Текст книги "Промежутье"

Глава 9

Дорога заняла у Гаса с Купером двадцать минут. Автомобильный мост не отличался красотой – облупленный, с трещинами в асфальте и торчащей арматурой, расписанный сомнительными граффити. Но, может быть, именно поэтому Купер считал его лучшим местом на свете. Он казался мальчику старым, усталым, потрёпанным жизнью трудягой, который из последних сил делает свою работу. Выбравшись вместе с Гасом на пешеходную дорожку, Купер легонько поддал ногой кусок раскрошенного асфальта. Потом его пнул Гас, и мальчики, обмениваясь пасами, погнали обломок вперёд, до самой середины моста. Теперь под ними шумела река, а рядом, за низким бетонным ограждением, ревел сплошной поток машин. Купер впервые пришёл сюда в прошлом году. Это было одно из немногих мест в городе, где пешеход на время оказывался под открытым небом, но вдали от людских глаз (если не считать тех, кто проносился мимо в автомобилях). До сих пор Купер никого сюда не приводил, по крайней мере вот так.

– Мы пришли, – гордо объявил он, указывая жестом на середину моста.

Гас остановился рядом, посмотрел на реку внизу и городские здания вдалеке, затем озадаченно глянул на Купера. Он явно не понимал, куда именно они пришли.

– Сейчас я сделаю одну немножко странную штуку, но она здорово помогает. Правда.

– Давай, – сказал Гас с любопытством.

Купер поставил ногу на бортик, ухватился за холодные металлические перила и всем телом отклонился назад. Затем резко рванулся вверх и вперёд, перевесился через перила и заорал. Он надсаживался так, будто выплёскивал в крике всю душу, и набирал в грудь воздуха лишь затем, чтобы разразиться новым воплем.

После третьего или четвёртого захода он повернулся к ошеломлённому Гасу и подмигнул.

– Давай теперь ты!

Гас не шелохнулся, но лицо у него побагровело от смущения.

– Я серьёзно! – засмеялся Купер. Мимо по-прежнему мчались машины. – Никто и внимания не обратит. Давай, попробуй. Сразу станет легче.

– Просто… кричать?

– Ага. Просто кричи.

Гас медленно, опасливо втянул в себя воздух, а затем издал чахлый вскрик, который насмешил Купера ещё больше.

– Да не так, чудик! Вот как надо! – И мальчик снова завопил во всю глотку. Хорошенько прооравшись, он махнул Гасу рукой, будто приглашал на трибуну.

Гас усмехнулся, схватился за перила и набрал полную грудь воздуха. Его крик разнёсся над рекой и городом, сливаясь с рокотом воды, скрежетом тормозов и пронзительными автомобильными гудками. Он как будто вспорол марево речного тумана и едких выхлопов, диким зверем рванулся на волю и постепенно затих. А потом Гас закричал снова.

Испустив четыре или пять воплей, Гас повернулся к Куперу. Лицо у него как будто просветлело, на щеках появился румянец. Купер вопросительно поглядел на него, выгнув бровь.

Гас кивнул.

Мальчики одновременно отклонились назад, на секунду застыли под острым углом к тротуару, а потом так же синхронно швырнули тела вперёд и повисли на перилах.

Теперь они вопили в унисон, но ни один водитель даже не обернулся на двух мальчишек, изливавших горечь и обиду на мир. Купер выплёскивал в крике все те мерзкие, ядовитые мысли, которые не смел даже записать в дневнике: «Папа никогда меня не любил. Меня не за что любить. Это я во всём виноват».

Прокричавшись, Купер всегда испытывал облегчение, но в этот раз, с Гасом, финал получился совсем уж неожиданный. Последний вопль мальчишек закончился дружным взрывом хохота.

– Лучше? – хрипло спросил Купер, когда наконец сумел отдышаться.

– Ага, – кивнул Гас, привалившись к перилам. Вид у него был обессиленный, но довольный. – Круто. Мне нужна пастилка для горла!

– Пастилка? Сразу видно, что ты живёшь с древней бабкой!

Гас шутливо двинул Купера кулаком в плечо.

По мосту навстречу друг другу загрохотали два тяжёлых грузовика. Они одновременно достигли середины и пронеслись мимо мальчиков, отчего мост заходил ходуном. Гас испуганно вскрикнул и схватился за перила обеими руками. Купер же, наоборот, встал в позу сёрфера на доске.

– Жуть! – выдохнул Гас, когда затих рёв двигателей. – У вас что, мосты из фанеры?

Купер задумчиво растопырил пальцы.

– Ну так в этом же весь кайф, – сказал он. – Мост жутко старый. Его давно хотят снести и построить новый, но пока это всё один трёп. Ты приходи сюда в час пик – увидишь, как он трясётся. Кажется, что рухнет прямо под ногами!

– Спасибо, не хочу.

Настала очередь Купера подшутить над испуганным другом. Он состроил точно такую же гримасу, как Гас тогда, в столовой, после разговора о его бабушке. Последовал новый взрыв хохота. Успокоившись, мальчики встали рядом, облокотились на перила и принялись молча разглядывать город.

Наконец Гас сказал:

– А вообще тут красиво.

– Правда? – Куперу очень нравился этот вид на город с бесчисленными небоскрёбами из бетона, стали и стекла. Отсюда можно было рассмотреть и старые здания, построенные больше сотни лет назад. В ясные дни река становилась ярко-голубой и отражала тысячи окон. В самом деле, очень красиво – и так непохоже на их район с обшарпанными, невзрачными домами. Их улица казалась дурным сном, о котором давно уже забыл роскошный город.

Купер показал Гасу свои любимые здания: башни комплекса «Марина-Сити», похожие на кукурузные початки; волнистый небоскрёб «Аква»; строгий чёрно-белый «Аон-центр», издали напоминавший сложенный веер. А за ними, конечно же, виднелась гордость Чикаго: «Сирс-Тауэр», второе по высоте здание в США. Купер помнил, что башню переименовали, но в их семье никто до сих пор не привык называть её «Уиллис-Тауэр».

Отчего-то приятно было ощутить себя песчинкой на фоне огромного города, где переплелись миллионы человеческих жизней и судеб. В такие минуты Куперу казалось, что с его собственной частичкой мира можно как-нибудь смириться. Наверное. Она ведь совсем крохотная.

– А ты знаешь, что на День святого Патрика реку красят в зелёный цвет? – спросил он Гаса.

– Да ты что? – ахнул тот. – Как?

– Ну, есть какой-то секретный порошок, его сыплют в воду. Цвет держится всего несколько часов, но выглядит круто. В марте сам увидишь.

– Ну… может, – протянул Гас, и Купер понял его неуверенность. До марта ещё далеко. Кто знает, как пойдут дела в их семье?

– Как ты думаешь, – начал Купер, – когда они определятся? Ну, твои мать с отцом?

– Без понятия. Знаешь, как говорят: не задавай вопрос, если не готов услышать ответ.

Купер покивал и неожиданно для самого себя выпалил:

– Я тебе наврал.

Гас явно опешил от внезапного признания.

– Чего?

– Я тебе наврал. Про отца. Что он в армии.

Гас снова уставился на воду, видимо, не зная, что сказать.

– Я это придумал, потому что по правде… Ну, мне было стыдно. На самом деле он кардиолог. Живёт в Сан-Диего.

– Кардиолог? Врач, что ли? – Гас поглядел на Купера с недоумённым смешком. – Что же тут стыдного?

Купер и сам толком не понимал, зачем завёл этот разговор. Он вроде бы не собирался обсуждать семейные дела.

– Понимаешь, я думал… если отец военный, никому не надо объяснять, почему он не приезжает.

– А-а, – тихонько протянул Гас. – Но Сан-Диего… Это же в Калифорнии, да? Там, наверно, круто?

– Не знаю.

– Ты серьёзно?

– Серьёзно. Я там никогда не был.

– Подожди, у тебя же предки три года как развелись?

– Ну да. Но отец меня в гости не зовёт. Наверное, просто… не хочет видеть.

Ну вот. Он сказал это вслух.

– Ох, ни фига себе! Это… – Гас замолчал: видимо, трудно было найти подходящие к случаю слова. – Да, как-то тебе не повезло.

– Это уж точно.

– А знаешь, мне тоже часто хочется наврать про родителей. Только я бы не сообразил насчёт военных. Это ты круто придумал, про десант.

Купер облегчённо засмеялся: как хорошо, что Гас не стал обижаться!

– Ну если уж врать, так с фантазией.

Гас поглядел ему прямо в глаза.

– Спасибо, что рассказал.

Купер кивнул. Ему тоже хотелось поблагодарить Гаса: за то, что всё понял и не рассердился, за то, что оказался человеком, которому можно открыть любую правду. Но подходящие слова не шли на ум, и он снова принялся разглядывать город. Некоторое время мальчики постояли молча. Наконец Гас сказал:

– И спасибо, что показал это место. Меня, правда, немножко отпустило.

– Ага, – кивнул Купер. – Меня тоже.

– Куп, иди сюда! – окликнула мать, когда они с Гасом подошли к дому. – Помоги занести сумки, пожалуйста!

Гас посмотрел на часы.

– Мне пора.

– Что, не хочешь сумочки таскать? – добродушно поддел Купер.

– Не-а! Завтра увидимся?

– Ага. Пока!

Гас помахал рукой всему их семейству и зашагал дальше, к дому миссис Грымз.

– Это что, тот парень, который сидит в автобусе рядом с мелкими? – спросила Джесс, когда мама забрала у неё пакеты и понесла в дом.

– Ага. Его зовут Гас.

– Как? Ты завёл нового друга? – театрально изумилась сестра.

– Ну, знаешь! Я же не монстр какой-то!

Джесс наклонила голову и, прищурясь, поглядела на брата.

– Он хороший, – сказал Купер, пожав плечами.

– Да насчёт него я не сомневаюсь…

Они вошли в дом, и что-то опасно звякнуло в одном из пакетов, которые Джесс поставила на стол. Купер заглянул в пакет и увидел банку маринованных огурцов. Она лежала на боку, но, к счастью, не разбилась.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Просто устала.

Купер придвинулся к Джесс и украдкой потянул ноздрями воздух. Вроде бы ничего.

– Хватит меня обнюхивать, – сказала девочка, отодвигаясь. – Говорю же, всё нормально.

– Я так, на всякий случай.

– Джесс, помоги разобрать сумки, – сказала мама и сама взялась за один из пакетов. – Купер, в машине ещё кое-что осталось. Сходи принеси.

– Сейчас, – Купер обогнул маму и снова вышел во двор. Набрав пакетов в обе руки, он локтем нажал кнопку у двери и неуклюже выбрался из гаража. Потом поглядел через улицу, на соседский дом. Может, Елена сегодня ещё выйдет во двор и всё-таки согласится поговорить?

Пока он стоял в раздумьях, дом Елены внезапно погрузился во тьму. Все огни погасли разом, будто кто-то выключил огромный рубильник.

Купер похолодел. Торопливо оглядевшись по сторонам, он убедился, что остальные дома на улице по-прежнему освещены. Может, в жёлтом домике что-то замкнуло и выбило пробки? Все одновременно? Покрывшись мурашками, мальчик быстрей обычного взбежал по ступенькам и пинком захлопнул за собой дверь.

Глава 10

– Эй, осторожней с дверью!

– Прости, мам.

Купер притащил на кухню последние пакеты с едой и начал их разбирать. Клочок бумаги с непонятным девизом как будто жёг ему кожу через карман. Чем скорей продукты окажутся в холодильнике, тем раньше можно будет залезть в интернет и поискать, кто такие вигиланты со вторым непонятным словом в придачу.

– Ты взял в школе задание для сестры?

– Да, оно у меня в рюкзаке.

Как всегда.

– Ну всё, Джесс, можешь идти к себе. Делай уроки.

Купер с трудом подавил желание закатить глаза. Джесс можно не идти в школу. Джесс можно не разбирать сумки с продуктами. Хоть бы тогда уж сделала уроки за него! Он с такой силой захлопнул дверцу буфета, что звякнули стеклянные бокалы на верхних полках.

– Купер? – удивлённо оглянулась мама.

– Извини, – буркнул он. – Можно я тоже пойду поучусь?

Мать вздохнула.

– Я думала, ты уже сделал домашку, раз болтаешься на улице. – Она поглядела на оставшиеся покупки и махнула рукой. – Ладно, иди. Только сначала сложи и убери пакеты.

Купер выполнил просьбу, схватил рюкзак и помчался наверх.

– Скоро ужин, – крикнула мать ему вслед.

Из чувства вины он честно взялся за уроки, но расправился с математикой за семь минут, после чего качнулся назад на стуле, залез в карман штанов и выудил мятую бумажку, едва не опрокинувшись от усилия.

Vigilantes Unum.

– «Вигилантес Унум», – прочёл он вслух, расправив бумажку на столе. Ну ладно, с вигилантом более или менее ясно, но что ещё за унум? Мальчик помнил, что где-то ему попадалось такое слово – вот только где?

В комнату заглянула Джесс с планшетом в руке.

– Ну что, ты с ней поговорил?

– Представь себе, да.

Сестра расплылась в улыбке.

– Правда?

Купер махнул Джесс рукой, чтобы та вошла и закрыла за собой дверь.

– Её зовут Елена, но мы не успели поговорить как следует. Только начали, и тут пришёл Гас. Она сказала, что ходит в частную школу. – Мальчик взял со стола бумажку с девизом и протянул сестре. – Вот что написано на эмблеме. Ты не знаешь, что такое unum?

Джесс задумчиво нахмурилась.

– Это как на монетах? E pluribus unum?

Купер щёлкнул пальцами.

– Точно! А я всё думаю, почему такое знакомое слово? Значит, это латынь, – он потянулся к стаканчику с мелочью, стоявшему на столе, и наугад вытащил десятицентовую монетку. На решке, между факелом и ветвями, блестела латинская надпись.

– Из многих – единое, – сказала Джесс, приосанившись. – Помнишь, я в четвёртом классе делала доклад про монеты США?

– Значит, unum – единый. Или один. И что у нас получается? Единый вигилант? Мститель номер один? – Купер недовольно поморщился и протянул руку за планшетом. Открыв гугл, он напечатал в окошке Vigilantes Unum и выбрал поиск по картинкам. На этот раз ссылок оказалось совсем немного.

– Смотри, вот она! – Джесс радостно ткнула пальцем в планшет.

Действительно, на экране была та самая эмблема, вернее, фотография футболки с V-образным вырезом и эмблемой на груди. Футболка смотрелась так, словно побывала в бою. Возможно, когда-то она была белой, но теперь её сплошь покрывали бурые пятна вроде ржавчины. Ткань была безнадёжно измята и местами порвана. Рядом с футболкой лежал карандаш – видимо, чтобы дать представление о размере. Похоже, Джесс она пришлась бы как раз впору.

Сгорая от нетерпения, Купер кликнул на ссылку и стал ждать, пока загрузится страница с текстом. Но тут у них с Джесс разом вытянулись лица.

– Это что ещё за язык? Китайский? – спросила сестра.

– Без понятия.

На экране появилась статья из какой-то азиатской газеты. Конечно, Купер и Джесс не могли прочесть иероглифы, но суть ухватили мгновенно. Под заголовком была фотография разрушенного здания. Две ярко-розовых стены по-прежнему стояли друг против друга – бесполезные, как боковины книжного шкафа, у которого завалились полки. Между ними лежала гора обломков. Штыри арматуры торчали из стен, будто скрюченные ведьмины пальцы. Над кучей искорёженного металла и разбитых бетонных плит клубилось облако пыли.

– Ой, мамочки! – сказала Джесс. – Это что, землетрясение или взрыв?

Купер прокрутил дальше. Внизу были другие фотографии, помельче: та самая футболка с эмблемой, погнутое обручальное кольцо, треснувшие детские часы с Микки-Маусом, пыльные женские сапоги – явно дорогие, расписанные вручную.

– Наверное, про это есть что-нибудь по-английски. – Купер снова открыл страницу поиска. – Вряд ли на свете много руин такого поросячьего цвета.

Однако по запросу «розовое здание взрыв» ничего не нашлось.

– Попробуй «розовый дом землетрясение», – подсказала Джесс.

Ничего.

С третьей попытки, напечатав «розовое здание обрушилось», Купер получил настоящую лавину изображений: снимки тех самых руин со всех возможных ракурсов. Прежде чем он начал их листать, Джесс дотянулась до планшета и открыла вкладку «Все» в результатах поиска. Теперь на экране отображались не только картинки, но и текст. Первая ссылка привела к статье из газеты «Нью-Йоркский обозреватель» за 30 июня 1995 года. Заголовок был мрачный: «Трагедия в Южной Корее: обрушилось здание торгового центра».

Купер прокрутил ниже.

СЕУЛ. Южная Корея

Спасатели уже более суток работают на месте обрушения пятиэтажного торгового центра «Сампун» в столице Южной Кореи. По словам очевидцев, вчера, в четверг, 29 июня, внезапно провалился пол на верхнем этаже здания, после чего оно сложилось словно карточный домик.

Житель Сеула по имени Парк Чоу рассказал журналистам телеканала «КБС», что находился на первом этаже торгового центра в момент катастрофы. «Я почувствовал толчок, как при землетрясении, и тут с верхних этажей побежали люди».

Владелец ресторана, расположенного на пятом этаже, сказал корреспондентам, что накануне трагедии заметил трещину в полу кухни и сообщил о ней администрации «Сампуна». Однако в ответ его заверили, что трещина не представляет опасности и ресторан закрывать не нужно.

По версии следствия, владельцы и администраторы комплекса знали, что пол верхнего этажа требует ремонтных работ, однако не предприняли никаких действий. Сами они во время катастрофы находились вне торгового центра.

С того момента, как в полу верхнего этажа образовался провал, и до полного обрушения «Сампуна» прошло не более двадцати секунд.

– Подожди. Что за бред? – воскликнула Джесс. – Он просто развалился? Как может развалиться целое здание?

Купер открыл другую статью, опубликованную спустя полгода после первой, и быстро пробежал её глазами. В конце говорилось:

Следствие установило, что при строительстве торгового центра «Сампун» использовались дефектные металлоконструкции, а также цемент низкого качества. В результате крыша оказалась недостаточно прочной, чтобы выдержать вес отопительных и вентиляционных установок.

Владелец торгового центра, намеренно выбравший самые дешёвые строительные материалы и технологии, был признан виновным в преступной халатности. Сегодня суд приговорил его к десяти годам тюремного заключения. Кроме него, полиция Сеула арестовала нескольких столичных чиновников, выдавших разрешение на открытие торгового комплекса без надлежащих проверок. Их обвиняют в получении взяток и превышении служебных полномочий.

В июне этого года при обрушении торгового центра «Сампун» погибло более пятисот человек. Ещё 937 посетителей центра получили травмы различной степени тяжести.

– Больше пятисот человек! – охнула Джесс.

– Только не это, – шепнул Купер. Желудок внезапно подкатил к горлу, как бывает, когда мчишься вниз на американских горках. Но дело было не только в масштабе трагедии. Мальчик несколько раз нажал на кнопку «Назад» и снова открыл первую статью, которая, видимо, была написана по-корейски. – Джесс, погляди-ка вот тут, внизу. На эти фотки.

Брат с сестрой обменялись испуганным взглядом.

– Наверное, это вещи, которые были на людях из торгового центра. Они все очень приметные. – Купер указал на часы с Микки-Маусом и дизайнерские сапоги. На футболку с эмблемой он старался не смотреть. – Я думаю, их сфотографировали и выложили, чтобы читатели… помогли опознать.

Брови Джесс сошлись так близко, что стали похожи на длинную мохнатую гусеницу.

– Что ты хочешь сказать?

– Что оба раза, как мы наткнулись на эту эмблему… В общем, тот, кто её носил, погиб.

– И остался неопознанным, – тихонько добавила Джесс.

Они притихли и немного посидели, выжидающе глядя друг на друга. Наконец Джесс сказала:

– И что это значит? Что Елена в опасности?

– Не… не знаю, – вздохнул Купер. – Ну ведь там, в её школе, ещё куча людей носит такую эмблему, правда? Дети, учителя? А мы знаем, что эмблема старая. По крайней мере, сто лет назад она уже была. Значит, за всё это время её носили сотни людей. Может, даже тысячи.

– В той самой школе, которую невозможно найти?

У Купера пересохло во рту. Он хотел сглотнуть, но не смог. Брат с сестрой дружно повернулись к окну и уставились на тёмный дом Елены.

– Идите ужинать! – крикнула с лестницы мать.

– Ну ладно, – тихонько сказала Джесс. – Может, ты и прав. С Еленой ничего не случится. Но тебе не кажется, что надо хотя бы рассказать ей про эти статьи? Если бы я носила какую-то штуковину, связанную с двумя катастрофами, мне бы хотелось об этом знать!

– Дети! Вы меня слышите? – донеслось снизу.

– Да, мам! Сейчас, идём! – крикнула в ответ Джесс.

Они медленно поднялись, по-прежнему не отводя глаз от окна. Купер подумал, что не знает, голодна ли Джесс, но у него самого внезапно пропал аппетит.

Глава 11

Джесс была права. Надо бы поговорить с Еленой.

Уж, по крайней мере, надо рассказать, на что они наткнулись в интернете. Объяснить, что ей может грозить беда, как бы дико это ни звучало. А потом выяснить, что всё-таки известно самой Елене про эмблему, про школу и про тех двух погибших. Она, конечно, не любительница разговоров, но найденные статьи, возможно, убедят её пообщаться. Как знать – вдруг у неё есть ключ к загадке, которая становится всё более зловещей?

Но сначала ужин.

Купер ковырял вилкой тушёные овощи с рисом, делая вид, что вот-вот доест, и надеясь поскорее сбежать. Обычно Джесс за ужином болтала с мамой и отвлекала внимание на себя, но сейчас и она молча глядела в тарелку.

– Да что с вами сегодня такое? – спросила мама: наверное, решила, что брат с сестрой в очередной раз поссорились.

Джесс и Купер быстро переглянулись.

– Всё в порядке, мам.

Мама медленно жевала, внимательно приглядываясь к ним обоим.

– Уверены?

– Да, – сказал Купер. Но мама во все глаза глядела на его сестру. Джесс никогда и ничего от неё не скрывала.

Девочка поёрзала на стуле, отправила в рот вялый кусочек брокколи и пробормотала:

– Всё нормально.

Мать явно не поверила, но решила сменить тему:

– Когда поедим, разберите постиранное бельё. Купер, перед сном покажешь мне свой дневник и готовые уроки. И не только то, что задали на завтра. Я хочу посмотреть, как продвигается сочинение, которое ты должен сдать к концу недели. Написал что-нибудь?

Купер мысленно простился со всеми планами на вечер. За сочинение он пока даже не садился, и мама, конечно же, это знала. Ни малейшего шанса ускользнуть из дома и поговорить с Еленой не оставалось. Купер убедил себя, что это и к лучшему: будет время продумать все вопросы.

В ту ночь он долго лежал без сна, глядя в потолок.

На следующий день Купер помахал рукой Гасу, когда тот вошёл в школьный автобус. Гас не стал подсаживаться к ним с Заком, но помахал в ответ и улыбнулся.

Когда пришло время обеда, Купер направился было в столовую, но, проходя мимо бывшего кабинета миссис Вишинград, почему-то помедлил. Сама она летом вышла на пенсию, и видеть на её любимой доске фестоны новой учительницы до сих пор было странно и неприятно. Несмотря на перемену, в кабинете кто-то сидел. Один.

– Гас?

– А, привет, Куп, – сказал Гас, вздрогнув от неожиданности. – Извини. Купер.

– Да ладно, зови как хочешь. Ты тут учишься или что?

– Мм-м… – Гас поглядел вокруг, как будто не был уверен, что ему можно тут сидеть. – Ну да. – И тут же помотал головой. – Нет. Вообще-то, нет.

– Можно к тебе?

– Конечно!

Купер подтащил стул, сел рядом с Гасом и открыл пакет с едой. Достал оттуда батончик с орехами, сорвал обёртку, разломил и положил перед Гасом одну половину.

– Ну как жизнь?

– Да так, помаленьку.

– Чем занимался вчера вечером?

– Уроками. Но на самом деле прятался от бабули. А ты?

Нет, Купер пока не мог рассказать про эмблему, про катастрофы и про сложные конспирологические теории, которые не давали покоя им с сестрой. Без конкретных фактов это прозвучало бы как бред сумасшедшего.

– Да тоже учился. Мать стояла над душой.

– А чего это ты не в столовой? – спросил Гас. – Зак тебя не потеряет?

Купер помотал головой.

– Не-а. Он привык, что я не везде с ним хожу. Знает, что мне надо иногда побыть одному.

– Ну, если зайдёт сюда, я спрячусь. – Гас притворился, что смотрит, есть ли место в пакете с едой.

Купер тихо засмеялся.

– Странно всё как-то… Раньше мы с Заком всё делали вместе. Я часто у него зависал, особенно когда предки ругались. Но когда отец от нас ушёл, мне стало с ним тяжело. Как будто он… слишком много знает. Хотя это бред, конечно.

Гас откусил батончик.

Купер подумал, не рассказать ли Гасу про тот вечер перед самым уходом отца. Про тот случай, память о котором теперь, как призрак, вставала между ним и Заком при каждой встрече. С одной стороны, хорошо, что Гас не знает мерзких подробностей об их семье. С другой – он, кажется, единственный человек, который сможет понять. Который не станет отводить глаза или делать вид, что ничего не случилось.

Потому что Гас знает, каково это – чувствовать себя невидимым. Ненужным.

Гас молча жевал. Он, кажется, ничего не собирался выспрашивать – просто сидел и ждал, пока Купер сам решит, что делать дальше.

– Ну, в общем… когда нам с Заком было по девять лет, кое-что случилось. Мама тогда уехала на пару недель, потому что бабушка упала и сломала ногу. Папе пришлось остаться и делать всё по дому. Когда он работал, друзья и соседи помогали, присматривали за нами с Джесс. Один раз в пятницу папе надо было задержаться на работе допоздна. И он отправил меня ночевать к Заку, а Джесс – к какой-то подружке.

Вспоминая тот вечер, Купер как будто заново ощутил весенний ветерок на коже. Это был один из первых тёплых дней в году – тех дней, когда родители заставляют надевать куртки, хотя дети прекрасно знают, что можно обойтись без них. Зак и Купер вместе выкатились из школьного автобуса, немножко постреляли из игрушечных пистолетов во дворе и пошли в дом переодеваться.

– После школы мы играли в бейсбол, и у меня тогда первый раз в жизни получился дабл[8]8
  Дабл – мощный удар в бейсболе, в результате которого бьющий перемещается сразу на вторую базу, продвигаясь через первую. Прим. ред.


[Закрыть]. Отец Зака очень старался, орал за двоих, раз уж мой не смог прийти. После игры мы пошли праздновать в кафешку, а потом решили ещё сходить в кино. Мне было так жалко, что папа застрял на работе, – он всегда любил кино… – Купера слегка замутило.

Отец часто обещал, что, когда сын станет постарше, они вместе посмотрят его любимые фильмы. «Классику», как он выражался: «Крёстного отца», «Касабланку», «Гражданина Кейна».

Гас немного поёрзал на стуле, но его поза выражала сочувствие, а не желание поскорей закончить разговор.

– В общем, фильм кончился и мы пошли на выход. Мы с Заком вспоминали самые смешные места. Его папе, по-моему, кино не очень понравилось, но он всё равно смеялся вместе с нами. И вдруг возле гардероба я заметил одного человека… Он был прямо вылитый мой отец. Серьёзно, я сначала даже подумал: «Ух ты, двойник!»

В сущности, Купер мог бы на этом остановиться. Угадать развязку истории было нетрудно. Но мальчику хотелось выговориться. Гас по-прежнему слушал внимательно, не сводя с Купера глаз, и тот решил, что теперь уже надо рассказать до конца.

– И вот я смотрю на этого чувака, а он приглаживает волосы точно так же, как мой отец. А я думаю: «Круто, даже жесты похожи!» А потом он кашляет, прикрывает рот, и на руке у него обручальное кольцо, точь-в-точь папино. Потом он одевается, а я всё думаю: «Откуда у этого парня папина куртка?»

– Ох, чёрт, – вздохнул Гас.

– А Зак с отцом смотрят на меня, потом на этого типа, потом снова на меня. А вокруг нас ходят люди. Ну, теперь я уже думаю: наверное, папа пришёл сюда за мной. Наверное, дома что-то случилось. И тут я вижу, как он выкидывает остатки попкорна и допивает колу. Он просто приходил смотреть кино.

Купер ненадолго замолчал. От воспоминания о первом из многочисленных обманов отца в горле встал тошнотворный ком.

Гас подался к нему через стол.

– Ну, отец-то тебя увидел?

– Увидел. Он повернулся к выходу – а там я стою как дурак с открытым ртом. Мы все долго-долго топтались на этом уродском пёстром ковре – знаешь, в кино всегда такие кладут. А потом отец просто повернулся и вышел, как будто и не заметил меня.

Гас легонько покачал головой.

– Ну и мы тоже ушли. Я ночевал у Зака, как и планировалось. Всё равно что бездомный какой. Стыдно было ужасно: родной отец меня и знать не хочет! Зак всё пытался меня взбодрить. Мы всю ночь играли на приставке, а его папа испёк нам печенье, но…

– А что было, когда вы с отцом снова встретились?

– Потом, утром, я вернулся домой, а он сидел на кухне за столом и пил кофе. Он на меня просто посмотрел и сказал: «Понимаешь ли, заботиться о вас с сестрой труднее, чем ты думаешь». Как будто это мы во всём виноваты!

– Да уж! А что сделала ваша мама, когда всё узнала?

Купер фыркнул.

– А я до тебя никому про это не рассказывал. В общем, с тех пор отец Зака вроде как назначил сам себя заместителем моего папаши. Он всё время меня зовёт: «Заходи, покидай с нами мяч». Даже уговаривал поехать на рыбалку с ним, его братом и Заком на все выходные. Я понимаю, что он хочет как лучше. Но теперь я к ним почти не хожу.

В доме у Тайсонов Купер чувствовал себя так, будто стоял посреди гостиной в одних трусах. Экспонат в музее неестественной семейной истории.

Он боялся, что и теперь, после откровенной беседы с Гасом, испытает то же чувство. Ведь он вывалил перед новым другом позорный, гадкий секрет, словно кучу зловонного мусора. Но Гасу, кажется, вовсе не было противно. Он и бровью не повёл.

Когда прозвенел звонок, Купер даже немного удивился, осознав, что до сих пор сидит тут. Он ждал привычной волны стыда и отвращения к себе, но в этот раз её не было. В дружелюбном молчании они с Гасом собрали остатки еды, а рассказанная Купером история так и осталась висеть в воздухе.

И ничего страшного не случилось.

Выходя из кабинета литературы, Гас положил руку Куперу на плечо, и они вдвоём зашагали на следующий урок.