Текст книги "Шторм света"

Кэмерон тяжело сглатывает и, пошатнувшись, делает шаг вперед. Ошибки быть не может, это она. Чувствуя, как в животе сжимается тугой комок нервов, Кэмерон смотрит на девушку, кашляет.

– Ниа?

В следующий миг тишину коридора разрывает пронзительный вопль.

Последняя команда Кэмерона выполнена. От неожиданности он вздрагивает, у него подворачивается нога, и он неловко припадает на одно колено, а в следующий миг дверь офиса охраны распахивается, и мимо с воем проносится Майк Уилсон, а за ним тянется дымный след. Парень падает и пытается скинуть штаны, горящие ярким пламенем. Толпа не успевших разойтись школьников бегом устремляется к нему, но и на этот раз никто не выходит вперед, чтобы помочь. Множество рук синхронно поднимаются, сжимая мобильные телефоны, все направляют камеры на сидящего без штанов Майка, тот поднимает взгляд на толпу и начинает орать громче прежнего.

«Ага, определенно в кармане штанов», – думает Кэмерон и кое-как поднимается на ноги. Он отключил функцию автоматического выключения телефона, а потом загрузил его рядом непрерывно поступающих команд, так что аппарат сильно перегрелся всего за шестьдесят секунд. Возможно, когда в следующий раз Майк в приступе ксенофобной ненависти захочет избить какого-то беззащитного парня, то посмотрит на ожоги на своей заднице и передумает. Но Кэмерон может насладиться местью позже. Где же Ниа? Он вытягивает шею, пытаясь разглядеть девушку в толпе, смотрит на то место, на котором она только что стояла. Кажется, вон там мелькнули рыжие волосы? Ниа ждет его? Кэмерон проталкивается сквозь толпу и как вкопанный останавливается возле шкафчиков. Перед ним стоит невысокая, пухлая девица и настойчиво хлопает его по плечу. Умные линзы услужливо сообщают Кэмерону, что девушку зовут Пуджа, а весь контент ее телефона состоит из тысячи картинок, на которых изображены козлята.

– Кхм, привет. Ты как?

– Отлично, – говорит Кэмерон. – Увидимся, Пуджа.

Он торопливо озирается по сторонам, но нигде нет и следа Ниа. Пуджа уже отвернулась. Краем сознания Кэмерон отмечает, что она запостила у себя на страничке:

МЕНЯ ЕДВА НЕ СБИЛ С НОГ КЭМЕРОН АКЕРСОН! И ОН ЗНАЕТ, КАК МЕНЯ ЗОВУТ!!!

Какой-то безумный сюрреализм. Кэмерон уже готов допустить, что у него начались галлюцинации, как вдруг телефон у него в кармане гудит. Юноша чувствует, что пришло сообщение, но все равно торопливо лезет в карман и вытаскивает мобильный, чтобы своими глазами увидеть текст:

Ты именно такой, как я представляла. Увидимся.

Это она.

Это на самом деле Ниа.

8. Прибытие

КСЭЛ НЕДОВОЛЬНО КРЯХТИТ, когда ее корабль выскальзывает из эфира, немедленно попадает под воздействие силы тяжести и с тихим скрежетом приземляется возле бетонного столба, поддерживающего эстакаду. Путешествие к Земле вылилось в серию резких скачков через древние порталы, которые ее народ в прошлом использовал, исследуя космос, и не прошло бесследно ни для нее, ни для корабля – но последний прыжок получился мягким, так, слегка тряхануло. Если не считать легкого мерцания воздуха, принявшего в себя корабль, и легкого стука, с которым судно приземлилось, больше ничто не выдало его присутствия. Оно будет стоять здесь, надежно спрятанное от посторонних глаз, пока Ксэл не закончит свои дела. Ее тело затекло, она чувствует себя очень странно, ковыляя к двери на своих десяти ногах, длинных и тонких, как у паука. Ее щупальца открываются на кончиках, словно голодные рты, всасывают корабельную атмосферу, а потом выдыхают ее, создавая вокруг Ксэл защитное облако. Этот барьер долго не продержится, и она совсем не хочет совершать следующий, отвратительный шаг. Если бы можно было ненавидеть старика еще больше, чем она ненавидит его за вероломство и жестокость, за истребление ее народа, она бы ненавидела его за то, что пришлось следовать за ним сюда. За то, что приходится касаться поверхности этой грязной планеты, пачкаться наполняющими ее отвратительными веществами.

Конечно, она понимает, почему Изобретатель сюда прибыл. Вероятно, это место напоминает ему о собственном доме. Глупые формы жизни, населяющие эту планету, не сильно отличаются от вида, к которому принадлежит Изобретатель, плюс-минус несколько дополнительных ДНК. В своей прошлой жизни, будучи владельцем порабощенных существ, специально отобранных ее народом, она бы даже могла провести несколько экспериментов над обоими видами, чтобы посмотреть, возможно ли скрещивание. Однако время подобного интеллектуального любопытства прошло. Ксэл здесь ради мести.

Когда она выходит наружу, гудение в ее теле становится сильнее, электромагнитный след, оставленный творением ее врага, отчетливо ощущается в воздухе. Ксэл чувствует, что только что упустила нечто важное: сигнал сильный, но идет на спад. Придется поторопиться, а значит, больше нельзя оттягивать неприятный шаг. Ее добыча совсем рядом, и, если она хочет ее поймать, придется позаимствовать несколько вещей. Глаза. Легкие. Средство передвижения. К сожалению, ей нельзя привередничать. Окутывающее ее защитное облачко уже начинает рассеиваться, и она не выживет на этой планете, если не синхронизируется с каким-то ее родным обитателем. Изначально она выбрала это место потому, что ее сканеры показывали отсутствие поблизости людишек: не стоило появляться посреди толпы в своей изначальной форме. Теперь же придется брать то, что есть. Она еще раз сканирует местность, на этот раз подключив параметры. Опции ограниченны: способность к полету пришлась бы кстати, но единственные доступные крылатые существа сидят стайкой высоко вверху, у нее над головой, вне зоны доступа… и похоже, не в состоянии контролировать свою выделительную систему. Один из маленьких серых пожирателей падали, что, попискивая, суетятся на груде мусора, мог бы подойти, думает она… но гораздо больше подойдет тихий хищник, который наблюдает за мусорщиками из-за кучи камней, выжидая, чтобы напасть. Ксэл загружает информацию об этом животном и остается довольна: это хищник, как и она сама. Быстрый, грациозный, сильный. К тому же люди благосклонно относятся к этим существам. Облекшись в его шкуру, можно будет двигаться относительно свободно.

Когда Ксэл приближается, кошка пятится и шипит, грязный мех на ее загривке встает дыбом.

Глухое рычание вырывается из ее горла, она медлит, оценивая Ксэл, чтобы решить, напасть или бежать. Секундного промедления для Ксэл более чем достаточно, и она действует быстро.

Существо, которое появляется из-под эстакады, лишь очень отдаленно напоминает кошку. Поврежденная плоть Ксэл больше не может полностью интегрироваться: с ее шеи и живота драными лохмотьями свисают куски шкуры. Пытаясь быстрее завершить синхронизацию кожи, Ксэл поглотила только внутренности. Остальное, в том числе пищеварительная и репродуктивная системы, красной кучей остались лежать под эстакадой, присыпанные клочками шерсти. Забавно: грызун, за которым следила кошка, принимается пожирать ее потроха – небольшая перестановка ролей в пищевой цепочке, жертва поедает хищника.

Крысам выпала удача, но Изобретателю так не повезет.

* * *

Ксэл помнит, как в первый раз ощутила мощь его оружия, волну внезапной связи, когда ее народ двигался в идеальном ритме, чтобы открыть свои умы сети Изобретателя. Просто невероятно, как это они ему поверили, как все они, обладая колоссальной совместной силой, совершили такую ошибку. И все же они сделали это. В то время инструмент, которым ее народ был уничтожен, казался им воплощением их величайшей мечты. Природа даровала им возможность разделять свое сознание друг с другом, но раса Ксэл почти подошла к границам своих возможностей, и старик об этом знал. Он понимал, что они жаждут большего, видел, что они хотят завоевать не только галактику, но и весь космос – и использовал это отчаянное желание против них. Даже старейшины соблазнились, когда он пообещал им почти безграничную силу, орудие, благодаря которому они смогут дотянуться до самых отдаленных уголков космоса. И поначалу их сила действительно увеличилась. Разум каждого из них гудел в гармонии с остальными, усиленный так называемым даром Изобретателя; огромная, величайшая сеть, позволявшая им осуществлять самые смелые мечты. Благодаря Изобретателю они стали еще сильнее, еще непобедимее. Они распространились по галактике, подчиняя себе сотни и тысячи цивилизаций.

Они создали всеобщую утопию посредством миллионов и миллионов соединенных умов, питаемую жизненной силой своих колоний, построенную древними старейшинами, теми старыми архитекторами. Виртуальный мир настолько прекрасный, что никто не задумывался, действительно ли он настоящий: для Ксэл он был реальным. Для всех них. Это был дом, в который они возвращались после каждой успешной кампании, в ходе которой получали новые ресурсы, необходимые для завоевания космоса: это был величественный, золотой, галлюциногенный город, созданный из чистой, сияющей связи. Он был так прекрасен.

А потом он исчез. Увлекшись завоеваниями, народ Ксэл угодил прямиком в ловушку. Сеть, соединявшая их умы, стала их погибелью. Изобретатель обещал им силу, а принес уничтожение. Как глупы были они, не распознав в его даре оружие. Как глупа была она, недооценив старика. Именно ей надлежало за ним присматривать; именно ей первой он принес свое предложение, именно ей первой солгал: дескать, он настолько восхищается высшей цивилизацией, которую создал ее народ, что желает обратить свои таланты на благо им, послужить их великому делу. Он сказал, что хочет преподнести дар, благодаря которому они станут неуязвимыми. Именно Ксэл рассказала старейшинам о его подарке – более того, она заверила их в искренности старика. Они сохранили ему жизнь, в конце концов. Сама Ксэл признавала, что Изобретатель обладает уникальным талантом, что его ум будет им полезен. Она дала ему дом, цель, место в их мире, в то время как остальные жители его планеты подверглись уничтожению. Разумеется, он был благодарен. Это же логично, не так ли?

Он застал их врасплох. То оружие за секунду сожгло их синапсы, уничтожило их, как только старик обратил его против них. Целая раса перестала существовать. Ксэл оказалась в числе немногих выживших – и заплатила за спасение высокую цену. Пока ее народ, ее друзья умирали, она тянулась к ним и собирала останки их скрученных тел. Она брала то, что ей было нужно. Она не могла их спасти, но могла выжить, собирая себя из оставшихся частей, чтобы снова стать целой… или почти целой. Того, чем она в итоге стала, должно хватить, чтобы исправить ее ошибки и увидеть торжество справедливости, отомстить за свой народ. Достаточно, чтобы прибыть в это место и встретиться лицом к лицу с судьбой.

* * *

Теперь Ксэл готова. Она медленно крадется, держась ближе к стенам зданий и припаркованным на обочинах машинам, намеренно скрывается от посторонних глаз, все ближе и ближе подходит к источнику сигнала… а потом гадает, не совершила ли ошибку. В этом месте нет ничего необычного, и здание, перед которым она в итоге оказалась, совершенно заурядное. Похоже, архитекторы на этой планете умеют строить только коробки, и эта коробка ничем не отличается от прочих. Но сигнал определенно идет оттуда, его источник так близко, что Ксэл становится больно. Не верится, что она сумела найти его так быстро, так просто. Здание совершенно не охраняется: неужто Изобретатель и впрямь прячется именно здесь? Бессмыслица какая-то, и все же Ксэл всей своей старой обожженной кожей ощущает присутствие его оружия. Очень, очень близко.

Что-то происходит. Зрачки Ксэл расширяются, ее новая кожа испытывает незнакомые ощущения: кошачьи инстинкты поднимаются, как пена в закипающем котле, перекрывая ее любопытство. Она прыгает под машину, и тут двери здания открываются, и наружу вырывается поток неуклюжих, болтающих людей. Энергетический отпечаток пронизывает Ксэл, она сканирует толпу и недоумевает. Эти существа – подростки, она их чувствует. Изобретатель не может прятаться среди них, и все же она чувствует и его тоже. Она чувствует…

* * *

ЕГО.

* * *

Это не старик, а молодой индивид со всклокоченными темными волосами, в свободной одежде, которая висит на его тощем теле мешком. Он не вполне человек и не совсем… целый.

Ксэл прищуривается: от человека исходит не только энергетический отпечаток Изобретателя, но и другие сигналы. Он отрывается от толпы и удаляется легкой рысцой, походка у него чуть-чуть неровная. Ксэл напрягается: человек движется прямо к ней, и все ее звериные инстинкты сигнализируют об опасности – но все внимание человека занимает какой-то предмет, который он держит в руке. Парень пробегает мимо, не глядя на Ксэл.

Зато она пристально смотрит на него. Наблюдает, как он удаляется, и ее кожа зудит, ощущая энергию, которая волнами исходит от этого мальчишки. Он не ее жертва, но он, как и она, подвергся воздействию.

Если Ксэл последует за ним, то, возможно, он приведет ее прямиком к старику. Не слишком ли самонадеянно будет мечтать о том, что еще до заката его кровь коснется ее кожи?

В горле Ксэл зарождается странная вибрация, и она крадется вперед. Еще один «подарок» от ее новой формы: приятные мечты об убийстве Изобретателя ее звериное тело трансформирует в довольное мурлыканье. Она делает еще шаг, не сводя глаз с удаляющегося мальчишки. Она охотник, напряженный и сосредоточенный, готовый к прыжку.

Потом мир вдруг начинает вращаться, ее лапы болтаются в воздухе, потому что две мозолистые руки отрывают ее от земли. Мурлыканье переходит в пронзительный вопль – такого звука не смогла бы издать ни одна земная кошка, но человек, похоже, не обращает на это внимания.

– Только поглядите, какая бедная, шелудивая кошечка, – бормочет голос. – Ну-ка, киса. Хорошая, кисуля.

Ксэл перестает вырываться и сканирует индивида, который ее поймал. Это человек, мужского пола, взрослый, пожалуй, даже зрелый. Перезрелый. Эта особь нездорова: Ксэл чувствует пульсирующий недуг в его ладонях, которыми он держит ее за загривок, а также маленьких существ, паразитов, кишмя кишащих по всему его телу. У него густая седеющая борода, и пахнет он даже хуже прочих людей, а это о многом говорит.

Рассерженная Ксэл смотрит на мальчишку – тот остановился неподалеку, по-прежнему не отрываясь пялится в устройство, которое держит в руке, и что-то увлеченно на нем печатает. Тело Ксэл расслабляется: парень не торопится. У нее есть время. Не хочется этого делать, но придется, коль скоро она собралась преследовать существо другого вида, она должна следовать за ним под видом существа такого же вида. Животное кошка, чье тело она позаимствовала на время, любимо людьми, но, очевидно, не пользуется уважением. Отвратительно пахнущий человек не только оторвал ее от земли, но еще и тащит к самодельной палатке, покачивает ее на руках и поглаживает пальцами.

– Хорошая кошка, – бормочет он. – Славная, странная, уродливая кошка.

Ксэл дожидается, когда человек завернет за угол, и позволяет поднести себя поближе. Прижимая ее к груди, человек садится на корточки, ставит Ксэл на мостовую и принимается гладить по голове. Несколько секунд она это терпит.

А потом берет то, что ей нужно.

Человек не сопротивляется. Он хнычет и умирает.

9. Вкус свободы

НИА ПРОЛЕЗАЕТ В УЗКОЕ ОКНО и пробирается в класс: ее до сих пор переполняет восторг из-за совершенного побега. Отца нигде не видно. Она пребывает в эйфории как от собственной неслыханной отваги, так и от маленького глотка свободы. Она это сделала. Бросила вызов отцу, нарушила самое главное правило. Вышла за стены участка и отправилась в город. Побывала там, где не должна была находиться.

Ниа планировала эту вылазку несколько недель, но до самого последнего момента сомневалась в успехе. Столько всего могло пойти не так. Номинально отец мониторил ее активность в Интернете, и Ниа легко обошла эту препону. Но если бы отец вдруг решил копнуть глубже, приглядеться повнимательнее… если бы он залез в ее журнал операций или просто сделал полную проверку, то бы понял, чем она все это время занималась. Ниа старалась тщательно заметать следы, но полностью спрятать свидетельства того, как она договорилась с системами безопасности, было невозможно. Она обнаружила лазейку несколько недель назад: маленькое отверстие в структуре классной комнаты, слепое пятно, достаточно большое, чтобы ускользнуть незамеченной, не подняв тревогу.

И все же она сильно рисковала. Требовалось не только сбежать, но потом еще и вернуться обратно, и теперь ей тревожно, потому что она не знает, что будет ждать ее, когда она снова окажется в комнате. Если отец вернулся домой, если он станет ее искать… но нет. В классе ничего не изменилось после ее ухода – виртуальный мир остался, как и прежде, живым и нетронутым. Сегодня это не биосфера и не художественная студия, а площадь, заполненная людьми – куда ни глянь, повсюду колышется море голов, все смеются и весело болтают на залитой солнцем городской площади. Многие мужчины одеты в форму, многие женщины целуют мужчин, и при виде этого зрелища Ниа испытывает удивление и сильную тоску. «Вот бы тоже поцеловать кого-то, – думает она, вздыхая. – Наверное, здорово, когда тебя целуют вот так, радостно, на глазах у всех». Многие люди носят значки и флажки, а высоко вверху, над толпой, горит электрический знак, надпись на котором гласит: «ЯПОШКИ КАПИТУЛИРОВАЛИ». Это Нью-Йорк 15 августа 1945 года, день, когда Соединенные Штаты Америки праздновали окончание Второй мировой войны. В ходе этого конфликта прекрасные города превратились в руины, оборвались миллионы человеческих жизней. Глядя на эту жизнерадостную сцену, Ниа часто гадала: почему те люди выглядели такими счастливыми, несмотря на страшные лишения и множество смертей? Но сегодня она использовала этот виртуальный мир не для изучения истории и не для размышлений о странности этого послевоенного танца. Она использовала этот мир, чтобы спрятаться.

Отец не любил беспокоить ее, если Ниа с головой погружалась в конструирование. Обычно он оставлял классную комнату в полное распоряжении Ниа, а она, закончив, шла к нему, если у нее возникали вопросы. Конечно, он мог заглянуть к ней, чтобы посмотреть, как продвигается работа, но Ниа учла такую возможность и заблаговременно подготовилась: создала свою виртуальную копию. Ее аватар с задумчивым видом бродил в толпе, останавливаясь тут и там, рассматривая людей, здания, дабы подробнее изучить ту эпоху. Не самая лучшая ее работа. За годы обучения Ниа нарисовала множество картинок, призванных описать ее чувства, но все равно не слишком преуспела в этом деле, а автопортреты у нее выходили и вовсе посредственные. Впрочем, если не присматриваться, ее аватар получился довольно приличным. Правда, если ему помахать или окликнуть, он бы не ответил.

Вот только в итоге все ухищрения Ниа оказались напрасными. Едва войдя внутрь, девушка понимает, что отец не заходил проверить, как она занимается. Вообще-то его даже не было дома все это время, и Ниа не удивлена. В последнее время отец с головой ушел в какой-то проект, отнимающий все его время, стал нервным и рассеянным. Уходя из дома утром, он даже не напомнил Ниа про уроки и домашнее задание, и она готова держать пари, что, вернувшись вечером, он забудет проверить. Было время, когда Ниа обратила бы внимание отца на такую рассеянность, даже, как сознательная дочь, умоляла бы его поиграть с ней или поговорить, постаралась его отвлечь и развеселить – возможно, она даже попыталась бы вызвать в нем чувство вины за то, что мужчина оставил ее одну.

«Я действительно выросла», – думает Ниа. Теперь-то она ни за что не станет выпрашивать капельку отцовского внимания, наоборот, девушка рада, что о ней позабыли. Пусть отец думает, будто она чинно сидит дома, пусть думает, что Ниа прежняя, покладистая и послушная девочка.

Потому что она уже не такая.

Когда наступил решающий момент, все прошло легче и быстрее, чем она ожидала: вот она ползет по системе фильтрации воздуха, а уже в следующую секунду оказывается снаружи. За стенами, во внешнем мире – это случилось так внезапно, что Ниа чуть было не повернулась и не юркнула обратно. В своих самых смелых мечтах она никогда и представить себе не могла, что внешний мир окажется настолько огромным.

Но она не смогла повернуть назад. Ну уж нет. Она ни за что не отступит, пока не найдет то, что ей нужно. Она пройдет через весь город прямо к нему.

К Кэмерону.

Она ни на минуту не перестает думать о нем. Дотянуться до него было непросто, завоевать его доверие – нелегко, но это того стоило.

Еще никогда Ниа не чувствовала такой тесной связи с другим человеком. Они росли в разной обстановке, жили разными жизнями, но Кэмерон не похож на других друзей Ниа. Он такой же, как она. Никогда еще девушка не встречала никого настолько близкого ей по духу. Беседы с Кэмероном – лучшая часть ее дня. Она знает, что следует проявлять осторожность, что, даже если Кэмерон станет ее спасителем, спешить нельзя, но ничего не может с собой поделать. Кэмерон просто удивительный. Внешний мир удивителен. Ниа хочет большего. Она уже гадает, когда же сможет снова выбраться наружу.

Залогинившись, она видит ожидающие ее сообщения. Ниа перечитывает их трижды, поражаясь, как эти строчки могут настолько ее взволновать:

Я ТЕБЯ ВИДЕЛ!

ЭТО БЫЛА ТЫ!

Ведь правда?

Куда ты исчезла?

Ау?!!!

* * *

Ниа медлит, вновь и вновь прокручивая в памяти все статьи на тему отношений с молодыми людьми – а она прочитала немало таких статей. Странно, потому что до сих пор ей ни разу не случалось волноваться из-за такого. Те заметки она читала с интересом, от скуки, как путеводители по местам, в которых ей никогда не суждено побывать, или рецепты блюд, которые ей никогда не удастся попробовать. Но то было прежде, когда она оставалась просто девочкой в коробке, лишенной настоящей надежды на побег. Раньше у нее было множество друзей-мальчиков, и она никогда не думала дважды, перед тем как написать им: если кто-то из них переставал отвечать на ее сообщения, всегда находился другой друг по переписке, заполнявший освободившееся место.

А вот Кэмерон особенный. Она его видела. Находилась рядом с ним. Если бы она так не испугалась, то осталась бы, ведь они стояли так близко, что могли бы прикоснуться друг к другу. Впервые в жизни Ниа понимает, о чем говорил Кэмерон, рассуждая о себе-настоящем и о реальности, потому что у нее тоже все может быть по-настоящему.

Когда речь заходит о настоящих отношениях, все статьи твердят об одном и том же.

«Не отвечайте сразу, вы же не хотите, чтобы вас сочли легкодоступной. Когда он вам напишет, заставьте его ждать».

Ниа заставляет Кэмерона ждать.

Она заставляет его ждать целых пять минут.

* * *

Потом она отправляет свой ответ:

Это была я. Не смогла остаться. Извини.

Похоже, Кэмерон не знает правил, а может, у молодых людей другие правила. Он не заставляет ее ждать ни секунды. Как только ее сообщение отправлено, приходит ответ:

Что ты там делала? Я думал, ты на домашнем обучении.

Искала тебя, разумеется, – отвечает Ниа. – А ты что там делал?

Это секрет, – отвечает он.

Ниа решается сделать комплимент:

Мне понравился фокус, который ты провернул с мобильным того парня.

Не знаю, о чем ты говоришь, – пишет Кэмерон, однако в конце предложения стоит подмигивающий смайл. В ответ Ниа посылает свой любимый смайлик: улыбающуюся мордочку коричневой с белым собаки. На этот раз следует долгая пауза, а затем…

* * *

Если тебе действительно понравилось…

И Ниа немедленно отвечает: Понравилось, еще как.

У меня есть одна идейка: хотел еще кое-что сделать, только это сложно. Подумал, может, ты мне поможешь.

Чем я могу помочь? – спрашивает она.

Кэмерон отвечает вопросом на вопрос:

Знаешь какую-нибудь смущающую песню?