Текст книги "Честь русского солдата. Восстание узников Бадабера"

Глава II
Саперы

Вперед выдвигалась горстка мужественных людей в бронежилетах, со сверкающими иглами щупов, развернутыми мино – и кабелеискателями, с собаками минно-разыскной службы. Вся колонна тревожным взглядом провожала их, с надеждой на скорое возвращение. При этом все прекрасно осознавали, что если впереди засада, то первые пули предназначены им, саперам. Саперы шли, не ведая усталости и страха, привыкшие к поиску мин и фугасов и в жару, и в стужу. Вся группа шла в бронежилетах, касках, автоматы на боевом взводе. В нагрудных разгрузках – резервные магазины, гранаты, кошки сапера, тротил, детонаторы и другие саперные премудрости. Им надо издали, по только им одним знакомым приметам, обнаружить фугас, противотранспортные и противопехотные мины, искусно заложенные душманами в дороге или на обочине, на свисающих скалах или деревьях и при этом тщательно замаскированные. Четвероногий друг не подводил, разнюхивая колею дороги и недовольно озираясь. Двигались на удалении 5–8 метров один за другим. Саперы – вожатые собак протыкали каменистый грунт в местах, где собаки проявляли беспокойство. Как только четвероногий друг присаживался на задние лапы, было ясно: под ним фугас или мина. Подкормив собаку кусочком сухого мяса, сапер отвел ее немного в сторону и, глухо пробурчав: «Охраняй», приступил к своей работе – первым делом нужно определить, что нашел четвероногий друг и что повлечет за собой подрыв на месте найденной «игрушки». Если подрыв на месте невозможен в силу того, что в этом случае будет препятствие для дальнейшего продвижения колонны, нужно определить, какие хитрости заложены в найденном боеприпасе, какие и сколько элементов «неизвлекаемости» придумал и успел смастерить противник при установке заряда. Вот здесь и наступает для сапера истина жизни в буквальном смысле слова. Малейшая ошибка в принятии решения, неверное движение тела, пальцев рук, внезапное огневое воздействие противника из засады, отсутствие в нужный момент нужного инструмента и т. д. – все эти факторы могут привести к трагическим последствиям, гибели сапера или группы саперов и срыву выполнения задачи.

– Эй, а кто знает, сколько раз можно ошибиться саперу? – громко спросил грузин Григорий, всматриваясь вслед саперам, которые скрылись за поворотом.

– Один раз: при выборе профессии, – буркнул кто-то из ребят.

– Эх ты, шутник! От саперов на этой афганской земле зависит жизнь твоя, моя и всех, кто сейчас в нашей колонне.

– Ты прав, братишка! Я наблюдал, как командир взвода старлей Федотов тщательно, до мельчайших подробностей готовил каждого из них, тех ребят, кому было поручено обеспечить безопасный проход колонны или прикрыть участок местности минно-взрывными заграждениями. Все понимали: сохранить жизнь солдат и командиров, которые волею судеб с оружием в руках оказались на чужой земле с миссией оказания помощи афганскому народу, – очень ответственная и важная задача.

– Господи, как же мы попали в этот ад? – буркнул светлоголовый солдат невысокого роста, озираясь по сторонам. – Удивляюсь, как офицеры всю жизнь посвящают себя этой опасной профессии?

– Ты знаешь, Василий, вот закончу службу здесь и подам рапорт в военное училище. Хочу всю жизнь посвятить защите других! – громко сказал Дмитрий и легко спрыгнул на землю. Размял затекшие ноги и несколько раз присел с автоматом в руках, будто приплясывая.

– Тебе легко так говорить. Ты холостой. А у меня жинка беременная, – нехотя спрыгнул вслед за другом светловолосый.

– Да уж, поторопился ты, одноклассник ты мой дорогой! – Они вместе учились в далекой украинской деревне. – Правду говорят, мал золотник, но дорог! Поторопился ты малек! – подтолкнул он друга в плечо.

– Не тронь! – зло выкрикнул, обидевшись, светловолосый солдат.

– Да ладно тебе! Не сердись, Витек! Может, я завидую тебе!

– Завидую! Завидую! А чему завидовать, если меня убьют, то родившийся ребенок будет без батьки.

– Ну ты даешь, Витько! Я об этом даже и не думал. Ты вон какой маленький, а я высоченный, кого пуля быстрее найдет?

– Отставить разговоры! – буркнул старшина. – Тоже мне, нашли о чем говорить сейчас!

– Как-то в учебке на политзанятии я услышал от замполита: «ТЯЖЕЛО В УЧЕНИИ – ЛЕГКО В БОЮ», – перевел разговор на другую тему говорливый солдат.

– Что верно, то верно! – подтвердил старшина. – Опыт появляется только тогда, когда ежедневные занятия.

– Эта истина, которая живет в народных поговорках, неоднократно подтверждала в жизни свою правоту.

– А я, дурак, отлынивал от всех этих занятий. Во дурак! Теперь придется учиться на своих ошибках.

Слушая болтовню ребят, старшина легко соскочил с БТР и прошел вперед, изредка оглядывался как бы охраняющим взглядом, подавляя знакомое чувство напряженного беспокойства за молодых еще, неопытных солдат. «Какая бы обстановка ни сложилась, я не имею права их потерять, я их должен сохранить», – повторял он про себя как заклинание.

– Игнатов! – подозвал к себе сержанта старшина.

– Я! – подбежал к нему Игнатов.

– Вон, видишь, – указал он ему наиболее удобные места ведения огня из засады, – проверь связь.

Вкратце уточнил порядок действий в случае огневого воздействия противника из опасных мест.

Впереди шла повседневная работа саперов. За исходом проверки маршрута стояли человеческие судьбы, жизнь людей: в любую минуту саперный щуп мог замкнуть контакт, или ударить в лицо сапера раскаленный огненный взрыв, или прозвучать автоматная или пулеметная очередь душмана, или прилететь снайперская пуля с ближайшей высотки. От постоянного напряжения темные пятна пота на гимнастерке старшего лейтенанта Федотова увеличивались.

Под бушлатом спина потела все больше и больше, несмотря на прохладное весеннее утро. С его большого лба испарина стекала солеными каплями по лицу на землю, смахнуть их он не мог, его руки заняты, пот застилал глаза, он их прикрывал время от времени, моргал. Опытный сапер, он мог все делать с закрытыми глазами. Руки до автоматизма натренированы. Больно было смотреть на эти музыкальные руки: теперь все пальцы кровоточащие, в ссадинах, с истертыми ногтями. Среди мелких камней, перемешанных с пылью, грязью, пальцы нащупали несколько отходящих жил детонирующего шнура. Открыв глаза, он понял замысел душманов – подрывом одного из фугасов, по радио или по проводам, произойдет инициирование и остальных зарядов, уложенных в теле дороги. Он достал 400-граммовую тротиловую шашку, вставил в отверстие капсюль-детонатор зажигательной трубки, еще раз убедился, что в тыл, в сторону колонны, не идет ни одной жилы детонирующего шнура, и привычным движением спичечного коробка воспламенил огнепроводный шнур зажигательной трубки. Он, привычный к той опасной игре со смертью, казалось, не ведал усталости, был двужильный на подъемах, будто был заговоренный от душманских пуль.

– «Внимание!» – только им, саперам, понятным жестом сделал он знак своим подчиненным. Саперы тут же выполнили его указание, укрылись в безопасные места.

Но тут неожиданно в одно мгновенье свинцовый веер прошелся мимо него. Душманы, установившие смертельные сюрпризы, следили из укрытий за его действиями. Наблюдая за ним, они поняли, что уловка их – одновременным подрывом нескольких фугасов уничтожить этот отряд – не удастся, открыли огонь. Застрекотал пулемет, эхом отозвались выстрелы в горах.

– Твою мать! Как вовремя! – мгновенно кувырком отскочил Федотов к выпирающей скале, и в это время раздался целый каскад взрывов. От подрыва основного фугаса посредством ДШ взорвались еще пять фугасов, расположенных впереди.

– По ущелью придется идти, ведя разминирование под огнем, – говорил Федотов командиру взвода. – Это трудно. Пойдут самые опытные, я буду рядом.

– Есть, – коротко отвечал молодой лейтенант, отстреливаясь из автомата короткими очередями. Но тут подоспели свои. Шквал огня из пушек и пулеметов БМП ответным огнем обрушился на душманов. Вскоре одна засада была уничтожена. Перестрелка закончилась. Но в горах еще долго отзывалось эхо, отдаляясь дальше и дальше. А потом вдруг наступила гнетущая тишина.

– Раненые есть? – громкий крик врача взорвал эту тишину.

Ответа не последовало.

«И это правильно!» – пронеслось в голове у старшины.

Федотов дал жестом сигнал, и колонна вновь тронулась с места, наполняя горную тишину грохотом и ревом движущихся машин.

Душманы, натасканные в пакистанских специальных лагерях иностранными наемниками, большие мастера ко всякого рода хитростям и подлости, к примеру, могли поставить фугас или мину в пластмассовом корпусе, место установки пролить дизтопливом, а сверху все тщательно замаскировать. Собака минно-разыскной службы, приученная к поиску запаха тротила, пропускала эти места, пропускали и саперы, оснащенные индукционными миноискателями. Или подвешивали противопехотные мины направленного поражения на деревьях, укрепляли на скалах. Смерть от иностранных сюрпризов подстерегала на каждом шагу.

Колонна прошла еще несколько километров. Вот и крутой поворот.

– Внимание! – Федотов резко остановился, поднял руку, показывая: опасность. Двинулся к видимой только ему одному цели – отметине и стал острием щупа прощупывать грунт, но безрезультатно. Однако чутье не могло подводить опытного офицера. Он опустился на колени и начал рассматривать лунку. Затем он взялся за нож и начал работать; минут через пять – итальянская противотанковая мина в пластмассовом корпусе, она должна была рвануть в замыкании. Так устроен у этой мины пневматический взрыватель. Это делалось для того, чтобы колонна оказалась в ловушке.

Саперы только успели зацепить мину саперной кошкой, как трассирующие пули полетели в их сторону и веером уткнулись в землю.

– Ну черти! – зло проворчал офицер вслух, продолжая опасную работу.

– Снайпер успел его засечь, – радостно сообщил подползший к нему лейтенант.

– Нарушаем инструкцию? – строго спросил Федотов лейтенанта. – Откуда ты взялся?

– Так я хотел обеспечить саперу безопасность. Пока колонна стоит. Вот решил помочь.

– В другой раз накажу по всем правилам! Ну а сейчас, брат, тебе повезло. Я закончил! Эта мина уже ничто, кусок дерьма, – перебил Федотов лейтенанта. – Отползай, браток, скорее. Чувство опасности присуще каждому человеку, и, естественно, зная повадки и коварство душманов, ждешь от них самых коварных уловок.

– Вроде бы духов больше нет, – поднялся молодой офицер, – одиночный какой-то душман.

– Похоже на то. Видно, из той засады уцелел, гад!

Колонна вновь тронулась в путь.

Глава III
Немного об Афганистане

– Товарищ старшина, расскажите еще про Афганистан. Интересно про все, и про мины тоже!

– Это лучше вам расскажут сами саперы!

– Так они пока при деле, расскажите вы.

– Ну, раз интересно, то слушай! Для постановки мин в крупных отрядах имеется штатное подразделение, – старшина говорил приятным баритоном. Ему вдруг нестерпимо захотелось поделиться своими скудными знаниями о моджахедах, которые он черпал на политзанятиях и на своем личном боевом опыте. – Душманы иногда для этого использовали местных жителей и даже детей.

– Как это детей? Почему дети? – неожиданный вопрос кого-то из бойцов перебил старшину.

– Почему дети? Потому, что с раннего возраста детям афганцев внушают, что, убив НЕВЕРНОГО, они попадут в рай.

– Вот дают!

– Да не перебивай ты, наш говорливый, – раздались со всех сторон выкрики в адрес любопытного Василия.

– Неинтересно – не слушай, – огрызнулся Василий.

– Почему неинтересно? Очень даже интересно!

– Тогда молчи и слушай!

– Ну что, ваша перепалка закончилась? Если интересно, еще немного расскажу о повадках духов, – сверкнув глазами, сказал старшина.

– Да, интересно! Товарищ старшина, рассказывайте еще!

Солнце поднималось все выше от линии горизонта и слепило глаза, пришлось прищуриться. Теплые лучи проникали сквозь бушлат. Согревали бойцов, которые сидели на броне. Откашлявшись в кулак, старшина продолжал:

– До появления в районе минирования подразделений советских войск минные поля охранялись специальными постами, которые, часто за плату, предупреждали об опасности водителей частных машин и пешеходов местного населения. Мины устанавливались как равномерно вдоль всего маршрута, так и отдельными группами по 3–5 штук и тщательно маскировались. Порядок установки был различным: по одной колее, в шахматном порядке по обеим колеям, по всей дороге, группами. Неотъемлемой частью боевой деятельности бандитских формирований оппозиции были диверсионно-террористические акции.

– Что-то я не понял. Когда наших советских ребят здесь не было, они с кем воевали?

– Как – с кем? Со своим народом. Простые афганцы хотели вырваться из-под контроля кучки агрессивно настроенных моджахедов. Народ желал мирной жизни, работать в поле, кормить семьи, обучаться.

– А этим агрессивно настроенным людям что надо?

– Как – что? Пополнить свои счета в банках деньгами, окропленными людской кровью. Мечта у них одна – побольше вырастить наркоты, продавать и обогащаться.

– Так это и есть вся их политика!

– Конечно! А как еще властвовать над безграмотным народом? Метод запугивания. И это им удается.

– Подлецы душманы, конечно, отменные! Они проводят с целью вывода из строя определенных объектов жуткие диверсии, уничтожают представителей власти.

– А народ, как баран, не понимает, что его ведут на бойню? – рассердился Бадрий из далекой Грузии, слушая старшину.

– Наверное, не понимает. Ума не хватает. Им промыли мозги с раннего детства, – ответил Саша, молдаванин. – Бадрий, дай прикурить.

– Запугивание своего мирного населения, вызов панических настроений в наших с вами гарнизонах советских войск – это и есть наиболее характерные виды диверсий. Были, конечно, и подрыв военной техники, и вывод из строя трубопроводов, и взрывы в местах скопления людей. Практиковались обстрелы из автомобилей, закладка мин в домах и служебных помещениях, отравление воды. Много еще фантазий для уничтожения людей.

– И кто проводит эти диверсии?

– Террористические акты проводили группы от 3 до 15 человек. Они, прежде чем выполнить задание, скрупулезно изучали объект. Но делалось это все не только из политических соображений, но прежде всего из-за денег. За совершенные диверсионно-террористические акции моджахеды получали вознаграждение: за каждого убитого или захваченного советского солдата выплачивалось 250 тысяч афгани, а за офицера – в два раза больше. В 500 тысяч афгани оценивался каждый уничтоженный танк или бронетранспортер, а за сбитый самолет или вертолет причиталось по миллиону афгани.

– Во дают! Это просто какой-то рынок убийства.

– Об этом и речь. Эта необъявленная война – просто спекуляция, а товар в этой сделке – обыкновенные люди и их жизни.

– Что-то мне совсем невесело! Хороши партизаны!

– Особым видом партизанских действий моджахедов являлась охрана, обеспечение безопасной проводки караванов, потому что караванами из сопредельных стран на территорию Афганистана перебрасывались оружие, боеприпасы, медикаменты, финансовые средства и наркотики.

– Так вот ты какой, Афганистан! – громко сказал Павел Наумов. – А ведь красавец, с этими горами и реками, но какой коварный!

– Это ведь какая сказка! Горы весной покрыты сплошными маками. Где еще такую красоту увидишь? Только тут, на афганской земле! Так и хочется подбежать к ним и нарвать охапку и подарить любимой!

– Это тебе в бинокль так хорошо видны цветущие маки, до них еще пилить и пилить.

– А будто рукой подать!

На броне многие заулыбались словам Наумова.

– Дай мне бинокль, дай, я тоже хочу взглянуть!

– Хоть и прохладно еще, но чувствуется наступление весны, – подставляя свое лицо лучам солнца, громко сказал Амин и потянулся всем телом. – Эх, как хорошо! – Он, как маленький ребенок, радовался весне в горах. Здесь все так красиво! И голые скалы, нависшие над тобой. И бурные горные реки сбоку. И долины в ущельях, покрытые цветущими маками.

Но в Афганистане весна короткая. Весной равнина вдоль реки выглядит очень эффектно, как покрытая зеленью прерия, когда живописные холмы зарастают высокой травой и разнообразными цветами, главным образом алыми маками. Красотища, глаз не отвести!

Бронемашины медленно ехали друг за другом вдоль реки, сидящие на их бронях советские солдаты любовались окрестностями.

Вдруг впереди саперы дали условный знак «Опасность». Вновь колонна остановилась. Ребята с разрешения командиров соскочили с машин размять ноги. Десятки воспаленных от усталости глаз напряженно смотрели вслед ушедшему вперед по каменистой насыпи подразделению саперов. Так было всегда: только покажется опасный поворот, вперед выдвигаются саперы. Колонна останавливалась.

Оглушающий грохот траков стихал. Слышен был только шум бешено бегущих вод реки. Ломался походный порядок. Ощетинивались стволами пушек и пулеметов боевые машины пехоты, бронетранспортеры. Разворачивались в намеченные стороны обстрела башни зенитных установок. Открывались задраенные люки, двери десантных отделений. В колонне уже привыкли к этим частым остановкам, глухим взрывам обнаруженных мин. Это ущелье было опасным для колонны, но для моджахедов это была самая удобная позиция для засады, поэтому все были в напряжении и готовы к мгновенной атаке.

Саперы, как всегда, справились со всеми сюрпризами душманов. Собаки, поощренные хозяевами, виляли хвостами. Только в этих условиях можно по-настоящему оценить дружбу и человеческую взаимопомощь не только между людьми, но и между людьми и собаками.

Межнациональная дружба сынов братских республик укрепилась в этих горах цепко, они плечом к плечу выполняли свой интернациональный долг.

Саперы вновь справились со своей опасной, но крайне необходимой работой. Федотов со старшиной отошли по нужде в глубь ущелья.

– Федотов! – услышал он чуть слышный шепот старшины.

– Слушаю, старшина, – офицер обернулся.

– Не шевелись! – одними губами проговорил старшина и медленно скосил глаза в сторону.

Там, в полной боевой готовности к смертельному прыжку, вытянувшись, покачиваясь на своих кольцах, поднималась эфа. Самая ядовитая змея, толщиной в мужскую руку, с неприятной приплющенной головкой. На ее теле были чешуйки, при трении друг с другом они издавали специфический шум.

– Что делать? – Оба они застыли в изумлении на доли секунды. – Не шевелись!

– Эй, вы, что стоите по стойке смирно, как на параде, – раздался голос лейтенанта.

В ответ ни слова. Лейтенант напрягся. И тут, услышав специфический треск, он мгновенно дал автоматную очередь по змее. Ползущая тварь замертво упала рядом, продолжая еще извиваться в конвульсии, издавая отвратительный треск.

– Фу-ты ну-ты, – обернулся старшина, – а ловко ты ее!

– Это я от страха, – отшутился лейтенант.

– По кому стреляли? – подскочили ребята.

– Вон, лежит.

– Ну скажите мне, пожалуйста, что это за страна такая? – недоумевал Степнов из Сибири. – На каждом шагу то духи, суки, как привидения, подстреливают. То эти ядовитые гады, твари, со всех щелей лезут.

– Да, рановато еще этим теплокровным гадам после спячки из нор своих выползать.

– Весна! Инстинкт продолжения рода.

Договорить не успел. Получили условный сигнал «Дорога свободна».

– По машинам! – прозвучал долгожданный приказ. И колонна вновь тронулась в путь, скорее из этого логова.

– Да, красив Афганистан! Смотрите, склоны гор и долины покрыты маками, – сказал один из бойцов, указывая в том направлении, где цветы маков колыхались от дуновения ветра.

– Красив Афганистан! И не только маками: видишь – там, вдали, шапки снегов на вершинах. Они вечно заснежены.

– Просто удивительно, как все перемешано: и маки, и вдали снежные вершины! – удивлялся и любовался этими красками Павел Наумов, родом из Подмосковья.

– Очень красиво! Однако зеленый покров держится в этих краях в течение короткого времени, – вмешался в разговор старшина, немолодой седоволосый мужчина. Он добровольно написал рапорт в Афганистан для оказания интернациональной помощи афганскому народу. Ему давно уже пора уйти на пенсию. Ну что проще демобилизоваться? Спокойно жить на пенсии и наслаждаться тишиной и спокойствием жизни, воспитывая внуков. Ан нет, решил помочь афганскому народу! Приключений ему захотелось! Нет, не приключений. Он, сын полка, выросший во время Отечественной войны, не мог оставаться в стороне, когда кто-то нуждается в помощи! Кровь воина-защитника течет в его жилах, и ничего с этим не поделаешь!!! Таков дух ВОИНА! Эти два года, что он провел на афганской войне, пролетели как один день и еще больше закалили его дух! Ему до дембеля осталась неделя, но он не увиливал от рейдов. Ходил с молодежью всегда вместе, в большинстве случаев сам напрашивался. Знал, что его боевой и жизненный опыт может всегда пригодиться.

– Почему весна здесь недолгая? Как это? Неужели такая красота завянет в одночасье? – обернулся самый говорливый солдат Геннадий Мошкин, родом с Крайнего Севера. Он жил в тех краях, где цветение маков можно увидеть только на открытках. И ему эти цветы-диковинки были в радость.

– Как? Как? А вот увидишь. Прекратятся весенние дожди, и зелень исчезнет. Область Гиндукуша представляет собой труднодоступный горный массив, большей частью лишенный растительности. Отроги мощного хребта Гиндукуш, отходящего от Памира, вечно покрыты снегами. Ты же сам видишь, какая там может быть растительность?

– Ну да, – согласился боец, вглядываясь в даль.

Они ехали вдоль бурной горной реки с одной стороны и впритык к нависшим скалам с другой стороны. Дорога петляла змейкой. Небольшая колонна из трех бронемашин неторопливо продвигалась вперед. На броне первой машины сидело около двенадцати бойцов с автоматами наготове. На второй бронемашине молодой лейтенант с юным лицом держал в руках бинокль. Он внимательно оглядывал окрестности. Через реку, вдали, над долиною, на небольших площадках, прилепленные друг к другу кое-где виднелись маленькие сакли горных жителей.

– Просто удивительно, как они могут там жить, постоянно подвергаясь опасностям, – сказал лейтенант, просматривая в бинокль этот кишлак. – Мутные волны горной реки страшно быстры и глубоки, течение Пянджа, стремящееся к афганскому берегу, вдруг может изменить свое направление, и водяная струя со страшной силой устремится в излучину, сокрушая дома этих дехкан.

– Водная стихия – это сила! Недаром из нее изымают электрическую энергию! Посмотрите на скалы крутого берега. Видите, как волны, ударившись о них, разлетаются брызгами в разные стороны? Это необузданная сила воды.

– Представляете, если вся эта мощная лавина хлынет вниз с гор?

– Так однажды свидетелями этого невольно были и мы. Каждая весна – это смерть для десятков таких кишлаков. После дождей горные пласты разрыхляются и, по обыкновению, совершенно неожиданно сползают вниз. Страшной лавиной летят тогда в ущелья скалы, сокрушая все на своем пути. В один миг от кишлака не остается никаких следов. Все засыпано и погребено под мощными слоями песка и камней. Грозно шумя и разом наполняя все ущелье, вспенится каждый самый маленький ручей, вливаясь в эту необузданную лавину. Масса воды несется, перекатывая за собою огромные скалы, и горе путнику, застигнутому в ущелье. Со страшною силою набрасывается поток на свою добычу и, разом схватив ее, уносит вдаль в своих мутных водах, разбивая о камни, – сказал старшина. – Мне пришлось однажды вот так помогать одному селению, выгребать из-под завалов останки их односельчан. Но, несмотря на опасность, снова почти на том же месте через самое короткое время вырастает новый кишлак, и новые люди снова живут здесь, подвергаясь риску быть похороненными под обрушившимися каменными громадами. А где же еще им жить?

– Разрешите, товарищ лейтенант, взглянуть в бинокль, – протянул руку сержант Алиев, чтобы рассмотреть селение.

Кто-то закурил, озираясь по сторонам. Ландшафт местности потрясал своими меняющимися видами. Вот над ними нависла огромная скалистая стена. Нигде не видно было ущелий, и все массивы их казались сплошными.

– Да где же здесь могут спрятаться духи? – наивно спросил светловолосый Василий.

– Они ведь привидения, появляются из-под земли, даже на этой отвесной скале.

Тут над ними взлетели в небо птицы. Высоко в небе проносились огромные орлы и грифы, перекликаясь между собою.

– Так, внимание, бойцы! Кто-то их вспугнул. Ишь, разлетались птицы, – недовольно пробурчал старшина, вглядываясь ввысь. Между тем горы все ближе и ближе подходили к Пянджу, и невольно казалось, что скоро они сомкнутся и образуют преграду для реки. Прозрачный воздух давал возможность видеть огромный горизонт, казавшийся безграничным. Там, вдали, один другого выше поднимались горные хребты Гиндукуша, покрытые вечными снегами. Отблеск снега придавал им какой-то особенный мертвый колорит. Будто стражники, закрывая собою таинственные страны, поднимались в горы тесными рядами.