Текст книги "A.L.I.V.E. Записки о старом мире"

A.L.I.V.E.
Записки о старом мире
Рей Лювицкий

© Рей Лювицкий, 2017

ISBN 978-5-4490-0649-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Эта книга, если вы, конечно, захотите назвать ее книгой, есть не что иное, как дневник Джона Нейчера, легендарного первого человека, который побывал в Старом мире. Повесть составлена мною из его рукописей, которые он так и не смог опубликовать. Некоторые главы – это вырезки из дневников или воспоминания людей, проясняющие сюжет. Взяты они с позволения самих авторов, но некоторые рукописи достались Джону вопреки воле их создателей. Рассказ этот не имеет никакого подтекста и глубокого смысла, ибо автор рукописей не философ, даже ни на йоту. Стоит лишь заметить, что человек может искать глубокий смысл и подтекст даже там, где такого и не задумывали. Еще стоит отметить, что Джон Нейчер не пытался навязать свою точку зрения, как мне кажется, он писал эти записки, лишь чтобы отвлечься, но, наверное, также он очень сильно хотел показать Старый мир, о котором вы как раз и узнаете далее. Хотел бы сказать еще, что мотивацию некоторых людей, упомянутых здесь, я сам так до конца и не понял. Порой мне кажется, что человек ничего не может понять до конца.

Есть еще одна причина, почему появилась эта повесть. Джон однажды сказал мне: «В моей юности ко мне приходило осознание, что наша серая действительность не развивает меня. Почти полное отсутствие художественных, культурных ценностей, книг – вот тогда вообще почти не было в нашем двадцать втором веке – это угнетало меня, Рей…» По поводу причин всего этого вы, конечно, узнаете ниже. Хотя все это и так лежит на поверхности, и вы сами будете догадываться о них, прочитав первые главы. Хотелось бы еще добавить немного своих мыслей.

Возможно, если бы наши предки прочли эту повесть, то не поверили бы миру, который здесь описан, нашему миру, сказали бы: «Это утопия!» Утопия – несбыточная мечта, на самом деле такими кажутся почти все мысли по поводу будущего, однако мы не можем подтвердить свои сомнения, потому что «будущее», как горизонт, всегда ускользает, оставляя лишь холодное и суровое настоящее. И стоит тебе лишь немного отвернуться, как настоящего уже нет, ушло, уплыло в далекое прошлое. И ты вновь смотришь на горизонт, и цикл повторяется.

Ну вот, вроде все сказал, что хотел сказать, так что теперь со спокойной душой отдаю данную рукопись на публикацию.

P.S. Опубликовано с согласия Великого Хранителя и Совета Шести городов. Еще хотел бы передать благодарность моему другу Шону за то, что оказал поддержку и помог опубликовать дынную повесть.

Рей Лювицкий, ректор

Университета по Изучению ИИ им. Т. Ансверберга, г. Примусбург, Новый мир, планета Земля

Пролог

В лесу

14 марта. Темнело. Солнце только что зашло, постепенно вечерний холод обступал меня. Я развел небольшой костер на опушке этого огромного и дикого леса, казалось, ничего не предвещало беды…

Когда я вышел к этому лесу из какой-то заброшенной деревни, он казался огромной темно-красной стеной. Этот сосновый бор был настолько большим, что, заходя в его царство – царство могучих, но аномальных деревьев и мутантов, которые лишь отдаленно напоминали то, чем они были до Раскола, – становится действительно жутко. А сосны были необычны настолько, что их кроны были слегка красными, даже немного рыжими, и никто не знает, из-за чего. Были они и весьма высокие, около 20—30 метров в высоту. Да, пуща была жуткая, но самое страшное это не деревья и медведи со слона, но тишина, а особенно ночью… Как раз об одной из таких ночей я и хочу рассказать.

Как я уже сказал, я только что вышел из старой, всеми забытой и оставленной деревни, я был измотан и поэтому решил устроить привал. Я начал жарить дичь, которую как раз убил перед этим в пустошах. Под кроной этих сосен и кедров было теплее, чем в этих хладных и голых степях, где деревьев ничтожно мало, я не жалел, что покинул эти морозные равнины. После, когда уже пришла темная и глубокая ночь, а я уже доел своей ужин и хотел хоть немного подремать, я услышал их.

Тихие голоса, они словно перешептывались за этой лесной стеной, вначале я подумал, что это сон, я резко встал и начал прислушиваться, однако голоса никуда не исчезли. Я всмотрелся в лес, тот уже не казался рыжим – нет, эта была черная бездна. И пока я смотрел в эту бездну, она смотрела на меня. Голоса приближались, становились четче, но я все равно не понимал, о чем они шепчутся. Это был незнакомый мне язык – нет, этот язык был не человеческим… Любопытство и стремление хоть как-то повлиять на ситуацию заставили меня войти в это царство тьмы. И тьма обступила меня, дикий древний страх пробуждался во мне, тот, что отпугивал древних людей от гремучих лесов. Недаром столько жутких сказок о лесных глубинках. Я взглянул вверх, и мои глаза уловили небольшие желтые блестящие огоньки. Это были огромные желтые глаза, их была тысяча, они смотрели со всех сторон. Как только я повернулся бежать обратно, чтобы поскорее убраться из этого проклятого рыжего леса, один из них бросился на меня, огромный, ростом с мелкого шакала, паук кинулся на меня, как волк на овечку. В шоке я отбросил его со всей силой, что у меня была, выхватив впопыхах ружье, я выстрелил в этого черного как уголь паука. Выстрел отбросил его назад, но не убил. Я выскочил из леса, взял какую-то ветку, порвал рукав своей куртки, обмотал получившейся тряпкой ветку, облил ее бензином, который как раз нашел в той заброшенной деревне, о которой писал выше, и получился факел. Позже я понял, что все это я сделал буквально за секунды. Я поразился своей реакции, никогда я ничего так быстро не делал, как тогда, на той злосчастной опушке. Дальше я разлил немного бензина на подступах к лесу, чтобы эти твари не смогли преследовать меня. Но один из пауков успел и вышел из своего королевства тьмы, медленно он полз ко мне, а мои выстрелы только злили его. Тогда от отчаяния я кинул в него факел, паук, к моему счастью, вспыхнул и с ужасными взвизгами побежал обратно в свой черный лес. Я думаю, что он выжил, потому что именно как раз тут из леса выходит небольшая речушка, которая ниже впадает в прекрасное озеро. Может, он и выжил, но других я смог отпугнуть. Я собрался и пошел обратно в пустоши, лучше быть замерзшим, чем съеденным стаей пауков. Я никогда больше не зайду ни в один лес, что растет в Дикоземье.

II
Волчий Дом

18 марта. На равнинах снова холодно, ночью вообще невозможно, однако мысль, что и самая темная ночь предвещает скорый рассвет, то и самая холодная температура предвещает скорое потепление. Сегодня я нашел дорогу, это была старая трасса, асфальт весь потрескался, местами дорога прерывалась небольшими прудами, местами заросла дикими, почти непроходимыми кустарниками. Я шел по ней и видел оставленные поселения предков, такие небольшие деревушки, в некоторых еще стоят вроде целые дома, где-то десять, где-то восемь, а где-то осталось лишь несколько. Вот в одной из таких я встретил их…

Одна из веток этой трассы как раз здесь заворачивала и уходила на восток в тупик, тупиком и была эта деревня. Первое, на что покосился мой взгляд, был еще стоявший небольшой деревянный бревенчатый дом. Бревна, из которых он был построен, были темно-серыми от частых дождей, местами прогнили, местами покосились, окон же почти не было видно, трава была настолько высокой, что не только их не было видно, но и сам дом издалека нельзя было приметить. Трава такая же серая, как бревна древлянки, такая же мертвая, как и весь этот край… Деревья еще были голыми. «В этом году будет поздняя весна», – подумал я. Деревья окружали дом, словно вороны после битвы, однако же и настоящие вороны летали тут, все каркая и каркая, нагнетая тяжелые мысли. Я подошел ближе к этой еле стоящей избушке, в которой когда-то кто-то жил, готовил кушать, ложился спать, думая о прожитом дне, о грядущем завтра, о том, как хорошо было бы уехать в город… Никакой двери не было, она пропала или просто сгнила уже очень давно, дверной проем покосился вправо, через него не было видно ничего, сплошная темень, но я все же решился зайти, наверное, просто из любопытства. Правильно еще предки говорили, что оно до добра не доведет. Я лишь поднял взгляд, чтобы получше осмотреть помещение, как я увидел их. Два волка стояли в углу оскалив зубы и внимательно смотрели за моими движениями. Они, видимо, спали, когда я вошел, может быть, мой осторожный шаг и не разбудил бы их. Но фонарь, прогнавший их любимую тьму, ради которой они и поселились в этом почти сгнившем доме, разбудил их. Это были не белые дикоземские волки – нет, это были какие-то другие, этот вид, видимо, как-то мутировал и очень слабо напоминал нормальных, привычных нам волков, в отличие от тех же белых дикоземских. Шерсти у них было мало, будто она когда-то была пушистой, но сейчас выпадает, а скоро вообще исчезнет, сделает их совсем лысыми. Окрас был черный, местами темно-коричневый, но больше всего мне запомнились яркие огромные желтые глаза. Они смотрели так пристально, так внимательно, словно видели сквозь меня, казалось, что они и внутренности мои видят, словно рентген какой-нибудь. Бесспорно, они бы увидели мои внутренности и не только увидели, если бы не моя удача. Как только я заметил, что нахожусь не один, то сразу же начал пятиться назад к выходу. Громкий треск – видимо, я наступил на какую-то занесенную ветром ветку, черный, как грозовое облако, волк, кинулся на меня. Я услышал звук удара железа об пол, упала моя канистра с бензином, мощным ударом винтовки я ударил волка, быстро успев подняться, я выстрелил. Я стрелял не целясь, я стрелял, просто чтобы отпугнуть их, но попал в лапу одного из животных, он протяжно заскулил и отступил назад, второй еще не успел сориентироваться, а я бросился к выходу. Резко повернувшись обратно, я стрельнул последний раз, то был выстрел в канистру, хлопок, и пламя начинало обнимать этот уже давно мертвый для людей дом, но еще живой для других. Я уже отошел метра на два от избушки, повернулся, так сказать, последний раз взглянуть на деревню, а увидел, что волки выбрались из горящей ловушки. Один, прихрамывая, посмотрел в мою сторону, внимательно взглянув на мою винтовку своим пристальным взглядом, он повернулся и похромал в противоположную сторону от меня, второй последовал за ним. Они ушли в сторону леса. Эх, жаль, теперь снова придется искать бензин.

III
Брошенные

Я пошел дальше по дороге, которая когда-то была большой автомагистральной артерией в построенном человеком мире, мире городов и дорог, соединяющих их между собой, как вены или артерии пропускают кровь внутри человека, они пропускали потоки транспорта, двигающиеся между яркими огоньками цивилизации.

У предков к концу XX было так много совершенно разных машин, поездов, самолетов, сейчас все гниет и ржавеет, оставленное, брошенное, уже ненужное ни одному человеку. Трасса, как я писал выше, уже мало напоминала себя, какой она была давным-давно, когда на ней еще колесили фуры, автобусы и другой автотранспорт предков. «Вокруг одна холодная степь, эх!» – со вздохом подумал я, пока шел по центру дороги, кругом была куча машин, так и оставленных прям на ней: легковые, внедорожники, даже фуры иногда встречались, говорят, этот равнинный и холодный регион пострадал больше всех во время Раскола. Я подошел к одной уже весьма ржавой огромной фуре, прицеп да и она уже весьма сгнили от частых дождей и ветров, так что сейчас фура чуть ли не осыпалась, но, к моему счастью, полный бак еще был целым. Я слил бензин в канистру, которую нашел на бензоколонке по дороге сюда. Повернувшись на запад, направился в том направлении, солнце уже заходило, скрываясь за далекой рыжей полосой одноименного леса. Спустя километра два, я набрел на одну из древних автобусных остановок. «Видимо, где-то был населенный пункт, поселок, может, даже маленький городок, он когда-то давным-давно светился ночью, как светит тусклая лампа на столе», – вот такие мысли пришли, когда я набрел на эту уже древнею остановку.

– А вот и наш городок, – вслух сказал я, увидев вдалеке серые малоэтажные дома.

«Ну, может, схожу туда завтра, а пока нужно отдохнуть», – подумал я и начал разводить костер. Стены остановки когда-то были облицованы разбитой цветной керамикой: тарелками, чашками, сейчас следов этой керамики почти не осталось, крыша осыпалась, наверное, еще лет двадцать назад, а сегодня через осыпавшуюся крышу рос красивый тополь. Лучи заходящего солнца весело поблескивали на дорожном знаке, на котором был нарисован прямоугольник с колесами, видимо, таким был автобус у предков.

«Эх, сейчас бы сесть на какой-нибудь автобус, – подумал я, – чтобы уехать туда, где хорошо, эх»….

Что-то я сегодня расписался тут, хватит.

Из записок Странника, данные записки

выходили под заголовком Старый мир.

Глава I
Девяносто лет Мира и Счастья!

Отсюда начинаются записки Джона Нейчера, которые он писал всю свою долгую и весьма насыщенную жизнь, но рукописи эти, к сожалению, не смогли увидеть свет во время его, кстати, долгой жизни. Мне повезло – я был одним из ближайших друзей Джона, наверное поэтому после своего ухода от дел он поручил мне разобраться со своими заметками, очерками, научными работами, в общем, со всеми его трудами, но, к сожалению, я приступил к этой работе уже после его смерти. Но я считаю своим долгом опубликовать эти заметки. Но как я уже говорил выше, чтобы понять перипетии сюжета тех событий, которые здесь описываются, в повествование включены отдельные участки, где используются рукописи других людей. А если учесть, что Нейчер жил во время великих новых открытий и возвращений к истокам… но об этом позже. На всякий случай я постараюсь делать заметки перед главами, чтобы разъяснить некоторые нюансы тех времен.

***

Шли последние февральские дни, погода была уже теплая, хотя, вернее сказать, была теплее, чем обычно. Однако все еще капал холодный дождь, окрашивая и без того безжизненные, темные, бетонные дома в еще более серые тона. Мы, я и мой друг Алекс Риверс, шли по одной из центральных улиц нашего города, возвращались с утренних занятий нашего «любимого» университета. Чьи гранитные стены уже приелись мне за этот сегодняшний учебный день. Алекс был высоким, метр восемьдесят пять, со светлым лицо, каштановыми волосами, имел ясные голубые глаза. Человек он беззаботный, счастливый, с состоятельными родителями, которые работали в Верхнем Департаменте, однако об этом примечательном департаменте еще будет сказано ниже.

– Интересно, как будущее представляли наши предки? – спрашивал меня мой университетский друг.

– Наверное, погибшим от ядерной войны! – Алекс сам ответил на свой вопрос, видимо этот вопрос был риторическим.

Сам не зная почему, но он сразу подумал о ядерной войне.

– Да, я где-то читал про ядерную войну. В очень старой литературе, той, которая еще печаталась на бумаге. Но я нашел эти книжки не в «ЭИРе», а в «той» сети, – заметил я немного погодя.

– А что эта за сеть, Джон, а? Почему у меня смарт ее не видит? – спрашивал Алекс.

– Я не знаю, Алекс, но там есть много книг, про которые «ЭИР» даже не слышал. Много художественной прозы, очень много литературы, в общем той, которую «В.Д.» занес в список утерянных после Раскола. Дальше мы перешли на разговоры об учебе: сессии, зачетах и т. д.

«ЭИР» – это сеть, наши предки звали ее интернетом, единственная, которая у нас есть, по крайней мере так все думают. Она словно воздух витает от здания Центрального Департамента по всем шести городам Нового мира. Связывает нас и объединяет, сковывает в одну огромную паутину человеческих знаний. Знания эти бережет, собирает и хранит Великий Хранитель – «A.L.I.V.E.»!

Когда мы приближались к Площади Основания, я начал уходить глубоко в свои мысли. В этой «другой» сети было многое из Старого мира, мира наших предков, будто бы и сама сеть оттуда. В «ЭИРе» же были по большей части «апликейшены» (формы, программы для разных справок и т.д., в общем, остатки еще живой бюрократии), да без них ты не устроишься на работу или не поступишь на учебу. Но там так мало чего-либо интересного, литературы, как я уже жаловался, почти нет. Особенно нет той старой, что писали наши далекие отцы, предки сегодняшних дней, зато много научной, статей миллиард и еще столько же, – думал я тогда в своих длинных и запутанных думах. «Девяносто лет Мира и Счастья!» вдруг резко увидели мои глаза на всех экранах площади. Кстати, о площади: была она вроде ромба – да, необычная форма, не квадрат, как во времена предков, в центре которого стоял монумент, в виде буквы «А», посвященная лидеру и Хранителю нашей сегодняшней цивилизации – «A.L.I.V.E.»! Это имя, а правильнее сказать аббревиатура, сейчас повсюду и тут чуть ли не во всех заголовках и в этом дневнике будет частым, очень частым гостем, что уж поделать. Однако вернемся к площади. С северной стороны стояло высокое 125-этажное здание Центрального Департамента, или, как его еще чаще называли, – Верхний Департамент. Тут Хранитель и жил, считал, просчитывал, двигал прогресс и нас вперед. Как-никак для этого он был создан, хотя никто точно и не знает, для чего конкретного и когда появился Хранитель, но есть слухи, что люди, которые работают в Верхнем Департаменте…. А хотя не будем сейчас об этом – позже.

– А мы и забыли, что сегодня годовщина! – с удивлением заметил Алекс, глядя на яркие экраны на фасадах бетонных небоскребов.

– Ага… Забудешь, Алекс, ты еще в «ЭИР» сегодня не заходил, – сказал я ему в ответ, и мы свернули с площади в более темный переулок. А мысли мои полетели в еще более далекие уголки разума.

Эти экраны говорили правду. Девяносто лет мы живем в мире и спокойствии и вполне себе счастливо живем. Рождаемся, учимся, работаем, умираем. Но умираем исключительно естественной смертью. Хранитель бдит, чтобы все жили счастливо и спокойно.

Три квартала спустя мы с Алексом разминулись, он пошел к себе, в верхний, а я в нижний квартал.

– До завтра, Джон! – кинул уже издалека Алекс и свернул на правый тротуар, ведущий к одной из станций метро, еще успевая к полуденному поезду.

– Спишемся! – утвердительно отвечал я ему вслед, еще не зная, что мы еще долго не спишемся. Я же свернул к южной ветке нашего метро, хотя сейчас мы не используем это слово, называя его просто подземкой. Стоит заметить, что сейчас люди больше используют именно общественный транспорт: метро, автобусы, трамваи. Почему? Ответ очень прост: меньше вреда для органики и для нас самих. В прошлом люди вырубали парки, вырубали почти каждое дерево, чтобы построить больше парковок и стоянок для автотранспорта, сейчас мы просто не можем себе такое позволить, у нас очень плохо обстоят дела с природой, но об этом ниже, поверьте, сейчас все так себе с «отдыхом на природе».

Нижний квартал – это большой бетонный монстр, тут нет ни единого куста или клумбы, у нас нет таких денег, чтобы посадить живую зелень. И уж тем более нет денег, чтобы посадить хотя бы одно живое дерево… Тут живут скромные люди, обычные средние люди, не то чтобы бедные, не то чтобы богатые – средние, как статистка. А эти чудеса природы встречаются только в самом вверху верхнего квартала, там как раз деловой квартал и все деньги, а деньги любят зелень, вот и приходится им тратить миллионы на одно деревце, шутка, конечно, но все же. Хотя говорят, что вдалеке на границах с Дикоземьем можно видеть огромные леса. Правда, уже никто не представляет себе, как это, чтобы было так много деревьев. Некоторые даже считают, что это вообще смертельно.

«Деревья могут быть опасными», – говорят некоторые. Это все, конечно, глупости. Деревья – самая меньшая опасность, если вообще опасность, что есть за краем наших земель – территорий цивилизации.

Дождь уже закончился, когда я подходил к своему семиэтажному дому. Вода, что капала последние два часа, сделала бетонные стены дома настолько темным, что в него было страшно заходить. Глядя на них, я задумался: «А вот бы увидеть деревянный дом».

– Я-то живые деревья редко вижу, – сразу как бы опомнившись, проговорил я даже вслух. А чтобы такое ценное живое существо – убитым и использованным, как материал для строительства, такое я вряд ли когда-либо увижу, по крайней мере в Новом мире. Хотя сразу же вспомнилось, что говорили старики, когда мне было еще лет десять или вроде того. Мол, что в «тех краях» еще много разваливающихся деревянных строений, оставшихся от Старого мира. И тут же сами удивлялись, как это можно было использовать такие красивые живые деревья, как материал для чего-либо.

Те края – это Дикоземье, ужасные, весьма заслуженно прозванные этим названием, его, дорогой читатель, мы с тобой будем встречать еще много раз в этой повести. Это, конечно, если из этих записок получится повесть. Земли эти были тем местом, где уже сотни лет не ступала нога человека. Пустоземье, остатки Старого мира, у этих мест за пределами территорий наших городов много названий, но лишь одно отражает их истинную суть – Дикоземье.

– С праздником! – громко поздравил меня какой-то из моих соседей снизу, когда я уже проходил холл первого этажа, вот-вот подходя к лифту.

– Угу… – угрюмо сказал я и слабо улыбнулся.

Тут ко мне пришло осознание, что я никогда не видел этого человека, а ведь он мой сосед и наверняка живет тут уже давно. Позже оказалось, что сосед этот живет тут совсем недавно, но об этом ниже. А вообще, я не понимаю праздников, а особенно этот. Мы и так все знаем, спасибо «A.L.I.V.E.» и Совету, что мы живем хорошо и счастливо. Зачем же напоминать об этом каждый февраль? Поднявшись на четвертый этаж, я поднес смарт к устройству, которое наши предки назвали бы «замок», однако на вид то был просто пластиковый считыватель «айдишника», белый прямоугольный кусок пластика с умной начинкой (платы, чипы и остальной хлам, что делает умным почти каждое устройство), находился этот считыватель как раз рядом с дверной ручкой. Сразу же, как он определил, что я это я, то дверь открылась, включился свет, вышел из сна мой ноутбук. И подумать-то невозможно, что в далекие времена, чтобы войти в квартиру, нужно было искать именно свой железный брусок, выточенный особым способом, и совать в специальную скважину, звался, кстати, этот брусок ключом. Сейчас ключ у нас совсем не железный брусок, но только лишь код активации для софта и всяких нужных программ, хотя такое значение это слово получило еще во времена предков. Интересно наблюдать, как эволюционирует язык, как слова меняются, выживая сквозь века, мысли об этом приводят к пониманию, что язык есть самое живое существо на планете. Но что-то я отвлекся, вернемся к делу. Можно еще вспомнить, что потом нашим предкам нужно было включать самим свет во всех комнатах и светил он совсем по-другому. Наши ученые сейчас говорят, что свет этот был близок к оттенку «тускло заходящего солнца». И еще поговаривают, что свет этот был вредным, словно мой препод по философии. Да, этого нам сейчас не понять.

Раньше и сеть была одна, конечно, она и сейчас, как я уже говорил, для многих одна – «ЭИР». Но мой смарт случайно поймал сигнал какой-то другой сети, об этой сети будет еще сказано ниже. Я даже не знаю, сеть это или что-то совсем иное, что-то незнакомое нам. Как я уже упоминал, на ее серверах (если это вообще сервера в том виде, в котором я их себе представляю) много разных книг, и даже есть то, что сейчас называют «плоские имейджи». Имейджи, это такие плоские картинки со звуком, говорят, это самые старые версии наших «сегодняшних» фильмов. В основной сети есть немного таких имейджев, но их очень мало и лежат они только в образовательных разделах. Правда, этих «имейджев» и в «другой» сети тоже не очень много. А наши сегодняшние фильмы транслируются сразу в мозг, как будто сон наяву. Спасибо технологиям виртуальной реальности, особенно чипу последнего поколения…. Хотя что я тут, вы, конечно, знаете, что это такое, не буду пересказывать известные факты, а то словно Капитан Очевидность.

Да… сейчас все выглядит по-другому: сеть, квартиры, смарты, ноутбуки. К примеру, смарты раньше часто были из алюминия или стекла, сейчас такого нет, только пластик, он намного дешевле, его намного больше. У предков смарты, ноутбуки – да и почти вся техника часто менялась, потому что устаревала, в наши дни такое не встречается, обновляется лишь софт, потому что «железо», что внутри всей этой нашей сегодняшней техники, довольно сильно продвинулось вперед, так что ближайшие обновления внутренностей ждать еще век, не меньше. Да и пока всех все устраивает. Еще говорят, что раньше техника была дорогой, что ее часто воровали, особенно смартфоны. Да, тогда и смарты называли так странно – «СмартФОН», эх, прошлое… Сейчас нет такого понятия, как «Фон», написать короткое «скоро буду» или «ты где?» удобнее, чем звонить и говорить голосом. А сама техника очень дешевая, ибо делают ее на каждом шагу, да и из материалов, которых весьма достаточно на наше тысячелетие. Но самое главное, что даже если кто бы и взял мой смарт, то что бы он с ним сделал? Без моей сетчатки глаза он не сможет им пользоваться. А каждый смарт, как только ты его получил, привязывается к твоей биометрии, а также ставится твоя уникальная прошивка с твоим айдишником. Раньше айдишник был отдельным устройством, пластиковой картой. Сейчас есть только один пластиковый брусок – смарт.

Помню, нам еще в школе учителя рассказывали, что еще раньше у предков были бумажные айдишники. Бумагу (продукт из дерева) предки использовали решительно везде. Тогда они (айдишники) как-то по-другому назывались, не помню уже как, в них еще чернилами писалось все важное о владельце: имя, фамилия, год рождения и так далее, но потом учителя сразу же напоминали нам о том, что сейчас важно следить за каждым хорошо растущим деревом. И мысли, как предки делали что-то из дерева, кажутся нереальным, но это история, так жили наши далекие отцы. Однако сейчас живые деревья, как я уже говорил, могут позволить лишь в верхних районах, и каждое из них стоит как пять домов в нижнем.

Солнце садилось, я понял это по изменившемуся автоматически освещению, как хорошо, что свет сейчас сам настраивается под время суток. Выглянув в окно, я увидел, что снова пошел мелкий дождик, серыми занавесами начал он застилать уже потемневшую панораму города. Закрыв окно, машинально осмотрел комнату своим секундным взглядом: белые стены, серая плоская кровать из самого дешевого металла, не помню какого, какой-то новый вид алюминия вроде. Стол такого же цвета, правда, в таком тусклом освещении, как сейчас, казался более темным. Мой лэптоп из серого пластика с оттенками синего был единственной яркой вещью в этой квартире. Раньше квартиры были не такими просторными, в основном плотно заставленные мебелью из дерева, возле окон стояли цветы, много разной живой зелени, особенно у девушек. Сейчас квартиры просторные, как побережье Тихого океана. У некоторых даже были настоящие живые библиотеки с бумажными книгами, но это явление начало исчезать еще во времена предков. А сейчас любая информация хранится в цифровом виде, цифра надежней, хотя…

Вибрация будильника в моем смарте дала мне понять, что уже вечер, надо бы и за учебу взяться. «Учеба наше все!» – так говорят и так у нас принято. Без образования ты темный, как самая темная дыра, что плавает где-то в космосе. За столом мне вдруг решительно начало думаться о том, как интересно было бы побывать там, в бескрайних пространствах такой далекой Вселенной. Я только недавно читал старые книги про колонизацию Марса, жаль, что этого не произошло.

Прогресс пошел немного в другую сторону. Сейчас ученые спорят, насколько в те времена вероятен был полет к другим планетам. Некоторые говорят, что этого никогда бы не случилось, мол, не все хотели покидать родную Землю. Ну, знаете, есть такие люди, которые, как камни, никуда не хотят уходить: они здесь родились, они здесь и умрут. И поэтому космическое пространство было больше прибежищем писателей-фантастов, нежели реальным планом человечества. Но некоторые верят: если бы было больше финансирования, возможно, мы сейчас бы и ели бы картошку с марсианских колоний. Но мы так никогда и не узнаем правды.

Открыв крышку своего ноутбука и зайдя в «ЭИР», который почти все считали единственной сетью, кроме меня, конечно, я, как и обещал, моему другу Алексу, увидел множество упоминаний, так или иначе связанных с «темой дня». Побывав на пяти или шести образовательных ресурсах (в основном на сайтах наших университетов), я увидел кучу ярких баннеров: «Спасибо Великому Хранителю!», «A.L.I.V.E. – Счастливая жизнь!», «Девяносто лет Мира и Счастья!» – конечно, все эти баннеры говорили правду, у нас все было хорошо, люди кругом были добрые, вежливые, приветливые, насилия никто не видел со дня основания. Неестественная смерть только в пересказах книг Старого мира и старых историях о нем, которые уже стали больше легендами, чем историей. А литературы, которая содержала темы насилия, неестественной смерти и прочих пережитков прошлого, в «ЭИРе» не было, прям утопия, но нет, реальность и никаких костров с горящими книгами, они не запрещены, их просто почти не осталось…

Завершив семестровую работу «Прогрессивный ИИ как двигатель прогресса», я отложил ноут в сторону. На дворе уже был поздний вечер, быстро темнело, еще была зима, она решила хоть так напомнить о себе. Если так задуматься, в нашем мире не осталось почти никакой литературы из Старого мира, грустный факт. Однако когда я наткнулся на загадочный сигнал «другой» сети, то в ней, как уже писал выше я все же нашел книги, в которых присутствовала неестественная смерть, печаль и много как раз грустного. Как же достаточно печали происходило в прошлом, задумывался я почти всегда, когда заходил в эту сеть. Но, однако, в том мире люди жили рядом с природой, ближе, чем мы сейчас живем. Даже был город, в центре которого был огромный лес! Правда, тогда такие леса назывались парками. Люди не боялись ходить там, а вот сейчас вряд ли кто пошел бы в такие места… Нет, раньше люди не страшились лесов. Даже больше, они ими пользовались! Нет, мы, конечно же, не боимся деревьев, мы лишь страшимся великих высоких пущей Дикоземья, что остановились лишь на наших границах. Пущи эти были лесами прошлого, что после Раскола стали расти необычно быстро, так яростно, что скоро стали прям так и нападать на весь цивилизованный мир. Собственно, эта аномалия с природой и погубила людей прошлого, спастись смогли лишь мы, за это большое спасибо Великому Хранителю.