Текст книги "Умеренность. Путь к свободе, мудрости и величию"

Мог ли Гериг поступать иначе? Да. Но при этом и нет. Он никогда не смог бы смириться с этим в себе.

Его тренер однажды в шутку пожаловался: «Если бы все бейсболисты были такими, как Гериг, для тренеров в бейсбольных командах не осталось бы работы». Лу сам готовился и сам заботился о своих тренировках. Он неукоснительно занимался этим и в межсезонье и редко нуждался в массаже или восстановительных процедурах. Единственное, о чем он просил персонал, – чтобы перед игрой в его шкафчик клали пачку жевательной резинки, а в день даблхедера – две. Как отметил один наблюдатель, Гериг легко относился к славе, но серьезно воспринимал обязательства, которые она налагает.

Спорт – это больше, чем просто мышцы и талант. Только крутой парень мог сыграть столько игр подряд.

Однажды плохой бросок с третьей базы вынудил Герига броситься за мячом в грязь, и он ткнулся большим пальцем в землю. «Похоже, перелом», – только и произнес Гериг, а виновный игрок приготовился к тому, что его обругают. «Лу промолчал, – с изумлением рассказывал он потом. – Ни слова жалобы на мой гнилой бросок и на то, что из-за него случилось с пальцем». И конечно, Гериг вернулся в состав на следующий же день.

«Думаю, серия закончилась», – горько пошутил один питчер, попав в Герига мячом на подаче в июне 1934 года, из-за чего Лу потерял сознание. Ужасные пять минут он лежал недвижим, мертвый для мира: в эпоху, когда игроки не носили шлемы, смерть на поле была вполне реальна.

Бейсболиста срочно доставили в больницу. Многие ждали, что он пропустит пару недель, даже если рентген покажет, что череп цел. Однако на следующий день Лу снова стоял на месте бэттера.

Можно было ожидать, что теперь при виде летящего мяча он начнет колебаться или уклоняться. Питчеры время от времени иногда бросают мяч в голову бьющим, чтобы заставить их осторожничать: инстинкт самосохранения заставляет отпрянуть, а в этой игре все может решить даже миллиметр.

Но Гериг принял вызов и сделал трипл[32]32
  Удар, после которого бэттер перемещается сразу на третью базу.


[Закрыть]. Через несколько иннингов – еще один. А пока игру не прекратили из-за дождя, еще и третий. И это после почти смертельного удара по голове! «Подобные штуки не могут остановить нас, немцев», – сказал он после игры.

Что заставляет человека так себя вести? Иногда всего лишь желание напомнить организму, кто здесь главный. «Мне нужно было сразу проверить себя, – сказал Гериг. – Хотел убедиться, что удар по голове не сделал меня трусом на поле».

Возможно, Гериг и не стремился стать святым, но в реальности он фактически этого добился. «Замечательнее не было человека на земле, – заметил один из его товарищей по команде. – Он не пил, не жевал табак и не курил. Каждый вечер ложился спать в половине десятого или в десять».

Вроде бы совершенно простые привычки, но они принесли Геригу невероятное уважение. Почему? «Когда человек может контролировать свою жизнь, свои физические потребности, свое низшее «я», – скажет позже Мухаммед Али, – он возвышает себя».

О первой игре Герига в составе Yankees, когда он начал свою серию, рассказывают такую историю. Якобы в тот день в него тоже попали мячом. «Хочешь, мы снимем тебя с игры?» – предложил тренер. А Лу воскликнул: «Черта с два! Мне потребовалось три года, чтобы попасть в эту игру. Чтобы убрать меня отсюда, потребуется много больше, чем просто удар по голове».

Однако через 17 лет нечто гораздо более серьезное, чем сильная подача, все-таки вывело его из игры.

Гериг долго жестко контролировал себя, и, должно быть, его озадачило, что тело вдруг перестало реагировать так, как раньше. Замах стал терять скорость – медленно, но неотвратимо. И вот однажды он с трудом натянул рукавицу. Упал, надевая штаны. Начал подволакивать ноги при ходьбе. Воля поддерживала его – мало кто замечал, насколько плохи дела. Какое-то время Лу удавалось обманывать даже самого себя.

Вот пример расписания Герига в августе 1938 года: Yankees за 35 дней сыграли 36 матчей, среди них 10 даблхедеров, причем однажды – 5 дней подряд. Лу проехал на поезде через 5 городов, преодолев тысячи километров. Он отбил 32,9 % бросков при 38 RBI и 9 хоумранах.

Даже если бы такое сделал обычный спортсмен в возрасте за тридцать, это впечатлило бы: не пропустить ни одной игры и ни одного иннинга! А ведь у Лу Герига уже была ранняя стадия бокового амиотрофического склероза (БАС) – болезни, ослабляющей мышцы, замедляющей моторику и вызывающей судороги в руках и ногах.

Прошел почти целый сезон, прежде чем организм Герига отказал. Пока этого не случилось, серия продолжалась. Гериг совершал удары и пробежки, несмотря на нехарактерные для себя ошибки на поле.

Человек, знающий свое тело, может толкать, толкать и толкать его, стараясь раздвинуть свои границы, однако он должен понимать, когда нужно остановиться.

– Джо, – сказал Гериг тренеру Yankees в обычный майский день 1939 года, – я всегда говорил, что уйду, как только почувствую, что больше не могу помогать команде. Думаю, это время настало.

– Когда ты хочешь уйти, Лу? – спросил Маккарти.

Уйти. Ужасное слово обожгло. Тренер решил, что речь о какой-то отдаленной дате, что какое-то время еще осталось. Однако болезнь зашла уже слишком далеко.

– Сейчас, – твердо ответил Гериг. – Выставляйте Бейба Дальгрена.

Что же произошло? После нескольких недель нескоординированной игры Гериг принял мяч, отскочивший от земли. За карьеру он выполнил этот прием тысячи раз. Но товарищи по команде возликовали так, словно это был один из его хоумранов, принесших победу в Мировой серии. В этот момент Лу понял: он мешает им. Он лгал самому себе.

Выступая в школе Хэрроу, Черчилль сказал: «Никогда не сдавайтесь, никогда не сдавайтесь, никогда, никогда, никогда, никогда. Ни в чем: ни в великом, ни в малом, ни в большом, ни в пустячном… Никогда не поддавайтесь силе. Никогда не уступайте кажущейся подавляющей мощи врага»[33]33
  «Никогда не сдавайтесь!» – одна из знаменитых речей У. Черчилля, произнесенная 29 октября 1941 года. Прим. ред.


[Закрыть]. Именно так Гериг и действовал всю жизнь.

Его не остановила бедность. Не сбили травмы и невысокие шансы добиться успеха в профессиональном спорте. Он сопротивлялся искушениям, не поддавался самоуспокоенности или даже усталости. Однако сейчас он столкнулся с одним из исключений, которые упомянул Черчилль: «никогда не сдавайтесь, если это не противоречит чести и здравому смыслу». И теперь, в конце пути, Геригу оставалось только уйти с теми же самообладанием и контролем над собой, с какими он играл.

Серия, стартовавшая в «ревущие двадцатые», продолжавшаяся во время Великой депрессии и достигшая пика в Мировой серии 1938 года, закончилась так же печально, как и началась. Какой-то новичок получил шанс на первой базе, что стало полной неожиданностью для Дальгрена, дублера Лу. Это занятое чужое место было для него чересчур велико. «Удачи», – только и смог произнести Гериг.

Зачитывавший через громкоговоритель стартовый состав в Детройте диктор был ошеломлен так же, как и все 12 тысяч человек на трибунах. Имя Герига не прозвучало впервые за 2130 игр. Но диктор нашелся: «Как насчет аплодисментов для Лу Герига, который сыграл 2130 игр подряд, прежде чем сегодня оказался среди запасных?» Зрители (среди них и приехавший в город по делам друг Герига – неповторимый Уолли Пипп, которого Лу заменил 14 лет назад) изо всех сил пытались понять, что все это значит. А через мгновение толпа разразилась продолжительными аплодисментами.

Гериг помахал рукой и ушел на скамейку запасных. Команда увидела, как Железный Конь разрыдался.

Пока есть шанс, вы должны успеть сделать все возможное. Жизнь коротка. Вы никогда не знаете, когда у вас заберут игру, заберут тело. Не тратьте время зря!

В последний раз Гериг вышел на арену Yankee Stadium 4 июля 1939 года. В этот день он в последний раз надел свою форму. Лу лишился мышц, которые служили долго. Все, что ему осталось, – он сам как человек, мужество и самообладание. В каком-то смысле старая битва с организмом продолжилась: битва с усталостью, битва за то, чтобы заставить себя. Он пытался смолчать, но толпа скандировала: «Лу, мы хотим тебя услышать! Лу, мы хотим тебя услышать!»

И слова, которые он сдерживал, но все-таки произнес, оказались сходны с теми, какие через много лет скажет Мухаммед Али: овладевая низшим «я», мы поднимаемся на более высокий уровень. «За последние две недели вы узнали плохие новости, – сказал Гериг, пытаясь держать себя в руках. – И все же сегодня я считаю себя самым счастливым человеком на земле».

Однако счастье изменило ему, как это происходит со всеми.

Газета New York Times в 1941 году написала: «Смерть пришла к бывшему Железному Человеку в 10:10. Книга рекордов изобилует его подвигами на бейсбольном поле». И все же его наследие по-настоящему отражено вовсе не в спортивных справочниках или где-то еще.

Церемония прощания длилась всего восемь минут. Священник, оглядев друзей Герига и его товарищей по команде, не стал произносить скорбную надгробную речь. «Это излишне, – сказал проповедник, – потому что вы все знали его». Никакой специальной дани уважения не требовалось: жизнь Лу, его пример говорили сами за себя.

Как и Лу Гериг, каждый из нас сражается со своей физической формой. Во-первых, нужно овладеть телом и раскрыть весь его потенциал. Во-вторых, когда мы стареем или заболеваем, требуется остановить ухудшение состояния – буквально отвоевать жизнь, пока мы можем. Вы должны понимать, что тело – это метафора. Это тренировочная площадка, полигон для испытания ума и души.

С чем вы готовы мириться?

Без чего можете обойтись?

Через что заставите себя пройти?

Что вы можете сделать с помощью организма?

Вы говорите, что любите то, чем занимаетесь. Где доказательства? Какую серию вы должны выдать для этого?

У большинства из нас нет миллионов поклонников. Нет стимулирующих миллионов долларов. Нет тренера, который следит за ежедневным прогрессом. В нашей профессии нет боевого веса. На самом деле это усложняет нашу работу, нашу жизнь, потому что нам приходится быть тренерами и хозяевами самим себе. Мы несем ответственность за свое физическое состояние. Мы должны следить за тем, что к нам поступает, и определять собственные стандарты.

Добро.

По-настоящему целеустремленный человек относится к себе строже, чем любой посторонний. Умеренность – не особо сексуальное слово и вряд ли самое веселое понятие, но она может привести к величию.

Умеренность – как закаленный меч. Простота и скромность. Стойкость и самоконтроль во всем – кроме нашей решимости и твердости.

Мы в долгу перед собой, перед нашими целями, перед игрой, перед движением вперед. Продолжать движение. Сохранять чистоту. Не сдаваться.

Победить наши тела, прежде чем они победят нас.

Атакуйте на рассвете

Тони Моррисон[34]34
  Тони Моррисон (1931–2019) – американская писательница, лауреат Нобелевской премии по литературе (1993). Прим. ред.


[Закрыть] всегда просыпалась рано. Она бесшумно двигалась в темноте, готовя первую чашку кофе. Садилась за письменный стол в своей маленькой квартирке и, когда разум прояснялся, когда вставало солнце и свет наполнял комнату, начинала писать. Она поступала так многие годы, используя тот же вечный ритуал, к которому во все времена обращались не только писатели, но и бесчисленные занятые и целеустремленные люди.

«Все писатели придумывают способы приблизиться к тому месту, где они ожидают установить контакт, – размышляла позже Тони, – где они станут проводниками или будут участвовать в этом таинственном процессе. Для меня свет – это сигнал при таком переходе. Он не в свете, он существует еще до того. В каком-то смысле он позволяет мне действовать».

Но, конечно, это связано не только с высокими материями, но и с практичностью, ведь в начале своей карьеры Моррисон была работающей разведенной женщиной с двумя маленькими сыновьями. Работа редактором в издательстве Random House забирала дни, дети занимали все остальное время, и к позднему вечеру она выматывалась и слишком уставала, чтобы думать. Писать она могла только в драгоценные ранние утренние часы – между растворяющейся тьмой и рассветом, до того, как мальчики произнесут слово «мама», куча рукописей на работе потребует внимания, до поездки в офис, телефонных звонков, до того, как потребуют внимания счета и понадобится мыть посуду.

Раньше она была свободна. Трезво мыслила, была полна энергии и уверенности в себе. Жизненные обязательства существовали только в теории, а не в реальности. Все, что имело значение, все, что там было, – это история, вдохновение и искусство.

Вот она в 1965 году, приступила к своему первому роману. Она 34-летняя, только что разведенная женщина. Она испытывала трудности и была одной из немногих чернокожих женщин в невероятно белой мужской индустрии. Но Тони считала то время пиком жизни.

Она уже не была ребенком, и, несмотря на множество обязанностей, все представлялось ей довольно несложным: детям требовалось, чтобы она была взрослой. И требовался ее незаконченный роман.

Просыпайся.

Преодолевай.

Присутствуй.

Отдай все, что у тебя есть.

Именно это Моррисон и делала. Даже после того, как вышедший в 1970 году роман «Самые голубые глаза» получил восторженные отзывы. Она написала еще 10 романов, 9 нехудожественных работ, 5 детских книг, 2 пьесы и рассказы. Получила премию Национального круга книжных критиков, Нобелевскую премию и Президентскую медаль Свободы. Но, несмотря на все похвалы и рукоплескания, она, должно быть, больше всего гордилась тем, что сделала это, будучи прекрасной матерью – прекрасной работающей матерью.

Конечно, вставать на рассвете – не самое приятное дело. Даже люди, всю жизнь извлекавшие из этого пользу, испытывают трудности с ранним пробуждением. Вы уверены, что вы не жаворонок? Никто не является жаворонком[35]35
  Хотя мы могли бы сказать, что раннее пробуждение, возможно, годится не абсолютно для всех… Но почти для всех. Прим. авт.


[Закрыть].

Но как минимум утром мы свободны. Хемингуэй рассказывал, что вставал рано, потому что «никто не беспокоит тебя, и бывает прохладно или холодно, а ты садишься за работу и согреваешься, когда пишешь». Моррисон обнаружила, что по утрам чувствует себя более уверенно: голова свежая, а день еще не взял свое.

Как и большинство из нас, Тони поняла, что просто «не особо бодра, не особо остроумна и не слишком изобретательна после захода солнца». А кто бы остался таким после целого дня банальных разговоров, разочарований, ошибок и усталости?

И дело тут не только в сообразительности. Есть причина, по которой генеральные директора ходят в спортзал по утрам: в это время у них еще имеется сила воли. Есть причина, по которой люди читают и размышляют по утрам: они понимают, что позже у них может не найтись времени. И есть причина, по которой тренеры стремятся добраться до арены раньше всех: таким образом они могут получить преимущество в соревновании.

Поднимайтесь и делайте.

Пока вы свежи. Пока можете. Ухватите этот час до рассвета. Ухватите час до пробок. Ухватите, пока никто не смотрит, пока все еще спят.

В «Размышлениях» Марка Аврелия мы видим, как самый могущественный человек в мире пытается убедить себя встать с постели на рассвете, когда его низшее «я» отчаянно хочет там остаться. «Или таково мое устроение, чтобы я под одеялом грелся?»[36]36
  Марк Аврелий «Размышления», 5.1. Перевод А. К. Гаврилова.


[Закрыть] – спрашивает он себя.

Да, там лучше. Но мы рождены для этого? Чтобы чувствовать себя комфортно? Как вы собираетесь потратить дар жизни, дар настоящего момента, которого у вас больше никогда не будет? «Не видишь ты разве травку, воробышков, муравьев, пауков, пчел, как они делают свое дело, соустрояют, насколько в их силах, мировой строй? – говорил он себе, но вместе с тем и нам. – И ты после этого не хочешь делать дело человека, не бежишь навстречу тому, что согласно с твоей природой?»[37]37
  Марк Аврелий «Размышления», 5.1. Перевод А. К. Гаврилова.


[Закрыть]

Однако тысячи лет спустя мы все еще нажимаем кнопку повтора на наших будильниках. Мы тратим впустую самые продуктивные часы, отказываясь от этих моментов, а потом нас прервут, нас отвлекут. Остальной мир поднимется и уйдет. Мы упускаем возможность собрать наш потенциал цветения, когда он свеж и еще сияет утренней росой.

Теолог Джонатан Эдвардс в 1720-х годах заметил: «Думаю, что Христос, быстро поднявшись из гробницы, тем самым рекомендовал вставать рано утром». Не поэтому ли тихие утра кажутся такими священными? Возможно, дело в том, что мы присоединяемся к традициям наших предков, которые тоже просыпались рано, чтобы молиться, трудиться, набирать воду из реки или колодца, путешествовать по пустыне, пока солнце не стало слишком жарким.

Когда вам трудно проснуться, когда тяжело, напомните себе, кто вы, напомните о традициях, напомните о том, что поставлено на карту. Подумайте о бабушке Моррисон, у которой было больше детей и более суровая жизнь. Подумайте о самой Моррисон, которой определенно было нелегко, но она все равно поднималась рано.

Подумайте, как вам повезло. Радуйтесь пробуждению (потому что это лучше той альтернативы, с которой мы все когда-нибудь столкнемся). Почувствуйте радость от возможности заниматься любимым делом.

Цените время. Но самое главное, используйте его.

Напряженная жизнь – это лучшая жизнь

Король Георг IV[38]38
  Георг IV (1762–1830) – король Великобритании. Прим. ред.


[Закрыть] был известным обжорой. Его завтрак состоял из двух голубей, трех стейков, почти полной бутылки вина и стакана бренди. Со временем он так растолстел, что больше не мог спать лежа, иначе его задушила бы тяжесть собственной грудной клетки. У него обнаружились проблемы с подписанием документов, и ему сделали штемпель с подписью, чтобы экономить даже эти ничтожные усилия. В целом он пренебрегал королевскими обязанностями, хотя ему удалось стать отцом нескольких внебрачных детей.

Король Георг принадлежал к людям, которые, по-видимому, считают, что правила сбережения здоровья и человечности к ним не относятся. Что их тела без всяких последствий могут и будут терпеть неограниченные издевательства. Действительно, когда годы дурных привычек и апатии наконец настигли его в 03:30 летом 1830 года, он воскликнул: «Боже мой, что это?»

А потом он понял, что это.

«Мой мальчик, – сказал он, схватив пажа за руку, – это смерть».

Казалось, король удивился, узнав, что смертен, что обращение в течение четырех десятилетий с собственным телом как с мусорным баком имеет последствия.

Кто-нибудь когда-нибудь преодолевал путь к счастью с помощью питья или еды?

Нет.

Ранняя могила? Страдания? Сожаление?

Еще бы.

Взгляните на рацион Бейба Рута той поры, когда он играл вместе с Лу Геригом. Завтрак состоял из пинты[39]39
  Американская пинта – примерно 0,47 литра.


[Закрыть] виски, смешанного с имбирным элем, стейка, четырех яиц, жареной картошки и чашки кофе. Дневной перекус – четыре хот-дога и по бутылке кока-колы к каждому. Ужинов было два одинаковых – ранний и поздний: два стейка-портерхауса[40]40
  Стейк-портерхаус – крупный говяжий стейк из поясничной части туши.


[Закрыть], две головки латука, пропитанные заправкой из голубого сыра, две тарелки жареного картофеля по-деревенски и еще два яблочных пирога. Ах да, между двумя ужинами Бейб перекусывал четырьмя хот-догами с четырьмя бутылками кока-колы.

Возможно, следует упомянуть, что Рут однажды попал в больницу, поскольку выпил слишком много газировки и съел слишком много хот-догов.

Сначала было весело, но послевкусие оказалось горьким.

«Послушай, Лу, – сказал однажды Бейб Геригу, – не будь олухом. Держи форму. Не размякай. Я совершил много ошибок. Неправильно питался и неправильно жил. Потом мне пришлось расплачиваться за все эти ошибки. Не хочу, чтобы ты делал то же самое».

Какими бы вдохновляющими ни были спортивные подвиги Бейба Рута, они несут в себе оттенок грусти. Чего мог бы добиться Бейб Рут, будь он более дисциплинированным? Какое величие он упустил? Ведь даже великие могли стать еще более великими.

Удовольствие от излишеств всегда мимолетно. Вот почему самодисциплина – это не отказ от удовольствия, а способ получить его. Хорошо относиться к своему организму, умерить свои желания, усердно работать, заниматься спортом, торопиться – это не наказание. Это просто работа, вознаграждением за которую является удовольствие.

Давайте сравним короля Георга с другим главой другого государства – президентом Теодором Рузвельтом[41]41
  Теодор Рузвельт – младший (1858–1919) – 25-й вице-президент (1901), 26-й президент США (1901–1909). Прим. ред.


[Закрыть]. Если у кого и было законное оправдание сидячего образа жизни, так это у Тедди. Он родился слабым и болезненным. Интересовался только учебой. Хуже его крайне близоруких глаз были разве что его легкие, которые, казалось, бунтовали при малейшей нагрузке.

«Не ругай меня, – попросил он однажды отца, – а то у меня будет приступ астмы».

Много раз по ночам так и происходило. Болезненные ужасающие приступы чуть не убили его.

Однако при терпеливой поддержке отца Тедди приступил к тренировкам. Начал в спортзале на улице, продолжил дома на террасе, а затем и в Гарварде. Теодор перестроил не только свой организм, но и свою жизнь, а в некотором смысле – и мир. Эта напряженная жизнь[42]42
  «Напряженная жизнь» (The Strenuous Life) – речь, произнесенная Рузвельтом 10 апреля 1899 года в Чикаго. Политик рассказал о собственном опыте преодоления трудностей. Теперь выражение «напряженная жизнь» ассоциируется с жизнью Рузвельта.


[Закрыть], как он выражался, была наполнена разнообразными действиями, активностью, но больше всего – физическими упражнениями.

Прогулки. Гребля. Бокс. Борьба. Туризм. Охота. Верховая езда. Футбол. Рузвельт занимался всем. Практически у него не было дня без спорта или вылазки на природу. Даже в бытность президентом он мог посрамить гораздо более молодых людей. «В Белом доме, – писал Рузвельт, – я всегда после обеда старался уделить пару часов упражнениям».

Пару часов в день! Президент!

Как вы думаете, кто чувствовал себя лучше, когда просыпался утром: ленивый король Георг, вся жизнь которого была посвящена удовольствиям, или болезненный Теодор Рузвельт, выбравший «напряженную жизнь» – игру в теннис или купание в холодных водах рек Рок-Крика или Потомака? Конечно, Рузвельт, даже если учесть его спортивные травмы (например, уже будучи президентом, он во время боксерского поединка повредил левый глаз и перестал им видеть).

Как вы думаете, какое мнение было бы у Тедди о нашей сидячей цифровой жизни? Или об оправданиях, что мы слишком заняты или слишком устали?

Наше предназначение – не просто существовать. Мы пришли в жизнь не для того, чтобы всего лишь лежать или искать удовольствия. Природа щедро оделила нас. Мы – высшие хищники, странный элитный продукт миллионов лет эволюции. Как вы решите распорядиться сказочными дарами? Дадите своим активам атрофироваться и пропасть понапрасну?

Это не просто личный выбор. Это затрагивает всех нас.

Почти половина молодых американцев в реальности не имеют права служить в Вооруженных силах США – по состоянию здоровья или своей физической форме. Неумеренность – это не шутка. Чревоугодие – это плохо. Это не просто экзистенциальный вопрос – это вопрос национальной безопасности.

Если наша цель – величие, если мы хотим быть полезными и мужественными членами общества, нам нужно заботиться о своем теле. Не только в тренажерном зале, но и на кухне. Значительную часть этой тяжелой работы возьмет на себя здоровый рацион, а не злоупотребление наркотиками или алкоголем. Вы – элитный гоночный автомобиль. Заправляйтесь соответствующим топливом.

Стоик Гай Музоний Руф объяснял: «Ведь, конечно, необходимо, чтобы тот, кто занимается философией, был хорошо подготовлен и телом, поскольку добродетели часто пользуются этим средством в делах, важных для жизни. Что же касается упражнения, то один его вид применим только к душе, а другой равно к душе и к телу. Тот, который подходит равно для души и тела, мы используем тогда, когда приучаем себя к холоду и жаре, к жажде и голоду, к недостатку пищи и жесткому ложу, отсутствию удовольствий и терпению перед лишениями. Ибо с помощью таких и им подобных вещей тело укрепляется, становится невосприимчивым, твердым и готовым ко всякому труду»[43]43
  Гай Музоний Руф «Лекции», 6.24–25. Перевод А. А. Столярова.


[Закрыть].

Жизнь наполнена всевозможными трудностями и испытаниями. Работа не всегда идет гладко. Но физические упражнения? Они под нашим контролем. В этом замкнутом пространстве единственное потенциальное препятствие – наша решимость и целеустремленность.

Плавайте. Поднимайте тяжести. Занимайтесь джиу-джитсу. Подолгу гуляйте. Вы можете выбирать разные средства, но главное – метод: вы должны быть активными. Получайте свой ежедневный выигрыш. Как говорил Сенека, «держите тело в строгости, чтобы оно не перестало повиноваться душе»[44]44
  «Нравственные письма», 8.5. Перевод С. А. Ошерова.


[Закрыть]. Потому что, наращивая мышцы, вы также развиваете силу воли. Еще важнее, что вы развиваете мощь и силу воли, когда большинство людей этим пренебрегают.

Вам не кажется, что во время Антрацитовой забастовки 1902 года[45]45
  Пенсильванская стачка (Антрацитовая забастовка) – масштабная забастовка угольщиков в 1902 году. Рузвельт напрямую общался с бастующими.


[Закрыть] Тедди уставал? Вам не кажется, что ему было тяжело бороться с трестами, их адвокатами и их агентами в прессе? Вы можете представить, что он почувствовал, когда пуля убийцы пробила ему грудь за мгновение до выступления?[46]46
  Когда Рузвельт собирался произнести речь 14 октября 1912 года, в него выстрелили. Пуля пробила футляр от очков в кармане, толстую рукопись речи и не дошла до легкого. Рузвельт речь произнес, однако пуля так и осталась в его груди до конца жизни: извлекать ее было опасно.


[Закрыть]

Да, он хотел уйти. Да, он знал, что приближается к своему пределу. Да, он знал, что может делать меньше, и другие руководители наверняка тоже почувствовали бы, что должны делать меньше. Но он бы никогда на это не согласился.

Он продолжал идти. Он умел это делать. Знал, что не всегда стоит прислушиваться к тихому голосу в голове – голосу усталости и слабости.

Упражнялся для этого.

Знал, на что способен.

Создал свое тело и теперь мог заставить его делать то, что нужно.