Текст книги "Капитан Мак"

Глава 13. Капитан Сидуана

После ухода дона Фелипе и доньи Манчи Сара Лоредан упала без сил на стул: она чувствовала, как ей овладевает страх.

– Боже мой, барышня, – воскликнул Жоб, только тут заметивший, как она взволнована и бледна, – что это с вами?

– Я боюсь! – ответила она голосом, прерывающимся от волнения.

– Боитесь?

– Да.

– Но кого?

– Вот этого мужчину, который только что вышел отсюда.

– Как?! Брата этой красивой дамы, которая нравится королю? Этого знатного господина? Отчего бы это вам его бояться, барышня? – спрашивал встревоженный Жоб.

– Отчего? Отчего? – пробормотала она, а зубы у нее стучали. – Ну, потому что это он!

– Кто он?

– Тот человек из Блуа… из гостиницы…

Сару била дрожь.

– Это невозможно! – сказал Жоб. – Вы ошиблись, это какое-то случайное сходство.

– Сходство не могло ввести меня в заблуждение, потому что тот, в Блуа, был в маске.

– Ну, тогда вы уж точно ошиблись!

– Нет, нет, – твердила Сара, – это он, он!

– Безумие!

– И голос его, и взгляд… и фигура, и походка…

– Ах, барышня, – возразил Жоб, – наверняка вы ошибаетесь… Но даже если и нет, я же здесь, с вами, ваш верный старый слуга!

– Ах, да что же ты можешь против него?

– Как что могу?! – воскликнул Жоб в воинственном негодовании.

Он помолчал, а потом продолжил в комическом ужасе:

– Ну, во-первых, я могу запереть лавку…

– Прекрасно, запри поскорее. О, конечно, – продолжала девушка, по-прежнему трясясь от страха, – я не лягу спать, пока отец не вернется, но ты все равно запирай, все равно запирай.

Старый Жоб шагнул к двери, но вдруг вскрикнул и отшатнулся. На пороге возник человек. Сара тоже вскрикнула от ужаса. Мужчина по-солдатски отдал честь и произнес:

– Простите… извинения прошу… Я явился несколько поздно…

– Не бойтесь, барышня, воскликнул Жоб, – это не злоумышленник!

– О, нет, что вы, – сказал вошедший.

– Это мой племянник.

– Чистая правда, мамзель, я племянник дядюшки Жоба.

Но тут старый Жоб засомневался:

– Да нет, ошибся я, не может быть, что это мой племянник… Сидуан…

– И все же это я, дядюшка.

– Но мой племянник не солдат, а трактирщик, и при вас шпага, шляпа с пером и сапоги со шпорами.

– И несмотря на все, это все же я, Сидуан, сын вашей сестры, дядюшка Жоб.

И Сидуан, а это действительно был он, еще раз поклонился Саре.

– Как, это все же ты? – спросил с удивлением мастер.

– Конечно, я, дядюшка.

– И вправду ты? Ну, тогда подойди, поцелуй меня.

– С удовольствием, дядюшка, воскликнул хозяин гостиницы «У Единорога».

И повис на шее у старика.

Когда родственные излияния чувств закончились, старый Жоб холодно и спокойно осмотрел племянника с головы до ног и строго произнес:

– Ну, а теперь объясни, это еще что за маскарад?

– Да никакой это не маскарад, дядюшка!

– Так это форма?..

– Моя, дядюшка.

– Так ты стал солдатом?

– Я денщик у одного капитана… Но это совершенно необыкновенный капитан! Во-первых, у него есть веревка повешенного…

– Что ты мелешь?!

– Он и мне кусок дал…

– Вот олух!

– И с того дня все мне удается, а доказательство тому, что я вас вижу, обнимаю…

И Сидуан снова повис на шее у старого дядюшки Жоба.

– Как все удается? – спросил Жоб. – Так ты что, продал трактир?

– Да, дядюшка.

– И с прибылью?

– Ох, нет, я потерял, и немало, но это ничего. Капитан дал мне кусок веревки повешенного.

– Послушай, дурачина ты эдакий, может быть, ты все же объяснишь мне толком… – проворчал выведенный из терпения Жоб.

– Ну, коли вам угодно, – ответил Сидуан, – я готов. Значит, так. Вы знаете, что я сделал плохую покупку, приобретя гостиницу «У Единорога»?

– Догадываюсь, а денежки мои так просто в этом уверены.

Сидуан продолжал:

– Ни одного посетителя. Так мы втроем там и куковали, – конюх, служанка и я; но вот однажды вечером явился путешественник…

– Ну и?

– Вот этот капитан. Он смеялся, пил, не закусывая, громко говорил. Я поведал ему свои горести. «Послушай, – сказал он мне, вздыхая, – вот тебе веревка повешенного… она приносит счастье.» И вправду, через час появился один дворянин…

– Он был в маске? – перебила его Сара.

– Да, а с ним красивая дама, и они мне дали двадцать пять пистолей…

– Скажите, – спросила Сара, – а этого капитана случайно звали не Мак?

– Черт возьми, да, мамзель, это он, мой добрый, мой дорогой хозяин… капитан Мак!

– Это мой спаситель, – сказала Сара.

– Что? Что вы сказали? – спросил растерянно Сидуан.

– Стоп! – прервал его Жоб. – Тебя это не касается. Поговорим лучше о тебе. И как же случилось, что ты стал солдатом?

– Потому что я пошел с капитаном.

– А зачем ты с ним пошел?

– Ах, как зачем? Затем, что когда он собрался уходить, я решил, что и удача может уйти вместе с ним.

– Парень совсем свихнулся, – прошептал старый Жоб, подымая глаза к небу.

– Да нет же, дядюшка. С тех пор, как я при капитане, мне все удается, и вот вам доказательство: раньше стоило мне, как орлеанскому буржуа, шкаф открыть, как меня прохватывал сквозняк. А теперь, попаду ли я под дождь или под снег, тепло ли, холодно ли, а я здоровым-здоровешенек.

– Но, господин Сидуан, – прервала его Сара, – а что же этот… капитан Мак?

– О, он гордый и красивый дворянин, барышня.

– А где же он… сейчас?

– Где он? Да здесь, в Париже… со мной… мы вчера вечером приехали… он, может быть, зайдет за мной сюда…

– Сюда? -переспросила Сара, и на ее бледных щеках появился легкий румянец.

– Ей-ей, я ему сказал, что иду навестить дядю…

– Так значит, – сказал старый Жоб, – ты – денщик этого капитана?

– Да, дядюшка.

– Какого-то искателя приключений…

– Жоб! – воскликнула с упреком Сара.

– Ах, черт! Но ведь это не имя – Мак, а, барышня!

– Это имя человека, который меня спас.

– Ах, простите, барышня, – пробормотал старый Жоб. – я совсем голову потерял! Я и забыл про это. Славный, чудесный, превосходный капитан! Пришел бы он сюда, я бы, наверное, его расцеловал!

И не успел он этого сказать, как чей-то голос ответил ему с порога лавки:

– Ну, если есть у вас на сердце такое желание, прошу вас, не стесняйтесь, господин Жоб.

Старый мастер в удивлении обернулся, Сара вскрикнула, и в сдвинутой набекрень шляпе, подбоченившись, на пороге возник капитан Мак.

– Да, и правда, – произнес капитан, – я вижу, тут меня не ждали!

Капитан Мак был не тем человеком, которому могло помешать присутствие старого Жоба или его племянника Сидуана. Сердце его было переполнено, и почтительно поцеловав Саре руку, он взволнованно, но громко и отчетливо сказал ей:

– Мадемуазель, я имел честь один раз защитить вас, не будучи с вами знаком, от трусливого и подлого человека, напавшего на вас. Но, поверьте мне, моя задача еще не выполнена, и как только я приехал в Париж, меня вел к вам какой-то тайный голос, говоривший мне, что вы, может быть, еще подвергаетесь опасности…

– О, сударь, – сказала Сара, скрывая свои чувства, – я надеюсь, что этого негодяя нет в Париже.

– Э! Кто знает? – ответил он легкомысленно.

– Сударь, – продолжала Сара, – я сожалею, что отца нет дома, и он не может принести вам свою благодарность.

– Ну что же, мадемуазель, я зайду еще раз, если вы позволите…

– Конечно, – ответила она, покраснев.

– Ну, например, завтра, – продолжал Мак, – сегодня уже несколько поздно…

– Да, вы правы, сударь, и все же…

– Простите? – переспросил Мак, с любопытством глядя на девушку.

– Когда вы вошли, вот только что, я дрожала от страха.

– В самом деле, мадемуазель?

– У меня какие-то невольные страхи, тягостные предчувствия, опасения… Отца нет дома. Только что с доньей Манчей приходил один человек, испанец, который, говорят, в большей милости при дворе.

– И этот человек?

– От так странно на меня смотрел… и мне показалось… – Сара заколебалась.

– Договаривайте, мадемуазель, – сказал Мак.

– Мне показалось, что я его узнала. Это был он… человек в маске.

– Ну, что же, – воскликнул Мак, – если так, я остаюсь здесь!

И бросил свой плащ на стул.

В глубине лавки была маленькая дверца, ведшая в узкий дворик, пройдя через который, можно было попасть в комнаты Сары и ее отца.

Во дворе было нечто вроде навеса, под которым ночевал старый Жоб – отсюда он мог наблюдать и за лавкой, и за жилищем хозяев, и таким образом оберегал и их состояние, и их покой.

Капитан попросил у Сары разрешения осмотреть дом.

– Понимаете, мадемуазель, когда тебе поручено охранять некий важный объект, нужно знать все его сильные и слабые места.

Сара улыбнулась.

– Я просто еще ребенок, – сказала она, – и наверняка на нас никто и не думает нападать.

– Не важно, – ответил Мак, которого радовал случай, позволивший ему побыть с молодой девушкой, – никакая предосторожность не излишняя; я остаюсь.

– И я с вами, правда, капитан?

– Конечно, приятель.

– Ну, тогда мы выпьем по стаканчику и сыграем партию в кости, – продолжал бывший трактирщик, производя тщательный осмотр лавки.

– Я сейчас вам принесу пару бутылок журансонского, которое мы достаем из погреба только по праздникам, – сказал обрадованно Жоб.

– И ты пойдешь спать, мой старый Жоб, – добавила Сара.

– О, я составлю компанию храброму капитану и моему племяннику, – ответил Жоб.

– Ты забываешь, друг мой, что ты всю прошлую ночь провел за работой.

– Да, это верно, барышня.

– И что тебе уже за семьдесят.

– Ах, черт возьми, время-то как летит! Хорошо, барышня, коли вам так угодно, я пойду лягу; позвольте только чокнусь с этим достойным капитаном.

Мак поклонился Жобу, а потом обратился к Саре:

– Вы можете спать спокойно, когда капитан Мак стоит на часах…

– … то мимо него сам дьявол не прошмыгнет! – закончил его мысль восторженный Сидуан.

– Боже правый, мадемуазель, – продолжал Мак, – я с величайшей радостью умер бы за вас.

– Ах, лучше живите, сударь! – воскликнула девушка.

– Ради вас, только ради вас! – ответил капитан.

Сара снова покраснела.

– Ну что же, пусть будет так, – сказала она, – живите и охраняйте меня. Я желаю вам доброй ночи, капитан, и перед сном помолюсь за вас Богу.

– И что же вы у него для меня попросите?

– Чтобы он сделал вас в один прекрасный день полковником.

– Этого мало! – возмутился Сидуан. – Капитан Мак должен стать генералом!

– Я буду молить об этом небо! – ответила, смеясь, Сара.

И она пожелала доброй ночи Жобу, протянула руку капитану и вышла в дверцу, которая вела во двор и ее спальню.

Жоб старательно запер все входы-выходы, а потом спустился в погреб, принес оттуда две пыльные бутылки и поставил их на стол вместе с чарками.

– Ну так, если вы не против, теперь побеседуем немного, мой славный Жоб, – сказал Мак, щедро наливая себе. – Куда к черту хозяин-то задевался?

– Поехал в Пре-Сен-Жерве, капитан.

– А зачем?

– Там живет лучший ювелир Парижа, единственный, который может нам помочь.

– У вас очень срочная работа?

– Да, очень… то, что нам заказали, должно быть готово к завтрашнему утру.

– Это заказ короля?

– Нет, одной дамы, которая, как мне кажется, скоро станет весьма могущественна.

Жоб подмигнул.

– Знатная дама, – добавил он, – одна испанка, от которой король без ума.

– А, понимаю… и какие же драгоценности ей так срочно понадобились?

– Серьга.

Мак вздрогнул и посмотрел на Жоба.

– А она что, только одну заказала?

– Да, взамен утерянной.

– Ба, – небрежно заметил Сидуан, – кто-то теряет, кто-то находит.

– Это правда, – ответил Жоб, – и кто-то эту серьгу, наверное, нашел.

– Я вот тоже нашел одну.

– Что, серьгу?

– Ну да, вот, смотрите сами.

И Мак вытащил из кармана серьгу и положил ее на стол перед глазами Жоба.

Жоб невольно вскрикнул.

– Нет, это невероятно!

– Что именно?

– Эта та серьга, которую потеряла донья Манча.

– Да неужто? – спросил капитан. – А вы в этом уверены?

– Черт возьми, она самая… точно она. Да где же вы нашли ее?

– Ну, это, видите ли, господин Жоб, мой секрет.

– Но вы же ее собираетесь вернуть?

– А как же иначе? Вы что, за вора меня принимаете?

– Вас? Нет, конечно. Я просто спрашиваю вас об этом…

– Зачем?

– Я побегу в Пре-Сен-Жерве и предупрежу хозяина и мастера Симона Ворчливого.

– Да, верно, вы правы, зачем им работать всю ночь, тем более что я рассчитываю сам лично отнести серьгу той женщине, которой она принадлежит. Вы говорите, что она…

– Всего-навсего любовница короля.

– Чума на мою голову! – пробормотал Сидуан. – Ну и везет же капитану! Любовница короля! Если после этого приключения он не станет полковником, пусть я не буду больше Сидуан.

Жоб взял плащ и шляпу.

– Сидуан, – сказал он, – ты запри хорошенько все двери, ладно?

– Конечно, дядюшка.

– Впрочем, я ненадолго. Туда и сразу обратно.

– Да, и все-таки нам крупно повезло!

– Одну минутку, – сказал Мак Жобу в ту минуту, когда тот уже собирался выйти, – вы забыли сообщить мне одну подробность, господин Жоб.

– Слушаю вас, капитан Мак.

– Как зовут эту знатную даму?

– Донья Манча.

– Где она живет?

– На улице Арбр-Сек, в гостинице Рыцарского Креста.

– Прекрасно. Завтра утром я вот прямо отсюда к ней и отправлюсь.

И Мак снова положил серьгу в карман, а Жоб отправился в путь.

Сидуан облокотился на стол.

– И правда, капитан, вы – дамский угодник.

– Ах, по крайней мере, я был им…

– Как! Теперь уже нет?

– Да, уже целый час.

– И однако вот так, без причины, в одночасье не меняются…

– Я влюбился.

– Влюбились? Ага, я догадываюсь… в мадемуазель Сару?

– Да, я видел ее всего несколько минут, и я уже схожу по ней с ума.

– О, вы влюбчивы, капитан…

И тут Сидуан остановился с открытым ртом.

– Ну, так что же с тобой? – удивленно спросил капитан.

Сидуан остановился, вытянув шею.

– Помолчим, – произнес он, – мне кажется, послышался крик человека, которого убивают.

– Да полно, тебе почудилось! У меня хороший слух, а я ничего не слышал… Ты, часом, не трус?

– Я-то?! – воскликнул в возмущении Сидуан. – Трус У вас на службе, разве это возможно? И разве у меня в кармане не лежит веревка повешенного?!

– И вправду, – сказал со смехом Мак.

– Но, капитан, вы ничего не говорили мне об этой серьге.

– А ведь нашел ее у тебя.

– Где это? «У Единорога»?

– Да, утром, на кухне, когда стало светло.

– А, тысячу проклятий! Тогда я знаю, кто эта знатная дама.

– Да ведь ее только что назвали: ее зовут донья Манча.

– Да, да… это она… та самая, что приезжала с кавалером в маске.

– Вот черт его возьми! – воскликнул капитан Мак, – чтобы все эти таинственные истории хоть как-нибудь стали яснее, расскажи мне, что знаешь ты, а я тебе расскажу, что со мной случилось.

– Да, мы таким образом, может быть, что-то и поймем. Ваше здоровье, капитан! – ответил Сидуан.

– Твое здоровье, мой мальчик, и здоровье прекрасной доньи Манчи! Надеюсь, что она хороша собой, – сказал в сторону Мак, – ведь я-то ее не видел. В ту ночь было так темно!

Сидуан рассказал Маку, что после того, как Перинетта проводила его в предназначенную капитану комнату, он еще некоторое время сидел у очага, надеясь дождаться и других посетителей; его надежды сбылись, и появился даже не один посетитель, а двое: кавалер в маске и дама; кавалер дал Сидуану увесистый кошелек с тем, что тот будет глух, нем и слеп, и Сидуан пошел спать, предварительно поклявшись, что в гостинице, кроме него, никого нет.

– Ну а я, – сказал Мак, -ты сам видел, что перед тем, как идти спать, я уже был в прекрасных отношениях с Перинеттой.

– Ах, да! – ответил, улыбаясь, Сидуан.

– Обычно трактирные служанки не слишком-то добродетельны, и мне показалось, что если я поскребусь в двери Перинетты, она не будет слишком ломаться и откроет мне. Ну, я поднялся и наощупь двинулся вперед, но тут услышал шум, голоса, крик женщины, звавшей на помощь, и спустился посмотреть, в чем дело. И увидел мадемуазель Сару, бившуюся в руках незнакомца. Я прыгнул на этого негодяя и обезоружил его, потом предложил руку девушке, отвел ее к носилкам и немного проводил. Когда я вернулся, была темная ночь, и шел проливной дождь. На подоконнике одного из окон светилась лампа. «Гляди-ка, – сказал я себе, – а Перинетта меня ждет!» Я перешагнул через подоконник, и ту же минуту порыв ветра задул лампу.

– И это была Перинетта?

– Я сначала так думал, но на следующий день, когда незнакомка ушла, еще до рассвета, я увидел, что ошибся, и Перинетта вообще не выходила из своей комнаты. Ба! – закончил Мак, – увидим завтра, хороша ли донья Манча… Твое здоровье, Сидуан!

И капитан снова налил себе. Пока он пил, в дверь тихонько постучали. Сидуан вскочил на ноги.

– Вот слышите, – сказал он, – я не зря слышал какой-то шум.

– Так отопри же, болван!

Сидуан бросился выполнять приказание хозяина, но замок был очень сложен.

– Немного терпения! – кричал он через дверь. – Это чертовски долго!

Наконец скрипнули задвижки, щелкнул замок и дверь отворилась. Сидуан на шаг отступил от двери. Наивный парень несколько удивился, но на этот раз и было от чего. На пороге лавки стояла очень красивая женщина в одежде знатной дамы того времени.

Сидуан тихонько вскрикнул. Капитан Мак услышал это, поставил стакан и обернулся.

– Она! – прошептал он едва слышно.

Глава 14. Мак в клетке

Лавка освещалась только одной лампой, стоявшей на столе, да и свет от нее закрывали широкие плечи капитана и его фетровая шляпа с большими полями. Донья Манча сначала подумала, что разговаривает со старым Жобом и сказала:

– Я в самом деле совсем голову потеряла!.. Я забыла оставить вам образец.

Тогда капитан встал. Удивленная донья Манча отступила на шаг.

– О, простите, -произнесла она, – я полагала…

– Жоб уехал в Пре-Сен-Жерве, сударыня.

– Напрасно он поехал, – с досадой отозвалась донья Манча, – ведь я забыла оставить ему серьгу.

Капитан улыбнулся, что заставило нахмуриться внимательно наблюдавшую за ним испанку.

– Сударыня, – продолжала Мак с самым куртуазным видом, – ему совершенно не нужна ваша серьга, и, как вы изволили сказать, он совершит бесполезную поездку.

Донья Манча невольно отступила на шаг.

– Моя серьга… – прошептала она, – разве вы знаете?

– Я многое знаю, сударыня, – продолжал, улыбаясь, Мак.

Сидуан был скромным слугой; он забился в самый дальний угол лавки, полагая, что Маку нужно поговорить с прекрасной испанкой наедине.

Но, ретируясь, он все же не мог не сказать:

– Везет этому капитану!

Донья Манча по-прежнему хмурилась и смотрела на Мака с таким выражением, будто хотела спросить: «Откуда этот солдафон так много знает?!»

Мак догадался, о чем думает испанка.

– Простите меня, сударыня, – сказал он, – я бесконечно виноват перед вами, я не представился. Позвольте мне исправить мою вину. Меня зовут капитан Мак.

– Хорошенькое имечко! – прошептала с насмешкой донья Манча.

Мак продолжал:

– Поверьте, сударыня, что я – галантный человек, и что мое единственное желание – быть вам полезным.

– Мне, сударь?

И донья Манча приняла надменный вид. Но во взгляде этого чертова капитана было нечто повелительное, что заставило испанку опустить глаза.

– Слушаю вас, сударь, – сказала она.

– Вы ведь потеряли серьгу, не так ли?

– Именно так.

– Серьга ваша нашлась, сударыня, вот она, – сказал капитан, доставая драгоценность из кармана.

И он положил ее перед глазами пораженной испанки.

– Но кто же ее нашел?

– Ваш покорный слуга.

– Вы! – воскликнула она. – Но где?

И она подозрительно посмотрела на него.

– Вам угодно знать, где я ее нашел?

– Да.

– В вашей спальне.

Донья Манча снова отступила на шаг.

– Вы входили в мою спальню? – произнесла она.

– О, не в вашем парижском доме, сударыня, и не в спальню, которую вы занимаете в замке Блуа.

Само название «Блуа» заставило донью Манчу еще больше сдвинуть эбеновые брови.

И в ту же минуту на ум ей пришло одно воспоминание.

– Этот голос, – подумала она, – как-то смутно мне знаком.

Мак продолжал с таинственным видом:

– Помните вы некую гостиницу?.. В часе езды от Блуа, и дождливую ночь?

– Замолчите! – живо откликнулась испанка.

– Не бойтесь ничего, сударыня, – произнес Мак, понижая голос, – я уже сказал вам, я порядочный человек; я просто хотел, чтобы вы знали, как я нашел вашу серьгу.

– Говорите, – ответила она, и голос ее задрожал.

– Итак я нашел эту серьгу в вашей спальне, в гостинице…

– Но… когда?

– Как раз в ту минуту, когда вы оттуда вышли.

Донья Манча быстро подошла к капитану, взяла его за руку и спросила:

– Так вы были в этой гостинице?

Маку пришлось закусить губы, чтоб не засмеяться, поскольку было очевидно, что донья Манча его не узнает.

– Да, я там был, – ответил он.

– Значит, вы видели?

И голос доньи Манчи задрожал еще сильнее.

– Все и ничего, сударыня.

И он тонко улыбнулся, как бы дополнив этой улыбкой свою мысль. Донья Манча пристально посмотрела на него.

– Вы сказали мне, что вы порядочный человек, – сказала она.

– Надеюсь, что так.

– Порядочные люди скромны.

– Я нем, как могила.

Чело испанки прояснилось.

– Значит, вы знаете, кто я?

– Может быть…

– Я многое могу.

– Верю вам.

– Вы честолюбивы?

– Сударыня, прежде чем ответить на ваш вопрос, позвольте вам рассказать одну историю.

– Историю?

– Да, историю о той ночи, которую я провел в гостинице, в Блуа…

– Довольно, сударь, довольно!

– О, вы жестоки! – прошептал Мак.

Она с удивлением посмотрела на него. Капитан продолжал:

– В жизни бывают весьма странные случаи. Исполнив долг порядочного человека, я возвращался в гостиницу. Одно окно было освещено. Я подошел поближе…

– И увидели?..

– Одну секунду, сударыня. Окно было низко над землей. Мужчине ничего не стоило в него войти.

– А дальше?

– Лампа погасла. Я прыгнул через подоконник. Нежный голос прошептал мне: «Я здесь.» И поцелуй закрыл мне рот.

Донья Манча вскрикнула и безумными глазами уставилась на Мака.

– Но кто же вы? – воскликнула она.

– Я вам уже сказал, – меня зовут капитан Мак!

И с этими словами капитан Мак хотел взять руку доньи Манчи и галантно поднести ее к губам, к великому восторгу Сидуана, восхищенно шептавшего в своем углу:

– А капитан-то – настоящий сердцеед.

Но донья Манча живо отняла у капитана руку. Казалось, она готова убить взглядом наглеца, который хвастался столь многим.

– Может быть, я сделал глупость! – подумал Мак и напустил на лицо самое наивное выражение.

Минуту стояла тишина. Капитан размышлял: «Принципы у меня превосходные, но на практике мне их применять не приходилось. Я всегда говорил, что рота рейтаров не так опасна, как одна женщина, и вдруг, очертя голову, кинулся в атаку на эту, в результате чего я сделаю любовницу короля своим смертельным врагом. Ну, простите меня!»

В свою очередь, донья Манча думала:

– Как мне насовсем отделаться от этого человека, с которым меня связала такая ужасная тайна?

Она смотрела на него со страхом, смешанным с ненавистью. И все же она первая прервала молчание. Она спросила Мака:

– Вы – капитан?

– Да, наемный капитан, к вашим услугам.

– Вы должно быть, честолюбивы?

– Как когда, зависит от обстоятельств, – ответил Мак.

– Итак, чего бы вы хотели? Говорите.

– Но, – наивно ответил он, – я ничего не хочу.

И он посмотрел на донью Манчу, та отступила.

– Но, – сказала она, – вы забываете, кто я и что я могу. И если бы вы пожелали…

На губах капитана появилась улыбка.

– Сударыня, – сказал он, – я полагаю, что вы ошибаетесь; я – бедный солдат, это правда, но сердце у меня не менее благородное, чем у короля. Я храню тайны, которые доверили мне судьба и случай, и мое слово не продается.

Он сказал это так грустно, но с таким искренним и благородным выражением, что донья Манча была тронута и внимательно взглянула на красивого молодого человека, который почтительно стоял перед ней и печально смотрел на нее ясным взглядом.

Мак понял, что в мыслях испанки что-то изменилось.

– Сударыня, – добавил он, – как только вы отсюда выйдете, донья Манча для меня умрет. Я забуду все, даже ее имя.

Испанка протянула ему руку.

– Это правда? – спросила она.

– Клянусь вам королевскими лилиями и моей верной шпагой.

– Я верю вам, – просто ответила она.

И не отняла свою руку, которую капитан держал в своих, когда он поднес ее к губам.

– Прощайте, сударыня, – сказал он.

– До свидания, – сказала она, – потому что мы еще увидимся.

– Завтра вы уже забудете меня, – сказал он.

– Кто знает? – ответила она, покраснев.

Она поправила плащ, опустила на лицо капюшон и собралась уже уходить, но вдруг еще раз протянула ему руку и повторила:

– До свидания.

Мак проводил ее до двери и выглянул на улицу, где неподалеку от лавки стояли носилки доньи Манчи с носильщиками.

Молодая женщина сделала ему прощальный жест и быстро удалилась. Вернувшись, Мак сказал Сидуану:

– А теперь запри дверь.

Сидуан ошалело посмотрел на Мака.

– Как, капитан, – пробормотал он, вы позволили ей уйти?

– Ну и что?

– Вот просто так? – продолжал Сидуан.

– А что, по-твоему, я должен был сделать?

– Ну, черт возьми! Не знаю… в самом деле… но мне кажется…

– Дурень! – проронил Мак.

Потом он снова уселся за стол и протянул Сидуану свой стакан.

– Налей мне вина, – сказал он.

– Все равно, – бормотал Сидуан, – вот я бы…

– Вот ты бы… что бы ты сделал?

– Разумеется, если бы я был как вы, капитаном…

– Ну вот потому-то ты и не капитан, – сказал со смехом Мак.

– Ах да, капитан, – сказал Сидуан, которого веселость Мака несколько пугала, – мы что, будем всю ночь бодрствовать?

– Конечно, раз мы обещали мадемуазель Саре и твоему дядюшке Жобу. Разве уж так страшно провести ночь за стаканом вина?

– Нет, конечно.

– Спустись еще раз в погреб. Бутылки-то пусты.

– Позвольте, я сначала хорошенько запру двери.

Сидуан счел нужным заложить все засовы и запереть все замки.

Потом он взял факел и спустился в погреб, вход в который показал ему Жоб.

– Уф! – сказал он, поднимаясь. – Поглядите-ка на эту пыль, капитан!

И он поставил на стол две пыльные бутылки.

– Они должно быть стары, как городские камни, и помогут нам скоротать ночь, особенно если мы будем играть.

– Охотно, – сказал Мак.

– А за выпивкой мы побеседуем, а за беседой – сыграем, – продолжал Сидуан, – и время-то и пройдет.

При этих словах он вытащил из кармана кости и рог и сказал:

– Ну, и во что мы будем играть, капитан?

– Да во что хочешь…

Но у Сидуана появилось на лице замешательство.

– Вот черт! Ведь теперь…

– В чем дело? – спросил Мак.

– Ведь в игре нужна удача!

– Твоя правда.

– А вы приносите счастье.

– Это факт.

– И я тому – живое доказательство. А если я буду играть против вас?

– Ты хочешь сказать, что я прежде всего буду приносить счастье самому себе?

– Вот именно.

– И ты проиграешь?

– Боюсь, что так.

– Ну что ж, не будем играть – это прекрасный способ не проиграться.

Но в тот момент, когда Мак произнес эту фразу, раздался глухой шум.

– Капитан, – прошептал Сидуан, – я боюсь.

– Да брось ты!

– Мне кажется, что здесь где-то ходят.

– Ну и пусть!

– Что паркет скрипит… – У тебя в ушах шумит.

– Да нет… клянусь вам…

– Да ну тебя!

– Может быть, ворам стало известно, что мэтр Лоредан сегодня ночью отсутствует, и они решили забраться в лавку.

– Ну, пусть приходят, мы устроим им достойный прием.

– Ну вот! – сказал Сидуан. – Теперь мне кажется, что шумят в погребе.

Мак схватился за шпагу.

Потом, показывая на лестницу, ведущую в комнату Сары, приказал:

– Встань там, наверху; если ты мне понадобишься, я тебя позову.

Сидуану не пришлось повторять это распоряжение дважды. Он любил «оставаться в резерве», как говорят у военных. Он взобрался по лестнице, как белка, и оттуда закричал Маку:

– А вы, капитан?

– Я спрячусь где-нибудь в уголке и подожду их. Ну, хоть за этой дверью.

В глубине лавки виднелась прорезная дверь, укрепленная железными брусьями.

– Вот это то, что надо, – сказал Мак.

И он спрятался за дверью. Но неожиданно его нога нажала на потайную пружину, раздался ужасающий грохот и дверь закрылась.

Капитан Мак оказался в клетке.