Текст книги "Хватит быть для всех хорошей! Как выстроить личные границы и перестать делать то, чего не хочешь"

Братья и сестры

Братья и сестры могут быть как величайшим благословением, так и самым большим проклятием. Представьте себе всю любовь, которую вы испытываете к близким друзьям, сдобренную чувством долга, какой могут внушить только общее детство и кровное родство. Многие из нас обнаруживают, что легче всего быть грубыми по отношению к ним, потому что в детстве мы сначала ссорились из-за игрушек, затем из-за одежды, вопили: «Я ненавижу тебя!» – и часто даже дрались. Во многом нам стоит строить дружеские отношения как раз по модели общения с братьями и сестрами, потому что с ними мы не ограничены соображениями вежливости. Но обратная сторона такого изначального удобства состоит в том, что братья и сестры легко раздражают нас и им часто бывает трудно сказать «нет».

Мой дорогой младший братец, ныне выдающийся гражданин и великолепный человек, едва не свел меня с ума, когда целое лето прожил в моей квартире, устроившись на работу в универмаг в центре Лондона. Поначалу было приятно жить с ним вместе, но вскоре я обнаружила, что мне приходится мыть тарелки и чашки, оставленные в его комнате, а однажды я нашла мешок из доставки индийской еды под кроватью с моими тарелками, ножами и вилками внутри. У меня было такое чувство, что я ему мать.

Затем он завел обычай мочиться в куст перед входной дверью, когда возвращался домой по ночам, потому что единственный туалет находился рядом с моей спальней. Через несколько недель у нас завелись мухи, и я едва могла дышать, открывая дверь. «Извини, – сказал он, пожимая плечами, когда я выяснила, в чем дело. – Я не хотел тебя будить». Любого, кто не является членом семьи, тут же бы выставили из дома вместе с вещами. Но он же мой брат. Я люблю его. И я не хотела показаться сварливой мегерой. Я полила куст водой с хлоркой и сказала, что это не важно. Единственный положительный момент – я до сих пор (спустя пять лет) могу напоминать ему об этом инциденте, что и делаю ежемесячно.

«Брат часто просит у меня денег, – говорит Петра (24 года). – Он учится в университете, и я знаю, что у него действительно не хватает денег, а родители не спешат ими с ним делиться. Он считает, что я получаю неплохо, и это действительно так, но мне нужно платить за квартиру, покупать еду и все такое. Если я дам ему сотню фунтов, у меня самой не останется средств на прочие расходы. Но он же мой младший брат. Не думаю, что у меня хватит духу ответить ему отказом. Я устала напоминать ему, что надо бы вернуть долг. А он что-то мычит о том, что компенсирует мне затраты, когда закончит учиться, но до этого еще долго. В общей сложности за последние два года я дала ему тысячу двести фунтов. Когда я посчитала, мне стало не по себе – это же мои деньги! Но я очень люблю его, и мне не хочется думать, что он не сможет выбраться куда-нибудь с друзьями из-за того, что у него нет денег».

Партнеры

Через несколько месяцев после того, как мы начали встречаться с моим будущим мужем, я принимала ванну у него дома и случайно залила пол. Ничего страшного, просто переполнила ванну, а когда залезла в нее, часть горячей воды выплеснулась. Но я окаменела от страха. Буквально окаменела. Я извинилась раз пятнадцать-двадцать с таким видом, будто убила его любимого единорога. Через полгода я случайно постирала его джемпер в стиральной машине так, что он сел – тот самый джемпер, который мне ужасно не нравился. Я так хохотала при виде крошечного джемпера и его ярости, что, должно быть, у меня внутри что-то оборвалось. Суть в том, что между ванной и джемпером я перестала быть вежливой с ним.

Мы часто говорим о том, что медовый месяц в наших отношениях давно прошел, и да, это тяжело. Когда сама мысль о том, что ты увидишь своего бойфренда голым, перестает тебя возбуждать и ты не всегда вылезаешь из кровати, чтобы почистить зубы и освежить дыхание, ситуация меняется. Но примерно в то же время ты начинаешь терять страх перед тем, чтобы показаться по отношению к нему грубой.

Нельзя построить жизнь с человеком, которого боишься обидеть. Главное здесь – нащупать такую грубость, которая вас сближает. Когда наш медовый период закончился, мы с мужем (на тот момент бойфрендом) устроили друг другу своеобразную амнистию – шанс поделиться всеми неудобными фактами друг о друге, чтобы двигаться дальше. «На самом деле у меня нет A-уровня по экономике», – начала я, вспомнив, как солгала в начале наших отношений. «И мне не нравится засыпать, обнявшись», – добавила я, потому что за полгода с меня было достаточно затекшей шеи и ноющей спины, чтобы предпочесть комфорт «милоте». «И я считаю, что тот паб в Ватерлоо, который ты обожаешь, – худшее место на свете, в каких я когда-либо пила».

Я сказала это милым тоном, а также много раз повторила, как сильно его люблю. Потом попросила его сделать то же самое. Поначалу он говорил неуверенно, словно ожидая подвоха, но под конец признался, что, на его взгляд, мой чай никуда не годится (и это верно), что он не хочет слушать Тейлор Свифт каждый божий день (мы до сих пор спорим по этому поводу) и что, когда я подшучиваю над ним, он иногда обижается.

Грубость (то есть в данном случае искренность) по поводу того, что другие пары могут скрывать, – основание, на котором держится наш брак. И хотя наш брак очень, очень далек от совершенства, это нам помогает.

Теперь мы устраиваем такой «брачный техосмотр» каждую пару месяцев. Мы ждем, пока у нас обоих не будет превосходное настроение, когда мы испытываем особую нежность друг к другу, а затем отправляемся куда-нибудь обедать, заказываем бутылку вина и говорим о том, что работает, что не работает, что мы хотим изменить и что хотели бы делать почаще. Моему мужу не всегда это дается легко – он один из тех, кто любит все усложнять по жизни, – но он охотно скажет вам (по крайней мере, признается мне), что это центральная часть наших отношений.

Большая семья

Каждый год, когда деревья желтеют, а температура понижается, люди по всему миру мысленно готовятся вернуться в дом родителей, чтобы подвергнуться граду неудобных, обидных и разочаровывающих вопросов со стороны родственников. Праздничный стол на День благодарения или Рождество – единственное место, где рядом друг с другом могут сидеть гомосексуал-веган и самый упертый последователь Найджела Фаража. Есть что-то привлекательное в идее, что ради праздника преодолеваются политические разногласия, но в реальности такие посиделки выявляют все самое худшее в нас. Те, кто настроен более консервативно и придерживается взглядов «старой школы», отчаянно пытаются доказать, что не предают свои ценности, но сдерживаются, чтобы не поднимать шум, а левые либералы, вроде нас, напрягаются настолько, что готовы взорваться в любой момент, и обижаются на высказывания, которые в другое время могли бы пропустить мимо ушей.

Овладеть «силой грубости» не означает ввязываться в драку всякий раз, как ее кто-то начинает. На самом деле это означает противоположное. Сила грубости – это не предоставлять людям то, что они хотят, если только вы не хотите этого сами или если на то есть веские причины. Когда какой-нибудь не слишком близкий родственник начинает «дебаты» по поводу иммиграции, феминизма или чего-то еще, самое грубое, что вы можете сделать, – это отказаться от них, улыбнуться и сказать: «Не уверена, что эта тема уместна за столом, дядя Саймон. Еще горошка?»

Стараться «просветить» людей вокруг себя и доказать, почему их взгляды на самом деле чушь, конечно, благородно, но вряд ли вам это удастся, если вас не готовы выслушать. Вместо этого вы только лишний раз убедите их в мысли о том, что отличаетесь нетерпимостью или эмоционально несдержанны. Если кто-то за обедом действительно выказывает желание ознакомиться с вашими взглядами, тогда вы можете прочитать лекцию, опровергнуть кое-какие факты относительно иммиграции или Брексита, только перед этим морально подготовьтесь к эмоциональному напряжению. Действительно ли это стоит того? Или вас подталкивают к неправильному виду грубости, из-за чего вы только подкинете дров в жаркие рассуждения о том, «какие жалкие дети эти миллениалы»?

Нелегко сидеть за одним столом с тем, чьи взгляды вы считаете возмутительными, но нет смысла тратить время и энергию на то, чтобы изменить их такими спорами. Если вы хотите кого-то в чем-то убедить, то первым делом нужно показать себя спокойным, рассудительным и разумным человеком. Возможно, будет не совсем честно, но это так.

Вы также полностью вправе проявлять грубость в том, чтобы не вступать в дискуссию. Если есть возможность встать, улыбнуться и выйти, так и поступите. Если такой возможности нет, повернитесь и поговорите с кем-то еще за столом или смените тему беседы. Вы никому ничего не должны доказывать, даже за обеденным столом. Не нужно пытаться делать вид, что вам приятен напряженный разговор, или полагаться на доброе старое правило «никакой религии или политики за столом». Можно быть гораздо честнее. «Мне не хочется говорить об этом» или «Я не уверена, что нам обоим станет лучше от этого разговора» – так вы быстрее добьетесь своего, и к тому же с легким намеком «я здесь настоящая взрослая».

Матери и дети

У меня почти идеальная мать. Конечно, она ошибалась – ничто человеческое ей не чуждо. И хотя временами мы кричали друг на друга, а я неделями считала ее своим смертельным врагом, сейчас, когда мне почти тридцать, я воспринимаю маму как одну из самых близких подруг. Оглядываясь назад, я в целом считаю, что у меня было счастливое детство.

Но мама, похоже, придерживается немного иных взглядов. Она ощущает себя невероятно виноватой за то, что работала, когда мы были маленькими. Ей не хотелось оставлять всех своих планов и желаний, посвятив себя полностью детям, пока ее младшему не исполнился 21 год. Все, что меня больше всего в ней восхищает, – ее карьера, социальная активность, умение жить на полную катушку, несмотря на детей, – об этом она сама сожалеет. Я воспринимаю ее как архетипического «грубого родителя», но сама она охотнее скажет, что все испортила и у нее почти никогда ничего не получалось как следует.

У меня самой нет детей, так что было бы неправильно давать какие-то советы о том, как обращаться с ними, но насколько я могу судить со стороны, в отличие от многих других вещей в жизни, быть родителем – это обладать способностью считать, что ты ошибаешься, когда поступаешь совершенно правильно. Ты можешь быть полностью убеждена, что имеешь право тратить время на себя или друзей, чтобы сохранить здравый рассудок, но каждый раз, когда в туалете бара тайком рассматриваешь фотографии своего ребенка, понимаешь, что поступаешь неправильно и для матери так вести себя недопустимо.

Когда ты становишься матерью, вдруг оказывается, что тебе нужно заботиться как о себе, так и о своем ребенке. Мир на время превращается в твоего врага: в место, полное физических и эмоциональных барьеров, будь то лестничный пролет без приспособления для подъема коляски или незнакомые люди, которые вдруг решили прокомментировать твой выбор кормления грудью или из бутылочки или расписание сна твоего ребенка. И твой выбор в этот период – либо погрузиться в чувство вины, либо постараться усвоить силу грубости. Большинство женщин, выбравших путь грубости, утверждают, что стали более смелыми и уверенными в себе, после того как у них родились дети.

Софи 35 лет, и у нее одна дочь. Она поведала мне историю, которую можно назвать примером того, как материнство вдохновляет на перемены: «Я сидела в кафе с дочерью, которой тогда было несколько месяцев. Она едва спала ночью накануне, но наконец-то задремала в коляске и даже не шевелилась. Я играла на телефоне, смотрела, как люди проводят выходные, и завидовала всем, кто заходил в бар и кому не нужно было засовывать салфетки в бюстгальтер, чтобы промокнуть молоко. Одна женщина за соседним столиком сказала мужу: „Печально видеть, как в наши дни матери заняты лишь своими телефонами“, – и я потеряла контроль над собой.

Я человек не конфликтный, мне не нравится ссориться. Но так этого оставить я не могла. Вступив в разговор, я сказала, что несколько дней находилась одна с ребенком, потому что муж уехал, и сейчас впервые за все это время могу отдохнуть. И вообще, это не ее дело и пусть меня оставят в покое. Женщина была ошарашена, а затем извинилась. Потом они ушли. А я почувствовала победный восторг, потому что всегда была из тех, кто придумывал хороший ответ четыре часа спустя, или прикусывала язык, потому что не хотела спорить. Но вот я только что накричала на совершенно незнакомого человека за то, что меня укоряли как мать».

Самый главный вопрос, который заинтересовал меня в этой истории, – как Софи ощущала себя потом. Пожалела ли она о том, что утратила контроль над собой и дала волю своему гневу? Очевидно, нет. «Не надо было кричать, – сказала она. – Нужно было высказать это спокойно. Но я рада, что сказала хоть что-то. И, честно, если выбор был между тем, чтобы выйти из себя или ничего не говорить, я рада, что вышла из себя. Этой женщине нужно было узнать, что нельзя укорять людей в том, что они плохие родители, просто так, ради смеха».

Возможно, Софи выбрала слишком агрессивное проявление грубости, но верно и то, что желание сказать что-то в ответ задевшему ваши чувства человеку разъедает вас изнутри и иногда приходится реагировать в полную силу. До тех пор пока эта сила не физическая, нет смысла чувствовать себя виноватой.

Как поступать лучше

Поскольку страх показаться грубыми, скорее всего, достался нам от родителей (да, они иногда умеют наломать дров), получается, что в нашей власти передавать или нет его своим детям. Об этом задумываются многие родители, с которыми я разговаривала, и многие пытаются бороться с этим явлением в следующем поколении.

Чаще всего я слышала от родителей, что они больше не заставляют своих малышей целовать или обнимать родственников и знакомых, если им этого не хочется. «Меня всегда заставляли целовать всех знакомых родителей и родственников на прощание, когда мы уходили из гостей», – вспоминает Софи, у которой сейчас две дочери.

«Я до сих стараюсь уйти из гостей, не попрощавшись, потому что ненавижу это. Когда моя дочь была меньше, я прочитала статью о том, что не нужно заставлять детей целовать или обнимать кого-то, если им этого не хочется, чтобы они усвоили концепцию автономии своего тела. Легче всего их обучить этому с самого раннего возраста. Когда я прочитала это, в моей голове что-то щелкнуло, но заодно я ощутила негодование, как будто меня в детстве подвели. Мои родители ставили чувства других взрослых выше моих. Они учили меня – очевидно, не осознавая этого, – что грубо воздерживаться от физических контактов с людьми, и я продолжала верить в это большую часть своей жизни.

Своих дочерей я прошу просто вежливо попрощаться или помахать рукой. Некоторые наши родственники обижаются, когда предлагают обняться, а им отказывают, но поскольку я делаю это ради дочерей, то совершенно не боюсь показаться грубой. Я до сих пор обнимаюсь или целуюсь с людьми в гостях, даже когда мне это неприятно, потому что не могу быть грубой ради себя самой. Но я могу быть грубой ради детей, и мне нравится думать, что стремление угождать закончится на мне».

Способность быть грубой ради детей, когда ты всегда с трудом заставляла себя быть грубой, – общая тема, и отказываться от укоренившихся привычек гораздо эффективнее, если делаешь это не для себя. Более чем отрадно видеть, что многие родители учат детей важности автономии своего тела. Не заставляя их обниматься или целоваться с чужими людьми, вы даете им ценный урок и говорите, что комфорт при этом гораздо важнее, чем возможная обида от отказа в физическом контакте. Чем раньше мы обучим детей этому, тем меньше вероятность, что они будут мириться с нежелательным физическим вниманием к себе во взрослом возрасте.

Правильный вид грубости: по отношению к родственникам

– Не позволяйте своим родным делать и говорить что угодно, только потому что вы родственники. Да, семья важна, но любой, кто заставляет вас плохо думать о себе или своей жизни, – потенциальный объект для проявления грубости.

– Некоторые люди не близки со своими родными. Это нормально. Вы не поступаете неправильно, если не слишком ладите со своими братьями и сестрами или если не считаете свою мать близкой подругой. Иногда близкими становятся только те люди, которых вы сами выбираете.

– Чужая семья – потемки, в которых трудно ориентироваться, и вполне нормально, если вы так и не научитесь ладить с родственниками своих партнеров.

– Тем не менее партнер должен быть на вашей стороне или, по крайней мере, стараться активно сглаживать возможные трения между вами и его семьей. Как говорится, проблема не со свекровью, проблема с мужем.

– Завести свою семью (или скорее расширить ее, продолжив свой род, – два человека вполне могут быть отдельной семьей) – дело пугающее, но это шанс для вас исправить то, что в вашем собственном детстве было неидеальным.

– Легко проявлять категоричность в отношении своего детства: либо оно было счастливым, либо несчастливым. Но в реальности, скорее всего, в нем были как светлые, так и темные стороны. Необходимость поговорить с родителями о не совсем благоприятных сторонах вашего детства не означает, что вы неблагодарны.

Меган Маркл, она же герцогиня Сассекская

Меган Маркл родилась в 1981 году в Лос-Анджелесе, Калифорния. Потом в возрасте тридцати с лишним лет познакомилась с принцем, влюбилась – и весь мир потерял рассудок.

«Требовательная герцогиня», «капризная роженица», «нахальная принцесса» – оскорбительные прозвища возникали одно за другим и иногда даже звучали из уст членов ее семьи. В прессе раз за разом ее подвергали жесточайшей критике лишь за то, что она не посмела отказаться от своей индивидуальности и ценностей (она убежденная феминистка). Если она чихает, то распространяет микробы среди невинных людей. Если достает салфетку, то равнодушна к массовой вырубке деревьев. Конечно, здесь я преувеличиваю, но ненамного.

Я бы назвала Меган своей родственной душой в том смысле, что она не груба по природе. Только начав принимать участие в жизни королевской семьи, она делала практически все возможное, чтобы понравиться британской публике. Помните, как она отправилась на какое-то мероприятие через несколько дней после свадьбы, надев самые ужасные в мире «голые» колготки телесного цвета? Помните, как весь день провела в поезде с бабушкой мужа? И улыбалась детям день за днем? Потом она, как и я когда-то, и, как надеюсь, и вы, поняла, что с нее хватит. Поняла, что улыбки, помахивания рукой и милый вид не дадут ей того, что она хочет (а она хотела лишь выйти замуж за любимого мужчину, помочь своей семье с обязанностями и продолжать жить собственной жизнью). Поэтому она усвоила силу грубости.

Начиналось все с малого. Насколько, конечно, малым может быть выпуск Vogue c многочисленными фотографиями активисток и меняющих мир женщин. Потом они с Гарри начали жить по собственным правилам – основали свой благотворительный фонд, переделали дом, сняли благотворительное видео с Эдом Шираном (за это мы, конечно, вас не прощаем, но всем нам свойственны ошибки). Пресса предсказуемо взбесилась. Их порицали за то, что они посмели сделать ремонт, а проникшие в онлайн-публикации подробности соседствовали со словами «деньги налогоплательщиков», как если бы вся остальная деятельность членов королевской семьи не имела никакого отношения к деньгам налогоплательщиков. Эффект от обложки Vogue был испорчен публичной критикой, порицающей их за использование частного самолета. Решение не устраивать общественной шумихи из рождения сына породило вопли о том, что они «должны» нам фотографии своего ребенка, и едкие замечания о фигуре Меган после родов.

Многие на месте Меган, ужаснувшись такому шквалу критики, поспешили бы забиться в раковину и забыть о любых проявлениях грубости. Но Меган не такая. Вместо этого они с Гарри предприняли беспрецедентный шаг и наняли юриста – своего собственного, а не из фирмы, услугами которой стандартно пользуется королевское семейство, – и заявили, что Меган – именно Меган – подает в суд на Mail on Sunday за публикацию письма ее отца, Томаса Маркла, без ее согласия.

В заявлении, объясняющем, почему они с Меган так поступили, Гарри писал:

«Хотя такое действие может быть небезопасным, оно справедливое. Мой глубочайший страх – увидеть повторение истории. Я видел, что происходит, когда кого-то, кого ты любишь, коммерциализируют до такой степени, что его уже не воспринимают как настоящего человека. Я потерял свою мать, а теперь наблюдаю, как жена становится жертвой тех же мощных сил».

На судебном иске история не закончилась. Несколько недель спустя пара отправилась в пресс-тур по Южной Африке в сопровождении журналиста Тома Брэдби. Во время съемок документального фильма он попросил Меган поделиться своими впечатлениями по поводу вхождения в королевское семейство. Меган ответила честно и предпочла поведать истину, вместо того чтобы щадить чьи-то чувства в той манере, которая всегда заставляет меня махать руками от злости. «Спасибо, что спросили о том, каково мне, – сказала она на камеру. – Не так уж много людей интересовались этим».

В этот момент Меган стала «иконой» силы грубости.

Социальные сети, пресса, вся страна взорвались: «неблагодарная», «испорченная», «урвавшая титул». Комментаторы задавали вопрос, как женщина с таким количеством денег вообще смеет говорить о том, что у нее бывают трудные времена, и отвергать гостеприимство британской королевской семьи. И хотя Южная Африка, то есть страна со своей долей социальных проблем, пожалуй, не самый лучший фон для разговора о борьбе, Меган нарушила правило номер один членов королевского семейства: она открыто и свободно заговорила о своих чувствах, а не повторила отполированное высказывание, составленное для нее профессионалами. Это был ее собственный голос. Смелый, отважный, блистательный и грубый.

На следующий день я ехала в лифте на работе, и женщина передо мной печатала в WhatsApp своим знакомым: «Вы уже видели?» – «Да, ненавижу ее», – отвечала знакомая. «И я, – писала женщина. – Неблагодарная сволочь. И эти ее платья-рубашки мне противны».

Я была шокирована тем, что радикальная честность Меган пробудила такую слепую ярость в совершенно незнакомых ей людях. Но предполагаю, в этом гнетущая реальность проявления грубости. Люди злятся и обижаются на вашу грубость, совершенно не отдавая себе отчета в том, почему они испытывают такие чувства. Их злость выплескивается без всяких оправданий или анализа, и вам просто приходится с этим жить.

Вот почему Меган – икона грубости. Она, возможно, одна из самых вежливых ныне живущих людей Великобритании. Она буквально проводит все дни напролет за тем, что пожимает руки, улыбается детям и участвует в скучных беседах с незнакомцами. Ее занятие – быть очаровательной. Но при этом она все еще груба, по крайней мере в том смысле, в котором мы обсуждаем это понятие. У нее есть свои внутренние границы, и, если кто-то пересекает их, она дает понять, что так поступать недопустимо. Меган – прекрасный пример того, что грубая женщина не обязательно должна быть отталкивающей или обладать плохими манерами. Можно по-прежнему быть милой, щедрой и вежливой, но на своих условиях.

Примечание: Во время написания книги Гарри и Меган вручили королевскому семейству свое заявление – наивысший, кульминационный жест хорошо рассчитанной грубости. Как и следовало ожидать, Меган снова принялись порицать и осыпать самыми разными оскорблениями, как это бывает, когда женщины поступают так, как считают нужным. Переезд в Канаду, контракт на озвучивание с Disney и присутствие любящего человека рядом говорят о том, что грубость была совершенно оправданна.