Текст книги "Люди по эту сторону. Первая книга дилогии"

Умение строить мосты

Утром вестница с белой торбой покинула деревню – а в обед Инкрис сказала, задумчиво ковыряясь в тарелке: «Сегодня начинаю». Вайли не стала уточнять, о чём речь. Инкрис приступала к башне, потому что единственное, что мешало ей начать раньше, больше не мешало.

Вайли не могла не присоединиться. Поэтому ответила: «Я с тобой». Инкрис кивнула – и быстро-быстро принялась закидывать в себя кусочки мяса вперемешку с кукурузными клёцками.

И всё. Никаких «не надо», «это опасно» или «я сама».

Зачем слова, если всё решено? Вайли не могла не передать названной сестре подслушанное у бабушки. Инкрис не могла не отреагировать, потому что наследная правка, доставленная в Солёные Колодцы, касалась и её лично. И Вайли не могла оставить Инкрис… Даже в таком деле. Особенно в таком деле!

Работы предстояло много. Сначала – собирать и возить.

Что именно потребуется, сколько и где это достать – Инкрис всё продумала с пугающей дотошностью. Она это умела: сначала планировала, считала, готовилась, а потом её было не остановить.

В первый день Инкрис забрала кухонного ослика. Прежде чем Вайли открыла рот, терпеливо пояснила: «Сегодня дома отрабатывают. Сортиры чистят – и обедают со всеми».

Вайли постеснялась спрашивать, откуда Инкрис узнала о графике и чем собирается заплатить за использование скотинки. Для самой Вайли «что-то узнать» означало «спросить у бабушки». Или подслушать. Но не у всех же есть бабушки-старейшины!

Ослика Инкрис запрягла в длинные дроги, которые стояли на торговом пятачке. На этих дрогах собирали излишки шерсти, их недавно опустошили, так что Вайли пришлось выгрузить лишь пару тюков и аккуратно положить их на лавку под навесом.

С осликом и дрогами они отправились на южную окраину деревни – к дальнему гостевому дому, который стоял после недавнего ремонта, сверкая свежей краской и белой крышей. В стороне Вайли увидела аккуратно сложенные связки длинных жердей-подвязников, из которых собирали строительные леса.

– Это мне, – кратко пояснила Инкрис.

– Когда пойдёшь отрабатывать, я с тобой, – торопливо заявила Вайли. – Вместе же быстрее!

Инкрис промолчала.

Жерди они грузили вдвоём. Укладывали на дроги и закрепляли, чтоб не съехало.

Инкрис продолжала мрачно молчать, и её лоб пересекала ужасная морщинка, прямо через белую точку совершеннолетия. Хотелось утешить её, подбодрить, но чем? На ум приходили вопросы один глупее другого: «Ты как? Всё в порядке?»

Дуре понятно, что не в порядке!

Когда они шли по южной дороге, вокруг разливался птичий гомон, неподалёку ссорились обезьяны, над травой жужжали большие чёрные шмели. Но казалось – только скрипят колёса, да колотится сердце.

Свернули налево. Тропа едва угадывалась, петляя меж толстых стволов, но Инкрис шагала уверенно – похоже, была здесь не в первый раз.

Остановились на полянке, свободной от кустов. В середине виднелся широкий пень, полускрытый ярко-лимонными грибными шляпками. Похоже, когда-то здесь рос красный дуб-абаши, раскидистый и неуживчивый. Даже после того, как его срубили, земле требовался долгий отдых, чтобы переварить листву.

С одной стороны поляны поднимись джунгли, с другой высилась Стена, сплошь покрытая буро-зелёными и серыми бугристыми наростами.

«Давно не чистилась», – подумала Вайли, оценив толщину напластований.

Почуяв Стену, ослик недовольно заревел.

– Да поняла я! – прикрикнула на него Инкрис. – Вон там будем выгружать, – и указала Вайли на край полянки.

К стволу дерева, у которого они сложили жерди, Инкрис привязала кусок плотной ткани с ровно выведенными буквами «Собственность Солёных Колодцев».

«Всё предусмотрела», – подумала Вайли и вздохнула.

На обратном пути Инкрис немного оттаяла – и разъяснила свою идею.

– Этим способом пользовались взрослые. Они шли по двое, брали с собой много припасов, инструмент – много груза, короче. Поэтому у них было ограничение по высоте. У меня его не будет.

– Я с тобой, – негромко напомнила Вайли.

Инкрис искоса глянула не неё и пробурчала:

– Всё равно.

На следующий день они грузили оставшиеся жерди. Потом набивали мешки кукурузным листом и вонючими волокнами никники. Ходили за верёвками и смолой в мастерскую при кузне. Отдирали доски от брошенного дома на западных выселках. Где-то сначала помогали в качестве оплаты, где-то приходили потом.

На каждую операцию уходило по несколько дней, причём времени у них оставалось только после обеда. Из-за школы. То есть из-за Вайли. Раньше Инкрис, случалось, пропускала – и всё равно оставалась в числе лучших. Вайли выбивалась из сил, чтобы не оказаться самой слабой по математике или черчению. Но теперь Инкрис не прогуливала – Вайли подозревала, что из-за неё.

Когда по периметру полянки выросли горы материалов, Инкрис принялась за башню.

Чертёж у неё был давно готов. Увидев чёртёж, Вайли не удержалась и поцеловала названную сестру – так здорово это выглядело! Как в архиве. Как у старших. Всерьёз.

Сверяясь с чертежом, Инкрис собирала из жердей потоньше лёгкие секции. Сначала – широченные и квадратные, потом – меньше по площади, со скошенными углами. На вершине они должны были стать круглыми.

С помощью системы противовесов, укреплённой на соседних деревьях и растущей башне, она ставила готовые секции одну над другой. И фиксировала их по двум осям, оставляя две другие почти незакреплёнными.

Башня получалось до невозможности шаткой – такой, какой и задумывалась. С каждым днём Инкрис приходилось действовать всё осторожнее, поднимаясь на вершину. Взрослый человек ни за что бы не удержался! Худенькой юнице было в разы легче.

Вайли оставалась внизу. Она не была лучшей в искусстве лазанья по деревьям, да и формами пошла в пышную мать, а не в жилистую бабку. Внизу хватало работы: подносить, держать, убирать мусор. Смотреть, насколько ровно стоит конструкция, нет ли крена… И неотрывно следить за гибкой фигуркой, балансирующей на вершине растущей башни.

Внизу они заготовили множество пухлых тюков для страховки. Помогли бы они, если бы Инкрис сорвалась? Или если бы башня рухнула раньше срока? Например, из-за ветра? Или если бы в химической реакции что-то пошло не так?..

Размышлять обо всех «если» и «потом» было тошно. Лучше сосредоточиться на хорошем – на том, что делало её счастливой. Она любовалась на ловкую Инкрис, которая то скользила вниз, то карабкалась наверх, вечером заклеивала её порезы и покрывала мазью синяки, а потом шла домой вместе с сестрой и тайком мечтала, чтобы это всё продолжалось вечно…

Но кусачих мыслей набегало всё больше. Приближалось завершение строительства, и беспокойство Вайли усиливалось с каждым днём. А вдруг Инкрис вообще не позволит ей подняться и сама сделает главное? Поэтому она старалась держаться рядом. Провожала до дома. Иногда просыпалась ночью, борясь с желанием прокрасться на улицу и посмотреть в окно дома Инкрис – проверить, спит ли та.

Когда следишь за другим, легко не заметить внимание к себе. Для Вайли мир сузился до сестры и её башни… Поэтому увидев на полянке свою бабушку, она закрыла лица ладонями и по-детски пожелала, чтобы та исчезла.

Разумеется, это не сработало.

– Это ты всё построила? – спросила у хмурой Инкрис старейшина Ру – и задрала голову, разглядывая сооружение.

Седая косица, небрежно заколотая деревянной палочкой, от такого жеста высвободилась, хлопнув бабку по спине.

– Мы, – уточнила Инкрис и достала из дупла припрятанные от обезьян рукавицы.

Ру посмотрела на перепуганную внучку, наматывая косицу на палец.

– Зачем?

– Чтобы перебраться через Стену, – Инкрис указала на передние опоры башни, к которым прилегали бачки с плотными крышками. – Я залью сюда растворитель. Мы заберёмся наверх. Растворитель будет подтачивать дерево. Башня завалится в сторону Стены. И мы сможем перелезть. Я всё просчитала.

А Вайли лихорадочно вспоминала, есть ли запрет на такой случай.

В хрониках подобные ситуации обозначались как «опасно, потому что неизвестно». Но строгого правила не было: Стена относилась к «живым объектам», которые подразделялись на «полезные» и «непонятные». Вторые не рекомендовалось «беспокоить», и при этом их продолжали «изучать»…

Когда они с Инкрис строили башню, об этом не говорили.

Но ведь может быть какой-нибудь запрет, что нельзя перелезать через Великую Стену! Бабушка не только бабушка, а ещё и старейшина, и внучку свою не пожалеет!

«Или пожалеет?»

А Инкрис уже проводила экскурсию.

Старейшине тоже понравился чертёж. Она поцокала языком: «До чего чисто!» Одобрила и страховочные тюки сена, и наведённый ещё с вечера порядок. Наверное, поэтому ничего не сказала насчёт матерчатого объявления «Собственность Солёных Колодцев». Такую собственность не стыдно иметь!

– Ты точно решила? – под конец спросила она у Инкрис.

– Да.

– Не боишься?

– А чего мне теперь бояться?

Старейшина нахмурилась, услышав этот странный – но понятный для Вайли ответ.

– Почему «теперь»?

Вопрос был адресован им двоим.

Вайли поникла.

– Я всё знаю, – призналась Инкрис, закручивая чертёж в тугую трубочку. – Прибегала вестница с наследной правкой. У моей сестры по кровному отцу родился мёртвый ребёнок. Значит, у меня тоже будет… – она вздохнула.

– Глупости! – строго сказала Ру.

– И другие связи тоже есть! – выпалила Инкрис. – У дяди тоже было.

Старейшина неодобрительно покачала головой.

– Подслушивала, значит…

– Я случайно услышала, – прошептала Вайли. – Я же не могла… Она мне как сестра…

– Да, есть в вас что-то родственное, – заметила Ру, не скрывая сарказма. – Хорошо, про наследование вы знаете. А про время вам в школе рассказывали? У тебя впереди ещё много лет, прежде чем решишь родить. Если решишь. Ты не подумала, что за это время может многое произойти? Много разного? И хорошего тоже?

Инкрис смотрела в сторону и не отвечала.

– Она давно хотела, – вступилась за сестру Вайли, – просто теперь… Ну…

– Всё с вами понятно, – вздохнула Ру. – И ты тоже полезешь? Тебе тоже туда надо?

– Да! – решительно ответила Вайли, так что Инкрис оглянулась на неё. – Мы будем вместе. Я не брошу. И не струшу!

Улыбнувшись, Инкрис направилась к оставшимся жердям: осталось три секции, и хлопот с ними предстояло изрядно.

Глядя, как она складывает на земле бамбучины, а Вайли, следуя её указаниям, отматывает бечёвку, старейшина вспоминала себя в этом возрасте. На ум приходила древняя загадка: «У чего нет длины, но есть высота?»

Она читала в хрониках о башне вроде этой – где подрубали опоры, чтобы перевалить через Стену. Можно не сомневаться: Инкрис тоже находила эти истории. Она кое-что усовершенствовала. И с растворителем толково придумала.

Строили всегда взрослые. Никто не погибал. Но и башня не была такой высокой. Её не могли сделать выше, потому что она должна была выдержать вес двух взрослых людей…

– Мы сделаем так, – сказала, наконец, Ру.

Инкрис с Вайли своего занятия не прервали, но прислушались.

– Ничего незаконного тут нет. Не сомневаюсь, что все эти материалы вы достали самым честным образом. И никаких запретов не нарушили. Имеете право. А я имею право прислать сюда дежурных, чтоб они всё разобрали. А могу и не присылать, – поспешно добавила она, – если вы возьмёте меня с собой.

Вайли посмотрела на бабушку с открытым ртом.

Инкрис усмехнулась, как будто ожидала такой просьбы.

– Мне тоже интересно, – продолжала Ру, – и я тем более не боюсь. И дочь своей дочери бросить не могу. Она у меня единственная.

– Хорошо, – согласилась Инкрис, – обещаю. Возьму вас с собой.

– Вот и славно, – кивнула старейшина. – Вам помощь не нужна? Сами? Ну, тогда я пошла. Буду ждать.

И она зашагала в сторону деревни – с достоинством, короткими шажками и очень медленно.

У Вайли мелькнула мысль, что можно обмануть старейшину, но она смолчала. Не стоит предлагать такое Инкрис, а то она обманет всех и вообще отправится одна!

Всякий раз сталкиваясь со бабушкой, она пыталась угадать: «Сдаст? Разрушит? Передумает? Правда полезет с ними?!»

Ру Онга была, как всегда, улыбчивой и спокойной.

И вот наступил тот самый день.

Накануне Инкрис переделала подъёмник: теперь он должен был поднимать не секции, а людей. Поплотнее закрыла крышки бачков, укреплённых на опорах башни, которые были ближе к Стене. Спрятала рукавицы в дупло. Кивнула Вайли:

– Зови бабушку. Завтра.

У Вайли сердце провалилось куда-то в живот. Она не пожалела и не испугалась. Просто привыкла к строительству как занятию, которое было ценным само по себе. Теперь же всё кончилось, и от этого стало немножко грустно. Но она ничего не сказала Инкрис.

Да и нельзя же вечно строить эту дурацкую башню!

С вечера она проверила снаряжение для предстоящего путешествия. Аптечка, вода, запас специй, фильтры для питьевой воды, кремень для огня, дымный порошок для трёх сигналов… Она подумала и сократила запас до одного.

Вайли помнила, что Инкрис говорила про ошибку предыдущих стенопокорителей. Но нельзя же, чтобы совсем голой!

Положив голову на подушку, она приготовилась к бессонным бдениям – и вынырнула утром. Между занавесками ярко светило восходящее солнце. День был выходной, но Вайли вскочила: некогда валяться!

Бегая за завтраком для себя и бабушки, ещё раз проверяя запасы, выбирая, во что нарядиться, а потом шагая от дома до заветной полянки, Вайли размышляла обо всём сразу: о том, что может ждать их за Стеной, что скажут в школе, когда они вернутся? А если не вернутся? А если не все?..

Лишь поставив ногу в петлю подъёмника, она осознала, чего действительно боится: высоты. Стена – ладно, неизвестно, что за ней. А вот высота начнётся прямо сейчас!

– Ну! – поторопила Инкрис.

– Подожди!

Вайли отдышалась. Поправила сумочки на поясе и фляги. Посмотрела на сестру. Та не взяла с собой ничего, кроме инструментов. Даже не приоделась: была в своей потрёпанной рабочей юбке с видавшим виды топом. Из украшений – неизменный платок в волосах да многочисленные пластыри…

– Давай-ка я первая! – предложила Ру.

Вайли тут же встрепенулась и вцепилась в ремень подъёмника:

– Нет-нет, я сейчас… Давай!

Она зажмурилась – и наверху не сразу открыла глаза. Гудел ветер, шумела листва на верхушках деревьев, кричали встревоженные птицы. Пахло пылью и смоляным отваром, которым Инкрис укрепляла стыки досок. Башня покачивалась, словно огромные качели. И повсюду простиралось пронзительно синее бесконечное небо.

– Вот сюда становись. Перелезай. Да ты что? Боишься?

– Неа. Качается… – Вайли неловко перевалилась на площадку, которая показалась ей совсем крошечной.

Для одного человека мало – как же здесь все трое поместятся?!

Не вставая с колен, она переползла на указанное место и крепко вцепилась в край помоста. Башня стала раскачиваться ещё сильнее: поднималась бабушка.

Вайли зажмурилась.

– Как красиво! – услышала она незнакомый молодой голос. – Как же здорово!

Это была старейшина. Она стояла в центре площадки, цепляясь пальцами босых ног за неровности досок. Башня раскачивалась ещё больше.

Ветер развевал тощую косичку Ру и поигрывал бахромой юбки. А она обнимала небо!

– Ты посмотри! Всё видно! Как на ладони! И наш дом! Вайли, деточка, глянь – всё видно! И главную дорогу видать!

– Готовы? – нетерпеливо спросила Инкрис.

Она привыкла к высоте и небу. Другое дело: Стена, и шапка плотного тумана, который цеплялся за её верхний край. Что там в тумане? Что он прячет?

Ру ухватилась за торчащую жердину. Вайли медленно встала на ноги, готовая в любой момент вновь слиться с помостом. Инкрис аккуратно потянула за верёвку, привязанную к бачкам у опор. Пробки вылетели, химикаты смешались – и началась реакция.

– А вдруг мы в другую сторону упадём? – прошептала Вайли.

– Я же тебе тысячу раз объясняла! – фыркнула Инкрис. – Противовесы не позволят. Как только передние опоры начнут слабеть, вес перераспределится. И давление на слабые опоры усилится…

Башня действительно начала ощутимо крениться в сторону Стены. Вайли зажмурилась, чтобы не видеть. Хватало того, что она слышала и чувствовала: треск ломающихся жердей, свист лопающихся верёвок и увеличивающийся наклон площадки.

Замерев ненадолго, башня накренилась ещё больше – и рухнула прямо на Стену. Площадка, сбитая из широких досок, прошла по касательной и окунулась в туман, окутывающий верхушку.

Но перевалиться не получилось. Там не было границы – лишь продолжение Стены. Натолкнувшись на преграду, площадка рассыпалась – и люди, которые цеплялись за неё, заскользили вниз.

Обдирая лишайники и наросты жучиных экскрементов, Инкрис, Ру и Вайли плюхнулись прямо на тюки со старой соломой и кукурузным листом.

Падать было не особенно высоко. Им повезло, что обломки башни свалились в другой стороне. А может, это было не везение: Инкрис действительно была гением планирования.

Так они и лежали, глядя в небо, пока оседала пыль, а окружающий лес возвращался к обычной жизни.

Вспугнутые грохотом и треском, птицы подняли прежний мирный галдёж. Ругались неугомонные обезьяны. Перестукивались дятлы. Кто-то с треском продирался сквозь сухостой. И стрекотали кузнечики.

– Не понимаю, почему ты так расстроилась из-за правки, – задумчиво сказала Ру – она лежала посередине. – Одно дело, если бы ты была парнем. Для мужчин это критично. Подозрения достаточно. Да и что подозрения – твоему отцу это не помешало… Тем более для женщины! – она фыркнула. – Мы собираем информацию. Доктора обязаны разъяснять и предупреждать. Но решаешь ты сама! Я видела тех, кому никак нельзя было – и поди ж ты, всё получалось, и не один раз. А у твоей полусестры из Ста Водопадов с самого начала было плохо – она и со стороны матери понабралась всякого… Никто не знает, как будет! Так чего ты?

Инкрис закусила губу. Она смотрела на полуденного коршуна, который парил высоко-высоко, выслеживая добычу.

– С чего ты решила, что твой долг – рожать детей? – допытывалась Ру. – Ты же знаешь, что это не обязательно!

– У каждого человека свой Долг, – серьёзно сказала Инкрис. – Сначала я получаю много всего разного. Обо мне заботятся, и учат, и всё дают. А потом я должна отдавать. Хотите сказать, что это не так?

Старейшина скривилась.

– Вот ты о чём… Всё так. Но почему ты решила, что долг – это непременно дети? Разве всё, что мы делаем, это детей рожаем? Да, у каждого есть Долг. А ты знаешь, как он определяется? По тому, что тебе нравится делать. Человек должен учиться тому, что ему нравится. И делать это хорошо. Можно детей. Можно что-то другое. Вот ты, например, что любишь? Строить, правильно? Чертёж какой дивный изобразила, всё подсчитала, всё предусмотрела. Не многие способны на это! У нас я таких никого не знаю. Насчёт детей – хоть та же Касси, едва брата проводила, так уже в тягости. А строить – только ты. Ещё старый Шамф умел. Но его уже нет… Понимаешь, о чём я?

Инкрис перевела взгляд с неба на старейшину.

– Мне здесь не у кого учиться, – объяснила она. – Я прочла все книги. Что дальше?

– Речная Борода, – ответила Ру.

Вайли недоуменно нахмурилась, а Инкрис просияла.

– Это месяц пути, – напомнила она, но мысли её были уже далеко.

Она знала о деревне Речная Борода, потому что оттуда был единственный в Солёных Колодцах учебник по инженерному делу. А в Речной Бороде жили самые толковые строители.

– Я с ней! – заявила Вайли, почуяв неладное.

– Ну, куда ж она без тебя! – вздохнула Ру.

Инкрис беспокоилась о своём.

– Думаете, я расхочу потом? – спросила она, не скрывая подозрений. – Брошу? Забуду про Стену?!

– Опять ты загадываешь! Откуда кто знает, чего ты захочешь потом? Выучись, сколько сможешь. А потом бросай – не бросай…

– Ты лучше вот о чём подумай. Я не сомневаюсь, тебя примут в их школу. А вот сестру твою – как посмотреть. С математикой у неё неважно. Про химию и не говорю. Сколько раз я ей помогала с уроками! Проще самой всё сделать, чем объяснить! Да ты и сама знаешь. Может, ты и подтянешь её, чтоб она поступила. Но как она дальше будет? Как ты там будешь, Вайли? Пока она будет учиться, ты будешь мучиться. Я понимаю, когда ради дружбы лезешь на Стену. Один раз. А когда каждый день?

Юницы молчали, и каждая думала о своём.

– Я так скажу: ты поступай, а ты учись, как училась. Письма друг другу хоть каждый день пишите – почта за мной, это я обеспечу. И у тебя будет повод вернуться, – повернулась она к Инкрис. – И тебе не придётся учить «эти дурацкие формулы», – передразнила она Вайли.

– И вот ещё, – кряхтя, Ру поднялась, огляделась кругом. – Я должна описать этот случай для хроники. Ты мне поможешь с цифрами и прочим, – строго посмотрела она на Инкрис, – а вот рассказывать это вашим матерям или погодить – давайте решим сейчас. Правил вы не нарушали. Всё честно. Я не обязана никого извещать. Особенно ваших матерей. Чтоб не расстраивались. И не ругали вас.

Вайли шмыгнула носом. Её больше беспокоило, что мама скажет бабушке – об исполнении опекунских обязанностей и всём таком.

– Нет, – подумав, отказалась Инкрис, – я всё открою после того, как расскажу о Речной Бороде. Она и так реветь будет, что я уезжаю, так какая разница?

– Тогда я тоже! – поспешила согласиться Вайли.

– Вот и славно, – подытожила Ру, – а теперь давайте всё здесь приберём. И на этот раз я вам помогу. Я же участвовала!