Текст книги "Агнесса Сорель – повелительница красоты"

Глава 7

Агнессу вызывает ее госпожа – чтобы она поделилась своими воспоминаниями с ней и Рене.

– Мадам, миледи Изабелла, как вы знаете, я прибыла в Лотарингию в Нанси со смешанными чувствами. Проведя целый год с Ее Величеством, я покидала королеву-мать с тяжелым сердцем и смущенная предстоящей мне миссией.

Когда я разбирала свои вещи, думая обо всем этом, я услышала, что из Сомюра прибыл гонец. «Печальное известие, миледи, – услышала я его слова, адресованные вам. – Королева Иоланда, достопочтенная мать короля Рене… она скончалась, мадам, мирно умерла во сне».

Великая и легендарная королева умерла!

Я упала на колени и стала горячо молиться о ее душе – и за всех нас.

«А был ли с ней милорд?» – услышала я ваш вопрос гонцу, голос ваш дрожал. «Мадам… нет, – ответил он. – Кажется, никого из членов семьи не было в этот горестный час рядом с королевой Иоландой». Миледи, я видела, как вы прикрыли рот ладонью, не в силах сдержать горе, и не говоря ни слова, удалились в свои покои, плотно прикрыв за собой двери. И там вы оставались несколько дней. Глубокая печаль наполнила наши сердца – и мы все тоже разошлись по своим покоям.

Агнесса смотрит на Изабеллу и Рене и видит, как они берутся за руки, когда она заканчивает свой рассказ, но есть еще кое-что, что она должна им сказать.

– Миледи, я безмерно благодарна вам за то, что вы позволили мне сопровождать вас на похороны королевы Иоланды. Я понимаю, что моя обязанность удовлетворять все ваши нужды и что королевы-матери были дети, семья и друзья, чтобы провожать ее в последний путь. Но в конце ее жизненного пути именно я провела с ней столько дней и вечеров… и я чувствую, что частичка ее как бы принадлежала и мне. Вы без слов поняли это – и позволили мне поехать с вами и воздать последние почести этой великой королеве. Я старалась сдерживаться, заботясь о гостях и детях, и поверьте мне, ни в коем случае не хотела бы как-то мешать вашему семейному горю, но я хочу поблагодарить вас от всего сердца за вашу доброту и чуткость.

Агнесса видит, что оба – и милорд и миледи – готовы расплакаться. Со вздохом Изабелла пожимает ей руку и дает знак продолжать.

– Сир, мадам, мои воспоминания о королеве-матери очень коротки – я знала ее очень недолго. Но прошу вас, не сомневайтесь, что я глубоко и искренне скорблю о ее уходе. Пока я ехала в Нанси из Сомюра, я записывала все, что помню, все наши разговоры, ее советы, ее поучения – эти записи дополнят те записки, которые я делала каждый вечер перед сном, пока была у нее на службе в Анжу. В те печальные дни в Нанси, когда только пришла весть о ее кончине, я перечитывала свои записи – и в голове у меня звучал ее прекрасный голос, который повторял слова, сказанные ею мне на прощание: «Моя дорогая Агнесса, никогда не забывай о своем долге перед королем и страной. Это было главным правилом в моей жизни, и я верю, что в твоей жизни это тоже станет главным».

Агнесса видит, что ее господа тронуты этим воспоминанием. Молча обняв ее, Изабелла крестит ей лоб, а затем они уходят, чтобы встретить брата Рене, Карла Мэнского, и его сестру, французскую королеву Марию.

Пришло время прочесть завещание королевы-матери, и Агнессу просят остаться и прислуживать хозяйке. Вся семья Анжу собирается в Большом зале, вместе со слугами и подданными из окрестностей Анжера. Очень заметно, что все собравшиеся понесли тяжелую утрату, как будто что-то важное ушло из их жизней, навсегда оставив в их душах рану. Агнесса видит это на лице каждого.

В своем завещании королева Иоланда сообщает, что состояние ее истощено расходами на содержание королей Франции и Сицилии. По лицам ее детей видно, какую великую скорбь вызывает у них ее кончина. Она управляла их жизнями, их решениями. И последняя воля королевы изложена в завещании с присущей ей четкостью и ясностью: все ее имущество делится справедливо и поровну между ее детьми и внуками.

Несколько дней спустя свита леди Изабеллы возвращается в Нанси. И Агнесса Сорель, прекрасная демуазель, совсем не удивляется, что кавалькада движется очень медленно и печально, как будто даже лошади находятся в глубоком трауре.

В Нанси Рене и его двор слышат, что Карл VII публично и не скрывая своих чувств горюет по своей приемной матери, королеве Иоланде.

Через несколько месяцев король наносит визит Рене и его брату Карлу, объявляя это знаком уважения к стране «бывшей королевы Сицилии». В честь нее он даже дарует ее младшему сыну, фавориту про его собственном дворе, Карлу Мэнскому, некоторые прекрасные земли, потому что «Карл – младший сын Иоланды и у него нет перспектив». На самом деле этот подарок – знак признания Карлом того, что он понимает, как много «эта великая леди» для него сделала: она поддерживала его в юные годы, всегда была готова прийти на помощь в любой ситуации, мудро направляла его и всегда готова была дать совет или оказать сочувствие. Все, чем она владела, всегда было в его распоряжении. За все это – а главное за ее любовь к нему – он хочет выразить благодарность своим поступком.

То, что Карл VII лично приезжает в столицу герцогства Лотарингия и столь открыто заявляет о своем отношении к его матери, трогает Рене. Король Франции, думает Агнесса, действительно по-настоящему уважал Королеву Иоланду. И хотя она не встречается с ним лично во время этого его визита, но она много узнает о нем от придворных. Несмотря на множество историй о его распутстве и безответственности, которые она слышала до этого, на нее тоже производит впечатление та искренность, которую она видит на его лице, когда он произносит свою речь, посвященную Иоланде.

По опыту Агнесса знает, что грусть и печаль недолго будут окружать Рене. К февралю 1443 года он начинает строить планы и выдвигать идеи на будущее. Он сообщает своему двору, что после своего долгого отсутствия и кончины матушки стал обладателем еще более почетных титулов, но денег в казне у него от этого не прибавилось. Война за власть, говорит он, больше ему не по карману. Вместе со своим братом Карлом, который тоже живет в Нанси на его иждивении, он решает присоединиться к королевскому двору во Франции. Братья уверены, что это единственный шанс для них продвинуться и упрочить свое положение.

Изабелла зовет всех своих фрейлин чтобы отдать им распоряжение. Когда они все собираются, у нее такой вид, словно она вот-вот сообщит им нечто потрясающее: «Что ж, мои дорогие, у меня для вас хорошие новости, которые вам понравятся. Я хочу, чтобы вы упаковали и подготовили все для путешествия – вы все едете с нами во Францию, к королевскому двору в Тулузе». Это сообщение встречается громом аплодисментов и взволнованными охами и ахами, а выходя из зала, фрейлины оживленно переговариваются. «Наконец происходит то, о чем говорила королева Иоланда», – думает про себя Агнесса, и тут сталкивается с Мари де Бельвиль.

– Мари?! Это ты! Пожалуйста, расскажи же мне, что все это значит.

– Агнесса, милая, это значит большие приготовления для всех, как для дам из свиты, так и для нас, демуазель. Многие служанки, конюхи, горничные тоже поедут с нами, а сопровождать нас будут рыцари и солдаты из Лотарингии.

– И животные тоже отправятся с нами?

– О да, охотничьи собаки, комнатные собачки, твоя старая ручная гепардиха – ей ведь уже не нужно столько бегать, да? – и множество птиц в клетках: ты же знаешь, как леди Изабелла любит своих птиц, а еще говорящие попугаи, с которыми ни за что не расстанется Рене.

Для такого огромного количества путешественников нужно много лошадей, а обоз едва ли не длиннее самой кавалькады всадников, карет и экипажей. Для развлечения здесь менестрели и придворные музыканты, жонглеры и любимые Изабеллой карлики с их своеобразным скабрезным юмором – так что процессия поистине удивительная. С остановками на ночлег их путешествие в Тулузу занимает восемнадцать дней, каждый из которых полон дружеской болтовни, смеха и радостного предвкушения.

Когда они, наконец, прибывают на место, фрейлин леди Изабеллы размещают в западной части замка, в комнатах, которые располагаются в одной из восьми башен шато де Нарбонна.

– Мари, иди скорей посмотри! – зовет Агнесса свою подругу. Девушки высовываются в открытое окно, в рамы которого вставлен витраж из маленьких разноцветных кусочков стекла. – Посмотри на реку – это, наверно, Гаронна! Смотри, как она извивается вокруг города!

Рядом с шато высится высокая квадратная башня, такая же высокая, как та, в которой будут жить девушки. Город внизу как на ладони, с высоты видны его башни и разной высоты крыши с розовой черепицей, бесчисленные церкви, монастыри и огромное количество мостов, перечеркивающих реку со множеством маленьких лодочек. Девушки восхищенно любуются видом, пока не опускается ночь и не начинают звонить колокола, призывая читать молитву на сон грядущим. К девушкам присоединяется еще одна демуазель, Жанна де Клари.

– Я слышала, у Тулузы репутация веселого города, города менестрелей и галантных рыцарей. Очень надеюсь, что скоро мы их увидим!

Дел у девушек много. Нужно распаковать и разобрать вещи и каждый день следить за мельчайшими деталями своего внешнего придворного вида, а еще – изучить замок, так как он таит в себе множество переходов, коридоров и тайных покоев, в которых так легко заблудиться и потеряться.

Агнесса, будучи от природы очень любопытной, часто отделяется от других. Однажды она сворачивает за угол и почти сталкивается с молодым придворным, который ловит ее за руку и останавливает.

– О, простите меня, любезный сир. Я просто не обратила внимания… – бормочет она и смотрит в его красивое улыбающееся лицо.

– О, демуазель, – говорит он медовым голосом, – это мне следует извиниться, – и при этом он кланяется ей слишком низко. – Меня зовут Пьер де Бризе, и я принадлежу ко двору короля Франции. Могу ли я узнать ваше имя, юная леди?

Агнесса приседает, но не ниже, чем требует от нее этикет – он же не может предполагать, что она знает про него все от королевы Иоланды. Вежливо, но довольно сдержанно она отвечает:

– Меня зовут, уважаемый сир, Агнесса Сорель, и я младшая демуазель при дворе герцога Рене и герцогини Изабеллы Лотарингской.

С этими словами она снова приседает и пытается ускользнуть.

– Нет, останьтесь, прошу, – говорит он поспешно, но Агнесса только улыбается и продолжает свой путь. Она не совсем уверена, что идет в правильном направлении, но к ее облегчению коридор приводит ее к их покоям.

– Мари! Мари! Я только что видела самого вальяжного и доблестного на вид мужчину, какого только можно себе представить! Его зовут Пьер де Бризе. Королева Иоланда рассказывала мне о нем – он сенешаль Пуатье и Анжу, и он сказал, что он здесь при дворе короля и королевы Франции.

Разумеется, Агнесса помнит еще кое-что, что говорила ей о нем Королева Иоланда: «Он один из самых способных придворных, которых я приблизила к королю, и ему можно доверять. Присмотрись к нему внимательнее». Но это Агнесса решает оставить при себе.

Действительно, де Бризе производит весьма хорошее впечатление. Даже до Неаполя доходили слухи о его храбрости и мужественности – и он точь-в-точь такой, каким она ожидала его увидеть. «Значит, вот он какой – мужчина, к которому королева Иоланда советовала мне присмотреться и которому я, по ее словам, могу доверять. Интересно – почему и зачем? Может быть, она предполагала, что у нас с ним могут быть общие цели? Впрочем, наберись терпения…»

Во время другой своей уединенной прогулки в окрестностях замка Агнесса встречает еще одного не менее ослепительного молодого придворного – это не кто иной, как брат лорда Рене Карл Мэнский собственной персоной: высокий, элегантный и с обезоруживающей улыбкой. Она помнит его по похоронам в Анжере, хотя тогда они не обменялись ни словечком.

– Ах! Я уверен, что вы, должно быть, одна из очаровательных юных леди двора моего брата. Я не ошибаюсь? – На этот раз Агнесса приседает более глубоко – все-таки перед ней принц по крови. – Как приятно видеть, что вы присоединились к нашей компании. Можно узнать ваше имя? – и когда она называет свое имя, он улыбается: – Так вы младшая из демуазель леди Изабеллы, та самая легендарная укротительница львов – или, если быть точнее, леопардов? Правда ли то, что говорят о лежащем у ваших ног свирепом хищнике?

– Нет, сир. Витесса – гепард, но она совершенно ручная, уверяю вас.

К их разговору присоединяются несколько других демуазель, оживившихся при виде галантного молодого человека.

Карл Мэнский вздыхает с притворным облегчением:

– Теперь я еще больше жалею, что ни разу не приехал к брату в Неаполь. Если бы я только знал, что у него там при дворе есть цирк с такими прекрасными укротительницами! – поддразнивает он, а девушки с легким смущением переглядываются и хихикают.

Появляются еще двое мужчин, о которых с симпатией упоминала королева Иоланда: капитан Антуан де Шабанн и Этьен Шевалье. Агнесса разглядывает их очень внимательно, когда они присоединяются к их шутливой беседе и Карл Мэнский сообщает, что в Лотарингии фрейлины являются одновременно укротительницами львов. «Какие у них приятные и спокойные лица, думает про себя Агнесса. Антуан кажется ей более ярким, чем застенчивый Этьен, у которого серые глаза окаймлены длинными пушистыми ресницами. Да, оба они могут стать моими союзниками и друзьями», – думает она.

– Агнесса, дитя мое, расчеши мне волосы перед сном – я устала от нашей долгой поездки, а твои нежные ручки всегда успокаивают меня.

Агнесса вспоминает, как Изабелла рассказывала ей о совете Иоланды, который свекровь дала своей невестке, когда Рене попал в плен, защищая герцогство от посягательств кузена после смерти ее отца – обратиться за помощью к королю.

– Я точно помню ее слова: «Сделай это, Изабелла! Он питает слабость к красивым расстроенным женщинам!»

Агнесса тогда одела свою светловолосую госпожу в черное строгое платье, а двое ее чудесных детей цеплялись за ее юбку для убедительности. И это сработало – Карл VII поставил самозванца на место и восстановил справедливость.

Правда, несмотря на это, несчастный лорд Рене продолжал томиться в плену, потому что его отец обручил его старшего брата еще мальчиком с Екатериной Бургундской – из-за приданого девушки. Королева Иоланда всегда была против этого союза, но ее мужу нужны были деньги для все новых попыток удержать свой трон в Неаполе. Этот трон действительно был «химерой», как называла его королева Иоланда. Только после жестокого убийства Людовика Орлеанского по заказу Жана Бесстрашного Бургундского Людовик Анжуйский согласился с женой и расторг помолвку. Это было самым страшным позором для королевского дома. Но Людовик и Иоланда понимали, что не могут соединить свой род союзом с убийцей брата короля, своего родственника и друга, несмотря на то, что девочка была ни в чем не виновата и ее все любили. Через год Екатерина умерла от оспы, хотя некоторые утверждали, что истинной причиной ее смерти было разбитое сердце.

– Именно по этой причине ее брат, Филипп Бургундский, никогда не мог забыть и простить семье Анжу того позора, которым они покрыли имя его сестры и семьи так много лет назад. И именно за это он наказывал моего Рене, – говорит Изабелла со вздохом. И поворачивается к Агнессе, чтобы взглянуть на нее: – Я думаю, ты не забыла о моей следующей, третьей по счету встрече с королем?

– О нет, мадам, это было, когда мы узнали, что король Альфонсо Арагонский, претендующий на королевство лорда Рене, был взят в плен в Генуе! – восклицает Агнесса. – Как смело было с вашей стороны тогда воспользоваться возможностью и занять трон вашего мужа! Никогда не забуду, как мы приехали в Шинон по пути в Марсель, чтобы просить благословения короля и королевы, как нас благословила сицилийская королева-мать. Для меня было огромной честью, что вы включили меня в число демуазель, которые сопровождали вас в этом путешествии.

Агнесса тогда писала оставшимся в Нанси о встрече и, в частности, так описывала королеву Иоланду: «Она была необыкновенно красива – с этими ее выразительными синими глазами, которые смотрели, кажется, прямо мне в душу. Но ее взгляд не был строгим или злым – скорее он был любопытным, и я была удивлена ее интересом к моей персоне». Еще большее удивление слышалось в том, что потом говорили Жанна де Клари и Мари де Бельвиль: «Все в зале заметили, что король обратил на тебя внимание, но ты стояла, не поднимая глаз, как и подобает служанке!» И Мари обняла ее и весело рассмеялась. Интерес, который Агнесса вызвала и у короля, и у сицилийской королевы-матери, был замечен и другими. Когда же они упоминали об этом при Агнессе, она была уверена, что они подшучивают над ней, – и не придавала их словам особого значения. Сама она не могла тогда думать ни о чем другом, кроме как о поездке в Неаполь.

Теперь ей кажется, что все это было как будто в другой жизни.

Глава 8

В этот раз их встреча с королем Франции и его двором проходит куда веселее, чем семь лет назад, когда все делалось в спешке и волнении перед поездкой в Неаполь.

Фрейлины взволнованно щебечут:

– А что наденет наша госпожа?

– А как долго король будет с ней говорить?

– Она будет потрясающе выглядеть в своем платье из нежного бледно-зеленого шелка и с изумрудами!

Агнесса уверенно предлагает госпоже именно этот наряд – он действительно очень к лицу Изабелле.

– Агнесса, дитя мое, помоги мне уложить волосы – ты так хорошо это делаешь! – слышит девушка, как зовет ее хозяйка, а войдя в ее покои, вспыхивает от гордости и удовольствия: Изабелла оделась именно так, как она осмелилась ей предложить: на ней бледно-зеленое платье и прекрасные изумруды.

В отличие от первого визита к королевскому двору в Шиноне много лет назад, когда Агнесса не запомнила ничего, кроме пола, потому что так и не посмела поднять от него глаза, в этот раз состоится ее настоящее знакомство с королем и королевой – уже в качестве взрослой дамы. Некоторые фрейлины подтрунивают над ней, вспоминая ее смущение в прошлый раз, но Агнесса уже уверена в себе и говорит, что этот конфуз случился с ней потому, что она была слишком юна и неопытна и торопилась поскорее покинуть зал.

Естественно, в это раз она хочет произвести хорошее впечатление – все фрейлины хотят, чтобы их госпожа гордилась ими. Один из уроков королевы Изабеллы, который она всегда твердила им, звучит так: «Вы всегда произведете большее впечатление, если на вас будет простая, но элегантная вещь подходящего вам цвета, особенно если вокруг будут роскошно одетые аристократы. Таким образом, вы сможете выделиться в толпе среди чрезмерно вычурных и сложных нарядов». Это наставление прочно сидит у них у всех в головах.

– Мари, что ты думаешь? Может быть, мне надеть мое сиреневое шелковое платье? – спрашивает Агнесса подругу, с сожалением понимая, что Мари, пожалуй, единственная из демуазель, которая втайне не завидует ее красоте и тому, что их общая госпожа всегда выделяет ее среди других.

– Да, надень, этот цвет тебе к лицу, а крой платья прекрасно подчеркивает фигуру. Оно тебе очень идет! – говорит Мари с ласковой улыбкой.

Как и все придворные дамы, Агнесса подкладывает небольшой мешочек, набитый куриными перьями, под юбку спереди – это придает ее животу некоторую округлость, что соответствует текущей моде. Как и другие, она высоко выбривает линию волос и выщипывает брови в очень тонкую ниточку, а потом щиплет пальчиками щеки, пока на них не появится румянец. Теперь ей остается только закрепить головной убор. Она садится на стул, чтобы ее невысокая горничная могла дотянуться до ее головы и покрыть волосы сеткой, а затем водрузить на голову высокий колпак конической формы – эннен. К его кончику горничная прикрепляет длинную ленту из бледно-розового шифона, который будет красиво развеваться на ветру. К волосам Агнесса горничная прикалывает маленькую розетку из черного бархата, чтобы подчеркнуть белизну кожи лица – это очень модное и изысканное дополнение к наряду.

– Тщеславная! – шепчет Агнесса собственному отражению с улыбкой. – Да-да, ты тщеславна.

Но она не успевает как следует укорить себя за этот грех – раздается звонок в колокольчик, которым главная фрейлина созывает всех девушек. Поспешно набросив на плечи плащ из голубого бархата, она бежит по ступенькам, ведущим к Большому залу, вместе с другими, которые, как и она, находятся в радостном волнении и предвкушении чего-то особенного.

Выход короля происходит очень торжественно и пышно – два десятка серебряных труб возвещает о его прибытии, и это производит большое впечатление на Агнессу и других фрейлин, которые в восхищении смотрят на него. Король идет медленно, с достоинством, держа спину прямо, – здоровый, уверенный в себе мужчина, кивающий направо и налево, он улыбается и приветствует своих подданных. В зале собрались музыканты. Они поют, подыгрывая себе на лирах, тамбуринах, скрипках, флейтах, тромбонах и трубах, которые Агнессе нравятся больше всего. Король недостаточно высокий, чтобы она могла рассмотреть его как следует в толпе, поэтому девушка сосредотачивается на музыке. Инструменты звучат изумительно – настоящий altа capella, как тот, который был у них при дворе в Неаполе, ведь король Рене всегда очень внимательно следовал моде. Королевские дворы соперничали в том, что касалось музыки, и музыканты французского короля слыли легендарными среди ее ценителей.

Рядом с королем, держась за его вытянутую руку, идет королева Мария, такая непохожая на свою блиставшую красотой мать, Иоланду. Мария маленькая, бледная, одетая в черное, что, однако, не может скрыть ее полноты – результата многочисленных беременностей.

За королевской четой следует двадцатилетний дофин Людовик, облаченный в черный бархат. Юный Людовик худ и мрачен, к его черной шляпе большой брошью приколото белое страусовое перо. При виде дофина Агнесса инстинктивно отшатывается и молится, чтобы он ее не заметил – ей не хочется вновь встречаться с ним после того неприятного разговора на похоронах в Анжере. Рядом с ним, едва дотягиваясь до его высоко поднятой руки, идет его нежная жена, дофина – Маргарита Шотландская, при виде которой собравшиеся вдруг начинают аплодировать. Она мило улыбается и поворачивает голову то вправо, то влево, слегка кланяясь, приподнимая подол своего темно-синего платья, к которому замечательно подобраны крупные сапфиры. Агнесса замечает, как дофин оскаливает зубы, и шепчет Мари де Бельвиль и Жанне де Клари, которые стоят позади нее:

– Я слышала, ему не нравится его жена – вы знаете, почему? У нее такая сияющая улыбка, такая, как будто она хочет обнять каждого… Я обязательно узнаю, почему. Королева Иоланда говорила мне, что она замечательная. Мы должны помогать ей во всем, Мари, в чем только сможем.

Ее подруги улыбаются и соглашаются, а она прикладывает палец к губам.

Большой зал заполняется элегантными придворными, их яркие одеяния заслоняют маленькую компанию демуазель из Лотарингии, и девушки пытаются приблизиться к тому месту, где стоят король и королева. Толстый бархат всех цветов радуги, богатый алый цвет и золотая парча, королевский синий, который постепенно переходит в бирюзовый. Шелка – от светло-зеленого до розового, от голубого до сиреневого, от желтого до оранжевого. Платья придворных дам отделаны мехом по подолу и рукавам… и у многих на головах модные эннены, к кончикам которых прикреплены ленты тонкого, почти прозрачного шифона. У одних ленты достают до плеч, у других спускаются до самого пола. И драгоценности! На шеях у всех переливаются колье из драгоценных камней и жемчуга, у многих золотые цепочки идут по груди крест-накрест от одного плеча к другому и спускаются вниз по рукавам.

Фрейлины не могут сдержать тихого восторженного шепота. Агнесса слышит, как девушки делятся друг с другом шепотом сведениями о том, что почти все эти прекрасные ткани, меха и украшения приехали в сундуках королевского купца, Жака Кера, их любимого гостя при дворе в Неаполе. Она думает – интересно, а сейчас он здесь, в Тулузе?

Интересно, как он встретит ее? Ведь шесть лет прошло с их последней встречи – ее не было в Нанси, когда он приезжал даровать земли Карлу Мэнскому.

Но разве может быть не теплым воссоединение Рене и короля – ведь они знают друг друга с самого детства! Рене восклицает «Сир!» и элегантно кланяется, а король отвечает ему «Мой дорогой кузен и старый друг!» – и мужчины крепко обнимаются. А потом демуазель видят, как Рене поворачивается к жене своего друга детства:

– Дорогая Изабель, что в Неаполе сделало ваши и без того необыкновенно прекрасные глаза еще более красивыми?

Она опускается в глубоком реверансе перед ним и почтительно склоняет свою очаровательную головку.

Мари и Агнесса одновременно восхищенно вздыхают.

В течение трех последующих дней три королевских двора – двор короля и королевы Франции, легендарный двор Бургундии во главе с герцогиней и двор Лотарингии – сливаются воедино, словно так было всегда. Фрейлины видят вокруг много новых, незнакомых лиц – когда у них хватает на это времени, потому что вообще-то они очень заняты демонстрацией того, что их леди Изабелла и ее свита ни в чем не уступают остальным, особенно в том, что касается очарования. «Очарование, – часто говорила госпожа им в Неаполе, – требует очень много времени и тщательной подготовки». И это действительно так!

Агнесса с растущим беспокойством замечает, что взгляд короля останавливается на ней все чаще.

– Мари, скажи мне пожалуйста, но только правду, а то я очень боюсь, что король смотрит на меня… у меня что-то не так с платьем? Или я неподобающе веду себя?

Но Мари уверяет девушку, что с ней все в полном порядке.

– Успокойся, моя дорогая Агнесса. Я слышала, что он разглядывает всех новичков при дворе. Тебя должно волновать только то, что говорит наша госпожа, – отвечает она.

Агнесса всеми силами старается избежать королевского взгляда, но он по-прежнему внимательно изучает ее. И она вдруг замечает, каким он выглядит уставшим. Когда она делится этим своим наблюдением с Мари, та отвечает:

– Так ведь ему сорок лет! И он воевал, выиграл много сражений с англичанами за последние пять лет. Такое бесследно не проходит.

Агнесса понимает, что подруга права, но продолжает исподволь разглядывать короля.

Он не следует моде и не носит рейтузы с короткими шароварами в сочетании с короткими жакетами и тугими поясами, вместо этого на нем длинный камзол из превосходного темно-красного дамасского шелка, отделанный вокруг шеи и запястий мехом куницы.

– Видишь, у него мех внутри рукавов? Может, он страдает ознобом? – шепчет Агнесса Мари. Они обе любят мех и рассматривают короля с удовольствием. На свое минимальное жалованье Агнесса может только издалека восхищаться подобным мехом, хотя Изабелла щедра и иногда отдает ей что-нибудь из своего платья.

Мари и Агнесса с любопытством разглядывают теперь французскую королеву, стараясь делать это максимально незаметно.

– Она выглядит такой больной и старой, – говорит Агнесса. – Но кажется, она снова беременна? Тринадцатым ребенком, да?

– Да. И она замужем уже двадцать один год! – добавляет ее подруга.

Выражение лица Марии столь же кроткое и смиренное, как и помнит Агнесса с их последней встречи на похоронах матери королевы, и фрейлина обращает внимание, как внимательно королева к королю. Драгоценности у нее великолепные – длинная нить жемчуга спускается до самой талии, в ушах покачиваются жемчужные серьги, создающие ансамбль с ожерельем. В Неаполе Рене часто и много говорил о своей сестре, но всегда с какой-то грустью. Однажды девушки слышали, как он говорил, что королева Франции Мария не имеет при собственном дворе такого влияния и не пользуется таким уважением, как ее знаменитая прекрасная мать, королева Иоланда. Хотя традиционный цвет траура для королев – белый, королева Мария решает всегда одеваться в черное в память о своих многочисленных потерях: детях, которых она похоронила, ее обожаемого отца, Людовика II Анжуйского, а теперь – и ее незабываемой матушки. «Шесть умерших детей – какое ужасное испытание», – думает Агнесса. Хотя первенец королевы, дофин Людовик, благополучно вырос. Ходят слухи, что он не слишком хороший человек – и Агнесса убедилась в этом на собственном опыте в Анжере, но об этом она предпочитает не говорить вслух.

Королева Мария знала о том, что Агнесса провела достаточно много времени с ее матерью в Сомюре. Поэтому девушка не очень удивилась, когда после похорон матери королева вызвала ее к себе и заговорила с ней весьма ласково.

– Агнесса, моя дорогая, сядь со мной и расскажи мне о времени, проведенном с моей матушкой, о ваших разговорах. Из всех детей я знала ее меньше всех, к сожалению, потому что меня отослали в Бурж еще совсем юной, чтобы я оставалась там с королем. Как бы нам всем хотелось быть на твоем месте этот последний год ее жизни!

Агнесса, которая не хотела обсуждать то, что говорила ей королева-мать конфиденциально, отвечала:

– Мадам, большую часть времени я читала вашей матушке, играла на арфе или пела баллады, которые выучила в Италии, в Неаполе и которые ей очень полюбились.

Королева Мария, кажется, испытала облегчение при этих словах и попросила Агнессу продолжать. Девушка поведала королеве то, что часто рассказывала ее матери: об их повседневной жизни в Неаполе, о флоре и фауне, об огромной вулкане и их маленьких приключениях и путешествиях. То есть по сути – ничего особо интересного, и при этом королева Мария выглядела так, словно у нее с души камень упал.

– До сих пор не знаю, что же она хотела от меня услышать, – признается Агнесса Мари де Бельвиль. – Поверь мне, королева Иоланда не выдала никаких государственных секретов.

Красивый сенешаль Пуатье, Пьер де Бризе, продолжает поражать окружающих. Сегодня на нем изумрудно-зеленый бархат, подбитый темным соболем, а на шее горит и переливается разноцветными огнями брошь с драгоценными камнями, в которых отражаются свечи. Он видит маленькую стайку фрейлин, подходит к ним и говорит с поклоном и улыбкой:

– Приветствую очаровательных юных леди Неаполя и Лотарингии. Добро пожаловать ко двору Франции. Надеюсь, мы сможем продолжить наши милые игры и беседы во время вашего пребывания в Тулузе? – Итони все приседают, вспыхнув и опустив глаза долу.

Когда появляется старшая фрейлина, они понимают, что наступило время покинуть зал, несмотря на то что им хотелось бы побыть еще. Ужин им подадут в комнаты, а завтра им рано вставать.

Позже, уже готовясь ко сну, они единодушно решают, что их госпожа, леди Изабелла, гораздо более элегантная, чем королева Мария или даже знаменитая герцогиня Бургундская – несмотря на то, что она урожденная принцесса Португалии!