Текст книги "Остров неоплаченных долгов. Четыре новеллы о жизни и любви…"

4

Семьдесят восьмое отделение банка «Дисконт» находилось в городе Офаким. Только в этом помещении от окошечка кассы до выхода на небольшую площадь было всего два метра пути. К тому же предварительная разведка показала, что ранним утром здесь почти не бывает посетителей. Видимо, поэтому старенький «Фиат Пунто» припарковался на соседней улице, недалеко от отделения банка, а из машины вышел мужчина обычного телосложения с пластиковым пакетом в руках. Он был в лёгкой куртке, джинсах и в синих кроссовках. Ещё в машине он надел на голову полупрозрачный чёрный чулок. Оказавшись в отделении банка мужчина, не мешкая, подошёл к окошку кассы и только теперь увидел, что здесь вместо девушки сидит парень. Но отступать было уже поздно. Грабитель бросил в открытое окошко свою записку, написанную на иврите и распечатанную на принтере. Кассир развернул записку и прочитал: «Это ограбление. Положи в пакет пятьсот тысяч шекелей, или я вас всех перестреляю.»

Парень оказался не из робкого десятка и внимательно посмотрел на мужчину с чулком на голове. По его суетливым движениям и неуверенной манере держаться опытный служащий банка понял, что перед ним не профессиональный бандит со стажем, а новичок, впервые вышедший на дело, и поэтому спокойно ответил грабителю – дебютанту:

– Но у меня нет пока такой огромной суммы. Ещё очень рано.

– И что же делать? – спросил мужчина.

– Приходи после обеда, – посоветовал кассир и успел незаметно нажать на тревожную кнопку под своим столом. Через несколько минут должен был подъехать полицейский патруль. Но грабитель поверил парню и быстро вышел из помещения банка. Он добежал до своей машины и поехал в город Сдерот. Там находился запасной вариант для ограбления – сорок пятое отделение банка «Дисконт», где от окошка кассы до выхода на улицу было всего три метра.

Половину пути до Сдерота мужчина от волнения проехал с чёрным чулком на голове, но потом догадался его снять. Он припарковал свой «Фиат» на большой городской стоянке, напротив отделения банка и пошёл на вторую попытку. Прямо перед входом он быстро натянул чулок на голову и вошёл в помещение. Посетителей практически не было – только одна древняя старушка с палочкой сидела в кресле в центре зала в ожидании чего-то. Мужчина сразу подошёл к окошку кассы и запустил руку в карман куртки за запиской. Однако записки там не оказалось. Он проверил другой карман, но и там было пусто.

Служащая банка внимательно смотрела на странного человека с чулком на голове, торопливо обыскивающего свои карманы, и по привычке автоматически задала ему свой вопрос, который сотни раз уже задавала клиентам банка:

– Господин! Какую банковскую операцию вы хотите произвести?

– Ограбление, – честно ответил мужчина, – только одну минуту, пожалуйста… не могу найти записку… куда она провалилась?

– Посмотрите в заднем кармане брюк, – подсказала кассирша.

Мужчина опустил туда ладонь и действительно обнаружил в джинсах свою записку, потом быстро передал её девушке.

Она незамедлительно прочитала: «Это ограбление. Положи в пакет пятьсот тысяч шекелей, или я всех вас перестреляю».

В этот момент грабитель почувствовал, что кто-то теребит его за рукав куртки. Он резко оглянулся и увидел рядом с собой сгорбленную старушку с палочкой.

– Сынок, какой у тебя номер в очереди? – улыбаясь спросила она по-русски. Старушку нисколько не удивил и не испугал чёрный чулок на голове у мужчины.

– У меня нет номерка, бабушка. Я по другому делу, – вежливо ответил тот сквозь чулок.

– Как это нет? Что за безобразие? Почему обслуживаете без очереди!? У меня тридцать второй номер, сейчас моя очередь, – крикнула старушка в окошко кассирше.

– Что же вы раньше не подходили? – раздражённо ответила девушка, – я семь раз объявляла ваш номер. Теперь подождите, когда я закончу с этим клиентом.

Она повернулась к мужчине с чулком на голове и с явным сожалением в голосе объяснила:

– Для того чтобы собрать такую сумму денег мне понадобится минут десять. А полиция приедет через три минуты. Вам лучше уйти, хотя решайте сами.

В этот момент вновь завелась старушка:

– Я просто плохо слышу, вот и пропустила свою очередь. Что же мне теперь весь день сидеть в этом бестолковом банке? Безобразие. Где ваше начальство?

Назревал очевидный скандал. Грабитель понял, что в таком балагане у него ничего не получится. Сегодня явно не его день. Мужчина вышел из банка и быстрым шагом направился к машине.

5

Полицейский патруль приехал в оба банка через двадцать минут после попытки ограбления. Специалисты-криминалисты опросили свидетелей, просмотрели видеозапись со всех камер наблюдения, забрали на экспертизу обе записки, оставленные преступником у кассиров.

Во-первых, выяснилось, что мужчина в слове «перестреляю» дважды повторил одну и ту же ошибку. Во-вторых, около второго банка грабитель то ли от волнения, то ли в спешке забыл замаскировать номера на своей машине. Теперь легко было определить его адрес.

Михаил и Мария после ужина сидели на кухне и пили чай с клубничным вареньем, когда в дверь постучали. Пятеро вооружённых полицейских вошли в квартиру и объявили об обыске и аресте Михаила Бекера.

– На каком основании? – возмутилась Мария.

Один из полицейских говорил по-русски и явно демонстрировал окружающим своё бетонное чувство юмора:

– Ваш муж пишет с ошибками, – коротко объяснил он, злорадно улыбаясь.

– Ничего не понимаю, какие ошибки? Миша, что происходит? – обратилась женщина к мужу.

Но Михаил упорно молчал, продолжая сидеть за кухонным столом.

Остроумный полицейский положил перед ним лист бумаги и ручку. Потом объяснил:

– Мы сейчас напишем маленький диктант на иврите. Я диктую, ты пишешь.

Полицейский продиктовал текст найденной в банке записки, потом сравнил написанное Михаилом с этой запиской и радостно сообщил:

– Ну вот, что и требовалось доказать – в третий раз в том же слове та же ошибка. Поехали, писатель. Теперь у тебя будет много времени подучить грамматику.

Двое полицейских подняли Михаила с табуретки, надели на него наручники и повели к выходу.

– С каких это пор вы арестовываете людей за грамматику? Что за произвол? – ещё громче возмутилась Мария, загородив собою выход из квартиры, – так можно полстраны арестовать. Беспредел какой-то. Вы сами-то умеете грамотно писать? Давайте проверим каждого…

Другие полицейские, не владевшие русским языком, удивлённо смотрели на эту скандальную женщину и ничего не понимали.

– Успокойся, родная, – наконец, вмешался в разговор Михаил, – всё нормально. Разве ты не видишь, что господин полицейский шутит. У него сегодня хорошее настроение. Не мешай ребятам делать свою работу. Скоро я тебе всё объясню. Не нервничай, пожалуйста.

Мария решила уступить в этот раз и отошла в сторону, освободив проход к двери. Полицейские быстро вывели Михаила на улицу, усадили в свою патрульную машину и увезли на допрос. Не осталось никаких сомнений в причастности Михаила Бекера к этому преступлению.

6

Жители южного Тель-Авива давно привыкли к соседству с тюрьмой «Абу Кабир», с её высокими стенами и мрачной сторожевой башней. Здесь содержались криминальные авторитеты, иностранцы, посягнувшие на законы Израиля, и преступники разного калибра, ожидавшие суда.

Михаил Беккер почти месяц находился под следствием и содержался в камере с ещё тремя заключёнными. В течение всего дня двери в камерах не закрывались, и заключённые могли свободно перемещаться по территории тюрьмы. Однажды в тёплый летний день Михаил вместе со своими сокамерниками направился в прогулочное помещение. В сущности это был большой зал, где вместо потолка использовалась огромная металлическая решётка, сквозь которую просматривалось голубое небо. Михаилу нравилось прогуливаться иногда по этому залу, особенно вечерами перед отбоем. Сейчас четверо сокамерников шли по длинному тюремному коридору и увидели, как им навстречу вышел начальник тюрьмы полковник Ярив Куперман. Поравнявшись с мужчинами, он поздоровался со всеми за руку, а Михаила отвёл в сторонку. Заключённые уже привыкли, что полковник не только здоровается со всеми за руку, как со старыми добрыми приятелями, но ещё помнит каждого по имени. Такое человечное отношение к заключённым вызывало у них ответное чувство уважения и доверия к начальнику. Это, казалось бы, простое и естественное в обычной жизни рукопожатие, здесь, в тюрьме напоминало всем: в любых обстоятельствах человек должен оставаться человеком.

– Послушай, Михаил, ты в заключении почти месяц, – сказал начальник тюрьмы, – я разрешил тебе свидание с женой завтра в одиннадцать часов. Твоей жене уже сообщили об этом.

– Спасибо, господин полковник, – ответил Михаил и весь день потом находился под впечатлением от этого сообщения, предвкушая скорое свидание. Он очень хотел увидеть Марию, а с другой стороны не знал, как показаться ей на глаза, будучи полностью виноватым во всех несчастьях, свалившихся на его семью.

На следующий день надзиратель тюрьмы привёл Михаила в длинную и узкую как коридор комнату, к тому же разделённую вдоль, ровно пополам сплошной перегородкой из прозрачного пластика. По обеим сторонам этой перегородки стояли стулья, а на маленьких столиках лежали переговорные устройства в виде телефонной трубки. Помещение тоскливое без окон, а на каждой из половин было по одной двери. Надзиратель усадил Михаила на ближайший стул, а сам отошёл в сторонку, но остался в комнате. Через несколько минут открылась дверь и вошла Мария. Она медленно подошла к стулу и села напротив Михаила. Потом женщина поднесла к уху трубку переговорного устройства и сказала:

– Здравствуй, милый.

– Здравствуй, – ответил Михаил и почувствовал, как сильно он соскучился по жене.

– Я хотела принести тебе что-нибудь вкусненькое, но сказали, что нельзя приносить еду.

– Да, мне и не надо. Здесь хорошо кормят.

– Я принесла кое-что из одежды и две книжки. Тебе передадут.

– Спасибо. А как наша дочка? Как у неё в армии?

– У Анат всё хорошо на службе. Она очень расстроилась, когда узнала о твоём аресте. Правда, сказала, что обязательно навестит тебя, как только получит отпуск.

– Наверное, глупо спрашивать, как твоё самочувствие, – сказал Михаил.

– Да, самочувствие не очень. Я теперь убираю три квартиры в день, чтобы как-то справиться с этими долгами. Я бы и за четвёртую взялась, но в сутках всего двадцать четыре часа.

– Прости меня, Маша. Я хотел помочь семье, хотел одним махом покончить со всеми долгами и проблемами, а получилось…

– Я всё понимаю. Но не будем сейчас об этом. Что сделано, то сделано. Теперь надо поскорее выбраться отсюда. А ты сам-то как? Не обижают тебя здесь?

Михаил улыбнулся и ответил:

– Представляешь, я здесь в авторитете у зеков, нахожусь в группе правильных пацанов.

– Это как? – не поняла Мария.

– У меня статья выгодная. Кто-то пустил слух по тюрьме, что я, якобы, за пятнадцать минут ограбил два банка и успел ещё надёжно спрятать десять миллионов шекелей. Молодые зеки даже попросили меня прочитать лекцию на тему «Как ограбить банк?»

– А автографы у тебя ещё не просят? – усмехнулась женщина. – Надеюсь, у тебя хватит ума не читать никаких лекций? Не забывай, что ты уже в тюрьме.

– Не беспокойся. Я сказал молодым, что не раскрываю свои профессиональные секреты.

Потом супруги замолчали и просто смотрели друг на друга через прозрачный пластик. Михаил искренне любил её простое, но такое родное лицо. Только теперь мужчина понял, что ещё месяц назад он был самым счастливым человеком на свете, потому что мог свободно дотронуться до этой руки, целовать эти губы, щёки, шею и всё, что ему так нравилось в этой необыкновенной женщине. Сейчас он отдал бы всё возможное, только бы исчезла между ними эта ненавистная прозрачная стена. Вероятно, Бог справедливо наказывает тех, кто не ценит его даров и не дорожит ими.

– У вас осталось пять минут, – вдруг объявил надзиратель холодным дежурным голосом.

– А когда будет суд? – спросила Мария.

– Как сказал адвокат, через две недели. Он гарантирует, что дадут не больше трёх лет. Я же был без оружия и не взял у банка ни копейки, – объяснил Михаил и добавил, – ты дождёшься меня?

– А ты сомневаешься? – удивилась женщина.

– Мои сокамерники в один голос утверждают, что если попал в тюрьму, то меняй жену. В Израиле никто никого не ждёт.

– Не слушай этих людей, – сказала Мария, – они судят по себе и по своим жёнам. Я никогда не оставлю тебя, даже если приговор будет пожизненным.

– Заканчивайте, – строго повторил охранник и подошёл к Михаилу.

– До свидания, родная, – сказал мужчина и поднялся со стула.

– До свидания, родной, – ответила женщина.

7

Через две недели то ли судья утром встал не с той ноги, то ли бесплатный адвокат не очень старался, так или иначе, но в этом деле не нашлось никаких смягчающих обстоятельств, и Михаила Бекера за двойное ограбление банка приговорили к двадцати годам лишения свободы. Когда полицейские надели на него наручники как на опасного преступника и стали выводить из зала суда, адвокат успел сказать своему подзащитному на прощание:

– Я очень сожалею, но у нас здравый смысл, справедливость и закон не всегда идут рядом.

Однако Михаилу было уже всё равно. Взглядом он искал только её – всё остальное потеряло смысл. И в этой толпе людей он в последний раз увидел единственное, что осталось у него в этой жизни – родное лицо Марии.

На следующий день осуждённого Михаила Бекера должны были отправить в беэршевскую тюрьму «Эшель», что называется, «для дальнейшего перевоспитания и исправления». Однако утром, во время подъёма сокамерники обнаружили Михаила в кровати мёртвым. Немедленно прибывшие врачи и специалисты-криминалисты авторитетно установили, что смерть наступила в результате острого сердечного приступа. Никаких следов насилия на теле, либо признаков отравления обнаружено не было.

Вечером того же дня двое полицейских отправились в Холон, на квартиру Марии Бекер, чтобы сообщить ей печальную новость и привезти в морг судебно-медицинского центра Абу Кабир для опознания тела. Женщина хорошо знала, что Михаил никогда не жаловался на сердце, и ни секунды не сомневалась в том, что муж сам, каким-то образом, покинул этот мир после объявления приговора. Теперь для мужчины стало очевидным, что его смерть поможет любимой женщине больше чем его жизнь. По крайней мере, появится шанс, что в новых обстоятельствах банк спишет с вдовы неподъёмный долг.

* * *

Санитар морга, пожилой мужчина в мрачном зелёном халате и в зелёной шапочке привёл Марию в маленькую комнату без окон с тусклым синим освещением. Посреди комнаты стояла металлическая каталка на колёсиках. Лежавшее на каталке тело было полностью прикрыто белой простынёй. Лишь одна нога до колена выглядывала из под материи. Мария сразу же узнала мужа и сказала:

– Это он, Михаил Бекер.

– Не хотите посмотреть на лицо? – спросил санитар.

– Нет. Я знаю каждый сантиметр его тела. Это он. Не хочу запоминать его мёртвым.

Потом женщина подписала какие-то бумаги и спросила:

– Где я смогу его похоронить?

– Как я вижу, он не еврей? – спросил санитар.

– Не еврей, – подтвердила Мария.

– И денег, извините, на престижное место, как я понимаю, тоже нет?

Мария кивнула.

– Тогда самый приемлемый вариант для вас – альтернативное кладбище возле кибуца Бахан. Я дам вам номер телефона директора этого кладбища. Вы только позвоните, и они сами всё сделают и всё объяснят.

– А где находится этот кибуц? – спросила Мария.

– Севернее Тель-Авива. Я покажу вам на карте, – ответил санитар.

* * *

Кибуц Бахан ничем не отличался от десятков таких же кибуцев, разбросанных по всему Израилю. Возможно, единственной его особенностью было лишь соседство с альтернативным кладбищем – ухоженным, чистым и аккуратным, где могильные камни с крестами, полумесяцами и звёздами различной конфигурации лежали рядом друг с другом тихо и мирно, без споров и конфликтов, без вражды и взаимных упрёков. Да и о чём было спорить, если все они – творения одного и того же Вселенского Мастера, которого люди называют Богом.

Два раза в год на это кладбище приезжает на своей машине немолодая супружеская пара. Когда-то они тоже были из разных миров – она плохо говорила на иврите, а он совсем не говорил по-русски. Потом они случайно познакомились, прогуливаясь по набережной Бат-Яма, и вот уже десять лет живут в согласии и радости.

Но два раза в год он привозит жену сюда, на альтернативное кладбище Бахан и терпеливо ждёт, пока женщина тщательно приводит в порядок могилу бывшего мужа. Алон не был знаком с этим человеком, но, глядя на жену, на её искренние чувства, он проникался к ней глубоким уважением за память, верность и заботу над которыми не властно время.

А Марии все эти десять лет было хорошо и спокойно с Алоном, но она всё ещё помнила своего Михаила, наивного и доверчивого, но способного на решительный и дерзкий поступок для любимой женщины, чего не дождаться теперь от современных мужчин. В очередной раз поливая цветы на его могиле, Мария с грустью думала о том, что дни счастья в этом мире почему-то неоправданно скоротечны. Иногда по праздникам могилу отца навещает дочь, Анат вместе с сыном. Мальчика зовут Михаэль…

Остров неоплаченных долгов

1

Внезапно начавшаяся гроза разбудила Марка Этингера. Он лежал на просторной кровати в номере люкс мотеля «Ариранг» и смотрел в большое квадратное окно. Это был ещё крепкий мужчина лет шестидесяти, среднего роста, обычного телосложения, с застывшей на лице печалью. Миндальный разрез глаз, нос с горбинкой и курчавые седые волосы выдавали его еврейское происхождение. Цветные плотные шторы были полностью раздвинуты, и мужчина хорошо видел серые тучи различных оттенков. Они медленно двигались, меняя свои очертания, а яркие молнии разрезали их по всем направлениям. Марк не был полностью уверен в точности своих наблюдений и в правильности выводов, но с некоторых пор он стал замечать, что грозы преследуют его. Они с большой вероятностью возникали там, куда мужчина приходил или приезжал. Какого-либо разумного объяснения происходящему у него не было. Марк подошёл к окну, чтобы полюбоваться полноводным ливнем над зелёными холмами острова Чиндо, над бирюзовой лагуной с её опустевшим пляжем, над двухэтажным мотелем «Ариранг», где они остановились. Хотя Марк Этингер находился на южной оконечности Корейского полуострова совсем не для того, чтобы любоваться здешней природой. Он был владельцем двенадцатого канала израильского телевидения и прибыл сюда вместе с большой группой сотрудников, чтобы заснять для еженедельной передачи «Неизвестная планета» сюжет о фантастическом явлении, происходящем между материковой частью суши и островами Чиндо и Модо. Ежегодно тысячи туристов со всего мира приезжали на острова в Восточно-Китайском море, чтобы самим увидеть это чудесное событие. Местные жители, а также специалисты-астрономы утверждали, что всё должно произойти со дня на день, потому что Земля, Солнце и Луна на своих орбитах уже выстроились в одну линию, многократно увеличив силу взаимного притяжения. Вот уже пятый день телевизионщики пребывали в состоянии постоянной готовности, но ничего не происходило. Поэтому Марк решил собрать группу, чтобы определиться с дальнейшими действиями. Он дал указание собраться к одиннадцати часам в фойе гостиницы. А пока стоял у окна и наблюдал за грозой. Неожиданно Марк вспомнил такой же дождливый день в одном из посёлков недалеко от Баку.

2

Та гроза сорокалетней давности оставила глубокий шрам в его памяти и загадочный след на киноплёнке, чему так и не нашлось логического объяснения. Сорок лет назад студент Института кинематографии Марк вместе с таким же студентом, но режиссёрского факультета, снимал курсовую работу. Согласно сюжету съёмки проходили в небольшом посёлке недалеко от Баку.

В середине рабочего дня внезапно началась гроза с ливнем. Решили объявить перерыв в работе, а заодно и перекусить, пока не прошёл дождь. Администратор съездил на ближайший рынок и привёз для всех сочные кутабы с мясом и зеленью, а также разнообразные салаты из овощей и воду. Актёры, техники, осветители, гримёры и костюмеры пообедали прямо в студийном автобусе, где имелся раздвижной столик. Марк с юности был человеком аккуратным и ответственным и потому не мог оставить мусор в автобусе, на котором перевозил съёмочную технику. Он нашёл большой бумажный пакет и собрал в него остатки еды, бутылки, салфетки. Но, выйдя из автобуса, Марк не увидел поблизости ни одного мусорного бака. На улице крутилось несколько молодых зевак, с интересом наблюдавших за процессом кино-съёмки. Марк пошёл по дороге в сторону заброшенной мечети, надеясь найти там соответствующую ёмкость. Мечеть была небольшой с серебристым покосившимся куполом и с одним минаретом, а несущие стены в нескольких местах серьёзно повреждены. Парень обошёл мечеть и через пролом в стене шагнул в полумрак внутреннего зала. Сквозь глубокую трещину на куполе в мечеть проникал тусклый свет, пахло сыростью и запустением. Штукатурка на стенах почти полностью осыпалась и почернела, лишь кое-где проглядывали островки былого цветного орнамента. Весь пол был в кучах мусора, и несколько бездомных кошек искали что-то съедобное. Недолго думая, Марк бросил свой свёрток в зловонную кучу и вышел из мечети.

Вскоре ливень закончился. Студенты смогли продолжить съёмки уже на других объектах. К вечеру всё было снято. Через неделю они возвращались в Москву. Марк без промедления сдал снятую киноплёнку в лабораторию на проявку и печать позитива. Уже через два дня оба студента сидели за монтажным столом перед экраном и внимательно просматривали материал. И тут Марк понял, что впервые в жизни столкнулся с необъяснимым явлением – всё, что было снято на объектах, никак не связанных с посёлком и с разрушенной мечетью, получилось очень хорошо. А там, где эта мечеть оказывалась в кадре, либо действие происходило на её фоне, по всему изображению на плёнке словно прошлись электрические разряды молний. Показывать такое кому-либо было невозможно. Отдел технического контроля написал акт о заводском браке киноплёнки в количестве двухсот сорока метров. Имея на руках такой документ, студенты получали возможность переснять бракованный материал. Но Марк впервые подумал о том, что дело совсем не в киноплёнке, а в нём самом и в его поведении в мечети. Поэтому теперь некие высшие силы вершат справедливое возмездие. Именно тогда впервые в его сознании пошатнулась непоколебимая ранее материалистическая модель мира. Марк даже хотел поговорить о своих сомнениях с преподавателем по научному атеизму, но потом правильно рассудил, что убеждённый коммунист не поймёт его и ничем не поможет. А вот на экзаменах вполне даже сможет понизить ему оценку за сомнения в таком важном вопросе как борьба материализма с идеализмом. Бедный студент не мог позволить себе остаться без стипендии из-за этой непонятной борьбы. К тому же молодость казалась бесконечной, и идти на костёр ради сомнительных истин ему совсем не хотелось. Парень решил ни с кем не откровенничать. Впереди была вся жизнь в стране победившего атеизма.