Текст книги "Современные проблемы Российского государства. Философские очерки"

Постоянное обсуждение проблем духовности в современном обществе говорит о том, что духовное неблагополучие является реальной опасностью для государства, поиски его духовных начал носят всё более напряженный и драматический характер. У страны нет исторического времени, чтобы позволить себе и далее жить в духовном вакууме. Обретение духовности обычно всегда становится предвестником революционных перемен во властных структурах и в самом государстве. Вопрос в том, будут ли они носить вид радикальной смены политического курса самой властью или начнутся с массовых выступлений. Духовный фактор в русских трансформациях и революциях всегда приобретал особую значимость. Однако традиционные взгляды, связанные с надеждами на духовное пробуждение общества, на духовные сдвиги в сознании людей требуют сегодня существенного уточнения.

Твердое убеждение и вера российских людей в том, что страна постепенно становится на путь духовного возрождения и обретения новой системы ценностей, страдают тем недостатком, что они основаны на явном или неявном признании направленности исторического процесса, хотя бы в виде общей тенденции. Обретение в перспективе более возвышенных и гуманистических измерений обществом неизбежно, добро побеждает зло, иначе борьба и сама жизнь теряет смысл. Но многовековая история страны показывает, что попытки россиян следовать своим отечественным духовным образцам, которые естественно претерпевали разные изменения, вызывало и вызывает резкое противодействие со стороны других государств и цивилизаций. Сила России как великой державы в её духовности, которая поэтому становится ненужной и опасной для Запада и которую он стремится всеми доступными средствами разрушать и навязывать стране и ее жителям другие ценности и моральные нормы. Поэтому обретение российским государством подлинных духовных ценностей является сегодня серьезной проблемой как теоретической, так и сугубо практической.

Раздел II
Становление собственного пути развития России как исторический смысл российских трансформаций

Очерк 4
Информационное взаимодействие российского общества с Западной Европой и его последствия

Таким образом, состояние духовной жизни общества, угрозы духовной безопасности сегодня становятся в центре внимания всех тех, кого интересуют судьбы российского государства. Поэтому следующий очерк будет посвящен информационному взаимодействию российского общества с западным миром и тем социальным последствиям, которые имели место в стране в течение последних столетий. Уровень различия в экономическом развитии является определяющим фактором в характере отношений между взаимодействующими странами в их исторической динамике. В центр мы выдвинем информационные отношения, которые в концентрированном виде выражают суть отношений между странами.

Рост информационного «облучения» основывается, прежде всего, на несимметричности информационных потоков обмена между развитой и отсталой страной, который может быть во много раз больше, чем уровень и характер экономической или политической отсталости. И если эта асимметричность была не столь велика в предыдущие столетия, то уже в XX веке, особенно после российской революции 1917 года, она становится все более заметной, превращаясь в мощнейший и весьма действенный фактор политики Запада в отношении России.

По мере увеличения разрыва в уровне экономического развития, экономической асимметрии все большее место в информационном взаимодействии начинает играть информационная агрессия. Не случайно сегодня на первый план в изучении современных проблем отношений Запада к России вышли информационные процессы, которые приобрели характер целого спектра информационных войн. В них в суммарном виде находит свое отражение внутренний смысл всего многообразия сегодняшнего противоборства в мире. Общая характеристика информационных войн Запада против России на протяжении столетий не изменилась.

Информационные войны есть достаточно новый для науки предмет изучения, хотя как общественное явление они имеют многовековую историю. В российской науке их глубокое изучение стало возможным лишь с начала 90-х годов прошлого века. В советские времена много занимались изучением идеологической борьбы двух систем, но и в этих довольно ограниченных рамках было сделано тогда немало полезного. Сегодня отечественная наука и особенно практика ведения информационных войн серьезно отстает от зарубежного уровня. Изучение этих войн давно превратилось в ключевую проблему социальных наук и философии, а сами войны знаковой приметой времени.

Любая война ведется с целью поражения противника. В классических войнах сражаются армии. Военный разгром противника приводит, как правило, к признанию им поражения и к потерям – либо части территории, либо к выплате контрибуции, либо к попаданию в зависимость от победителя. В информационной войне целью выступает разгром противника через изменение его сознания. Информационные войны весьма разнообразны, поскольку речь может идти об изменении самых разных сторон и уровней сознания как общественного, так и индивидуального. Заслуживает внимания серия работ (из 19 книг) по современным информационным войнам, изданная Экспериментальным творческим центром. Каждая из книг посвящена отдельному виду войны: политической, экономической, информационно-психологической, метафизической, мироустроительной, концептуальной, диффузной войны и другим видам, а также войне с Великой Отечественной войной (война, с которой ведут войну)[171]171
  См., к примеру, Вялый Ю.В. Концептуальная война. М., 2013; его же. Экономическая война. М., 2013; Кудинова А.Е. Информационно-психологическая война. М., 2013; Кургинян С.Е. Метафизическая война. М., 2013; его же. Политическая война. М., 2013; Мамиконян М.Р. Война идей. М., 2013 и др. работы. См. также: Сб. Информационные войны в современном мире. М., 2008.


[Закрыть].

Сверхцель каждого из отмеченных видов информационных войн – разрушение базовых духовных ценностей и смыслов, присущих народу, нации страны. Война, в конечном счете, ведется против тех высших смыслов, без которых страна не может развиваться, совершенствоваться, она может только деградировать и распадаться. На каждом историческом этапе цели войны обретают свои конкретные очертания.

В центре всего спектра информационных войн находится проблема смены культурного ядра враждебной цивилизации. Каждой развитой цивилизации присуща своя культурная матрица, в соответствии с которой она воспроизводит себя во всех своих жизненно важных проявлениях. Культура есть совокупность исторически сформировавшихся норм, обычаев, форм и технологий профессиональной и повседневной деятельности людей, но главное ее содержание составляют духовные, нравственные ценности. Культура – это, в первую очередь, высшие смыслы и ценности человеческой жизни, обретающих в обществе символическую форму. На концептуальном уровне культура решает вопросы исторического предназначения цивилизации, способов его реализации. Через общепринятые механизмы культурного взаимодействия людей происходит в обществе передача от поколения к поколению главного смысла общественного самосознания во всех его формах – личностной, этнической, цивилизационной, классовой, гражданской или государственной идентичности, как абсолютного условия, необходимого для решения всех других проблем цивилизационного развития.

Россия попадает под постоянное агрессивное воздействие становящейся западной цивилизации (как совокупности целого ряда западноевропейских государств), которое постоянно множилось по направлениям и увеличивалось по силе, начиная примерно с XVI в. Вопрос о масштабах внешнего давления на Россию, его последствий всегда вызывало и тем более вызывает сегодня ожесточенные споры в стране. Но бесспорно одно. Западная цивилизация на протяжении всех последних столетий заботилась только о своих экономических интересах, о наращивании своего экономического и военного могущества, принимала для этого все меры, как открытые, легальные, так и тайные, «закулисные». В первую очередь это касается Англии (Великобритании), а впоследствии единых в этом отношении США и Англии, единение которых в нынешнем веке многие ученые считают англосаксонской цивилизацией, существующей в известной мере обособленно от континентальной, романо-германской цивилизации. И никакие разоблачения не изменяют постоянного стремления англосаксов к могуществу, не отменяют и сегодняшние их все более активные действия к установлению своей экономической и политической власти над остальным миром. В отношении России их постоянная и неизменная цель на протяжении столетий остается предельно ясной – не допустить такого уровня экономического развития и военного могущества императорской России, СССР, а теперь Российской Федерации, который стал бы реальной угрозой для достижения Западом своих стратегических целей монопольного доминирования над всем остальным миром.

Главная причина непрерывной борьбы Англии, Британской империи (англосаксонской цивилизации в целом) с Россией состояла и продолжает состоять в том, чтобы не допустить возникновения на континенте центра силы, способного угрожать её экономическому могуществу Это азбука современной геополитики. Как пишет талантливый русский геополитик начала XX века А.Е. Вандам (Едрихин), одним из принципов государственной стратегии англичан «является наложение на континентальные народы особого рода balance of power, под которым, по словам лорда Керзона, подразумевается освященное веками решение Англии не допускать на континенте Европы сколько-нибудь опасного преобладания какой бы то ни было державы»[172]172
  Вандам А.Е. Наше положение. СПб., 2009. С.144.


[Закрыть]. Конечно, сегодня многие такие суждения получили новые убедительные доказательства их правоты, в частности, после работ известного отечественного историка А.И. Фурсова.

Идея и возможности национального пути России – ключевая проблема во всех сложных и многообразных отношениях России с Западом. Противостояние России любым формам давления со стороны Запада ставило своей целью отстаивание собственного пути, как единственно разумного способа сохранения своей культуры и своей цивилизационной идентичности. Нужно сказать, что образ осажденной крепости родился в общественном сознании страны не у Сталина, а в эпоху Николая Г А по смыслу возможно еще и раньше в период правления Ивана IV, видимо, первоосновой этой мысли выступает известный тезис «Россия – Третий Рим».

Среди всего многообразия внешних факторов, воздействующих на российскую цивилизацию, информационный фактор остается наименее изученным. Обратимся к краткому рассмотрению особенностей информационного взаимодействия между российским государством-цивилизацией и западным миром, главным образом с Англией, США и их союзниками.

Начиная с XVII в., как свидетельствует известный специалист по информационным войнам И.Н. Панарин, формирование определенного мировоззрения европейских людей по отношению к России «было поставлено на широкую государственную ногу во всей Европе» [173]173
  Панарин И.Н. Информационная война и третий Рим. М., 2003. С. 100.


[Закрыть].

Самое общее отношение к России как к государству, к великой державе формировалось как заведомо негативное. Такая общая оценка информационной политики Запада охватывает все его действия в течение последних столетий и «благополучно» доходит до сегодняшних дней. Если конечные цели информационного воздействия на Россию оставались и остаются неизменными, то стратегически они менялись в зависимости от поведения России, ее ответного реагирования на изменения своего положения и веса на европейской и мировой политической арене.

Три стратегические цели – одну за другой – выдвинул Запад для проведения своей информационной политики в отношении России. Каждая последующая их них была реакцией на нежелательное, с его точки зрения, поведение России, на осознание ею, так или иначе, внешних угроз и опасностей, возникавших перед страной. Первая, самая общая и самая ранняя цель хорошо известна и понятна – как реагировать Западу на осознание Россией своей отсталости. Сама по себе отсталость была несомненным фактом объективного порядка, и потому были вполне оправданы неоднократные попытки российских властей реформирования общества, направленного на её преодоление.

К середине XVII века Россия прочно занимает место на периферии экономической системы возникающего мира капитализма. Зависимый и отсталый характер российской экономики складывается и усиливается на протяжении последующих столетий вплоть до 1917 года. Политика Запада заключалась в том, чтобы российская экономика была привязана к западной экономике именно в качестве надежного поставщика сельскохозяйственной продукции и природного сырья. Объективной основой для этого, что важно подчеркнуть, явилось сложившееся международное общественное разделение труда. В течение двух столетий, примерно до начала XIX века, это разделение было взаимно выгодным, в том числе и с точки зрения получения прибыли, за одним исключением. В странах Западной Европы бурно росли мануфактурное а затем и промышленное производство, объемы вывоза готовых промышленных товаров, для чего требовалось все больше сырья и продукции аграрного сектора, складывался новый общественный строй, всё то, что впоследствии будет названо обществом модерна. В России аграрно-торговый капитал подчиняет себе промышленный капитал и способствует сохранению общинно-крепостнического строя, тормозит и неоднократно останавливает необходимые для развития экономические, социальные и политические преобразования.

Европейские страны всеми возможными способами стремятся к тому, чтобы в России шла точечная, выборочная модернизация только в тех отраслях, которые поставляли нужные для Запада товары. Российская экономика все больше приспосабливалась к требованиям внешнего рынка, что усиливало ее неравномерный, неорганический характер. Расчетливая и эгоистическая политика Запада была направлена на то, чтобы Россия не выбралась из колеи выборочной и зависимой модернизации.

Чувство отсталости, которое возникает уже во второй половине XVII века, в разных словах выражают многие мыслители и государственные деятели, к примеру, это старообрядцы, Петр I, П.А. Чаадаев, Г.В. Плеханов. Оно становится по мере движения истории все более сильным и устойчивым состоянием сознания российского общества. В информационной борьбе против России это чувство использовалось, эксплуатировалось Западом до предела. Изображение русских, россиян полудикими людьми, варварами, не способными к организации «нормальной» жизни, постоянно склонными к агрессии, становится весьма распространенной оценкой европейцами своих восточных соседей по Европе. Впоследствии она получила свое теоретическое обоснование и закрепление в разобранном выше определении цивилизации и в его антитезе – варварстве.

Сущность информационной агрессии Запада – демонстрация своих технических и политических достижений, всяческое поощрение стремления русских познакомиться с Европой и желания там жить и работать, показывание себя с самой лучшей стороны и вместе с тем разжигание зависти, неодобрения существующих порядков в России, всяческое подчеркивание отсталости и непросвещенности русских людей. В 90-е годы прошлого века в дискуссиях с либералами-запад-никами «государственники» очень часто цитировали, слова молодого лакея Яши из чеховского «Вишневого сада», с которыми он обращается к своей хозяйке, помещице Раневской: «Любовь Андреевна! … Если опять поедете в Париж, то возьмите меня с собой, сделайте милость. Здесь мне оставаться положительно невозможно. Что ж там говорить, вы сами видите, страна необразованная, народ безнравственный, притом скука, на кухне кормят безобразно. … Вив ля Франс. Здесь не по мне, не могу жить… ничего не поделаешь. Насмотрелся на невежество – будет с меня»[174]174
  Чехов А.П. Поли. собр. соч. и писем. В 30 т. М., 1986. Т. 13. С. 236, 247.


[Закрыть].

В информационной борьбе с Россией разыгрывание карты отсталости – совершенно беспроигрышная для Европы установка. Она гарантирует постоянное присутствие в сознании русских, россиян чувства недовольства своей страной на протяжении столетий. Избавиться от этого чувства русскому, россиянину трудно, даже если он этого желает, поскольку на путях догоняющего развития преодолеть отсталость невозможно, можно лишь сменить одну форму отсталости на другую. Судьба либерального западника в России очень показательна. Проходят столетия, а он занимает одну и ту же позицию. Он твердо убежден в том, что пока не будет перестроено российское общество по европейскому образцу, до тех пор страна будет считаться исторически несостоятельной, как и люди в ней живущие. Если речь идет о либеральных реформах, то любые действия власти оцениваются им как недостаточные, а медлительность власти должна вызывать всеобщее негодование. И сегодня, в XXI веке, в России сложился целый социальный слой, прочно стоящий на этой позиции, который информационно постоянно поддерживается Западом и который требует немедленного проведения радикальных реформ.

Но понимание того, что усвоение многих действительно прогрессивных достижений Запада не решает кардинальным образом судьбу страны, что способы преодоления отсталости не могут носить той однозначности, которая навязывалась информационным «просветительством» с Запада, – всё это рождает в русском общественном сознании другое чувство: нужно искать свой собственный путь решения существующих проблем. Скорее всего, дело не просто в отсталости. Ведь вместе с ней приходит зависимость от Запада, то, что впоследствии начинает все больше приобретать черты его колониального превосходства.

Уверенность в необходимости поиска национального пути появляется не сразу. Общепринято считать, что в 20—30-е годы XIX века в России складывается национальное сознание, начинаются споры славянофилов и западников о России и Европе, о Востоке и Западе. По справедливому утверждению Н.А. Бердяева, на построениях философии российской истории формировалось в XIX веке наше национальное сознание. Когда на Западе появляется индустриальный капитализм и общество модерн как историческая реальность, тогда и становится во весь рост перед страной проблема национального пути.

Не один раз в течение последних пяти-шести столетий России приходилось отстаивать, нередко и силой оружия, право на выбор своего пути исторического развития. Поэтому целью противостояния информационной агрессии со стороны Запада должна быть не просто защита российской культурно-цивилизационной идентичности, что само по себе исключительно важно, но и отстаивание необходимости следования по собственному пути, как единственно возможный способ сохранения своей культуры, своей идентичности.

Достижение этих целей, как показал исторический опыт не только России, но и других стран, требует существенного закрытия страны от угроз внешнего воздействия, как информационных, так и военных.

Борьба против такой политической линии и таких умонастроений рождает совсем другие приемы информационной борьбы Запада против России. Разжигание зависти, внушение чувства отсталости и ущербности, обработка умов русских в этом направлении продолжается. Каждодневное стремление принизить Россию характеризует информационную машину Запада в течение столетий. Но теперь главное в ситуации XIX века – начала XX века – это борьба против Империи. Всё зло, угрожающее Европе, идет от России как империи, а это совсем другая, более сложная задача, нежели эксплуатация идеи отсталости. В повестку дня ставятся вопросы нанесения военного поражения Империи, а ещё лучше, её разрушения.

Остановимся на этом вопросе подробнее. С начала XIX в. информационная агрессия в отношении России приобретает все более массированный характер. Наполеон впервые оказывает злобной русофобской пропаганде государственную поддержку. Ему принадлежит «сомнительная честь выпестовать, сформировать и выплеснуть на страницы книг и газет миф о русской агрессивности»[175]175
  Мединский В.Р. О русской демократии, грязи и «тюрьме народов». М., 2010. Гл. 3. Мифология Наполеона Бонапарта. С. 257.


[Закрыть]. С тех пор этот миф насаждается по всей Европе и, кажется, нет таких доводов, которые могли бы посеять сомнения в его лживости.

Англии удалось не допустить сближения России и Франции в начале XIX века. Война между Россией и Францией была нужна английской буржуазии с целью устранения Франции как конкурента в борьбе за мировое господство на море. После триумфального входа русских войск в Париж в 1814 году, заключения Парижского договора и поражения Наполеона в битве под Ватерлоо Франция перестает быть стратегическим соперником Англии, которая становится морской владычицей мира. С этого времени начинается эпоха господства английского капитализма. Англия защищает и продвигает по всему миру свои экономические интересы и отличается широким использованием тайных операций и негосударственных учреждений.

С того момента, когда Россия становится общепризнанной после Парижского договора великой европейской державой, насаждение в Европе неприязни и недоверия к русским становится одной из важнейших целей в политике Англии и Франции, в первую очередь, западных держав. Англия видела огромную опасность для себя в выборе Россией своего самостоятельного пути развития. Наш соотечественник Ильин И.А. отмечал, «история России есть история длительной национально необходимой обороны»[176]176
  Ильин НА. Собр. соч.: В 10 т. М., 1996. Т. 6. Кн. 2. С. 478-479.


[Закрыть].

Из всех императоров, кто правил страной после Петра I, самым национальным императором можно считать Николая I. Обычно принято говорить об эпохе Николая I как об эпохе угрюмой и безжалостной бюрократии, существования жесткой цензуры, ограничений для русских в поездках за границу, в установлении контактов с Европой. Это так. Но, с другой стороны, именно в период правления Николая I, именно под гнетом деспотического режима почему-то возникает национальное самосознание и национальное самоуважение, национальная русская литература, музыка, живопись, получившие мировое признание. Русские люди перестают испытывать чувство неполноценности и зависти. В одной из работ начала XX века, посвященной эпохе Николая I, говорится о том, что «никогда, ни раньше, ни позднее, умственное движение в русском обществе не достигало такой глубины и напряженности, как в эту пору»[177]177
  Сб. Эпоха Николая I. Под ред. М.О. Гершензона. М., 1911. С. 4.


[Закрыть]. И здесь же приводятся слова А.И. Герцена: удивительное время наружного рабства и внутреннего освобождения. Видимо, есть несомненная связь между политикой «удаления» России от Западной Европы, противостояния европейскому, буржуазно-демократическому либерализму и достижениями в сфере отечественной экономики и культуры в условиях поиска национально ориентированного пути развития.

Освещение эпохи правления Николая I в современной прозападной литературе может служить примером непримиримой информационной войны в сфере истории. А. Янов, покинувший СССР в 70-е гг. прошлого века и живущий ныне в США, посвятил свою обширную трилогию «Россия и Европа» разоблачению ошибочности всего исторического пути развития России. В частности, в своей книге о Николае I он пишет, что за тридцать лет его правления разрыв между Европой и Россией «увеличился феноменально». Ссылаясь на американского историка Б. Линкольна (В. Linkoln), он утверждает, что производство чугуна во Франции в 1850 г. выросло за 30 лет почти на 400 % (с 113 тыс. тонн до 406 тыс. тонн), в Англии за это же время – на 540 %, а в России всего на 41 % за три десятилетия. «И так было по всем без исключения народно-хозяйственным показателям. Если это называть экономическим прогрессом, то, что же тогда называть катастрофическим отставанием?»[178]178
  Янов А.Л. Загадка николаевской России. М., 2007. С. 190.


[Закрыть] Однако хорошо известно, что в XVIII в. Россия снабжала чугуном всю Европу. В отдельные периоды до 90 процентов производимого чугуна вывозилось за рубеж. Новые заводы в стране строились, в первую очередь, исходя из потребностей развернувшегося в то время промышленного переворота на Западе, в первую очередь, в Англии и Франции. Затем, когда это стало для них экономически выгодно, они начали сами производить чугун. И тогда многие заводы в России были заброшены ввиду отсутствия спроса на чугун, как на внешнем, а тем более на внутреннем рынке. Приведем для сравнения следующее утверждение, взятое из отечественного источника: «Происшедшая в конце XVHI века переориентировка английского рынка на потребление собственного чугуна с последующим его экспортом стала началом глубокого спада его производства и экспорта в России. Спрос на внешнем рынке на российскую продукцию резко падает»[179]179
  Бертран С. В. Экспорт российского металла во Францию в XVIII – первой половине XIX века // Металлургическая промышленность России XVIII—XX веков. Саранск; Екатеринбург, 2007. С. 257.


[Закрыть]. Вот поистину классический пример утверждавшихся тогда тенденций зависимого полуколониального развития российской экономики. Между прочим, А. Янов ссылается на авторитет американского историка, а не на добросовестные отечественные исследования.

Однако он не пишет о том большом внимании, которое уделял Николай I развитию Академии наук, созданию большого числа новых научных институтов и учебных заведений, не упоминает о колоссальной сумме денег, отпущенных для строительства Пулковской обсерватории, о редактировании императором Устава Академии наук России, который в его редакции много десятилетий оставался действующим Уставом. А. Янов не пишет и о том, что Николай I много занимался строительством шоссейных дорог в стране, что он ввел протекционистские меры для защиты уверенно развивавшейся при нем национальной промышленности[180]180
  Николай Первый и его время. М., 2000. Т. 1. С. 26 и далее.


[Закрыть]. Разумеется, одного этого шага было достаточно для того, чтобы представить императора и всю Россию в европейском общественном мнении в совершенно непривлекательном свете.

До середины XIX века Россия общалась с Западом индустриальным, как с европейской или североатлантической экономической мир-системой. Россия осознавала свое отставание. Были различные проявления зависимости, шло активное заимствование западных достижений, но имелись реальные возможности для сохранения собственного пути развития, т.е. для движения параллельным Западной Европе курсом. П. Чаадаев много рассуждал на эту тему. Но внутренний смысл собственного пути представлялся туманным и неопределенным. «Говорят про Россию, что она не принадлежит ни к Европе, ни к Азии, что это особый мир. Пусть будет так. Но надо еще доказать, что человечество, помимо двух своих сторон, определяемых словами – Запад и Восток, обладает ещё третьей стороной»[181]181
  Чаадаев П.Я. Соч. М., 1989. С. 172.


[Закрыть]. Но общее умонастроение было другое. Какой национальный путь, когда кругом говорят о европейских достижениях. Европа есть наглядный пример, к которому нужно стремиться. И, тем не менее, возникает в общественном сознании страны пока только обсуждение проблемы альтернативного капиталистической Европе пути развития. Одно дело рассматривать эту проблему с точки зрения исторического спора между западниками и славянофилами. Другое – обратиться к рассмотрению некоторых «скрытых» ходов российской (русской) истории.

В эпоху Николая I, когда происходит удаление от Европы, на первый взгляд начинает формироваться иной, антилиберальный вектор развития. Он мог дать другое, но тоже перспективное направление развития страны, если бы линия Николая I была продолжена в дальнейшем. Пожалуй, это был тот самый момент, когда Россия могла стать центром иного, но тоже капиталистического развития. Но это была бы другая модель – модель государственного капитализма, в которой капитализм ставится на службу государству, способствует достижению им своих национальных задач, что с блеском продемонстрировала Германия Бисмарка. Не будем забывать, что с начала XIX века немецкая мысль сразу после вступления Наполеона на немецкую землю стала на позиции воинствующего противоборства с идеями либерализма и демократии. Тем самым готовилась идейная почва для иного пути капиталистического развития страны.

Реакция русской общественной мысли того времени на вторжение либеральных и республиканских идей Наполеона была совсем другой в отличие от Германии. Распространение этих идей привело к восстанию декабристов, после чего на смену либеральным исканиям Александра I пришел Николай I, который отправил их под запрет на долгие тридцать лет.

Мог ли иной путь реализоваться в этой ситуации. Конечно, нет. Вопрос заключается в том, что альтернативный путь в условиях отстающего развития требует четкого противопоставления себя экономическому конкуренту, с которым приходится вести борьбу. Но попытался Николай I отдалиться от Запада и сделать из страны нечто похожее на осажденную крепость. И что получила Россия? Информационную войну, которую развернула Европа, направленную на дискредитацию политического режима в стране, да и самой страны «угрюмого самодержавия». Для Запада Николай I становится абсолютно неприемлемой фигурой. Он был всерьез напуган претензиями России на роль великой европейской державы, особенно преувеличивалась военная мощь страны. Решающую роль для достижения Западом своих эгоистических целей сыграло информационное оружие. Европа с его помощью превращает Россию в своего главного врага. Николаевская империя была объявлена европейским Западом империей зла. Доказательству этого тезиса была посвящена, к примеру, книга француза Астольфа де Кюстина «Россия в 1839». Свободолюбивая интеллигенция страны борется с режимом или уезжает как, например, А.И. Герцен в Европу. И уезжает она, конечно, чаще всего в Лондон, который всячески поощряет выступления эмигрантов против своих правительств. Это ему на руку. Англия становится прибежищем многих российских борцов с собственным правительством, да и не только российских.

Отношение Запада к Советскому Союзу было такое же, как и к николаевской империи. Главная причина такого враждебного отношения к стране находилась не просто в сфере геополитики, они были связаны раньше и всегда с защитой экономических интересов.

Крымская война середины XIX века была войной фактически всей Западной Европы против России, против ее попытки отстоять свой самостоятельный курс национального развития. Обычно писали о том, что Крымская война показала всю гнилость николаевского режима. Не отрицая многих темных сторон, описанных в исторической и художественной литературе, всё же можно по-другому посмотреть на деятельность и итоги правления Николая I. Не исключено, что Германия и Россия могли бы выступить во второй половине XIX века в качестве единого центра другой модели капиталистического пути развития в противовес Англии и ее союзникам, поскольку почти весь XIX век Россия находилась в тесных союзнических отношениях с Германией (Пруссией) и Австрией. Возникла бы геополитическая ситуация двоецентрия в развитии капитализма, чего Англия, конечно, не могла ни в коем случае допустить. И в этом она преуспела.

Антизападный вектор, т.е. вектор на удаление страны от Европы, содержал в зародыше её одно перспективное направление развития страны, если бы этот вектор был продолжен в дальнейшем. Россия могла бы стать тогда центром иного, но тоже промышленного пути развития. Кстати, на это обращает внимание И. Валлерстайн[182]182
  Wallerstein I. The Modern World-System III. The Second Era of Great Expansion of the Capitalist World-Economy, 1730-1840 s. San Diego, 1989. P. 152.


[Закрыть], когда пишет, что этот путь мог бы стать особым путем развития в том смысле, что это путь индустриального развития без капитализма, некапиталистический путь, но это не путь стран третьего мира, а альтернатива тогдашнему первому миру, т.е. миру англосаксонского капитализма. Эта линия начинает проявлять себя более отчетливо в пореформенной России.