Текст книги "Если не сегодня, то завтра"

– Не обращайте внимания ни на что. Вы не можете изменить данную ситуацию, но никто не мешал взглянуть на нее под другим углом. Пока ваши обидчики тратят свое время на зависть и злобу, вы – на дружбу и любовь. О вашей дружбе некоторые могут только мечтать, так как сами доверять никому не могут. Да и не забывайте, что теперь вы не одни.

Дина и Дель переглянулись.

– Ты все больше мне нравишься, – Дель подмигнула и крепко сжала мою руку.

Прозвенел звонок на урок.

Глава 3

Смотрящий на звезды

Дни поплыли вперед, не давая и шанса за ними угнаться. Пришлось много времени посвятить учебе, чтобы нагнать программу. В десятом классе не нужно готовиться к экзаменам, но к учителям не помешало бы и приспособиться. Учиться я не особо любила, но понимала, что у меня не было выбора как такового, вот и старалась делать то, что требуется. Не больше, не меньше.

Каждую пятницу я заглядывала в кофейню. Пришлось пройтись до дома и обратно несколько раз, чтобы запомнить дорогу. Больше не хотелось устраивать «душераздирающих» сцен. Даже если я была не против прогуляться с Арчи еще разок, с того дня он больше не появлялся.

– Не волнуйся ты за него. – Том поставил передо мной чашку с дымящимся кофе. – Как станет скучно, Арчи сразу же приползет обратно.

Прошел только месяц с начала осени, а ветер с каждым вечером становился все холоднее. Тучи над городом нависали слишком низко, казалось, что через мгновение они обрушатся на землю. Деревья безвозвратно теряли листья, шелестя от каждого легкого порыва ветра. Кофты и ветровки сменились на куртки и пальто. Прохожие начали надевать маски грусти и депрессии, лишь только наша кофейня была лучиком в сером царстве. Лишь здесь было по-настоящему тепло. Я приобняла подушку, раннее лежащую рядом со мной, и отпила из стаканчика.

– Наверняка боится, что Том его побьет, вот и не показывается, – хихикнула Дина.

Тому не нравились разговоры про Арчи. От них он становился раздражительным и резким.

– Правильно делает, – согласился Том. – Да что на него нашло? – Он сел рядом со мной. – Целый вечер молчал, будто случилось что-то, а потом разозлился на какую-то ерунду. Никогда не мог его понять.

Том озадаченно почесал голову и, подув на дымящееся кофе, отпил из чашки.

– Да ладно вам, ребят. – Стеф всегда пытался сгладить углы, особенно если это касалось Арчи. – У всех бывает плохое настроение. Что было, то прошло.

– Мы к такому поведению Арчи уже успели привыкнуть, а вот Рей – нет, – заметил Себастьян. – Он мог хотя бы постараться быть слегка помягче, из-за его выходок она могла больше не появиться здесь. Рей, он тебя не напугал?

Эмоции на его лице не совпадали с произнесенными словами. Себастьян неприятно оскалился, обнажая зубы, и практически сразу же прикрыл рот. В голосе слышались сочувственные нотки, а вот глаза то и дело рыскали по лицу, исследуя каждую складочку и каждый прыщик. Себастьян смотрел на меня с отрешенным любопытством, словно заинтересованный чем-то, но не настолько, чтобы выпадать из образа. Он ждал моей реакции, ждал моих слов. От меня ожидали определенных действий, но я не понимала каких именно.

– Нет, – сказала я твердым голосом и слегка подалась вперед. – Совершенно не напугал.

Себастьян блаженно отпил кофе и откинулся на спинку дивана. Мой ответ оказался правильным или хотя бы удовлетворил Себастьяна. Он молча вернул чашку на стол и поглядел на Тома.

– Думаю, на сегодня достаточно разговоров о том, кто даже не удосужился прийти, – надменно сказал Том и дернул бровью. Было точно понятно, что Тому мой ответ не пришелся по душе.

Стеф начал рассказывать – безусловно – увлекательную историю, которую я все никак не могла уловить. Мысли были заняты всякими бредовыми догадками и рассуждениями. Хорошо, что Стеф не заметил, как я витаю в облаках, а то еще обиделся бы. Если он что-то рассказывал, все должны были слушать, иначе он капризно отворачивался и ждал пока перед ним не извиниться обидчик. В каждом из присутствующих существовали странные замашки, так что к такому поведению быстро привыкаешь.

Весь оставшийся вечер я старательно пыталась увидеть в глазах Себастьяна хоть какой-то намек на произошедшее, но он лукаво улыбался и старательно отводил взгляд. Я чувствовала себя глупой дурочкой, которая не понимает очевидного. Надо мной определенно издевались, а я ничего не могла с этим поделать.

Родители перестали волноваться, когда я стала заявляться домой позже десяти часов вечера. Я объяснила им всю ситуацию, рассказала, как я из чистых побуждений помогаю своему новому другу с уборкой после работы, и они все поняли. В моих мечтах. Споры и пререкания могли длиться вечность, если бы я не сказала, что меня каждый раз будут провожать до дома. Идея пришла в мою голову спонтанно, у меня не было времени хорошенько ее обдумать. Родители быстро согласились, устав от споров. Все бы было хорошо, если бы не так глупо. Я не очень хорошо понимала, точно ли мне нужно выполнять данное мной обещание. Можно было попросить Тома, но я не хотела его перетруждать после работы, хотя он и сам предлагал свою компанию. Еще был вариант уходить одновременно с Арчи, тогда и просить его не надо, и родителям моим спокойнее. Но я не знала, когда Арчи появится в кофейне, да и вообще появится ли он.

Я возвращалась после очередной уборки, когда заметила его. Уже целых полтора месяца прошло с того момента, когда я в первый и в последний раз увидела Арчи. Он сидел на скамейки у соседнего подъезда. Его голова была поднята вверх, будто бы он рассматривал небо. На нем не было куртки или чего-нибудь теплого, что меня сильно удивило. Лишь тонкая кофта, через которую легко просачивался октябрьский сырой воздух. Мне захотелось снять свое пальто и отдать ему. На улице обитала непроглядная темень, жильцы дома обитали в своих богатых и теплых каморках, даже не подозревая о тощем мальчике, сидящем на вычурной скамейке. Вокруг не было никого, кто бы смог предложить ему помощь и разбавить тоскливое одиночество. Лишь бездонное небо смотрело на Арчи миллионами глаз в виде звезд и собирало плотные тучи, готовясь заплакать.

Я старалась подходить тихо, чтобы не отвлекать Арчи от созерцания прекрасного.

– Всегда любила смотреть на небо и думать, что кто-то смотрит так же на меня, – осторожно поделилась я и присела рядом.

Арчи невольно вздрогнул и повернул голову в моем направлении. Две острые льдинки сверкнули в темноте. Не дожидаясь ответной реакции, я заговорила дальше:

– Представь, если кто-то так же сейчас смотрит на тебя с какой-нибудь планеты, похожую на нашу, и думает, один ли он такой одинокий во Вселенной. – Я заметила, как голубые глаза все больше округлялись от удивления, но не могла заставить себя замолчать. Я боялась представить, что может последовать после тишины. – Возможно, у него есть друзья, которые любят его и дорожат им, но он все равно чувствует себя каким-то другим. Он пытается найти ответы, смотря в небо, но слышит лишь молчание. Может, все это происходит лишь потому, что этот кто-то не желает взглянуть вокруг и поискать помощи где-то ближе, чем на другой планете?

Я тараторила без умолку, пока не почувствовала неприятную сухость в горле. Повисла тишина, я хотела быстренько уйти, пока Арчи не успел сказать ни слова. Но вскоре услышала смешок, потом второй, а после он громко рассмеялся. При желании и открытых окнах его смех можно было услышать и с двадцать пятого этажа. Тогда я впервые увидела, как Арчи расслабился, всего на пару секунд, но и этого было достаточно. Я молча сидела и хлопала глазами, не понимая, что так рассмешило его, но – признаюсь – было приятно.

Арчи облегченно вздохнул.

– Твою мать, Рей. Я уже думал все. – Он повернул голову к небу и накрыл глаза руками. – Ты меня напугала. Взялась из пустоты, начала рассказывать какую-то чушь. Я уже подумал, что какой-то педофил пристал. И все, прощай, жизнь. Боже, я так обрадовался, когда понял, что это ты… – Он запнулся. – В смысле, уж лучше ты, чем маньяк. Хотя это спорно.

На удивление Арчи оказался довольно многословным, что крайне отличало его от того молчаливого и грубого парня, которого я встретила в первый день. С перепугу бедный мальчик обрел дар речи.

– Больше так не делай, поняла?

– В следующий раз буду за километр предупреждать, что я приближаюсь.

Арчи фыркнул, после улыбнулся. Небо надо головой перестало давить облаками, сливающимися с чернотой вокруг. На улице стало светлее, половинчатая луна выглянула из-за дома и повисла над нами, как откушенный сыр.

– Зато теперь ты не выглядишь как потерянный ребенок, – сказала я.

– Чего? – переспросил Арчи, но ответа не дождался. – Тебя твои мамочка и папочка не будут ругать, что ты еще не дома?

Я достала телефон, чтобы посмотреть время. Уже было слишком поздно, чтобы звонить родителям и выдумать всевозможные причины не быть в такое время дома. По-хорошему, уходить пора, но оставлять Арчи одного в холодный осенний вечер совсем не хотелось.

– А я скажу, что ты меня проводил, – сказала я. – И они не будут беспокоиться.

Глаза Арчи округлились чуть ли не на пол-лица.

Папа меня часто ругал, когда я делаю что-то прежде, чем подумаю. Ох, папа, знал бы ты, как сейчас я ругаю себя за это. Но ниже падать некуда, так что я решила продолжить. Если позориться, то до конца.

– Теперь мы сможем вместе уходить домой из кофейни, и тебе не будет так одиноко.

Хотелось ударить себя по лбу чем-то тяжелым, чтобы остался здоровенный след, напоминающий мне о позоре. Было желание не просто провалиться под землю, а собственноручно выкопать себе ямку, да и лечь. Прямо сейчас, вот под тем деревом.

Арчи все же попытался собрать себя обратно по частям.

– А кто сказал, что мне одиноко?

Как же я сейчас была ему благодарна. Мои щеки готовы были запылать ярче солнце, если бы Арчи продолжил мусолить эту тему.

– А чего ты тогда тут один сидишь?

– Просто воздухом дышу, что непонятного?

Я пожала плечами.

– Ну и хорошо. Значит я тоже подышу.

Понимая, что от меня не так просто прогнать, Арчи потер лоб и запрокинул голову на скамейку. Я заметила, как его шея была усеяна мурашками, да и сам он дрожал.

– Почему ты тут воздухом дышишь, а не на балконе, например? Если уж хотел выйти на улицу, приоделся бы хоть. Лето как бы закончилось уже.

Арчи громко вздохнул.

– Ладно-ладно, молчу, – буркнула я.

Я смиренно сидела рядом, покачивая ногами. Вдалеке слышался вой диких собак, гудение машин и гул засыпающего города. Огни в окнах не желали гаснуть: завтра выходной, можно лечь и позже. Ветер усиливался, поднимая опавшие листья в воздух, а после швыряя их вниз.

Арчи вздрогнул и согнулся, пытаясь сохранить тепло.

– Не хочу возвращаться в тишину.

Он сказал это тихо, практически шепотом, но я услышала и взглянула на окна. На каком этаже живет Арчи? Горит ли там сейчас свет? Он сидел сейчас здесь, мучая себя холодом и мыслями, лишь бы не возвращаться домой, в тишину. Можно было предположить, что тишина вызвана отсутствием людей или их нарочитым молчанием. В любом случае одинокая фигура, сидевшая на скамейке, была и правду одинока.

Я хотела обнять Арчи, но не могла. Даже если он находился рядом, чувствовалось, что Арчи не хочет никого к себе подпускать. Он продрог и сломлен, но не беззащитен.

– Я не эксперт по части советов, – предупредила я, – но тебе стоит прийти в следующую пятницу. Я ничегошеньки не знаю ни о тебе, ни о твоей жизни и не могу сказать что-то грандиозное, чтобы это врезалось в твою память и перевернуло мир, но пойми, никто не сможет тебе помочь, если ты сам об этом не попросишь.

Арчи молчал.

– Да и вообще, это очень эгоистично с твоей стороны. Стеф так по тебе скучает, все оглядывается по сторонам, а тебя нет…

– Мы каждый день в школе видимся.

– Ой. Ну, может ты Тома боишься. Я могу попросить его, чтобы он тебя не бил.

– Боюсь Тома? – усмехнулся Арчи. —Ты это сейчас серьезно? Этот смазливый пацан ничего не сможет сделать. Он слишком…

Из кармана джинсов донесся звонок, прервавший Арчи. Не удержавшись, я слегка наклонилась, чтобы посмотреть. Звонок был от мамы. Арчи поморщился и, ни секунды не думая, заблокировал телефон.

– Почему ты не ответил? Если я отвлекаю, то могу уйти. Она, наверное, волнуется.

Арчи грубо посмотрел на меня, пока я мысленно пыталась забрать свои слова обратно.

– Ну и почему ты подумала, что тебя это касается? – Ледяной голос обжег уши. – Не лезь не в свое дело.

Глаза наполнились безразличием. Арчи скрестил руки на груди и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Не понимая, что произошло, я попыталась извиниться, но Арчи никак не реагировал на мои слова. Он отвернулся от меня и погрузился в свои мысли. Мир, в котором я сейчас находилась, перестал его интересовать. Я понимала, что сейчас мне лучше уйти, но оставлять его одного в таком настроении… Я ничего не могла с этим поделать, но мне так хотелось, чтобы в будущем Арчи еще хоть раз заговорил со мной. И он так сильно мерз.

Я рывком встала с места и побежала к подъезду. Дрожащими руками открыла дверь, дождалась лифта – как назло, он ехал очень медленно, – и влетела домой.

– И что же на этот раз? – грозно взревел папа. Было совсем не страшно.

Я обогнула его и побежала в свою комнату прям в обуви. Грязные следы отпечатывались на чистом паркете как татуировки. На пути встретила маму, выглядывающую из спальни.

– Привет, мам. Как дела? У меня тоже все отлично, я потом тебе все объясню.

По ее выражению лица было понятно, что ей ничего не понятно.

Начала рыться в шкафу, выкидывая все, что плохо лежало, на пол. Наконец достав то, что нужно, я тем же ходом вышла из квартиры. Родители меня не останавливали. Они находились в состоянии полного замешательства и не знали, как поступить.

– Сейчас вернусь, – крикнула я и скрылась за дверью.

Проделав тот же маршрут в обратном порядке, я наконец-то очутилась рядом с Арчи. Он сидел на том же самом месте в той же самой позе.

– Держи. – Я ужасно запыхалась и говорила из последних сил. В моих руках находился папин свитер, который я давно одолжила у него и так и не вернула. – Надеюсь, это хоть как-то согреет тебя. Да и он такой большой, что в нем тебе точно не будет одиноко.

Арчи смотрел на меня бесцветными глазами, стараясь понять, что я ему говорю. Я положила свитер рядом с ним. Арчи молча уставился на него, а потом на меня.

– Отдашь, когда захочешь.

И не затягивая образовавшуюся паузу, я побежала обратно, напоследок махнув рукой.

– Увидимся в пятницу, – крикнула я. Ответа не последовало.

Открывая подъездную дверь, я еще раз взглянула на него. Он смотрел на небо, на котором собрались тяжелые тучи, готовые в любой момент рухнут на землю. Рядом с ним лежал звонящий телефон. Рука Арчи мягко скользила по свитеру, будто бы гладя его. Возможно, последнее мне почудилось.

Я закрыла дверь. Пошел дождь.

Наступила следующая неделя. Я стояла у порога кофейни, не решаясь войти. Сегодня была среда, Том точно должен быть там. Как выяснилось, он ушел после девятого класса и теперь вынужден работать здесь. По необъяснимой мне самой причине, мне в голову взбрело, что я должна поговорить с Томом насчет Арчи. Почему именно с Томом, я и сама не понимала. Мои действия были совершенно нелогичны и плохо обдуманы, прям как в жизни и бывает.

Когда я зашла в кофейню, то застала Тома за флиртом с двумя девушками, и непроизвольно закатила глаза. Это было нередкое явление, Том пользовался своим внутренним обаянием и внешней красотой, чтобы получить побольше чаевых. Когда он получал, что хотел, то сразу же забывал о своих недавних жертвах и, конечно же, никогда не перезванивал на номера, написанные красивым почерком на салфетках.

Звон колокольчика предательски оповестил всех о моем присутствии. Том соизволил отвлечься от «приятной» беседы и взглянул на меня, попутно приготовив дежурную улыбку для новых посетителей. На его лице отразилась нотка сомнения. Он близоруко прищурил глаза, извинился перед девушками и направился в мою сторону, попутно меняя дежурную улыбку на мягкую и живую. Девушки оглядели меня с ног до головы и недовольно фыркнули. Конечно, я была не идеалом красоты и прекрасно это понимала, но от их реакции остался неприятный осадок, который захотелось выплюнуть им в чай.

– Рей, какими судьбами? – воскликнул Том. – Мимо проходила или решила пригласить меня на чашку кофе?

Я пропустила его заигрывания мимо ушей. Для меня это стало сродни приветствия от Тома.

–У тебя есть минутка?

Том прошел за стойку и достал различные бумаги.

– Для моих друзей у меня всегда найдется время. Что ты хотела? – деловито спросил Том.

Он взял ручку и начал что-то черкать, при этом не забывая делать важный вид. Со стороны смотрелось смешно, но я постаралась сдержаться.

– Я хотела поговорить об Арчи.

Рука повисла в воздухе. Том замер, будто от внезапного громкого звука. Он медленно положил ручку и перестал заниматься бумагами.

– Так все же ты пришла не ради меня, – пробормотал Том.

Он сложил листы в аккуратную стопку, постучал ей по столу, чтобы выровнять. Готовую стопку убрал куда-то за стойку и выпрямился. Том тяжело вздохнул, на его лице отразилась усталость, недосып и еще что-то, что я не успела разобрать, так как лицо его стало прежним: счастливым и беззаботным.

– О чем ты хотела поговорить? – вкрадчиво поинтересовался Том. Таким тоном он разговаривал только с посетителями.

– Я Арчи недавно видела, мы немного поболтали. И, вроде как, я смогла его уговорить прийти в эту пятницу. Я хотела попросить тебя о том, чтобы ты не сильно злился на него. Хоть я и не знаю, почему ты так резок по отношению к нему, но прошу, не будь так придирчив. Ты сильнее этого.

Том внимательно слушал меня, слегка прикусив губу. Его большие глаза с рыжими крапинками бегали по моему лицу. Услышав мою просьбу, он рассмеялся.

– Никто не собирался его бить, если ты об этом.

Я радостно хлопнула в ладоши.

– Да? Ну и славно. Тогда я пойду.

Том наклонил голову вбок.

– Ты уже уходишь? – растерянно спросил он. – Может хотя бы кофе попьешь. Клиентов мало, я бы смог составить тебе компанию.

Он вышел из-за стойки и подошел ко мне ближе, чем позволяло приличие.

– Нет, я все же пойду. – Я невольно попятилась назад. – Еще уроки делать.

Том схватил меня за руку, когда я начала уходить. Я непонимающе взглянула сначала на руку, потом на него.

– Ты серьезно пришла только ради этого? – Том тряхнул головой, несколько прядей выбились из-под лака, но он этого не заметил.

– А из-за чего еще я могла прийти? – Мой голос дрогнул, страх медленно подступал к горлу.

Но он не ответил. Том пытливо всматривался в мои глаза, в которых можно было найти лишь растерянность и неопределенность. Я попыталась освободить руку, но цепкие пальцы крепко сжали ее, не давая мне никакого шанса. Я оглянулась вокруг, лишь те девушки поглядывали на нас. На их лицах читалось любопытство, помогать они мне не собирались.

– Т-том, мне больно.

Том перевел взгляд на свои пальцы и сразу же отшатнулся, отпустив мою руку. Он огляделся по сторонам, ища случайных зрителей, и, остановив взгляд на девушках, предупреждающе посмотрел на них, нахмурив брови. Девушки поспешно засобирались, бросили деньги на стол и испарились.

– Прости меня. – Том потер лоб. – Не знаю, что на меня нашло.

– Ничего страшного, но я все же пойду.

– Рей, – выкрикнул Том.

Но меня уже и след простыл. Я стремительно выбежала на улицу и скрылась в толпе. Краем глаза я заметила, что Том побежал за мной, но сдался практически сразу же. Меня нигде не было видно.

Я потерла запястье. Больно. Скорее всего, вылезет синяк.

***

Прежде чем вернуться к работе, он долго смотрел на пальцы, которые несколько мгновений назад решили действовать по собственной воле. Весь оставшийся день Том думал лишь об одном: “Неужели и я стану таким, как он? Я буду таким же животным, как мой отец?”

Глава 4

Том

Все судят книгу по обложке. Бесполезно отрицать столь очевидный факт, потому я с точностью могу сказать, что вам мой персонаж не так интересен. Что взять с доброго парня с красивой улыбкой, у которого все эмоции написаны на лице? Таких полно. То ли дело грубый, скрытный тип, от которого непонятно, что ждать.

Я знаю, Арчи интересует вас больше меня. Как видите, Рей он тоже заинтересовал, хотя к тому моменту она видела его всего два раза. Но главы обо мне находятся здесь, а значит кому-то это нужно. Не подумайте неправильно, я не пытаюсь вызвать у вас жалость. Просто меня все так бесит. К Арчи приклеено много внимания только потому, что он ведет себя как мудак. Он не ценит свою жизнь, не ценит людей, которые заботятся о нем. У него есть все, чего не было у меня, и это жутко бесит.

Я расскажу о себе не для того, чтобы привлечь внимание или завоевать любовь окружающих из-за моей непростой жизни. Я расскажу о себе, потому что таков сценарий. Не более.

Не всегда простой означает скучный. Иногда простой означает уставший.

Мой папа – тиран. Нет, он не бил ни меня, ни маму. Папаша издевался над нами более изощренными способами. Унижения, оскорбления, смешивание с грязью – главные составляющие его воспитания. Он пытался превратить нас в половые тряпки. Мама защищала меня как могла или делала вид, что защищает, чтобы окончательно не травмировать мою и без того расшатанную психику. Не скажу, что рядом с ней я был спокоен, но она была моим единственным блеклым лучиком в те времена. Мама показала мне, что не все люди жестоки, есть те, кто готов любить тебя. Пройдет немало времени, когда я пойму, что в нашем мире нельзя быть беззащитным, найдется тот, кто захочет сломать тебя. Мягкие и чистосердечные люди либо уничтожают себя сами, либо погибают под гнетом таких людей, как мой отец. Не знаю, почему он был таким. Возможно, за счет нас он просто хотел самоутвердиться. Или у него было трудное детство, и таким способом он хотел сделать нас сильнее. Этих «возможно» может быть хоть миллион, но ни одно из них не давало ему право поступать так с нами.

Мама бросила меня, когда мне исполнилось шесть лет. Я помнил, как ее маленькая настороженная фигура скрылась за дверью: она ни разу не обернулась, не сказала: “Прощай”. Ушла к другому мужчине и больше никогда не появлялась в моей жизни. Поначалу я винил ее во всех своих бедах, хотя в глубине души понимал, почему она так сделала. Никто не хотел себе такого мужа, но она не подумала о том, что никто не хотел такого папу. Мама ушла одна, даже не попытавшись забрать меня.

Папа начал пить, его выгнали с работы, денег становилось все меньше и меньше, как и еды. Он начал винить во всем маму, будто бы из-за нее начались все проблемы. Он пытался опорочить мамин образ, вспоминая о ней каждый божий день, в его словах не было ни капли тепла и доброты. Я закрывал уши и тихо пел те колыбельные, которые мне когда-то напевала мама. Вскоре папа понял, что тратит силы не на того человека. Уж лучше обвинять того, кто находится рядом, тогда будешь чувствовать себя лучше. Его внимание переключилось на меня.

Был обычный день. Я пришел со школы, дверь была открыта. По привычке я потянулся к выключателю. Щелк. Свет отключили за неуплату. Повсюду витал стойкий запах перегара и сигарет. Прошлой ночью я никак не мог уснуть, было страшно засыпать одному в пустой квартире. Папы не было всю ночь. Скорее всего, где-то запил и отключился, а я напрасно его ждал и думал о хорошем. Будто бы он придет и поцелует меня в щеку на ночь, как это делала мама.

Чуть позже я услышал храп в зале, оповещающий о том, что папу принесли его собутыльники и после любезно прикрыли дверь. Они были хорошими людьми – зачастую интересовались моими делами и давали конфеты. Так получилось, что они внесли больший вклад в мою жизнь, чем родной отец.

Я разделся и на цыпочках прошел в свою комнату. Не хотелось, чтобы папа просыпался, когда я еще не сделал уроки. Он бы начал проверять мой дневник, спрашивать, что было сегодня в школе, а после злиться, заметив двойку.

– Да как ты посмел получить эту двойку? – взревел бы папа. – Самый неблагодарный ребенок во всем мире…

И так далее.

Да я бы и сам с радостью не хотел видеть ту двойку, но кто меня будет слушать. Двойки я получал из-за того, что не делал домашнюю работу. Дело было вовсе не в лени. Когда мой дорогой папочка напивался, он становился агрессивным и абсолютно неуправляемым. Бесполезное тело, не поддающееся какой-либо логике. Приходил ко мне, начинал изливать душу, а потом злился из-за того, что я его невнимательно слушаю, когда делаю домашнюю работу. В основном после этого мои тетрадки оказывались разорванными, скомканными, выкинутыми.

К десяти годам я научился прятать тетради, как только слышал какие-либо шорохи, похожие на шаги. Тело было постоянно напряженно и натянуто, как струна, готовая в любой момент разорваться. Но и после этого отец злился, только теперь потому, что я ничего не делаю.

Я лентяй, бездарь, тупой, недоумок, не уважаю отца, неблагодарный бездельник…

Из этого я сделал вывод: когда папа дома и не спит, то об уроках и думать не следует. Такой бескомпромиссный факт довольно сильно меня расстраивал. Я любил учиться: узнавать что-то новое, исследовать старое. Видимо, я чересчур сильно хотел сбежать от той реальности, которая окружала меня. Но у меня это плохо получалось. Каждый раз как я пытался позаниматься дома, папа портил все. Всегда. Вскоре я решил сдаться. Не осуждайте меня, без поддержки родных всегда сложно, а в моей ситуации и подавно.

В тот день двойка в дневнике появилась по вышесказанной причине, но папа спал, а мне так хотелось получше изучить тему, которую я прошел в школе. Да и вообще, почему я должен оправдываться? Меня все время оскорбляли ровесники за плохие оценки. Называли тупым, ленивым, говорили, что я ничего не достигну, будто бы они много чего знали в свои годы. А вот я знал. В тот день я решил сделать всю домашнюю работу, чтобы утереть нос всем придуркам, обзывавшим меня.

Походив по комнате, я таки нашел все спрятанные тетради. Одна лежала за батареей, вторая – под кроватью, третья – за шкафом. Тихонько сел и начал писать. Некоторые задания давались нелегко, тогда я брал учебник, усердно вчитывался в каждую строчку, в каждую буковку, и вскоре передо мной лежала всего одна нерешенная задача. В доме стояла тишина, где-то вдалеке мирно тикали часы. Я даже позволил себе представить, что я – обычный школьник. Скоро мама позовет к ужину, папа придет с работы весь уставший, но такой счастливый, ведь он пришел домой, к своей семье, а я, доделав последнее задание и быстро поев, побегу гулять с друзьями. Мне осталось доделать лишь последнее задание…

– Воды… Хочу пить, – прохрипел тихий, практически неслышный голос папы.

Мне так хотелось не слышать его.

– Принеси воды. – На этот раз голос звучал настойчивее. – Эй, мелкий, я знаю, что ты дома. Я слышал, как ты пришел.

С каждым предложение его голос становился все громче и требовательнее. Папа был не в настроении, внутри все сжалось. Сердцебиение начало учащаться. Я жаждал доделать домашнее задание, но в то же время не хотел выслушивать ругань отца. Когда ты маленький, родители святы, и их слова становятся законом. Я боялся, но не встал с места. В тот день я решил стоять до последнего, но даже не мог представить, во что это обернется.

Скрипнул диван. Детские ладошки начали потеть, почерк стал кривым и неуверенным. Я никак не мог сосредоточиться на прочитанном, голову заполнял лишь страх. Шаги направлялись прямиком к моей комнате, даже и не удосужившись зайти на кухню и взять стакан с водой. Скрипнула дверь, я не шелохнулся. Казалось, если я замру, то останусь незамеченным. Внутри меня смешались страх и детская самонадеянность.

– Я просил принести мне воды, – прохрипел папа.

Краем глаза я видел, как ко мне приближается зловещая глыба.

– Извини, я занят, – сдержанно ответил я, стараясь контролировать голос.

Руки дрожали.

Глыба замерла, удивившись моим словам.

– И чем же таким важным ты можешь быть занят, бездельник? – ухмыльнулся он. – Что может быть важнее просьбы твоего отца?

Пальцы, как лапы хищника, обвили мое плечо, готовые в любой момент напасть. Я невольно дернулся. Пальцы сжались еще сильнее.

– Я делаю уроки.

Тяжесть его руки нарастала. Я больше не мог писать и тупо пялился на стол.

– Уроки? С чего это? – удивился папа и вырвал тетрадь из-под моих рук. – И это важнее моей просьбы?

Он потряс тетрадью у моего носа, будто бы это было последнее, чем я мог заниматься в жизни.

– Сейчас я закончу и принесу тебе воды. – В голосе послышался страх, но я по-прежнему не отступал. Глупость на грани с безумием.

– Но я хочу пить, – рявкнул он. – Ты хочешь, чтобы твой отец умирал от жажды?

Я потряс головой, не осмеливаясь посмотреть на папу.

– Нет, не хочу. Можешь, пожалуйста, отдать мою тетрадь, чтобы я доделал задание, а потом принес тебе воды.

Я протянул трясущуюся руку, белую и холодную.

– Принеси мне воды сейчас же, а я, так уж и быть, верну тебе эту несчастную тетрадь.

Такие простые условия, мне ничего не стоило сыграть по его правилам, но я уже знал дальнейший сценарий. Если бы я тогда отступил и согласился, то больше не смог бы вернуться к урокам. Эта история повторялась не в первый раз, я наизусть знал ее продолжение. Но тогда что-то неизведанное перемкнуло, сменило свое обычное русло покорности и безнадеги на новое направление. Этот раз был другой, маленькие проблески смелости и безрассудства надавливали на меня. Что-то внутри меня хотело узнать, что случится, если я начну сопротивляться. Что же будет? Что же?

– Нет, – раздался мой звонкий голос по комнате.

Ответ звучал настолько твердо, будто бы я мог встать и швырнуть это слово прямо ему в лицо.

Он наклонился ко мне так близко, что я почувствовал зловоние, выходящее из его рта.

– Что ты сказал? – Он швырнул тетрадь на пол.

Чудом удавалось сдерживаться, чтобы не заплакать. Очень хотелось забиться в угол и проплакать весь оставшийся вечер.

– Я сказал «нет», – спокойно ответил я. – Могу повторить еще хоть тысячу раз.

Я старательно отводил взгляд, когда тянулся за тетрадью, но как только я ухватился за ее край, босая толстая нога рухнула рядом со мной. В моей руке остался маленький кусочек обложки.

Волосы потянулись вверх, я – вслед за ними. Было очень больно, в уши бил собственный крик. На меня уставились два глаза полные презрения и ненависти. Ко мне ли они были обращены? К моей маме? К миру? Сейчас они смотрели будто бы сквозь меня. В тот момент я чувствовал себя маленьким безвольным комком страха, через который пропускали лучи ненависти. Я был лишь передатчиком, лишь безвольной пешкой.

– Кто тебя научил так разговаривать с собственным отцом? – Липкие слюни летели в мое лицо.