Текст книги "Целестиал. Адепт авантюристов"

Как назло коридор узкий, не разойтись. Но так ли плохо это, как кажется на первый взгляд? Тупик! Надо отогнать его в тупик и лишить маневренности, если не хватает собственной скорости.

Задумка увенчалась. Если бы не стрела в ноге, которую Халльвега схлопотала на финальной атаке, снося голову скелету, авантюру можно было бы считать удачной. Почти. Так и не поняла, как нужно сражаться против такого рода монстров. Прыгучий, быстрый, бьет издалека. Что такому можно противопоставить? Только собственную смекалку и скорость. Это хорошо. Но в обычное время в подземелье ходит не один такой лучник, пока будешь с ним возиться, соберешь всех в округе и протянешь ноги.

Халльвега отковыляла к комнате, где они собирали с Турмалином муку. Шанс нарваться в стороне на бродящих монстров выше, ей уже хватило на сегодня приключений. Броня еще. Ведь хотела починить. Быть может, тогда бы прошло по касательной.

Выпила зелье под задумчивым взглядом изумрудных глаз. Закатала штанину и принялась извлекать стрелу. Боль притупилась, кровь хлынула ручьем, но вскоре остановилась, прижатая бинтом. Дальше зелье поможет. Главное, извлекла костяную стрелу из плоти. Заживет через какое-то время.

Поморщившись от боли, встала на ноги. Зелье слабенькое. Пить что-то сильнее не стала. Потерпит, кровь и это остановит. Тратить дорогие зелья на пустяковые раны – никаких запасов не хватит. Ей еще на оружие копить. И, кажется, на броню. Починке эта после последней схватки, кажется, не подлежит. Надо будет уточнить, в какую стоимость выйдет. Быть может, дешевле новую купить.

Чужого взгляда на себе Халльвега не замечала, сосредоточенная на том, чтобы доковылять до следующей остановки. Нога в месте ранения пульсировала болью. Зелье лечило, не полностью обезболивало. Слабенький раствор.

В следующей комнате ее ранение заметил Сайлах. Переметнул взгляд на друга, от комментариев воздержался. Не хотел нервировать того еще сильнее. Сами разберутся.

Второй привал, третий. Халльвега топала все медленнее и медленнее. Проклятое ранение доставляло массу неудобств. Особенно в сборе муки. Обычно они с Турмалином почти поровну черепов вскрывали. Здесь же она пока с третью справится, Турмалин с остальными разберется. Неловко. По собственной глупости ведь влезла в неприятности.

Обратный путь показался быстрее. Вероятно, зелье работало. Боль почти полностью затихла, садиться-вставать было не надо, рану не тревожила лишний раз.

У поляны махнула рукой на прощание и отправилась к себе. По пути завернула на рынок, чтобы убедиться, что броню дешевле купить новую, продав через Гильдию Торговцев собранные крылья летучих мышей. Либо обратиться к кожевенных дел мастеру, выяснить у того расценки на создание, собрать самой лично необходимые материалы и получить броню на заказ. Такую, какую ей бы хотелось.

Гениальная идея! Халльвега так ей загорелась, что буквально порхала по городу в поисках рекомендованного кожевенника. Ей всучили список, назвали цену. Сойдет!

– Так и будешь зубами скрипеть? – не удержался Сайлах, наблюдая за другом. Тот проводил долгим взглядом кроху, и продолжал стоять пнем даже тогда, когда девчонка исчезла из поля зрения.

– Буду, – откликнулся Турмалин. Послушно расслабил челюсть. – Идем в город.

– Идем, – легко согласились с ним. – Кровать ждет меня. Надеюсь, зелье подействует как надо.

– Завтра вернемся к Да Э, отоспишься вволю.

– Это да. Ты чего злой-то такой? Из-за того, что она опять нарвалась на монстров? Кстати, я не понял, зачем она на лучника полезла. Без защитников не самый легкий противник в подземелье.

– Там больше не было никого. Она, как я понял, впервые с ним подралась. Могла не знать.

– Ты поэтому злишься?

– Нет.

– Тогда в чем дело? Злишься, что не помог на просьбу?

– Она не просила о помощи, – буркнул Турмалин, шагая по дорожке в сторону виднеющегося у горизонта города. Светлые стены в лучах солнца казались почти белоснежными.

– Нет? Странно. Ты лекарь. От вас помощи ждешь как само собой разумеющееся. К хорошему быстро привыкаешь, – призадумался Сайлах. Зевнул, едва не свернув челюсть. Завтра они вернутся домой. Скорее бы уже. Ноги едва переставляет. Пара часов сна в день дается с трудом. Постоянно подскакивает. – Так ты на это злишься? Может, догадалась, что не станешь помогать?

– А я бы не помог? – вдруг прямо спросил Турмалин, останавливаясь.

Сайлах встал через несколько шагов, обернулся.

– Честно? Уже не знаю. Любому другому адепту бы точно отказал. Ей – не уверен.

– Почему?

– Она тебе нравится.

– Нет.

– Да.

– Нет.

– Не спорь, Турмалин. У тебя интерес на лице написан вот такими буквами, – широко развел руками Сайлах, выдвигаясь в обратный путь. Дорога сама себя не пройдет. – Как в первый раз она тебя заинтересовала, так с каждым днем привлекала все больше. Вон, ты даже ей с заданиями помог. Ну, скажи на милость, ты хоть когда-то кому-то с ними помогал в своей жизни? Правильно. Обычно помогали тебе, как лекарю. Хотя ты прекрасно справлялся сам, халявщик чертов.

– Зачем что-то делать самому, если это прекрасно сделают за тебя? – тихо нараспев произнес Турмалин любимую присказку.

– Вот-вот. О чем я и говорю. А если тебя беспокоит, что она еще только адепт, так подрастет.

– Если не убьется, – буркнул Турмалин недовольно.

– Брось. Именно эта ее черта тебя и привлекает. Самодостаточность и самостоятельность. Точь-в-точь такая, каким раньше был ты.

– Только у нее нет тебя, чтобы не убиться ненароком.

– Так она и не лекарь, – усмехнулся Сайлах. – Ей защитник не нужен. Главное, чтобы голова варила. А судя по тому, сколько времени ты с ней провел, котелок там на месте.

Турмалин нехотя кивнул, соглашаясь с другом. Во всем прав, зараза. Это и беспокоит.

Дальнейший путь к городу проделали молча. Турмалин думал о своем, Сайлах – о кровати. И том, хватит ли ему одного зелья или лучше выпить парочку? Завтра они возвращаются днем, но до того больше двенадцати часов, которые можно провести в обнимку с мягкой подушкой.

Вечерело. Небо постепенно окрашивалось в алые тона, темнело. Загорались первые звезды, напоминая глаза неведомых монстров, живущих над головами авантюристов. Становилось свежо. Так приятно было в это время сидеть у горящего костра, чувствуя на своем теле ласковые прикосновения языков тепла.

Халльвега лежала на земле и чертила на листе бумаги схематично карту прилежащих к Сал Нари Завалу территорий. Рядом на выжженой земле покоился листок, на котором были набросаны необходимые для создания брони материалы. У некоторых подписано, какие монстры нужны и где обитают. Это она сама попросила, чтобы разобраться, куда идти. Не всех монстров ей доводилось встречать прежде.

Закончив с картой, принялась сверяться с листком, нанося пометки, где водится то, что нужно. С гигантскими лягушками вышла заминка. Кожевенник сказал, что они где-то на юго-востоке. Но болот там, кажется, нет. Халльвега их не встречала, когда бродила. И не понятно, не то нужно идти еще дальше, не то искать лучше.

В задумчивости грызла карандаш, изучая самобытную карту. В принципе, не должно быть очень сложно. Все упирается во время, которое понадобится на сбор. И еще нужно подготовить двести серебряных монет за работу. Очень дорого, но результат будет стоить своих денег. Во всяком случае ей так пообещали.

Из-за размышлений не сразу уловила негромкую мелодию, льющуюся в ночи так плавно и мелодично, что душа невольно замирала в ожидании каждого следующего звука, который невидимый музыкант извлекал при помощи струн.

Когда же к музыке добавился голос, не заметить ночного гостя не смогла. Вскинула голову, покрутила и увидела его. Невольно смутилась. Не ожидала совсем и никак такого представления по свою душу.

Знакомая фигура в небесно-голубой рубашке и темных штанах, в ночи казавшихся совсем черными, стояла неподалеку, прислонившись спиной к городской стене. Без привычного плаща. Вместо него через плечо перекинут ремень от лютни, из которой в данный момент Турмалин извлекал красивую мелодию.

Голос красивый. Он чем-то отличался от привычного. Бархатный, мягкий. В нем пропала некая твердость, которая всегда присутствовала при общении с этим авантюристом.

К ней подняли взгляд от темно-зеленой в ночи травы. Турмалин улыбнулся, заставив сердце невольно застучать чаще. Халльвега села у костра. В недоумении смотрела, как лекарь оставил лютню в покое и подошел ближе, закинув ту за спину.

– Я обещал спеть, – сообщили ей будничным тоном. – Разрешишь составить компанию?

– Да, пожалуйста, – не увидела повода к отказу Халльвега. Бархатные нотки пропали из голоса ночного гостя, словно их там никогда не бывало. Пришло подозрение, что ему от нее что-то нужно.

– Может, еще накормишь? – сощурились изумрудные смеющиеся глаза, глядящие на нее смело и открыто.

Халль невольно смутилась вновь. Неловкость момента не заставила себя ждать.

– У меня нет ничего, что пришлось бы тебе по вкусу, – виновато развела она руками. – Мясо и немного стеблей с речных колосков.

– Не откажусь, – заверил ее Турмалин. Сидел и разглядывал кроху, принявшуюся за несложную готовку. Уверенные движения чуть сковывала нервозность. Ее он видел невооруженным глазом, догадываясь, что сам стал причиной.

– Тебе что-то нужно? – оторвалась от жарки мяса Халльвега. Посмотрела на гостя. – Или вы с Сайлахом подозреваете, что я не всю муку вам отдала?

– Если бы подозревали, наша встреча прошла бы иначе, – усмехнулся глупому предположению Турмалин. – Я здесь потому, что хотел увидеть тебя.

– Зачем? – прозвучал в ответ наивный вопрос.

– Потому что ты мне нравишься.

Прямолинейность мужчины вызвала оцепенение. Халль растеряно посмотрела на мясо, неловко поерзала. Она понятия не имела, как реагировать на такие слова. Ладно он был ей симпатичен еще с первой встречи. Так ей можно. Она – адепт авантюристов. Но он? Меж ними даже не пропасть, а целый мир.

– Ты возвращаешься завтра в Тай Хей Ланури, – зачем-то сказала она, не глядя на мужчину.

– Это так. Поэтому сегодняшнюю ночь хочу провести с тобой.

– Со мной? – Халльвега невольно покраснела, смутившись звучанию фразы.

– Прости, обычно мужчины приглашают на свидания. Но в кафе я идти не хочу. Большая часть закрыта, а в тех, которые работают, нам спокойно поесть не дадут. Сам же я готовить не умею, – признался Турмалин в собственной слабости.

– Совсем? – искренне удивилась Халльвега, подняв голову от костра. Вот уж не ожидала услышать подобного признания.

– Совсем, – улыбнулся ей авантюрист в ответ. – К тому же я обещал тебе спеть. Хочешь еще?

– Да, – согласно кивнула Халльвега. У него слишком хорошо получалось, чтобы добровольно отказываться.

После позднего ужина сидели молча. Халльвега не знала, о чем говорить, нервничала и смущалась. Мужчина возле нее тихо перебирал струны лютни пальцами.

До чего волшебная мелодия, превращающая самую обычную ночь в настоящую сказку!

– Халль, у меня к тебе вопрос есть. Только ответь честно. Ложь учую.

– Спрашивай, – встрепенулась Халльвега. Она сидела у костра, обхватив колени руками и, казалось, спала, нежась в тепле и таящих в ночи нотах красивой мелодии.

– Почему ты не попросила меня помочь с раной сегодня? – голос авантюриста звучал серьезно. – Костяные лучники весьма опасные противники. Ты впервые с ним сражалась?

– Да, – не стала спорить Халльвега. – А что?

– Почему не попросила помощи? Он едва не прикончил тебя.

– Да ладно, не прикончил же, – пожала плечами Халльвега. Она в случившемся днем трагедии не видела. Подралась, удалось победить. Да и не думала она о проигрыше, если быть честной. Увлеклась.

– Почему, Халль?

Звучание голоса показалось чужим и далеким. Она не понимала причину повышенного интереса к тому, что было днем. Было и было, кому какая разница?

– Решила, что я не помогу? – предположил Турмалин сам, пока девушка рядом мялась с ответом.

– Ты злишься, что я не попросила у тебя помощи? – вдруг догадалась Халль, осененная догадкой плохого настроения своего гостя.

– Отвечай на вопрос, черт тебя возьми!

– Да я как-то не подумала о том, что ты лекарь и можешь помочь с раной, – стушевалась она внезапному порыву мужчины. Задумалась, вспоминая сегодняшний поход в катакомбы. Ну, да. Она в раздумьях о лучниках, сдобренных беспокойством о том, как бы дойти до конца катакомб и вернуться обратно в город, совсем упустила тот факт, что ей могли помочь. – Ты злишься на то, что я не попросила помощи? Так вы сами говорили, что раз лезу, куда не просят, то все последствия будут чисто моей головной болью.

– Они и есть твоя головная боль, – Турмалин смотрел на девушку задумчивым взором. Весь день изводился, а она забыла, что перед ней лекарь. О таком варианте он даже не подумал. Глупость полная. – Разочарована?

– Чем?

– Кем, – подсказали ей.

– Тобой? – удивленно вскинула брови Халльвега. Пожала плечами. – Нет.

– Почему?

– А должна?

– Наверное, – улыбнулся Турмалин, опустив взор к лютне в своих руках. Пальцы машинально находили нужные струны. – Почему-то рядом с тобой мне хочется казаться лучше, чем есть на самом деле.

– А на самом деле ты – монстр в людском обличье? – улыбнулась Халльвега высказанной догадке.

– Близко. Я бы не помог тебе сегодня днем.

– Тогда злись сам на себя, – отмахнулась Халльвега от чужого признания.

– Я и злюсь, – согласились с ней. – Как насчет бани, солнце?

– Бани? А не поздно? Они до полуночи работают, кажется.

– Если поторопимся, то часа полтора у нас будет, – ответил Турмалин на ее сомнения.

– Хорошо, можем сходить, если хочешь. Только, чур, идем туда, куда я скажу. На дорогие у меня нет денег, а платить за меня не надо.

– Самостоятельная, – хмыкнул Турмалин на деловое заявление. Забавное у них свидание получается. У него такое впервые. Обычно все проходило в совсем ином ключе. Смешная девчонка. – Иногда полезно быть слабой и беззащитной.

– Чтобы тебя пинали все, кому не лень, – без особого интереса продолжила фразу Халльвега. Утащила горящее полено из лесной дриады к себе в дом, где заперла в уголке. Оставшийся костер быстро затушила песком.

– Чтобы получить преимущество, – не согласились с ней. Турмалин закинул лютню за спину и стоял в ожидании, когда она со всеми приготовлениями закончит.

– Может быть, – не стала спорить с мужчиной Халльвега.

У нее свое мнение, у него – свое. Зачем разводить дебаты на пустом месте? Лично ей и без них хорошо. Даже просто помолчать или посидеть в тишине с этим знакомым незнакомцем. Она совсем ничего о нем не знала. В катакомбах он рассказывал про монстров, про материалы и про умения. И совсем ничего про себя, только какие-то истории, свидетелем которых был.

Вдвоем они покинули задворки у городской стены, где прятался ее домик-коробка, вышли на дорогу и направились по ней направо. Туда, где вскоре показались яркие фонарики, под которыми сновали вперед-назад веселые авантюристы. Часть из них была мокрая, с полотенцами в руках, довольная. Другая часть, пыльная и уставшая, еще только ползла в баню.

– О, узнаю место, – воскликнул Турмалин, с нескрываемым восторгом рассматривая невысокое длинное здание, от крыши которого валил пар через две трубы. Сквозь непрозрачные стекла окон на улицу рвался свет множества огней. – Давненько я тут не был! Жаль, Сайлах спит. Он был бы рад здесь оказаться.

– Все-таки уснул? – обрадовалась Халльвега. Пропустила наружу двух мужчин с мокрыми волосами, после чего перешагнула порог общественной бани. Турмалин зашел за ней следом. – Здорово!

– После сонного зелья было бы странным, если бы не уснул, – хмыкнул Мастер Ведун из-за ее спины, заходя следом. С интересом осматривался по сторонам. – Потрясающе! Ничего не изменилось за столько лет! Все точь-в-точь, как я помню. Бабка Тайбака?!

Из-за стола в углу высунулась хозяйка бани. Большие глаза расширились от удивления, различив знакомое лицо.

– Это чей там голос? Турмалин! Ну, надо же. Собственной персоной, живой и здоровый. Какими ветрами в наше захолустье, парень? – прогремел басистый голос.

– По делам, – охотно отозвался Турмалин. Безбоязненно подошел ближе к банщице. Халльвега так до сих пор боевую бабку побаивалась.

– Смотрю, принарядился, – хмыкнула бабка Тайбака, окидывая парня взглядом. Повернулась к стеллажу, извлекла оттуда деревянную бадью и с грохотом поставила на стол. – Хотя ты всегда таким был. Девки табунами носились по пятам. Ты мыться? Расценки напомнить?

– Помню, – усмехнулся Турмалин. Извлек из кармана мелкую монетку, щелчком подкинул в воздух. Бабка Тайбака ловко перехватила ее в полете, спрятала в карман на своем халате, укрытом спереди светло-серым кожаным фартуком. – Не растеряла хватку, старая.

– Да я еще тебе фору дам по всем параметрам, мальчишка, – расхохоталась банщица на всю входную комнату.

Халльвега ожидала, что за грубость ее спутнику прилетит. Ан нет. Не то на правах старого знакомого, не то бабка Тайбака в принципе предпочитала прямолинейность, сдобренную грубоватой манерой себя вести. Сама такая.

– Ты ко мне по старой памяти или?..

– Даже не думал, что ты еще небо коптишь. Дорогу подсказали, зарекомендовав твою баню.

– Это кто же? – удивилась бабка Тайбака. Ей указали на смутившуюся от такого внимания девушку, застывшую недалеко от входа. – А, Халль. Ты чего там пнем встала? Время идет, скоро закрываемся.

Перед Халль с громогласным стуком поставили еще одну бадью. Бабка Тайбака забрала положенную плату и склонилась ближе, перегнувшись через стол.

– Обидит тебя, дай знать. Яйца отрежу ловеласу.

Халльвега не нашлась, что ответить на прямолинейное заявление. Невольно смутилась, уцепившись в шершавую поверхность бадьи, прижала к груди. Пробормотала, что она, наверное, пойдет, и скрылась в двери слева, что вела в женскую раздевалку.

Турмалин проводил кроху взглядом.

– Она часто тут бывает? – полюбопытствовал он.

– Сейчас – да. Раньше, когда денег не было, все время стеснялась пользоваться на халяву, – бабка Тайбака приняла плату из рук очередного авантюриста, с грохотом поставила перед тем деревянную посудину с банными принадлежностями. – Хорошая малышка. Неопытная только, но это пройдет. Еще тебе фору даст.

– Буду ждать этого, – Турмалин захватил свою бадью и направился следом за подошедшим авантюристом на мужскую половину.

В раздевалке было людно, как и всегда в это время. Халль быстро скинула потрепанную броню, в очередной раз расстроившись ее состоянием. В голову прокралась непрошенная мысль, что если она будет копить на броню, то опять останется без оружия. Как долго еще сможет ходить с таким паршивым клинком без сильного ущерба делу? Уже все авантюристы в округе смеются, с какой зубочисткой на монстров ходит.

Горячая чуть мутная вода с успокаивающими растворами позволили расслабиться и позабыть о тревогах. В конце концов у нее сегодня свидание. Если это так можно назвать.

Лежала у бортика, уставившись в деревянный потолок. Перед глазами изумрудные ехидные глаза, обведенные черной краской. Светло-розовые волосы с черными кончиками в хвосте, словно иглы колючки. Все в нем противоречит друг другу. Ведь лекарь. Привыкла, что они должны быть другими.

Интересно, если бы она видела перед глазами такой пример раньше, осталась бы в своей специализации, что далась ей при рождении? Ответа найти не смогла. Жизнь распорядилась иначе.

Смешки и перешептывания отвлекли от самокопания. Халльвега прислушалась и с удивлением поняла, что авантюристки обсуждают Турмалина. Как только узнали, что он здесь! Однако вон, сидят у бортика в нескольких метрах ближе к перегородке и всерьез обсуждают идею последовать примеру мужчин и перелезть на ту сторону. Он же там без одежды должен быть. А это обещало быть очень интересным зрелищем.

Лезть, конечно, никто не рискнул. Одно упоминание бабки Тайбаки быстро отбило всю охоту. Однако даже грозной банщице было не под силу унять любопытство здешних девушек.

Халльвега вышла из бани, попрощавшись с ее хозяйкой. У порога уже поджидал Турмалин, стоя чуть в стороне. На мужчине появился привычный плащ темно-бирюзового цвета с алой подкладкой, лютня пропала без следа. Капюшон скрадывал половину лица, но не спасал от вездесущих авантюристок. Те совершенно точно знали, кто скрывается под плащом, и смущенно хихикали, кучкуясь неподалеку.

– Идем гулять? – предложил Турмалин, выпрямляясь.

Халльвега кивнула. Они направились по дороге в сторону, бродить по ночному городу. Незаметно покинули нижний квартал, в котором девушка жила последние месяцы.

Множество фонариков и редких магических кристаллов заглядывали в лица прохожих. Откуда-то лилась музыка, доносились голоса.

Турмалин привел ее на центральную площадь Сал Нари Завала. Халльвега изумилась, насколько красивой та становилась в ночное время суток. Не бывала тут прежде после захода солнца.

Фонтан в центре бил разноцветными огнями, на его бортике сидели парочки, рядом стояли целые группы авантюристов. Неподалеку играли на музыкальных инструментах, под которую танцевали все желающие.

Вместе с Турмалином остановились возле какого-то лотка с безделушками. Никакой практической пользы эти изделия из металла с камушками не имели. Турмалин присел на корточки и о чем-то заговорил с торговцем.

Халль не очень интересовалась их делами, поэтому отошла в сторонку и с улыбкой наблюдала за танцующими и веселыми авантюристами. У кого-то, похоже, сегодня был день рождения, который отмечали честной братией. Наливали всем желающим и простым прохожим.

На прикосновение к уху отвлеклась. Скосила взгляд вбок, но, разумеется, ничего не увидела. Пришлось смотреть на мужчину, который крепил что-то неизвестное к телу.

Ей улыбнулись.

– Хотел сделать тебе какой-нибудь подарок, который ты не выкинешь сразу, – от улыбки Турмалина сердце у нее в груди застучало с новой силой. Он ее смущал. – Дорогое ты от меня ничего не примешь, как пить дать.

– Что это? – любопытство заедало.

– Безделушка на память, – Турмалин убрал руку от ее уха. – Идем танцевать?

– А, может, пойдем туда, где не так многолюдно? – смутившись собственной смелости, предложила Халльвега. Похоже, она ревновала своего спутника ко всеобщему вниманию, которое тот невольно к себе приковывал.

– С удовольствием.

Ее ухватили за руку и утащили за собой в пересечение многочисленных улиц и улочек ночного города.

Они целовались в темных переулках, оставшись наедине друг с другом. Пропал шум и чужие голоса. Тишина и редкие огни неспящих домов провожали влюбленную парочку.

Халль стояла на цыпочках, обняв мужчину за шею, и смотрела в изумительные глаза цвета листвы в лучах солнца.

– Не хочу, чтобы ты уходил, – вырвалось у нее невольно. Турмалин лишь улыбнулся чуть виновато.

– Я постараюсь вернуться сюда, к тебе. Но не сразу. Дел много. Будешь ждать? – помолчав, добавил он.

– В Тай Хей Ланури наверняка куча красивых женщин.

– Настоящее море, – подначил ее с улыбкой Турмалин. За что поплатился легким пинком в бок.

Девушка отстранилась от него, показав язык. Живая непосредственность. Забавное создание.

Не сговариваясь, пошли бродить дальше.

– Турмалин, – краснея и уткнувшись в воду узкой ленты реки, пробегающей под мостом, на котором они стояли с Турмалином вдвоем, позвала того Халльвега. К ней повернули голову. – Я тебе нравлюсь?

– Хм? – заинтересованно прозвучал знакомый голос. – С чего такой вопрос, солнце?

– Ну я, – голос становился все тише и тише. Халльвега ругала себя на чем свет стоит за подобную прямолинейность, но хотела знать ответ. В конце концов, до рассвета оставалось не так много. А там Турмалин покинет город, оставшись в воспоминаниях юного адепта. Сон или быль? – Думала, что мы… ты… пригласишь меня к себе.

– К себе? – искренне удивился Турмалин, едва расслышав окончание фразы. – В Сал Нари Завале у меня нет дома, солнце. Мы с Сайлахом снимаем номера в здешней гостинице. Какой смысл мне приглашать тебя туда?

– Действительно – какой? – буркнула Халльвега. Разжала пальцы, выронив светло-голубой цветок с огромными лепестками. Тот плавно спланировал на водную гладь далеко внизу, завертевшись волчком.

Далеко уйти ей не дали. Турмалин ухватил за талию, остановив, прижал к себе. Ее обняли за шею, приподняв большим пальцем голову за подбородок.

– На что злится мой маленький убийца? – полюбопытствовал Турмалин.

– Ни на что, – дернула головой в сторону Халльвега. Ругала себя за проявленную слабость и ничего не могла с собой поделать. Обидно, черт возьми!

– А вот сейчас возьмусь за ремень, если не прекратишь вести себя так, – в знакомом голосе прозвучали серьезные нотки. Халль поймала себя на том, что задержала дыхание, едва фантазия рискнула развить на заданную тему. Теплые руки на своем теле путали мысли, будоража желания. – На что ты злишься? Что я не так сделал?

– Ничего, – тихо пискнула Халльвега, когда ее взяли за ухо ловкие пальцы. Когда же руку убрали и ушной раковины коснулись теплыми губами, крыша окончательно поехала, помахав из-за горизонта на прощание. – Я хочу тебя.

Невольное признание вырвалось само собой на тихий шепот. Халль едва расслышала произнесенные ею слова за шумом в ушах.

На нее взглянули с удивлением. Халльвега смущенно отводила взгляд, предпочитая смотреть на что угодно, кроме лица своего спутника. Подошел амулет у него на груди в виде дракона, удерживающего в лапах драгоценный камень.

– Ты сказал, что хочешь провести ночь со мной, – пробормотала она словно бы в оправдание своих слов. – Вот я и подумала, что…

– Мне показалось, ты возненавидишь меня, если после ночи с тобой я уйду. Остаться не смогу, – произнес Турмалин, разглядывая затихнувшее смущенное создание в своих руках. – Только поэтому мы еще не в койке. Ты мне очень нравишься, Халль. Не хочу рушить все своей напористостью.

А она, может, совсем и не против оказаться в его койке. Халльвега едва удержала себя от произнесения вслух фразы, что крутилась в голове.

Турмалин, казалось, прочел ее мысль. Отпустил, ухватил за руку и утащил за собой.

Она узнала эти огни. Подняла взгляд к темно-бирюзовому плащу, что скрывал фигуру авантюриста, шагающего впереди нее. Кажется, после тех слов Турмалин поменял принятое раньше решение касательно ее.

Сердце глухо стучало о ребра. Ее провели уверенным шагом по гостинице мимо кланяющихся слуг.

Ничего себе обстановка! Все вокруг такое пышное, дорогое. Все блестит и светится, ослепляя постояльцев. Кажется, днем тут должно быть уютнее, когда искусственный свет заменяют солнечные лучи. Окон в гостинице было превеликое множество, укрытых тонкими полупрозрачными занавесями. Последние были собраны и подвязаны лентами алого цвета.

Турмалин провел ее знакомым маршрутом, отворил дверь к себе в номер на втором этаже. Пропустил внутрь, зашел следом. Наконец затихли голоса и погас яркий свет, погрузив влюбленных в ночной сумрак. Из-за полуприкрытого окна в комнату врывались самые смелые лучики.

– Разочарован? – невольно вырвалось у Халль, когда ее прислонили к двери и долго рассматривали сверху вниз.

По губам мужчины пробежала улыбка. Сегодня эту фразу уже произносил он в своем отношении. Запомнили оба. И это веселило.

– Чем? – принял он правила игры.

– Кем, – тихо отозвалась она, подняв голову к чужому лицу. Глаза, обведенные черной краской, выглядели совсем темными.

– Ты не способна разочаровать меня, солнце. Обожаю тебя именно такой, непохожей ни на кого, – признался Турмалин.

Надолго склонился к ее губам. После чего утащил к кровати, что стояла у стены справа. В самом темном углу комнаты, поскольку с той стороны окно было плотно задернуто двойной занавеской.

Наверное, надо было ему сказать, что до него она ни с кем не спала. Халль лежала на плече мужчины, прикрыв глаза. Эйфория близости прошла, она явственно чувствовала чужое недовольство.

Открыла глаза, встретившись взглядом с изумрудными глазами, обведенными черной краской. Забавно, но ее даже не разочаровывает эта его злость. Всегда знала, что он вот такой. Совершенно непонятный. Интересно, ее именно это в нем привлекло? Или все-таки волшебные глаза?

Наконец, мужчина нарушил тишину, не в силах совладать с собой.

– Халль, в начале нашего знакомства ты сказала, что тебе двадцать четыре. Знал, что это ложь, но мне было все равно. Сейчас важно. Сколько тебе лет?

– Моим родителям все равно, где я и с кем. Тебе ничто не угрожает.

– Да плевать мне на твоих родителей, Халль! – воскликнул Турмалин.

Ей сейчас показалось, или он вовсе не злится, а нервничает? Причем сильно, едва сдерживаясь от того, чтобы не начать орать в голос. Только причина ускользала от понимания.

– Я хочу знать, сколько тебе лет, – совладал Турмалин с собственными эмоциями. – Сколько, Халль? Двадцать два? Двадцать?

– Ну, – чуть замялась Халль. Приподнялась на локте. Турмалин уже сидел в кровати, уставившись на нее прямым испытующим взглядом. Он действительно всерьез нервничал. – Через пару месяцев будет семнадцать. Я совершеннолетняя, ты же знаешь. Адепт.

– Сколько? – севшим голосом пробормотал Турмалин, не веря собственным ушам. Запустил руку в длинные волосы. Халльвега распустила те еще в самом начале, стянув резинку. —Семнадцать?.. Твою мать…

Халльвега села, прижимая к груди краешек одеяла. С недоумением смотрела на мужчину, не понимая причины для его такого поведения. Ну, подумаешь, семнадцать почти. Так все равно совершеннолетняя, стала адептом авантюристов. Вон, с монстрами сражается. Не очень хорошо, но вполне сносно. Живет самостоятельно опять же. Чего расстраиваться-то?

– Как долго ты была лекарем? – переметнулись с одеяла изумрудные глаза к лицу девушки.

– Месяца два, – пожала Халльвега плечами, не видя в том особой тайны. – Мы дважды ходили с друзьями Кагура на монстров охотится. Это мой брат, если что.

– Два? – нервно рассмеялся Турмалин.

– Да. Мне вполне хватило, чтобы понять, что я не хочу быть лекарем. Нет, я еще раньше это знала, но проверить же было надо, правда? Вот и проверила.

– Твою мать, Халль!

– Что? – недоуменно вскинула брови Халльвега.

– Ты сейчас же возвращаешься домой!

– Что? – опешила она столь странным словам.

– Что слышала! Мы сейчас же идем к тебе домой. Хотя нет, сначала заглянем в Гильдию Лекарей. Ты вернешь себе свою специализацию и потом идешь домой!

– В честь чего это вдруг? – нахмурилась мгновенно Халльвега. Едва кто-либо упоминал ее чертову специализацию из прошлого, как внутри просыпался даже не ежик, а настоящий вулкан. – Не буду я никаким лекарем. Я – воин.

– Слышать ничего не желаю, – наклонились к ее лицу. Светлые изумрудные глаза потемнели и зло мерцали в полумраке комнаты. – Ты возвращаешься к своей чертовой природной специализации и сидишь дома как послушный адепт. Ходишь с чертовыми группами и набираешься опыта. И никуда не лезешь в одиночку! Ты поняла меня?!