Текст книги "Указатели от Нисаргадатты Махараджа"

Он пришел, чтобы посмеяться…

Присутствуя в течение довольно длительного времени на диалогах между Махараджем и его посетителями, поражаешься, насколько широкий диапазон вопросов в них обсуждается (многие из них потрясающе наивны) и той спонтанности и легкости, с какой ответы исходят от Махараджа. Как вопросы, так и ответы переводятся с максимально возможной точностью. Ответы Махараджа на маратхи, единственном языке, на котором он говорит бегло, естественным образом должны были бы основываться на тех словах на маратхи, которые использовались при переводе вопроса. Однако в своих ответах Махарадж очень искусно использует игру слов, слегка изменяя сами слова, что иногда почти полностью меняет их обычное значение. Точное значение таких слов невозможно передать в переводах. Махарадж искренне признает, что он обычно довольно легковесно использует язык маратхи для того, чтобы обнажить ментальный уровень задающего вопрос, а также намерение и обусловленность, стоящие за его вопросом. Если слушатель относится к беседе как к развлечению, хотя и самого высшего уровня, Махарадж с радостью включается в игру за неимением лучших тем для обсуждения и лучшей компании!

Среди посетителей иногда попадается необычный тип людей, обладающих очень сильным интеллектом, но вооруженных просто убийственным скептицизмом. Такой человек абсолютно уверен в том, что он отличается открытостью ума и глубочайшей интеллектуальной любознательностью. Ему нужно, чтобы его твердо убедили, а не просто уговорили с помощью неясных и затуманенных фраз, которые религиозные учителя часто выдают во время своих бесед. Махарадж, конечно, сразу распознает такого посетителя, и тогда разговор тут же приобретает необычайную пикантность. Интуитивное восприятие, лежащее в основе высказываний Махараджа, просто сметает метафизические софизмы, выдвигаемые таким интеллектуалом. Просто поражаешься, как человек, который даже не получил должного среднего образования, оказывается на много голов выше педантичных ученых мужей и скептически настроенных агностиков, считающих себя неуязвимыми. Слова Махараджа всегда отличаются необычайной силой и яркостью. Он никогда не цитирует авторитетные писания на санскрите или других языках. Если кто-нибудь из посетителей цитирует даже довольно известную выдержку из «Гиты», Махарадж просит дать ему ее перевод на маратхи. Его интуитивное восприятие не нуждается в словесной опоре на какие-либо другие авторитеты. Его собственные внутренние ресурсы поистине безграничны. «Все, что я говорю, – заявляет Махарадж, – стоит на собственных ногах и опоры не требует».

Как-то один из его постоянных посетителей привел с собой друга и представил его Махараджу как человека с очень сильным интеллектом, который ничего не принимает как само собой разумеющееся и прежде чем принять нечто, обязательно подвергает это сомнению. Махарадж сказал, что он счастлив познакомиться с таким человеком. Новый посетитель был профессором математики.

Махарадж предложил, чтобы диалог между ними с самого начала велся без каких бы то ни было допущений, с самых азов, если гость, конечно, не возражает. Посетитель был очень приятно удивлен этому предложению и сказал, что он в восторге от него.

Махарадж: Хорошо, вот вы сидите передо мной здесь и сейчас. Скажите мне, как по-вашему, чем «вы» являетесь?

Посетитель: Я человек мужского пола, сорока девяти лет, с определенными физическими параметрами и с определенными надеждами и устремлениями.

М: Каково было ваше представление о себе десять лет назад? Такое же, как и сейчас? А когда вам было десять лет? А когда вы были младенцем? А еще раньше? Разве ваше представление о себе не менялось постоянно?

П: Да, то, что я считал собой, все время менялось.

М: И все же, нет ли чего-то такого в вашем представлении о себе – где-то глубоко внутри – что не менялось?

П: Да, есть нечто такое, хотя я не могу конкретно сказать, что это.

М: Разве это не простое ощущение бытия, ощущение существования, ощущение присутствия? Если бы вы не обладали сознанием, существовало бы ваше тело для вас? Существовал бы для вас какой-нибудь мир? Были бы тогда какие-нибудь вопросы о Боге или Творце?

П: Здесь, конечно, есть над чем подумать. Но, пожалуйста, скажите мне, как вы видите себя?

М: Я есть это-я-есть или, если хотите, я есть то-я-есть.

П: Простите, я не понимаю.

М: Когда вы говорите: «Я думаю, что понимаю», это неверно. Когда вы говорите: «Я не понимаю», это абсолютно верно. Позвольте мне выразить это проще: я есть сознательное присутствие – не тот или иной индивидуум, а Сознательное Присутствие как таковое.

П: Я сейчас опять чуть было не сказал: «Я думаю, что понимаю!» Но вы сказали, что это неверно. Вы же не вводите меня намеренно в замешательство?

М: Напротив, я говорю вам, как все обстоит в точности. Объективно, я есть все, что появляется в зеркале сознания. В абсолютном смысле, я есть то. Я есть сознание, в котором возникает мир.

П: Боюсь, что я этого не вижу. Все, что я вижу, – это то, что появляется передо мной.

М: А смогли бы вы видеть то, что появляется перед вами, если бы не обладали сознанием? Нет. Не является ли, таким образом, все существование чем-то чисто объективным, поскольку вы существуете только в моем сознании, а я в вашем? Разве это не ясно, что наше переживание друг друга ограничено актом познания в сознании? Другими словами, то, что мы называем нашим существованием, существует лишь в уме кого-то другого и, следовательно, лишь концепция. Подумайте и над этим.

П: Не хотите ли вы сказать мне, что все мы – лишь феноменальные объекты в сознании, фантомы в этом мире? А как насчет самого мира? И всех происходящих событий?

М: Поразмыслите над тем, что я сказал. Вы можете найти в этом какие-нибудь огрехи? Физическое тело, с которым человек обычно отождествляет себя, представляет собой лишь физическую конструкцию для праны (жизненной силы) и сознания. Что такое физическое тело без праны-сознания? Всего лишь труп! Только в силу того, что сознание ошибочно отождествилось со своей физической оболочкой – психосоматическим аппаратом, – появляется индивидуум.

П: Вы и я представляем собой отдельных индивидуумов, которым приходится жить и работать в этом мире вместе с миллионами других таких существ. А как вы видите меня?

М: Вас в этом мире я вижу точно так же, как вы видите себя в своих снах. Это вас удовлетворит? В своем сне, пока ваше тело отдыхает в постели, вы создали целый мир – параллельный тому, который вы называете «реальным» миром, – в котором существуют люди, включая вас самого. Как вы видите самого себя во сне? Когда вы просыпаетесь, появляется мир, и вы попадаете в то, что я бы назвал состоянием бодрствующего сновидения. Пока вы спите, ваш мир сновидений кажется вам абсолютно реальным, верно? Откуда вы знаете, что этот мир, который вы называете «реальным», также не является сном? Это как раз и есть сон, от которого вы должны пробудиться, увидев ложное как ложное, нереальное как нереальное, преходящее как преходящее. Он может «существовать» только в концептуальном пространстве-времени. И затем, после такого «пробуждения» вы оказываетесь в Реальности. Тогда вы видите мир как «жизнь», как феноменальное сновидение в рамках чувственного восприятия в пространстве-времени с мнимой свободой воли.

Теперь о том, кого вы называете индивидуумом. Почему бы вам не рассмотреть этот феномен аналитически и, конечно, с открытым умом, отбросив всю ментальную обусловленность и предвзятость? Если вы сделаете так, что вы обнаружите? Тело – это лишь физическая конструкция для жизненной силы (праны) и сознания, которые составляют некий психосоматический аппарат, и все, что этот «индивидуум» делает, – это реагирует на внешние стимулы и создает иллюзорные образы и интерпретации. И далее: это индивидуальное живое существо может «существовать» только как объект в познающем его сознании! Это всего лишь галлюцинация.

П: Вы действительно хотите сказать, что не видите никакой разницы между тем, что я вижу во сне, и моей жизнью в этом мире?

М: Вам уже было над чем поразмышлять и помедитировать. Вы действительно хотите, чтобы я продолжил?

П: Я привык к большим объемам серьезных исследований и не сомневаюсь, что вы тоже. Я был бы бесконечно благодарен, если бы мы могли пойти дальше и довести это все до логического завершения.

М: Прекрасно. Когда вы находились в глубоком сне без сновидений, существовал ли для вас феноменальный мир? Можете вы интуитивно и естественно представить себе свое изначальное состояние – свое первоначальное бытие – до того как этот комплекс тела-сознания захватил вас без вашего на то согласия? Осознавали ли вы в том состоянии свое «существование»? Конечно, нет.

Проявленная вселенная существует только в сознании, но у «пробужденного» центр видения находится в Абсолюте. В изначальном состоянии чистого бытия, не осознающего свою бытийность, сознание возникает подобно волне на поверхности воды, и в сознании мир появляется и исчезает. Волны вздымаются и опадают, но водный простор остается. Прежде всех начал, после всех окончаний Я есть. Что бы ни происходило, «Я» должен быть там, чтобы наблюдать происходящее.

Не то, чтобы мир не «существовал». Он существует, но лишь как видимость в сознании – проявленная тотальность известного в непроявленной бесконечности неизвестного. Что начинается, должно закончиться. Что появляется, должно исчезнуть. Длительность видимого проявления относительна, но принцип заключается в том, что все, подверженное времени и длительности, должно закончиться и, следовательно, не реально.

Так вот, можете ли вы понять, что в этой жизни-сновидении вы все еще спите, что все познаваемое содержится в этой фантазии жизни и что человек, познавая этот объективированный мир и считая себя «сущностью», отдельной от познаваемой тотальности, на самом деле составная часть этого самого гипотетического мира?

Подумайте также вот над чем: мы убеждены в том, что проживаем свою жизнь согласно своим желаниям, надеждам и амбициям, согласно своему собственному плану и намерению, посредством собственных усилий. Но так ли это на самом деле? Или же мы снимся и проживаемся без нашего на то согласия, подобно марионеткам, в точности как это бывает во сне? Подумайте! Не забывайте, что так же, как существует мир, хотя и в форме видимого проявления, так и снящиеся персонажи в обоих типах сновидения должны иметь содержание – они являются тем же, что и субъект сновидения. Поэтому я говорю: «В относительном смысле «я» не существую, но проявленная вселенная – это я сам».

П: Кажется, я начинаю понимать.

М: Разве само мышление – это не некая концепция в уме? При интуитивном видении вещей мысль отсутствует. Когда вы думаете, что понимаете, вы не понимаете. При непосредственном восприятии мышления нет. Вы знаете, что вы живы, вы не «думаете», что вы живы.

П: Боже мой! Все, что вы говорите, кажется совсем новым измерением.

М: Я не знаю насчет нового измерения, но вы хорошо выразились. Можно действительно сказать, что это свежее направление измерения – новый центр видения, – поскольку, избегая мыслей и воспринимая вещи непосредственно, вы избегаете и концептуализации. Другими словами, при видении посредством целостного ума, интуитивно, кажущийся видящий исчезает, и видение становится видимым.

После этого посетитель встал со своего места, выразил свое уважение Махараджу с гораздо более глубоким смирением и почтением, чем вначале. Он взглянул Махараджу в глаза и улыбнулся. Когда Махарадж спросил его о причине улыбки, он ответил, что вспомнил одну английскую поговорку: «Они пришли, чтобы посмеяться, а остались молиться!»

Ноумен и феноменальные объекты

Был один из тех дней, вероятнее всего, понедельник, когда нас было всего несколько человек, постоянных «пристрастившихся». Махарадж сидел с закрытыми глазами, неподвижный, как статуя. Спустя некоторое время он вдруг заговорил – так тихо, что мы невольно придвинулись поближе к нему. Он продолжал сидеть с закрытыми глазами и говорил, или, вернее сказать, думал вслух:

Люди считают меня джняни. Они приезжают ко мне со всего света – из Канады, Австралии, Новой Зеландии, Англии и Японии. Большинство из них прочли книгу «Я есть То» и проделали весь этот длинный путь только для того, чтобы встретиться со мной. С большим трудом они находят мой маленький старый домик на узкой, грязной улочке. Они взбираются вверх по лестнице и обнаруживают небольшого смуглого человека в самой простой одежде, сидящего в углу комнаты. И они думают: «Этот человек не похож на джняни, он одет слишком просто, не так, как должен одеваться человек, известный как Нисаргадатта Махарадж. Неужели это и в самом деле он?»

Что я могу сказать этим людям? Я говорю им вполне откровенно, что мое образование вряд ли позволяет мне быть зачисленным в категорию грамотных, я не прочел ни одного из великих традиционных священных писаний и единственный язык, который я знаю, – мой родной маратхи. Единственное исследование, которое я проводил, но проводил неустанно – подобно тому, как охотник преследует свою жертву, – состоит в следующем: «Я знаю, что я есть и что у меня есть тело. Как это могло случиться без моего ведома и согласия? И что представляет собой это знание «я есть»?» Я занимался этим исследованием всю свою жизнь и полностью удовлетворен теми ответами, которые нашел. Это моя единственная джняна, и все же люди считают меня джняни. Мой гуру говорил мне: «Ты есть Брахман, ты есть все и вся. Кроме тебя нет больше ничего». Я принял слова своего гуру как истин у, и уже в течение сорока с лишним лет я сижу вот в этой самой комнате и занимаюсь только тем, что говорю об этом. Почему люди приезжают ко мне из далеких стран? Какое чудо!

Доведя свое исследование до его логического завершения, к чему я пришел? Все на самом деле очень просто, если только ясно видеть всю картину. Что такое это «я», о котором я так пекусь? Сразу же, конечно, напрашивается ответ: «Это я, это тело». Но тело – лишь психосоматический механизм. Что в этом механизме является самым важным элементом, дающим ему право называться живым существом? Несомненно, это сознание, без которого этот механизм, хотя и мог бы, вероятно, быть живым в техническом смысле, был бы абсолютно бесполезным с точки зрения функционирования. Это сознание, очевидно, нуждается в физической конструкции, в которой оно могло бы проявить себя. Таким образом, сознание зависит от тела. Но из чего состоит тело? Как оно появилось? Тело – это лишь нечто, в течение девяти месяцев развивающееся в чреве женщины и являющееся продуктом слияния половых секреций мужчины и женщины. Эти секреции представляют собой эссенцию потребляемой родителями пищи. Следовательно, и сознание, и тело в своей основе состоят из пищи и ею же поддерживаются. Тело само по себе является пищей – одно тело становится пищей какого-нибудь другого тела. Когда пищевая эссенция (половые секреции) вырастает с момента зачатия в крошечное тельце и выходит из утробы матери, это называется «рождением». А когда эта пищевая эссенция в силу старости или болезни разлагается, и психосоматический аппарат разрушается, это называется «смертью». И это происходит постоянно – объектная вселенная проецирует и растворяет бесчисленные формы, и картина непрерывно меняется. Но какое «Я» имею отношение к этому? Я лишь свидетель всего происходящего. Что бы ни происходило, в каждом случае это оказывает воздействие лишь на психосоматический аппарат, а не на то «Я», которым я являюсь.

Вот таков масштаб моих «знаний». Как только становится ясным, что ничто происходящее в проявленном мире не имеет отношения ко мне, как к этому «Я», все другие вопросы разрешаются сами собой.

На каком конкретно этапе я обрел знание о своем «существовании»? Чем я был до обретения этого знания «я есть»? Это знание «я есть» было со мной с тех пор, как я себя помню, наверное, с тех пор, как после рождения этого тела прошло несколько месяцев. Значит, память, по-видимому, появилась вместе с этим знанием «я есть», с этим сознанием. Каково же было мое положение до того? Ответ таков: я не знаю. Следовательно, все, что я знаю о чем бы то ни было, берет свое начало в сознании, включая боль и удовольствие, день и ночь, пробуждение и сон – вся гамма двойственностей и противоположностей, в которых одно не может существовать без другого. Опять же, каково было положение дел до возникновения сознания? Эти взаимосвязанные противоположности неизбежно должны были существовать, но лишь в отрицании, в единстве, в целостности. Таков должен быть ответ. Это единство и есть то, что я есть. Но это единство, эта тождественность, эта целостность не может узнать себя, поскольку в ней не существует субъекта, который был бы отделен от объекта, то есть нет того разделения, которое необходимо для процесса видения или познания. Другими словами, в изначальном состоянии единства, или целостности, нет никакого инструмента, посредством которого могло бы произойти «узнавание».

Ум не может быть использован для выхода за пределы ума. Глаз не может увидеть самого себя, вкус не может ощутить вкус самого себя, звук не может услышать себя. «Феноменальные объекты» не могут быть феноменальными объектами без «ноумена». Предел возможной концептуализации – абстракция ума – это ноумен, бесконечность неизвестного. Ноумен, единственный субъект, объективизирует себя и воспринимает вселенную, феноменально проявляясь внутри самого себя, но это проявление, чтобы быть воспринимаемым объектом, видится как внешнее. Для того чтобы ноумен мог объективно проявиться в виде феноменальной вселенной, вводится концепция пространства-времени, поскольку объекты, чтобы быть познанными, должны быть растянуты в пространстве через наделение их объемностью и протяженны во времени или длительности, иначе они не могут быть восприняты.

И вот вся картина в целом: живое существо – лишь маленькая частица в процессе видимого отражения ноумена и превращения его в феноменальную вселенную. Это лишь один объект в тотальной объективизации и, как таковые, «мы» не можем иметь собственной природы. И все же – и это важно – феноменальные объекты – не нечто отдельно созданное или даже спроецированное, это в действительности ноумен в процессе концептуализации, или объективизации. Другими словами, различие между ними чисто концептуальное. Вне этой концепции они неразделимы, и между ноуменом и феноменальными объектами на самом деле нет никакой двойственности.

Эта тождественность, эта неотделимость, является ключом к пониманию или, скорее, к постижению нашей истинной природы, поскольку, если упустить из виду это основополагающее единство ноумена и феномена, можно завязнуть в трясине объективизации и концепций. Как только достигнуто понимание того, что ноумен – это все, чем мы являемся, и что феноменальность – это то, чем мы кажемся как отдельные объекты, будет также понятно и то, что ни одна сущность не может быть тем, что мы есть, и, следовательно, концепция сущности, нуждающейся в «освобождении», – это чушь, и «освобождение», если вообще можно о таковом говорить, – это освобождение от самой концепции связанности и освобождения.

Когда я думаю о том, чем я был прежде своего «рождения», я знаю, что этой концепции «я есть» еще не было. В отсутствие сознания нет и концептуализации, и какое бы видение ни имело место, это не то, что сущность видит как субъект/объект, а видение изнутри, из источника всего видения. И затем через это «пробуждение» я постигаю то, что всеобъемлющая целостность Абсолюта не может иметь ни малейшего следа относительного несовершенства, и я, таким образом, должен (в относительном смысле) прожить это отведенное мне время, пока в самом конце это относительное «знание» не сольется с состоянием не-знания Абсолюта. Тогда это временное состояние «я знаю» и «я знаю, что я знаю» сливается с вечным состоянием «я не знаю» и «я не знаю, что я не знаю».

Давайте поймем основополагающие факты

Почти все иностранные посетители приезжают к Махараджу после прочтения книги «Я есть То». Они говорят, что когда читали ее, ощутили в себе сильное желание встретиться с Махараджем лично. Многие из них также говорят, что интересуются духовным поиском уже в течение многих лет.

Давайте рассмотрим средний случай с посетителем-иностранцем. Первое посещение почти неизменно порождает определенное сомнение в его уме: правильно ли он сделал, потратив столько денег и с трудом заработанный ежегодный отпуск на приезд сюда? Неопрятное окружение жилища Махараджа, простота его крошечной комнаты на чердаке, его непритязательная внешность и одежда – все это способствует возникновению сомнения на начальном этапе. Конечно, после посещения нескольких бесед, а тем более к концу своего посещения, иностранный посетитель уже с нетерпением ждет своего следующего приезда!

Есть и другой фактор, который не дает покоя уму посетителя, прибывшего из другой страны. Поведение Махараджа ничем не отличается от поведения любого другого человека с улицы. И оно противоречит его представлению о том, как должен вести себя мудрец, джняни, хотя само это представление может быть весьма и весьма смутным. Он видит стены маленькой комнаты Махараджа, залепленные картинками с изображением многочисленных богов и святых. Он видит, как четыре раза в день Махарадж вместе с другими распевает бхаджаны, как постоянно курит дешевые деревенские сигареты и иногда с беззаботным видом беседует на самые тривиальные темы. Все это приводит его в замешательство. Он представлял себе Махараджа как гуру, с внушительной внешностью, в шафрановом одеянии, проповедующего серьезные вещи со своего установленного на возвышении трона на некотором расстоянии от посетителей, время от времени снисходительно одаривая их чудесами. Вместо этого он обнаруживает самого обыкновенного человека!

Поэтому не удивительно, что к концу первой беседы наш посетитель не может удержаться от вопроса: почему Махарадж, являясь джняни, распевает бхаджаны четыре раза в день. Или же вопрос может быть таким: зачем Махарадж курит? В таких случаях Махарадж отвечает просто: а почему нет? Я связан с этим телом в течение восьмидесяти с лишним лет, почему бы ему не получать те крохи, к которым оно привыкло? Что касается распевания бхаджанов четыре раза в день, то эта практика осталась еще со времен моего гуру. Если с тех пор я получил то, что обычно называется «пробуждением», должен ли я отказаться от этой старой и безвредной традиции? Человек должен прожить отведенное ему время. Имеет ли значение, что он делает, если он не наносит никому намеренного вреда? Все так просто.

Махарадж развивает эту тему примерно так: если человек видит – воспринимает – вещи такими, как они есть, если он постигает тотальность проявленного целостным умом, а не двойственным умом индивидуума, то этот человек недалек от великого пробуждения, и что бы он ни делал, не имеет никакого значения. Думать, что индивидуальное существо может действовать независимо, – это ошибка. Мы – сознательное присутствие, а не внешняя оболочка сознания, не тело, которое является лишь психосоматическим механизмом, используемым для познания проявленного мира. Этот механизм – лишь пространственно-временная концепция и как таковая не имеет независимого существования и, следовательно, не может действовать независимо, несмотря на всю видимость обратного. Давайте поймем этот основополагающий факт.

Что же тогда представляет собой жизнь? Жизнь в этой вселенной – не что иное, как «функционирование проявленного», что бы каждый индивидуум ни думал на этот счет. Рассматриваемые в этой перспективе различные разрушительные проявления, такие как наводнения и землетрясения, теряют свою остроту. Каждое тело – не что иное, как пища для кого-то еще: мышь – для кошки, человек или животное – для льва, ягненок или курица – для человека и так далее. Таким образом, то, что для одного является благом, для другого – зло. Какие бы события ни происходили, они составляют лишь функционирование проявленного. Каждому человеку это все кажется его собственными действиями и переживаниями, но основополагающий факт таков, что ни один феноменальный объект (и это то, чем любое живое существо является в относительном смысле) не может иметь никакого независимого существования. Как только достигнуто ясное понимание этого, автоматически следует, что всякая ответственность и вина также являются воображаемыми концепциями, основанными на ошибочном представлении, что чувствующее существо имеет независимое существование, автономию и выбор действия.

Как же тогда относиться ко всем выдающимся представителям различных сфер человеческой деятельности – искусства, науки, спорта – величайшим мыслителям? Мы должны восхищаться работой, выполненной сознанием «через» эти разнообразные физические формы, а не индивидуальные личности, представляющие собой не что иное, как просто концептуальные феноменальные объекты. Давайте ясно поймем и разберемся в том, что происходит на самом деле. За этим последует вопрос: если все, что достигается, достигают не отдельные индивидуумы, то кто же? Ответ таков: индивидуально – никто. «Функционирование» проявленного происходит в сознании через праджню – этого блестящего актера/продюсера всего этого спектакля-сновидения, принявшего на себя все роли в великой драме-сновидении, коей и является этот проявленный мир. И источником этого сознательного присутствия является ноумен. Кажется, будто чувствующие существа действуют и реагируют, но в действительности функционирование происходит в сознании.

«Давайте, – говорит Махарадж, – восхищаться лазурью неба, прекрасной луной и мерцанием звезд, давайте слагать стихи о красоте природы, давайте любить многочисленных аватаров, сошедших на землю в течение веков, давайте распевать бхаджаны четыре раза в день, но давайте по крайней мере поймем истинное положение дел! Я, ноумен, представляю собой все это «функционирование» в сознании!»

И наконец, мы можем спросить себя: «Что же мы тогда делаем целыми днями? Разве мы не проживаем свои жизни, мы – миллионы людей, обитающих в этом мире?» Если бы мы могли глубоко и рационально задуматься над тем, что мы знаем о том, что называем жизнью, мы бы легко пришли к заключению: все, что мы делаем с утра до вечера, изо дня в день, – не что иное, как объективизация. Само проявление, в действительности, – не что иное, как сознательная объективизация, поскольку, когда в глубоком сне без сновидений сознание пребывает в покое, объективизация обязательно прекращается. Так и с объективизированной вселенной. В глубоком сне нет ни «я», ни мира, ни Бога.

То, что мы рассматриваем как «деяние», есть не что иное, как объективизация. Функционирование проявленного продолжается до тех пор, пока есть сознание. Ненужное отождествление себя как делателя влечет за собой чувство вины и ответственности. Когда ум, представляющий собой содержимое сознания, пуст – когда он «постится» или отдыхает, – его деятельность прекращается, и он успокаивается. Когда ум перестает «действовать», он просто есть. При отсутствии объективизации наше абсолютное присутствие есть, проявленной вселенной нет – мы есть. Или, скорее, «я есть». Давайте поймем хотя бы эти основополагающие факты.