Текст книги "Красавица"

Бастьян колебался короткое мгновение. Затем в уголках его губ мелькнуло веселье.

– Жестокость в ответ на жестокость – это и есть одолжение, ma souris[70]70
  Моя милая (фр.).


[Закрыть]. И, может, в поиски подходящих для себя друзей тебе следует выбирать менее безвкусных персон.

Веер Одетты захлопнулся.

– Ты не посмел.

Он выгнул бровь, взглянув на нее, но ничего не ответил.

– Ах ты демон, – сказала Одетта. – Я предупреждала тебя, говорила не вмешиваться в мои дела с Левеком. Что ты натворил? – она огляделась по сторонам. – Хотя неважно. Конечно, ты мне не расскажешь. Я просто спрошу у Арджуна.

– Des questions, des questions[71]71
  Вопросы, вопросы (фр.).


[Закрыть]. – Бастьян вытянул руку. – Qui a le temps pour ces choses?[72]72
  У кого на это есть время? (фр.).


[Закрыть] – и одарил ее своей дьявольской улыбкой.

– Тебе придется найти время, – Одетта презрительно шмыгнула носом. – И я бы не стала гордиться этой ужасной шуткой на твоем месте.

– Некоторые находят меня невероятно умным.

– Grâce а Dieu[73]73
  Слава богу (фр.).


[Закрыть], я не из числа этих людей, – возразила Одетта, – ибо мне не нужны твои золотые запонки… или же твое обаятельное личико.

Селина тихо рассмеялась.

– И каждый вольно тратит свой досуг[74]74
  «Макбет», Уильям Шекспир (пер. М.Л. Лозинского.).


[Закрыть].

Бастьян повернулся к ней, на его лице не отразилось ни единой эмоции. Медленно кивнул.

– И каждая цитирует Шекспира, когда ей нечего больше сказать.

Щеки Селины вспыхнули. Смущение разгорелось внутри ее, когда Пиппа взяла ее за руку, пытаясь утихомирить.

Стиснув зубы, Селина повернулась к Одетте.

– Простите, но у нас не так много времени. Мы можем пойти куда-нибудь, чтобы закончить снятие мерок? – Она сделала паузу, голос отражал ее негодование. – Куда-нибудь, где нет нежелательных глаз?

Одетта резко выдохнула, сердито покосившись на Бастьяна, на миг раскрыв рот, прежде чем заговорить. Селина ожидала, что она снова начнет ругать Бастьяна, прямо как старшая сестра или тетушка. Однако Одетта просто кивнула.

– Есть одна комната, за умывальней.

Бросив последний испепеляющий взгляд на Бастьяна, Одетта повела их к одной из двух дверей на другом конце зала, в самом отдаленном углу. Между дверями располагался деревянный буфет, украшенный белой скатертью с орнаментом. Там стояли статуи, похожие на апостола Петра и Деву Марию, расписанные яркими красками. А еще лежал короткий кинжал. Рядом полукругом стояли фигурки с черепами вместо лиц и маленькие куклы из костей и соломы. Повсюду лежали бусины, сушеные фрукты и орехи, а также капли засохшего воска.

Селине все это показалось отдаленно знакомым. Аромат ладана и ароматизированных свечей ударил ей в нос, заставляя воспоминания всплывать на поверхность. Низенький столик, украшенный подобным образом, запахи фруктов и мирры, наполняющие воздух.

Любопытство зажглось внутри Селины, однако она не остановилась, чтобы рассмотреть все получше или что-нибудь спросить. Ей хотелось избавиться от всего, что ассоциировалось у нее с этим местом, как можно скорее, хотя ее расстраивала и мысль о том, чтобы никогда больше не возвращаться в «Жак».

– Вот сюда, – Одетта потянулась к ручке двери, которая была встроена так, чтобы сливаться с настенной панелью, а дверные петли скрывались за тяжелыми шелковыми шторами. Когда Одетта толкнула створку, та отказалась отворяться.

– C’est quoi ça?[75]75
  Что такое? (фр.)


[Закрыть] – пробормотала Одетта, толкая сильнее, хмурые морщинки собрались у нее на лбу. Она уперлась всем весом в дубовую дверь. В конце концов та начала поддаваться.

Из-за приоткрытой двери показалась чья-то рука.

Бледная, неподвижная рука.

Понадобился момент, чтобы понять, что к чему. Короткий отрезок времени, прежде чем все вокруг пришло в движение.

– Mon Dieu![76]76
  Боже мой! (фр.).


[Закрыть] – воскликнула Одетта. Протолкнувшись плечом, она забежала в комнатку, и Селина следом за ней. Они тут же замерли, Пиппа задрожала за их спинами.

На полу темного коридора в неуклюжей позе лежала девушка, ее рыжие кудри рассыпались по веснушчатому лицу. На шее у нее зияла рваная рана. Какое-то большое дикое животное разорвало ее плоть острыми, как лезвия, зубами.

Дрожащими пальцами Одетта дотронулась до запястья несчастной, ища пульс. Когда она дернула девушку за руку, прядь волос упала с лица той.

Селина ахнула. Она ее знала. Провела большую часть прошедшего дня в ее компании.

Анабель.

– Она?.. – голос Пиппы оборвался. А затем из ее рта вырвался жалобный стон.

Ответа на ее недосказанный вопрос не требовалось. Рядом с безжизненным телом Анабель кровью был вычерчен символ:

Шагающий по канату

Селина видела смерть прежде.

Для нее она не была новым зрелищем. Однако от этого не становилось легче видеть ее сейчас. И не делало смерть менее беспощадной.

Сегодня ночью отняли чужую жизнь.

Раз, и Анабель больше нет.

В этот самый момент при виде безжизненного тела к Селине пришло осознание сразу нескольких вещей:

Анабель погибла мучительной смертью. Это было очевидно после одного лишь взгляда на рваную рану на ее горле. Селина никогда не видела подобных ран. На миг она задумалась: а не была ли убийцей змея Бастьяна?

Однако, продолжая раздумывать, она поняла, что было бы странно, чтобы такая змея, как Туссен, стала утруждаться и убивать свою жертву лишь для того, чтобы потом бросить в темном коридоре. Если Селина правильно помнила, питоны не рвут горла своим жертвам, вместо этого они просто-напросто сдавливают добычу, медленно выталкивая из нее жизнь.

И, конечно, ни одна змея не оставит после себя визитную карточку. Написанную к тому же кровью.

Но если не змея виновата в смерти Анабель, тогда кто же? И почему? Более того, зачем Анабель пришла в «Жак» сегодняшним вечером? Наверняка она отправилась следом за Селиной и Пиппой. Но почему же тогда не оповестила их о своем визите?

Селине понадобилась всего секунда, чтобы сложить части пазла.

Мать-настоятельница, должно быть, отправила Анабель проследить за ними. Вот в чем причина того, что надзирательница урсулинского монастыря сегодня так легко поменяла свое решение, когда внезапно позволила Селине и Пиппе отправиться сюда, после того как так долго-долго возражала.

Селина сглотнула, чувствуя, как у нее горят уши. Если махинация матери-настоятельницы и является причиной, по которой Анабель пришла сегодня в ресторан, это означает только одно. Все они, Пиппа, мать-настоятельница и сама Селина, приложили руку к жестокому убийству Анабель.

К смерти Анабель.

И, наконец, если ее смерть была каким-то образом связана с той, что произошла накануне на причале, значит, тот сумасшедший – или сумасшедшая – на свободе.

Глаза Селины медленно оглядели зал, ее дыхание участилось. Если кто-то в «Жаке» убил Анабель вскоре после того, как они пришли, то любой находящийся здесь сейчас – включая всех членов Львиных Чертогов – может быть убийцей.

Одетта. Найджел. Кассамир. Арджун. Мужчина с Дальнего Востока с перламутровым кинжалом. Две темнокожие женщины с когтями из драгоценностей. Бун. Торопливый официант снизу. Не говоря уже о бесчисленных безымянных гостях, которые находились в тускло освещенном помещении.

И конечно же, Бастьян.

С каждой секундой все эти мысли кружились в голове Селины все быстрее, ее кожа горела от разогнавшейся по венам крови, а пятка задумчиво стучала по ковровому покрытию. В противоположность ей Пиппа стояла, вытаращившись на мраморный столик перед ними, ее осанка напоминала яблоко, оставленное засыхать на солнце.

Почти полночь. Селина с Пиппой должны были вернуться в монастырь еще час назад. Вместо этого они остались в темных залах второго этажа, сидя на вышитых диванах в стиле времен Людовика XIV, в окружении иллюзионистов.

Как и еще пятеро членов городской полиции.

Хотя мать-настоятельница была сейчас наименьшей из ее забот, Селина не сомневалась, что та оторвет им головы по возвращении. Но сейчас это было неважно.

Куда больше удручало то, что теперь Пиппа и Селина, скорее всего, будут в числе подозреваемых в убийстве. Если бы Селина могла найти что-то смешное в этой ироничной ситуации, она бы уже лежала на полу, корчась от смеха.

Однако смех ее сейчас не спасет.

Как только всем станет известно, что Селина и Пиппа были знакомы с Анабель, нелегко будет объяснить, почему они не знали о ее присутствии вплоть до обнаружения тела. Даже Селине это казалось подозрительным. Они не только были поблизости в момент смерти жертвы, так еще и знали ее лично. На минуту Селина подумала вызвать мать-настоятельницу, чтобы та за них поручилась. Но увы, эта старая мышь скорее сама обвинит во всем Селину, чем поможет ей.

Такое решение стало бы слишком рискованным.

Селина понимала, что ей следует без промедлений рассказать всю правду, когда с ними подойдет поговорить детектив. Но это может сбить его с истинного пути и отвлечь от поиска настоящих улик. Если же она будет откладывать, то, без сомнений, станет подозреваемой.

«Zut»[77]77
  Черт возьми (фр.).


[Закрыть], – мысленно вздохнула Селина. Когда же лучше обо всем рассказать?

О том, чтобы не рассказывать вовсе, не может быть и речи… правда ведь?

Увы, у Селины не получится скрывать все это вечно. Негодование окутывало ее, как туман, подсвеченный красными фонарями. Пиппа начала тихо рыдать, ее пальчики сжимали платочек, который Селина украшала, чтобы собрать деньги для монастыря. Один из многочисленных расшитых платочков, которые Анабель продала Одетте сегодня утром.

Как все это произошло?

Что за ужасная беда постигла Анабель?

И какого черта она согласилась выполнить просьбу матери-настоятельницы? Селина сжала в кулаки руки, сдавливая подол своего платья, злость кипела в ее крови.

Сегодняшним вечером эта просьба стоила Анабель жизни.

Селина быстро тряхнула головой, пытаясь отмахнуться от нахлынувшего на нее чувства вины. Желая прогнать из своих мыслей сцену увиденного – изуродованное тело Анабель. Ее попытки оказались тщетными. Еще до того, как визг Пиппы и крик Одетты пронзили ночную тьму, до того, как Бастьян, Арджун и Найджел кинулись им на помощь, образ посмертной маски на лице Анабель навсегда остался выжженным в памяти Селины.

Она огляделась, раздумывая, сколько потребуется времени самому почитаемому детективу города, чтобы их допросить. Пока никто к ним не подходил. По прибытии они тут же отправились на место, где было обнаружено тело Анабель, а теперь вставшие полукругом с угрюмыми лицами офицеры не позволяли Селине как следует что-нибудь рассмотреть.

Напротив них, закинув ногу на ногу, на табурете сидел Арджун. Он выглядел расслабленным. В его руках покачивался бокал, жидкость в котором в тени казалась янтарно-золотой. Монокль, болтающийся у него на шее, поблескивал в такт плещущемуся в бокале виски. Селина попыталась сконцентрироваться на игре света, создаваемой этими движениями.

Лучше уж забыться в напитке, чем повернуть голову направо.

К тому, кто стоял в полумраке, лишенный своего револьвера и сердито глядящий в пространство.

Селина наигранно кашлянула, прочищая горло.

Где же этот проклятый детектив? Что можно так долго делать на месте преступления? «И куда делась, черт возьми, Одетта?»

Хаос охватил зал, когда обнаружилось тело Анабель. У Селины не было шанса сообразить, что происходит вокруг нее. Слишком много движений со всех сторон, слишком много безответных вопросов в ее голове.

Однако теперь, когда воцарилась эта напряженная тишина – цирковой акробат, шагающий по канату, – несколько деталей показались Селине странными. Во-первых, тут же отреагировали на произошедшее лишь она, Пиппа и Одетта. Остальные члены Львиных Чертогов на втором этаже оставались на удивление тихими и спокойными, словно в убийстве вовсе не было ничего неожиданного.

Только когда о жутком преступлении узнали на первом этаже, публика второго, кажется, начала действовать. Крики разнеслись эхом по помещению, заливая близлежащие улицы. Женщины и мужчины кинулись прочь из здания, разбегаясь по аллеям и авеню вокруг.

Среди кричащих фигур без объяснений растворилась и Одетта. Сначала Селина и Пиппа беспокоились, что что-то могло с ней случиться. Они бросились вниз по лестнице к дверям, изучая толпу, ища хоть какой-то признак девушки, наряженной, как мужчина. К тому времени, когда они добрались до крыльца ресторана, все входы и выходы уже патрулировали офицеры полиции Нового Орлеана.

Почти час спустя Одетта так и не появилась. И всего лишь несколько членов Львиных Чертогов по-прежнему были здесь: Арджун, Бастьян, Найджел, мужчина с Дальнего Востока и две женщины, обвешанные драгоценностями. Остальные исчезли в ночи вместе с хаосом. Селина знала, что Бастьян не может избежать допроса. Здание принадлежало его семье. По всем логичным причинам его обязаны допросить. В любую секунду она ожидала увидеть его дядю, графа, шагающего в зал в черной шелковой накидке и в цилиндре.

Разум Селины не мог успокоиться из-за этих размышлений.

Несмотря на все старания успокоиться, одна мысль продолжала ее преследовать. Вид распластавшегося на полу тела Анабель не давал ей покоя. Конечно, картина разорванного горла, скорее всего, будет преследовать ее до скончания дней. Однако что-то еще казалось здесь неправильным. Что-то, что Селина пока не могла понять.

Снизу донесся глухой стук какого-то твердого предмета. Звук отразился на ступенях лестницы отрывистым эхом. Селина вздрогнула. Пиппа тихо взвизгнула. Больше никто не проронил ни слова. Пятеро офицеров городской полиции сузили круг, прижимаясь ближе к плечам друг друга, точно узелок на кошельке, сжимаясь туже.

Затем обеспокоенно переглянулись.

Без предупреждения кто-то хлопнул в ладоши за спинами офицеров, так громко и резко, что Пиппа снова вскрикнула, разжигая раздражение Селины еще больше. Оно покалывало ей кожу, как тысяча крошечных иголочек, готовых пронзить насквозь. Арджун перестал качать бокалом. Найджел слева нахмурился еще сильнее, что совсем не гармонировало с его закручивающимися на кончиках усами, и он сильнее сжал руку, точно сдерживая себя от того, чтобы не рвануться в драку.

Селине не нужно было глядеть на Бастьяна, чтобы знать, что его злость разрасталась, как и ее.

– Приношу свои глубочайшие извинения за то, что заставил вас всех так долго ждать, – произнес мужчина, его спокойный тон был несоизмерим с ужасом происходящего. – Но я обещаю, нам придется побеспокоить только одного из вас.

Офицеры, стоящие полукругом, расступились на этих словах.

Давая пройти лучшему детективу Нового Орлеана.

Одна из нас

Молодой человек, сделавший шаг вперед, оказался совсем не таким, каким его представляла Селина. Во-первых, на вид он был всего на несколько лет старше ее. Его начисто выбритое смуглое лицо контрастировало с бледными чертами остальных офицеров. И на нем не было униформы. Его наряд выглядел так, словно он только что ушел с какого-то светского мероприятия прямо в своем накрахмаленном воротничке, а шейный платок цвета шампанского был завязан идеальным узлом на его шее. Кудрявые волосы зачесаны по последней моде. Что-то в его внешнем виде, поняла Селина, напоминало профессора. Немного неуклюжего.

Не считая, конечно, витающей вокруг него ауры властности.

Прежде чем заговорить, он натянуто всем улыбнулся, продемонстрировав свои ровные белые зубы. Затем поправил рубашку, белоснежный краешек которой торчал из-под темно-зеленого сюртука.

– Я детектив Майкл Гримальди городской полиции Нового Орлеана, – начал говорить он, отрывисто, каждое его слово будто бы пыталось перекрыть предыдущее. – Я надеюсь на ваше полное содействие в нашей с вами работе для того, чтобы мы могли найти виновника этого ужасного преступления. – Он сделал шаг вперед, оказавшись рядом с Арджуном, который вздрогнул, помрачнев.

При виде дискомфорта Арджуна на лице детектива Гримальди мелькнуло удовлетворение. Теперь, когда он стоял рядом с Арджуном, Селина отметила про себя, что цвет их кожи почти совпадает, хотя детектив Гримальди не был похож на человека родом с Востока. Может, итальянец, как намекала его фамилия.

Светлые глаза детектива Гримальди снова пробежали по залу. Без сомнений, он рассматривал собравшихся, ища, с кого начать. Вскоре его взгляд остановился на Селине. Его голова едва заметно наклонилась, глаза оценивающе сверкнули. Селина инстинктивно вздернула подбородок. Надменно. Она не понимала, что заставило ее так поступить, но она хотела выглядеть гордой и опасной, никак иначе. С растягивающей его губы усмешкой юный детектив перевел глаза на Пиппу. Что бы он ни пытался найти, он нашел это в ней.

Детектив поклонился Пиппе.

– Прошу прощения, что приходится вас задерживать, мисс, – сказал он. – Обещаю, что это не займет много времени. Я слышал, вы были одной из тех, кто нашел тело бедной девушки. – Пауза. – Должно быть, жуткое для вас зрелище. – Детектив Гримальди протянул ей руку, как будто желая помочь Пиппе подняться на ноги. – Будете ли вы так любезны поговорить со мной наедине всего пару…

– Нет, – оборвал Бастьян, его голос прозвучал низко и резко. Определенно наполненный злобой. Он остался стоять в тени, отказываясь вести себя хоть чуточку уважительно. За его спиной зашуршали шторы, словно ветер колыхал их края. – Никто не будет отвечать ни на какие вопросы без свидетелей, только на глазах у всех присутствующих. – Когда Бастьян закончил свою речь, витающая в воздухе беззвучная угроза стала еще более отчетливой. Становилось сложно дышать, словно все они оказались в ловушке в тесном сосуде.

Детектив Гримальди выпрямился. Расправил плечи. Негодование мелькнуло на его лице до того, как он сумел снова взять свои эмоции под контроль.

– Мистер Сен-Жермен, – нахмурил он брови. – Если вы желаете, чтобы присутствовал адвокат…

– Это необязательно. – Бастьян оттолкнулся от стены и прошел мимо Селины, шагая навстречу детективу. Он намеренно тянул время, вытаскивая молочно-желтый платок из кармана своего жилета и засовывая в карман брюк. Когда же он остановился в нескольких шагах от детектива, шторы за его спиной опять заколыхались.

Туссен показался из темноты, медленно выползая на свет.

Селина замерла на своем месте, и кровь заледенела в ее жилах. Испуганные крики сорвались с губ нескольких офицеров полиции. Один из них даже попытался вытащить револьвер, однако детектив Гримальди заставил его остановиться только лишь взглядом. Бастьян одарил их косой улыбкой, напомнив Селине персонажа книги, которую она недавно читала. Кота из графства Чешир, который обожал говорить рифмами.

Туссен обвился вокруг ног Бастьяна, его раздвоенный язык мелькал над ковровым покрытием, а голова лениво качалась. Хотя было видно, что детектив Гримальди напрягся, он никак не выразил этого, лишь переместил вес на пятки.

– Полагаю, ваш адвокат уже здесь?

Бастьян легко пожал плечом.

– Возможно.

Селина мысленно приказала себе расслабиться, пока изучала бесконечные лица собравшихся вокруг, пытаясь понять, кто из членов Львиных Чертогов тоже хорошо знаком с законом. Однако никто, на ее взгляд, не подходил под такое описание. Никто и не шевельнулся, когда разговор зашел о законе. Все выглядели так, будто были статуями, вырезанными из камня.

– Удивительно, что вы заранее об этом подумали, мистер Сен-Жермен. – Детектив Гримальди ударил языком по своему нёбу, цокнув. – Поистине завидую вашим связям.

– По опыту уяснил, детектив Гримальди. – Взгляд Бастьяна посуровел. – Разум – это меч, знания же – его наковальня.

– Конечно, – фыркнул детектив Гримальди. – Если желаете, я буду рад услужить вам и переместить всех в наш офис, прежде чем продолжать опрос юной леди. – Многозначительная искра блеснула в его бесцветном взгляде.

– Я в равной с вами степени рад сотрудничеству. – Хотя Бастьян и не повышал голоса, угроза буквально вилась между его словами. – Однако я не могу гарантировать, что все остальные присутствующие будут так же… услужливы.

Селина сглотнула. Что-то изменилось в разговоре этих двоих. Хотя оба молодых человека беседовали вполне себе цивилизованно, невозможно было не заметить, какие чувства лежали в основе их общения.

Обоюдная, чистейшая ненависть.

Настоящая опасность (та, что предвещает физические увечья) окутывала их. Бастьян перешагнул через чешуйчатый круг у своих ног, подходя ближе к Пиппе. Точно безмолвно угрожая. Бросая детективу вызов на то, чтобы решиться и напирать дальше.

Дальше все было тонко сработано. Найджел, Арджун, мужчина с Дальнего Востока и две женщины с пугающими кольцами взглянули на Бастьяна, повернув головы в унисон, их тела встрепенулись, готовые броситься в атаку.

Готовые к тому, что что-то вот-вот произойдет.

Такое поведение не должно было подействовать на офицеров, однако стоящие по периметру начали встревоженно перешептываться. Самый молодой из всех пятерых – парнишка, которому едва ли исполнилось восемнадцать, – поднял взгляд от Туссена на Бастьяна. И тут же задрожал.

Что же такого было в Бастьяне, в его доме, что заставляло каждого падать духом?

Другой офицер, пожилой джентльмен с красноватым носом и слезящимися глазами, сделал шаг вперед.

– Эм… Майкл, – начал он тяжелым голосом, – послушай, мальчик мой, может, будет лучше, если…

– Детектив Гримальди, – поправил его юный детектив, даже не взглянув на мужчину.

Офицер кашлянул, однако не смог утаить своего помрачневшего выражения лица.

– Детектив Гримальди… возможно, будет лучше, если мы проведем опрос здесь, сэр.

Недовольство отразилось на лице Майкла Гримальди. Селина видела, он хочет возразить, но понимает, что ситуация складывается не в его пользу.

– Хорошо, сержант Брэди.

В этот самый миг стало очевидно, что все присутствующие (за исключением Селины и Пиппы) знают нечто такое о «Жаке» и его необычных резидентах, что не бросается в глаза сразу. Себастьян Сен-Жермен и впрямь обладал какой-то странной властью в стенах этого здания. Ни разу он никому не угрожал и не повышал голоса. Тем не менее каким-то неведомым образом ему удавалось держать всех в неосязаемых тисках.

Один лишь намек на силу таких масштабов, одна лишь мысль об этом заставляли кровь Селины кипеть в жилах, а ее разум начинал мчаться за фантазиями о том, сколько возможностей может дать такая власть. За фантазиями о том, что она тоже могла бы обладать такой властью.

Что она тоже могла бы раздавить своих неприятелей в тисках.

Взбудораженная своей реакцией, своей возрастающей одержимостью от силы любого рода, Селина резко вскочила на ноги, желая сбежать из собственного тела.

Это был недальновидный поступок. Ее сердце потяжелело, будто свинец, когда она осознала, что привлекла к себе внимание наихудшим из способов.

Молодой детектив повернулся, на миг задержав на ней взгляд.

– Я могу вам чем-то помочь, мисс? – выразительно спросил он.

Селина задумалась, просчитывая варианты, прежде чем отвечать. Она видела, как взгляд детектива Гримальди пробежал по ее фигуре. Изучил блестящие кудри темных волос, выступивший на ее лбу пот. Затем черную ленту на ее шее и голубое платье из габардинового сукна, туго обтягивающее грудь. Она отметила про себя, как изогнулись его брови. Отметила, как поднялась и опустилась его грудная клетка. Отметила, как черты его лица заострились, наслаждаясь увиденным, хотя он и пытался все это скрыть.

Молодые мужчины предсказуемы. Особенно мужчины, которые предпочитают получать все лучшее в своей жизни, как детектив Гримальди, учитывая, каким роскошным и модным выглядел его костюм.

Это она уяснила, когда ей было двенадцать.

Селина опустила глаза и сделала шаг вперед. Затем медленно взмахнула ресницами и скромно улыбнулась.

– Мне жаль, что я приношу вам неудобства, детектив Гримальди, но могу ли я попросить вас об одной услуге? – Она робко наклонила голову.

Его бледные глаза расширились.

– Как правило, я предпочитаю не соглашаться на подобные просьбы, пока не услышу, в чем, собственно, заключается услуга, мисс… – он замолчал, ожидая, что она скажет ему свое имя, вопросительно выделив последнее слово.

– Пожалуйста, зовите меня Селина. – Она поправила прядь черных волос, выбившуюся из-за уха. – Не могу ли я убедить вас сделать исключение из своих правил один разок?

– Вопреки моему здравому рассудку вы можете меня убедить.

Селина готова была поклясться, она слышала, как Найджел неподалеку хмыкнул. Она проигнорировала это, пытаясь даже не думать о том, что может подумать Пиппа о ее поведении прямо сейчас. Что… могут подумать другие. Она очаровательно улыбнулась, затем наклонилась вперед, словно хотела сказать детективу Гримальди что-то секретное.

– Уже безумно поздно, и наша… опекунша будет переживать о нашем отсутствии. Возможно ли нам побеседовать о произошедшем завтра, при свете дня? – Селина сделала паузу, набирая в легкие воздух, ее зеленые глаза посмотрели на детектива с мольбой. Она подумала, может, стоит прикоснуться к руке юного детектива, но, наверное, это будет слишком прямолинейно, а Селина не хотела потерять ту крошечную крупицу магии, которую сумела собрать на данный момент ради того, чтобы добиться главной цели.

Селине ужасно хотелось уйти. Чтобы у нее был хотя бы часок, чтобы собраться с мыслями и поговорить с Пиппой с глазу на глаз. Чтобы у нее была возможность придумать правдоподобную историю, которую позднее можно преподнести как безукоризненную правду.

– Наша? – переспросил детектив Гримальди.

Селина кивнула.

– Я здесь со своей дорогой подругой Пиппой.

Юный детектив глянул ей через плечо. Затем снова перевел глаза на Селину.

– Могу поспорить, ваша опекунша очень переживает за ваше благополучие, учитывая столь поздний час.

Селина еще раз кивнула.

– Мне совсем не хочется волновать такую хорошую женщину, особенно если она услышит, какое несчастье произошло сегодняшним вечером…

– Конечно, – согласился он, на его лице отразилось беспокойство. – Будет нехорошо, если она подумает, что что-то плохое могло произойти с вами двумя.

Селина чувствовала, что он близок к тому, чтобы согласиться. Неужели это и правда оказалось так легко?

Детектив Гримальди подался вперед. Ближе, почти что слишком близко.

– Знаете, – начал он тихо и нежно, – вы очень красивая девушка. Может, даже самая красивая из всех, кого я встречал.

Селина моргнула. Затем легкомысленно засмеялась.

– Спасибо, детектив Гримальди.

– На самом деле… возможно, вы слишком прекрасны, с чем вам не повезло, – пробормотал он.

– Что, простите?

Он склонился над ее правым ухом.

– Присядьте, – сказал он ей, – пока вы не выставили себя на посмешище еще больше.

Гнев вспыхнул в душе Селины, ее бросило в жар и холод одновременно.

– Как вы смеете…

Юный детектив повернулся к ней спиной до того, как она успела закончить свою оскорбительную фразу. На этот раз ей не удалось проигнорировать смешок, который в очередной раз издал усатый Найджел, не удалось проигнорировать и веселый огонек во взгляде Арджуна, направленном в ее сторону. Селина не могла заставить себя посмотреть на Бастьяна, хотя очень хотела рассерженно покоситься на него, стоящего молча рядом, занимающего слишком много бесценного места.

Бастьян подоспел на защиту Пиппе. Почему же он не помог Селине?

В ту же самую секунду, словно услышав мысленный крик о помощи Селины, Пиппа вскочила на ноги, шурша подолом своего платья.

– Детектив Гримальди, я любезно прошу вас не забывать, что здесь присутствуют дамы. – Ее голос дрогнул на последнем слове, но руки, опущенные по бокам, сжались в кулаки. – Более того, я попрошу вас проводить свой опрос в ускоренной манере. Мы ждем здесь уже достаточно долгое время, и, скорее всего, мать-настоятельница урсулинского монастыря не будет рада нашему позднему возвращению.

Детектив Гримальди крутанулся на пятках.

– Вы проживаете в монастыре? – сначала он посмотрел на Селину, ожидая ответа. Она прикусила язык, отказываясь отвечать, чувство стыда все еще жгло ее вены.

– Да, – отозвалась Пиппа, гордо сделав шаг ближе к Селине. – Проживаем. – Она вдохнула через нос. – Как и… – сглотнула, – проживала и Анабель.

– Анабель? – Он вопросительно уставился на Пиппу.

– Молодая девушка, которая сегодня покинула этот мир, – тихо объяснила Селина.

Майкл Гримальди уставился на нее на мгновение, прежде чем кивнуть.

– Тогда получается, вы знали эту бедную девушку?

Руки Селины тоже сжались в кулаки, и ногти вонзились в ладони.

– Да. Она была одна из нас. Одна из семерых девушек, которые недавно поселились в монастыре. Ее звали Анабель… – Она взглянула на Пиппу.

– Стюарт, – сказала Пиппа дрожащим голосом. – Анабель Стюарт из Эдинбурга.

– Понимаю, – задумался детектив. – Мисс Стюарт пришла сегодня сюда с вами?

Пиппа бросила косой взгляд на Селину.

– Ну…

– Мы не знали, что она отправилась за нами, – сказала Селина, будучи не в силах больше гневаться. Теперь, когда Пиппа сказала, что они были знакомы, лучше уж рассказать всю правду сразу, а не оттягивать и ждать, пока детектив заставит их во всем признаться.

Хотя Селина была бы не прочь посмотреть, как он будет пытаться.

И снова чувство вины сдавило ей горло. Как она может наслаждаться тем, чтобы стоять на пути у юного детектива, которому поручили задачу наказать негодяев, погубивших Анабель? В конце концов, Селина отчасти тоже была виновата в том, что случилось сегодняшним вечером.

То, о чем она размышляла ранее, тот момент, когда она поняла, что вечно принимает неверные решения, заставил ее содрогнуться. Даже тогда она понимала, что пожалеет о своих поступках, хотя ни за что бы не подумала, что результат будет так ужасен. Селина ненавидела это чувство в своей душе. Оно походило на палку в колесе, из-за которой у нее не было власти над своей судьбой.

Лучше уж быть кем угодно другим.

Призраком в ночи, что повелевает всеми вокруг без слов.

В эту самую минуту Селине показалось, она догадывается, каково это – быть монстром. Совершать жуткие поступки. Желать, чтобы жуткие вещи происходили в мире.

Пировать в ночи.

– Мисс? – громко произнес детектив Гримальди, точно уже несколько раз пытался привлечь внимание Селины.

Она тряхнула головой, приказывая своим мчащимся мыслям остановиться.

– Селина? – шепнула Пиппа рядом с ней. – Детектив задал тебе вопрос. – Она опустила глаза, ища руку Селины, и сжала ту в своей ладони, как бессловесное напоминание, что каждая из них не одна в этой беде, и неважно, что произойдет дальше. Это придало им обеим сил больше, чем когда-либо.

Детектив Гримальди вглядывался в лицо Селины, в его бледных, почти что бесцветных глазах, зарождалось недовольство.

– Вы знаете, почему мисс Стюарт отправилась следом за вами без вашего ведома?

– Мне неведомы чьи-либо мысли, кроме своих собственных, детектив Гримальди.

– И то верно. – Он сделал паузу. – Но, возможно… – сделал шаг ближе, нависая над Селиной всем своим высоким ростом, – вы удостоите меня такой чести всего на мгновение.

Недоверчивость исказила черты лица Селины. Что за нахальство со стороны этого молодого человека – просить что-либо у нее после того, как высмеял у всех на глазах!