Электронная библиотека » Рекс Стаут » » онлайн чтение - страница 4

Текст книги "Золотые пауки"


  • Текст добавлен: 4 ноября 2013, 23:55


Автор книги: Рекс Стаут


Жанр: Зарубежные детективы, Зарубежная литература


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Я не высказал никаких возражений.

– Но если ты хочешь притянуть к делу Пита Дроссоса и Мэттью Бёрча, то это ни к чему не приведет. Кто такой этот Мэттью Бёрч?

Лон фыркнул:

– По дороге домой купи выпуск «Газетт» за среду.

– У нас он есть дома, я читал. Но это было три дня назад.

За это время Бёрч ничуть не изменился. Он был сотрудником Службы иммиграции и натурализации в течение двадцати лет. Женат, трое детей. Типичный замученный заботами государственный служащий, не слишком любимый в своем кругу: играл на скачках, пользуясь услугами букмекера Дэнни Пинкуса.

– Ты говоришь, что вспомнил Бёрча для примера. И только?

– Да.

– Ну откройся своему старому и верному другу Гудвину.

– Мне нечего тебе рассказывать.

– Услуга за услугу, Лон. Рассчитываю исключительно на твою взаимность. Так вот, слушай, полиция установила, что Пит Дроссос был сбит той же самой машиной, что и Бёрч.

– Не может быть! – округлил глаза Лон.

– Однако это так.

– Откуда ты узнал?

– Извини. Забыл. Но это абсолютно точно.

– Будь я проклят! – Лон потер руки. – Это замечательно, Арчи, просто замечательно! Пит и миссис Фромм, серьги. Пит и Бёрч, машина. Ты понимаешь, «Газетт» может выйти с сенсационным материалом, что все три убийства связаны между собой.

– Поскольку это лишь предположение – Бог в помощь.

– Верно… А что касается самой машины, то ее украли в Балтиморе четыре месяца назад и дважды перекрашивали. Номер фальшивый.

– В печати об этом не было ни слова.

– Об этом сообщено в полдень. – Лон нагнулся ко мне. – Послушай, Арчи, у меня есть одна мыслишка… Как убедить тебя, что я достоин доверия? Испытай меня. Вот твой шанс. Какие есть доказательства, что Бёрча и мальчика сбила одна и та же машина? Скажи, и я тут же забуду об этом…

– Я забыл об этом еще раньше. Боже мой, да ты просто ненасытен! Собак следует кормить один раз в день, а ты уже получил свою порцию.

Я встал и одернул брюки.

Глава 6

Я вернулся домой в начале пятого. Вулфа в кабинете уже не было. На кухне я спросил Фрица, приходил ли к нам кто-нибудь. Он кивнул – да, инспектор Кремер.

Я удивленно поднял брови:

– Обошлось без кровопролития?

– Без, – коротко ответил Фриц, но присовокупил, что было довольно шумно.

Я выпил стакан воды, по внутреннему телефону позвонил в оранжерею и, услышав голос Вулфа, сказал:

– Я дома. Привет от Лона Коэна. Представить отчет в отпечатанном виде?

– Нет. Поднимись и расскажи.

Это было не столь серьезное нарушение правил, как помехи за ланчем, но и оно было из ряда вон выходящим. Меня это устраивало, ведь когда Вулф злился из-за того, что кто-то оставил его в дураках, то включал свой необыкновенный мыслительный аппарат. Я поднялся в оранжерею, прошел в прихожую, затем в теплое помещение, где пышным цветом цвели Miltonia roezli и Phalaenopsis Aphrodite. В следующем помещении распустились всего лишь несколько каттлей и лелий, но мне это было безразлично, поскольку сейчас меня интересовал лишь один цветок по имени Вулф, который помогал Теодору задергивать муслиновые шторы. Когда я вошел, он провел меня в горшечную, опустился там в единственное кресло и потребовал:

– Ну?

Я пристроился на табуретке и выложил ему все. Вулф сидел с закрытыми глазами, изредка дергая носом в местах, где, по его мнению, должны были быть знаки препинания. Отчитываясь перед ним, я всегда стремлюсь построить свой рассказ таким образом, чтобы он не задавал никаких вопросов, и сейчас мне это удалось. Когда я замолчал, он долго сидел не шевелясь, затем открыл глаза и сообщил:

– Приходил мистер Кремер.

– Фриц уже доложил, – кивнул я. – Сказал, что свидание прошло довольно шумно.

– Да. Он был необычайно агрессивен. Понятно, что он раздражен, но и я тоже. Он намекал, что, если бы я рассказал ему вчера о визите миссис Фромм, она могла бы остаться в живых. Какой вздор! Он также пытался напугать меня, что если я каким-либо образом буду ставить препоны полицейскому расследованию, то меня привлекут к судебной ответственности. Пф!.. Он все еще внизу?

– Нет. Разве только прячется в ванной комнате. Фриц сказал, что он ушел.

– Я оставил его и поднялся сюда. Я уже позвонил Солу, Фреду и Орри. Который час?

Чтобы избавить его от необходимости повернуть шею и взглянуть на часы, я подсказал:

– Без десяти пять.

– Они будут здесь в шесть или в начале седьмого. От Хорана ни звука. Сколько лет Джин Эсти?

– Лон не останавливался на этом специально, но вскользь заметил, что она молода. Предполагаю, не старше тридцати. А почему вы спрашиваете?

– Хороша собой?

– Нет данных.

– Ты имеешь право знать. Она молода, этим все сказано. Сол, или Фред, или Орри могут найти для нас какую-нибудь ниточку, но я не желаю оставаться в неведении, пока они будут искать. Я хочу знать, что делала вчера миссис Фромм с трех пятнадцати до пяти часов и о чем и с кем она разговаривала в течение часа, который провела с мисс Эсти. Мисс Эсти может знать о втором, а возможно, и о первом. Привези ее сюда.

Не поймите его превратно. Он понимал, что это фантастика. Ведь не было ни малейшей надежды, что при создавшихся обстоятельствах я смогу попасть к личному секретарю миссис Фромм для частной беседы, не говоря уже о невозможности доставить к нам, чтобы он смог расспросить ее. Но для этого надо было потратиться всего-навсего на такси, поэтому какого черта не дать мне такого поручения?!

Я только заметил, что велю Фрицу поставить лишний прибор на тот случай, если наша гостья окажется голодной, спустился в свою комнату и, стоя у окна, принялся обдумывать предстоящую задачу. За десять минут я придумал и отверг четыре разных варианта. Пятый показался мне более реальным, во всяком случае, он оставлял хотя бы небольшой шанс на успех, и я проголосовал за него. В моем гардеробе не было ничего подходящего для приведения моего плана в исполнение, поэтому я направился в кладовку, где держал различные предметы туалета для профессиональных надобностей. Достал там черную визитку, черные брюки в полоску, белую сорочку с крахмальным воротничком, черную шляпу и черный галстук. Ну а ботинки и носки у меня были. Побрившись, я облачился во все это, посмотрелся в большое зеркало и был потрясен. Единственное, чего мне не хватало, так это либо невесты, либо катафалка.

В кабинете внизу я выбрал из коллекции оружия в ящике стола небольшой «марли» 22-го калибра, зарядил его и сунул в брючный карман. Это был своего рода компромисс. Кобура под мышкой с пистолетом 32-го калибра могла бы испортить изящные очертания моей фигуры, а после одного малоприятного случая, когда мне пришлось перенести операцию по извлечению из плеча пули, я дал обещание Вулфу и себе, что никогда не отправлюсь невооруженным по делу, хотя бы отдаленно связанному с убийством. По дороге я заскочил на кухню попрощаться с Фрицем.

– Меня назначили послом в Техас, – сообщил я. – Адьос, амиго!

Было 17:38, когда я расплатился с шофером такси у дома на Восточной Шестьдесят восьмой улице. По другую сторону улицы на тротуаре толпилась небольшая кучка зевак, но на этой стороне полицейский в форме не позволял прохожим задерживаться. Солидный дом, облицованный гранитом, стоял в глубине, окруженный железной оградой выше моего роста, которая охраняла территорию по обе стороны внушительного крыльца, выступавшего на тротуар. Я направился к крыльцу, и мне навстречу двинулся полицейский, но не затем, чтобы преградить путь. Полицейские предпочитают не задерживать людей, одетых как я.

Я остановился, окинул его печальным взглядом и сказал:

– По поводу церемонии.

Он мог бы испортить все дело, если бы проводил меня до двери, но трое любопытных прильнули к ограде, и, пока полицейский отгонял их, я уже поднялся на крыльцо, нажал на кнопку звонка и заговорил с субъектом, открывшим дверь.

– Произошла неувязка с цветами, – печально, но твердо произнес я. – Нужно выяснить это с мисс Эсти.

Поскольку я вышел бы из роли, если бы сунул ногу в приоткрытую дверь, то сдержался, а когда субъект распахнул ее достаточно, чтобы освободить мне место, я, не теряя времени, проскользнул мимо него. Когда он закрыл дверь, я заметил:

– В такое время болезненное любопытство публики вызывает беспокойство… Будьте любезны доложить ей, что пришел мистер Гудвин по поводу цветов.

– Сюда, прошу вас.

Он провел меня по холлу к распахнутой настежь двери, жестом пригласил войти и попросил подождать. Комната мало походила на то, что я предполагал встретить в городской резиденции миссис Деймон Фромм. Она была меньше моей спальни. Кроме двух письменных столов, двух столиков с пишущими машинками и нескольких стульев, в ней еще стояли шкафы с картотекой. Стены были увешаны плакатами и фотографиями. После беглого осмотра я остановил было свое внимание на плакате Американского совета здравоохранения от 1947 года, но тут услышал шаги и обернулся.

В дверях стояла мисс Эсти, пристально глядя на меня зеленовато-карими глазами.

– Что не так с цветами? – спросила она.

Не могу сказать, что ее глаза были воспалены от пролитых слез, но, во всяком случае, они не были и радостными. При более счастливых обстоятельствах я дал бы ей менее тридцати лет, но только не сейчас. Миловидная, да. Она не носила серег. И следа царапины не было у нее на щеке, но прошло уже четыре дня, как Пит видел царапину, а он не рассказал о том, насколько она была глубокой или большой. Поэтому не было и надежды обнаружить следы царапины на лице Джин Эсти или на чьем-либо другом.

– Мисс Джин Эсти? – спросил я.

– Да. Так что там с цветами?

– Я и пришел, чтобы сказать вам об этом. Возможно, вам приходилось слышать имя Ниро Вулфа?

– Детектив?

– Да.

– Конечно.

– Очень хорошо. Это он прислал меня. Меня зовут Арчи Гудвин, я служу у него. Он хочет прислать цветы на похороны миссис Фромм и просил узнать, не будет ли каких-нибудь возражений против орхидей Miltonia roezli alba, которые чисто белого цвета и очень красивые.

Секунду она не сводила с меня пристального взгляда, затем вдруг рассмеялась. Смех был невеселым. Плечи у нее затряслись, и она рухнула на стул, опустив голову и сжав виски ладонями. Дворецкий заглянул в раскрытую дверь. Я сочувственно произнес, что мне приходилось иметь дело с подобными приступами истерии – это было истинной правдой – и лучше ему не вмешиваться. Он согласился и притворил за собой дверь. Вскоре мисс Эсти начала успокаиваться, я пододвинул стул и сел. Наконец она выпрямилась и вытерла глаза носовым платком.

– Меня смутил ваш костюм, – сказала она. – Это же нелепо – так нарядиться ради того, чтобы прийти и спросить, нет ли возражений против орхидей! – Она замолчала и перевела дух. – Цветов не надо. А теперь можете идти.

– Я оделся так, чтобы получить возможность попасть в дом.

– Понимаю. Под ложным предлогом. Зачем?

– Чтобы встретиться с вами. Послушайте, мисс Эсти, я очень сожалею, что мой маскарад вывел вас из равновесия, но теперь прошу вас посидеть спокойно несколько минут, привести в порядок нервы, а я тем временем, если позволите, объясню цель моего посещения. Надеюсь, вы знаете, что миссис Фромм вчера была у мистера Вулфа и выдала ему чек на десять тысяч долларов?

– Да. Я в курсе всех денежных дел миссис Фромм.

– Она говорила вам, зачем дала этот чек?

– Нет. Но написала на нем «аванс»…

– Я тоже не могу сказать вам, за что были выданы эти деньги, но сегодня миссис Фромм снова должна была встретиться с мистером Вулфом. Чек вчера был учтен и будет депонирован в понедельник. Мистер Вулф осознаёт свою ответственность перед миссис Фромм и считает, что должен провести расследование обстоятельств ее смерти.

Джин Эсти уже почти взяла себя в руки.

– Этим занимается полиция. Двое полицейских ушли от меня меньше часа назад.

– Понятно. Что ж, отлично. Если им удастся чего-нибудь добиться, конечно. Но если нет, это сделает мистер Вулф. Вы желаете, чтобы он взялся за это дело?

– Не кажется ли вам, что мое желание не имеет никакого значения?

– Нет, вы ошибаетесь. Для мистера Вулфа это важно. Полиция может допросить любого человека, имеющего хоть какое-то отношение к делу. У мистера Вулфа такого права нет. Он хочет переговорить с вами и прислал меня, чтобы я проводил вас к нему. Я мог бы выполнить его поручение одним из трех способов. Или припугнуть вас, если бы у меня было чем. Или подкупить, если бы я знал, что использовать в качестве приманки. Остается третье – сказать, что миссис Фромм посетила мистера Вулфа и выдала ему чек на десять тысяч и у него имеются основания думать, что ее смерть связана с делом, ради которого она обратилась к его услугам, поэтому он чувствует себя обязанным расследовать обстоятельства ее гибели и желает начать расследование беседой с вами. Вопрос заключается в том, хотите ли вы помочь ему. Естественно, мне кажется, что хотите, без каких-либо угроз или взяток, даже если бы у меня и были таковые. Мы обитаем на Тридцать пятой улице. Полицейский перед вашим домом остановит нам такси, и через пятнадцать минут мы будем на месте.

– Вы хотите отправиться сейчас же?

– Конечно.

– Не могу, – покачала она головой. – Я должна… Нет, не могу. – Она полностью овладела собой, от приступа истерии не осталось и следа. – Вы говорите, хочу ли я помочь. В этом нет никаких сомнений, вопрос только в том, как я могу помочь. – Она задумалась, изучающе глядя на меня. – Пожалуй, я кое-что расскажу.

– Буду вам признателен.

– Я уже говорила, что два детектива ушли отсюда с полчаса назад.

– Да.

– Так вот, пока они находились здесь, незадолго до их ухода, одному из них кто-то позвонил, и после разговора он сказал, что Ниро Вулф, возможно, через своего помощника Арчи Гудвина сделает попытку связаться со мной. В этом случае меня попросили сообщить полиции все, что будет говорить Вулф.

– Очень интересно. И вы дали согласие?

– Нет. Я не желаю связывать себя никакими обязательствами. – Она поднялась, подошла к столу, достала из ящика пачку сигарет, закурила и сделала подряд две глубокие затяжки, продолжая стоять и глядеть на меня. – Я рассказала вам об этом чисто из эгоистических соображений. Думаю, мистер Вулф умнее любого полицейского. Именно поэтому миссис Фромм и выписала ему чек, хотя я и не знаю за что. Так как я была ее секретарем, то, естественно, имею к этому отношение. Тут уж ничего не поделаешь, но я не хочу предпринимать ничего такого, что еще больше вовлекло бы меня в это дело. Что, несомненно, случится, если я поеду к мистеру Ниро Вулфу. Если я не сообщу полиции, о чем он будет говорить со мной, они не отстанут от меня, а если расскажу… Ведь, возможно, миссис Фромм беседовала с ним конфиденциально и не хотела, чтобы о ее разговоре с мистером Вулфом стало известно полиции?

Она сделала еще одну затяжку, подошла к столу и погасила сигарету в пепельнице.

– Я вам все рассказала. Я простая провинциальная девушка из Небраски. Если десять лет, проведенных в Нью-Йорке, не научили тебя, как нужно избегать столкновения с уличным транспортом, значит тебе уже и не научиться. Вот я оказалась замешанной в таком путаном деле, но не хочу говорить или делать ничего, что может усугубить мое положение. Я должна искать работу. Я ничем не обязана миссис Фромм. Я служила у нее, и она платила мне жалованье, и не такое уж большое, кстати говоря.

Чтобы смотреть на нее, я запрокинул голову, и мое лицо, если только оно слушалось меня, должно было выражать сочувствие. Крахмальный воротничок впивался мне в затылок.

– Не стану возражать вам, мисс Эсти, – уверил я. – Я тоже живу в Нью-Йорке десять лет. Вы говорите, что в полиции вас просили сообщить, что скажет Ниро Вулф. Ну а как насчет Арчи Гудвина? Они просили рассказывать о том, что я буду говорить?

– Пожалуй, нет.

– Вот и хорошо. Тогда мне хотелось бы задать вам несколько вопросов, если вы сядете.

– Я сидела и отвечала на вопросы целый день.

– Согласен. Например, такой вопрос: где вы были вчера вечером от десяти до двух?

Она уставилась на меня:

– Это вы спрашиваете?

– Нет, просто привожу вам образец тех вопросов, которые задавались вам в течение сегодняшнего дня.

– Ладно, вот вам образец ответов, которые я давала. Вчера, между пятью и шестью часами, миссис Фромм продиктовала мне с полдюжины писем. Вскоре после шести она ушла переодеться, а я по ее поручению сделала несколько телефонных звонков. В восьмом часу, после того как она уехала, я пообедала в одиночестве, затем перепечатала письма, которые она продиктовала, и пошла опустить их в почтовый ящик на углу. Это было около десяти часов вечера. Я сразу же вернулась, сказала Пекэму, дворецкому, что чувствую себя утомленной, отправилась в свою комнату, включила радио, чтобы немного послушать музыку, и легла в постель.

– Отлично. Значит, вы живете здесь?

– Да.

– Другой образец. Где вы были во вторник от шести до семи вечера?

Она села и, наклонив голову набок, посмотрела на меня:

– Вы правы. Они спрашивали и об этом. Зачем?

– Просто, – пожал я плечами, – показываю вам, что знаю, какие вопросы может задавать полиция.

– Но почему вы спросили про вторник?

– Сначала скажите, как вы ответили на этот вопрос полиции?

– Я не могла на него ответить, пока не вспомнила. В этот день миссис Фромм отправилась на собрание исполнительного комитета АСПОПЕЛ. Она разрешила мне взять ее машину – «кадиллак» с откидывающимся верхом. Весь вечер я гоняла по городу в поисках двух иммигрантов, которым АСПОПЕЛ собиралась оказать помощь. Однако мне так и не удалось их разыскать, и около полуночи я вернулась домой. Мне было трудно дать отчет о каждой проведенной в тот вечер минуте, и я даже не пыталась вспомнить. Почему я должна думать об этом? Что все-таки случилось во вторник между шестью и семью часами?

Я посмотрел на нее:

– Давайте договоримся так: вы скажете мне, где была миссис Фромм вчера между тремя пятнадцатью и пятью часами, какие письма продиктовала от пяти до шести и какие телефонные звонки сделала, тогда я расскажу вам, что случилось во вторник.

– Опять образцы вопросов, которые задавала полиция?

– Естественно. Но эти вопросы мне нравятся.

– Миссис Фромм никуда не звонила. Она дала мне список и просила обзвонить всех значащихся там лиц – их было двадцать три – и распространить среди них билеты на театральное представление в пользу Майлстоунской школы. Полиция имеет этот список. Письма она продиктовала самые обычные, деловые. Мистер Хоран и мистер Кюффнер посоветовали мне снять с них копии для полиции. Так я и сделала. Если вы хотите…

– Оставим это. Что делала миссис Фромм в промежуток времени после ухода из АСПОПЕЛ и до возвращения домой?

– Я знаю только, что она была в магазине на Мэдисон-авеню, купила несколько пар перчаток – она показала их мне – и звонила в контору Пола Кюффнера. Что она делала еще, я не знаю. Так что же произошло во вторник?

– На углу Девятой авеню и Тридцать пятой улицы под красным светом остановилась машина, и женщина, сидевшая за рулем, попросила мальчика позвать полицейского.

Она сдвинула брови:

– Ну и что?

– Я вам все рассказал.

– Но какая тут связь?

Я покачал головой:

– Мы так не договаривались. Я обещал рассказать, что случилось во вторник, и только. Это очень запутанное дело, мисс Эсти, и, если хотите, можете сообщить полиции о том, что поведал вам Арчи Гудвин. Там не понравится, что я рассказываю подозреваемым о том, как…

– Но я не подозреваемая!

– Простите! Я подумал, что вы на подозрении. Во всяком случае, я…

– Но почему я должна находиться на подозрении?

– Хотя бы потому, что были близки к миссис Фромм и знаете, где она была вчера вечером и где могла оставить свою машину. Возможно, что мистер Вулф посмотрит на это иначе. Если вы передумаете и приедете повидать его сегодня после обеда или завтра утром – скажем, в одиннадцать часов, когда он свободен, – то он, если будет в настроении, выложит вам все. Он гений, поэтому никогда нельзя предсказать, что он сделает. Если вы…

Дверь распахнулась, и я замолчал. В комнату вошел человек и сразу же начал что-то говорить мисс Эсти, но, увидев, что она не одна, оборвал свою речь и уставился на меня.

Когда стало ясно, что ни она не представит нас, ни он не спросит фамилию незнакомого ему человека, я сам растопил лед:

– Меня зовут Арчи Гудвин. Я работаю у мистера Ниро Вулфа. – Увидев выражение его лица, я пояснил: – Это маскарадный костюм.

Он направился ко мне с протянутой рукой. Я учтиво привстал и пожал ее.

– Пол Кюффнер, – представился он.

Небольшого роста, он доставал мне до кончика носа. Тонкие темные усики, подстриженные параллельно толстым губам; я бы не назвал его хорошо вылепленным; не вполне подходящая внешность для человека, отвечающего за связи с общественностью, но, признаюсь, у меня предубеждение к усам, походящим на выщипанные брови.

Кюффнер улыбнулся, выказывая мне свою симпатию и одобрение всему тому, что я когда-либо сказал или сделал, и понимание возникшей передо мной проблемы.

– Сожалею, что помешал вам и вынужден увести мисс Эсти, но кое-какие срочные дела… Пойдемте наверх, мисс Эсти.

Это было проделано превосходно. Вместо того чтобы сказать: «Убирайтесь из этого дома и дайте мне возможность расспросить мисс Эсти, какого черта вам тут надо», – а именно это он и хотел сказать. Так нет же, я был ему слишком мил, чтобы он позволил себе что-либо могущее оскорбить мои чувства.

Когда мисс Эсти поднялась со стула и вышла, он последовал за ней, но в дверях обернулся:

– Было очень приятно познакомиться с вами, мистер Гудвин. Я много наслышан о вас и о мистере Вулфе. Весьма сожалею, что наша встреча произошла в столь тяжкую минуту. – Он исчез за дверью, но его голос еще доносился до меня: «Пекэм, Пекэм! Мистер Гудвин уходит. Спроси, не нужно ли остановить для него такси».

Отличная, чистая работа! Видимо, эти усы тоже были своего рода маскировкой.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации