Текст книги "Любите людей, используйте вещи. В обратную сторону это не работает"

• Выделите бюджет на вещи. Бюджет на вещи помогает регулировать количество барахла. Чтобы его составить, следуйте представленному ниже плану:

– Выберите комнату, которую хотите расхламить.

– Откройте блокнот на чистой странице и вверху ее запишите три различные категории: «Важное», «Второстепенное» и «Мусор» (правило «Никакого мусора»).

– Разнесите все предметы в комнате по соответствующим категориям.

– Спросите себя, все ли предметы, попавшие в категорию «Важное», попали туда по объективной причине. Если ответ отрицательный, перенесите предмет в категорию «Второстепенное» или даже «Мусор». Проделайте то же самое с двумя остальными категориями.

• Избавьтесь от лишних вещей. К этому моменту у вас скопится некое количество излишков, которые можно будет отдать на благотворительность или переработку. В таких ситуациях легко попасться в ловушку эмоциональной привязанности. Поэтому если вы привязаны к какому-то конкретному предмету, но понимаете, что тот должен покинуть ваш дом, подумайте, что бы вы почувствовали, если бы он внезапно сгорел. Или представьте, какую пользу он может принести чьей-то другой жизни. Если вы боитесь, что однажды связанные с ним воспоминания сотрутся из вашей памяти, сделайте фотографию. Благодаря ей воспоминания будут запечатлены навсегда.

• Заручитесь поддержкой. Найдите хотя бы одного человека, который будет поддерживать вас в вашем начинании: друга, члена семьи, соседа, коллегу. Можно также обратиться к онлайн-сообществам, объединяющим прогрессивно мыслящих людей, готовых прийти на помощь (Minimalist.org как раз относится к таким ресурсам). Как вариант – нанять специалиста по наведению порядка; им прекрасно известно: наилучший метод организации – избавляться от лишнего.

ЧТО НЕ НУЖНО ДЕЛАТЬ

И напоследок давайте рассмотрим типичные трудности, связанные с владением материальными вещами. Ниже перечислены пять запретов, которых следует придерживаться прямо с сегодняшнего дня, если не хотите допустить бесконечного захламления своей жизни.

• Не рассчитывайте, что освободитесь от всего за один подход. На приобретение этих вещей у вас ушло немалое время; потребуется некоторый срок, чтобы избавиться от них.

• Не позволяйте чужим ожиданиям влиять на ваши решения касательно вашего же имущества. Вы имеете полное право жить в соответствии только с собственными стандартами.

• Не думайте, что будете страдать без какого-либо предмета. Если вы недовольны самими собой, никакие вещи счастья не принесут.

• Не цепляйтесь за вещи просто на случай того, что они могут понадобиться когда-нибудь в очень далеком будущем.

• Не ограничивайтесь организацией хранения, уменьшайте число вещей! Организация хранения зачастую перерастает в упорядоченный беспорядок.

Глава 2. Отношения с правдой

Я получил от матери встревоженное голосовое сообщение всего за два дня до Рождества 2008 года. Несколькими месяцами ранее она переехала во Флориду, желая наконец забыть среднезападные ветры, отравлявшие все предыдущие шестьдесят три года ее жизни. Когда после тяжелого рабочего дня я перезвонил ей, она, рыдая, сообщила о раке 4-й стадии, который пожирал ее тело. «Не может такого быть!» – подумал я вслух. Будучи не в состоянии подобрать нужные слова утешения, я уставился на телефон, отказываясь верить в услышанное, парализованный беспомощностью.

Большую часть 2009 года я провел в Сент-Питерсберге, возя ее от одного доктора к другому в тщетных попытках замедлить развитие болезни. По мере того как мама все больше слабела, я все силы бросил на то, чтобы залатать прорехи в наших с ней отношениях. Из-за ее алкоголизма мое детство было трудно назвать идеальным. Она завязала с выпивкой, когда я перешел в старшие классы, но причиненный ранее вред: алкоголь, неуверенность, ложь – очень отдалил нас друг от друга. Я ушел из дома сразу, как только мне стукнуло восемнадцать. Не прошло и нескольких лет, как мама снова начала пить.

КАК ТОЛЬКО МЫ НАЧИНАЕМ ПЕРЕБИРАТЬ ОГРОМНОЕ КОЛИЧЕСТВО ХРАНЯЩИХСЯ У НАС ВЕЩЕЙ, НА НАС НЕРЕДКО ОБРУШИВАЕТСЯ ЛАВИНА НЕОЖИДАННОЙ И ГЛУБОКОЙ ПРАВДЫ.

Помню, как на свой двадцать первый день рождения навещал ее в окружной тюрьме. За месяц до этого ее повторно арестовали за пьяное вождение и приговорили к двум месяцам заключения. Каким-то образом ей удалось уговорить охранников превратить комнату для посетителей в праздничную зону. Жаль, у меня не осталось ни одной фотографии с того невероятного дня: мама стояла, сияя от гордости, одетая в оранжевый комбинезон Исправительного учреждения округа Уоррен. Связка разноцветных шаров на фоне белых стен, здоровяки-охранники, я, нависающий над маленькой мамой всеми своими ста восемьюдесятью восемью сантиметрами, крепко обнимающий хрупкую женщину, а потом поедающий магазинный ванильный торт вместе с ней и несколькими заключенными.

В течение последующих лет ей удалось снова слезть со стакана, хотя я все равно сохранял осторожность, держась подальше от источника боли, как ребенок, который боится подходить к плите после того, как в детстве обжегся об ее горячую поверхность. Однако моя отстраненность губительно сказалась на наших отношениях. В моей душе между разумом и сердцем шла ожесточенная война. Разум призывал меня сохранять дистанцию, но сердце никогда не переставало любить Хлою Милберн.

В конце концов любить ее не составляло труда. Мама была доброй, любящей и заботливой. Каждый год на День благодарения вне зависимости от собственных финансовых трудностей и личных демонов она устраивала праздничный ужин для тех, кому (как бы странно это ни звучало) повезло меньше, чем нам. Местная церковь предоставляла кухню и спортивный зал. Бойскауты обеспечивали столы и стулья. Два местных магазина передавали индеек и ветчину, смеси из сухариков для запекания, картофельное пюре, консервированную клюкву, мясную подливку и газировку с сиропом. Местная швея снабжала нас скатертями и салфетками. А члены маминой церкви приносили с собой различную посуду и столовые приборы. Каждый год мама забывала о своих проблемах и умудрялась накормить больше двухсот человек в этой импровизированной столовой. Ее добросердечие не ограничивалось праздниками, оно постоянно просвечивалось сквозь трещины, словно тысячеваттная лампочка, спрятанная в черную коробку: ей была нужна лишь причина, чтобы сиять.

Кризис принадлежности

Как только мы начинаем перебирать огромное количество хранящихся у нас вещей, на нас нередко обрушивается лавина неожиданной и глубокой правды. Правда проста, но простой не значит легкий. Легко спрятаться за собственными недостатками, отговорками, планами, привычками и вещами, но все перечисленное не дает нам выстраивать жизнь в соответствии с правдой. Тем не менее мы прячемся, поскольку альтернатива – признать правду о том, что наша культура навязала нам непомерные ожидания, – давит на плечи тяжким бременем. И вот мы надеваем на себя маску, сотканную изо лжи и преувеличений и идущую вразрез с реальностью. Чем больше мы усложняем свою жизнь обманами, тем тревожнее и подавленнее себя ощущаем – и тем больше на пользу нам идет упрощение, ведь простота вскрывает правду, похороненную под нагромождением лжи, поставляемой сложностью.

СРЕЗАТЬ ПУТЬ НЕЛЬЗЯ; МОЖНО ИДТИ ТОЛЬКО ПРЯМО ВПЕРЕД.

Когда я обсуждал с журналистом Йоханном Хари его книгу «Пункт назначения: счастье», тот пояснил, что проблема кроется не столько в депрессии и тревожности, сколько в кризисе смысла. В книге автор выделяет девять основных причин депрессии, две из которых связаны с человеческой биологией, однако в качестве главного фактора, влияющего на рост случаев депрессии в западном мире в последнем столетии, называется утрата смысла жизни.

Все сказанное в полной мере относится к моей матери. Она скатилась в депрессию и алкоголизм лишь после того, как разорвалась связь с достойной работой, другими людьми и значимыми ценностями (тремя из описанных Хари причин). Это повлекло за собой потерю надежды (еще одна причина). Тем не менее иногда она бросала пить, но каждый раз она не бежала от пива или вина. Каждый раз у нее находилось нечто значимое, к чему она стремилась. «Противоположность зависимости – не трезвость, – утверждал Хари. – Противоположность зависимости – связь».

На эту тему я общался с мэром Саут-Бенда, штат Индиана, Питом Буттиджичем во время президентской кампании 2020 года. Как и я, он родом из промышленного городка на Среднем Западе, который переживал трудные времена с эпохи деиндустриализации так называемого ржавого пояса. Ее последствия вылились во множество проблем для жителей. Пообщавшись с тысячами горожан, Буттиджич пришел к выводу, что охватившие город проблемы, от растущего уровня преступности и распространения наркотиков до безработицы и состояния общего упадка и подавленности, являются прямым результатом того, что он назвал «кризис принадлежности». Видите ли, когда в Саут-Бенде все было в шоколаде, людям казалось, что они сопричастны к чему-то значимому, они принадлежали к трудовому коллективу и сообществу, что дарило им надежду на будущее. И после утраты этой надежды в их сердца просочилось отчаяние. А когда нами овладевает отчаяние, мы создаем ложную правду об окружающем мире – самосбывающееся пророчество, которое гласит: «Все бессмысленно, и просвета не видать, так что и мне можно сложить руки».

Именно так и произошло с моей матерью. Вместо того чтобы признать, что построение осмысленной жизни сопряжено с определенными трудностями, она впала в отрицание, пропитывавшее все ее существование. «Потому что мы бедные, потому что времена трудные, потому что у нас нет того, что мы хотим, – думала она, – алкоголь помогает убежать от страданий». В тот или иной момент все мы попадаем на удочку подобной логики. Мы ищем простой выход, ибо смотреть правде в глаза – дело хлопотное и напряжное.

Джейсон Сегеди, урбанист из Акрона, штат Огайо, еще одного города ржавого пояса, столкнувшегося с 1970-х годов с беспрецедентными трудностями, рассуждает, почему данную проблему нельзя объяснять исключительно экономическими причинами. «В большинстве этих регионов проживает огромное множество людей и весьма высока экономическая активность. Там сосредоточены немалые состояния и отмечается большое число высокообразованных жителей. Невзирая на мнение некоторых, не проживающих здесь ученых, Дейтон (или Саут-Бенд, или Акрон) не исчезнет. Проблема не в отсутствии финансов или экономической активности. Не в нехватке рабочих мест или перспектив. Проблема коренится в чрезмерной географической диспропорции между центральными городскими районами и пригородом. Так явно, как в ржавом поясе, это расхождение не проявляется больше нигде в стране». Другими словами, по целому ряду причин произошло самое настоящее разобщение – как в буквальном смысле (географическое), так и в фигуральном (межличностное).

Разумеется, разрыв связей не ограничивается промышленным Средним Западом. Такая же разобщенность наблюдается и в остальном нашем обществе, а не только в бедных маргинальных районах вроде того, где вырос я. Специалист по охране окружающей среды Билл Маккиббен, автор книги «Глубокая экономика. Богатство сообществ и надежное будущее», обнаружил, что по мере увеличения площади жилья человека уменьшается число его близких друзей, на которых он мог бы положиться. Иными словами, после того как мы обзаведемся большим домом, более солидным статусом и деньгами, мы зачастую отдаляемся от всего, что помогает нам чувствовать себя живыми: сообщество, сотрудничество, общение, активное участие в общественной жизни, решение проблем и богатые впечатления.

Правда под грифом Х

Было очевидно, что, невзирая на все свои проблемы, моя мать была любящей женщиной, и самой яркой чертой ее характера было неуемное чувство юмора. Отличавшиеся остроумностью политически некорректного стендап-комика, ее шутки никак не вязались с ее внешностью благопристойной пожилой прихожанки в шляпе с широкими полями.

В последние годы, когда мама размышляла о своей жизни, она часто признавалась, что хотела бы написать мемуары под названием «Под грифом Х: Подробности жизни бывшей монахини, бывшей стюардессы, бывшей секретарши, бывшей жены и бывшей алкоголички». Она так и не сподобилась их написать, но я с душевным трепетом вспоминаю ключевые эпизоды, поскольку они формировали мое детство.

В моем детстве ничего не доставляло маме большей радости, чем рассказывать сальные анекдоты мне, моему брату Джерому и ватаге соседских ребятишек, которые постоянно толклись у нас в доме.

Мы жили в практически полностью черном районе. Я сказал «практически», поскольку имелось два исключения: мама и я, единственные белые жители. Даже мой брат Джером был черным (ну, и до сих пор черный, по крайней мере, когда я видел его в последний раз). Мне бы и в голову не пришло упоминать эту подробность, если бы не мамино фривольное чувство юмора.

За несколько недель до моего тринадцатилетия мама решила, что Джерому, мне и нескольким ребятам-подросткам из нашего района необходимо отпраздновать начало лета барбекю. В связи с этим она выдвинулась вместе с нами в Плезант-парк, что на Плезант-стрит, напихав в пластиковый пакет уголь, хот-доги, булочки и разные начинки. В ретроспективе названия парка и улицы, где он располагался, кажутся злой насмешкой, учитывая степень запустения и обветшания, царивших вокруг. Между чаянием и иронией тонкая грань.

Пока мы с друзьями гоняли мяч по разбитому асфальту, отрабатывая средней дальности броски в парочку ржавых баскетбольных колец, мама поджаривала сосиски на крошечном железном гриле до тех пор, пока те не начинали подгорать. Вскоре из пакета были извлечены бумажные тарелки, мы разрезали пополам напичканные консервантами булочки, и вот – ланч подан. Мы щедро поливали кетчуп и горчицу на хот-доги, когда мой приятель, тщедушный любознательный мальчик по имени Джадтон, взглянул на свою тарелку, затем на мою мать и спросил:

– Откуда взялись хот-доги?

На мамином лице заиграла проказливая улыбка.

Она посмотрела на моего брата, потом на меня, затем перевела взгляд на Джадтона и ответила:

– Зависит от типа.

– Типа? – переспросил Джадтон.

– Обычные хот-доги берутся от свиней, – она сделала паузу для пущего эффекта. – А хот-доги длиной тридцать сантиметров берутся от черных свиней.

Парк огласился оглушительным хохотом. «Почему эта мелкая белая леди такая клевая?!» – спрашивали пацаны друг у друга.

Послушайте, я прекрасно понимаю, что эта шутка основана на определенном стереотипе, но мама никогда не хотела намеренно унизить. Наоборот: остроты и саркастические замечания свидетельствовали о ее любви к людям. И самым наглядным тому подтверждением служило страстное обожание соседских детей, и не вопреки ее шуточкам на грани приличия, а благодаря им.

Кажется, Кафка сказал: «Самые трудные жизненные проблемы можно обсуждать только через шутки». А может, я это сам придумал. Не могу сказать наверняка. Клянусь, я помню, как прочел это лет в двадцать, но с тех пор мне так и не удалось снова найти точную цитату. В любом случае эти слова кажутся весьма правдоподобными. Среди общественных правдолюбцев не сыскать чопорных политиков или корпоративных управленцев; истинные правдорубы – комики вроде Дэйва Шаппелла, Джеррода Кармайкла и, без сомнения, моей матери.

Разумеется, в детстве я как должное воспринимал мамины неподходящие комментарии. Тем не менее, поскольку она не испытывала ни малейшего дискомфорта при обсуждении непозволительных тем, спокойно относилась к собственному телу и с готовностью поднимала любые вопросы без осуждения и стыда, мне повезло и сексуальность, интимность и прочие деликатные темы никогда меня не стесняли и не смущали. Ее похотливые истории проливали свет на блаженство и тяготы постпубертатной жизни задолго до того, как я сбрил первые волосы на лице.

После «смертельно скучного» пятилетнего статуса Христовой невесты – а именно так мама описывала свое пребывание в монастыре – она переехала в Чикаго с лучшей подругой, моей крестной Робин, и устроилась работать стюардессой, что позволило ей увидеть мир или хотя бы отдельные его части, куда летали самолеты авиакомпании Delta. Именно так она познакомилась не только с первым мужем Брайаном, богатым плейбоем, владельцем сети продуктовых магазинов на Бермудах, который постоянно и открыто ей изменял, но и с движением «свободной любви», лейтмотивом проходившей через значительную часть ее жизни после монашества.

Поскольку мама была светловолосой, симпатичной, хрупкой, уверенной и доброй, мужчины то и дело обращали на нее внимание, особенно известные личности, летящие с ней на борту. И поскольку мама была женщиной независимой и необремененной различными запретами, она не видела ничего зазорного в том, чтобы весело проводить время с мужчинами после посадки в международном аэропорту О’Хара. По маминым словам, в число таких мужчин входил и Джим Браун, знаменитый хафбек «Кливленд Браунз», который, как она шутя вспоминала, был «очарователен, забавен и впечатляющ в разных смыслах». Она даже была знакома с молодым Лоренсом Тьюро больше чем за десять лет до того, как он прославился как Мистер Ти. В те времена он был всего лишь увешанным золотыми цепями вышибалой в баре, располагавшемся на нижнем этаже маминого многоэтажного жилого дома. Она никогда не делилась со мной подробностями, хотя я прекрасно читал между строк.

Но даже в лучшие времена вокруг нас не кружились пони на радуге. На каждые десять джимов браунов находился один гнусный тип вроде отца Дэвида, обаятельного священника, от которого мама забеременела, а потом по его же требованию сделала аборт. Хотя маме пришлось не раз пережить подобное насилие, она не хотела, чтобы статус жертвы определял ее личность. Она не подавляла воспоминания о насилии, а наоборот, говорила о нем и подчеркивала важность своего опыта, но не позволяла ему приковывать себя к прошлому. «Правда тебя освободит, но только после того, как уделает», – это моя любимая цитата из романа Дэвида Фостера Уоллеса «Бесконечная шутка», затрагивающего такие темы, как наркомания и одиночество. Да, маме было нелегко говорить о правде, какой бы темной та ни была, но как только трудности заканчивались, правда ее освобождала. И обретенная свобода порождала чувство юмора, освещавшее самые тяжкие времена.

На мой девятнадцатый день рождения мама вручила мне подарок, обернутый в причудливую бумагу и украшенную множеством бантиков, лент и завитушек. Я сорвал бумагу и все украшательства и обнаружил внутри очки Граучо. Вы наверняка их не раз видели: дурацкие очки с приклеенным к ним носом, бровями и усами, которые можно купить в любом магазине низкопробных безделушек. Правда, в этих очках вместо носа был прикреплен огромный полуэрегированный пенис.

Большую часть следующего десятилетия мы с мамой передаривали эти очки друг другу. Я заказывал доставку FedEx прямо ей на работу. Через несколько месяцев она платила курьеру, чтобы тот вручил их мне в разгар совещания. Обмен продолжался даже тогда, когда она умирала от рака: я посылал подарок во Флориду с пожеланием скорейшего выздоровления. Когда в очередной свой приезд я навестил маму в больнице, то застал ее в палате, похудевшую на семь килограммов, потерявшую часть волос из-за химиотерапии, полулежащую на кровати, а на ее лице красовались очки с приклеенным огромным пенисом. И правда, в самых сложных жизненных ситуациях нам не обойтись без веселья. В противном случае наша тоска нас попросту задушит.

Помните, эта женщина была алкоголичкой большую часть второй половины своей жизни. Но при этом она кормила бездомных, тратила массу времени на благотворительность и каждую неделю посещала католическую мессу, хоть трезвая, хоть нет. Словно я пишу о двух разных людях. Но разве не в каждом из нас скрыты два непохожих человека? Мы святые грешники, любящие негодяи и честные мошенники. Мы наглядный пример дуализма – трехмерные существа, живущие в мире двухмерных ожиданий.

Поскольку наши жизни тесно взаимосвязаны, вполне возможно быть бесконечно любящим и при этом причинять боль. В самом деле, мы склонны сильнее всего ранить тех, кого больше всего любим. Мы проявляем небрежность к тому, что любим, но долгое небрежное обращение неминуемо приводит к поломке.

Удобство – обманщик

Мой брак подошел к концу задолго до того, как завершился официально. Поначалу я не подозревал, что он движется к своему логическому завершению. Но с течением лет, по мере того как накапливалось недовольство, я не мог собраться с духом и положить ему конец. И не имел мужества раскрыть правду. Поэтому я лгал. И притворялся, что все в порядке и само собой волшебным образом наладится – так я себя обманывал.

Нет нужды говорить, что игнорирование проблемы не является проблемой. И чрезмерно бурная, и слишком вялая реакция – одинаково плохая идея. Если в переполненном кинотеатре начинается пожар, не стоит паниковать и затаптывать остальных в попытках выбраться наружу. Но и досматривать фильм до конца вы вряд ли будете, каким бы удобным ни оказалось сиденье.

В браке мне было комфортно. Если оценить степень моего комфорта в возрасте двадцати семи лет, это были бы твердые шесть баллов из десяти. Достаточно, чтобы уклоняться от перемен. Но при этом я не чувствовал себя счастливым, довольным или радостным; я просто-напросто удобно устроился, чтобы ничего не предпринимать. Ведь если бы я начал меняться, то испытывал бы дискомфорт. А кому это надо? Но, если вспомнить все истории грандиозного успеха, нетрудно заметить, что именно дискомфорт – и даже страдания – служат самой благодатной почвой для становления великих людей. Именно в дискомфорте кроется правда – она выявляет недостатки, погрешности, нестыковки. А удобство – обманщик.

Мы с Кери познакомились в школе, но встречаться стали, только когда мне исполнилось девятнадцать или двадцать. Точный возраст назвать сложно, потому что мои ухаживания не были особо пылкими или настойчивыми. Но не успел я опомниться, как мы съехались, и всего через несколько быстро пролетевших лет, когда снежный ком наших отношений набрал критическую массу, мы обручились, поженились, приобрели свой первый дом, принялись копить долги и вести жизнь, которая, казалось, совершенно от нас не зависит. Мы следовали заранее прописанным шагам, вместо того чтобы жить продуманно и осознанно.

ИНЫМИ СЛОВАМИ, ПОСЛЕ ТОГО КАК МЫ ОБЗАВЕДЕМСЯ БОЛЬШИМ ДОМОМ, СОЛИДНЫМ СТАТУСОМ И ДЕНЬГАМИ, МЫ ЗАЧАСТУЮ ОТДАЛЯЕМСЯ ОТ ВСЕГО, ЧТО ПОМОГАЕТ НАМ ЧУВСТВОВАТЬ СЕБЯ ЖИВЫМИ.

Фраза «Мы были влюблены, но не любили друг друга» давно превратилась в клише. Но ведь большинство клише рождаются из правды. По словам Кристофера Райана, доктора философии, автора книг «Секс на заре цивилизации» и «Цивилизованный до смерти», интимные отношения включают три основных элемента: взаимное влечение, совместимость и любовь. Человеческие существа, как правило, вступают в отношения, движимые одним – порой двумя – из этих факторов. Может быть, присутствует первоначальное сексуальное притяжение (влечение), может быть, имеются общие интересы (совместимость), а может быть, установилась глубокая связь, что толкает отношения вперед (любовь). Однако со временем отсутствие любого из перечисленных элементов влечет за собой глубочайшую неудовлетворенность и, как следствие этого, страдания.

Данное утверждение верно, даже если один или два элемента проявляются сильно. У вас может быть потрясающий секс (влечение), но при этом отношения совершенно вас не удовлетворяют. Вы можете сходиться во мнениях касательно финансов и образа жизни (совместимость), но при этом отношения совершенно вас не удовлетворяют. Вы можете трепетно заботиться друг о друге (любовь) и все же не желать состоять в отношениях. Последний случай как раз про меня. Я безгранично любил и уважал Кери. Но одной любви недостаточно. Для полноценных качественных отношений необходимы все три элемента. В самом начале между мной и Кери вспыхнула искра, но она так и не разгорелась в бушующее пламя. Что еще важнее, мы с ней расходились буквально во всем: в желаниях, интересах, целях, убеждениях и ценностях. Как следствие, медленно накапливающееся после свадебной церемонии разочарование.

Мне было страшно оценить наши отношения объективно и признать: у нас ничего не получалось. Вместо того чтобы сесть и начать трудное обсуждение слабых мест нашего брака, я, поддавшись собственной трусости, попытался отыскать недостающие элементы вне его. Вот почему многие люди идут на измену больше одного раза. Как только удовольствие ослабевает, проблемы в отношениях вновь обнажаются. И круговорот лжи продолжается.

Ложь о единственном

В моей любимой книге об отношениях «Кое-какие мысли об отношениях» автор Колин Райт описывает ряд принципов, на которых строятся все серьезные отношения – интимные или любые другие. Среди этих принципов выделяются принцип аргумента, принцип ревности и принцип обмана. Но фаворит среди них – принцип единственного.

С самого детства многим из нас рассказывают сказки о единственном: таинственном человеке, посланном на эту землю только лишь для нас одних. Впереди нас ждет «героическое странствие», в которое мы отправляемся, чтобы отыскать этого человека, где бы он ни был. Если верить поп-культуре, прежде чем это свершится, нам предстоит попасть в самые различные комические ситуации и пережить драматические приключения.

В реальной жизни, правда, концепция единственного представляется не только иррациональной, но и потенциально вредной. Идея о том, что где-то вас ожидает вторая половина, подразумевает вашу неспособность быть целостной личностью. Более того, из нее следует, что всякий, кто не единственный, – лишь промежуточный этап на пути к великой встрече, а это ужасный подход к отношениям.

Далее Райт рассказывает, что на протяжении жизни, и даже одновременно, мы способны любить более одного человека. В одно и то же время вы можете любить дочь, мужа и мать. Таким образом, волшебного одного-единственного не существует. «Вы и есть единственный, – пишет Райт. – Вы сами и есть тот единственный человек, кто в состоянии дополнить и наполнить вас и подарить счастье. Все остальные – вероятное (будем надеяться) чудесное дополнение к этой предопределенной ситуации. Вы рождены цельной личностью, вы умрете цельной личностью, и только вы сами решаете, с кем будете проводить время между этими двумя моментами».

С самого начала отношений мы с Кери были настолько поглощены поиском того, кто бы мог «довершить» нас, – надеясь обтесать второго человека так, чтобы тот вписался в нашу систему убеждений, – что не осознавали собственную полноценность. Но эти отношения, вместо того чтобы преумножать наши совместные качества, подавляли их, поскольку мы не признавали правду о своей совместимости. У нас были диаметрально противоположные взгляды на важнейшие вопросы. Мы никак не могли сойтись во мнении относительно детей, общества и финансов. Возникающее раздражение в конце концов начало отравлять всю остальную нашу жизнь, образуя мощный поток невысказанного недовольства.

Никто из нас не был не прав, просто мы оба желали разных результатов. Если вы любите рок-музыку, а я джаз, вряд ли мы вместе пойдем на один концерт.

Вне всяких сомнений, откровенный разговор перед заключением брака пошел бы нам с Кери только на пользу:

Совпадают ли наши ценности?

Как выглядит твой идеальный партнер?

Как ты справляешься с трудностями?

По каким вопросам ты не можешь достичь согласия?

ИСКРЕННИМ ЛЮДЯМ ВСЕ РАВНО, НА КАКОЙ МАШИНЕ ВЫ ЕЗДИТЕ, ГДЕ ЖИВЕТЕ, ОДЕЖДУ КАКИХ МАРОК НОСИТЕ.

«Годзиллу нужно убивать, пока она еще маленькая, – однажды заметил известный мотивационный оратор Тони Роббинс. – Не стоит ждать, пока она захватит весь город». Последуй мы с Кери этому совету, задай мы нужные вопросы заранее, то, возможно, и не поженились бы. Но мы все-таки поженились, а затем я не обращал внимания на сигналы, все возможности положить конец отношениям, не причиняя никому лишней боли. Спустя восемь лет Годзилла выросла в огромного монстра, бродившего по окраине нашего брака и готового разрушить все до основания. Мы обманывали сами себя.

Если два человека придерживаются противоположных взглядов и ценностей, рано или поздно обязательно случается одно из двух: либо один из них подчиняется и становится несчастным, либо второй смиряется, мучается и становится несчастным. В любом случае неминуемы жестокие разочарования и разбитые сердца. И если вы делаете вид, что ничего страшного не происходит, потом будет еще больнее.

Здесь можно вспомнить еще одно клише: «Дело не в тебе, а во мне». Хотя к моему браку оно не особенно подходило. «Дело было не в ней и не во мне, а в нас» – так более уместно, хотя и менее выразительно. Кери стала для меня прекрасным другом, и, хотя я вступал в эти отношения с добрыми намерениями, со временем я превратился в плохого мужа, так как не испытывал радости от движения в ее направлении и не хотел расставаться с этими отношениями.

Парадокс заключался в том, что мы оба пытались сохранить отношения, поскольку не хотели ранить чувства друг друга. Нам казалось, будто честность погубит брак, словно в правде кроется нечто гнусное и злое, и двигаться вперед можно, только если прячешь реальность от окружающего мира. Но только правда помогает сохранить отношения. Неудобная, трудная, болезненная, правда – это клей, скрепляющий союз.

Ошибки и глупые решения

Я изменил жене на следующий же день после смерти матери. Хотел бы сказать, что это была ошибка, но не могу. Все было гораздо хуже. Супружеская измена – отвратительный поступок, самое страшное предательство, своего рода убийство. Но даже после того, как обманщик убивает отношения, жертва продолжает страдать. И она никогда не является результатом всего одной «ошибки»; даже один случай неверности проистекает из целого ряда невысказанных деструктивных решений.

Пойманный политик, совершивший экономическое преступление, утверждает, что он «допустил большую ошибку». Предпринимательница не вписала в налоговую декларацию значительную часть дохода и оправдывается перед налоговой службой теми же словами. Подросток катается на машине матери без разрешения, после чего признается в своей «ошибке».

Но это не ошибки – это глупые решения.

Выбрать неправильный ответ в тесте – это ошибка; а вот не подготовиться к тесту – глупое решение. Под ошибкой в данном случае понимается неумышленное действие; безответственное поведение – намеренное, осознанное решение, зачастую игнорирующее последствия.