Текст книги "Торпедоносцы. Британские ВВС против немецких конвоев"

Это был один из тех редких случаев, когда пять или шесть экипажей могли одновременно проследить ход трех торпед от момента сброса, их проход в воде и попадание в цель. Точно и безошибочно можно заявить, что Гиббс и ведомое им звено уничтожили «Сан-Андреа».

Абсолютная зависимость Роммеля от поставок горючего, которое перевозил данный танкер, сорвала всю его Средиземноморскую кампанию и стала вершиной триумфа карьеры Гиббса, который он, несомненно, заслужил.

Лишившись горючего, Роммель был вынужден утром 1 сентября оставить любые попытки предпринять какие-либо крупные акции. На следующий день он отменил атаку и приказал бронетанковой армии отступить. Противореча данным его разведки, британские позиции на юге были достаточно укреплены и упрямо оборонялись. Королевские ВВС полностью доминировали в воздухе. У танковой армии оставалось достаточно горючего лишь для того, чтобы пройти 60 миль при хороших условиях. Из 5000 тонн горючего, обещанного Каваллеро, Роммель не получил ничего.

Гиббс был награжден орденом «За отличную службу» и получил назначение в Великобритании. Его штурман, Джон Кресвелл, был награжден медалью «За боевые подвиги в воздухе», ушел в отставку и после этого был еще награжден крестом «За боевые подвиги в воздухе». Грант, Ворсделл, Маршалл, Ватлингтон и Сандерсон были награждены крестами «За боевые подвиги в воздухе» за свои действия в последние дни августа, а Тестер, один из стрелков, награжден медалью «За боевые подвиги в воздухе».

За день до того, как Гиббс покинул Мальту, Хенк Шерман повел эскадрилью против крупного и хорошо охраняемого конвоя из четырех торговых судов и не менее одиннадцати миноносцев, отправлявшихся из Греции. Каваллеро наконец удалось собрать действительно мощный конвой, но было уже слишком поздно для битвы при Алам-эль-Хальфе. Что могло бы из этого получиться, продемонстрировали тяжелые потери, понесенные «бьюфортами». Самолет Шермана был поврежден за несколько миль от конвоя, один мотор загорелся. Но как и в предыдущих случаях, он придерживался прежнего курса для сохранения строя. Когда его «бьюфорт» приблизился к конвою, он попал под мощный заградительный огонь и упал в море. С задания не вернулся еще один самолет, все остальные получили серьезные повреждения. При этом лишь один торговый корабль был серьезно поврежден.

Шерман был последним связующим звеном с первыми днями существования 22-й эскадрильи. Он летал штурманом с Диком Бьюманом во время первой торпедной атаки «бьюфортов» в этой войне. Его служба на Мальте отличалась большой храбростью и лидерством, он погиб, продолжая атаку, когда мог отвернуть и спастись. Он отдал жизнь общему делу, не получив за это никаких наград.

Все принципы торпедной работы Гиббса доказали свою состоятельность, и они получили всеобщее признание. Дома, в Соединенном Королевстве, перед ним открывалась широкая дорога будущего. Там Джуберт формировал в то время ударные силы для нанесения сокрушающего удара по немецким морским путям в Северном море.

Однако последние два года сильно измотали молодого идеалиста, который в свое время считался таким неутомимым. Гиббс перенес нервный срыв в Англии, выздоровление превратилось в длительный и медленный процесс, а полное исцеление было неподвластно даже его силе духа. Он был уволен со службы по инвалидности в 1944 году.

Но главное, Гиббсу удалось заложить прочные основы той науки, которую можно назвать искусством торпедирования. Командование 39-й эскадрильей принял Ларри Гейн, совершенно отличный от Гиббса человек, но также увлеченный торпедной работой. Он проводил свои атаки так же, как в Эбботсинхе, словно по учебнику, не предпринимая никаких обманных маневров, игнорируя заградительный огонь, словно его не было вовсе. Все считали, что он не продержится долго. Однако он водил эскадрилью на операции до конца карьеры «бьюфортов» и выжил. Его партнерство с Макгарри, штурманом, было таким же успешным, как у Гиббса с Кресвеллом.

В начале октября 39-я эскадрилья была отведена с Мальты на короткий отдых. Битва за Эль-Аламейн началась тогда, когда они все еще находились в Египте. Роммель оказался прижатым к стене.

Глава 13
Последний танкер Роммеля

Стратегия Монтгомери при Эль-Аламейне сводилась к тому, чтобы убедить Роммеля в том, что основной удар будет нанесен на юге, но на самом деле нанести его на севере. Роммель не поддался на этот обман, но вместе с тем не мог игнорировать опасность, угрожавшую его южному флангу. Он правильно догадался, где будет нанесен основной удар, но не посмел оставить южный фланг незащищенным.

Монтгомери надлежащим образом провел демонстрацию своих сил на юге, а затем развернул основное наступление на Эль-Аламейн. Роммель хотел собрать все свои моторизированные силы на севере для того, чтобы отбросить англичан, заставив их вернуться за прежнюю линию обороны с помощью хорошо спланированного и сконцентрированного контрудара. Но для этого у него не было горючего. Горючего не хватало даже для того, чтобы транспортные средства могли курсировать между Триполи и фронтом более двух-трех дней.

При таких обстоятельствах решение отвлечь часть сил с Южного фронта было бы чрезвычайно опасным. Ситуация с горючим не позволяла Роммелю вести мобильное сражение более чем один-два дня, и в любом случае ему никогда бы не удалось перебросить бронированные силы снова на юг, если бы Монтгомери провел атаку там.

И все же, когда Роммель почувствовал, что Монтгомери планирует основное наступление на Эль-Аламейн, он принял решение перебазировать всю 21-ю бронетанковую дивизию и половину армейской артиллерии на север, полностью осознавая тот факт, что обратного пути уже нет, что бы ни произошло. Это случилось 25 октября. Одновременно он сообщил Гитлеру, что битва будет, несомненно, проиграна, если ситуация со снабжением не будет незамедлительно исправлена.

До Гитлера и Муссолини наконец дошла мысль о том, что их Африканский корпус будет уничтожен, если его мобильные силы не получат горючее незамедлительно. Для выполнения этой задачи были привлечены дополнительные суда, подводные лодки, военные корабли и гражданские самолеты. Но к большому сожалению Роммеля, эти конвои, часть которых была хорошо вооружена и защищена, опять же направлялись в Бенгази, чтобы держаться вне радиуса действия британских торпедоносцев. Чтобы переправить это снабжение из Бенгази, потребуется еще несколько дней, а также дополнительный расход горючего. Поэтому Роммель настоял на том, чтобы 5000-тонный танкер «Прозерпина», который уже был в пути и вез 3500 тонн горючего, и «Тергестея», 6000-тонное торговое судно, груженное продовольствием, техникой и боеприпасами, а также небольшое 900-тонное торговое судно были непосредственно направлены в Тобрук. «Прозерпина» несла в себе самый важный груз – горючее.

Во второй половине дня 26 октября «Прозерпина» в сопровождении двух торговых судов и эскорта из четырех миноносцев успешно завершила переход через Средиземное море и приближалась к Тобруку. Высокопоставленные немецкие офицеры собрались на утесах Тобрука, наблюдая за приближением танкера. Роммель, зная о том, что англичане проводили перегруппировку сил перед тем, как начать большое наступление (Монтгомери не был готов нанести удар до ночи 1 ноября), с нетерпением ждал вестей о прибытии танкера. Англичане ждали этого момента с не меньшей тревогой. Все еще существовала возможность мобилизации немецкого бронированного кулака для сконцентрированного удара.

К этому времени в Египте находились три эскадрильи «бьюфортов»: 39-я, временно переведенная с Мальты, 42-я, по пути на Дальний Восток, и 47-я, которая после длительного периода формирования наконец стала оперативной. Теперь 42-я эскадрилья передала все свои самолеты 39-й и 47-й, а ее экипажам предстояло действовать совместно с 47-й эскадрильей. Помимо «бьюфортов» там находилось девять «веллингтонов».

Объединенная 42/47-я эскадрилья «бьюфортов» базировалась у Шандура в зоне Канала, а ее передовой аэродром находился у Джанаклиса в пяти милях к юго-востоку от Александрии. Все в Египте знали, что готовится большое наступление с целью выбить Африканский корпус из Египта и Киренаики, поэтому у 42/47-й оставалось лишь шесть недель, чтобы стать оперативным подразделением. Большая часть времени тратилась на то, чтобы спланировать и произвести модификацию самолетов.

Основная проблема для «бьюфортов» заключалась в том, что Тобрук, находившийся далеко от Мальты, едва входил в зону действия эскадрилий, базирующихся в Египте, даже если самолеты будут подниматься с передовых аэродромов в районе Александрии. До этого момента основные морские перевозки противника заканчивались в Бенгази, куда могли летать только тяжелые бомбардировщики. Однако существовала перспектива того, что в случае необходимости немцы могут попытаться организовать свои поставки непосредственно в Тобрук. На этот случай 42/47-я должна была находиться в полной боевой готовности.

Если в Великобритании «бьюфорт» с его моторами, установленными на нормальную крейсерскую скорость, мог свободно двигаться со скоростью 140–150 узлов, то на Среднем Востоке при таком же режиме машины могли двигаться лишь со скоростью 120 узлов. Это происходило частично по вине атмосферы и частично из-за большого числа модификаций, проведенных в Великобритании с целью приспособить машины к условиям Среднего Востока.

Модификация заключалась в установке дополнительных противопесочных фильтров, которые выступали над крыльями и которые невозможно было вмонтировать внутри воздухозаборника. В Шандуре на испытательном самолете были установлены жестяные заборники для этих фильтров, что привело к значительному увеличению скорости.

Кроме того, стандартная антенна лестничного типа была заменена самодельной антенной, состоявшей из железного прута с двумя небольшими перекрестиями, закрепленными на фюзеляже и плоскости переднего края крыла. Существовали сомнения, насколько эффективным может быть такое элементарное и простое сооружение, однако оно работало не хуже своего предшественника и значительно прибавило скорости самолету.

Наконец, был удален высокий купол с башни и сняты железные выступы вокруг открытых краев передней части башни. При этом стрелок страдал от сквозняков, но сопротивление воздуха сократилось еще более, добавив несколько узлов к экономичной крейсерской скорости самолета.

Все это было сделано на испытательном самолете, который прошел целую серию проверок. Но для реализации всего этого необходимо было получить разрешение командования, которое так и не было дано. Переоборудовать все самолеты эскадрильи без соответствующего разрешения было совершенно недопустимо. Чтобы идти обычным путем, потребовалось бы несколько недель. А решающая битва была уже не за горами. Модифицированный самолет было решено выставить на передовом аэродроме Джанаклиса и представить его, словно кролика из шляпы, для инспекции командиру совместной военно-морской группы, в то время маршалу ВВС сэру Хью П. Ллойду.

Ллойд был потрясен не только добавлением 10–15 узлов к крейсерской скорости самолета, что увеличивало радиус его действия на 50 – 100 миль, но и предприимчивостью и талантливостью своих подчиненных. Командир эскадрильи вернулся обратно в Шандур, имея карт-бланш на модификацию ударной силы, состоявшей из восьми самолетов.

Эта задача была выполнена за два дня до битвы при Эль-Аламейне. Теперь на Среднем Востоке имелась ударная сила «бьюфортов», способная с уверенностью нанести удар по Тобруку, не находясь на грани радиуса своего действия.

Три дня спустя, 24 октября, шесть экипажей покинули Шандур и направились на передовой аэродром в Джанаклис. Среди них были подполковник Спраг, вновь прибывший офицер, дружелюбный, храбрый человек, но без опыта торпедной работы; Тетушка Ги, ветеран атаки на «Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Принца Евгения» в прошлом феврале; Ральф Маннинг, спокойный, непритязательный канадец, теперь уже офицер, который заблудился при выходе крейсеров, но все же атаковал «Принца Евгения» 17 мая; Маккерн, который также принимал участие в атаке на «Принца Евгения»; Макларен и Дэвидсон, еще один канадец, жаждущий принять свой первый бой. На следующий день четыре самолета получили приказ найти и атаковать небольшое 800-тонное торговое судно, по имеющимся данным, направлявшееся в Тобрук. Ведущим был Спраг. Он взял с собой три наиболее опытных экипажа – Ги, Маннинга и Маккерна. Для сопровождения им были приданы четыре «бисли» («Бленхейм-V»), нагруженные бомбами, и шесть «бьюфайтеров» для подавления заградительного огня и борьбы с истребителями.

Приближаясь к Тобруку, подразделение прошло мимо небольшого однотрубного корабля, явно перевозившего войска и шедшего в восточном направлении. Некоторые люди на палубе махали им руками. Штурман Маннинга, Спарк, сделал несколько фотографий. По оценке Маннинга судно было длиной 100–150 футов. Такие суда использовались главным образом для перевозки танков, войск и различных грузов. Один из таких кораблей он видел несколько дней назад в документах разведки. Когда самолеты приблизились к зоне действия огня артиллерии Тобрука, они сделали крутой разворот вправо на 360 градусов. Маннинг внимательно следил за другими самолетами, совершая резкие уклонные маневры, чтобы уйти из-под заградительного огня.

Ему казалось, что они неоправданно подвергают себя опасности попасть под заградительный огонь и быть перехваченными истребителями. Торговое судно должно было находиться дальше к западу. Тут он увидел, как Спраг повернул влево и направился в открытое море, но не на запад, а обратно домой. Маннинг последовал за ним, расстроенный тем, что, зайдя столь далеко, он не обнаружил цель и не сбросил торпеду, однако он почувствовал облегчение, выйдя из зоны заградительного огня Тобрука. Подразделение вернулось в Джанаклис.

Приземлившись, Маннинг встретил на себе взгляд наземной команды, которым встречали тех, кто плохо постарался. В этом взгляде не было ничего оскорбительного, но ничто не действовало на экипаж столь деморализующе, даже нагоняй командира. Упрек командира звена может оставить в вас еще какие-то сомнения, но не этот конкретный взгляд наземной команды.

– Почему вы не сбросили торпеду? – Этот вопрос был задан Маннингу, едва он заглушил моторы.

– Мы не обнаружили цель.

Наземная команда переглянулась.

– Странно, а все остальные это сделали.

Маннинг был расстроен. Они ничего не заметили в море, кроме небольшого транспорта. Он не видел, чтобы кто-нибудь шел в атаку, и был уверен, что остальные не торпедировали транспорт.

Когда Маннинг появился в комнате для инструктажа, Спраг и Ги делали свои отчеты с описанием атаки на то, что, по их мнению, считалось транспортом. Командир эскадрильи внимательно выслушивал Маккерна, австралийца, пилотировавшего четвертый «бьюфорт» и сообщавшего новости об успешной атаке. Маннинг взял за руку Маккерна:

– Ты совершил сброс, Мак?

– Да. Я видел, как командир сбросил, и сделал то же самое.

– Но это был лишь маленький транспорт.

Австралиец выглядел ущемленным.

– Черт возьми, Ральф. Это был не такой уж маленький транспорт.

В этот момент Спраг увидел Маннинга:

– Что ты на это скажешь, Маннинг?

– Я не делал сброс, сэр. Я посчитал, что это был не тот транспорт. – Маннинг ответил не подумав и тут же понял, что попал впросак.

Спраг бросил на него укоризненный взгляд и отвернулся. Маннинг окаменел. Все поднялись и медленно направились к выходу. Он вспомнил о единственном своем оправдании – фотографиях, которые сделал его штурман. Спраг, услышав, что определение корабля находится под вопросом, поспешил проявить пленку и сделать отпечатки с негативов. Маннинг направился за ним.

Три из четырех пилотов «бисли» привезли обратно свои бомбы, так как не нашли достойной цели. Но Спраг, Ги и Маккерн придерживались своей версии, хотя и не утверждали, что поразили цель. Если бы Маннинг остался, то услышал бы их рассказ о том, что корабль шел по такому мелководью, что сброшенные ими торпеды прошли со стороны моря под кораблем и остались лежать на берегу, словно вылезшие на берег тюлени.

К восьми часам вечера одна из фотографий была готова. На ней было видно, что судно было маленьким, без каких-либо надстроек и не являлось искомым транспортом. Маннинг показал ее Ги и Маккерну, но больше никому. Он явно не был любимчиком командира эскадрильи. Бывают времена, когда надо сильно промахнуться, чтобы остаться правым.

Первая операция эскадрильи провалилась, оставив многих в расстроенных чувствах. Но во второй половине дня, когда они атаковали этот пресловутый транспорт, гораздо более важные новости были уже в пути. Разведывательный «балтимор» с Мальты обнаружил два транспортных судна и танкер к северо-востоку от Бенгази, явно направлявшиеся в Тобрук. Танкер назывался «Прозерпина».

В этот момент конвой, имевший огромное значение для осуществления планов Роммеля, уже находился вне радиуса действия «бьюфортов». Он будет оставаться вне этого радиуса до тех пор, пока не приблизится вплотную к Тобруку. Однако «веллингтоны» могут атаковать его уже сейчас. И «веллингтоны», три торпедоносца и четыре бомбардировщика, нанесли отдельный удар по этой цели ночью, но никаких видимых результатов не было зарегистрировано. Утром 26 октября «балтимор» и «мериленд», осуществлявшие раннюю разведку, вновь обнаружили конвой в сопровождении двух «Юнкерсов-88» в девяти милях к северо-западу от Дерны. Корабли вышли из ночной атаки неповрежденными и продолжали свой путь.

Хотя конвой уже находился в радиусе действия одномоторных истребителей, базировавшихся на берегу, «балтимор» продолжал наблюдение. Вскоре конвой войдет в радиус действия дневных ударных сил.

Утром еще два «бьюфорта» прибыли в Джанаклис из Шандура – последние две машины, подлежавшие модернизации по разрешению Ллойда. Пилотом одного из самолетов был ветеран – Херн-Филлипс, теперь член 42-й эскадрильи, готовый приступить к выполнению своей первой операции на втором сроке службы. Его радистом был Рыжий Коулсон, бывший стрелок Гиббса, выживший в аварии в Норт-Коатсе в 1941 году, когда Гиббс был выведен из строя на пять месяцев. Вторым пилотом был Гарриок из 47-й эскадрильи, ему тоже предстояла первая операция.

Всем имеющимся самолетам 201-й группы предстояло нанести удар, за исключением 39-й эскадрильи, которая должна была атаковать позже и независимо, и «веллингтонов», которые ожидали темноты, чтобы предпринять последнюю попытку. Позже этим утром на брифинге в Джанаклисе присутствовали летчики восьми экипажей «бьюфортов» 42/47-й эскадрильи, шести экипажей «бисли» 15-й эскадрильи южноафриканских ВВС под командованием майора Д.В. Пидсли, а также шести экипажей «бьюфайтеров» – всего двадцать самолетов.

Спраг, как и Брайтвайт до него, знал, что среди летчиков эскадрильи были пилоты с более богатым опытом и практикой, чем у него. Урок предшествовавшего дня не пропал даром. Он понимал, что для командования операцией такого типа необходимо иметь опыт торпедной работы, которым он не располагал. Поэтому он поручил Тетушке Ги быть ведущим, а сам пошел рядовым номером 42/47-й. Это было ответственное решение, свидетельствовавшее о сильном характере этого человека.

Проводивший инструктаж командир группы убедился в том, что все экипажи имеют перед собой четкую картину того, что им предстоит.

Немцы решили прорваться сквозь наши ударные силы и постараются провести большой, жизненно важный конвой в Тобрук, – сообщил он. – Конвой состоит из 6000-тонного грузового судна, небольшого 900-тонного транспорта и 6000-тонного танкера, груженного топливом. Этот танкер и является нашей главной целью. Роммель остро нуждается в горючем для танков. Наша 8-я армия предпринимает попытку прорваться, битва близится к решающей стадии. Роммелю во что бы то ни стало нужен этот танкер. Сделав ставку на него, он дал нам шанс сыграть решающую роль в операции «Пустыня», которая сейчас идет полным ходом. Нам нужно добраться до этого танкера любыми средствами. – Он показал план атаки. – Южноафриканские «бисли» пойдут первыми в тридцати секундах перед «бьюфортами» и внесут сумятицу в строй врага, атаковав небольшой транспорт. Цель «бьюфортов» – танкер. Их прикрытие сверху обеспечат «бьюфайтеры». «Бисли» расположатся по флангам «бьюфортов», по три с каждой стороны.

В данный момент конвой находится примерно в двадцати милях к северо-западу от Тобрука. Его сопровождают три миноносца и два «Юнкерса-88». Ко времени вашего прибытия конвой уже будет находиться под прикрытием наземной зенитной артиллерии и истребителей.

Когда вы потопите танкер, можете нанести удар по самому крупному торговому судну, чтобы не везти торпеды обратно на базу. Но танкер – главная цель. Желаю удачи.

Самолеты поднялись в воздух в 12.30, построились над Джанаклисом и легли на курс. Один «бисли» вынужден был остаться на аэродроме из-за трудностей с заправкой. Экипажи наполовину зажарились, сидя в металлических фюзеляжах на земле, но сейчас сквозняк приятно остужал их мокрые спины. Стоял прекрасный ясный день, нигде не было ни облачка. Полет был единственным спасением от жары в такой день.

Как и вчера, они вылетели в сторону моря, повернули на запад и пошли параллельно берегу, протянувшемуся примерно на 30 миль. После двух часов полета Ги повернул в сторону материка, чтобы сделать привязку у Тобрука и быть уверенным в своей позиции. Строй последовал за ним. Через несколько минут они увидели побережье. Самолеты снова повернули на запад, примерно в пяти милях от берега, не теряя его из виду. Сориентировавшись возле Тобрука, они направились в сторону конвоя.

Почти сразу же пилоты увидели впереди строй кораблей, около двенадцати судов, которые держались рядом с берегом. Ги полетел туда, остальные последовали за ним. Но флотилия оказалась не чем иным, как самоходными баржами, которые открыли плотный зенитный огонь. Ги развернул строй обратно в море, а потом снова вернулся на курс. Вскоре по левому борту они узнали песчаные очертания гавани Тобрука. Никаких кораблей не было видно.

Ги огляделся и заметил «бьюфайтеры», одни на высоте 500 футов, другие – 2000 футов. Херн-Филлипс находился справа, Маннинг – слева. Остальные «бьюфорты» растянулись в длинную, но стройную линию. Вскоре они должны встретить конвой.

На высоте 50 футов видимость была ограниченной, но Ги показалось, что он увидел что-то на воде слева. Возможно, это были просто отражения на стекле кабины, но «бьюфайтеры» над ним стали покачивать крыльями. Через полминуты они уже четко разглядели корабли. Где-то среди них должно находиться судно, которое им нужно атаковать. Некоторое время очертания кораблей были расплывчатыми, но неожиданно все пришло в фокус. Первым шел небольшой транспорт, затем миноносец, за ним более крупный торговый корабль, потом еще два миноносца, следовавшие с флангов. Танкера нигде не было видно.

Ги обратился к своему штурману Френсису:

– А где же танкер?

– Я его не вижу.

– А что это за небольшой корабль впереди? Может, это танкер?

– Может быть.

– Во всяком случае, это больше походит на танкер. Я захожу на него.

Ги вывел строй на левый фланг и начал атаку на головной корабль. Находившиеся слева от строя три «бисли», ведомые лейтенантом Литгоу, пошли впереди «бьюфортов» и начали бомбометание. Они также метили и в головной корабль. Спраг, Дэвидсон, Гарриок, Маккерн и Макларен последовали за Ги. Маннинг и Херн-Филлипс, а также два пилота «бисли» с правого фланга все еще сомневались.

Несмотря на свое спокойствие и уравновешенность, Маннинг имел свое личное мнение. То, что случилось за день до этого, научило его доверять прежде всего своим собственным суждениям. А он был уверен, что внизу танкера не было.

– Похоже, что Тетушка Ги заходит на один из этих кораблей, – прокомментировал Маннинг. – Но я там танкера не вижу. А вы что думаете?..

Спарк и радист Бладен внимательно вглядывались в то, что было внизу.

– Мы не можем сказать точно, но на танкер это не похоже. А там кто его знает.

– Мне кажется, что танкер должен находиться дальше у побережья, – сказал Маннинг. – Давайте посмотрим?

Экипаж подумал над его предложением. Это означало покинуть сравнительную безопасность общего строя и отправиться вперед самостоятельно без прикрытия истребителей. Они уже заметили итальянский гидроплан. Вскоре на тревогу должны отреагировать «Мессершмиты-109» и «макки». Им совершенно не хотелось подставлять свою шею под удар, но о таких вещах не принято было говорить.

– Тебе решать, Ральф. Ты у нас шкипер. Делай как знаешь. Пошли вперед, если считаешь нужным.

Маннинг поднялся над строем и последовал вперед. Либо танкер находился где-то впереди, либо уже укрылся в какой-нибудь гавани. Если им не удастся найти корабль, то предстоит неприятная задача нанести удар в одиночку по тем кораблям, над которыми они сейчас пролетели.

– Мы остались одни, парни. Глядите в оба!

Заработали береговые батареи, и миноносцы открыли заградительный огонь, но Маннинг был не один. Находившиеся справа в строю два «бисли» теперь поравнялись с ним. Видно, их экипажи пришли к аналогичному выводу. Маннингу никогда раньше не приходилось видеть такого успокаивающего зрелища. В полумиле сзади, неведомо для Маннинга, хитроумный Херн-Филлипс решил последовать за ним в поисках танкера.

В это время Ги, Спраг, Дэвидсон, Маккерн и Гарриок делали заход на небольшой торговый корабль – 900-тонный транспорт. Х-Ф наблюдал за их маневром. Сначала три «бленхейма» произвели бомбометание. Все три самолета спикировали на палубу транспорта и сбросили бомбы, но заградительный огонь был столь интенсивным, что второй «бисли», пилотируемый лейтенантом Грочем, был подбит во время сброса бомб. Один снаряд разорвался у самого носа самолета, убив штурмана наповал, второй оглушил Гроча. Еще один снаряд разорвался в левом двигателе. Гроч повел машину вверх над транспортом, но поврежденное крыло обломилось и ударилось о мачту. Гроч попытался возобновить контроль над машиной, но его «бисли» упал в море сразу же за бортом транспорта. Стрелок Гроча выбрался из-под обломков, надул лодку и затащил пилота в нее. Гроч на время потерял сознание, но вскоре оправился. Все, что осталось от его «бисли», – это хвост машины, отломившийся от фюзеляжа и теперь горевший на воде.

Затем в дело вступили «бьюфорты». Х-Ф видел, как их торпеды пошли к цели. Заградительный огонь был интенсивный. Он видел, как самолет Спрага содрогнулся, когда половина его руля была отстрелена, однако пилоту каким-то образом удалось восстановить контроль над машиной и поднять самолет. Канадцу Дэвидсону на этом первом задании повезло меньше. Сразу же после сброса торпеды он поднял трясущуюся машину, перевернулся через голову и рухнул в кругах дыма.

Для Х-Ф все это было ужасно – лицезреть такие вещи во время первого же полета на втором сроке службы.

В это время Маннинг и два пилота «бисли» – Пидсли и Дастоу – заметили впереди дымок, который вскоре преобразился в потерянный танкер и четвертый миноносец. Танкер находился немного слева. По всей видимости, немцы пустили вперед более быстрые торговые корабли в надежде, что они отвлекут на себя все удары, предназначенные танкеру, и он останется невредимым. Маннинг подождал, пока не поравнялся с танкером, и начал атаку. Танкер тут же развернулся в его сторону. Маннинг понял, что выпущенная под этим углом торпеда не сможет поразить цель. Он стал кружить вокруг танкера, оставив ему догадываться о возможном направлении атаки, а потом нанес удар от берега в сторону моря. Заградительный огонь миноносца сопровождения был плотным и точным. Он заметил, как два «бисли» оторвались от него и пошли в атаку на корабль.

В то время как Маннинг выписывал круги над танкером под углом 180 градусов, Х-Ф благополучно миновал конвой и тоже заметил танкер. Он знал, что Рыжий Коулсон, его радист, хорошо рисовал картинки, и, поскольку поблизости не было истребителей, он позвал его вперед в кабину. Через несколько секунд, когда они пролетали над сопровождавшим танкер миноносцем, огромный взрыв заградительного огня пронизал фюзеляж со стороны левого крыла, где только что сидел радист, и осколки вышли через левый борт, сквозь электрическую панель. Если бы Коулсон оставался на своем месте, его бы разнесло на кусочки.

– Торпеда ушла! – крикнул стрелок.

Х-Ф сделал крутой поворот вслед за Маннингом вокруг танкера, но тут понял, что произошло. Заградительный огонь повредил электросеть, и торпеда автоматически была сброшена. Все, что ему теперь оставалось, – это сидеть и наблюдать за Маннингом.

Теперь у Маннинга была большая и сочувствующая аудитория. Летчики, сбросившие свои торпеды на торговые суда, заметили танкер и поняли, что Маннинг и Х-Ф, а также два «бисли» погнались за ним, и теперь присоединились к ним, чтобы оказать всяческую возможную поддержку. Здесь же находились и «бьюфайтеры». Они тут же обрушились на миноносец, расстреливая его из пушек и отвлекая внимание от Маннинга, который совершал свой маневр для атаки на танкер.

Когда Маннинг завершил разворот и уже был готов зайти с берега, он заметил, что танкер в попытке совершить обратный поворот потерял скорость и остался почти недвижим в воде. Теперь он представлял собой простую цель. Орудия миноносца были почти подавлены, но береговые батареи вели интенсивный огонь, и черные клубы разрывов висели в воздухе обманчивыми нежными облачками. Спарк мог слышать разрывы за шумом моторов. Маннинг держался прежнего курса, совершая плавный уклонный маневр, пока танкер не оказался в полумиле от него. Теперь он выровнял «бьюфорт», подошел, как он считал, на расстояние примерно 600 ярдов от корабля и выпустил торпеду. В этот момент он с испугом увидел, как два «бисли» зашли для бомбометания прямо перед ним. Над кораблем их бомбовые люки распахнулись, словно ворота смерти. Самолеты взмыли над танкером в последнюю минуту. Когда они сбрасывали бомбы, Спарк делал фотографии. Пилот первого «бисли» Дастоу на секунду промедлил с подъемом и зацепился одним крылом за мачту танкера. Секунду или две самолет барахтался в воздухе, а затем рухнул в море. На этот раз никто не спасся. Второй «бисли» поднялся вверх вовремя. Оба самолета сбросили 250-фунтовые бомбы с интервалом в несколько секунд. Краем глаза Маннинг заметил, что два других «бьюфорта» заходили на танкер, вероятно совершая отвлекающий маневр. Небо было заполнено мечущимися британскими самолетами, чьи экипажи, затаив дыхание, ждали результатов торпедирования. Появившийся ниоткуда «бьюфайтер» обрушился на миноносец, мостик которого покрыли клубы дыма. Вокруг происходило так много всего, что Маннинг почти забыл, что перелетать через танкер опасно. Он резко поднял машину вверх, но тут же почувствовал сильный толчок от разрыва бомб замедленного действия. Помимо этого самолет столкнулся с каким-то обломком танкера, который высоко взлетел в воздух и пробил правое крыло самолета между фюзеляжем и двигателем, испачкав их липкой красной краской.