Текст книги "В волне времени"

Глава 10
Опять этот Эо!

Номики проснулся от того, что почувствовал, как чья-то мощная рука трясёт его за плечо. Он резко вскинул голову, пару раз моргнул и несколько раз махнул обеими руками в надежде разогнать парящие над его головой откуда-то взявшиеся сердца. Затем он улыбнулся, глядя на них, и, конечно, догадался: «Аканта! Она. Её шутовство». И только потом увидел Эо. Мощные плечи Эо ходили ходуном от сдерживаемого с трудом смеха. Он так же, как Номики, пару раз попытался поймать сердца, которые мгновенно исчезали в закрывшейся ладони и вновь появлялись на прежнем месте под потолком. Номики привстал со стула и нащупал где-то на опытной модели зоны Иран – Кавказ – Анатолийский регион пластиковый модулятор, который, к счастью, Аканта не запрограммировала на шесть «Д». Сунул его в карман и от волнения – как застигнутый врасплох человек – закашлялся. Эо, заразительно улыбаясь, постучал друга по спине.

– А я-то думаю: где он пропал? Тебя больным из Центра не выгонишь, а тут рабочий день почти проспал, – начал Эо, глядя на Номики смеющимися глазами.

– Который час? – испуганно спросил Номики.

– Да теперь уж не важно. Я так и решил: в лаборатории засел.

– Тут такое дело. Понимаешь, Эо. Я кое-что – как бы это сказать? – улучшил, – при этих словах он робко почесал затылок.

– Открыл?

– Нет, улучшил, – скромно настаивал на своём Номики.

– Да я и не сомневался. Давай показывай!

Номики склонился над опытной моделью, вслед за ним ― Эо. Номики что-то долго разъяснял и показывал. Наконец оба друга заходили вокруг стола, оживлённо о чем-то заспорив. Они поочерёдно что-то меняли в компьютерных данных, чертили какие-то бесконечные формулы, при этом один из них периодически барабанил пальцами по опытной модели, второй, рыжий, почёсывал локоть.

Аканта уже во второй раз заглядывала в лабораторию Номики, но оба молодых учёных настолько увлеклись спором, что вряд ли были способны заметить даже слона под собственным носом. «Однако! – подумала она. – Когда же эти двое разойдутся? Когда они увидят хоть что-нибудь, кроме своих цифр и схем? Думай, Аканта, думай, иначе этот ненавистный Эо испортит тебе весь план!»

– Ты, в принципе, согласен со мной, Номики, что если эти две микросхемы в блоках заменить на другой вариант, вот этот, предположим, – Эо ткнул пальцем в свой чертёж, – то перемещаемое в пространстве тело может весить и в десять раз больше, то есть две тысячи тонн.

– Согласен, Эо.

– Хорошо бы реальный эксперимент провести. Как думаешь?

– Думаю, хорошо бы ребятам в команде сообщить: неплохо мы продвинулись вперед.

– Ты продвинулся, – хлопнул Эо по спине друга.

– Нет, – он отрицательно покачал головой. – Тут коллективный разум: сначала ты открыл частицы, потом я усовершенствовал кое-что в твоей установке…

– Мы все ценим твою скромность, Номики, но это – твоё научное предложение, и, я думаю, результат работы не одного напряжённого дня.

– Спасибо, Эо.

В воздухе что-то разорвалось и перед лицами друзей зависла «Кухня», небольшой летательный аппарат с бегущей строкой: «Экстренная доставка». Приятный женский голос робота несколько раз повторил: «Экстренная доставка». И на чертежи и схемы молодых учёных повалились сверху горячие упаковки с обедом. Эо успевал хватать кое-что на лету, спасая от безжалостной «Кухни» плоды многочасовых усилий. Что-то он зажал подбородком на плече, что-то поймал рукой и кое-что даже держал на вытянутой ноге.

– Эквилибрист, – захохотал Номики и стал разгружать друга.

– Только Анисия на такую заботу способна! Ты сколько часов не ел?

Номики почесал локоть.

– Понятно, – ответил за него Эо. – Правда… способ доставки странный. На Анисию не очень похоже. Не ожидал от неё, – заключил шеф.

В воздухе опять что-то разорвалось. Друзья посмотрели вверх: над их головами остался искрящийся шлейф. Летательный аппарат «Кухня» молниеносно исчез.

– Это не она, Эо, – несколько напряжённым от волнения голосом начал Номики. – Это… Аканта, – выдохнул он.

– Аканта? – Одна бровь шефа уползла куда-то вверх.

Номики молча вскрывал упаковки с едой для себя и друга.

– Может, объяснишь, когда я такую новость пропустил? – Эо, опираясь рукой на стол, внимательно смотрел на коллегу.

– Садись. Есть будешь? – не глядя на друга, спросил Номики.

– А то! И давно она так за тобой ухаживает, чтобы от голода не погиб?

– Нет. Всего шесть дней.

– Это опасно, – произнёс своё предостережение шеф. – Номики, я понимаю, совсем не моё дело, но, как твой друг, прошу тебя: будь осторожен с ней. Аканта ничего не делает просто так.

– Как думаешь, такого рыжего, как я, обычного человека, она могла бы полюбить?

– Ну, во-первых, не обычного, а талантливого ученого! Но вот чтобы полюбить?! Нет. Присмотрись, Номики.

– Оставим эту проблему, Эо. В конце концов, она моя личная. Давай о хорошем, – несколько огорчившись, ответил Номики.

Зависла пауза. «Понятно, – подумал Эо. – За Акантой не угнаться. Интересно, он поделился с ней своим открытием? Нет. Думаю, нет. Не настолько же он на самом деле утонул в этой истории?»

– Есть подходящий повод отметить твой результат. Как считаешь? – начал Эо.

– Думаю, есть! Тогда чуть-чуть… старинного хмеля? – Номики внимательно посмотрел на реакцию друга.

– Да давай. Вынимай вино, чего уж там. Только тихо, дверь закрой. Оно без ярлыка: «Одобрено Академией здоровья человека», – подмигнул Эо.

– На травах, – засуетился Номики, почувствовав дружеское плечо Эо. – Сам делал. Древний рецепт.

Уже стемнело, когда Аканта вновь оказалась у небольшого окна деревянной лаборатории Номики. «Чем он там занимается? – подумала она. – Опять этот Эо! Сидят. Чего сидят? Каждый день видятся! Неужели все о науке говорят, чудаки? Что это у них там за странный стеклянный сосуд? Маленький. Красноватая жидкость на дне. Что ей смазывают? Нет, наливают её в какие-то стеклянные колбочки. Для чего? Зачем-то ударяют ими друг о друга и пьют из них! Интересно, что они пьют? Опять что-то изобрели. Они ещё и песни поют?! Когда же это закончится!» Рассердившись, Аканта резко отвернулась от окна, шагнула к своему серебряному цилиндру и стремительно взвилась в звёздное небо.

Номики проснулся от настойчивых, повторяющихся звуков: в окно бился клювом и крыльями саин. Учёный приоткрыл глаза. Воспаленные веки ему показались тяжёлыми, а тело ― онемевшим и чужим. «С чего бы это? – подумал он сквозь мутное сознание. – Вино? Нет, Аканта: она разбивает мне сердце». Номики опять провалился в сон. Бесконечное постукивание о стекло разбудило его вновь, он приоткрыл один глаз, посмотрел на беспокойную птицу и повернулся к ней спиной. «Чего ты хочешь от меня, Аканта? Эо все равно окажется прав, как всегда», – подумал он.

К Научному центру Номики плёлся пешком, не спеша, через лес, не замечая ярких цветов древесных лиан, крупных листьев зелёных папоротников, раскинувшихся почти под самыми ногами. Внезапно над его головой раздался резкий писк и что-то пронеслось над рыжими густыми волосами, слегка задев их. Учёный поднял голову: над платанами взвилась ввысь знакомая птица. «Достал этот саин!» – подумал Номики и живей зашагал к Научному центру.

Совсем близко показался замок из белого камня – Научный центр Эо и его команды. Любивший старину Номики по привычке тепло окинул его взглядом. Затем поднялся на каменное крыльцо, ступил на вмонтированную в камень синюю пластину, и тут же, в воздухе, прямо под рукой учёного появилась светящаяся панель с набором цифр. Номики быстро набрал нужный код, панель свернулась и исчезла, вращающаяся воронка мгновенно захватила учёного, и он оказался у себя в кабинете. «Да, – подумал Номики, – спасибо, Эо, за то, что сохранил и другую возможность войти в наш Научный центр – через обычные двери. Спасибо и за то, что сохранил дискуссионный зал с удобными деревянными креслами на четырёх ножках. А главное – деревянные домики, где особенно ясно понимаешь, что ты все ещё часть природы, а не всемогущего синтезированного из руды Красной планеты нановещества, которое может мгновенно изменить пространство в нужную тебе модель жизни. Кстати, почему я не воспользовался устаревшим входом со старинной скрипучей дверью? Кажется, я знаю ответ… Лишний раз не хотел вспоминать, какие мы разные с Акантой! Она – неотъемлемая часть всемогущего прогресса. Его активный пользователь. А я?!»

– А вы серьёзный учёный, который создаёт этот прогресс для пользователей, – зазвучал привычный для Номики голос персонального компьютера. – Рад вас приветствовать, Номики.

– Василий, отключи функцию «мысль», задай функцию «управление голосом».

– Неожиданно, сегодня вы намерены работать через звуковую команду? Обычно вы не любите тратить на это время. Повторите ещё раз задачу.

– Функция «управление голосом», – устало произнёс Номики, надевая белый халат, который принято было носить сотрудникам Центра.

– Сегодня мне будет скучно без ваших формул. Я не смогу восхищаться вашей логикой.

– Скорее, копаться в моей голове, – едко парировал Номики.

– И я единственный Василий во всей программе Центра, – пожаловался компьютер.

– Тебе не нравится твоё имя? – машинально спросил Номики, пытаясь справиться с пуговицами халата.

– Скорее, мне не нравится ваше внутреннее состояние. Сказать точнее, настроение. Оно меня огорчает.

– Огорчает? Что ты вообще можешь чувствовать! – махнул рукой Номики и, заложив руки за спину, начал ходить вдоль кабинета.

– Уровень сердечных сокращений сто десять, давление сто тридцать на девяносто.

– Спасибо, достаточно, – Номики все ещё ходил вперёд – назад по выбранной траектории.

– Настойчиво рекомендую принять коктейль, коллега, – выдал ответ персональный компьютер.

Номики попытался сделать очередной шаг и упёрся грудью прямо в зависший в воздухе стакан.

– Ну, хорошо, Василий. Спасибо за заботу.

Номики одним глотком опустошил стакан.

– Всегда рад помочь, коллега.

– А теперь все же функция «управление голосом», – попросил Номики. – «Не хватало ещё с тобой делиться мыслями об Аканте», – подумал он и запросил необходимую программу: – Программа Эль двести семьдесят восемь Пи.

В тот же миг научная аппаратура, которой был, казалось, заставлен кабинет, бесшумно стала менять очертания: сужаясь, расширяясь, исчезая, и Номики смог погрузиться в кресло, повисшее в воздухе перед невесомым экраном и тысячей каких-то витиеватых знаков и цифр на плоскости под руками.

Он полез в карман брюк, достал диск с научным опытом, над которым трудился ради Аканты не одну ночь и о котором знал теперь Эо. Вставил в какой-то узкий вертикальный прямоугольник, который исчез вместе с диском, точно так же, как появился. На экране понеслись формулы. Номики сосредоточенно всмотрелся в них и погрузился в работу, забыв обо всем.

Голос персонального компьютера, несколько раз повторивший, что в кабинет хочет войти Дионис, отвлёк Номики от работы. Он развернулся на кресле к двери, потянул руки вверх, почувствовав онемевшие мышцы спины, и крикнул: «Войдите!» Компьютер открыл входную дверь, в кабинете заиграло улыбкой лицо Диониса.

– Шеф собирает в дискуссионный зал. Велел отправить тебя в кафе до заседания.

– Сколько у меня времени?

– Полчаса. Компанию составить?

– Ты же предпочитаешь современное питание в виде всяких брикетов и коктейлей, – скривился Номики.

– Ничего. Переварю белок в виде твоего обожаемого стейка, – отшутился Дионис, показав в улыбке белые ровные зубы.

– Ну, давай, в кафе так в кафе, – согласился Номики.

Дионис все никак не мог выбрать, что же ему съесть. Он тянулся из-за спины Номики к очередной тарелке на раздаче, разглядывал её содержимое, пытался что-то понять по запаху, отодвигал ее и начинал все заново. С каждым последующим малознакомым блюдом он проделывал тот же трюк, наваливаясь на спину Номики или наступая ему на ноги, пока в конце концов не остановил свой выбор на одном, приемлемом. И это оказалась овсяная каша.

– Да, – протянул Номики, – и стоило ради этого сюда приходить. Эта овсянка чем-то похожа на ваши коктейли.

– По консистенции, – подтвердил Дионис. – Здоровью, значит, не в ущерб. Еда ради жизни! – удовлетворенно подчеркнул он.

– Такая гадость! Еда ради удовольствия, – не согласился Номики. – Съешь кусок мяса как мужчина.

– Ты лучше скажи, зачем нас Эо собирает в зале? – сменил тему Дионис.

Номики густо покраснел, он боялся, что разговор зайдёт о его открытии и Эо начнёт его не в меру хвалить. Номики не любил привлекать внимание к себе.

– Трудно сказать. Услышим от него, – Номики нагнулся к тарелке и стал сосредоточенно есть, не желая поддерживать больше разговор.

На лице Диониса проскользнула улыбка. Затем он показал Номики на чип в ухе.

– Мне звонят. Отойду.

Номики кивнул. Дионис бросил свой безвкусный обед и вышел из кафе. Двадцать пять минут спустя Номики беспокойно посмотрел на часы – Диониса все не было. Он поднялся из-за стола и направился в дискуссионный зал.

В зале уже собралась вся команда Эо, Дионис сидел в первом ряду рядом с кудрявой Анисией. Номики отыскал взглядом оставшееся свободным место и, направляясь к нему, сунул руки в карманы халата по привычке. Он нащупал в одном из них пластиковый треугольник. Быстро вынул и замер как вкопанный: это был билет на спортивные состязания по экстремальному воздухоплаванию. «От неё? – первая мысль, мелькнувшая в голове. – Но как он оказался у меня в кармане?»

– Номики, – в микрофон сказал шеф, – чего ты там замер? Начинаем.

– Да, да, Эо, – Номики махнул ему рукой и занял свободное место.

О чем спорили коллеги, о чем так горячо говорил Эо, Номики не слышал. Его мучила одна мысль: идти или нет на спортивные состязания?

– Номики, – толкнула его в локоть Ванджелис, – поздравляю. Тебе доверена честь выступать на коллегии по вопросу безопасности планеты. Ты едешь с Эо.

– Я? – растерялся Номики.

– Тебя поддержала вся команда. Скажи что-нибудь, – подняла вверх полные плечи Ванджелис, и на её щеках заиграли ямочки явного одобрения кандидатуры Номики.

Номики сообразил, поднялся с кресла и, несколько неуклюже переминаясь с ноги на ногу, негромко поблагодарил:

– Спасибо за доверие команде.

– Надо же, а я думал, что ты там заснул, в кресле, – пробасил, смеясь, шеф.

Номики почувствовал себя неловко, опустился в кресло глубже, хотя необходимости в этом уже никакой не было: все начинали не спеша выходить из зала. Глядя в спины коллег, он подумал: «У меня час. Приму душ и зарегистрирую билет».

Номики из Центра не вышел, он принял душ в специальной кабине, конденсировавшей из воздуха в считаные секунды воду, которая всегда подавалась в комфортной температуре. О существовавшем когда-то трубопроводе в старинном замке, где размещался их Центр, Номики знал лишь из сохранившегося для истории техпаспорта. Чувствуя бодрость после принятия душа, он облачился в костюм из эластичной ткани, который сидел строго по его спортивной фигуре. Специальная ткань не пропускала тепловых лучей, защищая тело от перегрева: в горах под самым солнцем было очень жарко. У выхода из Центра он достал из нагрудного кармана треугольный билет, приложил к пульту, вновь возникшему прямо перед ним откуда-то из воздуха. И в мгновение захваченный вихревым потоком Номики оказался на площадке горного стадиона, на месте, строго указанном в доставшемся ему билете. Над головой, в виде волны, повисло прозрачное покрытие, оберегающее от палящих лучей дневного солнца. Номики молниеносно погрузился в атмосферу радостных возгласов и шума. Толпа зрителей бурно реагировала на то, что происходило прямо над головой Номики. «Опоздал, – подумал он и посмотрел на стрелку своих антикварных часов. – На полчаса. Попал в разгар состязаний. Не страшно».

Подняв глаза в небо, он увидел стройную фигуру девушки, совершающей сумасшедшие виражи на аппарате, похожем на орла, «шея» которого была плотно схвачена её ногами. Номики восхищался спортивным мастерством тринадцатого номера. «Кто это? – подумал он. – У меня бы духу не хватило!».

Выступление завершилось, аппарат плавно приземлился на возвышение, с которого начинался полет. Крылья орла сложились, и аппарат модифицировался в обычный спортивный аэромобиль овальной формы. Отважная девушка сняла защитный шлем – и на огромном экране спортивной площадки, на фоне золотящихся в свете солнца гор, он увидел смеющееся лицо Аканты. Блестящие длинные волосы разбросал по плечам ветер, она подняла руки вверх и замахала ими восторженным зрителям стадиона. Номики зааплодировал и, нажав светящуюся кнопку, взорвал фейерверк в её поддержку высоко в небе, где таких ярких вспышек было уже больше тысячи.

«Зря ей привили ген программиста. Дальше точных действий в работе с программой все равно не шагнёт. Природу не обманешь: Аканта ловкая и стремительная. Первое место твоё, Аканта!» – подумал восхищённо Номики. Молодой учёный посмотрел ещё пару выступлений и, не дождавшись конца соревнований, переместился к себе на крыльцо дома. Он не успел ещё повернуть ключ в замочной скважине, как услышал голос за спиной:

– Как же ты предсказуем, дружище!

Номики обернулся, широкой, размашистой походкой навстречу к нему шёл Эо.

– Так это ты подкинул мне билет? – догадался Номики и удивлённо поднял брови вверх.

– Как думаешь, имею право предложить другу отдых? Да еще в обществе такой очаровательной девушки? Ну, или почти в ее обществе, – с довольным выражением лица ответил на ходу Эо.

Он подошёл вплотную и крепко пожал Номики руку.

– Что-то не брызжешь оптимизмом, – в голосе Эо послышались беспокойные ноты. – Чего ты ждёшь, Номики? Предложи сам девушке свидание.

Ключ так и застрял в замке, Номики было не до ключа. Эо выдернул его из двери и указал рукой на деревянную скамью под раскидистым старым платаном.

– Мне далеко до неё, Эо. Красивая девушка, отважная и… – Номики хотел перечислить пару еще несомненных достоинств Аканты, но Эо перебил его.

– И глупая, то есть я хотел сказать, – Эо собрался с мыслями, – далеко не такая умная, как ты. Ты же видел её стихию. Предложи какой-нибудь экстрим для развлечений. Например, горные лыжи. Кстати, ты отлично на них стоишь!

– Вот именно: только стою!

Оба друга рассмеялись.

– С интеллектуальной девушкой сложней. Вот наша Анисия, – Эо пожал плечами, – с ней же со скуки умрёшь.

– Да? – Номики шире раскрыл глаза. – Это для меня новость. Ты же очень высокого мнения о ней, как о человеке рассудительном и…

– Но любовь – это буря чувств, а не рассудительность. Разве нет?

– Не пойму, ты сожалеешь, что она не такая, как Аканта?

– Нет. Но если я когда-нибудь решусь себе выбрать девушку, то она будет чем-то похожа на Аканту.

– Я думал, ты её считаешь злой и непомерно амбициозной.

– И это тоже. Но лучше уж так, чем вечно спокойное и одинаковое выражение лица.

– Ты меня совсем запутал, Эо. Ты же намекал, что нужно держаться от Аканты подальше.

– Я предлагаю тебе разобраться с ней, с самим собой и поскорей. Тут пан или пропал. Иначе гори наш конгресс синим пламенем, если ты от тоски по ней в полное онемение мысли впадёшь.

– Ты, кроме коллегии, ещё и на конгресс меня тащишь?

– Есть кандидатура лучше?

– Анисия. Она в любой ситуации ровно и убедительно выступит.

– Нет. Мне нужна твоя горячность, Номики. Единственно, где ты можешь быть потрясающе интересным, так это в научных битвах за истину. В этом тебе равных нет! Однозначно.

– Ты хочешь сказать, что у меня есть ораторские способности?

– О! Ещё какие! – Эо убедительно похлопал друга по плечу. – Вот такого бы тебя увидеть Аканте. Конгресс – это отличная возможность показать себя девушке!

Номики нахмурился: «Он что? Правда так думает? Но если я выступлю против Аканты, как она сможет оценить меня? Зачем ей искусный монолог противника? Впрочем, зачем я тебе на конгрессе, Эо?»

– Так куда пригласишь Аканту сам? – прервал его размышления Эо.

– Вот только подкидывать мне в карманы билеты больше не надо, добродетельный шеф.

– Хотел как лучше, – Эо обезоруживающе поднял руки, – а вышла медвежья услуга.

– И все из-за банального человеческого желания везде совать свой нос, – Номики сделал с досады акцент на последнем слове. – Пойдём, – кивнул он на дверь дома.

– Нет, дружище. Дела есть. Как-нибудь в другой раз. Кстати, Аканта сейчас на нашем берегу бродит. Видимо, она уже знает, кто победитель. Ей даже неинтересно.

«Подсунул билет, явился сюда, чтобы сообщить, где она. Для чего? Чтобы я оценил, что это великодушно. Чтобы показать мне, какой бы ни была между нами пропасть, он всегда готов поддержать меня. Что у тебя у самого в голове, Эо? Но разве мне не понравилась идея с этим билетом?» – изучающе поглядывая на друга, думал Номики.

– Ну, будь! – Эо медленно поднялся со скамьи, окинул взглядом развесистый платан и направился в сторону леса.

Номики замялся у крыльца, несколько раз подбросив в раздумье ключи. Эо обернулся: над домом взвился лёгкий серебристый след. «Так и знал, – подумал Эо, – примешь именно такое решение. Нет, Номики, я не дам Аканте обмануть тебя. И на конгрессе мы будем действовать одной командой. И какие уж тут ораторские способности, – подумал Эо, и острый взгляд его уткнулся куда-то вдаль. – Ты скромный, умнейший учёный, Номики. Но пока ты со мной, ты не сможешь играть против истины, как бы этого ни хотелось Аканте и её продажной корпорации».

Номики действительно нашёл Аканту на берегу, на том самом месте, где они как-то провели чудесный, как казалось ему, вечер.

– Добрый вечер, Аканта.

– Номики? Я думала, ты навеки завяз в своих лабораторных испытаниях.

– Ты была сегодня превосходна. Я и не знал, что ты так увлекаешься экстремальным воздухоплаванием.

– Ты был на горном стадионе? – лицо Аканты выразило явное удовольствие.

– Да. И скажу тебе честно: это очень красиво, но рискованно, – Номики несколько понизил голос.

– Ты волнуешься за меня?

– Да. Не помешал, кстати?

– Нет. Мне приятно быть с тобой рядом, – Аканта подхватила Номики под руку.

Они шли вдоль берега моря, то слушая тихий плеск воды, то обращая взгляды на небо, где уже начинали зажигаться звезды. Аканта никуда не торопилась, она грелась в бережных объятьях Номики. Он слышал бешеные удары собственного сердца, испытывая при этом неуёмное чувство радости, особенно тогда, когда она сама согревала его горячими поцелуями. Затем они молча сидели на качелях под тусклым светом беспроводного фонаря, который был воссоздан командой Эо и представлял собой точную копию романтической детали набережных двадцать первого века.

– Скажи, Номики, если бы мне понадобилась помощь, ты бы не отказал мне в поддержке?

– Я на многое готов для тебя, Аканта, – пылко ответил Номики.

– Тридцать два процента – это не предел?

– Нет, если двигаться дальше. Только не торопись: эти тридцать два процента вероятности землетрясения ещё не окончательный вердикт. Надо перепроверить. И не раз! Слишком опасно, чтобы торопиться.

– Ты действительно видишь огромный риск для человечества в испытании нашей установки?

– Да. Я сам моделировал последствия. Ты же знаешь.

Номики перестал смотреть в лицо Аканты, опустил голову и молча стал перебирать её длинные пальцы.

– Конечно, ты не поддержишь меня, если я попрошу тебя оппонировать Эо, опираясь на эти твои тридцать два процента? Или даже значительно ниже?

– Значительно ниже? – Номики задержал удивлённый взгляд на прекрасном лице Аканты. – Что ты? Мы как следует не протестировали новый результат.

– Но ты же сказал, что все возможно, Номики! У нас такой проект! Это решение многих промышленных задач. А если нам объединиться с учёными, разрабатывающими проекты по теории перемещения во времени, ты представляешь, как далеко можно шагнуть?

– Аканта, твой Сет был единственным, кто руководил группой учёных, занимавшихся проблемой перемещения во времени. Это был секретный, особо финансируемый проект. Но Сет в нарушение закона тайно ставил эксперименты на людях, пытаясь добровольцев перемещать во времени. Из них не выжил никто. Хотя нет, – Номики нахмурился, – некоторые из них сошли с ума, некоторые бесследно исчезли. И в том и другом случае подлинную информацию не получить. Сет занимался экспериментом много лет, выплачивая компенсацию семьям потенциальных жертв. В некоторых из этих семей были тяжелобольные дети, они нуждались в деньгах на лечение, и немалых. Родственники вынуждены были соглашаться ради спасения своих детей. К сожалению, даже наша современная медицина не для всех людей, точнее, не на каждый карман.

– Все это со слов одной невменяемой женщины, которая свидетельствовала против Сета. Во время эксперимента погиб её муж – отец больного ребёнка. Возможно, других семей и не было!

– У следователей иное мнение на этот счёт. Женщина, заявившая на Сета в полицию, чудом дожила до суда.

– Но зачем рожать ребёнка с генетическим заболеванием? – стояла на своём Аканта. – Генетическая лаборатория материнства не допускает ошибок в прогнозах. Это ли не жестоко со стороны матери? Кому потом пришлось платить жизнью за родительскую безответственность? Её мужу.

– Аканта, иногда обстоятельства сильнее человеческого понимания. Мы не можем судить мать, надеявшуюся на чудо, что её ребёнок, вопреки прогнозу врачей, родится здоровым. Но факт остаётся фактом: лабораторию Сета закрыли, рядовые сотрудники понесли наказание, а Сет вышел сухим из воды. Он ни за что так и не ответил, ни за одну из человеческих жизней. Вышел безработным, но чистым. И теперь он опять тянет всех в сомнительный проект.

– Номики, мне жаль, как и тебе, людей. Но научные опыты не всегда обходятся без жертв, к сожалению, – Аканта вздохнула. Она сама взяла руки Номики в свои, покрепче сжав их.

– Поэтому мы должны сто раз взвесить, прежде чем начать. Каждая человеческая жизнь бесценна, – убедительно закончил Номики. ― Ты понимаешь это, Аканта?

– Послушай, – смягчилась Аканта, – я не знаю, что было там, в прошлой жизни Сета. Но Сет опять руководит, ему не препятствует закон. И я знаю, что наша установка безопасна. Наши прогнозы совсем другие: ноль процентов опасности. Понимаешь, ноль. Но вы, независимая комиссия, думаете иначе. Почему ты готов нас утопить? Почему ты сомневаешься в искренности моих слов, Номики? Если я дорога тебе, поддержи меня на конгрессе, я прошу! – Аканта умоляюще посмотрела прямо ему в глаза.

– Не могу, – качнул головой огорчённо Номики и отвёл взгляд в сторону. – Аканта, я доверяю опыту, – тихо добавил он.

– Значит, не мне? – Аканта медленно выпустила руки Номики.

– Понимаешь, Аканта…

– Нет, не понимаю, – начала горячиться она, – ты просто всегда будешь смотреть в рот Эо, чтобы он тебе ни сказал.

– Тут дело совсем не в Эо, – Номики несколько растерялся.

Аканта освободилась от объятий Номики.

– Ненавижу его, ненавижу! – закричала она.

– А он совсем на тебя не злится. И даже восхищается твоей смелостью, – просто ответил Номики.

– Ты со мной или с ним? – решительно спросила Аканта.

– Я с истиной, – тихо произнёс Номики.

Аканта порывисто встала со скамьи.

– Надо было выбрать Эо. Как я в тебе ошиблась! Он смелый! Он за свою любовь будет биться до конца, он не побоится пойти на риск, а ты… А ты просто трус!

– Аканта!

– Или ты со мной, или с Эо! У тебя есть время подумать, если я тебе нужна хоть сколько-нибудь.

Номики попытался пойти за Акантой, но она остановила его попытку приблизиться к ней возмущённым взглядом и исчезла молниеносно своим обычным способом, взвившись в небо на аэромобиле.

Номики не напоминал о себе Аканте уже более двух суток, и девушка понимала, что надо действовать как-то самой. «Может, ещё есть шанс склонить его на свою сторону? – думала она. – Сета порадовал результат исследований Номики, но все же это не совсем то, чего хочет Сет. Я обязана ему за судьбу брата. Надо что-то делать. Но что?»

Номики словно пропал: в Центр Аканта попасть не смогла, а деревянный дом Номики был охвачен кольцом защитного поля. Приблизиться сквозь невидимую преграду к дому оказалось невозможным: защита не пустила её.

Аканта дождалась Диониса, когда тот поздним вечером, после очередной тусовки с друзьями в одном из ночных клубов, вернулся в свою элитную квартиру в центре города.

– О-о, какие люди! – удивился он, впустив Аканту к себе в квартиру. – Приветствую тебя, прекрасная соседка! – Дионис отвесил поклон.

– Что? Надышался увеселительным порошком? – несколько презрительно спросила она.

– Никогда! Слишком дорожу своим здоровьем и не помешан на лайках корпорации «Параллельный мир», – ехидно уколол он за порошок.

Аканту задели слова Диониса, но она сделала вид, что совершенно не в обиде за эту выходку на него.

– Чего надо? – грубо спросил он.

– Сет прислал, – слукавила Аканта.

– Сет? Я давно расплатился с ним по всем счетам, – в голосе Диониса послышалось волнение.

– Куда Эо спрятал Номики, не подскажешь?

– Ага, – ехидно ухмыльнулся он, – так это не Сета, а твой интерес. Никак не заполучишь Номики? Теряешь форму, Аканта! Вот скажи, и что ты в этом рыжем нашла? По-моему, твой сосед гораздо привлекательней. Может, останешься у меня на часок?

– Хватит пошлить! – строго оборвала Аканта. – Ты прекрасно знаешь: раз меня интересует Номики, значит, и мою корпорацию тоже. Так куда пропал Номики?

– Понятия не имею, – усмехнулся уже менее решительно он.

– Выясни до завтра, Дионис. И считай, что тебя по старой памяти лично попросил Сет.

Аканта повернулась к нему спиной и, не поворачивая головы, крикнула на ходу:

– Твоё время до десяти ноль-ноль утра!

Звонок Диониса с утра пораньше успокоения Аканте не принёс.

– Эо отправил его к каким-то своим родственникам на Камчатку. До конгресса он не появится.

– Как-нибудь адрес получить возможно?

– Ты что? Рванёшь на Камчатку? Видимо, совсем припекло, – хмыкнул он.

– Дай конкретный ответ, болван!

– Ещё раз нагрубишь, прерву видеосвязь, – предупредил Дионис. – Я пытался достать адрес. В принципе, этот номер прошёл бы с кем угодно, но только не с Эо. Даже Анисия не смогла мне помочь, а она очень близка к Эо.

– Зачем Эо так сделал?

– Залечивает душевные раны Номики, нанесённые тебой, коварная.

– Что-о?

– Так говорит, по крайней мере, Ванджелис, которая знает всё. И это единственное пока объяснение. И добрый тебе совет, очаровательная экстремалка, – несколько развязным голосом продолжил Дионис, – от меня, от твоего преданного фаната: беги от Сета! Я раз имел с ним дело и до сих пор дрожу от мысли, что вышел сухим из воды.

– Ладно. Спасибо. Следующие соревнования в пятницу. Придёшь?

Дионис переминался с ноги на ногу.

– Я до сих пор не прощена? За датчики? Но это не я, Дионис! – воскликнула Аканта, попытавшись вложить в свой голос как можно больше искренности.

– Так и быть. Приду. До связи.

«Я ненавижу тебя, Номики! Как ты так мог со мной поступить?» – вспыхнула Аканта, упёршись взглядом в закрывшуюся дверь квартиры Диониса.