Текст книги "Типология Афанасьева, или Синтаксис Личности"

Рахель Торпусман
Типология Афанасьева, или Синтаксис личности

Только при вопиющем невежестве и верхоглядстве можно не заметить, что в новорожденном воплощена некая четко очерченная индивидуальность, складывающаяся из врожденного темперамента, силы интеллекта, самочувствия, жизненных впечатлений. Мне думается, будет время, когда вес, размеры, а может, еще и другие обнаруженные человеческим гением параметры позволят не только распознать, но и предвидеть тенденции развития личности.

Януш Корчак

 
Счастлив всяк своей судьбой:
Кто гульбой, а кто борьбой.
Флейта, может, и хотела б,
Да не может, как гобой!
 

Леонид Филатов

Дураков меньше, чем думают: люди просто не понимают друг друга.

Люк де Вовенарг

Предисловие

Среди вопросов, издавна занимавших человечество, всегда были вопросы психологии и характера. Люди всматривались друг в друга, видели огромные различия и неожиданное сходство между разными индивидуумами. Почему люди настолько разные? От чего зависит наш характер? Почему далеко отстоящие друг от друга люди иногда бывают так похожи?

Ответы предлагались разные. Самым популярным объяснением на многие века стала астрология, разделившая людей на 12 типов характера по числу месяцев. Видимо, большинству людей не мешает, что близнецы или молочные братья, родившиеся одновременно и в одном месте, могут разительно отличаться друг от друга – то есть, стало быть, принадлежать к разным типам11
  Только не говорите мне, пожалуйста, про точные натальные карты и про судьбоносную разницу в пять минут. В газетах печатают гороскопы для «рыб», «львов», «скорпионов» и т.д.; на телефонных карточках печатаются рекомендации по совместимости между ними; на виденных мной сайтах знакомств в данных каждого участника указывается его знак зодиака (без возможности убрать). Нигде и речи нет ни о каких пяти минутах. Люди массово верят, что характер определяется знаком зодиака, т.е. месяцем рождения.


[Закрыть].

Еще одним ответом на те же вопросы стала вера в переселение душ: внук потому похож на деда, что в него переселилась душа покойного. Либо: эти люди схожи по характеру, потому что в предыдущей жизни оба они были слонами. Тут, разумеется, вообще невозможно что-либо доказать.

С развитием науки стали предлагаться научные объяснения и попытки построения типологий. Одна беда: все они не очень убедительны. Обсуждать их можно долго и увлеченно, а вот эффекта точного попадания, как с таблицей Менделеева, не заметно.

Часть первая. Биографии

Гиппократ: люди делятся на четыре типа

В Древней Греции жил худой, невозмутимый, задумчивый человек по имени Гиппократ (ок. 460 – ок. 370 г. до н.э.).

Бюст Гиппократа. Фото: Википедия, юзер Shakko

Он был потомственным врачом – принадлежал к семье, которая, как считалось, происходит от самого Асклепия, бога врачевания. И тем не менее именно Гиппократ считается отцом мировой медицины: до него болезни считались наказанием богов, и лишь Гиппократ первым отделил медицину от религии, описав болезни как сбои в работе организма под влиянием разных естественных причин, а лечение – как помощь организму в самовосстановлении.

Впрочем, это не значит, что в его учении не было ошибок. Он первым подвел под медицину естественнонаучную основу, но многие его естественнонаучные представления были ошибочными, и с развитием медицины их пришлось исправлять.

Кроме прочего, Гиппократ делил людей на типы по строению организма. Он утверждал, что каждый из этих типов предрасположен к другим заболеваниям и что лечить их следует разными методами. Типов оказалось четыре, соответственно четырем «жидкостям организма»: с преобладанием крови, с преобладанием слизи, с преобладанием желчи и с преобладанием черной желчи. Гиппократ утверждал, что это преобладание жидкостей отражается не только на телосложении и подверженности заболеваниям, но и на характере. Как вы думаете, читатель, – этот тезис Гиппократа относится к правильным или к ошибочным?

В наше время принято считать, что к правильным – но при этом речь уже не идет о преобладании жидкостей в организме, а только о характере, о типах нервной системы. В нашем обществе принято считать, что люди действительно делятся на «кровников», «слизевиков», «желчевиков» и «черножелчников» – или, в переводе на греческий, на сангвиников, флегматиков, холериков и меланхоликов.

Но при этом мало кто может объяснить, что имеется в виду, и описания всякий раз не совпадают ни друг с другом, ни с гиппократовскими.

Вот, например, фраза из книги Л. Образцовой «Самоучитель по психологии»: «Мягкие, покорные, трогательные меланхолики воистину “белые и пушистые”…» Думается, Гиппократ немало удивился бы, услышав, что люди с преобладанием черной желчи – «мягкие, белые и пушистые»!

Оставим пока эти вопросы без ответа и перейдем к следующей теории.

Кречмер: люди делятся на четыре типа

Эрнст Кречмер

В ХХ веке в Германии жил и работал худой, невозмутимый, задумчивый человек по имени Эрнст Кречмер (1888-1964). Он был психиатром и в 1921 г. издал книгу «Строение тела и характер», ставшую знаменитой и переведенную на многие языки. В ней он выдвинул теорию о четырех типах телосложения, влияющих на характер, темперамент и предрасположенность к психическим заболеваниям. Вот эти типы: астенический (он же лептосомный), атлетический, пикнический и смешанный (он же диспластический).

Из этих типов Кречмер выводил темпераменты: из астенического – «шизотимический», из пикнического – «циклотимический», и так далее.

Впрочем, кажется, в некоторых других работах он писал не о четырех типах телосложения, а только о трех. Кроме того, он допускал, что с возрастом тип может меняться; это несколько дискредитирует его теорию и переводит ее в разряд гипотез.

Кречмер вел активную исследовательскую работу, подсчитывал количество астеников, атлетов, пикников и диспластиков среди душевнобольных, руководил созданной им лабораторией конституциональной и трудовой психологии, обучал многочисленных студентов.

Несмотря на всё это, его исследования не дали ощутимых практических результатов. К Кречмеру и его теории принято относиться с пиететом, но на практике ею, насколько мне известно, никто не пользуется.

Юнг: люди делятся на восемь типов. Или на шестнадцать?

Карл Юнг

В ХХ веке в Швейцарии жил психиатр Карл Густав Юнг (1875-1961), идеи которого оказали сильное влияние на человечество. В частности, именно он ввел термины «интроверт» и «экстраверт», которыми сегодня пользуются на каждом шагу. (Правда, как и с «меланхоликами», мало кто способен объяснить, что это значит. Экстраверсию часто отождествляют с общительностью; при этом пишут: «Я интроверт, но очень общительна», и так далее.)

Юнг был убежден, что каждый человек рождается с «целостным личностным эскизом, представленным в потенции с самого рождения», и что «окружающая среда вовсе не дарует личности возможность ею стать, но лишь выявляет то, что уже было в ней заложено».

В том же 1921 году, что и Кречмер, Юнг издал книгу «Психологические типы», ставшую знаменитой и переведенную на многие языки. Он писал, что типология – «инструмент практического психолога, позволяющий на основе классификации пациента и самого психолога выбирать наиболее действенные методы и избегать ошибок».

По Юнгу, каждая личность характеризуется преобладанием одной из четырех психических функций: мышления, чувства, ощущения (сенсорики) или интуиции, а также общей установкой – экстравертной или интровертной, что в сумме даёт «восемь наглядных психологических типов».

Типология Юнга легла в основу принятой в США типологии Майерс – Бриггс (разработанной в 30-е – 40-е гг. Кэтрин Бриггс и ее дочерью Изабель Майерс), а также соционики (разработанной в 70-е гг. в СССР экономистом и социологом Аушрой Аугустинавичюте). Правда, в обеих типологиях уже не восемь типов, а шестнадцать!

Все три типологии очень популярны. Лекции о юнгианских типах до сих пор пользуются успехом. В США опросник Майерс – Бриггс часто используется при приеме на работу; в России в 2000-е годы начали использовать для той же цели соционические опросники.

Однако и в русскоязычном мире достаточно распространено мнение о том, что соционика является лженаукой, и в англоязычном мире раздаются голоса о том, что король голый (например, опубликованная в интернете статья проф. Адама Гранта «Попрощайтесь с индикатором Майерс – Бриггс» («Say Goodbye to MBTI»).

Афанасьев: банальная история с небанальным результатом

Мир устроен очень просто. Мы просто не можем понять, как именно. Нагромождения каких-то систем, каких-то теорий, все это очень сложно понять. И вдруг, как было с Максвеллом, чуть-чуть дописал формулу, и все стало просто, объяснимо, все укладывается в четыре уравнения, и больше ничего не нужно.

Наталья Берлова

Во второй половине ХХ века в Москве жил человек по имени Александр Юрьевич Афанасьев (родился он в 1950 году).

Во многих отношениях он был вполне обычным человеком. У него была семья – жена и двое детей, он зарабатывал на жизнь, как мог, и увлекался литературой, музыкой, карате, мировой историей и другими интересными вещами.

Александр Афанасьев

Правда, в некоторых отношениях он все же был, пожалуй, не совсем обычным человеком: он не интересовался карьерой и официальным статусом. Поэтому работал он то театральным бутафором, то сторожем, то редактором в журнале православной патриархии, то мацепеком в синагоге – лишь бы прокормить семью и обеспечить себе возможность заниматься тем, что его действительно интересовало. Он рисовал, сочинял музыку, писал книги – а о том, что он много читал, можно, надеюсь, не упоминать. Это был худой, невозмутимый, задумчивый человек.

Однажды в его жизни произошел кризис. Впрочем, сама по себе эта история довольно банальна: у него были непростые отношения с женой. В какой-то момент он ушел от жены к новой подруге, но и этот роман довольно быстро зашел в тупик. Он был подавлен и пытался разобраться – почему так происходит.

Ему рассказали про соционику – новую психологическую теорию, которая объясняет и даже предсказывает взаимоотношения между людьми разных типов. Он заинтересовался, но быстро убедился, что соционика не может ему помочь, не дает ответа, хотя ответ где-то рядом.

Он продолжал думать – и нашел ответ.

Свое открытие он изложил в книге под названием «Синтаксис любви: типология личности и прогноз парных отношений» (1991).

Еще одна биография – моя

Свое логическое объяснение при правильном взгляде находят до того казавшиеся совершенно противоречивыми и никакой логике не поддающиеся разрозненные факты. …События… впритирку точно и аккуратно, как нужные кусочки «пазла», укладываются в общую теорию, если она верная.

Александр Ю. Васильев

 
Значит, это было не зря,
Не напрасно было!
 

Леонид Дербенёв

Я родилась в 1970 году в подмосковном Реутове пятым жильцом однокомнатной квартиры, где жили мама, папа, бабушка и парализованный после инсульта дед Марк (Меир). Дед умер, когда мне было 2 года и 3 месяца, но я его довольно отчетливо помню. В 1974 родилась сестра Марьяся, названная по еврейскому обычаю в честь деда.

Рахель Торпусман

Мириам Торпусман

Только в 1984 году мы смогли переехать в более просторную квартиру, и только в 1987 получили разрешение уехать из СССР в Израиль, о чем родители мечтали еще до того, как встретили друг друга.

* * *

В шесть лет мать отдала меня в музыкальную школу – учиться играть на скрипке. Скрипку я не любила и только зря мучилась. Зато песенку о волке, разученную на уроке сольфеджио, в тот же день переписала другими словами, на ту же тему и на ту же мелодию – перевела, так сказать, с русского на русский. Помню изумление учительницы Марины Генриховны, которой я преподнесла это творение. Может быть, случилось чудо, и листок сохранился у нее? Интересно было бы на него посмотреть…

В ту же школу спустя три года пошла Марьяся и вскоре прекрасно овладела скрипичной техникой. «Ах, как она вибрирует!» – с удивлением говорили маме. Я этому так никогда и не смогла научиться.

Зато я научилась читать в три с половиной года и скоро начала читать все взрослые книги, до которых могла дотянуться физически. В пять лет вызывала умиление взрослых, цитируя «Фауста» и «Эзопа». А Марьяся, хотя тоже выучилась читать в три года, но уставала после одного-двух прочитанных слов.

В деcять лет одной из моих любимых книг стала книга Бориса и Лены Никитиных «Мы и наши дети». Я завидовала жизни их детей и верила всему, что утверждали Никитины – ведь они говорили это не просто так, а на основании огромного родительского опыта и внимательных наблюдений. А говорили они вот что:

«Все это накладывает отпечаток на будущий характер растущих в семье детей. Можно ли всё предусмотреть? Нельзя. Можно ли за всё отвечать? По-моему, нужно! Часто слышу, с какой легкостью жалуются матери друг другу: “Мой такой неласковый”, или “Такая уж она у меня плаксивая”, или “А мой упрямым растет, и в кого он такой?”, и т.д. и т.п. И никакого намека на то, чтобы поискать причину в собственных своих родительских действиях! Такой, дескать, уродился… Я же не вспомню ни одного примера, чтобы какой-нибудь недостаток наших детей не находил своих истоков в непродуманных, безответственных, неправильных действиях окружающих, прежде всего родных, близких людей, и особенно, конечно, нас, родителей».

Эти слова Лены Алексеевны всегда наполняли меня оптимизмом: значит, у меня будут прекрасные дети – ласковые, не упрямые и не плаксивые, ведь я всё всегда буду делать продуманно, правильно и ответственно! Их детство будет не таким, как мое!

Мое и Марьясино детство не было радужным, мы обе росли, скажем мягко, в немалом психологическом дискомфорте.

* * *

Меня всегда интересовали три темы: языки, поэзия и психология. Английский я учила в школе сравнительно серьезно. Идишу меня слегка учила бабушка. Иврит я начала учить в десять лет, сначала у отца, потом в домашних кружках (что было тогда запрещено и небезопасно). В школе я пыталась переводить то баллады Байрона, то еврейские песни. Поэзия была всегда под рукой, а вот с психологией было трудно. Меня с раннего детства мучили вопросы: почему люди такие разные? как научиться вести себя с неприятными или агрессивными людьми? что заставляет меня и других иногда вести себя не самым разумным образом?

Частичный ответ, как уже сказано выше, был получен от Л.А. Никитиной: люди разные, потому что на них по-разному влияли родители в раннем детстве. Но загадки оставались. Я хотела учить в университете психологию, но подозревала, что и там не все ответы будут даны. По крайней мере в книгах их не было – а я читала Павлова, Кречмера, Выготского, Владимира Леви. Выяснилось, что книги Леви, хотя мало что объясняют, но каким-то образом помогают жить. На остальную официальную психологию я махнула рукой и пошла в Иерусалимский университет учить лингвистику и античную филологию.

В двадцать лет я прочла в газете о соционике, новой науке о человеческих характерах, созданной Аушрой Аугустинавичюте на базе теорий Карла Юнга. Я обрадовалась, что наконец-то получу ответы на свои вопросы, и купила книгу по соционике.

За несколько часов книга была прочитана и вызвала большое недоумение. Я видела противоречия в описаниях характеров и не видела противоречия между «дихотомиями», которые, казалось бы, должны быть очевидно противоположными. На тесты практически невозможно было ответить. Вопросы вроде «Что вы предпочитаете – планирование или импровизацию?» или «Что для вас важнее – логика или отношения между людьми?» звучали для меня примерно как «Что важнее – руки или ноги?». Я попросила отца ответить на вопросы теста и увидела такое же недоумение. Предложенные варианты явно не подходили нам обоим. На следующий день я отнесла книгу обратно в магазин, ее можно было вернуть за полцены, что я и сделала, сожалея о потраченном времени.

* * *

В восемнадцать лет я вышла замуж за человека, у которого было трое детей от первого брака (десяти, восьми и трех лет). Я прожила с ним 19 лет, вырастила этих троих детей и родила еще троих своих. Приношу читателю извинения за обилие цифр, но без них как-то не получается.

Брак мой оказался, скажем мягко, неидеальным. Более того, отношения с детьми у меня тоже не всегда были лучезарны, несмотря на заверения Никитиной, – хотя я очень старалась. Я с изумлением видела, что с пасынками мне нередко было легче, чем с родными детьми.

В сорок лет у меня было не меньше проблем, чем в юности. Правда, я определилась с призванием: переводы документов стали моей профессией, а переводы стихов пользовались успехом, удостоив меня странички в Википедии. Но мне было по-прежнему непросто общаться с сестрой и с родителями, а теперь еще и с детьми. Попытки создать новую семью приводили в отчаяние. Казалось бы, что нужно для счастья, кроме обоюдного желания быть вместе? Но, оказывается, для гармонии этого недостаточно…

Зато, по сравнению с временами моего детства и юности, благословением стал интернет, расширивший возможности чтения и общения. И вот однажды, в январе 2011 года, я прочла в «Живом журнале» статью о безвременно скончавшемся Александре Афанасьеве, авторе новой психологической типологии. Статья была озаглавлена «Простой русский гений».

Автор, московский психолог Алексей Рощин, писал: «Прошу заметить: я говорю без всякого ёрничества или снисхождения, вроде “сойдет для сельской местности”. Перед нами полноценный гений мирового масштаба, уровня Фрейда или, если угодно, Менделеева. Человек, собственно, и создал своего рода таблицу Менделеева в, казалось бы, вдоль и поперек истоптанном жанре – психологической типологии. …Эта типология весьма глубока и, главное, просто просится к расширению на самые разные прикладные области соцнаук – от психотерапии до политологии…»

Конечно, это сообщение заинтересовало меня, как и соционика за двадцать лет до того. И, разумеется, я была очень далека от того, чтобы принять новую типологию на веру, так же как и от того, чтобы отбросить ее без проверки. Понятно, что ее следовало проверить, как и соционику.

Я села читать книгу Афанасьева «Синтаксис любви» и нашла в ней ответы на все свои вопросы.

По Афанасьеву, характер каждого человека определяется врожденной иерархией четырех элементов: тела (Физики), чувства (Эмоции), мышления (Логики) и самосознания личности (Воли). Как нетрудно убедиться, эти четыре элемента могут образовывать 24 комбинации: ФЛЭВ, ЭФВЛ, ЛВФЭ и так далее, то есть 24 психотипа (вопреки гипотезам астрологов о двенадцати, Юнга о восьми, Аугустинавичюте о шестнадцати и т.д.).

Афанасьев приводит признаки всех вариантов (1-я Воля, 3-я Логика, 4-я Физика и т.д.) и описывает комфортность/ дискомфортность общения между разными психотипами. Я стала проверять себя и своих близких, и, в отличие от соционики, всё безукоризненно сходилось. Все мои неразрешимые вопросы решались один за другим, все мои семейные беды послушно ложились в систему Афанасьева, как детали головоломки.

Всё встало на свои места. Оказалось, что проблемы вовсе не «коренятся в детстве», «в отношениях с родителями» и т.д., как принято считать и как я сама всегда считала под влиянием Никитиных. Все проблемы коренятся не в детстве, а в психотипе. Дискомфорт в отношениях с родителями – не причина, а результат недостаточной совместимости между психотипом родителя и психотипом ребенка.

Психотип безусловно не результат воспитания, а задан генетически, до рождения – потому что он определяет телосложение, быстроту реакции и другие неконтролируемые признаки.

С неделю я думала только об одном. Работа, дети, все остальные дела и мысли шли на фоне этих. Мозг работал безостановочно, как заведенный, вычисляя психотипы всех известных мне людей, и только что не гудел и не щёлкал. (Ни до, ни после того со мной такого не бывало.)

Я увидела, почему у моего брака заведомо не было шансов на гармонию и почему, несмотря на это, он все же продержался 19 лет. Я узнала, почему мне легче общаться с падчерицей, чем с сестрой. Я узнала, почему у меня не складывались отношения с одними людьми и сами собой складывались с другими. Я увидела, почему, например, отношения Владимира Высоцкого и Марины Влади были неизбежно обречены на постоянные конфликты, а брак Михаила и Раисы Горбачевых был гармоничным… И так далее, и так далее.

Рощин оказался прав – схема Афанасьева действительно была гениальной: она подтверждалась фактами и была простой, понятной и точной, как таблица Менделеева.

Собственно, иерархия самосознания, тела, чувства и мышления и есть то, что Юнг называл «целостным личностным эскизом, представленным в потенции с самого рождения». О том же писала и Аугустинавичюте: «Разные типы личности, побывав в одних и тех же ситуациях, помнят и рассказывают совершенно разное и разными словами. …Есть противоположности, дающие постоянную напряженную конфликтность или погашение активности одного активностью другого. А есть и дополняющие противоположности, ведущие к уравновешиванию психики человека, к активации его жизни…» Эти общие описания совершенно правильны, просто Афанасьеву удалось то, что не удалось Юнгу, Аугустинавичюте и остальным его предшественникам: открыть, как именно устроен пси-хотип человека, из каких конкретно функций он состоит.

* * *

У афанасьевской системы оказалось ровно два недостатка.

Первый – это обилие информации и терминов, к которым пришлось привыкать и заучивать. Нужно запомнить, что типу ВЭЛФ Афанасьев дал название «ахматова», типу ЛВФЭ – «лаоцзы», и т.д. У меня это заняло целых два месяца, хотя вообще память у меня неплохая и занималась я этим очень интенсивно.

Второй недостаток – неудачные названия. Система в целом открыта и описана безукоризненно, а вот в определении психотипов отдельных людей случаются ошибки, в том числе и у самого Афанасьева. Так, оказалось, например, что сам Лао-Цзы, по-видимому, не был ЛВФЭ (ниже я расскажу об этом подробнее), и нужно искать для этого психотипа другое название.

Да и название самой системы, предложенное Афанасьевым, «психе-йога» – не слишком удачно, и пришедшее ему на смену «психософия» – немногим лучше: ее можно спутать с мистическим учением Рудольфа Штейнера. Я назвала бы эту науку психономией (в отличие от психологии, по аналогии с астрологией и астрономией), но выяснилось, что и это название, к сожалению, уже застолблено какими-то мистиками. Таким образом, самым нейтральным названием пока остается «типология Афанасьева».

Кроме того, на мой взгляд, сама книга «Синтаксис любви» имеет недостатки, уже не имеющие отношения к открытию системы. Дело в том, что кроме описания деятельности четырех «функций», Афанасьев излагает также свои гипотезы об их эволюции и другие общие соображения. Это материал значительно более спорный и, по-моему, лишний, по крайней мере для широкого читателя. Он труден для восприятия и только вызывает лишние дискуссии. Поэтому я бы посоветовала большинству читателей пропускать экскурсы в историю эволюции и другие трудные места, а сосредоточиться на бесспорных открытиях о работе четырех функций.

* * *

Прочтя «Синтаксис любви», я написала Рощину, автору судьбоносной статьи. Поскольку критерий теории – практика, я предложила ему нечто вроде взаимной психологической супервизии: попробовать определить психотипы друг друга. Завязалась переписка. Мы успешно определили психотипы друг друга, а заодно и многих других исторических личностей (поначалу ошибаясь и учась на этих ошибках).

Алексей Рощин

Я узнала, что Елена Константиновна Афанасьева, вдова Александра Юрьевича, живет в Москве и делает всё, что может, чтобы его наследие не пропало. В частности, издает его книги. Я купила у нее несколько экземпляров «Синтаксиса». Меня поразило, что на посмертном издании книги бережно сохранено посвящение «Ирине» – той самой подруге Афанасьева, трудным отношениям с которой обязано его открытие. Оказалось, что с Еленой Константиновной Афанасьев познакомился немолодым, уже после написания «Синтаксиса», и благодаря ей последние годы его жизни, хотя и омраченные болезнями, оказались счастливее прежних.

Я позвонила Марьясе и рассказала ей о типологии Афанасьева. Мы проговорили часа два – наверно, в жизни мы не разговаривали так долго. С тех пор мы начали обсуждать эти вопросы почти каждый день. Низкая совместимость наших психотипов, портившая наши взаимоотношения, оказалась благословением для научного сотрудничества: мы смотрим на всё под разным углом, имеем очень разный жизненный опыт и служим друг для друга источником драгоценной информации.

Кстати, и остальной отрицательный опыт взаимоотношений оказался неоценимо полезен для овладения искусством типирования…

* * *

Когда я рассказывала о типологии Афанасьева родным, близким, знакомым, их реакции были разными. Собственно говоря, предсказуемо разными – в полном соответствии с самой типологией.

Одни приняли ее на вооружение и со временем стали в ней неплохо разбираться.

Другие, заинтересовавшись поначалу, вскоре утрачивали интерес.

Третьи (в основном обладатели Первой Логики) вежливо выслушивали и оставались при непоколебимом мнении, что такого не может быть.

Четвертые реагировали неуверенно: «Ну, теорий много… Вот есть еще, например, модель Юнга… И еще всякие другие… Откуда же вы можете знать, что именно эта теория – правильная?» (это обычная реакция Третьей Логики; впрочем, так может реагировать и Четвертая).

Пятые (преимущественно ФЛВЭ) встречали ее в штыки, объявляя шарлатанством или бредом.

Шестые (как правило, тоже обладатели Второй Логики) сразу всё понимали, но уходили от разговора, оберегая свой душевный покой.

Моими постоянными собеседниками на эти темы стали поэтесса и библиотекарь Ольга Прощицкая, наша с Марьясей кузина, и мой новый знакомый Саша Буртянский, физик по образованию, вскоре ставший моим мужем и легко нашедший общий язык с моими детьми (что, благодаря психософии, было понятно заранее).

Ольга Прощицкая

Александр Буртянский

В 2013 году мы создали сайт www.psychotype.info, посвященный типологии Афанасьева, и стали делиться там своими наблюдениями, догадками, сомнениями.