Текст книги "Полный годичный круг кратких поучений. Том IV (октябрь – декабрь)"

I. В жизни ныне ублажаемой Анастасии Римлянки есть достойная великого внимания и благоговения нашего черта: когда подвергли ее жестокому бичеванию, она, сказано, прославляла Бога словами псалмов: ни слова ропота, ни слова колебания и сомнения, или малодушия, хотя мучения ее были столь жестоки, что даже простой народ, привыкший к таким зрелищам, стал укорять правителя. Чем же объясняется такой дивный, равноангельский поступок св. мученицы Анастасии? Ее глубокою благодарностью к Богу за то неизмеримо великое и не передаваемое никаким словом блаженство, которое Господь уготовал после смерти всем любящим Его, словом, – за свое спасение, путь к которому неизбежно должен быть узок и скорбен. Как мало подобных христиан в наше время!

II. Это побуждает нас, братия, побеседовать с вами о нашей неблагодарности к Богу, несмотря на все Его бесчисленные к нам благодеяния, которые мы испытываем, начиная с первой минуты своего рождения, и которые мы очень часто забываем и весьма мало, к великой скорби, ценим.

а) Кто думает ныне о том, братия, чтобы благодарить Бога, сознавая полную зависимость от Него? Взгляните на зрелище, являемое нам миром в этом отношении! В каждом состоянии вы заметите людей, презирающих то, что Бог им дарует, и возносящих свои взгляды на людей выше себя, требуя постоянно у Бога того, в чем Он им отказал.

Будет ли, например, работник, которому Бог ниспосылает его насущный хлеб, здоровье, силу, привязанности, радости, могущие его удовлетворить, будет ли он ценить свое благополучие? Нет, его взгляды обращены вверх, он завидует тому, кому Бог дал более высокое положение, и единственно желаемые им блага находятся для него на той высоте, которой он не достигает.

А этот, более наделенный человек, составляющий предмет его зависти, думаете ли вы, что он считает себя счастливым и удовлетворенным? Чувствует ли в своем сердце всю полноту благодарности при мысли о том, чем он обладает? Нет; он в свою очередь с завистью смотрит на стоящих еще выше, смотрит выше, т. е. в область изобилия и роскоши, там его счастье, и, с его точки зрения, только находящиеся выше его суть счастливцы земли.

Спросите в свою очередь этих счастливцев, обладающих всем, чему можно завидовать: независимостью, богатством и средствами к удовлетворению своих самых малейших прихотей. Вы думаете, что они наверно счастливы? Увы! У них чаще всего встречается недовольство своим благоденствием, и их сердце и ум всего легче пресыщаются этими благами. Вы видите, как у них, в свою очередь, возникают новые неосуществимые желания и как они отыскивают счастье везде, кроме того, в чем определил его Бог.

б) Братия! Не будем осмеивать эту черту человеческой природы, но, размыслив, лучше пожалеем о ней.

В этом глухом недовольстве, преследующем повсюду человека, омрачающем его радости и губящем его счастье, мы должны признать в конце концов яркое доказательство высоты его назначения. Вы думали, что человек мог быть счастлив на земле, и что счастье заключается в этих желаемых им радостях. Нет! Нам отвечает на это вековая опытность и ваша собственная. Нет! Счастье не в этом. Почему же так? Потому что наша душа сотворена для Бога и лишь одно бесконечное может ее удовлетворить. «О, Боже! – восклицал некогда блаженный Августин, Ты создал нас для Себя; вот почему наше сердце мятежно, пока не успокоится в Тебе!» Вы находите безумным того счастливца на земле, который, попирая ногами все радости, ищет новых, невозможных, вы обвиняете того человека, который, будучи в состоянии наслаждаться всем, отдается опьянению страстей, стремление к которым поглощает все его радости, подобно жаровне, истребляющей сухие листья. Узнайте же, однако, в этих заблуждениях тайную жажду, мучащую человеческую душу, и, по необъятности ее желаний, измерьте величие того, что единственно способно удовлетворить ее навсегда. В ту огромную пустоту сердца, где отсутствует Бог, вы напрасно бросали бы блага земные: успех, славу, привязанности, одним словом – все, что видимо, все, что любят, все, чему завидуют… Пучина останется отверстой, и, что бы вы туда ни бросали, вы не уменьшите ее… Этому сердцу требуется более, чем земное благополучие, более, чем даже сам мир: наполнить его могла бы лишь одна любовь Божия.

в) Как бы то ни было, православные христиане, неблагодарность к Богу, к сожалению, весьма часто встречается среди христиан.

Странно, что в этой душе, прощенной, освященной, наполненной любовью Божией и ангельскою радостью, вы видите, как поселяется неблагодарность, подобно холодной змее. Кто же открыл ей доступ? Наше ли природное непостоянство, или то ужасающее легкомыслие, с которым мы забываем наши самые живые и серьезные впечатления? Нет, здесь требуется проследить за одной из печальных сторон нашего сердца. Это сердце неблагодарно, потому что всякое обязательство тяготит его, даже любовь Божия… Да, в нас скрывается остаток гордой независимости, не желающей принять иго Божие; мы как бы чувствуем, что Его благодеяния нас связывают, а мы не хотим быть связанными; при свете искупления мы чувствуем преступность нашего себялюбия.

Не трудно всякому видеть следы неблагодарности в той беспечности, поистине животной, с которой христианин, привыкает быть предметом любви Божией, взирая на свое положение, как на вполне естественное. Мы ее находим в сухой и оскорбительной манере, с которой он говорит о самом трогательном и священном деле искупления, которого он был предметом. Мы находим ее в роптаниях, вырывающихся у него, как только рука Божия отказывает ему в одном из тех благословений, к которым он так быстро приучается. Увы! В этой священной душе мы находим древнего человека, древние презрения, древнюю бесчувственность. Вот почему также, братия, Бог нас опечаливает, призывая каждого из нас пройти в свой черед через горнило бедствий и продолжая таким образом то божественное воспитание, которого одно прощение не довершило бы; вот почему Бог нас посещает несчастиями, потому что в скорби в особенности мы умеем различать Его присутствие. И, действительно, постарайтесь заметить это – только в ту минуту, когда, Бог нас поражает, мы сознаем, что до этого времени Он щадил нас. В Его гневе проявляется Его любовь; справедливый Бог открывает благого Бога, и под ударами Его правосудия мы понимает впервые безграничность Его милосердия! (См. «Беседы» Берсье).

III. Будем, братия, благодарны Господу и за Его благодеяние и за посылаемые Им скорби, воспитывающие нас для Царствия Божия. Аминь. (Составлено по указанным источникам).

I. Преп. Авраамий Ростовский (XII в.), воспоминаемый ныне Церковью, был родом из Костромской области и до крещения назывался Ивериком. Родители его были богатые язычники. До 18-летного возраста Иверик лежал в расслаблении. Однажды некоторые из новгородских христиан по делам были в доме отца его и беседовали о вере во Христа, исцелявшего больных и воскрешавшего мертвых; Иверик слышал эту беседу и решился уверовать во Иисуса Христа, если получит исцеление; с этого времени он стал понемногу оправляться и выздоровел. Оставив родительский дом, он отправился к пределам Новгорода; на пути встретились ему другие верующие, которые наставили его в истинах христианства. Первоначально Иверик поступил в монастырь на острове Валааме и принял имя Авраамия. Остальное время жизни Авраамий провел в основанном им монастыре близ Ростова и деятельно распространял христианство между язычниками Ростовской области. Язычники не раз собирались сжечь монастырь Авраамия, но кротость и вместе твердость духа преподобного каждый раз обезоруживали их. Жизнь Авраамия служила для иноков его обители образцом трудолюбия; преподобный участвовал во всех трудах братии, работал в хлебне, рубил дрова, мыл власяницы и исполнял всякие другие работы. За свои труды Авраамий первый в России был почтен саном архимандрита.

Преп. Авраамий скончался в глубокой старости и был погребен в основанной им Богоявленской обители, где его мощи почивают и ныне.

II. Преп. Авраамий своим примером научает нас той истине, что подвижничество весьма необходимо и благотворно для развития и возрастания христиан в жизни духовной, жизни христианской.

Подвижничество в наше время не только не пользуется уважением и сочувствием, но и признается весьма многими несовременным, не имеющим никакой цены, даже противоестественным, насилующим природу человеческую. А между тем подвижничество составляет существенную, необходимейшую стихию в жизни христианской.

а) Христианство, истинно христианская жизнь немыслимы без подвижничества; в известных пределах, в известной степени подвижничество обязательно, заповедано всем христианам, узаконено для всех нас.

В самом деле, если мы внимательно рассмотрим христианство, его нравоучение, то увидим, что оно в существе своем есть высокое подвижничество и обязывает к великим подвигам. Ибо чего требует Христос от Своих последователей? Он требует от нас полного самоотвержения. «Кто хочет идти за Мною, – говорит Он, – отвергнись себя, и возьми крест свой и следуй за Мною» (Мк. 8, 34). А отвергнуться себя, отказаться от всех пристрастий, привязанностей, страстей, ради следования за Христом, – разве это не подвижничество, не тяжелое подвижничество?.. Взять на себя свой крест, – крест трудов, скорбей, лишений, – разве это не подвижничество? Св. апостол Павел внушает всем верующим «совлечься ветхого человека с делами его и облечься в нового» (Кол. 3, 9, 10), «умертвить земные члены свои» (ст. 5), «распять плоть со страстями и похотями» (Гал. 5, 24). Опять не великого ли и тяжкого подвижничества требует апостол от христиан, обязывая их к совлечению ветхого человека, к умерщвлению своих членов, к распятию плоти своей со страстями и похотями? Совлекать с себя ветхого человека, отсекать от себя то, что сделалось второй природой, терзать свою греховную природу, уничтожая в ней грех, – возможно ли без страшных болей, без тяжких страданий? Очевидно, для всех христиан обязательно подвижничество и – подвижничество строгое, и – тот не христианин, не Христов, кто не распинает плоти своей со страстями и похотями… Потому восстающие против подвижничества вообще восстают против христианства, которое невозможно без подвижничества.

Так, подвижничество заповеданное, для всех обязательное, не только не противно природе нашей, но и совершенно сродно истинной природе человеческой. Оно исправляет наши души, возвышает и усовершает нашу духовную жизнь: может ли совершать что-либо подобное, благотворное для души, жизнь противоестественная?

б) Но не заповеданное только подвижничество сообразно с нашей природой, благотворно для нас и необходимо: совершенно сообразно с природою и подвижничество усиленное, советуемое и не для всех обязательное, – то подвижничество, представителями которого были свв. мужи, преподобные иноки, всю жизнь посвящавшие на служение Христу. И это подвижничество в высшей степени полезно и для самих подвижников, и для всей Церкви Христовой.

И в обыкновенной жизни встречаются люди, которые, по особенностям своей природы, по складу своих способностей, не могут довольствоваться тою жизнью, которою живут массы народные: общая колея жизни для них узка; они не могут вложить свою жизнь в рамки жизни общей, не могут приложить к ней с успехом свои силы и способности. Сколько было и есть людей, любящих отважные и опасные предприятия и среди их проявляющих всю свою энергию, и находящих здесь радости и наслаждения! Сколько было и есть людей, которые всю жизнь свою трудятся над различными изобретениями в области науки, искусства, практической жизни, обрекая себя на труд неустанный, на лишения, разочарования, неприятности! Заставьте этих людей жить общей с другими людьми жизнью, и – вы причините насилие их природе и сделаете их несчастными, погибшими людьми. Их способности, не получив надлежащего простора для своей деятельности и должного направления, легко могут заглохнуть, или, что еще хуже, их способности и стремление могут получить превратное, ложное, вредное направление. Таким образом, втолкнув их в общую колею жизни, вы сделали бы их совершенно бесполезными, несчастными, даже вредными людьми. А допустив их избрать новый, сочувственный им путь жизни, вы дадите им возможность жить сообразно с требованиями их природы и быть довольными, счастливыми, добрыми деятелями.

Что замечается в обыкновенной жизни, то же самое мы видим и в жизни христианской. И в области христианской жизни встречаются личности исключительные, нравственно сильные, наделенные возвышенными стремлениями. Естественно, подобные личности не могут довольствоваться тою жизнью, которая обязательна для всех, и ищут новых путей для своей жизни и деятельности, и, вступив на эти пути, проявляют на них всю силу своей духовной природы и, сами идя к совершенству, служат назидательным примером для других. Эти люди ищут себе особых трудов, стараются исследовать неразъясненные другими стороны нравственной жизни, испытать новые духовные подвиги – усиленные, вступить в усиленную борьбу с грехом и врагом нашего спасения, и – подобные личности только этою жизнью и удовлетворяются. Таков был, между прочим, и воспоминаемый ныне преп. Авраамий. Да, для самих подвижников великое счастье, что они могут избирать особые, необыкновенные пути к нравственному усовершенствованию, на которых они могут проявлять всю силу своего духа, всю глубину своего христианского убеждения. Здесь они живут жизнью, совершенно сообразною с их природою. Здесь они верным путем достигают своего спасения.

III. Возлюбим же, братия и сестры, святое подвижничество! В наше время более, чем когда-либо, оно необходимо для Церкви, для ее блага, для обновления ее. Только оно может поразить и уничтожить те уклонения от христианской нравственности, которые в наше время проявляются так часто и с такою силою. Только при его помощи и влиянии возможна борьба с одолевающим нас злом. Аминь. (Составлено по «Словам и речам» Павла, архиепископа Казанского, изд. 1889 г.).

Тридцатый день

I. Св. Зиновий и сестра его Зиновия, память коих совершают ныне, родились в городе Эгах в Киликии и получили христианское воспитание от своих благочестивых родителей. Достигнув совершенного возраста, брат и сестра роздали все свое имение бедным и проводили истинно богоугодную жизнь. Местные жители так уважали их, что пожелали иметь Зиновия своим епископом, и избрание это состоялось.

Между тем началось гонение на христиан от Диоклетиана. В Киликию также был прислан сановник царский, по имени Лисий, с предписанием отклонять народ от веры христианской и с полномочием беспощадно карать и истреблять христиан.

Не мог в это время укрыться озаряющий всю местность христианский светильник – епископ Зиновий, прославленный уже от Бога даром чудотворений, которым привлекал он неверующих и утверждал привлеченных им в вере Христовой. Послал Лисий за этим влиятельным христианином и сказал ему: «я нахожу излишним вдаваться с тобою в долгие рассуждения и потому в коротких словах предлагаю тебе одно из двух: жизнь, если ты признаешь богов наших, или – смерть, если не поклонишься им»…

– Жизнь – не жизнь без Христа, а смерть за Христа не есть смерть, но бессмертная жизнь, и потому избираю смерть за Христа, – отвечал Зиновий.

Его предали истязаниям.

Узнав об этом, сестра епископа, Зиновия, поспешила на место, где мучили ее брата, и неустрашимо обратилась к Лисию: «я также христианка, – сказала она, – я так же, как и брат мой, исповедую Бога истинного – Иисуса Христа и желаю пострадать за Него вместе с братом моим»…

Напрасно уговаривал Лисий Зиновию отречься от того, что он почитал заблуждением, напрасно думал устрашить ее, представляя позор и ужас казни в глазах всего народа. Потеряв наконец надежду склонить ее к отречению от Иисуса Христа, он велел подвергнуть ее вместе с братом ее пытке огнем. Но и среди жестоких страданий мученики радостно воспевали божественные псалмы. С радостью пошли они и на казнь, исповедуя себя христианами, и с благодарением к Богу преклонили под меч головы и предали свои души своему Спасителю. Это было в 285-м году (См. Четьи Минеи, октябрь).

II. Св. священномученик Зиновий и сестра его Зиновия были замучены за то, что исповедовали себя христианами, ибо не по имени только, но и в самом деле они были таковыми.

Спросим себя: христиане ли мы? Подражаем ли мы в христианском своем звании святым, ныне прославляемым? Апостол Павел говорил же христианам своего времени: себе искушайте, аще есте в вере, себе искушайте (2 Кор. 13, 5). Необходимо испытывать себя, необходимо поверять свою жизнь. И учеников испытывают, и служащих поверяют, и купец наблюдает за своими делами, и богач усчитывает свой капитал. Как же нам, христианам, не наблюдать за собою, не испытывать себя, не поверять своей жизни? Итак, не лишний, очевидно, братия, и не бесполезный вопрос, и я повторяю его: христиане ли мы? – Знаю, мне скажут: «Да как же мы не христиане?

а) Мы крестились во Иисуса Христа, исповедуя Бога Отца и Сына и Святаго Духа, и всегда носим на себе Крест Христов: как же мы не христиане?» – Так. Действительно, мы сподобились этой великой благодати Божией. Мы крестились, вступили в Церковь Христову и сделались верными. Но помним ли мы эту принятую нами благодать? Понимаем ли, ценим ли достоинство звания, в которое вступили? Храним ли те обеты, которые дали при крещении, т. е. отречься от диавола и дел его и облечься во Христа? По большей части – нет и нет… Мы носим на себе крест. Неужели этого и довольно для христианина? А располагаем ли мы жизнь свою по примеру распятого за нас Господа, исполняем ли закон Христов?

б) Говорят: «мы ходим в церковь святую и молимся Богу: как же мы не христиане?» – Так. Ходим в церковь, но часто ли и всегда ли, когда должно? Ходим в церковь, но так ли, как следует? Надо ходить в церковь, по словам св. Церкви, с верой, благоговением и страхом Божиим, ведь церковь – дом Божий, тут Сам Бог невидимо присутствует. Надо и стоять в церкви смиренно, благочинно и благоговейно, как пред лицом Божиим. Но так ли и всегда ли так бывает? Мы молимся, но внимательно ли, усердно ли, сокрушенно ли? Как мы ведем себя в церкви, как изображаем на себе крест, как полагаем поклоны? Не по привычке ли только, не по обычаю ли одному? Не забудем, что Спаситель наш Господь не раз изгонял из храма недостойных и за недостойные дела. Не забудем, что и молитва, по словам пророка, бывает иногда не во спасение, а во грех (Пс. 108, 7).

в) «Мы, – говорят, – постимся в известные дни и времена, как установила христианская Церковь: как же мы не христиане?» – Постимся? Но все ли и всегда ли? Многие из нынешних христиан не знают никаких постов, у них сплошная во весь почти год, нарушение правил церковных не ставится почти ни в какой грех. Да и те, которые соблюдают посты, недалеко ушли по пути христианского воздержания: есть одну постную пищу еще не значит поститься, а ведь наше постничество почти всегда и состоит только в том, что не едим скоромного, а постное едим без простоты и умеренности, и вовсе не заботимся воздержаться от прихотей и страстей.

г) Говорят еще: «мы празднуем христианские праздники: как же мы не христиане?» Точно, празднуем, хотя не все и не всегда. Как и сколь усердно празднуем – об этом уж не говорим. Бываем в церкви за службой час, и два, может быть и подольше. А затем? Что делается днем, что вечером? Со службой церковной у нас решительно оканчивается Божий праздник. Простой народ пьянствует, предается удовольствиям, часто самым бесчинным, а люди богатые и образованные большей частью забавляются роскошными обедами, блестящими балами, языческими представлениями. Не скажет ли и нам Бог, смотря на наше празднование: праздников ваших ненавидит душа Моя (Ис. 1, 14)?

д) «Мы христиане»… А какова жизнь наша? Каково поведение наше? О чем вся забота у нас? Знаем ли мы свою веру, свои христианские обязанности? Что у нас читают в домах? По большей части книги пустые, бесполезные, часто соблазнительные, а то еще одни разве газеты… А свящ. Писание? О, это чтение скучное, тяжелое; это чтение собственно духовных, так думаем мы. Что поют у нас по домам? Песни мирские, чувственные, греховные… А песни священные, божественные? Это певали, может быть, когда-нибудь в старину… Какие у нас дела? На что обращены все заботы, все труды? На то ли, чтобы служить Богу, прославлять Его благочестивою и добродетельною жизнью? Не на одни ли земные, житейские нужды? Еще апостол говорил о христианах своего времени: вси своих си ищут, а не яже Христа Иисуса (Флп. 2, 21); что же должно сказать о нас? Говорить ли о делах наших, противных закону Божию, посрамляющих нашу веру святую! А если еще проверить наши мысли, намерения, движение сердечные, то видно будет, что мы живем только плотью, руководимся только законом греховной природы нашей, а не законом Божиим. Где же подвиги против греха, где чистота и непорочность? А ведь это все необходимо каждому христианину. Сам Господь требует этого от нас: святи, – говорит, будите, яко Аз свят есмь (1 Пет. 1, 16). А нам редко и на ум приходит вечность, мы мало и думаем о том, что будет с нами по смерти. Судите сами, братия, какие же мы христиане! (См. «Сеятель благочестия» прот. В. Нордова).

III. Чаще будем, братия мои, поверять себя – христиане ли мы, и если заметим, что далеко уклонились от своего христианства, будем всеми силами нашей души и тела заботиться о возвращении себе этого великого и спасительного звания. Аминь. (Составлено по указанным источникам).