Текст книги "Роза и кинжал"

Беспредельность

Шахразада жестоко поплатилась за свой глупый поступок с вином.

Она провела почти все утро, склонившись над тазиком и извергая в него содержимое желудка. Внутренности сжимались и извивались, будто клубок змей. Малейший же шум или лучик света заставляли Шахразаду морщиться. Она могла поклясться, что даже корни волос болели.

Лишь благодаря снадобью Ирсы ужасное состояние не растянулось на весь день. Услышав жалобы старшей сестры, та порылась в вещах, вытащила старый свиток и принялась изучать написанное в нем, затем ненадолго выбежала из шатра и вернулась с тонизирующим средством из корня имбиря и засушенной кожуры лимона. Шахразада сначала не хотела пить настой из-за довольно сильного запаха и горького вкуса, но не могла отрицать целебные свойства отвара, благодаря которому желудок вскоре успокоился.

Повинуясь распоряжению сестры, Шахразада осталась в шатре, зализывая раны и глотая еще одно горькое снадобье. Обычно она наверняка начала бы возражать, не желая терять целый день, лежа в постели, пока Ирса сидела за низким столиком и переписывала отрывки из свитка при свете масляной лампы, но именно сегодня решила не протестовать.

Потому что нынешние обстоятельства отлично служили намеченной цели. Если все сочтут Шахразаду больной, то оставят ее в покое и, скорее всего, не заметят, как она выскользнет из поселения после наступления темноты…

С волшебным ковриком под мышкой.

Наступило время наконец отправиться на поиски Мусы Сарагосы.

Наступило время проверить, на что способна она – и подарок мага.

Сохраняя тишину и стараясь двигаться незаметно, Шахразада заткнула ножны с кинжалом за пояс, медленно обошла спящую сестру, накинула пашмину на плечи, подхватила свернутый в рулон коврик и выскользнула наружу. Постояла в тени шатра с колотившимся, словно птица в клетке, сердцем.

Если кто-то заметит, что лишь недавно прибывшая в поселение жена халифа крадется куда-то под покровом мрака, то наверняка заподозрит ее в попытке сбежать или в чем-то еще более вероломном. А окружающие и без того настороженно к ней относятся. Особенно же неприятно будет наткнуться на кого-то столь же враждебно настроенного, как Теймур.

От этой мысли Шахразада содрогнулась.

Стараясь ступать бесшумно, она перебегала от тени к тени, не выходя на освещенные участки и внимательно следя за часовыми, посты которых приметила накануне вечером, но позволила себе облегченно выдохнуть только за пределами поселения, когда впереди распростерлось бескрайнее море песка.

Словно исчерпав на этом удачу, ветер стих. С этого момента каждый звук будет отчетливо слышен издалека. Если Шахразада упадет или вскрикнет, или еще чем-либо привлечет к себе внимание, недоброжелатели получат доказательство, что их подозрения были оправданными.

И смогут изгнать ее вместе с раненым отцом и ни в чем не повинной сестрой.

В худшем же случае, если Шахразаду обнаружат в пустыне одну с кинжалом и ковриком, то обвинят в предательстве и уже вряд ли оставят без присмотра.

Но с этим ничего нельзя поделать. И так уже прошло слишком много времени.

Хотя первым побуждением Шахразады было отправиться к Халиду, она понимала, что покинуть Рей во второй раз будет гораздо сложнее. Следовало поставить нужды семьи превыше собственных желаний.

Потому что отцу требовалась помощь.

Помимо него, из всех знакомых Шахразаде людей лишь Муса разбирался в магии. Конечно, встреча с ним тоже могла окончиться неудачей, но не менее вероятно и то, что он сумеет помочь отцу.

Или расскажет, как разрушить ужасное проклятие.

Шахразада все дальше углублялась в пустыню, высматривая высокие дюны, которые скроют от посторонних глаз взлет, и вскоре обнаружила искомое, после чего раскатала потрепанный коврик на шелковистом песке, все еще чувствуя себя глупо, сделала шаг назад и задумчиво уставилась на небольшой прямоугольник побитой молью шерстяной ткани.

«Чем я занимаюсь? – пришла в голову мысль. – Это же… смехотворно. Просто смехотворно. – Шахразада глубоко вздохнула. – Я и вправду гусыня. Шива не одобрила бы такой нерешительности с моей стороны. Как и Халид. – Она закрыла глаза и повторила про себя, точно заклинание: – Твое величие беспредельно. Ты способна на все».

Сказанные однажды слова Халида звучали, словно он стоял рядом.

Шахразада сбросила сандалии и привязала их к концам тикки, затем свернула косу в узел на затылке и решительно ступила на ковер.

Не было времени, чтобы волноваться о смехотворности задуманного.

Не было времени ни на что, если уж на то пошло.

Шахразада думала, что придется управлять ковриком, прижимая к нему ладони, но как только она шагнула на его поверхность босыми ступнями, в сердце возникло знакомое покалывающее ощущение, теплое и яркое.

– Ой! – не удержалась от тихого возгласа девушка, падая на колени и прижимая их к груди.

Магия разгоралась быстро, перетекая в конечности, и вскоре уже коврик взлетел, загнув вверх уголки, и начал подниматься над песком, будто воздушный змей в потоке ветра.

В душе́ Шахразады боролись две эмоции.

Первой был страх.

Для второй же пока не находилось названия.

По мере того как коврик медленно взмывал все выше и выше, по телу Шахразады так же постепенно разливалось тепло, пока не достигло самых кончиков пальцев. Пока не начало пульсировать в ушах и пощипывать в носу.

Власть.

Подобной которой Шахразада еще никогда не ощущала.

Страх тоже оставался, но его вскоре заглушило второе, пока безымянное чувство.

Не успев даже задуматься, она поняла, что уже инстинктивно знает, как управлять ковром – так рыба знает, как плавать.

«Он отнесет туда, куда стремится твое сердце, – вспомнились слова старого чародея, и сердце тут же откликнулось: – Домой. К Халиду».

Но Шахразада решительно впилась пальцами в ткань ковра и прошептала:

– Нет. Отнеси меня к Мусе Сарагосе.

Покалывающее тепло вокруг сердца взревело ярким пламенем и жидким огнем пробежало по всему телу, сорвав с губ невольный крик. И неожиданную улыбку.

Коврик плавной дугой взлетел еще выше, на уровень самых высоких из стен Рея, развернулся и устремился в усеянное звездами небо. Мир внизу исчез в потоке мигающего пламени.

Страх окончательно проиграл битву.

Победил восторг.

Шахразада заливалась смехом, пока ночной воздух проносился мимо. Она поднялась на колени и широко раскинула руки, пропуская между пальцами свистящий ветер и позволяя ему облетать себя сверху и с боков, но не сквозь нее. Никогда сквозь нее.

И ни на секунду не усомнилась, что коврик удержит свою пассажирку.

Она была водой в стакане, которая качалась и танцевала под одной ей слышимую музыку.

Здесь, наверху – выше, чем Шахразада когда-либо мечтала оказаться, – ветер мчался с ней рядом, а все остальное исчезло, размылось.

Однако она не боялась, так как сейчас могла посостязаться в скорости с вихрем.

Земли не существовало. Как и неба.

Здесь Шахразада наконец познала истинную беспредельность.

Страх больше никогда не возьмет над ней верх.

Юноша возле моря

Шахразада летела над пустыней, пока впереди не появилась скалистая гряда. За ней, возле самого горизонта, сверкало море.

Волшебный ковер преодолел огромное расстояние за очень короткий отрезок времени и снизился, когда приблизился к мысу, выступавшему над узкой полоской прибрежного песка. Луна все еще высоко сияла в небе, отражаясь в набегающих волнах бликами неяркого света. Вдоль самой кромки моря собиралась кружевная пена.

Шахразада наполнила легкие свежим воздухом с солоноватым оттенком. Пока коврик кружил над скалой, из-за гряды гор выглянуло строение с куполом из коричневого камня. Мраморные колонны, увенчанные языками пламени, часовыми стояли по углам. Широкие ступени спускались к прямоугольному бассейну с водой возле края мыса.

Ковер подлетел туда и завис прямо над возвышением из гладкого камня. Шахразада осторожно убрала босую ступню с шерстяной ткани, и волшебный предмет плавно приземлился.

По бокам от бассейна красовались два ряда остроконечных арок, между которыми стояли мраморные статуи мужчин и женщин. Они лили воду из сосудов или держали необычные приспособления, каких Шахразада не видела ни разу в жизни. Одно выглядело похожим на сферу, наполненную языками огня – или, возможно, вихрями ветра? Другое напоминало спиральную воронку из… песка?

Из расставленных вокруг бассейна приземистых медных горшков доносился аромат благовоний. В воздухе курился сизо-серый дым с ярко выраженным перечно-сладким запахом мирры. На фоне коричневатого камня особенно выделялась мозаичная облицовка из голубой ляпис-лазури.

Шахразада аккуратно скатала коврик в рулон, привязала его за спиной с помощью пашмины и только после этого решилась сделать осторожный шаг вперед.

Строение с колоннами походило на храм. Кажется, пустой, что было неудивительно, учитывая поздний час. Однако Шахразада на всякий случай все равно готовилась в любой момент выхватить кинжал, когда кралась мимо бассейна и медных горшков с курящимися благовониями к подножию широкой лестницы, и сумела не вздрогнуть от неожиданности, заметив знакомую фигуру на верхних ступенях.

Высокий мужчина в ниспадавшем до земли цветастом облачении, с кожаными манжетами-мангала на обоих запястьях и обритой налысо головой приветливо смотрел на гостью. Теплые темно-карие глаза сияли двумя путеводными маяками.

– А я все гадал, когда же вы почтите меня своим визитом, – с широкой улыбкой проговорил Муса Сарагоса и протянул к Шахразаде обе руки, приглашая ее подняться по лестнице.

Внезапно из-за увенчанных огнем колонн материализовались юноша и девушка примерно возраста гостьи, вооруженные короткими изогнутыми саблями, висевшими у каждого на левом бедре, и заняли место справа от наставника. Шахразада остановилась на нижней ступени и невольно потянулась к кинжалу на поясе.

Девушка приподняла канделябр из палисандра с тремя свечами, отчего на ее запястье пролились несколько восковых потеков.

– Здесь вы находитесь среди друзей, моя звездочка, – заверил Муса, с пониманием обозрев сцену, и еще шире улыбнулся. – В мире существует мало того, в чем я уверен, но могу поклясться жизнью – тут вы в безопасности.

– Прошу меня простить, Муса-эфенди, – вздохнула Шахразада, не спеша, однако, убирать ладонь с рукояти кинжала. – Временами я забываю, каково это – чувствовать себя в безопасности.

– Не нужно ничего мне объяснять, – отмахнулся собеседник.

– Надеюсь, что не нанесла своим поведением никому обиды, – переведя взгляд на молчаливых стражей, произнесла Шахразада. – И не причинила неудобств столь поздним визитом.

Незнакомка с любопытством склонила голову набок, качнув черными кудряшками, и внимательно посмотрела на гостью. Юноша же широко зевнул. Его прямые волосы топорщились с одной стороны, словно он только что встал с постели.

– Никаких неудобств, уверяю. Парисса и Масрур сегодня вечером несут стражу. Как обычно, Масрур предпочел бы отправиться спать, однако любопытство Париссы воистину не знает границ. После моих рассказов она давно мечтала с вами встретиться, – рассмеялся Муса, отчего от его глаз разбежались морщинки, и бросил короткий взгляд на своих спутников.

– Прошу меня извинить за визит посреди ночи. – Выдавив слабую улыбку, Шахразада начала подниматься по ступеням, наконец убрав ладонь с кинжала. Парисса еще выше воздела канделябр, освещая путь, Масрур же остался сонным и незаинтересованным. – Спасибо, что встретили меня.

– Мы ждали вашего прибытия. – Взгляд Мусы сделался всезнающим. – Звезды сообщили Париссе о визите дорогого гостя поздним вечером, а она поведала об этом мне.

– Звезды? – Удивленная новостью, Шахразада едва не оступилась, так как во все глаза уставилась на спокойную девушку, возвышавшуюся слева.

Не верилось, что та умела читать знаки небес.

Шахразада слышала о людях, обладавших подобными редкими способностями, но никогда не видела их собственными глазами.

Парисса же сосредоточила внимание не на гостье, а на свернутом в рулон коврике за ее спиной, причем взгляд казался столь алчным, что Шахразада снова замедлила шаг.

– Прошу отведать чаю в нашем кругу, и я отвечу на все ваши вопросы, – предложил Муса мягким и успокаивающим тоном, похожим на журчавший меж неровных камней ручей.

– Боюсь, что у меня нет времени пить чай, – отозвалась Шахразада, мешкая на последних ступенях. – Я должна вернуться до рассвета.

«До того, как обнаружат мое исчезновение».

Она сглотнула, надеясь, что сумела передать необходимость скрытности одним лишь взглядом.

– Понимаю, – кивнул не упускавший ничего маг, хотя и прищурился, будто задавая невысказанный вопрос.

– Мне нужна ваша помощь, Муса-эфенди, – сказала Шахразада. Она одолела последние ступени, подошла к наставнику Халида и выпрямилась, отбросив заботы об этикете, приличиях и гордости. – Ради моего отца… и вашего бывшего ученика.

Не следовало начинать беседу, сразу озвучивая цель визита, но время поджимало. Не оставалось иного выбора, кроме как говорить начистоту.

От этого зависело слишком многое.

К счастью, Муса не стал дальше расспрашивать и без колебаний взял Шахразаду за руку.

– Я к вашим услугам, звезда моя. Чем могу помочь?

Повинуясь безмолвной просьбе гостьи, он освободил молодых стражей от обязанностей и отправил их спать. Масрур бросил на нее признательный взгляд. Парисса же казалась скорее обиженной, но повиновалась и ушла, в последний раз посмотрев на свернутый коврик. Капли расплавленного воска отмечали путь девушки.

Муса с серьезным видом выслушал рассказ Шахразады, сидя на каменных ступенях Храма огня. Лишь дважды выражение лица пожилого мага смягчилось. Впервые – когда она упомянула древний фолиант отца. И второй раз – когда беседа коснулась Халида. В ту секунду, как Шахразада призналась в своих чувствах к сыну Лейлы – сыну, который наблюдал за смертью любимой матери от руки жестокого отца, – она заподозрила, что обрела в Мусе Сарагосе самого верного союзника.

Выслушав рассказ, маг погрузился в глубокую задумчивость, глядя на танцующие языки пламени, которые венчали ближайшую колонну.

– Вы знали, что так случится? – наконец нарушила молчание Шахразада, когда оно сделалось невыносимым. – Видела ли Парисса в движении звезд мое будущее?

– Все обстоит совсем не так, – покачал головой Муса, улыбаясь самыми уголками губ. – Судьба человека не высечена в камне, дражайшее дитя. Подброшенная монета может много раз повернуться, прежде чем упасть.

– Как бы мне хотелось в это верить, Муса-эфенди, – протяжно вздохнула Шахразада. – Увы, последние события доказывают иное. Будущее Халида предопределено. И вместе с ним – мое.

– Значит, вы проделали столь долгий путь в надежде, что я помогу снять проклятие? – сделал вывод Муса, подаваясь вперед и упираясь локтями в колени.

– Это возможно? – прошептала Шахразада, сжимая в кулаках ткань шаровар.

– Увы. – Маг бросил на собеседницу печальный взгляд. – Волшебство – таинственная материя нашего мира, которой не так-то легко управлять. И всегда оно взимает величайшую плату. Мне никогда не доводилось слышать о проклятиях столь разрушительной природы, а те, о которых слышал, требуют огромного могущества как для наложения, так и для снятия. Боюсь, что в моих силах лишь изготовить для Халида талисман, способный на короткое время отогнать бессонницу. Однако обезвредить проклятие не в моей власти. Единственный способ снять его – исполнить условия до конца, насколько мне известно.

Шахразада понурилась, чувствуя, как в сердце змеей вползает отчаяние.

– Однако для уважаемого Джахандара есть надежда сделать больше, – продолжил Муса. – Особенно учитывая природу книги, кою он постоянно держит при себе. Вы упомянули о полученных ожогах. Фолиант испускает необычайное тепло, верно?

– Да, я тоже едва не обожглась. – Шахразада поджала губы, вспомнив, как ее обдавало странной волной жара при любой попытке приблизиться к старинной книге.

– К тому же ваш отец говорил на неизвестном языке, когда вы обнаружили его на вершине холма возле Рея, не так ли?

Шахразада кивнула.

Муса задумчиво прижал палец к губам и после секундного размышления добавил:

– Понимаю, вы не расположены посвящать посторонних в данную историю, однако мне крайне необходимо проконсультироваться с еще одним человеком.

– Вы знаете кого-то, кто мог бы помочь? – ощутив слабый проблеск надежды, встрепенулась Шахразада.

– Весьма вероятно. Неподалеку обитает тот, кто может обладать информацией о книге. Тот, кто способен хотя бы ответить, что именно собой представляет древний фолиант. Хотя добыть эти ответы будет крайне непростой задачей.

– Могу ли я… Можно ли… доверять этому человеку? – Шахразада неловко поерзала, положив ладони на прохладный камень. – Не считая вас, я никому не рассказывала о проклятии и не хотела бы делиться этой информацией. В неверных руках она способна натворить бед.

– Когда дело касается Артана, доверие – довольно интересное понятие. Он не станет доверять тому, кто не продемонстрирует доверие первым. Как бы там ни было, решение принимать вам. – На секунду на лице старого мага мелькнула задумчивость, но она тут же сменилась уверенностью. – Однако вне зависимости от сделанного выбора могу пообещать, что Артан не предаст вас. – Муса поднялся со ступеней и протянул руку Шахразаде. – Идемте со мной, госпожа.

Несмотря на сомнения, она последовала за проводником вниз по лестнице, миновала бассейн с водой и направилась к мысу.

У самого края тропа делала резкий поворот, за которым обнаружились еще ступени, ведущие вниз, в кромешную темноту. Вырезанные прямо в скале, они выглядели шероховатыми и опасными. Перил или любой другой опоры для рук тоже не наблюдалось. Шахразада предположила, что лестница спускается к полоске песка возле моря, но не могла точно сказать, куда именно, так как тропа исчезала за новым поворотом.

Еще одно испытание на доверие.

«Могли бы и факелы повесить, – мелькнула внезапная мысль. – В конце концов, это же Храм огня».

– Предпочтете воспользоваться магическим ковром? – невозмутимо поинтересовался Муса.

– Почему бы сразу не предложить мост из лунного света? – проворчала под нос Шахразада.

Маг весело расхохотался и протянул спутнице руку. Та приняла помощь и начала молча спускаться по опасным каменным ступеням в бесконечную бездну под ногами. По мере приближения к морю шум волн становился все громче.

Шахразада не могла представить, с какой целью они шагают по неосвещенному пляжу глубокой ночью. Насколько позволяли рассмотреть отблески луны на воде, поблизости никого не было, не считая, конечно, самой девушки и ее величавого спутника.

Но спустя некоторое время среди песчаных наносов стали постепенно проступать очертания небольшого скопления камней, выдающихся в море.

На плоском валуне по центру виднелась распростертая мужская фигура.

Небольшая волна разбилась о подножие скальных обломков, окатив брызгами штаны лежащего юноши, но тот даже не пошевелился.

Муса встал возле самой кромки прибоя в нескольких шагах от неподвижного незнакомца и застыл, спокойно дожидаясь, пока на него обратят внимание.

Шахразада быстро потеряла терпение. Наглец на камнях проявлял неуважение к пожилому магу, если знал о его присутствии. А так как тени от света луны тянулись к самому лицу лежащего, он должен был их уже заметить.

Наконец Шахразада дважды кашлянула.

Однако юноша не пошевелился. Только моргнул. И вздохнул.

Значит, он был жив.

«Никчемный лежебока», – сердито подумала Шахразада.

– Артан, – набрав в грудь морской воздух, решил обратить на себя внимание Муса.

Юноша только закинул ногу на колено и заложил руку за голову. Затем громко зевнул. Преувеличенно громко.

– Артан Темуджин, – предпринял новую попытку маг.

Очевидно, он обладал терпением двадцати человек и спокойствием истинного святого.

Увы, Шахразада не могла похвастаться тем же. Она испытала сильное искушение сбросить наглеца с камней в воду и полюбоваться, как тот барахтается в волнах, однако сдержала порыв на случай, если все же потребуется просить о помощи.

А в следующую секунду и сама едва не свалилась в море от неожиданности.

Юноша поднял руку в воздух на уровне груди, повел пальцами, и на раскрытой ладони появился вращающийся огненный шар размером с кулак. Мерцание залило лица посетителей. А затем, словно выполнив свое предназначение, сгусток пламени полетел в воду, повинуясь мановению руки, зашипел и исчез в клубах белого пара.

Шахразада едва сумела сдержать удивленное восклицание, не желая показывать, насколько никчемному лежебоке удалось ее поразить. Какими бы впечатляющими ни были его трюки.

Юноша сел, кренясь на один бок, соскользнул с камней в море, доходившее до колен, и поднял тучу брызг. Затем фыркнул и погрузился под воду с головой.

«Да он пьян!» – озарило Шахразаду.

Она скрестила руки на груди, стараясь не дать презрению отразиться на лице, и покосилась на спутника. Того, казалось, ничуть не тревожило состояние Артана. Скорее, Муса выглядел смирившимся. Точно ожидал именно такого развития событий.

Когда юноша вынырнул и подставил лицо под свет луны, Шахразада обратила внимание сразу на насколько вещей. Как и старый маг, Артан брил голову налысо. А еще он носил в ушах небольшие золотые кольца. Темная кожа и разрез миндалевидных глаз с полуприкрытыми веками выдавали дальневосточное происхождение юноши. Он не был симпатичным в традиционном понимании, но по-своему привлекал взгляд суммой недостатков внешности, заменявшей красоту: слишком выдающейся вперед челюстью, сломанным в нескольких местах носом, тянущимся по диагонали через нижнюю губу шрамом. В остальном кожа Артана казалась гладкой, как поверхность стекла. Он не носил рубашку, а штаны, когда-то изысканные, теперь истрепались и пришли в неприглядный вид. Как и их хозяин.

Когда он сумел подняться на ноги, Шахразада обнаружила, что они почти одного роста, хотя напоминавшая бочку грудь юноши говорила о его недюжинной силе.

– Симпатичная, – невнятно пробормотал он с легким акцентом и криво, залихватски ухмыльнулся. Шахразада невольно улыбнулась в ответ. – Но не слишком. – Наглец дико расхохотался.

– Надеюсь, ты обладаешь иными талантами. Потому что знатоком красоты точно не являешься, – с ядовитой усмешкой прокомментировала она.

– Вот тут, – Артан помахал указательным пальцем, – ты ошибаешься. По эту сторону реки Шан-Ку не существует более выдающегося ценителя прекрасного. Иногда мне приходилось решать, какая из четырех соблазнительных девственниц…

– Артан, – укоризненно покачал головой Муса и поджал губы, сумев выразить бездну неодобрения этим кратким жестом.

Юноша снова расхохотался, падая обратно в воду, и поплыл по течению, широко раскинув руки и ноги.

– Пьяница, – пробормотала Шахразада сквозь зубы. – И лгун.

– Все верно, – подмигнул ей ничуть не смутившийся Артан. – Те четверо не были девственницами. Хотя слово «лгун» кажется чрезмерным. Я всего лишь люблю немного приукрасить истину.

– Пожалуйста, удели нам несколько минут своего времени, – вздохнул пожилой маг, устало проводя ладонью по лицу. – И сделай одолжение, хоть ненадолго прояви манеры, подобающие твоему наследию.

В ответ юноша разразился очередным нарочито громким взрывом смеха.

– Простите, Муса-эфенди… Но он не в состоянии нам помочь. А я, к сожалению, не могу ждать, – заявила Шахразада, разворачиваясь, чтобы уйти, и ругая себя за надежду: очевидно, что такой ленивый наглец не мог знать ничего полезного.

– Шахразада-джан… – окликнул маг.

– Эта гадючка – жена халифа Хорасана? – внезапно вынырнув из-под воды, Артан вскочил на ноги, впервые проявив искренний интерес к чему-то с начала разговора.

«Он знает, кто я такая?» – удивилась Шахразада, вновь оборачиваясь к юноше, после чего подбоченилась и спросила:

– А сам-то ты кто такой?

– Артан Темуджин, – отвесил насмешливый поклон собеседник, едва не упав при этом в море.

– Мне должно это о чем-то говорить? – высокомерно изогнула тонкую бровь Шахразада, пытаясь продемонстрировать выдержку.

– Дай руку, и я все тебе расскажу, – каждое слово Артана сочилось коварством.

– Я скорее змею поцелую.

– Ну, ты же целовала безумного убийцу, – расхохотался юноша. По его широкой груди стекали струи воды. – А это почти одно и то же.

– Ах ты… – Шахразада бросилась на наглеца, не в силах больше сдерживать гнев.

Артан удовлетворенно усмехнулся и дернул ее за руку, свалив в воду.

Одновременно несколько вещей привлекли внимание.

Поймавший Шахразаду в объятия юноша оказался слишком горячим, словно горел от лихорадки, хотя только что плавал в море. Также вблизи стало заметно, что кожа на его ладонях была грубой и мозолистой, а на одном из предплечий обнаружились ужасные волдыри и старые ожоги. Совсем как на руках отца.

Но сильнее всего Шахразаду поразила реакция собственного тела на прикосновение. Ощущение напоминало покалывание при контакте с волшебным ковром. Тепло точно так же сворачивалось клубком вокруг сердца и распространялось по жилам, заставляя кровь бурлить.

– Так, так, так… – протянул Артан, пристально буравя Шахразаду взглядом, словно планировал просверлить в ней дыру. – Похоже, ты был прав, Муса-эфенди!

Кажется, пожилой маг вздохнул.

– Убери руки! – Она начала вырываться, решительно настроенная не демонстрировать, насколько выведенной из равновесия себя чувствовала.

Заметив же, что наглец лишь усилил хватку, толкнула его в грудь. Он пошатнулся, но выстоял и вместо этого сжал оба запястья девушки одной рукой и одобрительно рассмеялся.

– Ну и темперамент! Послушай предупреждение, гадючка: последняя девчонка, которая пыталась меня подчинить, на следующий день распрощалась с острым зрением. – Артан поманил Шахразаду, будто у нее был выбор, и доверительным шепотом добавил: – Я сделал так, что оба ее глаза смотрели в разные стороны.

– Ха! – фыркнула не желавшая сдаваться девушка. – Чтобы сотворить подобное, нужно хотя бы уверенно держаться на ногах.

– В тот день, когда я буду уверенно держаться на ногах, весь мир содрогнется от ужаса! Когда-то я одним движением заставлял целую флотилию…

– Достаточно! – перебила Шахразада, отталкивая собеседника. – Я старалась проявить терпение, так как Муса-эфенди уверял, что ты можешь помочь, но мне больше в это не верится. Ответь всего на один вопрос, и обещаю оставить тебя в покое. Известно ли тебе хоть что-то о книге, которая обжигает при прикосновении к ней?

– Как… Как она выглядит? – явно захваченный врасплох, Артан заморгал.

– Старая. Потрепанная. Переплет из черной кожи с ржавыми железными заклепками.

– С замко́м по центру? – Юноша откашлялся, все еще пытаясь прийти в себя.

– Да.

Он замолчал и нахмурился. Глубокие борозды прорезали гладкую кожу лба, отчего Артан стал казаться более свирепым. Опасным.

– Кто-то открывал этот фолиант?

– Думаю, мой отец, – ответила Шахразада, с трудом подавляя желание ссутулиться под суровым взглядом собеседника.

– Он говорит на древнечагатайском языке?

– Я… Я не знаю.

– Наверное, тяжело было в этом сознаться? – саркастическим тоном осведомился Артан.

Шахразада отвела взгляд, чувствуя, как к щекам приливает жар.

«Я должна проглотить упрек. Пока должна».

– Твой отец – полный идиот? – продолжил наглец.

– Нет! – Возмущенная до потери речи, Шахразада могла лишь молча сверлить его взглядом.

– Только полный идиот мог открыть фолиант, в котором явно скрывалась древняя черная магия, – холодно и безжалостно отрезал Артан. – Кровавая магия. За ее использование приходится расплачиваться еще очень, очень долго… Если твой недоумок-отец уже не заплатил сполна.

– Почему вы решили, что этот грубиян… – оборачиваясь к Мусе, начала было Шахразада.

– Потому что этот фолиант написали мои предки, – перебил ее Артан. В его голосе не было ни тени самодовольства, как следовало бы ждать при подобном пафосном заявлении. – Если твой отец попал в неприятности, лишь моя семья знала бы, как ему помочь.

Сердце Шахразады пропустило удар.

«Пресвятая Гера! Этот пьяница действительно может спасти баба́! – Она прикусила щеку изнутри, тут же пожалев о своем поведении. – Вдруг я уже все испортила? Халид был прав: язык мой – враг мой».

Шахразада знала, что нужно попытаться завоевать благосклонность никчемного лежебоки, несмотря ни на что, но тут заметила его пристальный взгляд. Слишком внимательный для того, кто злоупотреблял спиртным.

Черты Артана портило выражение надменности и скуки, но лицо его оставалось интересным, этого нельзя было отрицать.

– Ты мог бы… Ты можешь представить меня своей семье? – спросила Шахразада со всей смиренностью, на какую была способна. Готовая даже умолять, если потребуется. – Пожалуйста.

– Не могу, правительница земель, до которых мне нет никакого дела, – юноша рассмеялся над собственной шуткой.

– Артан, сын Толу… – мелодичный голос Мусы Сарагосы набатом разнесся по всему побережью, хотя не казался ни громким, ни требовательным.

Тем не менее юноша потер переносицу тыльной стороной руки, раздраженно нахмурился и простонал куда отчаяннее, чем того требовала ситуация. В конце концов, старый маг озвучил лишь имя. Которое явно заключало в себе глубинный смысл.

– Пожалуйста, – снова взмолилась Шахразада, решив обдумать непонятные моменты позднее, и сделала шаг к юноше. – Мне очень нужна твоя помощь.

– Мне не следует ее оказывать. – Тот раздраженно прижал ладонь ко лбу. – Не имею ровно никакого желания брать тебя куда бы то ни было.

– Умоляю… – Шахразада в отчаянии закусила губу.

– Хотя бы до тех пор, пока ты не научишься защищаться и не перестанешь напоминать новорожденного жеребенка. До этого момента я слышал только неуклюжие оскорбления, и ничего больше. Возвращайся завтра ночью. Когда сможешь контролировать магию, обещаю познакомить тебя с тетей. Она не станет помогать тому, кого не уважает. А над тобой только посмеется. Прежде чем испепелить заживо, – фыркнул Артан и снова нахмурился, глядя на береговую линию, затем пнул воду, подняв соленые брызги.

Понаблюдав, как он вымещает раздражение на горемычном море, Шахразада задвинула недоумение в дальний угол сознания и мягко произнесла:

– Благодарю. Понимаю, что ранее вела себя недостойно и не заслуживаю…

– Даже не сомневайся, я еще планирую за это расквитаться, – бросил на нее косой взгляд Артан. – И всегда добиваюсь, чего хочу.

Что-то в его словах и выражении лица содержало такую угрозу и опасность, что Шахразада немедленно пожалела о своей просьбе. Ощущение напоминало момент перед самым падением в глубокую пропасть.

– Но… тогда почему ты решил мне помочь?

– Потому что Муса-эфенди попросил. А он почти ничего не просил в обмен на предоставление мне убежища. – Артан улыбнулся, язвительно и насмешливо. – Не беспокойся, сама ты мне неинтересна. Я люблю милых девушек, а не эгоистичных нахалок вроде тебя.