Текст книги "Немецкая машина футбола"

Еще не конец

Юрген Клинсманн: «Всех нас переполняли эмоции, которые нам подарила «летняя сказка», как ее называли люди. Иногда, вспоминая ту игру с Италией, какой-нибудь угловой или штрафной удар, с которого мы могли забить, я думаю, что, быть может, мы могли тогда выиграть Чемпионат мира. Потребовалось немало времени, чтобы это ноющее чувство прошло: у нас был шанс выиграть Чемпионат мира там и тогда.

Но очень многие люди говорили мне, что было идеально проиграть вот так, мы создали безупречную картинку Германии как страны. Если бы мы победили при всем при этом, другим нациям было бы очень трудно переварить такой исход. Я чувствовал, что команда в глубине души знает, что отдала все силы, какие у нее были на тот момент, и что каждый игрок верил, что честно посвятил всего себя этому процессу в те недели, в те два года. Для всех нас это был момент возвращения веры в себя. После такого было совсем нетрудно передать Йоги бразды правления.

Я лично испытал приятное чувство облегчения. Я был убежден, что передача команды в руки Йоги не станет проблемой, вовсе нет. Он уже работал раньше в роли главного тренера, так что было очевидно, что он справится. Я тоже был рад, потому что теперь мог вернуться домой. Когда находишься вдали от семьи и два года подряд бьешься о кирпичную стену, у тебя появляются шрамы. Я дошел до точки, когда сказал себе: «С меня хватит, мне нужен отдых». Мысль «что бы произошло, если бы ты остался» никогда не посещала меня. Многие люди говорили: «Нужно было остаться пожинать плоды своей работы»… Нет. Плоды должен пожинать не тренер. Развитие должно продолжаться, пока эти плоды не появятся.

Я был уверен, что Йоги и Оливер доживут до этого момента. Они отладили и улучшили очень многие вещи, продолжая строить на фундаменте, который мы заложили, шаг за шагом. У команды 2006 года не было ни Spielkultur [культуры игры], ни тех футболистов, что были в команде 2014-го. Ладно, я признаю: если бы я знал, что на подходе такие игроки, как Ройс, Озил и Хедира… Черт. Любой тренер захотел бы поработать с такими крутыми игроками».

Мы против нас

В немецком есть поговорка «Gelegenheit macht Diebe», то есть плохо не клади, вора в грех не вводи. Заключительная игра в Группе G в северо-восточном портовом городе Ресифи искушала ее участников перспективой поучаствовать в грабеже средь бела дня. И искушение это было велико.

Ничья между командой Лёва и шедшей на втором месте сборной США, которой руководил бывший коллега Лёва по сборной Германии Клинсманн, выводила бы обе команды в ⅛ финала без лишнего шума и пыли. Два друга тайком надеялись, что от этой игры ничего не будет зависеть, она должна была стать их воссоединением. Если бы захотели, они могли бы сделать эту игру лишенной всяких интересных событий. Делиться (очками) – значит заботиться, не так ли? Матс Хуммельс знал, что мысль о сговоре двух тренеров примет в общественном сознании преувеличенные размеры. «Не думаю, что при счете 1:1 на 90-й минуте пойду в обводку против четырех американцев», – сказал защитник. Шутка едва ли развеяла страхи Ганы и Португалии.

«Biscotto», «печенье»: так итальянцы называют подобные заговоры в спорте. Немцы прибегают к испанскому словечку «Gijón». Подходящим образом это слово – звукоподражание мерзости, если бы последнюю можно было описать звуком. Правильное произношение вызывает мокроту в горле.

Северный испанский город в Бискайском заливе стал местом самого отвратительного преступления, когда-либо совершенного манншафт. На Чемпионате мира-1982 банда усатых, щеголявших стрижкой маллет, сильно мотивированных деньгами игроков под началом Юппа Дерваля, изобразила на поле пантомиму футбольного матча, одержав победу 1:0 не над Австрией, но вместе с ней. Матч, лишенный всякой борьбы, обернулся настоящим фарсом – который со временем стал известен под названием «хихонский позор» – и, по сути, закончился спустя 10 минут после начала, когда форвард «Гамбурга» Хорст Хрубеш забил гол. Поскольку Алжир обыграл Чили 3:2 ранее в тот день, обе команды знали, что поражение с минимальной разницей в счете в последнем матче группового этапа выведет австрийцев в следующий раунд. Двадцать два мужика на поле провели весь второй тайм, пасуя друг другу мяч в оцепенении, напоминавшим ступор, в котором пребывают киношные зомби, и периодически бежали в противоположном от ворот соперника направлении, словно пиксельные болванчики, населявшие футбольные видеоигры ранних лет. «Чистильщик» Ули Штилике имел неосторожность перепутать причину и следствие, обвинив в творившемся ужасе разгневанную толпу болельщиков и ее реакцию. «Глумление публики никому не шло на пользу», – сказал он.

Только Вальтер Шахнер, форвард австрийцев, судя по всему, не участвовал в сговоре. Как выяснилось впоследствии, тренер сборной Георг Шмидт угрожал ему заменой, если он продолжит предпринимать попытки забить соперникам гол.

«То, что предлагают нам команды на поле, – позор, иначе это назвать нельзя, эти две команды утратили всякие болельщицкие симпатии в мире футбола на долгие годы вперед», – сказал репортер ARD TV Эберхард Штаньек. В знак протеста он подолгу молчал в эфире.

Что усугубило ситуацию с этим откровенным мошенничеством, так это высокомерие и отсутствие раскаяния со стороны участников преступления. «Меня не может беспокоить реакция публики. То, что они решили прилететь сюда посмотреть эту игру, – только их проблемы», – сказал полузащитник «Баварии» Вольфганг Дреммлер. Уве Райндерс («Вердер Бремен») тоже не был озабочен чувствами людей, смотревших матч по телевизору на родине: «Меня не беспокоит, что тетушка Фрида расстроится [сидя у себя в гостиной]». Испанская газета El Comercio поместила свой знаменитый отчет о матче в раздел уголовной хроники.

Акт объявленного перемирия между двумя соседями по Центральной Европе в международной прессе также окрестили «Аншлюс-матч» – по аналогии с аннексией нацистской Германии Австрии в 1938 году, но эта игра не была единственным оскорблением спортивных принципов, которое DFB нанес в Испании. После матча алжирские фанаты, разъяренные сговором европейских команд, явились к стенам отеля, где квартировала немецкая сборная, и были встречены градом наполненных водой воздушных шариков, которые летели на них с восьмого этажа – там жила команда. Затем Харальд «Тони» Шумахер еще больше ухудшил положение немцев, грубейшим образом срубив Патрика Баттистона в одном из эпизодов полуфинального матча с Францией. Он врезался в шею французского форварда, встретив его далеко за пределами штрафной; Баттистон повредил позвонок и потерял два зуба. Пока жертву нападения (оставшегося безнаказанным) приводили в чувство медики, Шумахер невозмутимо чеканил мяч. После финального свистка – сборная ФРГ выиграла по пенальти после триллера в дополнительное время, завершившегося со счетом 3:3, – вратарь немцев саркастически предложил покрыть расходы француза на новые коронки.

Инцидент с Баттистоном вылился в полномасштабный политический кризис. По результатам прошедшего во Франции опроса, Шумахер обогнал Адольфа Гитлера в борьбе за звание наименее любимого немца в истории, а канцлеру Гельмуту Колю и президенту Франции Франсуа Миттерану пришлось сделать совместное заявление, дабы сбить градус напряжения между странами в преддверии товарищеского матча в Страсбурге в апреле 1984-го.

Эгоцентрическая дерзость, проявленная игроками сборной Германии в 1982-м, обозначила поворотную точку в послевоенной (футбольной) истории Западной Германии. Федеративная Республика Германия очень старалась предстать в глазах мирового сообщества либеральной, прогрессивной страной; благородство на футбольном поле как в моменты триумфа (1954-й, 1974-й), так и в моменты поражений (1966-й) было негласной частью программы денацификации страны. Чемпионат мира в Испании, впрочем, обозначил возвращение «уродливых немцев» прошлого: пришло поколение, вновь выразившее готовность творить невообразимые вещи в угоду собственным интересам. Дитрих Шульце ван Лоон, глава ассоциации специалистов по связям с общественностью, назвал поведение и интервью футболистов сборной ФРГ в тот год «худшей PR-катастрофой со времен Второй мировой войны».

Смрад, который оставила после себя команда, ведомая мнимым бунтарем-социалистом, оказавшимся на деле прожженным капиталистом Паулем Брайтнером – он сбрил свою знаменитую бороду за вознаграждение в 150 тысяч дойчмарок, которые ему перечислило рекламное агентство незадолго до старта турнира, – был таким сильным, что все автоматом полагали, что и другие команды, носившие черно-белые цвета после этой сборной, будут пахнуть так же ядовито.

Испания-82 породила живучий стереотип. Немецкие (национальные) команды виделись недисциплинированными и склонными к внутренним склокам за пределами поля, а на нем – всегда «безжалостными» и исполняющими любые приказы, словно имперские штурмовики. Теория Сесара Луиса Менотти о том, что есть футбол «правого толка» (негативный, консервативный, авторитарный) и «левого толка» (позитивный, созидательный, демократичный), была невообразимо сырой и упрощенной, но в случае с манншафт аргентинский тренер, кажется, попал в точку. Игра сборной образца 1982-го, безрадостная, ориентированная исключительно на результат, стала как нельзя подходящей предтечей консервативной контрреволюции, затеянной христианским демократом Гельмутом Колем, ставшим канцлером Германии в октябре того же года.

Клинсманн и Лёв помнили о грехах своих предшественников. Более того, начатый ими в 2004-м ребрендинг манншафт был осознанной попыткой провести глубокую очистку имиджа команды от массы ужасных коннотаций, связанных с именем сборной Германии, которые накопились за последние несколько десятилетий, словно грязь под сиденьем унитаза. Держать общественное мнение и болельщиков команды на своей стороне было главным компонентом этого нового, безупречного образа жизни, настолько важным, что боссы команды иногда даже перебарщивали с ним.

Глубоко разочарованный Михаэль Баллак схлестнулся с Бирхоффом, когда генеральный менеджер проинструктировал капитана выйти с баннером со словом «Спасибо» после поражения 0:1 от Испании в венском финале Евро-2008. Баллак отказался. На следующий день сборная Германии вновь была у Бранденбургских ворот, празднуя с толпой и комиком – да, тем самым «моим» комиком из 2004-го, – который позорился на сцене. Веселья было слишком много.

Разумеется, было вполне вероятно, что Германия и США удовлетворятся ничьей в концовке матча в Ресифи, но предопределенный заранее результат роковым образом подорвал бы все усилия, предпринятые Клинсманном и Лёвом в последнее десятилетие. О перспективе очередного Хихона не могло идти и речи. Обе команды хотели выиграть группу, чтобы избежать встречи с Бельгией в следующем раунде и всеобщих подозрений. Два тренера поклялись не разговаривать друг с другом в преддверии матча, дабы не давать ни малейшего намека на возможный сговор.

Крупная победа над Португалией поставила лидера группы сборную Германии в очень выгодную позицию. Ранний вылет немцев выглядел чрезвычайно маловероятным событием, даже в случае поражения в последней игре. Это облегчило ситуацию для Клинсманна. Теперь почти не было никакой опасности в том, что он может рискнуть «положить конец эре, которую он сам же и начал» (как писала Süddeutsche), выбив команду своего бывшего ассистента с Чемпионата мира.

Но у матча все равно был потенциал превратиться в странную игру, особенно с точки зрения резидента Хантингтон-Бич. Тренер сборной США находился под невероятным давлением, которое требовало от него выхода с командой в плей-офф турнира, поскольку его сборной удалось покорить сердца американской публики, чего не было никогда прежде. И была еще одна причина доказать своим соотечественникам в Германии их неправоту. В документальном фильме о Чемпионате мира-2006 за авторством Зенке Вортманна под названием «Летняя сказка» Клинсманна изобразили не более чем крикливым мотиватором, тогда как Лёв предстал тактическим гуру и мозгом всей операции. Калифорнийский резидент позже выразил неудовольствие такой упрощенной характеристикой. «Я бы не пропустил эти сцены в фильм», – сказал он журналу 11 Freunde.

Его провальный недолгий период работы главным тренером «Баварии» в сезоне 2008/09 – «мы делали только физические упражнения, игроки были вынуждены собираться и самостоятельно обсуждать, как мы будем действовать в каждой отдельно взятой игре», писал Филипп Лам в своей автобиографии, вышедшей в 2011 году, – также ударил по его профессиональной репутации. Ресифи предлагал ему возможность исправить эту ситуацию. «Ярлык психолога-мотиватора несправедлив по отношению к Юргену, за прошедшие годы он стал более сильным тренером», – утверждал Бирхофф.

Но чем ближе было начало матча, тем более очевидным становилось то, что Клинсманн уже одержал победу в, вероятно, главной битве из всех – битве за всеобщее признание своих достижений на прежней работе, в манншафт. Все серьезные немецкие газеты воспользовались представившейся возможностью, чтобы заглянуть в прошлое и оценить влияние, которое оказали его реформы на национальную команду и немецкий футбол вообще. Вердикт был однозначным: Клинсманн оставил стране в наследство хорошие привычки.

Через несколько дней после окончания пьяняще-восторженного турнира 2006-го Bild, таблоид, который больше всех преуспел в издевательствах и насмешках над новыми методами тренера, теперь совершил в своей риторике разворот на 180 градусов. «Как много Клинси будет в [новом сезоне] Бундеслиги? Будут ли клубы копировать его доказавшие свою успешность ходы на Чемпионате мира?» – задавалась вопросами газета. Ответом было чуткое «да». «Нужно быть слепым, чтобы не увидеть всего того, что произошло здесь за последние несколько недель, – сказал генеральный директор дортмундской «Боруссии» Ханс-Йоахим Ватцке. – Мы проанализируем и пересмотрим турнир заново, чтобы взять на вооружение некоторые вещи». Индивидуальные тренировочные программы и методы работы команды Марка Верстегена были взяты на вооружение всеми клубами лиги в течение следующей пары лет, равно как и углубленное изучение команд соперников, комплексный подход к управлению людьми, включавший в себя обязательный вклад спортивных психологов и коучей, и делегирование некоторых тренерских полномочий специалистам в конкретных областях. «Юрген оставил свой след, и не один», – сказал президент DFB Вольфганг Нирсбах в Бразилии. «Весь [процесс] профессионализации начался с него. Взгляните на тренировочные поля в Бундеслиге сегодня. Юрген познакомил нас с вещами, которые теперь считаются само собой разумеющимися».

Чтобы почувствовать разницу, стоит вспомнить убийственную оценку работе национальной команды при Руди Фёллере, которую дал Лам. «Тренировочные сессии проходили в удивительно расслабленном темпе, – писал он в своей книге. – Все выглядело так, словно компания друзей отправилась в отпуск поиграть в футбол. Мы тренировались, быть может, час в день… Никаких специализированных упражнений у нас не было вовсе, не считая навесных передач, которые превращал в удары никем не прикрытый форвард. Весело, но абсолютно бестолково… Не было никаких бесед о тактике, никакого видеоразбора соперников, никакого анализа допущенных нами ошибок».

«Все мы, вся команда, были вдохновлены Клинсманном», – говорит Пер Мертезакер. Вера бывшего тренера сборной в молодых игроков положила начало тренду, которому теперь следуют все остальные, добавляет защитник: «Он вселил уверенность в игроков очень юного поколения, создал такую атмосферу, в которой использование молодых игроков стало абсолютно естественным и привычным. Он сыграл большую роль в обновлении немецкого футбола. Мы до сих пор пожинаем плоды этой работы». Одно из самых скандальных решений Клинси-тренера – усадить на лавку Оливера Кана, лучшего в мире по части отражения ударов, и сделать ставку на более ловкого и играющего на упреждение Йенса Леманна – тоже оказало долгоиграющий эффект. Способность выходить из ворот и точно пасовать мяч ногами стала обязательным критерием для всех вратарей Бундеслиги.

Лам, Швайнштайгер, Подольски, Клозе и Мертезакер, все они были там, на заре немецкого футбольного Ренессанса. Команда, которую Клинсманн сформировал в штабе сборной, почти никак не изменилась с его уходом. Скаут Зигенталер, тренеры по физподготовке Марк Верстеген и Шэд Форсайт, психолог Ханс-Дитер Херманн по-прежнему работали в интересах сборной. Игра на «Арене Пернамбуку» столкнула прошлую реинкарнацию манншафт с нынешней, это был матч «Klinsmann против Klinsmen» (Der Spiegel), «Мы против нас» (FAZ), отец революции против ее сына, Швабия против Бадена.

Несмотря на теплые слова в адрес бывшего наставника, главной целью сборной Германии в Ресифи было избежать скатывания в яростное безумие скоростного клинсманновского футбола, избежать повторения еще одного матча с Ганой. Достижением Лёва, добиться которого помогал все растущий уровень мастерства имевшихся у него игроков, было то, что он сумел обуздать атакующие инстинкты своей команды, направив их в нормальное, более спокойное русло. Он предпочитал более взвешенный, расчетливый подход к футболу мюнхенской «Баварии» Пепа Гвардиолы и ранее Юппа Хайнкеса «хэви-металу» (термин Юргена Клоппа) дико-агрессивной «Боруссии Дортмунд», чей футбол обязательно предполагал утрату контроля до некоторой степени. Он рассчитывал увидеть повторение матча с Португалией.

Каждый следующий матч на футбольных турнирах служит ответом предыдущей игре, а потому суетливому энергичному Хедире пришлось уступить свое место на поле Швайнштайгеру, мыслящему стратегически. Лёв надеялся, что баварская полузащита в лице Лама, Крооса и Швайнштайгера, тройки, выведшей игру в пас в своем клубе на новый, недостижимый прежде уровень в первой половине сезона 2013/14, придаст команде спокойствия в противостоянии с американской командой, которая, по мнению тренера сборной Германии, могла бросить немцам серьезный вызов в плане физической готовности. Аргументы Лёва походили на те, что озвучивал экс-тренер сборной Испании Луис Арагонес, который осознал, что «Ла Роха» никогда не преуспеет в матчах с более сильными и физически крепкими командами, если не будет лишать их мяча на максимально долгое время.

Сложность была только одна: Швайнштайгер не чувствовал себя полностью готовым к матчу в условиях тропического зноя и непрекращающихся дождей, характерных для Ресифи. Лёву и партнерам по команде он сказал, что выдержит максимум минут двадцать. Уроженец Кольбермора, маленького городка у подножия Альп (где также родился Пауль Брайтнер), пропустил финал Кубка Германии против «Дортмунда» в конце мая из-за травмы колена. Два опытных старших игрока отвели ключевого игрока «Баварии» в сторону для разговора, случившегося неподалеку от бассейна в лагере команды. Они убедили его объявить себя здоровым и впервые выйти в стартовом составе на этом Чемпионате мира. Старый однокашник Швайни Лукас «Польди» Подольски тоже сыграл с самого начала. Гётце уступил место форварду «Арсенала».

Лёву и партнерам по команде он сказал, что выдержит максимум минут двадцать.

Лёв проигнорировал хор своих критиков на родине и продолжил гнуть свою линию с четырьмя центральными защитниками в обороне. Было очевидно, что теперь он больше не беспокоится насчет того, что думают о нем другие. Он и его игроки уважали команду соперника, но были убеждены в собственном превосходстве. Бирхофф говорит: «Та игра была вопросом престижа. Но мы были абсолютно убеждены в том, что мы лучше их, что мы их обыграем. Жара и дождь, впрочем, сильно все усложнили. Мы сидели в дождевиках под крышей, но на поле защититься от воды было невозможно». Потоп оказал один приятный эффект: традиционная стрижка Лёва «под горшок» теперь выглядела более гладкой и блестящей, чем обычно. «Думаю, нашлось бы немало людей, кто согласился бы с вами в этом, – смеется Бирхофф. – Но его убедить в этом просто невозможно».

Американцы шли в отбор так же агрессивно, как и ожидалось, но вступать в прессинг они начинали только на своей половине поля. Полузащита сборной Германии могла диктовать ход встречи без особенных проблем со стороны пассивно действовавшего соперника. Команда Клинсманна не спешила и с быстрыми контратаками. Игра потихоньку угасала и текла в очень спокойном ключе на промокшем от дождя газоне, и казалось, что обе команды устраивает происходящее на поле. Гол португальцев в игре с Ганой ослабил хватку «US boys», как до сих пор называла сборную США немецкая пресса. Теперь они получили дополнительную страховку и явно утратили желание форсировать события на поле.

Швайнштайгер и бывший полузащитник «Шальке» Джермейн Джонс пару раз схлестнулись после жестких стыков, но в целом первые 45 минут матча прошли без каких-либо интересных событий у ворот команд. После перерыва Лёв снял с игры разочаровавшего Подольски – «сегодня мы увидели старого Польди», сказал позднее один из раздосадованных его игрой членов тренерского штаба – и выпустил Клозе. Мюллер ушел направо, чтобы освободить место в центре для форварда «Лацио».

Спустя немного времени после этого Германия повела в счете. Месут Озил, накоротке разыграв угловой, нашел Мертезакера, чей удар головой отразил великолепный Тим Ховард. Мяч в итоге оказался за пределами штрафной, где его подхватил Мюллер, нанесший удивительной точности удар «щёчкой» прямо в нижний правый угол ворот. Этот гол стал четвертым для немца на турнире. «Это был особенный момент. Я не так уж часто забиваю из-за пределов штрафной», – сказал он позже.

Германия продолжила доминировать на поле после гола на 55-й минуте. США все никак не могли переключить передачу. Их раздирали противоречия: идти в атаку и сравнивать счет или сохранять стройность защитных рядов? Нерешительность парализовала их команду. Самый памятный эпизод с участием американцев получился исключительно случайно: Алехандро Бедойя и Джонс по ошибке атаковали друг друга.

Лёв заменил Швайнштайгера после 74 минут игры, которые хавбек отыграл очень впечатляюще. Но в этот раз в центре полузащиты не появился его сменщик Хедира. Вышел Гётце. Однако искры в игре не появилось. 94 минуты матча закончились, а на ворота Мануэля Нойера так и не было организовано ни одной вразумительной атаки. Германия вышла из группы, и довольно бескровно. США тоже вышли в плей-офф со второго места благодаря победе Португалии над Ганой 2:1.

Лёв похвалил свою команду за «контроль и порядок в полузащите», за стабильность в обороне. «На мой взгляд, это была наша лучшая игра, – скажет Филипп Лам. – Они играли очень агрессивно, но мы контролировали ход матча, полностью и ничего не давали им создать в нашем тылу». Мюллер говорит: «Мы с самого начала показали им, кто тут главный». Эти слова очень напоминали послематчевые пресс-конференции мюнхенской «Баварии» по ряду причин. Победа была очень в стиле «Баварии»: 1:0, предельно расчетливо, игрок из мюнхенского клуба забил гол, а сама команда прессинговала соперника, не расходуя слишком много энергии попусту.

Баварская полузащита, в частности, сыграла так удачно, что находившийся под огнем критики Лам получил на следующие несколько дней передышку от критиков. Впрочем, наибольшей похвалы удостоился его одноклубник Швайнштайгер. «Его игра стала откровением», – писала Kölner Stadt-Anzeiger. «Он был великолепен, – сказал Лёв. – Решение дать отдых Сами Хедире оказалось верным».

94 минуты матча закончились, а на ворота Мануэля Нойера так и не было организовано ни одной вразумительной атаки.

Партнеры Швайнштайгера по клубу ухватились за повод, которым стало его триумфальное возвращение за пульт управления в центре, с целью в дальнейшем обеспечить его попадание в стартовый состав. «Он – генерал на поле, – сказал Мануэль Нойер. – Видишь, как он задает темп игре. Хорошо [для команды], когда есть кто-то, кто дергает за ниточки. Сразу замечаешь, что он вернулся на поле. То, как он играет, я нахожу блестящим». Чтобы внедрить в сознание людей мнение о важности Швайни, Кроос подчеркнул, что он, Бастиан и Лам вместе играют «за «Баварию» очень часто». Подтекст был ясен, как день: мощная баварская фракция хотела добавить в белые цвета национальной сборной больше красного.

Защитник «Дортмунда» Хуммельс мудро воздержался от того, чтобы высказываться в пользу кого-то одного из полузащитников: «Если я скажу что-нибудь приятное об одном из них, мои слова будут интерпретированы негативным образом по отношению к другим». Другой наблюдатель был куда менее дипломатичен. «Против американцев мы играли слишком медленно, это облегчило им задачу, – сказал в микст-зоне Хедира. – Если мы хотим далеко пройти на этом турнире, нам нужно ускорить свою игру и увеличить количество игроков в штрафной». Больше скорости, больше представительства в штрафной: то есть больше Хедиры, вот что он имел в виду.

Комментарии игрока мадридского «Реала» вызвали удивление у некоторых игроков в раздевалке команды. Существует неписаный закон, в соответствии с которым не принято говорить об игре, в которой ты не принял участия, не говоря уж о том, чтобы давать комментарии, которые могут быть истолкованы негативно по отношению к ее участникам. Громкие публичные требования игроков замены дать им больше игрового времени на Евро-2012 вызвали в лагере сборной серьезные волнения. Но на этот раз совет игроков никак не отреагировал на жалобы Хедиры. Они уже знали по опыту, что не всякое высказанное мнение, противоречащее общему, должно вести к официальному вмешательству кого бы то ни было. Иногда лучше пожать плечами и двигаться дальше.

К тому же Хедира не был проблемным новичком, чьи амбиции не соответствовали статусу, но опытным членом состава, у которого в команде было много друзей и партнеров, ценивших его человеческие качества. Ради гармонии в коллективе его жалоба в микст-зоне расценивалась всеми как попытка сделать себе рекламу, но попытка, не выходящая за границы дозволенного.

Было очевидно, что Лёв остался доволен равновесием, которое обеспечивал в центре баварский триумвират; 725 точных передач на троих – новый рекорд турнира. «Швайнштайгер играл очень мощно, пока у него были силы», – сказал тренер. Формулировка тренером оценки как будто оставляла дверь в основу приоткрытой для Хедиры. Лёв должен был разобраться с этой деликатной ситуацией с большой осторожностью. Он не мог рассчитывать на то, что Швайнштайгер успеет восстановиться к игре ⅛ финала с Алжиром. Нужно было вводить в состав Хедиру.

В Campo Bahia внезапная чехарда на позиции в самом сердце команды виделась меньшей проблемой, чем то, что Лёв был вынужден обходиться без двух своих привычных солдат полузащиты одновременно. Общественность, однако, считала, что эта ситуация очень взрывоопасна. Бойкот, объявленный Швайнштайгером в Бразилии всем представителям СМИ, также не способствовал снятию напряжения вокруг этой проблемы. Он был единственным членом немецкой делегации, который игнорировал все звонки и вкрадчивые попытки убедить его передумать и пообщаться с печатными и телевизионными журналистами, которые предпринимал DFB. Frankfurter Rundschau назвала такое его отношение к прессе «высокомерием» и поведением «примадонны», газета отмечала, что решение Швайнштайгера «забраться в воображаемую раковину» контрастировало с открытым, непосредственным поведением остальных игроков команды.

Его отношения с газетами медиаконцерна «Шпрингер» были преисполнены напряжения. Несколько лет назад репортер Sport-Bild Кристиан Фальк высмеял его, назвав словом «Chefchen», «маленький начальник», в статье на передовице. Швайнштайгер ответил ему на пресс-конференции «Баварии», назвав журналиста «лжецом», «тупицей» и «зассанцем». Раймунд Хинко, другой колумнист Sport-Bild и инсайдер, специализирующийся на «Баварии», за пару недель до турнира в Бразилии написал очень критичную статью под названием «Кончина футбольного бога». Хинко писал, что Швайнштайгер «слишком медленный» и «слишком негибкий», чтобы суметь вписаться в систему Пепа Гвардиолы: «Но он достаточно гибок, чтобы суметь поднять настроение команды, организовав вечеринку… никто из игроков не обладает таким же талантом улыбаться на камеру после побед». Когда в один из дней для прессы Подольски столкнул Фалька в бассейн отеля, где жила команда, все выглядело подозрительным образом похоже на продуманное заранее нападение, организованное с согласия молчаливого приятеля Польди.

У Лёва было несколько дней перед игрой ⅛ финала в Порту-Алегри для того, чтобы поразмыслить по поводу головоломки в полузащите. Алжир Вахида Халилходжича стал соперником-неожиданностью для немецкой сборной после того, как им удалось обыграть Россию в заключительном матче группового этапа. «Хихонский позор» еще не похоронили в могиле истории. Северо-африканцы жаждали мести.