Текст книги "Война с персами. Война с вандалами. Тайная история"

(12) Незадолго до этого Хосров из страха перед болезнью покинул Адарвиган и со всем войском прибыл в Ассирию, куда мировая язва еще не дошла. Валериан стал лагерем со своими войсками недалеко от Феодосиополя; к нему присоединился Нарсес[147]147
  О Нарсесе см. выше: В. Р. 1.15.31; 25.24,27.


[Закрыть], имея под началом армян и кое-кого из герулов. (13) Командующий восточными войсками Мартин, придя вместе с Ильдигером[148]148
  Ильдигер – зять Антонины, полководец, принимавший участие в войне с вандалами, готами и персами. См., например: В. V. II. 8. 24, 15. 49 etc.


[Закрыть] и Феоктистом[149]149
  Феоктист – командующий войсками в Ливане. См. выше: В. Р. II. 8. 12,17; 16. 17 etc.


[Закрыть] к укреплению Кифаризону[150]150
  Кифаризон расположен к юго-западу от Феодосиополя в северо-востоку от Мелитины, ближе к последней.


[Закрыть], разбив лагерь, там и остался. Это укрепление отстоит от Федосиополя на расстоянии четырех дней пути. Немного времени спустя сюда явился Петр с Адолием и некоторыми другими военачальниками. (14) Войсками в этой области командовал в то время Исаак, брат Нарсеса[151]151
  Об Исаке см. выше: В. Р. I. 15.32.


[Закрыть]. Филимут и Вер со своими герулами прибыли в область Хорзианену[152]152
  Хорзианена расположена между Феодосиополем и Кифаризоном.


[Закрыть] неподалеку от лагеря Мартина. (15) Двоюродный брат василевса Юст, Пераний[153]153
  Пераний – сын Гургена, царь ивиров (грузинов). См. выше: B. P. 1.1б. 11.


[Закрыть], Иоанн, сын Никиты[154]154
  О полководце Иоанне, сыне Никиты, см. выше; В. Р. I. 13. 21.


[Закрыть], вместе с Доментиолом[155]155
  Доментиол – племянник Вузы.


[Закрыть] и Иоанном по прозвищу Фага [Обжора] стали лагерем возле укрепления по имени Фисон[156]156
  Фисон (совр. Фис) расположен в 60 км к югу от Кифаризона. Таким образом византийские войска заняли линию протяженностью примерно в 200 км от Феодосиополя до Мартирополя с центром в Кифаризоне. Эта диспозиция войск, возглавляемых Валерианом и Мартином, которых еще в качестве молодых военачальников Прокопий знавал по Италии, отнюдь не казалась историку ненадежной, ибо в ней четко был выражен центр и два фланга. Насколько явствует из § 19, она обеспечивала достаточно быстрое соединение войск, которое произошло к северу от озера Ван. От северного подножья Арарата войска двинулись к Дувию. Все же Юст, находившийся со своими воинами на южном фланге, не успел соединиться с остальными войсками.


[Закрыть], расположенного вблизи границ Мартирополя. (16) Так разместились римские военачальники со своими войсками. Вся армия составляла тридцать тысяч человек. (17) Однако все они не только не собрались в одно место, но даже не посовещались между собой. Переговоры о вторжении эти военачальники вели с помощью своих подчиненных, которых они посылали друг к другу. (18) Неожиданно Петр, ничего ни с кем не согласовав и ничего тщательно не обдумав, вторгся со своими людьми во вражеские земли. На следующий день предводители герулов Филимут и Вер, узнав об этом, последовали за ними. (19) Когда сообщение об этом дошло до людей Мартина и Валериана, они со всей поспешностью присоединились к набегу. (20) Спустя немного времени, уже на земле неприятеля, они все соединились, кроме Юста и его людей, которые, как я сказал, разместили лагерь очень далеко от остальных войск. Узнав уже позднее об их вторжении, они и сами быстро устремились в расположенные неподалеку от них земли неприятеля, но соединиться со своими соратниками они никак не смогли. (21) Все остальные продвигались вместе прямо на Дувий, не грабя персидской земли и не причиняя ей вреда.

XXV. Дувий – земля прекрасная во всех отношениях. Здесь здоровый климат и изобилие хорошей воды. От Феодосиополя она отстоит на расстоянии восьми дней пути. (2) Тут удобные равнины для езды верхом, много разбросанных недалеко друг от друга многолюдных деревень, в толпы торговцев ведут здесь свои дела. (3) Они доставляют сюда товары из Индии, близлежащей Ивирии, практически от всех народов, населяющих Персию, а также от некоторых римлян и заключают здесь друг с другом сделки. (4) Священнослужителя христиан они называют греческим словом католикос, поскольку он один стоит во главе этих мест[157]157
  Слово καθολικός означает «касающийся до всего вообще, общий, все объясняющий».


[Закрыть]. (5) Примерно в ста двадцати стадиях от Дувия, справа, если идти из пределов римлян, находится неприступная, чрезвычайно крутая гора. В самой узкой теснине ее расположена деревня Англон[158]158
  Деревня Англон была расположена у северного отрога Арарата.


[Закрыть]. (6) Как только Наведу стало известно о вторжении врагов, он удалился сюда со всем войском и заперся здесь, полагаясь на крепость этого места. (7) Деревня расположена на краю горы, а на самой крутизне ее имеется сильное укрепление, носящее то же название, что и деревня. (8) Итак, Навед, загородив камнями и повозками подходы к деревне, сделал ее еще менее доступной. (9) Впереди он выкопал ров и поставил здесь войско, предварительно заняв несколько старых домишек для засады. Вся армия персов составляла четыре тысячи человек.

(10) Так обстояли здесь дела. Прибыв в место, отстоящее от Англона на расстоянии одного дня пути, римляне, захватив одного из неприятелей, шедшего на разведку, учинили ему допрос, спрашивая его, где в данное время находится Навед. Тот сказал, что Навед со всем войском ушел из Англона. (11) Нарсес, услышав об этом, пришел в негодование и, бранясь, начал упрекать своих товарищей по командованию за медлительность. (12) То же самое делали и другие, нанося друг другу оскорбления. Затем, не думая больше о сражении и военной опасности, они поспешили заняться грабежом тамошних мест. (13) Поэтому поднявшись отсюда безо всякой команды, не выстроенные в боевые ряды, в беспорядке, они шли дальше не имея никакого пароля, как обычно принято в подобных ситуациях, не разбитые по отдельным отрядам. (14) Смешавшись с обозными служителями, солдаты продвигались так, словно все было готово для грабежа огромных богатств[159]159
  Это важное место в данной главе «Войны с персами» подчеркивает, что не отсутствие мудрой стратегии или нехватка сил, а недисциплинированность воинов и отсутствие согласия между военачальниками явились причиной будущего поражения византийцев. По существу, это – критика императора Юстиниана, не позаботившегося о едином командующем войсками Востока.


[Закрыть]. (15) Оказавшись поблизости от Англона, они послали вперед разведчиков. Те, возвратившись, сообщили им, что враги стоят, построенные в боевой порядок. (16) Стратиги были поражены таким неожиданным сообщением, однако, они подумали, что возвращаться назад с таким огромным войском будет позорно и крайне малодушно. Поэтому, построив войско, насколько это было возможно при данных обстоятельствах, и разделив его на три части, они со всей поспешностью двинулись на врагов. (17) Петр находился на правом фланге, Валериан – на левом, а в центре со своими солдатами находился Мартин. Оказавшись недалеко от неприятеля, они остановились, ничего не предпринимая и сохраняя свой беспорядочный строй, (18) Получилось так потому, что местность эта, с крутыми подъемами была крайне неудобна, и, кроме того, они готовились к сражению, выстраиваясь, можно сказать, на ходу. (19) Со своей стороны, и варвары, собравшись на небольшом пространстве, держались спокойно, осматривая силы неприятеля, ибо Навед дал им приказ ни в коем случае не начинать боя, а если враги станут нападать, защищаться, как только можно.

(20) Первым Нарсес с герулами и имевшимися у него римлянами вступил в бой с врагами и в произошедшем столкновении обратил в бегство стоявших против него персов. (21) Варвары, убегая, стремительно бросились вверх к укреплению, в узком проходе нанося друг другу страшные увечья. (22) Тогда и сам Нарсес, подбадривая тех, кто был с ним, еще сильнее стал теснить врагов и остальные римляне включились в сражение. (23) Неожиданно из расположенных в узком месте домишек появились те, которые, как было сказано, находились там в засаде. Внезапно напав, они убили несколько герулов и нанесли Нарсесу удар по голове. (24) Смертельно раненного, его вытащил из сражения его брат Исаак. Немного времени спустя Нарсес умер, показав себя в этом бою исключительно храбрым воином. (25) Когда из-за этого в римском войске, как и следовало ожидать, возникло большое замешательство, Навед двинул против неприятеля все персидское войско. (26) Они, поражая в этих теснинах римлян, находившихся здесь в большом числе, многих из них легко поубивали, особенно герулов которые, напав в самом начале на врагов, сражались по большей части ничем не прикрытые. (27) Ибо герулы не имеют ни шлемов, ни панцирей, ни другого защитного вооружения. У них нет ничего кроме щита и простой грубой рубахи, подпоясав которую, они идут в бой (28) А рабы-герулы вступают в сражение даже без щитов, и только тогда, когда они проявят на войне свою храбрость, господа позволяют им при столкновении с врагами пользоваться для собственной защиты щитами.

(29) Римляне, не выдержав нападения врага, бросились изо всех сил бежать, не помышляя об отпоре и забыв стыд и все другие благородные чувства. (30) Персы же, не подозревая, что римляне обратились в такое позорное бегство и думая, что они хотят завлечь их в какую-то засаду, преследовали их до конца крутых склонов, а потом повернули назад, не решаясь вступать в сражение на ровном месте немногими против многих. (31) Однако римляне, и особенно все военачальники, полагая, что враги все еще гонятся за ними, бежали без оглядки и передышки, плеткой и криком понукая скачущих лошадей, торопливо в смятении снимая с себя панцири и другое оружие и бросая его на землю. (32) У них не хватило смелости выстроиться против настигавших их персов, но, заботясь о спасении, они полагались только на своих лошадей. Одним словом, это бегство было таким, что из коней не остался живым ни один, ибо как только они останавливались, то падали и тотчас же издыхали. (33) Столь страшного поражения римляне никогда раньше не испытывали. Многие оказались убиты, еще большее число было взято в плен. (34) Враги забрали у них такое количество оружия и вьючного скота, что персы, надо полагать, после этого сражения стали много богаче. (35) Во время этого отступления Адолий, проезжая мимо одного укрепления, расположенного в Персоармении, получил удар камнем в голову от одного из тамошних жителей и умер. А люди Юста и Перания, вторгшись в область Таравнон и взяв небольшую добычу, тотчас вернулись назад[160]160
  Вторжение Юста и Перания имело место к югу от озера Ван.


[Закрыть].

XXVI. В следующем году <544 г.> Хосров, сын Кавада, в четвертый раз вторгся в землю римлян, двинув войско в Месопотамию. (2) Это вторжение было совершено Хосровом не против Юстиниана, василевса римлян, и не против кого-либо другого из людей, но исключительно против Бога, которому единому поклоняются христиане[161]161
  Как уже упоминалось, легендой об Авгаре судьба древнейшего города Востока – Эдессы – тесно связывалась с личностью Христа.


[Закрыть]. (3) Ибо когда после первого нашествия Хосров отступил, потерпев неудачу под Эдессой, и его самого, и его магов охватило глубокое уныние: они считали, что были побеждены Богом христиан. (4) В своем стремлении рассеять это уныние Хосров грозился у себя во дворце, что всех жителей Эдессы обратит в рабство и приведет в персидские пределы, а город превратит в пастбище для овец[162]162
  μηλόβοτον – топос. Ср.: Isocr. XIV. 31; Herod. VIII. 4. 23.


[Закрыть]. (5) Итак, оказавшись со всем войском около Эдессы, он послал некоторых из сопровождавших его гуннов к городской стене, возвышавшейся над ипподромом, приказав им не причинять никакого иного вреда, но только отнять стада овец, которые пастухи, собрав в большом количестве, разместили у самой стены, понадеявшись на сильное укрепление, стоявшее на очень крутом подъеме, и, кроме того, считая, что враги не осмелятся так близко подойти к стене. (6) Итак, варвары уже начали захватывать стада, но пастухи оказывали им сильное сопротивление. (7) На помощь гуннам пришло много персов. Варварам уже удалось отогнать одно стадо, но тут римские солдаты и горожане, выйдя из города, вступили в рукопашный бой с врагами, и стадо само собой вновь вернулось к пастухам. (8) Один из гуннов, сражавшийся впереди других, больше всех причинял римлянам неприятностей. (9) Тогда какой-то крестьянин, метнув камень из пращи, попал ему в правое колено. Тот тотчас же свалился с коня головой вниз, и это еще больше воодушевило римлян. (10) Битва, начавшаяся рано утром, кончилась среди дня. Те и другие разошлись, и каждая сторона считала, что она одержала верх в сражении. (11) Римляне ушли за свои стены, а варвары стали лагерем, расположившись от города в семи стадиях.

(12) Тогда Хосров то ли увидел сон, то ли ему пришла в голову мысль, что если он, сделав дважды попытку, не возьмет Эдессу, он навлечет на себя страшный позор. (13) Поэтому после этого сражения он решил продать свое отступление за большие деньги. (14) На следующий день он велел своему толмачу Павлу подойти к стене и сказать, чтобы они прислали к Хосрову нескольких видных граждан. (15) Жители Эдессы, спешно выбрав среди знатных четырех лиц, послали их к Хосрову. (16) Когда они прибыли в персидский лагерь, их по царскому повелению встретил Заверган и со многими угрозами стал спрашивать их, что им более желательно, заключить мир или вести войну. (17) Когда они единогласно заявили, что предпочли бы мир опасностям войны, Заверган сказал: «Тогда вам следует купить его за большие деньги». (18) Послы заявили, что они готовы дать столько же, сколько они доставили ему прежде, когда он прибыл к ним после взятия Антиохии. (19) Заверган со смехом отослал их, сказав, чтобы они серьезно подумали о своем спасении и тогда вновь пришли к ним. (20) Немного времени спустя Хосров послал за ними, и, когда они явились, он стал перечислять, сколько римских местностей он покорил до этого и каким образом он это сделал; он грозил, что если они не отдадут ему все имеющиеся у них в стенах города богатства, им придется испытать от персов страшные жестокости. Он сказал, что только при этом условии войско уйдет отсюда. (21) Услышав это, послы единогласно заявили, что готовы купить у Хосрова мир, если он не потребует у них невозможного, исход же войны, говорили они, до битвы никому не может быть известен. (22) Ибо никогда не было войны, исход которой был бы для участвующих в ней делом совершенно решенным. Тогда Хосров в гневе отпустил послов.

(23) На восьмой день осады Хосров решил возвести напротив городской стены насыпной холм. Он приказал нарубить в окрестностях массу деревьев с сучьями и листвой и положить их в форме четырехугольника перед стеной в том месте, куда бы из города не могли долететь стрелы. Поверх этих деревьев он велел насыпать как попало побольше земли, а затем еще навалить массу камней, не тех, что годятся для постройки, но высеченных попросту, и заботиться только о том, чтобы холм как можно быстрее поднялся на большую высоту. (24) Он приказал также положить между землей и камнями длинные бревна, с тем чтобы придать сооружению большую прочность. Он опасался, как бы оно, по мере возвышения, не оказалось неустойчивым. (25) Римский военачальник Петр (он оказался в то время здесь вместе с Мартином и Перанием), желая отогнать работающих над этим сооружением, послал против них имевшихся в его распоряжении гуннов. (26) Те, внезапно появившись, многих из них поубивали, причем особенно отличился один из копьеносцев, по имени Аргик. (27) Он один убил двадцать семь человек. Однако поскольку в дальнейшем варвары стали тщательно охранять работников, никому уже нельзя было выходить против них. (28) Когда по мере приближения к стене строители оказались там, куда достигали стрелы, римляне, начавшие уже упорно защищаться, стали пускать в них камни из пращей и стрелы из луков. Поэтому варвары придумали следующее. (29) Перед строителями агесты (так римляне на латинском языке называют это сооружение)[163]163
  Имеется в виду слово aggestum, означающее «насыпь», «курган».


[Закрыть] они начали постоянно вывешивать на длинных шестах достаточно толстые и широкие прикрытия из козьей шерсти, которые называются киликийскими. (30) В результате ни зажигательные стрелы, ни другие снаряды не могли их достать, но отброшенные назад занавесом, так там и оставались. (31) Тогда римляне, охваченные великим страхом, в большом смятении отправили к Хосрову послов, а вместе с ними и Стефана, знаменитого врача своего времени. Он как-то раньше избавил от болезни Кавада, сына Пероза, который наградил его за это великим богатством. (32) Когда он вместе с другими явился к Хосрову, то сказал ему следующее: «Издревле все считают человеколюбие истинным признаком хорошего царя. (33) Поэтому тебе, о могущественный царь, совершающему убийства и сражения, порабощающему города, суждено в будущем получить много прозваний, но имени доброго ты никогда не будешь иметь. (34) Между тем из всех городов Эдессе менее всего надлежало бы видеть от тебя что-либо худое. (35) Ибо отсюда происхожу я, который, совершенно не ведая будущего, воспитал тебя и посоветовал твоему отцу назначить тебя своем преемником. Таким образом, для тебя я оказался главным виновником твоего воцарения, а для моей родины – источником теперешних бедствий. (36) Ибо люди по большей части сами навлекают на себя многие несчастия, которые с ними случаются в будущем. (37) Однако если у тебя осталась хоть какая-либо намять об оказанных мною тебе услугах, не причиняй нам больше никакого зла, воздай мне эту награду, за что ты, о царь, получишь возможность не считаться самым жестоким». Так сказал Стефан[164]164
  Речь Стефана, несмотря на наличие в ней общих мест, кажется, вполне достоверна.


[Закрыть]. (38) Хосров же соглашался только тогда уйти отсюда, когда римляне выдадут ему Петра и Перания за то, что они, являясь рабами, полученными им по наследству, осмелились сражаться против него[165]165
  Хосров имел в виду то, что Петр был родом из Персоармении, а Пераний, сын Гургена, из подвластной ему Ивирии (Грузии).


[Закрыть]. (39) Если же римлянам это не в радость, то пусть выбирают одно из двух: либо заплатить ему пятьсот кентинариев золота, либо принять в город некоторых из доверенных ему лиц, которые, разыскав все богатства города, все золото и серебро, которое окажется, доставят ему, оставив остальное во владении хозяев. (40) Такие оскорбительные слова сказал Хосров, надеявшийся без особого труда взять Эдессу. Послы, поскольку им показалось невыполнимым то, чего потребовал Хосров, в глубокой печали возвратились в город. (41) Когда они вошли внутрь укреплений и сообщили о том, что сказал Хосров, весь город преисполнился смятением в плачем.

(42) Между тем постройка насыпи поднималась все выше и выше, и с большой спешкой работа продвигалась вперед. Римляне, не зная, что делать, вновь отправили послов к Хосрову. (43) Когда они оказались в лагере неприятеля и сказали, что они пришли просить о том же самом, они не услышали от персов ни одного доброго слова, но изгнанные оттуда с грубостью и шумом, были вынуждены возвратиться в город. (44) Сначала римляне пытались надстроить стену, расположенную против насыпи, другой постройкой; но когда сооружение персов превысило и ее, они отказались от этой работы в склонили Мартина уладить дело о мире любым образом, каким он пожелает. Тот, подойдя близко к вражескому лагерю, вступил в разговор с некоторыми из персидских военачальников. (45) Они, вводя Мартина в заблуждение, стали говорить ему, что их царь настроев мирно, но, что он, Мартин, никак не может убедить римского автократора отказаться от стремления соревноваться с Хосровом и заключить с ним мир. (46) Ибо и Велисарий, который намного превосходит могуществом и саном его, Мартина, чего он, впрочем, и не отрицает, и который недавно смог убедить персидского царя, находившегося уже в центре римских владений, отступить оттуда в персидские пределы[166]166
  Намек на Велисария – несомненная критика в адрес Юстиниана, отстранившего его от должности и заменившего более молодым и менее опытным Мартином.


[Закрыть], пообещав, что в скором времени прибудут к нему послы из Византия и установят на прочной основе мир, ничего не сделал из того, за что ручался, поскольку оказался не в состояния преодолеть волю Юстиниана.

XXVII. В это время римляне придумали следующее. Они сделали подкоп из города под неприятельскую насыпь, приказав копавшим его не прекращать работы, пока они не дойдут до середины холма. Таким образом они собирались поджечь эту насыпь. (2) Когда подкоп дошел почти до середины холма, до персов, стоявших наверху, дошел какой-то шум. (3) Догадавшись о том, что происходит, они сами начали копать сверху, делая ров с обеих сторон от центра, чтобы таким путем захватить римлян, затевающих против них зло. (4) Узнав об этом, римляне прекратили работу, навалили земли в уже пустое место и стали действовать у нижней части насыпи, которая подходила к стене. Вытащив снизу дерево, камни и землю, они сделали своего рода комнатку, набросали туда стволы легковоспламеняющихся деревьев, облив их кедровым маслом, серой и асфальтом. (5) Все это у них было уже наготове, а тем временем персидские военачальники, часто встречаясь с Мартином, вели с ним разговоры, о которых я сказал, делая вид, будто бы они хотят принять предложение о начале мирных переговоров. (6) Когда же насыпь у них была доведена до конца и приблизилась к городской стене, высотой намного ее превышая, они отослали Мартина, явно отказавшись от заключения мира и вознамерившись далее приступить к активным действиям.

(7) Поэтому римляне тотчас же подожгли стволы деревьев, заготовленных ими для этого случая. Огонь разрушил некоторую часть насыпи, но еще не успел полностью в нее проникнуть, как все дерево сгорело. Однако римляне, не теряя времени, беспрерывно бросали в подкоп новые дрова. (8) Огонь уже разгорелся подо всей насыпью, и ночью повсюду над этим холмом показался дым. Не желая позволить персам заметить это, римляне предприняли следующий маневр. (9) Наполнив маленькие сосуды горящими углями, они начали в большом количестве бросать их вместе с зажигательными стрелами по всей насыпи. Персы, стоявшие здесь на страже, стали быстро ходить туда-сюда и тушить их. Они думали, что дым поднялся по этой причине. (10) Но поскольку он продолжал распространяться, варвары в большом числе бросились туда на помощь. Римляне же, пуская в них стрелы со стены, многих из них поубивали. (11) С восходом солнца сюда прибыл и Хосров, сопровождаемый большей частью войска. Поднявшись на холм, он первый понял причину несчастья. (12) Ибо он обнаружил, что дым идет изнутри, а не от того, что метали враги. Он тотчас приказал всему войску спешно идти на помощь. (13) Римляне, воспрянув духом, бросали им оскорбительные слова; из варваров же одни засыпали землей, другие заливали водой те места, где показывался дым, надеясь, таким образом, одолеть беду, но им это совершенно не удавалось. (14) Там, где насыпали землю, естественно, дым прекращался, однако, вскоре он появлялся в другом месте, поскольку огонь заставлял его искать себе выход, где только можно. Что же касается воды, то чем больше ее куда-либо попадало, тем больше увеличивалось действие смолы и серы, отчего еще сильнее охватывались огнем попадающиеся бревна, и она гнала огонь все дальше, поскольку нигде не могло проникнуть внутрь насыпи такое количество воды, которого хватило бы на то, чтобы погасить пламя. (15) К вечеру дым стал настолько сильным, что оказался виден в Каррах и других более отдаленных городах. (16) Поскольку множество персов и римлян взобралось на насыпь, между ними завязалась битва; они сильно теснили друг друга, но победа осталась за римлянами. (17) Тогда и яркое пламя показалось над насыпью, и персы отказались от этого предприятия.

(18) На шестой день после этого, ранним утром, персы с лестницами в руках подошли к той части стены, которая называется крепостью. (19) Римляне, которые несли здесь стражу, спокойно спали, так как ночь была уже на исходе. Персы, тихо поставив лестницы к стене, начали уже подниматься вверх. (20) Но случилось так, что один из всех римлян, некий крестьянин, не спал. Он-то криком и большим шумом всех и поднял. (21) Произошла ожесточенная схватка. Персы оказались побеждены и удалились в свой лагерь, оставив там лестницы, которые римляне втащили в город, когда им никто не мешал. (22) Около полудня Хосров послал большой отряд к так называемым Большим воротам[167]167
  Большие ворота Эдессы находились примерно в середине восточной стены города.


[Закрыть] для штурма этого места. (23) Навстречу им выступили не только солдаты, но и крестьяне и некоторые из горожан. Одержав победу в битве с варварами, они далеко прогнали их. (24) В то время, когда они еще преследовали персов, среди римлян оказался толмач Хосрова Павел, который сообщил им, что из Визáнтия прибыл Рекинарий для заключения мира. Тогда обе стороны разошлись по своим местам. (25) На самом же деле Рекинарий прибыл в лагерь варваров за несколько дней до этого. (26) Однако персы совершенно не давали римлянам знать об этом, явно выжидая исхода своего коварного нападения на стену с тем, чтобы, если им удастся ее взять, не показалось, что они таким образом нарушили соглашение о мире, а если же они потерпят поражение, как это и случилось, приступить к мирным переговорам, к которым их призывали римляне. (27) Когда Рекинарий оказался внутри городских стен, персы потребовали, чтобы те, которые будут вести переговоры о мире, немедленно прибыли к Хосрову. Но римляне сказали, что послы будут отправлены через три дня; ибо в тот момент их стратиг Мартин был болен.

(28) Хосров, предполагая, что в этом доводе нет здравого смысла, стал готовиться к нападению. Приказав навалить на насыпь огромное количество кирпичей, он два дня спустя со всем войском подошел к городским укреплениям, намереваясь подвергнуть их штурму. (29) У каждых ворот он поставил кого-либо из военачальников с отрядом войска и, окружив таким образом всю стену, стал пододвигать к ней лестницы и машины. (30) Позади он поставил всех сарацин с некоторым количеством персов не для того, чтобы они нападали на город, но для того, чтобы после того, как город будет взят, они ловили и брали в плен тех, кто будет убегать из него. (31) С таким намерением Хосров и расставил так войско. Битва началась ранним утром, и поначалу преимущество было на стороне персов. (32) Будучи столь многочисленными, они сражались против малого числа защищавшихся, ибо большинство римлян ничего не слышали о происходящем и вообще они были совершенно не подготовлены. (33) Но чем дальше разгоралась битва, тем больше весь город наполнялся шумом и смятением, и все население, даже женщины и малые дети, стало подниматься на стены. (34) Взрослые мужчины вместе с солдатами мужественно отражали врагов, и многие крестьяне проявили в борьбе с варварами удивительную храбрость. (35) Дети же и женщины вместе со стариками собирали для сражавшихся камни и помогали им в других отношениях. (36) Некоторые, наполнив множество котлов маслом, поставили их по всей стене, долгое время кипятили, а затем совсем еще горячее масло выливали на приближавшихся к укреплениям врагов какими-то разбрызгивателями, тем самым причиняя им еще больший вред. (37) И персы, уже падая духом, стали бросать оружие, и, являясь к царю, заявляли, что они не в состоянии выдержать такого сражения. (38) Охваченный страшным гневом, побуждая их угрозами, он двинул всех на врагов. (39) Итак, они со страшным криком и шумом начали придвигать к стене башни и другие машины, а также приставлять лестницы с тем, чтобы взять город единым штурмом. (40) Однако римляне, осыпая их градом стрел и камней, защищались изо всех сил, и варвары, понеся страшное поражение, были обращены в бегство. Римляне издевались над отступающим Хосровом и звали его еще раз штурмовать стены. (41) Один лишь Азарет[168]168
  О персе Азарете см. выше: В.Р. I. 17. 1; 18. 1, 9, 27 etc.


[Закрыть] сражался со своим отрядом у так называемых Соинских ворот[169]169
  Соинские ворота, видимо, идентичны Воротам солнечных часов в юго-западной части города.


[Закрыть], в том месте, что зовется Трехбашеньем. (42) Поскольку римляне здесь не были по силе равны персам и уже уступали их натиску, варвары проломили во многих местах внешнюю стену, называемую протейхисмой, и сильно наседали на тех, кто защищал основную стену до тех пор, пока Пераний не напал на них, совершив вылазку со многими солдатами и некоторыми эдесситами, и не прогнал их, победив в сражении. (43) Этот штурм, начавшийся совсем рано утром, закончился поздно вечером. Обе стороны провели ночь спокойно, без боя, персы, страшась уже за свои лагерные укрепления и за самих себя, а римляне, собирая камни на стены и приводя в полную готовность все остальное с тем, чтобы на завтра вновь сражаться с идущим на штурм врагом. (44) На следующий день никто из врагов уже не подходил к укреплениям. На третий день часть войска по приказу Хосрова совершила атаку на так называемые Варлайские ворота[170]170
  Варлайские ворота расположены у северной стены города.


[Закрыть], но римляне выступили им навстречу в победили их в схватке, нанеся им большой урон, так что персы скоро отступили в свой лагерь. (45) Тогда Павел, толмач персов, подошел к стене и стал звать Мартина, чтобы тот позаботился о переговорах. (46) Мартин вступил в беседу с персидскими военачальниками, и Хосров, взяв от эдесситов пять кентинариев, дал им грамоту с обещанием не причинять больше римлянам никакого зла. Затем он сжег лагерные укрепления и со всем войском удалился домой.

XXVIII. Около этого времени умерло два римских военачальника: двоюродный брат василевса Юст и Пераний, родом ивир. Юст погиб от болезни, а Пераний разбился, упав на охоте с коня. (2) Поэтому вместо них василевс назначил других, послав Маркелла, своего племянника, только что вошедшего в возраст[171]171
  Маркелл – сын сестры Юстиниана Вигилянции и Дулькиссима. Брат будущего императора Юстина II. См.: PLRE. II. Р. 1315. Stemma 10.


[Закрыть], и Константиана, который немного раньше вместе с Сергием отправлялся с посольством к Хосрову[172]172
  См. выше: II. 24. 3.


[Закрыть]. (3) И теперь василевс Юстиниан направил к Хосрову Константиана и Сергия в качестве уполномоченных для заключения мирного договора. (4) Они застали Хосрова в Ассирии, там, где находятся два города – Селевкия и Ктесифон. Их построили македоняне, которые после смерти Александра, сына Филиппа, правили персами и другими живущими там народами[173]173
  Селевкия была действительно основана преемником Александра Македонского – Селевком I Никатором (Победителем). Город вырос на правом берегу Тигра и стал столицей эллинистического государства Селевкидов. К Селевкии перешли функции Вавилона, и она стала главным городом Месопотамии. В III в. до н.э. парфяне разбила напротив Селевкии военный лагерь, из которого затем выросла столица Парфии – Ктесифон, ставший преемником Вавилона и Селевкии.


[Закрыть]. (5) Два этих города разделяет река Тигр, ибо другой промежуточной полосы земли между ними нет. (6) Встретившись здесь с Хосровом, послы предложили ему возвратить римлянам земли Лазики и заключить с ними прочный мир. (7) Но Хосров сказал, что нелегко им будет заключить между собой мир, если прежде не будет установлено перемирие, в течение которого они постоянно могли бы безо всякой опаски посещать друг друга, разрешить таким образом все разногласия и прочно установить на будущее договор о мире[174]174
  Хосров выступил против заключения длительного мира, по всей видимости, потому, что, уповая на еще неиссякшие силы, надеялся еще не раз потревожить пределы Византии.


[Закрыть]. (8) Однако за перемирие на все это время римский автократор должен заплатить ему деньги и прислать врача по имени Трибун с тем, чтобы он оставался при нем назначенное время. (9) Этому врачу удалось в прежнее время излечить его от тяжелой болезни, чем он заслужил его расположение и стал ему очень желанным человеком[175]175
  Примеры Стефана и Трибуна свидетельствуют о том, что византийские врачи пользовались большим авторитетом у персов. О Трибуне Прокопий сообщает еще в «Войне с готами», где говорит, что этот врач пользовался большой благосклонностью со стороны Хосрова, отличавшегося от природы болезненностью. Как-то, после того, как Трибун избавил его от болезни, Хосров стал предлагать ему любые дары, а тот вместо сокровищ попросил отпустить пленных византийцев, что шах и исполнил. См.: B.G. IV. 10. 11 – 16. Трибун известен и по другим источникам. См., например: Zach. XII. 7.


[Закрыть]. (10) Когда об этом услышал василевс Юстиниан, он тотчас послал ему Трибуна и вместе с ним деньги – двадцать кентинариев. (11) Так между римлянами и персами был заключен мирный договор на пять лет, произошло это на девятнадцатом году <545 г.> самодержавного правления василевса Юстиниана.

(12) Немного времени спустя сарацинские вожди Арефа и Аламундар начали между собой войну, одни, безо всякой помощи как со стороны римлян, так и со стороны персов. (13) Во время одного набега Аламундар взял в плен одного из сыновей Арефы, когда тот пас лошадей, и тотчас принес его в жертву Афродите[176]176
  Столкновение имело место в 546 г. О жертвоприношениях людей у арабов в эту эпоху в источниках упоминается не раз. Под Афродитой имеется в виду почитаемая у арабов Астарта (Аль-Узза). Война между арабами возникла еще раз несколько лет спустя, и тогда она закончилась решительной победой Арефы. Аль-Мундир же погиб тогда (в 554 г.) в одном из сражений.


[Закрыть]. Отсюда можно заключить, что Арефа не предавал персам интересы римлян. (14) После этого они со всеми своими войсками вступили в сражение друг с другом. Люди Арефы одержали решительную победу и, обратив врагов в бегство, многих из них убили. Арефа чуть было не взял живыми в плен сыновей Аламундара, однако, все же не взял. Так обстояли тогда дела у сарацин. (15) Между тем стало ясно, что царь персов Хосров заключил с римлянами перемирие с коварной целью, надеясь захватить их благодаря этому миру врасплох, причинив им ужасное зло. (16) Ибо на третьем году этого перемирия он задумал следующую хитрость. Было среди персов два брата: Фабриз и Исдигусна[177]177
  Исдигусна (Йазд-Гушнасп) принадлежал к знатному роду Зикхов, одному из семи первых родов империи Сасанидов. В течение последующих двух десятилетий Йазд-Гушнасп играл важную роль в ирано-византийских отношениях и был главным представителем шаха Хосрова при византийском дворе. См.: Christensen A. L’Iran... P. 105; Stein E. Op. cit. P. 504 et N l; 510.


[Закрыть], оба занимавшие у них высокие посты, но по складу характера самые негодные из всех персов и имевшие славу как наиболее искусные во всякой низости. (17) Задумав внезапным нападением захватить город Дару и выселить из Лазики всех колхов, разместив на их месте персов, Хосров избрал себе в помощники для выполнения того и другого предприятия этих людей. (18) Ему казалось, что будет удачной и ценной находкой, если он присвоит Колхиду и упрочит обладание ею, поскольку, по его расчету, это во многих отношениях окажется полезным для персидской державы. (19) Ибо и Ивирией он сможет владеть в дальнейшем совершенно спокойно, поскольку им не у кого будет искать спасения на тот случай, если они восстанут против него. (20) Ибо с тех пор, как знатнейшие из этих варваров вместе с царем Гургеном задумали отпасть, как было сказано иной раньше[178]178
  См. выше: I. 12. 4 и след.


[Закрыть], персы не позволяли им иметь своего царя, ивиры же подчинялись им против своей воли, и между теми и другими царило большое подозрение и недоверие. (21) Было ясно, что ивиры крайне недовольны и, если им представится какой-нибудь благоприятный случай, они в ближайшее время восстанут. (22) Кроме того, персидская держава навсегда избавится от опустошительных набегов соседствующих с Лазикой гуннов, которых ему [Хосрову] будет легче и без особого труда насылать на римскую державу, когда ему только заблагорассудится, ибо Лазика не что иное, как передовое укрепление против живущих на Кавказе варваров. (23) Но более всего, он надеялся, будет персам выгоды из-за обладания Лазикой потому, что, двигаясь из нее, они смогут совершать набеги и посуху, и по морю на местности, расположенные у так называемого Понта Эвксинского, покорить Каппадокию и соседствующие с ней Галатию и Вифинию и затем, не встречая ни от кого сопротивления, внезапным набегом захватить Визáнтий[179]179
  Ср. выше: II. 15. 27 и коммент. 106.


[Закрыть]. (24) Поэтому Хосров и хотел подчинить своей власти Лазику, но на лазов он меньше всего полагался. (25) Ибо с того времени, как римляне удалились из Лазики, большинство лазов были самым решительным образом настроены против персов. Дело в том, что среди всех других народов персы отличаются исключительным своеобразием, и по своему характеру и образу жизни они чрезвычайно жестоки. (26) Их законы неприемлемы в а для кого из людей, а их повеления совершенно невыполнимы, В сравнении же с лазами отличие их образа мысли и жизни особенно ощутимо, поскольку лазы более всех других людей преданы христианству, в то время как религия персов прямо противоположна их вере. (27) Кроме того, в Лазике совсем нет соли, равно как и хлеба, вина и других земных благ[180]180
  Еще у античных авторов общим местом для характеристики низкого жизненного уровня варваров было отсутствие пшеницы и вина. См.: Strab. VII. 304; Юлий Цезарь. Записки о Галльской войне. II. 15. 4 etc. Несколько раз, помимо этого места, оно встречается и у Прокопия. См., например: B.V. II. 6. 13; B.G. ÏI. 15. 16 – 19.


[Закрыть]. (28) Все это ввозится к ним на судах римлянами, живущими у морского побережья, и лазы приобретают эти товары не за золото, а за кожи, рабов и все то, что у них здесь в излишке. (29) Естественно, что, лишенные всего этого, они в дальнейшем пребывали в сильном раздражении. Хосров знал об этом и поэтому спешил самым надежным образом предупредить их восстание. (30) Пока он обдумывал эти планы, ему казалось, что самым выгодным будет устранить как можно скорее царя лазов Гуваза, выселить оттуда лазов всем племенем и затем разместить в этой стране персов и какие-либо другие народы.