Текст книги "Умеренность. Путь к свободе, мудрости и величию"

Парьтесь из-за мелочей

Тренер Джон Вуден[60]60
  Джон Вуден (1910–2010) – американский баскетболист и один из самых почитаемых баскетбольных тренеров в истории. Прим. ред.


[Закрыть] начал свою первую встречу с баскетбольной командой Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе с простого упражнения. Он сказал: «Парни, вот так нужно надевать носки и кроссовки». Слова предназначались одним из лучших игроков-студентов в стране, носки и кроссовки они надевали всю жизнь почти ежедневно.

Естественно, спортсмены ожидали от одного из самых успешных тренеров в истории чего-то другого. Но на деле от него требовалось произнести именно это, и, как со временем поняли баскетболисты, именно в этом и состоял настоящий секрет успеха – как на площадке, так и в жизни.

Баскетбол – игра на твердой поверхности, и обувь в ней невероятно важна. Неправильно надетые кроссовки могут натереть ногу, а образовавшийся волдырь привести к инфекции, перекосу стопы, неправильному отталкиванию, сломанной лодыжке или разрыву связок колена.

«Это заняло всего несколько минут, – объяснял Вуден, – но я показал, как это нужно делать. Возьмите носок, натяните на стопу и пятку, расправьте, чтобы не было складок. Хорошенько расправьте. Удерживайте носок, пока надеваете обувь. Раздвинуть нужно и боковины кроссовки, не ограничивайтесь верхней частью. Туго зашнуровать, используя все отверстия. Потом завязать шнурки узлом. А потом еще раз, чтобы они не развязались, потому что я не хочу, чтобы такое произошло во время тренировки или игры».

Конечно, мы все думаем, будто такое осталось далеко в прошлом.

У нас имеется для размышлений кое-что поважнее. Мы хотим сделать нечто более захватывающее. Менее базовое и фундаментальное.

Мы хотим бросить себе вызов по-настоящему – заняться делом, а не тратить время на изучение списка необходимого, на разминку перед тренировкой, на чтение инструкций. Но в том-то и дело: мы способны справиться с большими проблемами, только если сначала сделаем все правильно. Никакая стратегия – какой бы блестящей она ни была – не принесет успеха, если игнорировать организацию процесса.

«Дьявол кроется в деталях, – говаривал выдающийся адмирал Хайман Риковер[61]61
  Хайман Риковер (1900–1986) – четырехзвездный адмирал флота США. Известен как «отец атомного флота». Прим. ред.


[Закрыть]. – Но и спасение тоже».

Эксцентричная и безответственная Зельда Фицджеральд с некоторой долей самоанализа утверждала, что верно и обратное. «Люди, – сетовала она, – вешаются на остающихся хвостах»[62]62
  Зельда Фицджеральд, жена Скотта Фицджеральда, использовала двусмысленность: loose ends – это и свободные, незакрепленные концы (например, у каната), и незаконченные дела, недоработки, хвосты.


[Закрыть].

Сосредоточившись на форме и парясь из-за мелочей, мы делаем себя гораздо сильнее, чем если бы просто бросились решать предположительно более сложные задачи. Пренебрегая мелочами, мы делаем себя уязвимыми.

«А разве какое-нибудь иное из менее значительных дел от невнимательности совершается лучше?»[63]63
  «Беседы», 4.12. Перевод Г. А. Тароняна.


[Закрыть] – спрашивал философ Эпиктет. Разумеется, нет! Являетесь вы плотником или спортсменом, инвестором или пехотным офицером, величие заключается в деталях. А они требуют самодисциплины. Даже если никто другой не заметит. Или если никого другого они не волнуют.

Когда-то появилось стихотворение, которое начинается словами: «Не было гвоздя – подкова пропала». Затем из-за подковы была потеряна лошадь, из-за лошади – всадник, из-за всадника – весть, из-за вести – сражение, и из-за сражения – королевство[64]64
  Мы знаем эту историю в вольном переложении С. Я. Маршака. Буквальный же перевод стишка выглядит так:
Не было гвоздя – подкова пропала,Не было подковы – лошадь пропала,Не было лошади – всадник пропал,Не было всадника – весть пропала,Не было вести – битва пропала,Не было битвы – королевство пропало.И все из-за того, что не было подковного гвоздя.

[Закрыть]. Не было гвоздя – королевство пропало.

Из-за мозоли-водянки оказался проигран матч.

Мелочи были игнорированы, дисциплина падала – и было потеряно все.

Спасите себя. Спасите мир. Правильно оценивайте мелочи.

Энергичней, энергичней, энергичней

Эта самая безумная вещь наполняет донесения, документы, письма почти всех известных военных конфликтов. Из-за страха, лени, плохого управления войска просто не приходили вовремя в движение. Всю жизнь генералы обучаются сражаться, однако когда приходит момент – медлят.

Во время Гражданской войны в США генерал Джордж Макклеллан, казалось, просто не мог быстро вступить в бой, чем раздражал всех, кто с ним работал. Приехавший в армию президент Линкольн даже сострил в его адрес. «Нас собираются сфотографировать, если мы сможем достаточно долго просидеть неподвижно, – сказал он жене. – Я чувствую, что у генерала М. не должно возникнуть проблем».

Только после неоднократных подпихиваний и подталкиваний Линкольна – «острыми палками», как выразился один из его секретарей, – Макклеллан выступил в 1862 году против Ли, и, чтобы форсировать Потомак, ему потребовалось девять дней. «Копуша», – с досадой высказался Линкольн.

Вообще-то Макклеллан был блестящим солдатом. Но, придавленный консерватизмом, обширными правами, паранойей и осторожностью, он кряхтел под тяжестью этого багажа и был органически не способен делать что-то быстро – срочно действовать, заботиться о людях, которые его ждут. То же и даже еще хуже: когда он выступал против врага, то был нерешителен и часто тормозил. Так случилось после сражения при Энтитеме: генерал нанес серьезный удар по армии Ли, но развить успех не сумел.

У него имелись и ресурсы, и талант, и люди.

Но вот душа не лежала к таким действиям[65]65
  Некоторые высказывали предположение, что Макклеллан хотел, чтобы обе стороны истощили себя, а затем после переговоров сохранили Союз и рабство в нем. Прим. авт.


[Закрыть].

Да, он был храбр под огнем, но недостаточно решителен, чтобы начать или закончить битву, которую, по его мнению, мог проиграть. Ему не хватало дисциплины, чтобы заставить себя.

Суть войны, как и жизни, заключается в том, чтобы встать и идти. Погрузиться, даже если это страшно, трудно или неясно.

Военачальники говорят о ценности быстроты, стремительности и агрессивности. На стене в кухне Per Se, одного из лучших ресторанов мира, висит девиз: A sense of urgency – «Ощущение срочности».

Другое, более практичное слово – натиск. Будь то в бизнесе, спорте или в бою, он есть у всех великих. А если нет? Тогда мы скорбим по тому, что могло бы быть.

Если человек выбирает, когда постараться, а когда можно и нет, он неизбежно делает неправильный шаг и предает свою команду, как это произошло с бейсболистом Мэнни Мачадо в игре Чемпионской серии Национальной лиги в 2018 году. После ошибки в матче Мачадо сказал репортерам: «Я не из тех игроков, которые будут мчаться и скользить на первую базу. Это просто не моя личность, не мой конек, это не я».

Представьте, что подумал бы об этом Лу Гериг? Великому игроку не нужно даже напоминать, что всегда следует стараться: это должно быть у него в крови. В Yankees это была первая заповедь. «Нет оправдания игроку, который не сражается, – говорил Гериг. – Я считаю, что каждый обязан – себе, клубу, зрителям – биться каждую минуту, когда находится на бейсбольном поле».

Если вы не из тех, кто сражается, то кто вы? С чем останутся люди, которые на вас рассчитывают?

На следующий год Мачадо подписал выгодный контракт в качестве свободного агента, но его новым клубом стал не Yankees. Владелец команды объяснил почему: неумение биться «не продать там, где мы играем в бейсбол».

Фанатам легко критиковать и судить, но это не единственное, зачем спорт или изучение военного дела нужны в нашей жизни. Они должны служить зеркалом.

В каждом из нас есть немного Макклеллана. И еще немного Мачадо. Мы устаем. Мы пугаемся. Мы уверены, что будет тяжело. Мы спесиво впадаем в тщеславие. Мы не видим смысла. Мы не хотим выглядеть глупо.

Мы должны пройти через это.

Наполеон говорил: «Вы можете проигрывать сражения, но никогда не теряйте ни минуты из-за праздности».

Немногие из нас настолько энергичны и напористы, насколько способны. Если вы понадобитесь, могут на вас рассчитывать коллеги или клиенты? Или им придется вас подгонять? Просить? Снова и снова объяснять всю срочность ситуации?

Если им придется так поступать, что это скажет о вас?

Давайте заставим себя стать лучше. Старайтесь, потому что нам не все равно. Потому что нам небезразлична игра. Потому что нам небезразлично дело.

Мы торопимся, потому что неизвестно: вдруг это что-то изменит, вдруг кто-то за нами наблюдает, вдруг это последняя попытка? И тогда промедление может стоить нам всего.

Нам навсегда следует отбросить тормоза и сомнения. Бейтесь. Точка.

Потому что суть именно в этом.

Замедлиться, чтобы ускориться

Октавиану было всего восемнадцать, когда его провозгласили наследником Юлия Цезаря. В девятнадцать, указав на римском форуме на статую своего приемного отца, он поклялся, что продолжит его свершения. Это был перспективный молодой человек, как говорится, идущий в гору. И все же, просто двигаясь быстро, он не стал бы прославленным Августом, или «божественным».

Во всяком случае, не так скоро, как можно подумать. Его восхождение к трону было удивительно методичным. Юношу учили два выдающихся философа-стоика – Афинодор Кананит и Арий Дидим. Десять лет Октавиан делил власть с Марком Антонием[66]66
  Сначала несколько лет власть принадлежала триумвирату – Октавиану, Марку Антонию и Марку Эмилию Лепиду.


[Закрыть]. Почти пять лет был Princeps senatus (почетное звание первого в списке сенаторов)[67]67
  Причем принцепсом определил себя сам.


[Закрыть]. И наконец в 27 году до нашей эры объявил себя Августом.

Ошеломительный взлет, который, однако, в сравнении с успехами большинства предшественников и преемников Октавиана задержался. Потому что это соответствовало его любимой поговорке festina lente, то есть «поспешай медленно».

Историк Светоний писал: «Образцовому полководцу, по его мнению, меньше всего пристало быть торопливым и опрометчивым. Поэтому он часто повторял изречения: “Спеши не торопясь”, “Осторожный полководец лучше безрассудного” и “Лучше сделать поудачней, чем затеять побыстрей”»[68]68
  Светоний «Жизнь двенадцати цезарей». Книга вторая. Божественный Август. Перевод М. Л. Гаспарова.


[Закрыть].

Да, напор и энергичность важны. Нельзя мешкать, откладывать, медлить. Да, мы должны мчаться. В то же время темп движения требует дисциплины. Человек, который торопится, который ставит расторопность выше эффективности, который игнорирует мелочи, в итоге оказывается не особо эффективным.

Октавиан отстроил Рим и гордился, что принял город кирпичным, а оставляет его мраморным. На это потребовалось время, пришлось заниматься множеством мелочей, но оно того стоило.

Быстро двигаться несложно. Но это не всегда оптимально.

В армии любят говорить, что медленно – это плавно, а плавно – это быстро.

Делайте правильно – и все пойдет быстро. Если попробуете двигаться слишком быстро, все пойдет неправильно.

Как совместить энергичность с festina lente?

Возможно, лучше всего это сочетание воплотилось в военачальнике периода Гражданской войны в США – генерале Джордже Томасе. Он был знаменит отнюдь не скоростью. Наоборот, он получил прозвище Old Slow Trot[69]69
  Буквально – Старая Медленная Рысь (где «рысь» – это рысца, аллюр лошади). Томас берег лошадей и не давал ученикам срываться в галоп.


[Закрыть] – за дисциплину, которую он поддерживал в качестве инструктора верховой езды.

На самом деле он действовал не медленно, а обдуманно. Он не сбивался с пути и не отступал от дела. Другое свое прозвище – Чикамогский Утес – он заслужил, выдержав массированные атаки в битве у ручья Чикамога. Тот натиск легко сломил бы ненадежного генерала вроде Джорджа Макклеллана.

Грант[70]70
  Улисс Грант (1822–1885) – американский политический и военный деятель, возглавлял Армию Союза в годы Гражданской войны в США. Прим. ред.


[Закрыть] был недоволен Томасом: он недостаточно быстро выдвигался против армии генерала Худа у Нэшвилла, до выполнения приказа «атаковать немедленно» он потратил раздражающе много времени, и Грант даже собрался отстранить его от командования.

По отношению к Томасу это было несправедливо, и именно поэтому утверждение, что нужно поспешать, отражает слишком упрощенный взгляд. Грант считал, что Томас медлит, тянет время. На самом деле генерал действовал целенаправленно, а неторопливость была следствием предварительной правильной организации.

Подготовившись как следует, обеспечив снабжение, обучив солдат, он дождался нужного момента, а затем атаковал – резко и стремительно. В декабре 1864 года Томас разбил врага при Нэшвилле, одержав одну из величайших побед в той войне.

Старая Медленная Рысь оказался утесом. Если уж он начал действовать, то остановить его было невозможно[71]71
  Томас умер от инсульта в 1870 году, когда писал письмо. Он пытался защитить себя от обвинений в том, что когда-либо отдавал на войне меньше, нежели мог. Прим. авт.


[Закрыть].

Вот что такое festina lente.

Энергия плюс умеренность. Просчитанное напряжение. Старание под контролем.

Поэт Хуан Рамон Хименес[72]72
  Хуан Рамон Хименес (1881–1958) – испанский поэт, лауреат Нобелевской премии по литературе (1956). Прим. ред.


[Закрыть] заметил: «Делая медленно, вы все делаете правильно». Это относится и к лидерству, и к подниманию тяжестей, и к бегу, и к писательству. Энергичность – это не всегда спешка. Это означает действовать должным образом. Можно двигаться медленно, но при условии, что вы никогда не остановитесь. Разве мы не понимаем, что в истории о черепахе и зайце энергичной была как раз черепаха?[73]73
  В басне Эзопа черепаха и заяц поспорили, кто из них быстрей. Заяц считал, что все равно победит, и позволил себе поспать, а черепаха двигалась без остановки, обогнала спящего соперника и выиграла.


[Закрыть] «Зайцами» были Мэнни Мачадо или Джордж Макклеллан – блестящие, быстрые в рывках, но нестабильные.

«Если вы что-то делаете плохо, – говорил Хименес критикам, редакторам и даже нетерпеливым читателям, – это не дает вам права требовать спешки от того, кто делает это хорошо».

Мы должны относиться так не только к другим людям, желающим, чтобы мы поторопились (начальству, аудитории, поставщикам), но и к той части нас самих, которая так любит действовать, что желает начать еще до того, как мы будем готовы. Та часть нас, которая любит борьбу, любит и действие и хочет сразу приступить к работе.

Конечно, наличие такого импульса лучше, чем его отсутствие, но если им не управлять должным образом, то из актива он превратится в пассив.

Выполните упражнение. А теперь – еще раз

Говорят, мастер-мечник Накаяма Хакудо[74]74
  Накаяма Хакудо (1872–1958) – японский мастер боевых искусств, основатель стиля иайдзюцу (искусства мгновенного обнажения меча для последующего удара по противнику).


[Закрыть] выхватывал меч из ножен около двух тысяч раз в день. Во время одной из марафонских тренировок на выносливость в храме Хаясидзаки было зафиксировано, как он за 24 часа обнажил меч десять тысяч раз.

Можно представить, какая требуется скорость и какая взвешенность, чтобы сделать так много повторений за столь короткое время. Но зачем это вообще нужно?

Потому что, как говорил учитель Октавиана Арий Дидим, «за долгое время практика становится второй натурой».

В ответственный момент мы не поднимаемся до должного уровня, а опускаемся до уровня своей подготовленности.

Самурай Миямото Мусаси однажды получил вызов от воина Мияке Гунбэя – бойца, считавшего себя одним из лучших в мире. В третью неудачную атаку Гунбэй бросился особо рьяно. Мусаси отрабатывал такой сценарий бесчисленное количество раз: «Это не то, что тебе следует делать» – и, парировав удар одним мечом, просто следил, как Гунбэй сам налетает щекой на другой его меч[75]75
  Автор неточно излагает факты. Князь Хонда Тадамаса увидел у Мусаси надпись на додзе (тренировочном зале): «Миямото Мусаси, лучший мечник Японии». Разозлившись, он послал одного из своих воинов Мияке Гундаю (в другом источнике – Мияке Гунбэя), чтобы проверить умения Мусаси. Тот предложил на выбор настоящие или деревянные тренировочные мечи, и Гундаю выбрал деревянные, срезав себе бамбук тут же в саду. Во время боя Мусаси крикнул: «Берегись!» Вряд ли у него было время на длинную выспренную фразу. После боя Гундаю признал, что надпись истинна, и сообщил об этом своему князю.


[Закрыть].

Откуда мастер узнал?

Практика.

В своей книге Мусаси несколько раз использует выражение «Тё тан сэки рен». Тренировки с утра до вечера.

О, ты сделал это? Хорошо. Сделай еще раз. А потом?

Еще. Еще. Еще.

«Тысяча дней тренировок, чтобы научиться, и тысяча дней тренировок, чтобы отточить мастерство», – писал Мусаси. Для самурая не было понятия «неплохой»: если «неплохой» мечник встречает лучшего бойца, то он умирает. Это похоже на наблюдение Билла Брэдли – выдающегося игрока, введенного в Зал славы баскетбола: «Если ты не тренируешься, помни, что где-то тренируется другой, и, когда вы встретитесь, он победит».

Или убьет.

Гунбэю посчастливилось усвоить этот урок и выжить, чтобы рассказать о нем. Мусаси вылечил рану от своего меча, Гунбэй признал, что его превзошли, и стал учеником Мусаси. Гунбэй тренировался и занимался, пока не избавился от склонности к ошибкам, к которым приводит поспешность.

Послушайте, это не учения. Без практики нет величия.

Долгой практики.

Повторяющейся практики.

Изматывающей, ломающей кости и выматывающей душу практики.

Однако то, что рождается из нее, противоположно этим трем ощущениям.

Энергия.

Сила.

Уверенность.

Вы заслуживаете этого. Да, ваше тело горит, но это доказательство наличия пользы. От этого огня исходит настоящее тепло, его можно использовать в работе и жизни.

Виолончелист Пабло Казальс постоянно упражнялся до конца жизни, хотя его давно считали маэстро. Он полагал, что все еще продолжает развиваться. Можно сказать, что прогресс и практика – синонимы. Не может быть первого без второго. Но и второе без первого ничего не стоит.

Меч из ножен. Выпад. Блок. Чтобы развить выносливость для применения этих навыков, вы поднимаете тяжести и закаливаете организм. Чтобы собрать все воедино, вы проводите учебные поединки. То же и с музыкой. Вы можете импровизировать совместно с другими талантливыми музыкантами, можете объединить эти сессии и выучить новые песни. Но прежде всего – как это делал Казальс – можно просто часами играть гаммы в своей спальне. Что для вас эти гаммы? Вам лучше знать. Трудитесь.

Чем бы вы ни занимались, практика сделает вас лучше. Флоренс Найтингейл[76]76
  Флоренс Найтингейл (1820–1910) – сестра милосердия и общественная деятельница Великобритании. Прим. ред.


[Закрыть] хотела, чтобы молодые медсестры поняли: уход за больными – это искусство, требующее «такой же серьезной подготовки, как труд любого художника или скульптора». Черчилль провел много вечеров, репетируя свои «экспромты».

Только вы знаете, как это будет выглядеть в вашем случае: тренироваться, как самурай, олимпийский атлет, мастер в стремлении к совершенству. Только вы будете знать, чем нужно заниматься с утра до ночи, что нужно повторить десять тысяч раз. Это будет нелегко, но в этом бремени заключены также свобода и уверенность.

Удовольствие от состояния потока. Ритм второй натуры.

Тихое спокойствие от осознания того, что благодаря практике вы будете точно знать, что делать, когда это понадобится. А также основательность и гордость за то, что вы это делаете.

Просто работайте

Говорят, в любом тексте о писательнице Джойс Кэрол Оутс полагается упоминать, сколько книг она опубликовала. Так повелось по крайней мере с 1970-х годов, а она продолжала писать и после.

Ее первая книга «Ошеломительное падение» вышла в 1964 году. К 1980-м годам у Оутс насчитывалось уже 19 произведений. К 1990-м – 27. В первое десятилетие 2000-х – еще 10. В следующем десятилетии – еще 11. Кроме того, еще около дюжины романов были опубликованы под псевдонимами, и это не считая 45 сборников рассказов, 12 сборников стихов, 11 новелл, 9 пьес, 6 романов для молодежи и 4 детских книг. Ей уже за восемьдесят, но она все еще работает. Сколько в этом всем насчитывается слов? Пятнадцать миллионов? Двадцать?

Но великие тем и отличаются, что не просто оказываются на месте и не просто практикуются. Они делают дело.

Коллеги-сверстники Оутс – часто это были мужчины, причем более известные – посещали модные вечеринки. Заводили скандальные интрижки. Вынашивали литературные образы. Отчаивались из-за кризиса жанра. У них появлялись зависимости.

Джойс Кэрол Оутс писала и преподавала. Преподавала и писала.

Она публиковала.

«Я из той части мира, где люди действительно работали, а не просто говорили об этом, – заметила она. – И если вы чувствуете, что просто не можете писать, или слишком устали, или то, это и прочее, просто перестаньте думать об этом – идите и работайте».

Именно так и поступала Оутс почти каждый день на протяжении всей своей 58-летней карьеры. Затачивала карандаши, когда писала от руки первые наброски, стучала на пишущих машинках, а затем освоила и ноутбуки, на которых шлифовала свои тексты.

В Древней Греции не только существовало слово для описания такой неустанной трудовой этики – φιλοπονία («филопония»), за нее еще и награждали. Именно любовь к тяжелому труду, к самому процессу характеризует людей вроде Лу Герига. Репортер Дэн Дэниел спросил его в 1933 году, знает ли тот, сколько игр подряд провел. Гериг попробовал угадать, но их оказалось в два с лишним раза больше.

То же, возможно, справедливо и для Оутс: если спросить, сколько книг она опубликовала, она, вероятно, занизила бы количество. Она мыслит по-другому. Думает о работе (об el trabajo gustoso[77]77
  El trabajo gustoso (исп.) – приятная работа. Название одной из книг Хуана Рамона Хименеса.


[Закрыть], как выразился один писатель, – о приятной работе), а не о том, что получится на выходе.

«Я всегда жила весьма типичной умеренной жизнью, – объясняла Оутс, – абсолютно правильный график, ничего экзотического; у меня даже нет необходимости организовывать свое время. У каждого из нас в сутках 24 часа, и этого времени более чем достаточно, чтобы делать то, что мы должны».

Сегодня мы больше склонны обсуждать работу, нежели погружаться в нее. Нам нравится превращать ее в масштабное шоу в социальных сетях. Мы тратим кучу денег на приобретение нужных инструментов или создание роскошного офиса.

Заниматься делом? Каждый день?

Это похоже на пытку.

И иногда это и есть пытка!

Бывают дни, когда слова даются нелегко и уязвимость заставляет вас страдать. Иногда все плывет перед глазами и болят пальцы. Это очень знакомо Оутс, поскольку она часто пишет от руки. Но по-другому она не может.

Если вы действуете правильно, то не делать – пытка. Ездовая собака нервничает, если на нее не надевают шлейку. Лошадь хочет идти рысью. Пчела погибает, если ее отрезать от улья. Когда вы найдете то, для чего вы предназначены, вы сделаете это.

Танцовщица Марта Грэм рассказывала историю о временах водевилей. За ее выступлением часто следовал номер с птицами. Начиналась музыка, и белые какаду, приученные годами подкрепления и ритуала, впадали почти в истерику от возбуждения, царапали и колотили клетку, пока не подходило их время. «Птицы, черт побери, птицы!» – кричала Грэм на учеников, которые не выкладывались по полной. Птицы не могут хотеть больше, чем вы.

Одни спросят: а какое вознаграждение за весь этот труд? Будет ошибкой думать, что это премии, слава и недели в списке бестселлеров. Многим нужна гарантия: если я отработаю свои десять тысяч часов, я получу пенсию? Я буду считаться профессионалом? Стану богатым? Нет, это так не работает.

Всегда и навеки наградой является сам труд. Он – радость сам по себе. Одновременно мучение и рай – потное, чудесное спасение.

Так вам удается делать это в изумительных объемах – не с неохотой, но с любовью[78]78
  Брюс Спрингстин, один из самых работоспособных музыкантов, до сих пор отмечает, что это не просто так называется игрой. Прим. авт.


[Закрыть].

«Я не осознаю, что тружусь, тем более усердно, да и вообще “работаю”, – говорила Оутс. – Литература и преподавание сами по себе всегда были для меня настолько щедрым вознаграждением, что я не думаю о них как о работе в обычном смысле этого слова».

Без труда мы ничего не добьемся в этой жизни. Но мы можем получить нечто волшебное, если станем делать работу, которая таковой даже не ощущается; когда мы следуем воодушевлению, которое заставляет нас надевать упряжь и гонит в поле, когда мы следуем побуждению действовать и делать дело.

Стоики говорят: решите, кем вы хотите быть, а затем выполняйте эту работу.

Получим ли мы признание за нее?

Возможно. Но это будет бонус.