головой. – Ясно. Хорошо, что в доме есть все эти комнаты для прислуги – они могут жить на третьем этаже, и, наверное, мы даже сможем притвориться, что их тут нет. – Это я хитро заплела интригу, неявно намекнув, что чужие дети «конечно же» будут жить на третьем этаже, а не на втором, среди цивилизованных людей.

– Да, это хорошо, – Сина мгновенно уловила суть. – Хотя до сортира путь оттуда неблизкий. Три лестничных пролета…

– Чёрная лестница не так плоха, – уронила я. – Ступеньки крутые, зато вниз по зову природы можно слететь быстро. А в стратегических местах зажечь керосиновые лампы.

– Да они же споткнутся о них и спалят весь дом. Да, и одно из кресел-качалок лучше унести с площадки второго этажа. Обогнуть на бегу одно и не свернуть себе шею мальчишки, пожалуй, смогут, но два могут оказаться непреодолимой преградой. Мальчики вечно на всё налетают. И выдадим-ка мы им фонарики.

– Да, всё должно хорошо получиться! Вот видишь, никаких проблем, – с облегчением подытожила я, как только стало ясно, что Мэдденов от меня будет отделять целый этаж, а под купол, решила я, они не будут допущены ни при каких обстоятельствах. – Ну и насколько они останутся?

– В том-то и дело. Я толком не знаю. Это ведь Элис, сама понимаешь.

– Ох. Значит, больше слёз, чем слов?

– Вот именно, – подтвердила Сина. – Потоки слез и сетований. Похоже, она убеждена, что если немедленно не воссоединится с мужем на базе ВВС в Комоксе, он наделает глупостей.

– Каких глупостей?

– Кто же знает, каких глупостей может наделать авиатехник?

– Выпить очищающую жидкость? – предположила я. Мы с Синой обожали подобные разглагольствования.

– Заплести косы на швабрах? – предложила Сина.

– Может, это что-то, не связанное с работой, – сказала я. – Может, она опасается, что он пристрастился к тарантелле и, дай ему волю, перевезет всю семью в Италию.

– В Италию?

– Это её родина. Якобы танец воспроизводит движения человека, укушенного тарантулом.

– Ну Франни! Ума не приложу, откуда ты всё это знаешь! – воскликнула Сина.

– Я читаю.

– И всё же я подозреваю, что знает она больше, чем говорит. Она явно уверена, что её присутствие в Комоксе – это настоятельная необходимость.

– Плохи дела! – вздохнула я. – Или она сама себя накручивает. Мы недостаточно близко её знаем, чтобы судить.

– Именно так я и решила. Я спросила, уж не думает ли она, что он планирует сбежать в Европу и присоединиться к Гитлеру, но она сказала, что нет.

– И она даже не намекнула, что, по её мнению, затеял муж?

– Она все отнекивалась.

– Вот нахалка! – возмутилась я.

– Да уж, – кивнула Сина. – Не в бровь, а в глаз. Прийти сюда, просить меня о большом одолжении, оставить мокрые пятна на новых обоях и не поделиться пикантными подробностями – это просто за рамками приличий и здравого смысла!

Мы обе принялись смотреть в окно, и я решила, что хорошие идеи у меня покамест закончились, и прикончила печенье в несколько укусов.

– Что ж, на попятный идти поздно. Пожалуй, я пойду спать, – решила Сина.

– Отличная идея, – согласилась я. И тут меня пронзила мысль. – Завтра последний учебный день перед специальными весенними каникулами. Ты же не думаешь, что она бросит их здесь на всю весну?

– Не знаю. Мне никто ничего не говорит, – в отчаянии воскликнула Сина и пошла наверх, бормоча: – Постный или одутловатый? Что менее обидно?

Перед тем как отправиться спать, я пошла в сортир и, сидя там в компании летучих мышей и насекомых, размышляла о том, что никто из нас не мог и представить, что этой весной на наших 270 акрах будут толочься чужие дети и как всё может перемениться в мгновение ока.

А затем я пошла обратно в дом. Где-то наверху я слышала сов, всегда неподалеку, всегда незримых; словно три монаха, они тянули свой спиритический хорал, загадочный возглас «кого, кого, кого», обращённый в ночь, в непостижимую тьму, взывая к тому, к чему все мы взываем, «кого, кого, кого, туда, туда, туда», упорядочивая Вселенную, настраивая мои струны, наводя сон.

Они приезжают

Мы на этой земле, чтобы страдать: на следующий день, когда я вернулась домой из школы, Элис привезла одиннадцатилетнюю Винифред, девятилетнего Вилфреда и шестилетнего Зебедию к нашему дому. Винифред и Вилфред были похожи. Оба голенастые, белобрысые, веснушчатые. Вилфред, хоть и младше, был выше Винифред и носил очки в роговой оправе, делающие его глаза большими, как у совы. В оправу постоянно падала его длинная чёлка. Длинные волосы Винифред были аккуратно забраны. Зебедия был мелкорослый и тёмненький, с оливковой кожей и чёрными вьющимися волосами – можно подумать, из другой семьи, настолько не похож он был на Винифред и Вилфреда. Каждый нёс по небольшому саквояжу. Я присматривалась к сумкам, пытаясь по размеру определить, сколько же ребята пробудут у нас. Это оказалось непросто. Саквояжи были среднего размера. Это могло означать, что Ревунья Элис любит всё предусмотреть и они у нас только на выходные (Боженька, пусть это будет так!), или она чрезвычайно непредусмотрительна и думает забросить их к нам на пару месяцев, а Сине придётся отправиться за покупками. Ну, или, возможно, дети ведут спартанский образ жизни и отрешаются от всего, что не является насущной необходимостью. В таком случае сортир во дворе не приведёт их в ужас. Ко мне приходили поиграть девочки, и все явно полагали, что к 1945 году туалет со сливом должен быть в доме у всех и у каждого. Поскольку я выросла с уборной во дворе, мне она не казалась «чем-то средневековым», как заявила одна несостоявшаяся подруга.

И вот мы все выстроились в холле и пялились друг на друга.

Я заметила, что Сина ощерилась точно такой же широкой фальшивой улыбкой, как и я.

– Ну, полно! – всхлипнула Ревунья Элис. – Винифред, встань ровно! Вилфред, не умирай! Зебедия, не сутулься! Ладно, дети. Я еду распекать вашего отца. Мне надо отговорить его от чего бы он там ни решил отчебучить. Будьте умницами. Постарайтесь кушать как следует. Я вернусь когда смогу. Миссис Вайткрафт, позвольте сказать, это очень сопредельно с вашей стороны.

– Сопредельно? – повторила Сина. – Ну что ж, вам я, безусловно, могу позволить так сказать.

– Ну, дети, давайте попрощаемся без слёз. – Ревунья Элис тотчас разразилась надрывными рыданиями, развернулась и едва не затопила двор, пока шла к машине. Пока машина не исчезла из виду, мы смотрели, как она жизнерадостно машет рукой из окна, склонив над рулем горестно подрагивающие плечи.

Я не могла не восхититься детьми, которые выглядели более или менее нормальными и равнодушными к пафосу момента, на что, говоря откровенно, мы не смели надеяться, учитывая, какой пример им подавала мать.

– Ну что ж, – проронила Сина. – Дело сделано. Ужин в шесть тридцать. – Она вернулась в кухню, предоставив мне, как мы и условились, показать им дом.

Дети пришли в восторг от крохотных комнат на третьем этаже. Мы вчетвером стояли в комнате Винифред.

– Они похожи на комнатки в кукольном доме! – воскликнула Винифред. – У меня впервые появилась своя комната, когда мы перебрались сюда с военной базы в Комоксе. А до этого мы жили на острове Принца Эдуарда, пока ВВС не перевели «Арго», страшно важный самолёт, который обслуживает папа, в Комокс.

– Да, знаю, – сказала я, не дав себе труда пояснить, с какой скоростью распространяется информация в нашем маленьком мирке. – Поэтому он Чинила Боб.

– Да, поэтому Чинила Боб. Но мать говорит, она устала от жизни на военных базах. Мы жили уже на трёх. Дома́ всегда малюсенькие, и некоторые недовольны тем, что мать так много плачет.

– Думаю, её можно звать Ревуньей Элис, – проговорила я нерешительно. – Ну, как Чинила Боб.

– Какая ты умница, – восхитилась Винифред, – сразу такое придумать.

Я хмыкнула и скромно опустила глаза, но ничего не возразила, поскольку лучше им это сразу оценить.

– Летун Боб, – выпалил Зебедия, который уже облазил все ящики комода, прополз под кроватью, влез в чулан и вообще осмотрел все углы комнаты. Он был весь в пыли, потому что ваяет Сина лучше, чем ведёт хозяйство.

– Вот так мы оказались в доме покойной тетушки Клэр, который в конце улицы, – сообщила Винифред. – Правда, Вилфред?

– Да, – кивнул Вилфред, который своей способностью говорить не больше, чем требовал момент, немного напоминал мне Старого Тома.

– В нём четыре спальни! – радостно затараторила Винифред. – И матушка сказала: баста! Это наш шанс жить в настоящем доме, и если папа будет упорствовать и нянчиться с «Арго», оставаясь на службе ВВС, вместо того чтобы выйти в отставку и устроиться на работу в Соуке – такую, что позволит нам остаться в этом дворце, который нам оставила тетя, – тогда она сама переселится туда с нами, и мы будем ждать, пока он не опомнится. А папа сказал, что он не возражает. Он будет жить на базе и навещать нас когда сможет. Папа обожает «Арго», правда, Вилфред?

– Да, – кивнул Вилфред.

– Это секретный шпионский разведывательный самолёт, который может лететь несколько дней без дозаправки.

– Он ещё снаряды сбрасывает, – отбрасывая челку, дополнил Вилфред – так равнодушно, словно он рассказывал о своей собаке, которая выполняет команды «сидеть» и «умри».

– «Арго» ужасно важен, и папа не простой техник – он следит, чтобы всё работало и самолёт можно было поднять на воздух за секунды, если будет необходимость, – трещала Винифред.

– Какая необходимость? – спросила я.

– Военная, конечно же, – ответила Винифред.

– А, военная необходимость, – отозвалась я, думая про себя, как же это маловероятно.

Военные были на острове Ванкувер везде, артиллерию установили в стратегических точках по всему нашему побережью. С самого начала войны солдаты жили во временных бараках, построенных на нашей земле, которую мы передали для нужд фронта. Поначалу это было очень волнительно: подумать только, наши берега будут защищать прямо с нашей фермы! Но, несмотря на всеобщую бдительность, ничего особенного не происходило. Казалось, до острова Ванкувер война не дотянется, и меня это вполне устраивало. Наша соседка мисс Мэйси, у которой не было ни работы, ни семьи, любила совершать долгие прогулки по нашим землям, в основном вдоль берега, и заодно угощала солдат скаутским печеньем. Она рассказывала мне, что солдаты в основном сидят сиднем да играют в покер.

– Папа трудится по двенадцать часов каждый день, чтобы самолёт оставался на ходу, – говорила Винифред. – Мать говорит, на нас у него теперь нет времени. Что, мол, самолёт он любит больше, чем нас.

– Ерунда, – бросил Вилфред. – Мать любит преувеличивать.

Зебедия за всё это время ни слова не вымолвил. Он залез под кровать, вылез обратно, приподнял матрас, чтобы осмотреть пружины кровати, и попытался вскарабкаться на высокий комод с приставленного к нему стула. Теперь он смотрел в окно.

– Что это там за сад? – спросил он.

Я подошла к нему.

– Садов у нас много. Какой ты имеешь в виду? – уточнила я.

– Тот, что за оградой с большущим замком.

– А, – проронила я. – Это Ночной сад.

– Почему ты называешь его Ночным садом?

– А ты выгляни из окна ночью, когда светит луна, вот и узнаешь, – ответила я.

– Вы его от оленей закрываете? – заинтересовался Вилфред.

– Нет, – сказала я.

– От медведей, что ли? – предположил Вилфред.

Теперь мы все смотрели на сад.

– Нет.

– Ну так от кого? – не выдержал Зебедия.

– Не знаю, – проговорила я. – Это Старый Том его запирает.

Но я знала, потому что Старый Том мне однажды рассказал. Но мне не хотелось повторять его объяснение, потому что звучало оно совершенно нелепо.

Мэддены обживаются

Начался тот первый вечер неплохо. Я устроила для них небольшую экскурсию, показала курятник, загон для быка, коров. Затем повела посмотреть на рабочих лошадей. Я повернулась к Зебедии, собираясь накрепко втемяшить ему, чтобы он ни за что не заходил в загон к быку или к лошадям. Лошади, Таг и Молли, были добрейшие, но очень крупные, и мало ли что могло произойти. А бык был просто злыдень. Но когда я повернулась, Зебедии и след простыл; после долгих розысков мы нашли его на ограде, окружающей Ночной сад: он залез на неё и смотрел внутрь.

– Ты слышал, что я сказала про загон для быка и про лошадей?

– Почему он огорожен забором? В нём же нет животных, – брякнул Зебедия.

– Я же сказала, что не знаю. Бога ради, не суй сюда свой нос! У нас двести семьдесят акров, исследуй сколько хочешь, а ты прикипел к единственному месту, которое заперто. – Но конечно, я понимала, что в том-то и дело, что это было единственное запертое место.

– Ты сама-то ухаживаешь за животными? – спросила Винифред.

– Да. Ну, то есть я помогаю. Животными в основном занимается Старый Том, а дойкой Сина. Я собираю и просвечиваю яйца и помогаю Сине отвозить их и молоко к «Брукману».

– Кто это? – Винифред указала на согбенный силуэт человека, который пересёк одно из наших полей и перешёл через проложенную военными дорогу, ведущую через лес к точке на побережье, где была установлена артиллерия. Думаю, пушки были расставлены стратегически, чтобы стрелять по проплывающим мимо подводным лодкам или чему-то подобному, однако мы не видели ни одной подлодки. Но это общеизвестный факт, что воды вокруг острова Ванкувер просто кишат ими: вряд ли гитлеровскими подлодками – они далеко, хотя кто знает? – но русскими, японскими, американскими точно. Не знаю уж, чем они занимались, кажется, просто кружили вокруг острова, но о военных делах нам многого не рассказывали.

– Это отшельник, – объяснила я. – Сина со Старым Томом разрешили ему построить хижину в лесу на нашей земле, немного южнее вдоль берега. Наверное, он ходил на маслобойню за коробкой с консервами, которую Старый Том оставляет для него раз в неделю.

– А у вас тут много совсем постороннего народу живёт, – сказала Винифред.

– Пожалуй, – протянула я задумчиво. Заметить, что в их число входят и они сами, было бы бестактно.

– Я хочу поглядеть на солдат, – заявил Зебедия и рванул к проложенной военными дороге.

– Эй, вернись! – заорала я.

Мы помчались вдогонку, и Вилфред, вытянув руку, схватил Зебедию за шиворот и потянул его назад, словно собаку на поводке.

– Ну-ка, не дури! Ты же потеряешься! – рявкнула Винифред.

– Он никогда не теряется, – проговорил Вилфред.

– Вообще-то это правда, – согласилась Винифред. – Но всё равно неприлично убегать без спросу на чужой земле.

Зебедия не протестовал. Могу предположить, что он привык к тому, что его дергают за шиворот, а спрашивать разрешения было не в его правилах.

Потом я показала им все пляжи и бухты, а затем вдруг Сина зазвонила в колокол, созывая к обеду. Его повесили много лет назад, так как мы со Старым Томом могли быть в любом конце фермы и Сине надоело звать нас до хрипоты.

Мы сидели за столом на кухне и ели приготовленное Синой рагу с тунцом – одно из шести блюд, которые она умеет готовить. У неё ограниченный, но вкусный репертуар. Сина тревожно бегала глазами по лицам ребят – позднее, когда мы вдвоём мыли посуду, а Мэддены принимали ванну, она объяснила, что каждую минуту ждала, что кто-нибудь ударится в слёзы.

– И натура, и привычка, знаешь ли, – заметила она, – как ни вертись, никуда не денешься – хоть один, но должен был подхватить эту заразу. Меланхолический невроз.

– Нет, они производят впечатление разумных человеческих существ, – возразила я. – Зебедия только удержу не знает.

– Все маленькие мальчики неугомонны, – сказала Сина. – Ну, если, конечно, им хватает еды и нормальной мальчишеской энергии. Подозреваю, что все несчастные голодающие мальчишки в раздираемой войнами Европе растеряли свою егозливость – и как же это грустно. Но накорми их как следует – и вся энергия идёт на что? Правильно: на озорство. Ты кормишь, они озорничают. Как думаешь, ребятам еды-то хватило? Мне никогда ещё не приходилось готовить на шестерых. Думаешь, им нужно будет есть три раза в день? Прям только что приготовленную еду? Может, мне нанять кухарку? Знаешь, мне помнится, миссис Брукман говорила, что её племянница, которая живёт с ней, ищет работу. Я спрошу у неё завтра, когда мы будем у них. Непросто заниматься одновременно и творчеством, и домашним хозяйством!

Я возликовала. Сина неплохо готовит, но всё, что мы едим, такое однообразное. Я прочла множество викторианских английских романов и летом часто лежала в гамаке, листая древние выпуски журнала «Справочник домохозяйки»[2]2
  Woman’s Home Companion – женский журнал, издававшийся с 1874 по 1957 г.


[Закрыть]
, подшивку которого нашла в коробке в погребе. Благодаря им кухарка ассоциировалась у меня с большим поместьем и обедами с восемнадцатью переменами блюд, где подавались фазаны, и пудинги, и блюда с загадочными названиями, как, например, «пузырь и писк»[3]3
  «Пузырь и писк» (bubble and squeak) – так называется традиционный английский завтрак, в котором остатки мяса от вчерашнего обеда подаются с отварными капустой и картофелем. В современном варианте овощи обжаривают, а мяса не добавляют.


[Закрыть]
. Там каждый обед был целой эпопеей. Идея нанять кухарку мне понравилась; оставалось надеяться, что племянница окажется толстухой, раз уж старухой она быть не могла, будучи всего лишь племянницей миссис Брукман. В викторианских романах кухарки всегда были старыми, толстыми и безобразными и ничем за порогом своей кухни не интересовались. Я уже предвкушала воздушные пироги в форме лебедей, «запеченную Аляску»[4]4
  «Запеченная Аляска» – необычный десерт из мороженого на бисквитной подложке, который обмазывают взбитыми с сахаром белками и подрумянивают в духовке.


[Закрыть]
и другие полные волшебства блюда. Следом пришла ужасная мысль:

– Но ей же не нужно будет тоже жить с нами?

– Хороший вопрос. Не думаю, что я готова оплачивать ежедневые траты на бензин от «Брукмана» до нас. Она живёт с Брукманами над магазином, наверняка в страшной тесноте. Так что не упустит возможности съехать. У нас же есть хижина для наемных рабочих. Она может жить там.

– Ты только спроси её сначала, умеет ли она готовить, хорошо?

– Уж постараюсь, – ответила Сина.

* * *

Когда посуда была вымыта, мы собрались в гостиной, и Сина играла на пианино, а мы все пели – партии из мюзиклов, народные песни, гимны и шлягеры. У Сины были целые кипы нот. Винифред знала немало, так как она пела в хоре. Зебедия барабанил по столешнице двумя карандашами, которые он где-то нашёл. Было это довольно тягостно, пока не пришёл Старый Том и не дал каждому по паре ложек. Старый Том показал им, как играть на ложках, и они играли втроём, пока Зебедии и это не надоело.

– Я хочу пойти посмотреть на Ночной сад ночью, – заявил Зебедия. – Хочу перелезть через ограду и посмотреть, какой он внутри.

Старый Том перестал играть и сжал ложки Зебедии, чтобы утихомирить его на минутку.

– В Ночной сад входить запрещено, – отрезал он. – И чтобы ни один из вас туда не заходил. Никогда!

– Почему? – спросил Зебедия.

– Не твоего ума дело, – сказал Старый Том, положил ложки на стол и, усевшись на кушетку, погрузился в свою газету.

Наступившее неловкое молчание Сина попыталась нарушить бравурным маршем, но было поздно; благостный настрой вечера был испорчен, и скоро все разошлись. Сина зажгла и раздала керосиновые лампы. Обычно Старый Том, Сина и я подолгу читали в кровати, прежде чем заснуть. Не знаю, что привыкли делать Винифред, Вилфред и Зебедия, но они тоже поднялись в свои комнатки. А я решила дать своей истории про русалку ещё один шанс, прежде чем пойти спать, и поэтому поднялась к себе в купол. С прибытием Мэдденов выделить время днём на работу не удавалось, и мне пришлось подключить вечерние часы.

Несмотря на это, несмотря на гостей, дело спорилось, и вечер вышел вполне обычным.

А затем поднялся крик.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации