Текст книги "Честь русского солдата. Восстание узников Бадабера"

– Да я так. Вспомнил дни своей молодости.

– А-а. Когда отца похоронили, этот альбом передали семье. С тех пор я ношу его с собой.

– Ты, дорогой мой, этот альбом храни дома. Незачем его с собой носить. Вдруг в плен попадешь?

– Так я же на своей земле!

– Так-то оно так, но лучше дома, отдай родным.

– Будет сделано, господин.

Сердце Раббани вновь заколотилось в груди. Он сделал глоток чая. Это его немного успокоило. Чай был ароматным. После выпитого чая он вновь перелистал альбом.

Были тут и те фотографии, где простой народ возмущался.

Память вновь возвращала его в бурную молодость. Будто он смотрел кинофильм о своей боевой жизни.

– Возьми и передай этот альбом в семью, нечего его носить с собой.

– Да, господин! Вам еще сделать горячий чай?

– Нет. Достаточно.

– Тогда я уношу остывший?

За парнем закрылась дверь.

Раббани оглянулся вокруг, вздохнув, запрокинул голову на спинку дивана и прикрыл глаза. Из телевизора доносились голоса.

– Бадабер! Бадабер! Бадабер! – пробормотал он вслух. Память напомнила ему о том, как он принуждал каждого воина поклясться на Коране, чтобы сохранить секрет Бадабера.

– Зря не болтай, гляди в оба, военную тайну храни до смерти! Аллах все видит, – говорил он своим подчиненным во время инструктажа. Он жестко требовал от своих верноподданных хранить тайну Бадабера.

Надо признать, и под страхом смерти они молчали.

После того злополучного взрыва неудачи стали преследовать его. Потянулась череда невезений. Надо было перебираться с разрушенного взрывом места, где руины и зияющие воронки в сырой земле напоминали о его крахе, где все горело и полыхало.

Наблюдая за пожарищем, за продолжающимися взрывами боевого склада с боеприпасами, он понимал свое бессилие. Хотелось рвать и метать. Рушились его планы.

Зачистив руины бывшего укрепленного центра, заметя все следы, он перебрался со своими боевиками на территорию запасного варианта. Одно утешало: хорошо, что часть боеприпасов удалось переправить в запасные хранилища задолго до восстания. Но и там его ожидал новый неприятный сюрприз. И сейчас, сидя в уютном доме на роскошном диване, он вновь вспомнил прошлое.

От этих воспоминаний у него защемило в груди, он вспомнил о спасительной таблетке, которую тут же положил под язык.

Затем он поднялся, дошел до стойки бара, где стояли флаконы с лекарствами. Накапал себе несколько капель в хрустальный стакан с золотой каемкой, добавил воды и быстро осушил его. В комнате запахло лекарством. Да, в этот вечер воспоминания не давали ему покоя.

– Что за вечер сегодня? – громко спросил он, присел, прикрыв глаза.

Он вспомнил, как однажды ему через несколько месяцев после полного уничтожения его засекреченного центра Бадабер пришлось потерять еще один склад. Все его надежды тогда рушились как карточный домик. От воспоминаний о том, как это было, в душе его промелькнула молния. Вдруг он ясно вспомнил тот день.

– Уважаемый господин, – прибежал к нему тогда его помощник Мамадер. Это был крепкий мужчина с седыми волосами, с пронзительным взглядом глубоко посаженных карих глаз. На седой голове красовался белый тельпак из ткани. – У нас произошла беда: утечка информации.

– В чем дело, Мамадер? – нахмурив брови, грозно спросил он.

– Русскими обнаружено и отбито одно из самых больших хранилищ боеприпасов под Гератом, – выпалил тот скороговоркой и потупил взгляд, уткнувшись носом в грязный носовой платок.

– Что?! – грозно насупил брови Раббани. – Как это произошло?

– Наша разведка доложила, что эту высоту, внизу которой находился наш засекреченный склад боеприпасов, обнаружила русская разведгруппа.

– Сколько человек было в этой группе?

– Около 40 человек.

– А наших воинов ислама сколько?

– Наших более 300 воинов.

– Что?! И эта маленькая группа шурави вступила в бой с такой численностью воинов ислама, которые знают все тропы в Афганистане?!

Наступила мертвая тишина.

– И уничтожила склад боеприпасов? – Раббани вскочил, прошелся, затем остановился. – Подумать только, кучка шурави!!!

– Да, уважаемый господин! Наши исламские верные воины, используя террасы и скрытые подступы, подошли незамеченными наблюдателями на расстояние 200 метров к советской группе. С наступлением сумерек, под прикрытием нашего массированного огня, воины ислама бросились в атаку с двух направлений. Их действия координировались по рации. Бой был жестким, но спустя 20 минут наша атака была отбита этими шурави.

– Как? Я спрашиваю, как это атака была отбита, если численное преимущество на нашей стороне?

– Погиб ваш верный помощник Абдурахмон, и это внесло сумятицу. Он был храбрым воином!

– Сколько еще погибло?

– У нас 15 воинов ислама убиты, около 30 ранены, поэтому мы ближе чем на 60 метров к русским подойти не смогли, они грамотно заняли оборону.

– Ужас! – только и смог сказать Раббани.

Все молча наблюдали за ним.

– Слава Аллаху, почтим память погибших, да упокоит их души Всемогущий, – наконец сказал он и, сложив руки в намазе, совершил ритуал омовения. – Воины ислама, как истинные дети Аллаха, попали прямо в рай.

– Аминь, – вторил ему Мамадер.

– Но как, скажи мне, как это могло случиться, что мой подготовленный отряд потерпел поражение?

– Наши воины, по всей видимости, не ожидали такой наглости и сопротивления со стороны русских. В результате жестокого боя захватить высоту нам не удалось. Нам пришлось, неся тяжелые потери, отступить.

– У русских какие потери?

– По нашим данным и по данным, полученным благодаря перехвату их связи, у них погибло шестеро десантников, восемь получили ранения, из них трое – тяжелые.

– Их осталось мало! Приказываю открыть шквальное огневое воздействие из безоткатных орудий, минометов, стрелкового оружия, гранатометов. Пусть выпустят несколько десятков реактивных снарядов. Необходимо уничтожить шурави полностью и спасти наше хранилище, чего бы это ни стоило!

– Будет сделано, – сказал помощник и, отдавая распоряжение по рации, убежал. Эхом стали отдаваться в горах раскаты орудий. Потом все ненадолго стихло.

– Ну, что там происходит? – нервно спросил он, нахмурив брови.

– Вторая атака на сей раз началась с третьего направления, где русские и не ожидали. Но и эта атака была отражена этими шурави, им пришла на помощь выдвигавшаяся на усиление поста группа. Затем началась третья, самая дерзкая наша атака. Под прикрытием массированного огня из пулеметов и гранатометов воины ислама, не считаясь с потерями, шли в полный рост. Но, увы, атака вновь была отбита.

– Приказываю моим воинам отойти и занять более удобные позиции и, прикрываясь огневой мощной атакой, уничтожить этих шурави, – ненависть возрастала внутри Бурхануддина Раббани. – Они что, заговоренные? Их надо уничтожить, чтобы было неповадно находиться в Афганистане.

– Хорошо! Будет сделано! – помощник низко поклонился и с рацией в руках, отдавая распоряжения, удалился.

По его приказу началась новая атака, одна из самых ожесточенных атак на высоту. Используя мертвые пространства, под плотным огнем воины ислама подошли к склонам высоты с трех направлений, в том числе через минное поле. На западном направлении им удалось приблизиться на расстояние 50 метров, а на отдельных участках – на бросок гранаты. Но и это не помогло, потому что в небе показались вертолеты русских. Огневой поддержкой они помогли шурави-десантникам. Воины ислама ничего не смогли сделать. Русские захватили их склад вооружения и боеприпасов.

Сейчас, сидя у себя в кабульском доме, он вспоминал все подробности своих тогдашних невезений. Он все думал: «Почему именно сегодня прошлое так меня беспокоит?» Но он этого не мог понять. Прошло столько лет. Казалось, что детали тех невезений давно стерты. Но оказалось, что все это крепко сидит в глубине его памяти.

Эти воспоминания раздирали ему сердце. Пробежала боль внутри. Он положил руку к груди, прочитал молитву, подняв глаза кверху, скосил взгляд в окно. Уголок неба в окне был усеян звездами. Небеса являются одним из главных источников божественного надела и всевозможных благ. И это действительно так. Живительный дождь, оживляющий землю, падает с неба. Солнечный свет и тепло, в которых нуждается все живое на земле, приходит к нам с неба. Воздух, которым дышат люди и животные, находится в небе. Именно поэтому верующие поднимают руки к небу и просят Милостивого Творца удовлетворить их потребности и нужды. И это ни в коем случае не значит, что Всевышний Аллах находится только на небе; Он везде, то есть Он превыше пространства, Раббани в это свято верил. По окончании прочитанной молитвы, опять сложив ладони так, будто две половинки книги, лодочкой, он шепотом произнес слова благодарности. Потом из этой лодочки, как бы умываясь, попытался смыть эти тревожащие душу воспоминания. Он вспомнил, что читал в юности в одной религиозной книге о том, что в более древних религиях соединение ладоней означает объединение солнечной и лунной энергии. Умывшись этой энергией, он почувствовал облегчение. Он улыбнулся, поблагодарив Всевышнего.

– Как красив мой Афганистан! – громко сказал он. – И хвала Аллаху, что я могу ему служить!

Но, прикрыв глаза, он вновь вспомнил подробности того дня, когда был уничтожен еще один его склад боеприпасов. Он вспомнил, как он был в ярости, узнав о потере.

– Вы с ума сошли! – кричал он тогда, услышав доклад своего советника о захвате еще одного склада русскими. Известие это взбесило его. Он метался, как раненый тигр в запертой клетке, пытаясь все вокруг сокрушить.

– Но воины ислама сражались, как львы, – пытался тогда вставить слово его советник.

– Этот укрепрайон, крупный стратегический наш объект с мощными оборонительными коммуникациями внутри горного массива в зоне афгано-иранской границы провинции Герат, нужен нам! – кричал он в гневе в тот день. – Как вы допустили его захват!!!

– Мы пытались, – оправдывался тогда его советник.

Но договорить советник не успел. В руках у Раббани был крепко сжат пистолет. Прозвучал выстрел в упор. И его советник кулем свалился наземь.

– Да что же это такое? – возмущался он тогда, не замечая конвульсий своего умирающего помощника. – Грамотно оборудованное кольцо обороны, в том числе средствами ПВО, системой коммуникаций, широкий арсенал различного вооружения и боеприпасов, склады продовольствия и медикаментов оказались в руках шурави. У-у-у, – кричало внутри него бешенство. Все летело прахом в тартарары.

– Уважаемый, господин, – низко склонили головы его воины тогда, – видит Аллах, все подступы к базе были плотно заминированы. На этой базе находилось много арабских, иранских и пакистанских наемников, обученных в тренировочных лагерях, расположенных за границей. Они опытные воины ислама. В ночное время группы наших воинов беспрепятственно могли переправляться через приграничную зону. Воины ислама – храбрые воины, но объяснить наш провал мы не можем.

– Так в чем дело? Уберите тело моего советника и предайте земле, как истинного воина, – смягчился он тогда, немного остыв от бешенства.

– Не знаю, уважаемый господин, – вступил в разговор инструктор из Пакистана, – но русские шурави будто заговоренные.

– Мне наплевать на то, что они заговоренные. Ты знаешь, сколько все это стоит? Какие огромные деньги вложены?

– Уважаемый, я все понимаю. И понимаю то, что другие полевые командиры «семерки» получали финансовую помощь не только от ЦРУ, но и от заинтересованных исламских организаций. Все понимаю, но, несмотря на большую плотность огня из крупнокалиберных пулеметов и зенитных установок, наличие у воинов ислама большого количества ПЗРК, шурави отбили эту базу. А когда шурави оказались уже в самом складе, произошла еще одна неприятность.

– Разве может быть худшее еще?

– Да, уважаемый! Наша разведка рассказала следующее. Передам вам дословно. Произошло это так: когда советские воины ворвались в склад боеприпасов, то обнаружили…

– Что? Что они могли там обнаружить особенное? – вскрикнул Раббани в ярости и нетерпении, перебивая инструктора, нервно мечась в пространстве.

– Не говорить, уважаемый? – дрогнувшим голосом спросил он, потупив взгляд.

– Говори! – Раббани грозно посмотрел на инструктора.

Зная крутой нрав Раббани, инструктор, тщетно подбирая, слова поведал следующее:

– Ворвавшись на наш склад боеприпасов, советские воины стали готовить его к уничтожению. Но тут один из них заметил, что на внутренней стороне крышки ящика со снарядами написано углем: «Мы, русские солдаты, в плену в Бадабере, ждем пом.». Эту крышку шурави унесли с собой. И, вероятно, эта надпись оказалась в особом отделе.

– О Аллах! Чем я тебя разгневал? – слушая инструктора, воскликнул Раббани. – Как? Когда и кто смог это сделать, написать, и чем? Огрызком угля? Где он это взял?

– Возможно, при разгрузке ящиков? А угольков много в кузне.

– Куда смотрела охрана?

– Русские изобретательны, даже под страхом смерти.

– Вы мне рассказали так, словно просмотрели кинофильм, откуда такие подробности?

Вокруг Раббани наступила гнетущая тишина.

– Это все видел и слышал один из наших воинов. Он был тяжело ранен, спрятавшись, он стал свидетелем этого происшествия. Затем он бесшумно ускользнул, долго полз к нашим, добравшись до наших, он рассказал обо всем.

– Приведите его ко мне!

– От потери крови он умер и его уже предали земле…

Неожиданно прогремел взрыв, эхом отдаваясь по округе.

Раббани схватил бинокль. Наблюдая в него в том направлении, где произошел подрыв его очередного склада, он кулаком ударил о скалу, повредив тем самым себе руку.

– Мой Всевышний Аллах! За что мне эти невезения! – взмолился он тогда сквозь боль в руке. Он был в ярости.

В тот же самый момент русские воины ликовали от удачи. Они уничтожили склад противника, спасая чью-то жизнь. Какой-то снаряд не долетит до очередной жертвы!

– Сколько спасенных жизней на земле, – проговорил сержант Равиль Хамитов, отплясывая чечетку и размахивая каской.

– И кто придумал эти смертоносные орудия убийства себе подобных? – подошел к нему товарищ.

– Кто-Кто? Богатые, жирные бандиты, прикрывая себя именем Аллаха и Кораном. Мой дедушка тоже мусульманин, пять раз в день читает молитвы, прошел Отечественную войну и сейчас как аксакал нашего аула помогает людям.

– Ты прав, сержант, – похлопав его по плечу, сказал капитан, – истинные верующие не творят зла, а всякая бестия прикрывается религией в свое оправдание.

– Мир настолько прекрасен, богатства земли щедры. Господь Бог един, так чего не хватает, чтобы людям жить в мире и согласии? – удивленно произнес якут.

– Зависть. Ревность. Власть, – ответил один из бойцов.

– Ух ты, каков наш философ, – улыбнулся другой.

– Становись! – услышали они зычный голос командира. – Надо успеть до заката в часть. Берегите крышку с надписью. В этом необходимо разобраться.

Вспоминая прошлое, Раббани вздохнул, да правда в жизни говорят: «Истина в том, что шила в мешке не утаишь». Так, по крупице, тайна Бадабера стала просачиваться в мир, в подтверждение мощного взрыва появились фотографии из космоса в одной из газет.

Раббани подошел к окну. За окном темно, только мигают огни, да и его отражение в стекле. Перед ним отражение усталого человека, КОТОРОМУ СЕГОДНЯ НЕТ ПОКОЯ.

– Как давно все это было, а коварная память вернула его в молодость, полную тревог, волнений, побед и поражений – подумал он, всматриваясь в даль.

Память догоняла его из прошлого, несмотря на прошедшие десятилетия. Тогда совсем незначительная часть уцелевших афганских воинов ислама, бросив оружие и боеприпасы, вместе с ним и с уцелевшим отрядом пакистанских наемников «Черные аисты» ушли за границу. Это был провал. Это была катастрофа для молодого предводителя моджахедов – борца против коммунистов. Прошли годы, вот он, с поседевшими волосами, с глубокими морщинами на лице и со шрамами в душе, в кабульском доме всматривается в ночной любимый Кабул и удивляется этому странному вечеру в его жизни. Поражается тому, почему именно сегодня нахлынули эти давно прошедшие события? Удивляется этим унизительным для него воспоминаниям.

Отошел от окна и опустился на диван, положил таблетку под язык.

Несмотря на спасительную таблетку под языком, давно прошедшие события из его жизни сдавливали ему грудь. Дышать было трудно, но постепенно успокоился.

По телевизору все еще шла передача о Бадабере. Он тупо смотрел на экран и слушал свое интервью с экрана. Да, тогда во время съемок этой передачи он не сказал правды в эфир.

– Где эта, правда? – Глубоко вздохнув, он просто выключил телевизор. – Что за день воспоминаний?! – произнес он и попытался подняться с дивана. Несмотря на недомогание, поднялся легко, и тут он вновь услышал голос матери.

– Сынок, дорогой, жизнь, как бумеранг – все, сделанное тобой, возвращается к тебе. То, что ты посылаешь людям, возвращается обратно. Наша жизнь – зеркальное отражение, – пронеслись в голове мамины слова.

– Что за чудеса? – оглядевшись, удивленно произнес он. – Надо немедленно обратиться к врачу. Начались галлюцинации – этот мамин голос. Утром немедленно обращусь к врачу, – рассуждал он вслух. – Воспоминания прорвались из глубины памяти на поверхность – это понятно. Но вот мамин голос – это совсем непонятно. Завтра, не откладывая, надо будет обратиться к доктору-психиатру.

Он направился к выходу. Хотелось на вечерней прохладе прогуляться по двору. Навстречу ему, улыбаясь, шли его помощники.

– Мы рады вас видеть, уважаемый, в полном здравии, – сказал один из них, прикладывая руку к груди. Он хотел было еще что-то сказать, но в этот момент раздался мощный взрыв. Сверкнул яркий, ослепительный огонь в глаза, мощный удар в грудь… От ударной волны, те, кто был рядом, разлетелись по сторонам. Он ничего не успел понять. Все стихло в черной темноте. И сплошная темнота проглотила его в свою утробу.

В народе говорят: «Сколько веревочке ни виться, а кончику быть».

Так закончилась жизнь известного полевого командира, на счету которого множество уничтоженных жизней.

Отголосок того взрыва в Бадабере, в результате которого геройски погибла маленькая группа, состоящая из нескольких советских и афганских военнопленных, бумерангом вернулся к нему, к начальнику того закрытого террористического центра по подготовке моджахедов.

Утром во всех газетах Кабула, по телевизору, и в интернете пронеслось известие о том, что 20 сентября 2011 года бывший афганский президент Бурхануддин Раббани был убит в собственном доме, куда один из талибов пронес бомбу, спрятанную в тюрбане. Бурхануддин Раббани свою жизнь посвятил тому, что был против «проникновения в страну коммунизма». Его организация наиболее тесные связи поддерживала с арабскими мусульманскими деятелями Египта, Саудовской Аравии, Ирана и Пакистана.

Вот так бесславно закончилась жизнь человека, который тщательно скрывал имена погибших советских военнопленных.

Тайна Бадабера и имена молодых советских парней канули в вечность.

Какими словами утешить горе матерей, которые до сих пор не знают о судьбах своих 18-летних сыновей, ушедших исполнять свой интернациональный долг? До сих пор нет могилок, где каждая мама могла бы посидеть и поговорить с сыном…

«Достойные смоленские жители – любезные соотечественники! С живейшим восторгом извещаюсь я отовсюду о беспримерных опытах и верности и преданности вашей… любезнейшему отечеству. В самых лютейших бедствиях своих показываете вы непоколебимость своего духа… Враг мог разрушить стены ваши, обратить в развалины и пепел имущество, наложить на вас тяжелые оковы, но не мог и не возможет победить и покорить сердец ваших. Таковы россияне».

Эти слова из письма полководца М. И. Кутузова смолянам выгравированы на пьедестале памятника героям – защитникам отечества.

«…Ведем сраженье, но уходят силы,

Живых все меньше, шансы неравны…

Знай, Родина, тебе не изменили

Твои в беду попавшие сыны!»

Слова из песни ВИА «Голубые береты»

«Военнопленные и пропавшие без вести – неизбежные жертвы всех войн и вооруженных конфликтов. Афганская война не стала исключением. По официальной статистике, за время боевых действий на территории Афганистана пропало без вести или попало в плен 417 советских граждан…»

Цитата из газеты «Киевские ведомости».

Глава I
Первый рейд лейтенанта

Из воинской части, что дислоцировалась в Афганистане в составе ограниченного контингента советских войск, выехала колонна солдат на бронемашинах. Это был первый рейд лейтенанта Васюкова, поэтому старшина Смирнов попросил вышестоящее командование сопровождать колонну. В пути бойцы в основном сидели на броне, держа наготове автоматы. Напряженно всматриваться по сторонам не хватит никаких нервов, поэтому они шутили, разговаривали.

Между военнослужащими второй машины завязался интересный разговор.

– Это уже доказано исторически: Афганистан никогда и никто не мог покорить, – неожиданно сказал старшина, выпуская дым сигареты.

Курить он не особенно любил, но для поддержания разговора с подчиненными, да и со старшими командирами, иногда проводил время в курилке.

– Тогда мы для чего здесь находимся? – наивно спросил солдат с карими глазами, во взгляде которого еще светилась детская непосредственность. – Мы что, оккупанты?

– Нет, мы не оккупанты, – усмехнулся старшина, – мы оказались в этих краях в связи с решением советского правительства и по просьбе правительства Афганистана для оказания помощи простым людям, таким как мы с вами.

– Не пойму, тогда с кем афганский народ воюет?

– Народ пытается вступить в борьбу с бандитами, которые навязывают ему свою волю и порабощают его. Но, увы, большинство дехкан – это представители бедного сословия. А на борьбу, на вооружение, да и на обучение нужны большие деньги. Где их взять бедному народу?

– И что, бандиты убивают свое население? – не унимался солдат.

– Да! Непокорных уничтожают! К примеру, однажды, когда в одном селении мулла обучал детей грамоте, к нему на урок ворвались моджахеды. Во время разборок восьмилетней девочке отрубили руку только за то, что она тянулась к букварю, к знаниям.

– Мне это совсем непонятно, – буркнул солдат с карими глазами. – Зачем девочке отрубать руку?

– Для устрашения населения! Ей повезло, только руку. А девушкам отсекают головы за непокорство.

– Фу, какая дикость! Прямо дикари!

– В этой стране дикие нравы, а бедные женщины вообще бесправные. Нищета кругом. Дехкане работают с зари до ночи. Но живут в нищете. Видел, как они одеты? Идет обогащение в основном кучки богатеев через наркотики.

– Кошмар! Вот отсталость неимоверная в наш современный век.

– А какой красивый край с этими прекрасными цветами маками!

– Что правда, то правда!

– Да, здесь выращивай что хочешь! Никакого контроля. Кругом горы – развел руками солдат. – Вон какой простор.

– Да, наркотики для некоторых – это деньги, это власть! А для некоторых СМЕРТЬ. В этих горах легко выращивать наркотические растения, которые распространяются затем по всему земному шару.

– Вот ведь чудеса, для медицины это необходимый продукт. После серьезных полостных операций пациенту делают укол морфия, чтобы во время заживления он смог пережить страшные боли, ну и так далее, – сказал старшина, – я сам это испытал после серьезной операции. Шрамы, конечно, остались, рубцы выделяются на теле.

– А для наркоманов это что? Лечение? Тогда от чего?

– Для наркоманов – это удовольствие, забытье, но ненадолго. Что ни говори, а печень быстро разрушается и так далее, до смерти совсем недалеко.

– И все-таки я не пойму. Ну, раз забылся. Второй раз забылся. Жить-то когда? – услышали они картавый вопрос грузина. От злости он сплюнул в сторону. Наши старики живут долго, здоровы и физически выносливы. Пьют, конечно, вино и красиво поют!!!

– Не горячись ты, кавказская душа. Вот то-то и оно. За счет уничтожения неокрепших душ и обогащается кучка богатых и состоятельных людей. Раздоры, войны, смерть. Если бы молодые это осознавали, то и наркотики бы они не употребляли.

– Для таких негодяев эти дикорастущие растения только увеличивают их банковские счета и необъятные их животы. Тьфу на них! – в сердцах сплюнул старшина.

– Удивительно, их ведь мама носит в своей утробе, кормит грудью, а они вырастают и превращаются в каких-то кровожадных зверей.

– При чем тут звери? Ну что ты говоришь? Разве ты видел среди зверей, чтобы звери обогащались и имели банковские счета? – съязвил грузин. – Это даже не звери. Мне трудно найти им название. Только шакалы поедают падаль. Они – хуже шакалов.

– А почему это происходит? – не унимался солдат с наивными детскими глазами.

– Ну ты даешь, боец, взгляд у тебя такой детский, а вопросы твои глубоко философские. Бес их знает. Я читал в одной сказке такое выражение: «ЕСЛИ ЗАЖИГАЮТСЯ НА НЕБЕ ЗВЕЗДЫ, ЗНАЧИТ, ЭТО КОМУ-ТО НУЖНО». А что касается твоего вопроса, видимо, кому-то необходимо вырастить поколение фанатиков, чтобы ими было легко управлять, как роботами, для уничтожения НЕПОКОРНЫХ – старшина понял, что вопрос непростой и вчерашние школьники уже не мальчики в шортиках.

Наступила минута молчания, только гул двигателей нарушал тишину.

– А нашим советским воинам тоже достается в Афганистане? – полуобернулся боец к старшине, в его глазах отражалось небо.

– Я тут уже целых два года. Столько потерь, душа кровоточит по ночам. Я бы не хотел, чтобы вам пришлось это испытать на своей шкуре. Тут всякое бывает. Моджахеды – еще те хитрецы! Были случаи нападения отвлекающей подгруппы на охрану.

– Как это?

– А вот представь себе. Завязался недалеко от нашей части бой. Конечно, командир направляет основные силы в эту точку. В это самое время главные силы моджахедов просачиваются через охранение и проникают в тыл нашей части, вырезают ничего не подозревающих бойцов – и в горы. Ищи там ветра в поле.

– Они что, воюют только ножами?

– Если бы! В их арсенале широко использовались гранатометы, безоткатные орудия и крупнокалиберные пулеметы. В случае организованного отпора со стороны советских войск моджахеды отходят, не ввязываясь в бой. Более того, если они были бы уверены в надежном охранении наших колонн, их авиационном прикрытии, то просто не рисковали бы устраивать засады. Хитрые бесы! Они воюют из укрытия и прикрытия. Наблюдают. Следят и ищут слабые места. Выдержка у них отменная! Вот ты, дружок, задал важный вопрос. Наверняка вам в учебке говорили об Афганистане.

– Ну да, – повел плечами боец, – да я особо и не слушал.

– Эх ты, бедовая голова! А как ты будешь воевать, если об этом не знаешь? Как думаешь, что в их системе войны главное?

– Что?

– Для нарушения устойчивого снабжения войск всем необходимым, затруднения движения колонн, нанесения урона противнику в живой силе и технике воины ислама широко практиковали минирование местности, – заученными фразами говорил старшина. – Это ведь их земля, они тут знают все тропы и тропинки.

– А как же они минируют? Как же они умеют ставить мины, если они безграмотные?

– Ну, ты наивняк! Так у них же инструкторами работают гениальные спецы из США, Пакистана и других враждебных нам стран. Тут необходимо держать ухо востро. Смотри! Видишь? – указал рукой вперед старшина. Там впереди колонны шли саперы. – Почему впереди колонны идут саперы с обученными собаками? Потому, что заминированы все дороги. Наиболее характерными местами для установки мин являются участки дорог перед кишлаками; участки горных дорог, проходящих по карнизам, вдоль рек, в ущельях, обход которых не представляется возможным; съезды с основных дорог или въезды на них; подходы к источникам воды, бродам, переправам; места, пригодные для отдыха, привала.

– Получается так, что вся афганская земля заминирована? – не удержался грузин.

– Почти так, кроме, наверное, дна бурной горной реки. Трудновато, однако, это сделать. Унесет того, кто займется этим паскудным делом. Э-хе-хе, – тяжело вздохнул старшина и замолчал.

Павел Наумов, сидя рядом со старшиной, слушал его, но в своих мыслях улетал далеко в Подмосковье, где ждала его любимая девушка. Только вот сегодня он получил от нее весточку – пишет о своей любви к нему и ждет. Письмо он взял с собой и вложил во внутренний карман, приложил руку к нему. При мыслях о ней в сердце появлялась приятная истома. В этом письме она нарисовала голубку.

От радостной картинки в виде голубя теплая волна пробежала в сердце, он прикрыл глаза и ясно увидел рисунок.

– Пашка, – толкнул его в бок его товарищ Амин, – ты чего не слушаешь? Интересно ведь.

– Слушаю, вон старшина про диверсии говорит, – шепотом ответил он товарищу и открыл глаза.

– И кто устанавливает эти мины, если они безграмотные? – не унимался в своем ненасытном любопытстве молодой боец.

– Слушай, товарищ солдат Василий! – улыбнулся старшина. Ему было приятно, что солдат задает такие важные вопросы. Все же они находятся на войне, да еще и на чужой земле. – Ты что, милок, спишь, что ли, на занятиях, когда вам все это разжевывают и показывают политработники?

– Нет, не сплю, – искренне ответил любознательный боец Василий, – я даже все конспектирую, мне очень все интересно! Но память моя избирательная.

– Как это избирательная? – улыбнулся старшина.

– Запоминает только одно – во сколько обед в части, – просто ответил солдат.

Все дружно засмеялись.

– Ну, правильно. Война войной, а обед по распорядку! – улыбнулся Амин и протянул сухари из кармана. Что было кстати.

При подходе к ущелью грохот двигавшейся колонны прекратился. Наступила тишина. Так было всегда. Как только доходили до какого-либо на вид опасного поворота, вперед выдвигались саперы. Колонна уже привыкла к таким частым остановкам. Солнце выплывало из-за гор. Ясное небо. Дул прохладный ветер.