Текст книги "Популярна и влюблена"

Глава 8

– Не могу поверить. Ты уверена, что правильно его расслышала? – Райнер ходит из угла в угол по своей гостиной, его ладони сжаты в кулаки.

Я сижу на диване, прижав колени к груди.

– Это то, что он сказал. Джордан Уайлдер.

– Зачем им нанимать Джордана? Я думал, им был нужен кто-то неизвестный.

Райнер останавливается и смотрит на меня. Я пожимаю плечами.

– Понятия не имею. Тебе лучше спросить своего отца. – Я вспоминаю слова Уайатта: «Он – сын продюсера».

Глаза Райнера вспыхивают.

– Ты думаешь, он знал об этом?

– Ну, он же продюсер, правда? – Я подношу большой палец ко рту и грызу ноготь. Это одна из моих вредных привычек. Лилианна постоянно кричит на меня из-за этого. Я пыталась объяснить ей – раз Август на заброшенном острове и некое племя, возможно, хочет ее убить, она тоже будет грызть ногти, но Лилианна на это не повелась.

– Он не стал бы со мной так поступать. Он знает о Джордане.

– Что произошло? – спрашиваю я.

Райнер раскрывается прямо у меня на глазах. Он попросил меня поужинать с ним, и я просто решила рассказать ему о своем утре и о визите Уайатта, когда у меня вырвалось имя Джордана.

Я никогда не видела Райнера таким. Обычно он спокоен, невозмутим и собран. Но одно только упоминание имени этого парня сводит его с ума.

Я знаю про слухи о Джордане и Бритни, но Райнер сам сказал, что он больше не с ней. И как бы то ни было, Райнер не похож на парня, который может потерять контроль над собой из-за слухов. Если, конечно, это только слухи.

Он смотрит на меня так, как будто забыл, что я тоже здесь.

– Ничего, – говорит он. – Мы вместе снимались в сериале. Это не важно.

– Судя по тому, как ты расхаживаешь по гостиной, это все же важно.

– Я не хочу, чтобы этот фильм пошел ко дну из-за его дури, только и всего.

– Какой дури?

Глаза Райнера вспыхивают, а затем гаснут, словно погашенный фитиль, и он плюхается на диван рядом со мной.

– Прости, – говорит он. – Я просто терпеть его не могу.

Он поднимает голову, и теперь на его губах легкая улыбка. Я вдруг осознаю, что я впервые увидела Райнера разгневанным. Это странное открытие. Будто он стал больше похож на обычного человека. Не такого идеального. Но это не отталкивает, а наоборот, привлекает. Мне нравится тот факт, что он открыл мне ту часть себя, которую другие не видят. Что и у него есть свои демоны. Видимо, Джордан Уайлдер – один из них.

– Эй, – говорю я. Дотягиваюсь до его плеча и кладу на него руку. – Если это так для тебя важно, почему бы нам что-нибудь не предпринять?

Он смотрит на меня. Его глаза сужаются.

– Что ты имеешь в виду?

Я прикусываю нижнюю губу. Мне не верится, что я собираюсь это предложить, но я думаю о том, что Райнер вчера сказал – мы в одной лодке. Сидя здесь, на этом диване, я думаю – понимаю – что готова сделать для него что угодно.

– Я провалю наше совместное чтение, – говорю я.

Райнер открывает рот, чтобы что-то сказать, но снова закрывает. Он смотрит на меня, и мгновение тянется так долго, что мне кажется – я сейчас закричу. Но он качает головой, губы растягиваются в улыбке.

– Я не могу тебя об этом просить, – говорит он.

– Ты и не просишь.

Райнер издает какой-то звук, нечто среднее между смешком и выдохом.

– Ты не сделаешь этого, – произносит он. – Я не могу тебе позволить. Особенно учитывая твои нынешние взаимоотношения с Уайаттом.

Я думаю о нашем утреннем разговоре. Райнер кладет руку на мое плечо, а затем она скользит к предплечью. Готова поспорить, он чувствует мурашки, появляющиеся там, где он проводит пальцами. Вдруг я понимаю, как много мы касались друг друга на съемочной площадке и как мало – вне ее. Я ждала поцелуя Август и Ноя с тех пор, как мы здесь оказались, и я знаю, что он будет. Они доберутся до этого момента, даже если мы – нет.

– Мне просто придется надеяться на то, что идиотизм Джордана скажет все сам за себя.

– Ладно. – Я киваю. Затем продолжаю, просто чтобы сменить тему: – Думаю, в следующие выходные приедут мои друзья.

– Джейк и Кассандра? – Райнер смотрит на меня, и я чувствую, как что-то просыпается у меня в груди. Я даже не помню, чтобы так часто о них говорила. – Это отлично.

– Ты будешь здесь? – Я тереблю угол подушки.

– Да, – тихо произносит он. – И я буду рад с ними познакомиться.

Я смотрю на него. Он улыбается.

– Я не прошу об этом, – говорю я.

Он склоняет голову набок.

– Но хочешь попросить.

Я сержусь на себя. На то, что кровь бежит по жилам быстрее.

– Они замечательные, – говорю я, потому что не знаю, что еще сказать. – Мы с Кассандрой были друзьями всю жизнь, а Джейк…

Райнер замечает мою паузу.

– Ты так и не объяснила, кто он. Бывший?

– Нет, – поспешно отвечаю я. – Просто так странно быть вдали от них. До сих пор они знали обо мне всё.

– Это тяжело, – замечает он. – В этом мире нелегко поддерживать отношения.

– Да уж. И Кассандра просто… Она увидела эти дурацкие фото в таблоиде. – Я уже рассказала Райнеру о нашей с Уайаттом стычке, но упомянула Джордана до того, как смогла услышать его реакцию. Теперь я очень хочу узнать, что он думает об этих фотографиях. О том, что весь мир считает, что мы можем быть вместе.

– Любая пресса – хорошая пресса, не правда ли?

– Разве не так: «Вовсе не любая пресса – хорошая пресса?».

Он пожимает плечами.

– Не помню. Она что, расстроилась?

Опускаю взгляд. Чувствую, как мои щеки заливает краска.

– Она решила, что я ей не все рассказываю.

Поднимаю глаза и вижу, что Райнер пристально на меня смотрит. Его улыбка немного увяла, и он кажется сосредоточенным.

– И ты рассказала?

– Ты знаешь, что те фото вырвали из контекста, – говорю я. – А Уайатт слишком серьезно их воспринял. Ты любезно предложил мне фуфайку, и то, что ты взял меня за руку, было просто…

Он поднимает свою руку со спинки дивана и накрывает ею мою, лежащую на колене.

– Ты мне нравишься, – произносит он.

Я смотрю на его руку, а потом на него. Такое ощущение, что все волоски на моем теле разом поднялись. Когда я наконец открываю рот, мои слова звучат жалко, как фейерверк, который едва загорается и сразу тухнет.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты милая, – говорит он. – Умная. И талантливая. Мне нравится твоя храбрость и твоя скромность. Мне нравится, как все это для тебя в новинку. Ты такая настоящая.

В его тоне спокойствие и искренняя мягкость, которая заставляет меня думать, что он хочет как можно легче отделаться от меня. Что он догадался о моей неуместной влюбленности и пытается оставить это позади. Что он хочет дать мне понять, не говоря открыто, что мы должны быть просто друзьями. Уайатт был прав. Все, кроме меня, знают, что для нас быть вместе – плохая идея.

– Спасибо, – отвечаю я, потому что понятия не имею, что еще сказать.

Он посмеивается.

– Что ж, не за что.

Он убирает свою руку. Я моментально жалею, что он это сделал.

– Давай останемся здесь, – говорит он. – Кажется, у меня есть суши в холодильнике. Хочешь есть?

Я киваю.

– Умираю с голоду.

Мой голос звучит хрипло, во рту пересохло. Но в животе урчит при одной мысли о еде. Я пытаюсь подавить свое смущение, избавиться от него. В конце концов, я актриса.

Райнер идет в кухню и возится с контейнерами. Поворачиваюсь на диване, чтобы посмотреть на него.

– Может, у тебя там еще и пицца есть? – спрашиваю я.

Райнер смеется.

– Мне же завтра нужно быть в плавках. – Он стоит перед кухонным столом и приподнимает свою синюю футболку, открывая идеальный пресс, и дважды хлопает себя по животу, словно у него пивное брюшко, но я не вижу ничего, кроме мышц. Я моргаю и отворачиваюсь.

– Нелегко быть тобой, – говорю я, стараясь, чтобы голос звучал шутливо и непринужденно.

Он улыбается.

– У меня хотя бы есть ты.

Я усаживаюсь на диване по-турецки. Голова раскалывается от мыслей. Райнер. Джейк. Проблемы с Джорданом. И я все еще переживаю за завтрашний день. Визит Уайатта до сих пор не идет у меня из памяти и висит надо мной, словно облако дыма. Я должна стать лучше. Должна.

Райнер возвращается с кучей роллов, соевыми бобами эдамаме и какой-то зеленой склизкой лапшой, которая, по его словам, зовется салатом из морских водорослей. Гадость. Слава богу, это единственная противная еда.

– Эй, – говорю я, запихивая в рот яичный ролл. – Не хочешь отрепетировать пару реплик?

– Сейчас?

Я жую.

– Ага.

Он пожимает плечами.

– Конечно, если ты хочешь. Не устала?

– Устала, – отвечаю я. – Но Уайатт…

Райнер берет палочками ролл с тунцом.

– Что я говорил тебе о том, чтобы ты не позволяла Уайатту задевать себя, Пи Джи? Ты не можешь постоянно так поступать.

– Знаю, – говорю я. – Но думаю, он прав. Со мной на съемках что-то не так. И я не понимаю, что именно.

Райнер качает головой, все еще жуя.

– Будь снисходительней к себе, – говорит он, когда проглатывает ролл. – Это твой первый фильм. Тебе многое нужно переварить.

Райнер встает и подходит к окну. Останавливается и полностью раздвигает занавески. Я выхожу на веранду только по утрам, ночью – никогда. Сейчас снаружи темно. Я пропустила сегодняшний закат, а они здесь великолепны. Тысяча оттенков розового, красного и оранжевого озаряют небо. Намного ярче, чем на рассвете. Будто небо успело с утра приобрести фактуру и глубину. Все цвета вечером мощнее.

– Вот, так лучше. – Райнер снова усаживается на диван рядом со мной и берет свои палочки. – Итак, что именно ты хочешь отрепетировать?

– Что угодно? Всё.

Райнер отставляет свои суши.

– Знаешь, в чем твоя проблема?

– Секущиеся волосы?

Он качает головой.

– Ты сама не веришь, что можешь справиться.

Я на минуту умолкаю.

– Ты ждешь, когда Уайатт погладит тебя по головке, но этого не случится, пока ты не начнешь думать, что сможешь все.

– В общем, ты признаешь, что я ужасна, – говорю я.

Он закатывает глаза.

– Скорее, невыносима. Слушай, я думаю, ты отличная. Я думаю, ты делаешь замечательную работу. Но я хочу, чтобы тебе это нравилось. – Он смотрит на меня дольше, чем нужно. Я ощущаю, как сердце бьется у меня в горле. – Я хочу, чтобы ты была здесь счастлива.

Мы ужинаем и репетируем. Райнер говорит свои слова, ест сашими во время пауз и ободряюще на меня смотрит, когда я выдаю ответные фразы.

– Видишь? – произносит он, когда мы доигрываем сцену. – Никаких проблем.

Я хочу сказать ему, что проблема есть. Очень даже большая проблема: я все равно боюсь кого-нибудь подвести.

На кону слишком многое. Уайатт сказал мне об этом. Каждый таблоид говорит мне об этом, как и фан-сайт «Запертых». Райнер, похоже, этого не замечает. От того, как он подходит к этому фильму, к роли Ноя, создается впечатление, что это его вторая кожа. Что он все это делал уже миллион раз. Я понимаю, что так оно и есть.

Мы проходимся по репликам снова и снова. До тех пор, пока не наступает два часа ночи; до тех пор, пока до моего визита к Лилианне и перевоплощения в Август почти не остается времени.

Райнер провожает меня до двери. Мы оба почти засыпаем, у обоих затуманенный взгляд. И вдруг он делает то, что еще не делал. Он притягивает меня к себе и обнимает. Не быстрое и легкое объятие, а долгое, которое заставляет меня обхватить его шею и встать на мыски. Я вдыхаю его запах – Райнер пахнет и тепло, и сладко, и остро. Прячу лицо у него на груди и чувствую, что он обнимает меня еще крепче. И когда я уже думаю, что этого не случится, Райнер отпускает меня, я бреду к себе и оказываюсь в объятиях утра.

Глава 9

Сейчас утро четверга, и я сижу в кресле у Лилианны. Она набрасывается на мои волосы, безжалостно терзая их щеткой, и допрашивает, как проходит неделя. Но я не против. Во-первых, мой скальп, кажется, уже онемел после всех проведенных здесь часов, а во-вторых, мы говорим о Райнере.

Эту неделю мы снимались без остановки, но между нами теперь все иначе. Ладно, хорошо, может быть, он хочет, чтобы мы были друзьями. Но я не могу перестать думать, что моя влюбленность не так уж и безнадежна. Он флиртовал со мной всю неделю. На площадке пользовался любым случаем, чтобы меня коснуться. Я вижу, что это беспокоит Уайатта, да и вообще за нами многие наблюдают, но так было и раньше. Впервые я хочу просто расслабиться и насладиться всем этим. Я не знаю точно, что между нами происходит, но сейчас это, наверное, и хорошо.

Я думаю о вчерашнем дне, когда мы снимали сцену у водопада. Все, что на нас было, – крохотные клочки одежды, и мы промерзли до костей. Солнца мы так и не дождались. Ко второму часу съемок мои зубы начали стучать, и в перерывах между дублями Райнер обхватывал меня рукой и прижимал к груди, чтобы согреть.

– Он милый, – говорю я, глядя на Лилианну.

Она буравит меня взглядом.

– Между вами что-то назревает.

Я смеюсь. Но не говорю «нет». Я собираюсь рассказать ей о вчерашнем, когда раздается стук в дверь. Это Джессика.

– Эй, Пэйдж, ты нужна нам.

Я бросаю взгляд на Лилианну.

– Я только что пришла сюда. – Поворачиваю часы циферблатом к себе. – До съемок еще полтора часа.

Джессика улыбается.

– Джордан Уайлдер пришел на площадку раньше, – говорит она. – У тебя скоро проверка на «химию» с ним, так что все сдвинулось. Мы и так выбились из графика.

Я думаю о своем разговоре с Райнером в прошлые выходные. И как я сказала ему, что могу завалить прослушивание Джордана. Я знаю, что он отказался, но чем больше времени проходит, тем больше я уверена в том, что сделаю это для него. Сейчас нам на съемках комфортно, и мы не можем рисковать. Я не могу рисковать.

Киваю Джессике.

– Я скоро приду.

Джессика прикусывает губу, и я вижу, что она опускает взгляд.

– Прямо сейчас, – произносит она тихо и снова смотрит на меня. – Извини, просто Уайатт сказал, что нужно начинать сейчас.

Я встаю и вижу, как Лилианна пожимает плечами.

– Удачи, милая, – говорит она. – Будь всегда тверда с этим мальчиком. – Она делает паузу и оглядывает меня с головы до ног. – С ними обоими.

Джордан Уайлдер ниже, чем я думала, намного ниже. Определенно ниже Райнера. Он стоит у кромки воды, и восходящее солнце образует вокруг него ореол. Он поворачивается не сразу, но я знаю, что это он. Я понимаю это по шраму на шее, который начинается под ухом и спускается к челюсти. Если верить журналу Hollywood Insider, Джордан получил его в прошлом году в драке. Его арестовали за нарушение общественного порядка. Из-за этого и из-за продолжающейся тяжбы с родителями его имя постоянно мелькает на страницах таблоидов.

Хорошо, признаю, когда я впервые увидела реакцию Райнера на то, что Джордану могут дать роль, я решила побольше о нем узнать.

И вот что я нашла: Райнер не единственный, кому Джордан перешел дорогу. Далеко не единственный. Он в Голливуде уже давно, у него были связи со множеством актрис. И ко всему прочему эта семейная драма. Он отказался от родительской опеки из-за денег. Сидел в тюрьме. Список можно продолжить.

Наблюдая за ним, я даже издалека понимаю, что с ним будет много проблем. Я чувствую это.

Я иду туда, где Уайатт что-то повторяет с Райнером. Я не знаю, успокаивает ли меня тот факт, что он тоже на площадке, или пугает.

– Доброе утро, – говорю я. – Я не знала, что Джордан собирался прийти сегодня. – Мой голос дрожит. Я все еще не знаю, как мне держаться с Уайаттом.

Он не поднимает взгляда от сценария.

– Ваши пробы позже, – произносит Уайатт. – Сейчас мы снимаем.

Камден подходит к Уайатту, и я хватаю Райнера за плечо. Он сразу же обхватывает мою талию рукой, и я сглатываю, прежде чем снова получается о чем-то подумать.

– Он будет наблюдать? – спрашиваю я, слегка в панике.

Райнер перемещает руку мне на спину.

– Все в порядке, – произносит он, но выражение его лица, похоже, говорит о другом.

Я все еще держусь за его плечо и тянусь губами к уху.

– Ты говорил со своим отцом?

Райнер пристально разглядывает меня.

– Теперь ты беспокоишься?

Пожимаю плечами.

– Нет, но он выглядит…

– Скандально?

– Интригующе, – поправляю я.

– Дипломатично. – Райнер подмигивает и проводит рукой по моей спине. Это заставляет меня резко вдохнуть. Уайатт отворачивается от Камдена. Он смотрит на меня с усталым выражением лица; таким, какое я уже часто видела на этой неделе. Выражение, которое говорит «У меня нет времени на твои проблемы».

– А я все это время был уверен, что молодо выгляжу, – говорит Уайатт.

Рука Райнера все еще на мне, а я наблюдаю за Джорданом. Он смотрит на побережье, его серая рубашка с закатанными рукавами пузырится на утреннем ветру.

– Уайлдер, подойди на секунду, – зовет Уайатт. Я никогда не слышала, чтобы Уайатт звал кого-то по фамилии, и та фамильярность, которая под этим подразумевается, сбивает меня с толку. А затем Джордан медленно поворачивается.

Он моментально привлекает мое внимание. У вас когда-нибудь бывало такое ощущение, что мгновение застыло? Будто ты часть стоп-кадра, а время остановилось? Мое тело вдруг деревенеет, будто вся кожа съежилась.

Глаза Джордана впиваются в мои. Они угольно-черные, такого же цвета, как его волосы. Невозможно понять, где заканчиваются его зрачки.

Он отводит взгляд, медленно разглядывая все вокруг. Я вижу, что он замечает руку Райнера на моей талии и мою руку на его плече. Быстро отстраняюсь.

Джордан идет в нашу сторону. Он небрит, но я все равно вижу шрам, спускающийся от его челюсти к затылку, словно путешественник по горной тропе.

– Пи Джи? – Райнер не отрываясь смотрит на меня. Такое чувство, что он уже не раз меня звал. Я рассеянно улыбаюсь ему, и в это время к нам подходит Джордан.

– Джордан, Пэйдж. Пэйдж, Джордан. – Уайатт оглядывается на Джессику, которая машет ему. – Пока можете познакомиться друг с другом, – говорит он и уходит к палатке.

Я сразу же подключаюсь:

– Привет, – здороваюсь я. – Я Пэйдж. – Протягиваю ему руку, но Джордан ее игнорирует. Только слегка кивает мне и останавливает взгляд на Райнере.

– Привет, – произносит он. – Давно не виделись. – Голос негромкий, но резкий. И вьется как дым.

Райнер хмыкает.

– Я так рад, что ты решил появиться здесь, – говорит он холодно и язвительно.

Джордан скрещивает руки на груди. Его рубашка приподнимается, и из-под нее выглядывает край татуировки.

– Я так понимаю, мало что изменилось.

– А для тебя изменилось?

Я делаю шаг назад. Что бы сейчас ни начиналось, я не хочу в этом участвовать. Руки Джордана резко опускаются, и я слышу, как шумит ветер. Или, может быть, это мой собственный выдох.

– Как будто тебя это волнует, – говорит Джордан.

Райнер качает головой.

– Нет, – отвечает он. – На самом деле мне все равно. – Он проводит рукой по лбу. – А как ты представлял свое появление здесь?

– Именно так.

Райнер подходит ближе к Джордану, так близко, что Джордан должен бы отступить назад, но он этого не делает.

– Ты сам навлекаешь на себя проблемы, ты это знаешь. Лишь вопрос времени, когда и она это поймет.

Глаза Джордана сужаются, и я вижу, что его сдержанность ломается, словно тонкий лед: он хмурится, и, словно трещины, лоб рассекают морщины.

– Тебе бы это понравилось, не правда ли?

– Мне бы понравилось, если бы тебя здесь не было.

Джордан ухмыляется, уголки его рта поднимаются, будто кто-то потянул их за ниточки.

– Теперь мне только больше хочется остаться.

Он оглядывает меня с головы до ног. Взгляд движется медленно, рывками, и по тому, как он скользит по моим плечам и вниз по телу, я понимаю, что все это – для большего эффекта.

У Райнера такое выражение лица, будто он прилагает все силы, чтобы удержаться от того, чтобы преодолеть два фута, отделяющие его от Джордана, и врезать тому по лицу. Я бы не стала его осуждать.

Я отхожу в сторону как раз в тот момент, когда Уайатт кричит:

– Мы упускаем свет! Вы можете потерпеть со своей социальной жизнью до обеда? Уайлдер, будь поблизости.

Джордан поднимает глаза.

– С удовольствием.

Он бросает на Райнера еще один взгляд, улыбается пугающе приторной улыбкой и спокойно идет к палатке. Усаживается возле нее в кресло продюсера и забрасывает ногу на ногу.

Когда мы начинаем, Райнер не смотрит на меня, и я чувствую, как что-то застывает у меня в груди.

Я знаю, что Эд появляется в начале и в конце первой книги и что Август разрывается между ним и Ноем. Она любит Эда, у их отношений своя история, но ее тянет к Ною. Она сходила по нему с ума целую вечность, и на острове, когда Эда нет рядом, ее чувства расцветают. Но ей придется выбрать, и я сама еще не знаю, кого она выберет. Вопреки популярному мнению и тому, что люди пишут в Тумблере и Твиттере, ни я, ни Райнер еще не читали последнюю книгу. Она пока под замком в издательстве. Правда, я подозреваю, что Уайатт знает. Думаю, автор сказала ему, как все заканчивается.

Суть в том, что Джордан может стать частью нашей жизни на ближайшие два года или больше. Мы можем навсегда остаться трио. И поэтому очень-очень важно, чтобы он не получил эту роль.

Я никогда не видела Райнера настолько выбитым из колеи.

Сейчас он встряхивается. Иногда он делает так перед сценой, пытаясь стряхнуть себя самого и войти в роль. Но в этот раз он делает это еще более настойчиво, словно пытаясь избавиться не только от себя, но и от кого-то еще.

От Джордана.

А тот продолжает сидеть. Он спокоен, невозмутим, хладнокровен и напоминает мне минное поле. Ты его не замечаешь, а потом наступаешь на неприметный клочок земли и уже поздно – ты взлетел на воздух. Райнер провалил реплику и постоянно дергается, из-за чего его грим приходится поправлять между дублями раз шесть.

К полудню мы так и не сняли то, что было запланировано. И Джордан все еще здесь. Руки сложены на груди, черные глаза следят за Райнером. Он как охотник, глядящий в прицел, готовясь к выстрелу.

Когда Уайатт объявляет обеденный перерыв, Райнер направляется к фургонам, чтобы вернуться в отель. Прежде чем уйти, он проводит рукой по моим волосам, но не спрашивает, хочу ли я пойти с ним. Я отпускаю его.

Перевожу дыхание и направляюсь к стулу Джордана. Я хочу что-нибудь сказать или даже попросить его уйти. Но как только я открываю рот, он поворачивается к Уайатту и начинает разговаривать с ним. Будто даже не видит меня, хотя я прямо перед ним. Он налепил на меня ярлык человека из команды Райнера и теперь не хочет иметь со мной никакого дела. Ладно, хорошо. Поиграем в эту игру.

Я еду в отель в фургоне и вдруг понимаю, насколько проголодалась. Все – актеры и съемочная группа – обычно обедают вместе в палатке на улице. Когда я добираюсь до столовой, группа уже ест. Я замечаю Джессику и направляюсь к ней. На столе лежат сэндвичи в обертке, и по дороге я прихватываю сэндвич с индейкой и сыром.

На голове у Джессики бейсболка, волосы собраны в хвост. Он качается, словно маятник, когда она поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

– Ты не видела Райнера? – интересуюсь я.

Она качает головой.

– Ты что-то хотела?

– Нет, все в порядке. – Я сажусь рядом с ней, разворачиваю сэндвич и откусываю от него. По вкусу он похож на ароматизированный песок. Уж я-то знаю, я довольно часто ела песок во время сцен на пляже. Я бы отдала сейчас все что угодно за бургер из «Фиш Маркета».

– Ну что, ты встретилась с Джорданом? – Джессика накалывает лист салата на вилку, не отводя глаз от тарелки. Она говорит непринужденно, но по движению ее бровей я понимаю, что она пытается разобраться в моих эмоциях.

– Ага, – говорю я. – Райнеру, похоже, не нравится, что он здесь. Я так понимаю, между ними что-то произошло.

Джессика таращится на меня.

– Что-то произошло? Ты шутишь, да?

– Бритни… – Я умолкаю. На самом деле, я не знаю, какие детали правдивы, а какие – нет. Райнер не рассказал мне, и я не хочу сама о них говорить.

Джессика понижает голос.

– Бритни Дрейк изменила Райнеру с Джорданом. – Она прочищает горло. – Они все еще вместе.

– Райнер сказал, что он расстался с Бритни.

– Правильно, – отвечает Джессика. – Потому что она с Джорданом. При тебе Райнер просто старается сохранить лицо. – Она морщится, будто только что съела лимон, и проводит рукой по лбу. – Извини, я не должна была этого говорить.

– Все в порядке, – откликаюсь я. Я снова откусываю от сэндвича и осторожно жую. Значит, Уайатт не единственный, кто наблюдает за нами… Хотя что с того?

– Эти двое теперь заклятые враги, – объясняет Джессика. – На церемонии вручения премии Teen Choice их пришлось сажать как можно дальше друг от друга. – Она накалывает помидорку черри на вилку. – Я понимаю, почему Джордан здесь – он отличный актер, но не представляю, что будет дальше.

– Ну, надеюсь, он не получит роль, – отвечаю я, пытаясь улыбнуться.

Джессика кивает.

– Такое, безусловно, возможно, – произносит она. – Джордан в роли хорошего парня? Это тяжело представить.

Я хочу спросить ее, что еще она знает. Например, правда ли, что он сидел в тюрьме? Но, кажется, опять придется спрашивать у Гугла, потому что в палатку заходит Уайатт с раскрасневшимся лицом и сценарием в руках.

– Пи Джи, – рычит он. – Сейчас же.

Джессика берет свой поднос, и я иду за ней к Уайатту.

– Удачи, – шепчет она.

Я не могу удержаться от мысли, что удача мне понадобится.