Текст книги "Коготь серебристого ястреба"

Коготь задумался на минуту, шаря в памяти.

– Кажется, насчет собак.

– Кажется или уверен?

– Уверен, – ответил Коготь. – Они говорили о собаках.

– О каких собаках?

– Об охотничьих. – Юноша помолчал, но затем добавил: Я пока не очень хорошо разбираю ролдемское наречие.

Де Лиес несколько секунд оставался неподвижен, потом кивнул.

– Сойдет.

После этого он принялся просто-таки сыпать вопросами: кто что ел, о чем говорили за ужином, какие наряды и украшения были на дамах, сколько выпил каждый гость, так что вскоре Когтю начало казаться, что он просидит здесь всю ночь.

Неожиданно Роберт сказал:

– Ладно, всё. Возвращайся в амбар и отдыхай, пока тебя не позовут. Потом переедешь сюда, в комнаты для прислуги. Поселишься вместе с Гиббсом и Ларсом.

– Значит, я буду в услужении у Кендрика?

– Какое-то время, юноша, – улыбнулся Роберт. – Какое-то время.

Коготь поднялся и вышел через кухню, где перед очагом уже были разложены караваи для выпекания ранним утром. Вспомнив, что уже много часов у него не было ни крошки во рту, Коготь взял яблоко из большой миски и впился в него зубами. Он подумал, что эти яблоки приготовили для начинки, а потому потеря одного не будет для Лео слишком ощутимой.

Выйдя во двор, он увидел, что небо на востоке начинает светлеть. Вскоре наступит тот предрассветный час, который его народ называл Волчий Хвост, время суток, когда люди его племени выходили на охоту или отправлялись в дальний путь.

Коготь вошел в амбар и рухнул на свой тюфяк как подкошенный. Недоеденное яблоко выкатилось из его руки. Коготь задался вопросом, какая судьба ему уготована и почему Роберт задавал ему так много бессмысленных вопросов, но тут усталость взяла свое, и он погрузился в сон.

4
ИГРЫ

КОГОТЬ нахмурился. Он смотрел на карты, разложенные на столе, и пытался сделать правильный выбор, который мог бы привести к победе в игре. Внимательно изучив четыре только что перевернутые карты, он понял, что продолжать игру бессмысленно.

Вздохнув, отчасти от разочарования, отчасти от скуки, он смел карты и начал их тасовать, борясь с желанием обернуться и посмотреть, как отреагировали на это те двое, что внимательно за ним наблюдали.

Белоголовый человек, которого он прозвал Снежная Вершина, на самом деле его звали Магнус, стоял возле Роберта, а тот сидел на табуретке, принесенной в общую комнату из столовой. Неделю тому назад Роберт научил Когтя играть в карты.

Колода состояла из пятидесяти двух карт четырех мастей: чашки, палочки, мечи и ромбики, каждая своего цвета, чашки – синие, палочки – зеленые, мечи – черные, ромбики – желтые. Такими картами играли главным образом в лин-лан, пашаву и или пой-кир. Роберт показал Когтю несколько игр и заставил юношу сыграть несколько конов каждой игры, чтобы тот запомнил правила и порядок мастей начиная с карты, называемой «тузом» (название, как объяснил Роберт, восходило к слову «единица» на языке Бас-Тайры), и до короля. Младшие карты обозначались цифрами от двойки до десятки, но Коготь не видел логики, почему единица или та карта, которую он считал номером один, была самой ценной, превосходя по старшинству короля, даму и рыцаря.

Коготь едва заметно улыбнулся своим мыслям. Он не понимал, почему его раздражал такой незначительный факт, как тот, что самое маленькое число, единица, обозначало самую ценную карту. Тем не менее он преуспел в играх, преподанных ему Робертом. Затем Роберт показал, как играть одному, используя колоду для праздной забавы, если нет партнеров. Эти игры были все более или менее похожи одна на другую, отличаясь только «раскладом», как называл это Роберт, и правилом, по которому карты вынимались из колоды. В некоторых играх игрок должен был выложить карты в ряд по старшинству, по цветам: светлый – темный, или в сочетании картинок и номеров.

Еще вчера Роберт вызвал Когтя с кухни – гостей не ожидалось, поэтому особой нужды в нем там не было, – и привел в столовую, где показал новую игру – четыре короля.

Это была трудная игра. Сначала слева направо выкладывались четыре короля, затем еще четыре карты картинкой вверх. Цель игры – разложить все карты по масти с одним условием: масть шла к масти, а номер к номеру. Следующей целью было создать квадрат из четырех одинаковых по достоинству карт. Так продолжалось до тех пор, пока четыре туза не оказывались вместе, после чего их сбрасывали. Потом наступала очередь сбрасывать двойки, тройки и так далее, пока не оставались только короли.

Коготь почти сразу понял, что выиграть в этой игре очень сложно – слишком многое зависело от простой удачи, а не умения. Однако и оно требовалось, чтобы предвидеть ситуацию, когда какая-нибудь карта попадет в изоляцию от других карт такого же достоинства.

Полдня Коготь с интересом раскладывал карты, решив освоить все тонкости, но потом он понял, как много зависит от слепого случая, и поостыл к игре. Тем не менее Роберт настаивал, чтобы он продолжал, а сам сидел молча за его спиной и наблюдал.

Начав раскладывать сначала, Коготь не впервые задался вопросом, зачем все это нужно Роберту.

– Роберт, зачем ты это делаешь? – прошептал Магнус.

В ответ Роберт тоже зашептал:

– В повседневной жизни его сородичи почти не пользовались абстрактной логикой. Среди них были охотники, фермеры, поэты и воины, но из математики они знали только основы, а о дисциплинах, требующих познания логики, вообще даже не имели представления. Они занимались строительством, да, но инженерная мысль была им неведома, а к магии они прибегали так редко, как ни один народ на всей земле оросини.

Беседа велась на языке Королевства Островов, чтобы Коготь не понял, о чем речь, – ведь Роберт знал, что слух у юноши очень тонкий.

– Значит, эти игры должны обучить его логике? Роберт кивнул.

– Для начала. Пусть постигнет основы. Светло-голубые глаза Магнуса так и приклеились к картам на столе.

– Я играл в четырех королей, Роберт. Ты меня тоже учил, помнишь? Это сложная игра, часто не выиграешь.

Роберт улыбнулся.

– Дело тут не в выигрыше. Важно, чтобы он научился распознавать вариант, когда выигрыш невозможен. Видишь, он уже догадался, что эти четыре карты помешают дальнейшему раскладу. – Под его взглядом Коготь смел все карты, оставив четырех королей, и начал игру заново. – Поначалу он переворачивал все карты в колоде, прежде чем понимал, что шансов выиграть у него нет. А теперь… Не прошло и двух дней, а он уже узнает довольно сложные комбинации, при которых нельзя выиграть.

– Очень хорошо. Значит, у него есть необходимые задатки, может быть, даже талант. Но ты, между прочим, не ответил на вопрос, что ты собираешься поручить этому парню.

– Терпение, мой горячий друг. – Роберт посмотрел на Магнуса, который не сводил с Когтя неподвижного взгляда. – Было бы лучше, если бы ты унаследовал чуть больше отцовского характера, чем материнской вспыльчивости.

Седовласый улыбнулся.

– Ты уже не раз говорил это, дружище. – Он все-таки перевел взгляд на Роберта. – С каждым днем я все успешнее обуздываю свой нрав, сам знаешь.

– Ты имеешь в виду, что за последние несколько недель еще не разрушил ни одного города?

– Вроде бы не разрушил, – ухмыльнулся Магнус, но тут же снова стал серьезным. Не нравятся мне эти игры ради игр.

– Ага, – сказал Роберт, – в тебе снова заговорила мамочка. Твой отец беспрестанно поучал меня, что мы можем разобраться с нашими врагами только тогда, когда видим их воочию. За последние тридцать лет мы так часто являлись свидетелями атак на наш мир! Но во всем этом одно было неизменным.

– Что именно? – Магнус вновь сосредоточенно следил за действиями Когтя.

– Ни одна из вражеских задумок не походила на другую. Слуги Неназываемого очень коварны и хитры, на собственных ошибках они учатся. Там, где не справиться грубой силой, они достигают своей цели с помощью обмана и ухищрений. Мы должны отвечать тем же.

– Но при чем здесь этот мальчишка?..

– Судьба неспроста его пощадила, как мне кажется, – ответил Роберт. — По крайней мере, я пытаюсь выявить его возможности. В нем что-то есть… Думаю, если бы с его народом не случилась эта трагедия, то из него вышел бы просто еще один оросини, муж и отец, воин в случае необходимости, фермер, охотник или рыбак. Он научил бы своих сыновей тому, что узнал от предков, и умер бы в преклонном возрасте, довольный своей судьбой. Но если взять того же самого парня и закалить его в горниле несчастья и горя, то кто знает, что произойдет? Станет ли он, подобно обожженному железу, хрупким и ломким или, наоборот, превратится в сталь?

Магнус промолчал, а Коготь тем временем начал раскладывать карты заново.

– У клинка, как бы он ни был выкован, всегда два острых края, Роберт. Он может резать и так, и эдак.

– Ты бы еще поучил свою бабушку пироги печь, Магнус.

Магнус усмехнулся.

– Мой отец никогда не знал своей матери, а единственная бабушка, которую я знаю, славно потрудилась за свою жизнь, завоевав чуть ли не полмира. Я бы и помышлять не стал чему-то ее научить.

– А-а, ты перенял у матери и отвратительное чувство юмора. – Роберт перешел с языка Королевства на ролдемское наречие: – Коготь, хватит. Тебе пора возвращаться на кухню. Лео скажет, чем нужно заняться.

Коготь убрал карты в маленькую коробочку и, вручив ее Роберту, поспешил на кухню.

– Я все-таки не уверен, что он может помочь нашему делу, – с сомнением проговорил Магнус.

Роберт пожал плечами.

– Когда я был в его возрасте, твой отец меня многому научил, но самым важным уроком из всех была для меня сама атмосфера вашего дома. Ваш остров дарил кров и знания всевозможным существам, которых я даже представить себе не мог. – Он показал на кухню. – Этот парень может оказаться всего лишь ценным слугой или умелым исполнителем. – Роберт слегка сощурился. – Но из него можно также сформировать независимо мыслящего человека, преданного нашему делу.

Магнус долго молчал, а потом сказал:

– Сомневаюсь. Роберт улыбнулся.

– По поводу тебя мы тоже сомневались, когда ты был помоложе. Помню, после одного случая тебя заставили просидеть в твоей комнате… сколько? Неделю?

Магнус в ответ тоже слегка улыбнулся.

– Но я ведь не был виноват, помнишь? Роберт снисходительно кивнул.

– Так всегда говорят.

Магнус бросил взгляд в сторону кухни.

– Ну так что ты скажешь о парне?

– Ему еще многому нужно учиться, – ответил Роберт. – Логика – это только начало. Он должен осознать, что даже самые важные жизненные вопросы часто можно представить в виде игры, в которой найдется место и риску, и расчету. Он должен понимать, когда следует избежать конфликта, а когда можно испытать судьбу. Многое из того, что он узнал ребенком в своем племени, ему придется забыть навсегда. Он должен узнать о любовной игре мужчины и женщины – ты знаешь, что пока он поджидал в горах свое видение, чтобы стать мужчиной, ему тем временем подбирали жену?

– Я плохо разбираюсь в обычаях оросини, – признался Магнус.

– Он почти ничего не знает о самых обычных вещах, например о городской жизни. Он не подозревает в других двуличности и лживости, поэтому никак не реагирует на обман. В то же время в диком лесу он чувствует природу не хуже любого наталезского следопыта.

– Калеб рассказывал, что ни один горожанин и в подметки не годится этому парню как охотнику, – сказал Магнус.

– Твой брат много лет прожил среди эльфов. Он знает, что говорит.

– Согласен.

– Нет, все-таки твой юный друг Коготь подает надежды. Я бы даже сказал, он уникален. И он еще достаточно молод, чтобы мы сумели сделать из него того, кем могут быть лишь немногие из нас.

– Кого именно? – спросил Магнус, явно заинтересованный.

– Человека, не скованного своим прошлым и лишними знаниями. Он все еще способен обучаться, тогда как большинство из нас в его возрасте уже убеждены, что мы знаем все на свете.

– Да, он производит впечатление прилежного ученика, – согласился Магнус.

– А чувство долга у него такое же, как у какого-нибудь капитана-цурани из Ламута.

Магнус вопросительно поднял бровь. Эти самые цурани были такими же закоснелыми в вопросах чести, как любые другие люди. Они готовы были умереть, лишь бы исполнить долг чести. Он повнимательней взглянул на Роберта, желая убедиться, не преувеличивает ли он, и понял, что ошибся.

– Иногда понятие о чести может пригодиться.

– Его миссия уже предопределена, даже если он пока об этом не подозревает.

– Какая миссия?

– Он один из оросини. Он должен выследить и убить людей, виновных в истреблении его народа.

Магнус тяжело вздохнул.

– Ворона и его банду головорезов? Нелегкая задача.

– Парень уже сейчас настоящий следопыт. Я уверен, он их выследит. Я бы предпочел, чтобы он был хорошо вооружен, а не действовал голыми руками, полагаясь на природную смекалку. Так что нам с тобой предстоит еще многому его научить.

– Надо полагать, у него нет задатков мага, иначе ты отослал бы его к отцу, а не привез на воспитание сюда.

– Твоя правда. Зато у тебя, Магнус, полно других достоинств, хоть ты и не умеешь колдовать. Я не шучу. У парня живой ум, и ему предстоит освоить гораздо более сложные вещи, чем карточные игры. Если ему суждено нам служить, то он должен быть тверд духом, так же как и телом. Пусть у него нет задатков мага, но все равно он столкнется с магией, а его враг будет гораздо коварнее и хитрее, чем он может себе представить.

– Если ты хочешь, чтобы он стал хитрецом, нужно пригласить к нему в наставники Накора.

– Может, я так и сделаю, но не сейчас, попозже. А кроме того, твой отец услал Накора с каким-то поручением в Кеш.

Магнус поднялся.

– В таком случае война между Королевством Островов и Империей Великого Кеша становится неизбежной.

Роберт расхохотался.

– Накор несет беду не всякому городу, в который приезжает.

– Конечно нет, только большинству из них. Что ж, если ты считаешь, что тебе по силам подготовить мальчишку для расправы над Вороном, желаю тебе удачи.

– Меня волнует вовсе не Ворон с его убийцами. Выследить их Коготь просто обязан, это входит в его обучение. Если его постигнет неудача, значит, он не прошел самую важную проверку своего мастерства.

– Я заинтригован. А что последует за всем этим?

– Коготь отомстит за свой народ, лишь уничтожив всех, кто повинен в истреблении племени оросини. А это означает, что, скорее всего, он не будет знать покоя, пока не окажется лицом к лицу с человеком, стоящим за этим преступлением, и не расправится с ним.

Магнус сощурил светло-голубые глаза.

– Так ты собираешься превратить его в орудие? Роберт кивнул.

– Ему понадобится убить самого опасного человека из всех живущих сейчас на земле.

Магнус опустился на стул и сложил руки на груди. Он устремил взгляд в сторону кухни, словно пытаясь разглядеть что-то сквозь стены.

– Ты хочешь, чтобы мышь бросила вызов дракону.

– Возможно. Если так, то давай хотя бы удостоверимся, что у этой мыши есть зубы.

Магнус покачал головой, но ничего не сказал.

Коготь тащил воду вверх по холму, когда увидел, что его поджидает хмурая Мегги. Эта девушка была полной противоположностью Лилы: миниатюрная, тогда как Лила отличалась пышностью форм, белобрысая, тогда как Лила была темноволосой, невзрачная по сравнению с яркой красавицей Лилой, строгая, тогда как Лила не знала ни в чем удержу.

Короче говоря, не достигнув и двадцати лет, Мегги оказалась уже на полпути к тому, чтобы стать старой мегерой.

– Что-то ты завозился, – проворчала она.

– А я не знал, что у нас спешка, – ответил Коготь на ролдемском наречии, на котором говорил теперь почти свободно, не упуская ни одной возможности попрактиковаться.

– У нас всегда спешка, – отрезала девушка. Идя за ней по тропе, Коготь поинтересовался:

– Почему ты пришла за мной?

– Кендрик велел найти тебя и сказать, что сегодня вечером ты снова прислуживаешь в столовой. – На ней была шаль темно-зеленого цвета, которой она туго обернула плечи. Дни становились прохладней, а ночи холоднее; осень переходила в зиму, и вскоре должен был выпасть снег. – Пришел караван из Ородона, направляющийся в Фаринду. Люди заночуют у нас. Кажется, с ними путешествует какая-то важная шишка. Поэтому меня и Лилу определили прислуживать в общей комнате вместе с Ларсом, а вы с Гиббсом будете работать в столовой.

– Могла бы и подождать, пока я вернусь на кухню, чтобы сообщить об этом, – заметил Коготь.

– Когда мне дают поручение, я тут же его исполняю, – отрезала она и пошла быстрее.

Коготь уставился в ее прямую спину, маячившую перед ним. На секунду его поразило какое-то странное чувство, затем он понял, в чем дело: ему нравилось смотреть, как колышутся ее бедра, когда она взбирается вверх по холму. С ним снова творилось что-то странное, как часто случалось, если он оказывался наедине с Лилой. Мегги не особенно его привлекала, но неожиданно для самого себя он понял, что думает о том, какой у нее курносый нос и как в те редкие случаи, когда Мегги улыбается, в уголках ее глаз появляются едва заметные складочки – морщины, как называет их Лила.

Коготь знал, что когда-то между Мегги и Ларсом что-то было, но теперь они почему-то едва разговаривают, хотя Лила здесь ни при чем. Он постарался отогнать неприятное ощущение. Ему было известно, что происходит между мужчиной и женщиной: в его племени не скрытничали насчет плотских утех, да и ребенком он частенько видел на пруду голых женщин – тем не менее сам факт пребывания рядом с молодой женщиной действовал на него угнетающе. К тому же эти люди не принадлежали к племени оросини – они были чужаками, – но, поразмыслив, он невольно пришел к выводу, что теперь и сам стал чужаком. Коготь не знал их обычаев, но, как ему казалось, они свободно распоряжаются собою, перед тем как дать клятву кому-то одному. Только сейчас он понял, что не представляет, дают ли они вообще какие-то клятвы. Может быть, у них даже нет такого понятия, как брак.

Насколько знал Коготь, у Кендрика не было жены. Лео был женат на толстухе Марте, которая отвечала за выпечку хлеба, но оба они тоже на самом деле были здесь чужаками, ведь они родились в Илите. Возможно, здесь, в Латагоре, мужчины и женщины живут порознь, только… Он решил не мучиться догадками, а поговорить об этом с Робертом, если представится возможность.

Юноша заметил, что Мегги стоит на крыльце и поджидает, когда он подойдет поближе.

– Наполни кадушки, – приказала она.

– Я знаю, что делать, – тихо ответил он.

– Разве? – парировала она, похоже на что-то намекая.

Когда она повернулась, чтобы придержать дверь, он сначала помедлил, потом прошел мимо нее. Когда дверь за ними закрылась, он поставил тяжелые ведра с водой и позвал:

– Мегги!

– Что? – Она обернулась, слегка хмурясь.

– Чем я тебе так не нравлюсь?

Прямота вопроса огорошила девушку. Секунду она стояла онемев, затем быстро проскользнула мимо, тихо бросив на ходу:

– Кто сказал, что ты мне не нравишься?

Не успел он ответить, как ее и след простыл. Коготь подхватил ведра и отнес их к кадушкам. Нет, он все-таки не понимал этих людей.

После ужина в тот вечер Коготь направился к Роберту, занимающему комнату на первом этаже в задней половине дома. Юноша не забывал о своем долге перед этим человеком. Он знал, что до тех пор, пока не получит освобождение от долга, будет служить Роберту де Лиесу, может быть, до конца своей жизни или до тех пор, пока ему самому не представится случай спасти жизнь Роберту. Но он до сих пор не знал, какие у Роберта планы на его счет. После летнего солнцестояния он долгое время не мог прийти в себя от горя и свыкнуться с теми изменениями, что произошли в его жизни, но теперь, с приближением зимы, все чаще задумывался о своем будущем, о том, какая уготована ему судьба, после того как наступит весна и придет следующее лето. Он потоптался немного возле двери; до сих пор он ни разу не нарушал уединения Роберта, он даже не знал, позволено ли ему это сделать. Наконец, сделав глубокий вдох, он осторожно постучал.

– Войдите.

Коготь медленно открыл дверь и заглянул в комнату.

– Можно с вами поговорить, господин?

В комнате Роберта было всего четыре предмета обстановки – кровать, сундук для одежды, небольшой столик и табурет. Хозяин сидел на табурете перед столом, рассматривая объемистый предмет, который показался Когтю стопкой пергаментов, сшитых вместе. Рядом с этим предметом стояла свеча – единственный источник света в этом скромном жилище. Кувшин и таз позволяли предположить, что стол использовали и для других целей, когда Роберт не работал.

– Заходи и закрой дверь.

Коготь, так и сделав, смущенно остановился перед Робертом.

– Это разрешено? – наконец проговорил он.

– Что разрешено?

– Задавать вам вопросы? Роберт улыбнулся.

– Вопросы не только разрешены, но даже поощряются. Выкладывай, что у тебя на уме.

– Многое, хозяин.

Брови Роберта поползли вверх.

– Хозяин?

– Я не знаю, как иначе обращаться к вам. Все кругом говорят, что вы мой хозяин.

Роберт взмахнул рукой, указывая на кровать.

– Садись.

Коготь неловко опустился на край кровати.

– Начнем с того, что тебе подобает называть меня «хозяин» в присутствии посторонних, но когда мы одни или с Паско, можешь обращаться ко мне «Роберт». Понятно?

– Я понимаю, что от меня требуется. Но не понимаю почему.

Роберт улыбнулся.

– Твой ум такой же острый, как и зрение, Коготь Серебристого Ястреба. Итак, зачем ты хотел меня видеть?

Коготь собрался с мыслями и медленно, взвешивая несколько секунд каждое слово, спросил:

– Каковы ваши планы насчет меня?

– А это тебя касается?

Коготь потупился, но тут же вспомнил отцовский наказ – всегда смотреть собеседнику в глаза и никогда не уходить от прямого ответа.

– Да, касается.

– Тем не менее ты выжидал несколько месяцев, прежде чем задать свой вопрос.

Коготь снова помолчал, прежде чем ответить.

– Мне пришлось многое обдумать. Я остался один. Лишился родины. Я больше не знаю, кто я такой.

Роберт слегка побарабанил пальцами по столу и, выдержав паузу, спросил:

– Тебе известно, что это такое? – Он дотронулся до большой стопки пергаментов.

– Думаю, это какая-то писанина.

– Это называется книгой. В ней хранятся знания. Существует много книг, дарящих нам различные знания. Каждая книга уникальна по-своему, как уникален человек. Многие люди проживают свою жизнь, Коготь, так, что им не приходится часто принимать решения. Они рождаются в каком-то месте, растут там, женятся, заводят детей, потом старятся и умирают в том же самом месте. Тебе тоже предстояла такая судьба, разве нет?

Коготь кивнул.

– А других судьба испытывает на прочность, и тогда они выбирают свою собственную жизнь. Именно это с тобой и случилось.

– Но я в долгу перед вами.

– В свое время ты выплатишь свой долг. А что потом?

– Не знаю.

– Тогда у нас с тобой общая цель, ведь пытаясь понять, каким образом ты лучше можешь мне услужить, мы также узнаем твою судьбу.

– Я не понимаю. Роберт улыбнулся.

– А это пока и не обязательно. В свое время ты во всем разберешься. А теперь я расскажу тебе кое-что, о чем тебе следует знать. Следующий год ты проведешь здесь, у Кендрика. Будешь выполнять различную работу – на кухне, в конюшне или еще где, по выбору Кендрика. Также время от времени ты будешь прислуживать Калебу или Магнусу, если им понадобится твоя помощь, пока они здесь живут. Иногда ты будешь путешествовать вместе со мной. – Он положил руку на книгу. – А завтра ты начнешь учиться читать.

– Читать?!

– У тебя быстрый ум, Коготь Серебристого Ястреба, но он не развит. Твое племя привило тебе необходимые навыки, чтобы из тебя получился хороший и правдивый человек, один из оросини. Теперь ты должен получить знания, накопленные в большом мире.

– Я все же не понимаю, Роберт.

Роберт жестом велел Когтю подняться, после чего сказал:

– Ступай и поспи немного. Скоро ты все поймешь. Я чувствую в тебе большие возможности, Коготь. Может быть, я ошибаюсь, но если тебе не удастся их развить, то это произойдет не из-за недостатка старания.

Не зная, что сказать, Коготь просто кивнул, повернулся и вышел. За дверью Роберта он остановился на секунду и подумал: «Какие еще возможности?»

Коготь выжидал, держа меч наготове. Поодаль стоял Магнус и наблюдал за боем. Парень был уже мокрый от пота, и на плечах у него алели несколько рубцов от полученных ударов.

Кендрик, державший в руках деревянный тренировочный меч, подал юноше знак к новому наступлению. Перед началом занятий он позволил Когтю вооружиться настоящим клинком, заявив, что если мальчишке удастся его поранить, то так ему и надо. Пока наставник не получил ни одной царапины, но Коготь был быстр и схватывал на лету, с каждой секундой Кендрику все с большим трудом удавалось отражать удары.

Во время тренировочного боя Магнус ничего не говорил, лишь внимательно следил за каждым движением юноши.

Коготь пошел в наступление, на этот раз отведя меч назад, словно готовился к удару сверху вниз. Внезапно он вильнул в сторону и рубанул что было сил мечом, направив его в незащищенный левый бок Кендрика. Наставник почувствовал опасность в последнюю долю секунды и едва успел подставить собственный меч, чтобы блокировать удар, но Коготь неожиданно развернулся и устремил меч в правый бок учителя, который теперь оказался открытым для удара.

Меч Когтя плашмя ударил хозяина таверны, тот даже замычал от боли, прежде чем гаркнуть:

– Стоп!

Коготь отпрянул, грудь его вздымалась, пока он пытался отдышаться, а Кендрик тем временем внимательно его изучал.

– Кто тебя научил такому удару, парень?

– Никто. Я просто… придумал его секунду назад.

Кендрик потер то место, куда угодил меч Когтя.

– Замысловатый приемчик, такой даже в голову не придет ни одному фехтовальщику, а многим он просто не по зубам. У тебя же вышло с первого раза.

Коготь не знал, что ответить. Он даже не понял: то ли его похвалили, то ли наоборот. Ролдемское наречие он освоил достаточно хорошо, но некоторые тонкости пока от него ускользали.

Кендрик передал свой меч для тренировок Когтю и сказал:

– На сегодня все. Убери это на место и узнай у Лео, чем тебе заняться.

Коготь утер лоб рукавом рубахи, схватил оружие и поспешил вернуться на кухню. Когда юноша отошел на приличное расстояние, Магнус сказал:

– Ну, что ты думаешь?

– Он не так прост, как кажется, – заявил Кендрик. – Я готов был побиться об заклад на мешок золота, что ему не удастся дотронуться до меня мечом по крайней мере еще два урока. В первые дни я мог расправиться с ним в любую секунду. Вскоре он начал предвидеть мои удары и инстинктивно защищаться, понимая, что в бою важнее выжить, чем победить. Он сметливый, к тому же очень ловкий.

– Будет ли с него толк? Кендрик пожал плечами.

– Если вам нужен головорез, то уже через месяц он сможет в одиночку штурмовать крепостные стены. Если вам нужен фехтовальщик, то найдите лучшего наставника, чем я.

– Где же такого найти?

– Оставьте его здесь еще на годик, и тогда он сгодится для Школы Мастеров в Ролдеме. Проведет там год-два и станет одним из самых лучших фехтовальщиков, каких я только знал.

– Даже так? Кендрик кивнул.

– Именно. Он может стать самым лучшим, если ничто ему не помешает.

Магнус оперся на свой обитый железом посох, уставившись на то место, где еще минуту назад стоял Коготь. Он представил себе усталого юношу, с которого ручьями тек пот.

– Что же ему может помешать?

– Выпивка. Наркотики. Азартные игры. Женщины. Обычный набор. – Кендрик посмотрел на Магнуса. – Или какая-нибудь каверза, которую задумает для него твой отец.

Магнус кивнул.

– Отец предоставил Роберту решать судьбу мальчика. Коготь не входит в наши планы… пока, но отец выслушал мнение Роберта о нем и считает парнишку неожиданной удачей.

– Неожиданной для кого? – поинтересовался Кендрик. – Пошли, мне нужно выкупаться. Мальчишка совсем меня загонял.

– Если бы Роберт и Паско его не нашли, – продолжал Магнус, – он бы погиб вместе со всеми сородичами. Роберт считает, что с той минуты парень ему должен.

– Ясно, но кому он будет служить? – поинтересовался Кендрик. – Это самое главное, не так ли?

– Мы все кому-нибудь служим так или иначе, – ответил Магнус – Неужели ты думаешь, что моя жизнь могла бы сложиться по-другому?

– Нет, твоя судьба была предопределена с самого начала твоими родителями. С другой стороны, у твоих братьев был выбор.

– На самом деле не такой уж большой, – пожал плечами Магнус. – У Калеба не оказалось магического дара, но он не обязательно должен был становиться солдатом.

– Твой брат больше чем просто солдат, – заметил Кендрик. – Эльфы сделали из него прекрасного охотника, он освоил столько языков, что я уж счет им потерял, второго такого знатока людей еще поискать. Жаль, его не было рядом со мной, когда мы подавляли восстание в Бэрдокской Скобе. Допрос пленных в Пещере Предателей – это тебе не весенняя ярмарка, будь уверен. А Калеб с первого взгляда может определить, когда человек лжет. – Кендрик покачал головой. – Нет, среди твоих родных нет никого, кто мог бы пожаловаться, что его обделила природа. И мне кажется, этот парень такой же. Думаю, он может стать кем угодно. – Он хлопнул Магнуса по плечу. – Только не погуби его, пытаясь выжать из него слишком много, дружище.

Магнус промолчал. Он остановился, пропуская вперед Кендрика, потом повернулся и взглянул на небо, словно пытаясь увидеть в воздухе что-то особенное. Прислушался к звукам, доносившимся со стороны леса. Вроде бы все как обычно. И все-таки он чувствовал какое-то непонятное волнение. Возможно, причиной тому было предупреждение Кендрика насчет мальчика. И все же меч нельзя выковать, если не нагреть металл, а если сталь с дефектом, то именно на этой стадии и выявляется изъян. Впрочем, в грядущей войне пригодится каждый клинок.

Коготь сбросил с плеч последний мешок с мукой, присоединив его к остальным, сваленным в кучу. Из Латагора прибыла повозка с провизией, и он провел полдня, разгружая ее и таская мешки в подвал под кухней. Кроме запаса муки на зиму из далеких земель прибыли корзины с овощами и фруктами, сохраненными при помощи какого-то старинного приема, неизвестного Когтю, хотя он наслушался достаточно разговоров на кухне, чтобы понять – нанимать мастеров такого волшебного искусства по карману разве что аристократам и богачам.

Лео и Марта занялись сортировкой множества коробочек с травами, специями и приправами, которые для повара были дороже золота. Все их запасы, включая урожай с огорода и поля и лесную дичь, которую поставляли Коготь и Калеб, сулили сытую зиму, к чему Коготь не привык.

– Коготь! – раздался голос Лилы.

Он поспешил подняться по широким деревянным ступеням погреба и увидел, что девушка стоит рядом с повозкой, а лицо ее сияет.

– Гляди! – Она показала на небо.

Падал снег, крошечные снежинки, подхваченные легким ветром, таяли, едва достигнув земли.