Текст книги "Заметки на полях вахтенного журнала"

Сергей даже не успел удивиться, отметив лишь, что все девушки, хоть и его ровесницы, но разной комплекции, как Джулия выстроила прибывших по ранжиру. Взяв с того же прилавка упаковку, она указала рукой на девушку модельной внешности.

– Вот это – на неё!

– Вот это, – в руках продавщицы оказался другой пакет, а ладонь указала на рыжую толстушку, – на неё!

– А вот это – на меня!

Взгляды молодых мужчин задержались на девушке, как будто они увидели её впервые. Более внимательно изучив её фигуру и сопоставляя увиденное с тем, что хранилось в их памяти, офицеры пришли к выводу:

– Ваш размер нам полностью подходит!

Что Гульнара Сергея, что Лёля Юрия были приблизительно одной комплекции.

Отпустив подруг, Джулия помогла товарищам выбрать подарки для любимых, давая ценные советы, что именно взять, чтобы им угодить.

* * *

Когда, по приходу с боевой службы, Сергей вечером рассыпал перед любимой кучу ярких пакетов, Гуля начала примерять обновки.

– Смотри-ка! Даже с размером угадал! – кружась перед зеркалом в чём-то шёлковом, удивилась она. – Как умудрился?

На что Берёза честно ответил:

– Когда я это выбирал, твоя фигура постоянно была у меня перед глазами!

Отповедь московскому гостю в сопровождении гранатомёта (с оркестром)

Есть подозрение, что минные офицеры – это то, к чему приводит безотцовщина.

Александр Покровский. «Пардон»

– …А обезжиривать чем будете? – задал проверяющий очередной вопрос торпедистам.

Командир отделения торпедистов старшина 2 статьи Абдуллаев тут же извлёк из-под стола пластиковую бутыль с фреоном, украшенную биркой, на которой Берёза, ещё по лейтенантству, любовно нарисовал череп с костями и вывел красную надпись: «Яд! Жизнеопасно!» Вдобавок ко всему, бирка была заботливо укрыта, дефицитной тогда, самоклеящейся плёнкой и выглядела как новая.

– Хорошо. А это что? – палец офицера Арбатского Военного Округа указал на танкистский шлемофон, подбитый белой овчиной.

– Гарнитура к гранатомёту – прилагался в комплекте к МРГ-1[21]21
  МРГ-1 – многоствольный реактивный гранатомёт. Может устанавливаться на надводных кораблях, катерах, вспомогательных судах и береговых объектах.


[Закрыть], – пришёл на помощь подчинённым командир БЧ-3 капитан-лейтенант Берёза. – Абдуллаев является командиром расчёта.

– Вот как! – обрадовался капитан 1 ранга, увидев новую тему для опроса. – А доложите-ка мне ТТХ гранаты, товарищ старшина.

– Граната РГ-55М: калибр – 55 миллиметров, дальность полёта – 500 метров, глубина взрыва – 15 и 30 метров, – уверенно начал доклад командир отделения. – Радиус поражения подводного диверсанта…

– Достаточно, – прервал Абдуллаева проверяющий. – А по берегу ими стрелять можно?

– Так точно!

– И взорвутся?

– Взорвутся.

Взгляд капитана 1 ранга переместился на Берёзу:

– Плохо Вы обучаете своих подчинённых, товарищ капитан-лейтенант!

– Почему? Он же Вам на все вопросы правильно ответил.

– Как же правильно?! – возмутился проверяющий. – Старшина прослужил почти два года, является командиром расчёта МРГ, а о том, что во взрывателях гранат стоит гидростат, который замыкает контакт на заданной глубине, не знает! Не могут эти гранаты взрываться на берегу!

– Ещё как могут! – у Сергея, как всегда в таких случаях, «упала планка», и он ринулся на защиту подчинённых. – Даже по телевизору на днях показывали, как его звиадисты[22]22
  Звиадисты – неофициальное название сторонников грузинского президента Звиада Гамсахурдия.


[Закрыть] в подъезд дома затаскивают. Да и опыт «Дозорного» показывает…

– Своё мнение можете оставить при себе! – отрезал проверяющий. – А я Вам говорю…

Спор затянулся до обеда, поэтому осмотреть остальные заведования минёров московский гость не успел.

Наскоро пообедав и прихватив ЖБП[23]23
  ЖБП – журнал боевой подготовки. Основной документ по планированию и учёту боевой подготовки на корабле и в подразделении.


[Закрыть], в котором высокое начальство уже написало полторы страницы замечаний, Берёза отправился к флагманскому минёру.

За бортом властвовала привычная для Севера погода: небо было затянуто тучами и представляло собой безликую бледно-серую массу, в которой не за что было зацепиться взглядом. Плюс ко всему морось. Не дождь, не ливень, а именно морось, которую практически не видно, но по лицу и форме начинают скатываться противные капли. Особенно – за шиворот. Бр-р-р!

Сергей бы сейчас, после беседы с проверяющим, с удовольствием залил за воротник чего-нибудь покрепче дистиллята, свергающегося с небес, но… Дело прежде всего! И решать возникшую проблему надо на трезвую голову. Тем более что, вполне возможно, надо будет предстать пред светлы очи самого командира бригады.

Проходя мимо ручья, впадающего в Губу, Берёза поймал себя на мысли, что сейчас, посреди рабочего дня, журчание оного практически не слышно, заглушаемое равномерным гулом, доносившимся с кораблей.

То ли дело ночью. Когда минёр, стоя дежурным, выходил на верхнюю палубу и проверял вахту, он отчётливо слышал, как журчит, огибая отмели и перекатываясь через камни, вода в ручье. И ещё крики всегда голодных чаек, именуемых здесь почему-то «бакланами».

* * *

– Нет, ну ты прикинь! – взволнованно начал Сергей вместо приветствия, что выражало у него крайнюю степень негодования.

 
– Гудят натруженные руки,
Хотел похвастаться успехами…
А проверяющие, суки,
Насрали в душу и уехали!
 

Флагмин оторвал взгляд от разложенных на столе документов и спросил:

– И как сильно? Куча-то большая?

– Посмотри, что это чудо мне тут понаписало!

– Да знаю я про гранаты, – во взгляде капитана 3 ранга Анатолия Островского была смертная тоска. – Прибегал он тут ко мне – возмущался, что плохо обучаю подчинённый личный состав. Да и не уехал он ещё. У комбрига сейчас сидит.

Как я ни старался ему доказать что там временной взрыватель установлен – не смог. Даже разобрать ту гранату предлагал…

– Ну и?

– Он на меня, как на сумасшедшего посмотрел!

– И правильно сделал. Это ж только такие идиоты, как мы с тобой, могут ножовкой по металлу гранату вдоль пополам распилить, чтобы народу показать, как она устроена…

– Ладно, разберёмся. У меня сейчас не этим голова занята, – флагмин вновь погрузился в тяжёлые думы.

– А чем?

– Комбриг приказал секцию причала взорвать… Ну ту, что зимой оторвало и которая теперь посреди Губы торчит и швартоваться мешает.

 
И теперь мне, мил-дружку,
Не до плясок на лужку.
Мне комбриг под енто дело
Враз оттяпает башку.
 

– И что? – в глазах минёра «Невесомого» загорелся живой интерес.

– Ты представляешь себе, какой это геморрой?

– У тебя, Толик, голова хоть и большая, – Сергей ещё раз взглянул на голову шестьдесят второго размера, – а забита не тем!

– Обидеть флагмина может каждый… – проворчал Островский, перелистывая очередной том Правил минной службы.

– Никто, батюшка, Китъ Китычъ, не смѣетъ васъ оби-дѣть. Вы сами всякаго обидите! – сделав блаженное лицо, проблеял капитан-лейтенант.

– Ты, вместо того, чтобы моего Однофамильца цитировать[24]24
  Сергей цитировал Настасью Панкратьевну из комедии А. Н. Островского «В чужом пиру похмелье».


[Закрыть], дело говори, – оторвался от ПМСа Анатолий Александрович.

– Могу тебе с ходу предложить три варианта решения этой проблемы, – вдохновенно запел Берёза. – Вариант первый. Взорвать эту секцию в тридцать семь гробов на радость Кракену! Пара кумулятивных зарядов сверху и подрывной патрон под воду. Я, как минёр и офицер-водолаз в одном флаконе, тебе это в два счёта устрою.

Вариант второй. Отправить к причалу (а точнее – к тому, что торчит над водой) шлюпку. В шлюпке – мичман с коловоротом. Достаточно одной дырки диаметром десять миллиметров для того, чтобы выпустить воздушную подушку из плавающей части секции. В этом случае она утонет за пару минут. О том, сколько её будут сверлить – судить не берусь… – А третий? – предчувствуя, что самое вкусное хитрый минёр оставил на закуску, спросил флагмин.

– Ну, а третий – расстрелять её из того же МРГ. Заодно и проверяле нос утрём!

– А что!? – оптимизм Сергея передался Островскому. – В этом что-то есть. С подрывом мне кучу бумаг согласовать надо. С дрелью – вообще бред. А насчёт гранатомёта – идея хорошая.

А попадёшь?

– Обижаешь, начальник! – шутливо-демонстративно насупился Берёза. – Дуй к комбригу с предложением. Дарю!

Да, кстати, и ЖБП мой захвати – покажешь этот опус комсоеду[25]25
  Комсоед – сокращение от «командир соединения».


[Закрыть]. Пусть посмотрит, как меня проверяли.

* * *

В это время, в каюте флагмана на сторожевом корабле «Жгучий», вкусив камчатского краба и прочих прелестей от флотского гостеприимства, московский гость, капитан 1 ранга Тулупов, наслаждался ароматным чаем и неспешной беседой с командиром бригады.

– Хорошо тут у вас. Просто рай! Тишина и покой. А воздух!

А у нас в Белокаменной… На улицах толкотня, воздух загазован… Так ещё и квартиру дали в Бирюлёво, а оттуда пока до нашего Большого Козловского по пробкам доберёшься – часа два пройдёт.

И крабов таких просто так не поешь – только в ресторане и за бешеные бабки. А у вас тут народ избаловался. Если у краба панцирь меньше двадцати сантиметров в диаметре – мелким считают. Да и печень трески трёхлитровыми банками консервируют…

– Да уж… Что есть, то есть, – рассеяно отвечал ему командир бригады противолодочных кораблей капитан 1 ранга Виктор Сергеевич Беляков.

Комбриг был явно погружён в свои думы и разговор поддерживал лишь из вежливости. Однако гость настроения хозяина каюты явно не замечал и продолжал рассуждать:

– А я ведь чуть мимо всей этой красоты не пролетел. Проездные документы Аэрофлот от нашего Министерства не принимает, а в финчасти аванс на билеты выдавать отказались. Сказали, что оплатят по возвращении. Я тогда кулаком по столу стукнул и сказал, что никуда не поеду!

– И что? – опять автоматически спросил комбриг.

– Выдали аванс, как миленькие! – Тулупов всем своим видом излучал самодовольство и благодушие.

Глядя на довольное лицо «арбатского флотоводца» и слушая его болтовню, Виктор Сергеевич, с трудом удерживая на лице маску вежливости, думал: «Вот ведь спирохета бледная! Аванс ему давать не хотели… У меня тут офицеры пятый месяц зарплату не получают, и семьи их живут только крабами, треской да грибами. Каждый вечер баркас уходит к выходу из Губы, возвращаясь лишь под утро, забитый уловом под планширь. Часть уходит в котёл команде, а часть – в семьи офицеров и мичманов.

А что будет зимой?

Пробки в Нерезиновой ему мешают! Да. У нас пробок нет. Потому как на всю Губу два «именных» подводницких автобуса, которые возят только своих, «апельсин»[26]26
  Вахтовая машина для перевозки людей на базе трехосного «КАМАЗа», кузов которой был окрашен в ядовито-оранжевый цвет – для большей заметности среди снежных полей.


[Закрыть] (тоже подводников), ГАЗ-66 да бригадная хлебовозка. С утра, ежели в «апельсин» или ГАЗон не влез, – будь любезен ножками все девять килόметров. И не важно, что мороз в двадцать градусов – по морозцу оно даже быстрее шагается. Проверено!

И ведь ходят на службу и в море выходят!

В хлебовозке, конечно, народ ездит очень редко, да и то – по крайней нужде. Лотки из фургона давно убраны, так что внутрь может набиться десятка два человек. Но для всей бригады – это капля в море. Некоторые острословы уже окрестили этот единственный (ГАЗ-66 опять сломан) бригадный транспорт «Чёрной кошкой».

Вот и сейчас ПКСы со всей бригады поехали в Посёлок на какие-то их тыловские сборы».

– Кстати, а почему «Невесомый»? – гость рассматривал в иллюминатор трубу соседнего корабля, на которой была изображена полярная сова, держащая в когтях подводную лодку. В силуэте субмарины явно угадывался «Лось»[27]27
  «Лось» – многоцелевая атомная подводная лодка ВМС США типа «Лос-Анжелес».


[Закрыть], но на рубке, почему-то, красовалась надпись «U-96».

– Ах, это?.. – комбриг, проследив за взглядом Тулупова, отвлёкся от невесёлых дум. – По этому поводу супружница Главкома нашего, когда они в позапрошлом году в одну из тёплых стран с официальным визитом на «Невесомом» заходили, целую теорию выстроила. Когда ей жёны тамошних послов и атташей тот же вопрос задали, она, не моргнув глазом, ответила, что корабль назван так потому, что он летит по волнам невесомый, как птица. Этот ответ всех устроил.

– А на самом деле?

– А на самом деле – был славный корабль, который носил гордое имя «Невский комсомолец». Однако, в период всеобщих перемен и переименований решили, что под такой фамилией корабль будет не в состоянии решать задачи по прямому предназначению. А ваши орлы на Козловском, дабы не сильно отвлекаться от мыслей по защите Отечества, состряпали название, которое можно было составить из тех же букв – «Невесомый».

– Разрешите, товарищ комбриг? – в дверях каюты выросла фигура флагмина, полностью заслонив весь дверной проём.

– Заходи! – Беляков был рад смене темы беседы. Не ровен час – сорвётся и наговорит москвичу всё, что в душе накипело. Лишь бы минёр ничего лишнего не ляпнул… – Что там у тебя?

– Я по поводу Вашего приказания о взрыве секции причала… – начал было Островский.

– Ну и что ты мне здесь плачь Ярославны устраиваешь?

– уже поняв, что флагмин начнёт рассказывать о «неимоверных трудностях», перебил его Беляков. – Что я сам на кораблях не служил и всех тонкостей не знаю?

– Служили, товарищ комбриг, но…

– Что «но»? С тех пор ничего не изменилось.

– Ну не скажите, Виктор Сергеевич! – минёр хитро взглянул на своего начальника. – Раньше Вы служили с нами, а мы – хрен знает с кем!

От неожиданного оборота московский гость поперхнулся чаем, стукнув о столешницу никелированным подстаканником.

– Вот и воспитывайте своих подчинённых! – заметив жест гостя, завёлся Беляков. – А то из тебя флагмин, как из моего гм… хрена агитатор – тот тоже встанет, покраснеет и молчит!

Вон капитан 1 ранга Тулупов мне тут рассказывал, как ваше румынскоестадо подготовлено.

Виктор Сергеевич умышленно назвал «высокое начальство» не по имени-отчеству, а по званию-фамилии, но Тулупов, видимо, даже не догадывался, что его оскорбили[28]28
  На Флоте, в неофициальной обстановке, традиционно обращались друг к другу не по званию, а по имени-отчеству, за исключением обращения к командиру. А назвать командира (к примеру) «товарищ капитан 2 ранга» вместо «товарищ командир», означало нанести ему скрытое оскорбление – капитанов 2 ранга уйма, а командир один.


[Закрыть].

– Так минёр и должен быть тупым и решительным, – развёл ручищами Анатолий Александрович. – Я и ЖБП с «Невесомого» Вам для ознакомления принёс. Чтобы, так сказать, «передастом»[29]29
  От слова «передать»;


[Закрыть] не быть, а всю информацию – из первоисточника.

С этими словами флагмин положил раскрытый журнал перед командиром бригады.

– Что-то рожа у тебя слишком хитрая и на виноватую не похожа, – заметил Беляков, углубляясь в чтение.

– Что Вы, товарищ комбриг, я полон раскаяния, – Островский встал по стойке смирно и изобразил постную мину.

– Ну-ну, – буркнул командир бригады, не отрываясь от чтения замечаний. – Так! А эт-то что такое?

Начальствующий перст уткнулся в строчку на странице журнала.

Не меняя позы, а лишь скосив глаза в сторону, куда указывал палец, флагмин прочитал вслух: «Скобы РБУ[30]30
  РБУ – реактивная бомбомётная установка.


[Закрыть] не расхожены, контакты ржавые».

– На «Невесомом»?

– Так точно, товарищ комбриг!

– Та-ак! – глаза Белякова начали наливаться кровью. – Что там дальше? Ага, вот: «Личный состав расчёта МРГ-1 не знает ТТХ оружия». Это как понимать?

– Командир отделения торпедистов вместе с командиром БЧ-3 пытались доказать проверяющему, что гранаты от МРГ могут взрываться на берегу.

– И что?

– Не доказали, – вновь развёл руками Островский.

Капитан 1 ранга Тулупов, внимательно следивший за содержанием разговора, заметил, как побагровело лицо ко мандира бригады. В глубине души он даже пожалел незадачливого минёра с «Невесомого» и его флагманского специалиста, живо представив себе, что с ними сделает суровый начальник.

Каково же было удивление москвича, когда всё внимание Белякова переключилось на него:

– Уважаемый товарищ капитан 1 ранга, – вкрадчиво начал Виктор Сергеевич, хотя было видно, что он еле сдерживается от того, чтобы не заорать так, что его услышат на соседнем причале. – Посмотрите, пожалуйста, в окошко.

– Не понял… – начал было Тулупов, взглянув в иллюминатор.

– Скажите мне, пожалуйста, – перебил его комбриг, – видите ли Вы РБУ на соседнем корабле?

Ещё раз взглянув на полубак «Невесомого», проверяющий понял, что изгаляться сейчас будут не над минёрами бригады, а над ним самим. Ведь тогда, на борту «Невесомого» носовее поста торпедистов он так и не прошёл, а в ЖБП записал стандартные замечания для СКР-ов данного проекта, вчистую забыв о том, что в процессе модернизации с «Невесомого» реактивные бомбомёты срезали напрочь. И одно это предложение полностью перечёркивало все результаты проверки. А если об этом узнает руководство?

Видимо, все эти мысли мгновенно отразились на лице Тулупова, и, увидев это, Виктор Сергеевич решил развить успех:

– А теперь, если не возражаете, я прочитаю краткую лекцию по минному делу…

Однако, тут его внимание переключилось на возникшего в проёме двери взволнованного оперативного дежурного:

– Что стряслось?

– Товарищ комбриг, – оперативный покосился на проверяющего и понизил голос, – хлебовозка у пожарки перевернулась!

Беляков, скосив глаза в висевшее на переборке зеркало и поняв, что московский гость не только слушает, но и слышит каждое слово, спросил:

– А как… хлеб?

Оперативный сначала не понял, о каком «хлебе» идёт речь, но через секунду, врубившись в суть вопроса, ответил:

– Пара буханок помялась, а так всё в порядке. Все годны в употребление.

– Ну и слава Богу! – выдохнул комбриг. – Но начмеда туда всё же направьте. Пусть санитарное состояние проверит. А то ещё потравим народ…

– Уже отправили.

– Ну, вот и ладно, – комбриг, отпустив оперативного, повернулся к флагмину, который так и стоял посреди каюты.

– Так что ты мне там про секцию причала рассказывал?

– спросил он Островского, чтобы как-то сменить опасную тему разговора.

– Тут Берёза предлагает причал не взрывать, а расстрелять из гранатомёта.

– А попадёт?

– Обещает, Виктор Сергеевич!

– И когда?

– Когда прикажете. Хоть вот прямо сейчас. Послеобеденное построение закончится, и можем начинать. Заодно и практикой теорию подкрепим, – минёр указал взглядом на проверяющего.

– Чтож, добро! Только учти, что если вы с Берёзой и в этом деле обос… осрамитесь – я вас обоих в кеды обую!

– Есть, товарищ комбриг! – и минёр исчез за дверью каюты флагмана.

* * *

Через некоторое время, дождавшись окончания построения, Островский зашёл в каюту минёра «Невесомого».

– Ну что, Серёга, утвердил комбриг твоё предложение! Пойдём к командиру – доведём до него решение комсоеда и в бой. Уж больно хочется проверяле нос утереть.

– Никуда ходить не надо, – откликнулся Берёза, убирая возвращённый ЖБП на полку. – Командир отпущен Беляковым семью встречать, и вернётся только завтра. Старпом в отпуске. Так что я, как ВрИО СПК[31]31
  1. ВрИО СПК – временно исполняющий обязанности старшего помощника командира корабля.


[Закрыть], на борту самый старший. Сейчас команду дадим и – добро пожаловать на бак. Так сказать – в первый ряд партера.

– А гранатомёт наводить собственноручно будешь?

– В первый раз – да. А когда пристреляемся, то с этим уже и матросы справятся. Не велика наука. Тут главное – правильно дистанцию определить.

– И как определять будешь? – поинтересовался флагмин.

– Есть способы… – ответил Сергей, выходя из каюты и прихватив с собой бинокль.

Проходя по полубаку, Берёза взглянул в нос, туда, где на крыше тамбура возились минёры, посмотрел на секундомер хронографа, запущенный в момент подачи команды, и понял, что запасся ещё одним козырем.

– Прошу отметить, Анатолий Александрович, – переходя на официальный тон, обратился он к флагманскому минёру, – гранатомёт установлен с перекрытием всех мыслимых нормативов!

С момента их беседы в кабинете в погоде произошли разительные изменения. Ветер разогнал облака, и выглянуло солнце, заливающее окрестности весёлым светом.

На поверхности Губы мерно покачивалась злополучная секция причала, а вокруг неё, отражая солнечные лучи, поигрывала водная рябь.

– Наверное, втихаря предупредил своих архаровцев – вот и все дела, – проворчал Островский.

– Ничего подобного! – снова переходя на свою обычную полушутливую манеру речи, парировал Серёга. – О возможности стрельбы из МРГ по причалу я своим лоботрясам, каюсь, намекал. Но о сроках ни словом не обмолвился. Да и не знал я их, сроков-то!

Тут всё дело в психологии.

В любом нормальном мужике подсознательно заложена любовь к оружию. А ежели матрос знает, что он сейчас будет стрелять не «в белый свет, как в копеечку», а по конкретной цели, да ещё и результаты стрельбы увидит «не отходя от кассы», то, поверь мне, сделает всё, чтобы от команды «Расчёту МРГ боевая готовность № 1» до команды «Залп!» времени прошло как можно меньше.

– Ладно, не кажи «гоп!» – попытался остудить берёзовый пыл флагмин. – Вам ещё по этой самой цели попасть надо.

– А уж это нам как пару пальцев об… асфальт! – выпятив грудь, отозвался командир БЧ-3. – Абдуллаев, гранатомёт к стрельбе готов?

– Так точно, тащ! – доложил двухметровый детина, окончивший проверку цепи стрельбы.

– Тогда показываю мастер-класс! – взлетев на крышу тамбура по трапу не касаясь балясин руками, продолжал трёп Берёза. – Во-первых: стрельбу ведём из одного ствола. Нам, в данном случае, все семь ни к чему.

Во-вторых: прицеливаемся и заряжаем центральную трубу. Всего и делов-то – навести её прямой наводкой «через ствол» на торчащий угол причала, а потом установить необходимую дальность стрельбы.

– Кстати, о дальности, – решил напомнить Островский.

– Кто-то хвастался, что дистанцию без проблем определит. Или будешь на «выпуклый военно-морской глаз» пристреливаться?

– Зачем? – деланно удивился Сергей. – Для этой цели у нас есть «в-третьих». А именно – прихваченный мною бинокль. А ещё точнее – шкала ТД[32]32
  ТД – угловая величина – тысячная дистанции. На дистанции 100 метров одна тысячная будет равняться 10 см, на 200 метрах – 20 см, на 300 метрах – 30 см и так далее по возрастающей. Пользуясь ценой угломерного деления в тысячных можно просто и быстро производить необходимые в стрелковой практике вычисления, связанные с отношением угловых (в тысячных) и линейных геометрических (в метрах) величин.


[Закрыть]на его линзе.

На сколько эта «пирамида» над водой возвышается? Примерно на метр?

– Где-то так, – ответил флагмин, до которого начал доходить смысл действий минёра «Невесомого».

– А из этого следует…

Берёза поймал в перекрестие бинокля торчащий над водой угол причала и, произведя нехитрые вычисления, выдал:

– Дистанция около четырёхсот метров. Плюс-минус трамвайная остановка, – на всякий пожарный внёс поправку минёр.

И, уже обращаясь к своим матросам, производя наводку гранатомёта на цель, продолжил:

– А сейчас, карасьня, смотри внимательно – два разá показывать не стану. В следующий раз наводить вам, – вставив гранату в ствол МРГ, закончил Берёза.

– Так чего там сложного, тащ? – отозвался Абдуллаев. – Мы сейчас метки на шкалах поставим и париться не будем!

– Э-э, не скажи, – вернул подчинённого на землю командир БЧ-3. – Во-первых, надо сначала попасть по этому самому причалу…

– А во-вторых?

– А во-вторых, на результаты стрельбы оказывает влияние куча условий. Хоть одно из них изменится (например, ветер, влажность пороха в двигателе или ещё какая хрень) – наводить придётся заново.

В этот момент на сигнальном мостике «Жгучего» появились капитаны 1 ранга Беляков и Тулупов.

– Товарищ комбриг, – доложил Берёза, – наведение выполнено, к стрельбе готовы!

– Добро! – коротко отозвался Виктор Сергеевич.

Личный состав вместе с командиром БЧ-3 и флагмином ссыпался с крыши внутрь тамбура. И через минуту гранатомёт с грохотом выплюнул из трубы единственную гранату.

– Перелёт! – резюмировал комбриг, наблюдая за падением гранаты возле секции причала. – Десять метров. – Гляди-ка, почти попали! – обрадовался Островский.

– Попадём, – пообещал Берёза, вводя корректуру в угол вертикальной наводки. – Вот только о сигнальщике-корректировщике мы с тобой не подумали. Хорошо, что комбриг сам решил нам подсобить.

И, вставив в ствол МРГ очередную гранату, добавил:

– Анатолий Александрович, может быть, сам стрельбу скорректируешь? А то нехорошо как-то комбрига напрягать…

– Ладно, – проворчал флагмин, направляясь к гюйсштоку.[33]33
  Гюйсшток – стойка в носовой части кораблей, на которой поднимается гюйс (флаг, поднимаемый на носу кораблей 1 и 2 ранга во время стоянки).


[Закрыть] – Только очень тебя прошу – голову мне в горячке боя не отстрелите.

– Мы очень постараемся, – обнадёжил его Сергей, скрываясь в тамбуре.

Грохнул второй выстрел, и через некоторое время перед «пирамидкой» причала вырос всплеск от упавшей гранаты.

– Недолёт! – в один голос воскликнули комбриг с флагманским минёром.

– Метров пять, – уточнил Островский.

По корпусу СКРа ударила привычная волна подводного взрыва.

– Вилка! – заорал Берёза, подскочив к гранатомёту. – Сейчас мы её, родимую…

Сергей еле тронул маховик вертикальной наводки и, установив малую глубину взрыва, вогнал гранату в центральный ствол.

– Абдуллаев, давай! – скомандовал минёр, появившись в тамбуре.

Старшина вставил ключ стрельбы и дёрнул рукоятку генератора. Прозвучал третий выстрел.

Уже предвидя результат, Сергей открыл дверь тамбура и услышал перекрывающий все остальные звуки голос комбрига:

– Есть! Попали! Добивай её, паскуду!

Берёза посмотрел в сторону обстреливаемой цели и увидел, что внешне ничего не изменилось. Граната, попав в причал, отскочила в воду и взорвалась уже под ним. По крайней мере, взрыв был подводный…

– Лиха беда – начало! – проговорил минёр и обратился к подчинённым. – Я свою задачу выполнил. Теперь ваша очередь.

И, кивнув на ящик с оставшимися гранатами, пошёл на бак, где у гюйсштока стоял довольный флагмин.

– Поздравляю, Олегыч! С третьего выстрела! Как по учебнику.

– Так я же обещал! Мы тоже не «Шиком» бриты! – хвастливо выпятил грудь минёр, оглаживая короткостиженную бороду. – Теперь пусть мои орлы сами. Для каждого из них ведь очень важно самому попасть. А я со стороны понаблюдаю.

– Педагог! – хлопнул подчинённого по плечу Анатолий Александрович.

Следующие четыре гранаты легли точно в цель. Наступила пауза.

– Чего замолчали, румыны? – спросил Беляков с соседнего борта.

– Так ящик уже отстреляли, товарищ комбриг, – ответил Островский.

– Давайте ещё один, а после посмотрим на результат, – скомандовал Виктор Сергеевич и, повернувшись к Тулупову, спросил:

– Ну как?

– Отлично! Только вот рвутся гранаты всё-таки под водой, – ответил москвич. – Да, кстати, а что за лекцию по минному делу Вы мне хотели прочитать?

– Ах, это?! – боевой запал комбрига уже прошёл, и сам он, благодаря результатам стрельбы, находился в благодушном настроении. – Как-то, лет семь назад, у нас «Дозорный» отличился…

Далее Виктор Сергеевич поведал московскому гостю историю, которая уже стала легендой.

* * *

В это февральское утро на сторожевом корабле «Дозорный» играли учение по ППДО[34]34
  ППДО – противоподводнодиверсионная (честное слово, есть на флоте такой термин) оборона.


[Закрыть]. Всё шло по накатанной схеме. На юте вооружили гранатомёт и станцию обнаружения подводных диверсантов; заступила, получившая оружие, вахта; подготовили водолазный пост (на предмет подводного осмотра корпуса в случае прорыва этих самых диверсантов)…

И вот прозвучала очередная вводная: «Подводный диверсант – 135 градусов правого борта. Дистанция 500 метров. Командиру БЧ-3 – принять целеуказание!»

Минёр «Дозорного», уважаемый на бригаде капитан-лейтенант Николай Александрович Шибко, полностью уверенный в подготовке своих подчинённых, репетовал команду расчёту МРГ-1.

И тут его взгляд зацепился за проходившего стажировку курсанта высшего военно-морского училища имени Фрунзе Саню Панкратова, который стоял у него за спиной и впитывал в себя «науку побеждать».

Верный многолетней привычке, что подчинённый не должен слоняться без дела, командир БЧ-3 тут же набросился на курсанта:

– А ты, студент, чего тут торчишь? Заняться нечем? Дуй к гранатомёту и смотри, чтобы там эти оболтусы чего не натворили.

И Саня рванул на ют.

Уже скатившись по трапу на торпедную площадку СКРа, он услышал звук выстрела…

* * *

В это время в строевой части штабного корпуса бригады старые мичмана, попивая чай, вели задушевную беседу.

– Да, что ни говори, а раньше служить было веселее. И кораблей больше было, и зарплату платили вовремя… – философствовал старший мичман Иван Анатольевич Петрюк.

Разместив свои 130 килограммов живого мяса на кушетке, Иван придавался приятным воспоминаниям:

– А как же! Тринадцатого числа каждого месяца – будьте любезны в очередь к финансисту, и в кабак! Недаром тринадцатое число «Днём флота» называли…

Напротив Петрюка, за столом, перебирая бумаги, сидел Пётр Щека – полная противоположность Ивану – щуплый мичман невысокого росточка с полностью седой головой.

– Ага! Тебя послушать, Ваня, так и метр был длиннее, и килограмм тяжелее. Да и сам ты был стройным голубоглазым блондином. А сейчас… – Пётр многозначительно посмотрел на возвышающееся над кушеткой пузо и тёмную шевелюру товарища, на которой только начали пробиваться седые волосы.

– А что «сейчас»? – Анатолич подтянул коротковатые брюки, которые на нём уже еле сходились. – Я, может быть, плохо одет, но я хорошо воспитан! И вот что я тебе скажу…

Но тут словесный поток Петрюка был прерван ощутимым ударом в стену «писарки», от которого с полки на голову Ивана свалилась увесистая папка.

– Да что они там – с ума посходили? – начал подниматься Петрюк, ещё не до конца соображая, кто это «они», но готовый сполна расквитаться с нарушителями спокойствия. – Петро, я им щас…

Договорить он опять не успел потому, что в следующий миг на улице раздался мощный взрыв, выбивая окно и скидывая со стены полку с оставшимися папками. И как эхо, на территории бригады прозвучали ещё пять разрывов.

Оглушённый Щека вскочил из-за стола и бросился к кушетке, готовый прийти на помощь товарищу. Но, развернувшись и бросив взгляд на то место, где секунду назад лежал Иван, Пётр Петрович застыл в недоумении… Петрюка на кушетке не было! На том месте, где он только что находился, лежала разбитая полка и разбросанные папки. Мало того, Анатолича не было и в помещении строевой части, хотя входная дверь оставалась закрытой на замок. Только окошко для выдачи документов открыло взрывной волной…

«Не туда же он вылетел, – сопоставляя размеры маленькой «амбразуры» и большого Петрюка, подумал Петрович. – Да нет – бред это!»

Щека зажмурился и помотал головой, пытаясь прогнать наваждение и избавиться от последствий контузии. Это помогло. Не открывая глаз, он, совсем рядом, услышал голос Ивана:

– Петро, що це було? Невже війна почалася? Ой, мамоньки мої! – голос доносился откуда-то снизу.

Пётр открыл глаза и опять никого не увидел.

«Здравствуй, белая горячка!» – пронеслось в голове у мичмана, но он, не пожелавший сдаваться на милость этой незваной даме, двинулся в том направлении, откуда доносился голос Петрюка.

И тут уши резанул донёсшийся с улицы истеричный женский вопль:

– Вот ведь ироды! Да они ж мне весь зад разворотили!!!

Всё ещё осознавая нереальность происходящего, Щека вновь открыл глаза и увидел удивлённое лицо Петрюка, лежащего под кушеткой:

– Ти мені можеш пояснити, що відбувається? – Иван от волнения полностью перешёл на ридну мову.

– Разберёмся, – ответил Пётр и выбежал на улицу.

* * *

А произошло следующее:

Для юстировки носовой «Осы»[35]35
  «Оса-М» – корабельный зенитно-ракетный комплекс.


[Закрыть] «Дозорный», против обыкновения, ошвартовали носом к берегу, в связи с чем гранатомёт на учении установили на юте. Вернее – на надстройке ПОУ КБ[36]36
  ПОУ КБ – подъёмно-опускное устройство кабель-буксира.


[Закрыть].

Командир отделения минёров старшина 1 статьи Томилов, привыкший к тому, что при отметке «0» на шкале горизонтальной наводки стволы смотрят на гюйсшток, установил МРГ, целящийся в белую трубу флагштока. И, естественно, при наведении получилась соответствующая рассогласовка. О том, что стволы смотрят не в море, а на берег, Андрей как-то не задумался. Раз скомандовали, значит – так надо! Авось не долетит.

Подбежавший к трапу, ведущему с полубака на ют, Саня Панкратов увидел, куда направлены стволы гранатомёта, но было уже поздно! Всё, что он смог сделать в тот момент, так это считать разрывы на берегу и надеяться, что всё обойдётся.

– Один, два, три… – считал курсант взрывы на плацу бригады и даже успел порадоваться, что гранаты легли именно на пустынный плац, но… Следующий взрыв прогремел в углу бригадного гаража, выворотив из кладки несколько базальтовых глыб и сорвав с петель открытую створку ворот. Затем, прогрохотало под стеной строевой части, высадив взрывной волной стёкла с обломками рамы…