Текст книги "Прощай, мечта"

Глава 5

Тори тихонько встала и достала одежду: легинсы и длинную, почти до колен, толстовку. Она быстро собрала волосы в пучок, подошла к двери и осторожно выглянула в коридор. Дом старый, и лестницы могут скрипеть, поэтому она держалась около перил и спустилась без единого звука.

Внизу царила тишина – из комнат не доносилось ни малейшего шороха. У входной двери она задержалась, прислушиваясь. Гробовая тишина. Выйдя из дома, она вздохнула свободней.

Ноги сами несли ее вперед к старому коттеджу. Сколько раз она проделывала этот путь в детстве!

Ночь была ясной, хотя и безлунной. Кваканье лягушек и стрекотание сверчков, запах океана, легкий ветер в лицо – все это было так знакомо, что она непроизвольно улыбнулась, словно возвращалась домой. Повернув за угол, она отскочила на обочину – ее ослепили фары проезжавшей машины. Кто это мог быть в такое позднее время? До нее донеслись обрывки смеха, и она догадалась, что это Мардж и Джимми.

Тори остановилась за рядом пальм. Ее пробрала дрожь. От чего? То ли от холодного воздуха, то ли от нервного возбуждения. Почему-то она подумала о Марке. Интересно, что он сейчас делает. Спит? Хорошо, если так.

Наконец, она на передней веранде коттеджа. Там, куда она прибегала девочкой с криком «Мама, что у нас на ланч?», потом вытаскивала из карманов ракушки, собранные на пляже, или камешки, которые находила на холмах. Под ложечкой заныло, но это была приятная тоска, воспоминание о прежней замечательной жизни.

Тори подергала ручку входной двери – заперто. Что неудивительно. Но ничего – она знает и другие способы проникнуть в дом. Она обошла его сзади и отыскала окно своей прежней комнаты. Оно тоже было закрыто, но Тори знала, что если его сначала потрясти, а потом толкнуть, то рама легко поднимется. Она еще не забыла, как влезать туда. Минута-другая, и она уже внутри.

Тори вытащила фонарик и осветила голые стены. Странно, но с тех пор, как ее семья уехала, комнату не ремонтировали. У двери остались карандашные отметки ее роста. А вон там большое фиолетовое пятно – это она в сердцах швырнула кисть с краской о стену. Тори стояла и смотрела. Грудь сдавило, глаза наполнились слезами, в горле образовался ком.

Она прошла в коридор, потом в гостиную. Все как было: полоски там, где стулья задевали стены, поцарапанная дверь в том месте, где старая собака Нэнни скребла лапами, когда хотела выйти, доска, куда мама прикалывала ее школьные работы или вырезки из газет. Выходит, она вернулась в прошлое?

Но кухня нарушила гармонию возвращения – здесь было видно присутствие чужих. Холодильник был не тот, буфет выкрашен белой краской. А на кухонном столе – сравнительно новая микроволновка.

Это не ее дом! Но ей есть чем заняться, помимо воспоминаний.

Чердак. Чердак – ее цель с самого начала. Тори прошла в коридор, где с потолка свисала подпорка, удерживающая чердачную лестницу. А как ей без стремянки или какой-нибудь тумбочки дотянуться и спустить лестницу?

У Тори упало сердце. Она озиралась по сторонам, ища хоть что-нибудь подходящее. У стены стоял нагреватель с прислоненным сбоку гаечным ключом. Достаточно ли этот ключ длинный?

Она закусила губу, изо всех сил стараясь ключом освободить лестницу от подпорки. Усилия принесли результат – лестница разложилась, и Тори быстро вскарабкалась наверх. Она дернула дверь – дверь не открывалась. Тори дергала ручку, тянула, но безрезультатно.

И тут она услышала шаги… мужские шаги. Она погасила фонарик и поджала ноги. Сердце бешено стучало. Тот, кто вошел в коридор, несомненно, увидит опущенную лестницу. Но, может, он и не посмотрит наверх и не увидит, что она там примостилась.

Шаги проследовали в коридор. Тори затаила дыхание, ее охватил ужас. К счастью, этот человек не остановился, а ходил туда-сюда и создавал столько шума, что не мог слышать шорох на лестнице. Луч от его фонаря бегал по стенам, но опять же, к счастью, на нее не попал. Мелькнуло плечо в черной куртке, но она не разглядела, кто это. А ему стоило лишь поднять глаза, и он ее обнаружит.

Вдруг он остановился. У Тори сердце чуть не выскочило из груди. Он ее увидел?

Нет. Он выключил фонарь и быстро пошел к двери. Он уйдет, а она так и не увидела, кто это был! Тори спустилась вниз по лестнице и тихо прокралась в переднюю комнату.

Он направлялся к дорожке, ведущей к шоссе. Тори последовала за ним, прячась за деревьями. Кто это? Марк? Или Карл? Она не могла разобрать, сколько не вглядывалась.

Неожиданно сильные руки обхватили ее сзади. Она испустила вопль, и тут же ладонь крепко зажала ей рот.

– Тихо, – прошептал ей в ухо голос Марка. – Это я.

У нее замерло сердце, потом она выдохнула и обмякла. Это Марк. Значит, все в порядке.

Но с чего она взяла, что ей не грозит опасность от Марка? Тем не менее когда она повернула голову и прикоснулась холодной щекой к его горячему лицу, ей сделалось так приятно, и она почувствовала себя в безопасности.

– Тори, я не причиню тебе вреда, – хрипло произнес он.

Она кивнула и прошептала в ответ:

– Я знаю.

Что она знает? С чего она это взяла? Она дрожала, и тогда он крепче прижал ее к себе.

Марк позволил себе на минуту уткнуться лицом ей в волосы. Как она восхитительно пахнет! А как замечательно обнимать ее! Он не хотел ее отпускать. Он хотел засунуть руки ей под толстовку и…

Но он этого не сделает, хотя искушение велико. Это глупо. И отвлечет его от того, что он должен сделать.

Марк неохотно разжал руки. Тори повернулась к нему.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она, вглядываясь в темноте в его лицо – оно казалось высеченным из камня.

– Ищу тебя, – с долей иронии ответил он.

Тори нахмурилась.

– Кто был тот человек? – спросила она. – Я не смогла его разглядеть.

– А ты не знаешь?

– Нет! Это был Карл?

– Разве ты не встречаешься с ним здесь?

– Марк! – Она взмахнула руками. – Нет, я с ним не встречаюсь. Я ни с кем не встречаюсь. И мне очень странно, что столько народу бродит среди ночи. – Она подозрительно посмотрела в сторону деревьев. – Интересно, кто еще там скрывается.

Марк тоже туда посмотрел:

– Трудно сказать. Но я не слишком бы удивился, обнаружив техасца, который берет пробы почвы.

Тори дерзко ухмыльнулась:

– А ты что, за ним тоже следишь?

– Нет. – К ее удивлению, он улыбнулся. – Нет. Этот человек не является загадкой, так что мне ни к чему это делать.

– В отличие от меня и Карла, – заметила она, сверкнув на него глазами.

Это правда. Он шел следом за Карлом, когда натолкнулся на Тори, которая тоже кого-то выслеживала, и ему пришлось выбирать – он мог следовать только за одним из них. Он пошел за тем, за кем ему больше хотелось, но, вероятно, это было ошибкой.

Ясно, что ошибкой. Потому что она начинает его волновать.

Но он мог бы узнать у нее то, что никогда не выудит из Карла.

Почему Карл рыщет по поместью, ища непонятно что? А почему Тори шла следом за Карлом?

– Так что ищет Карл? – снова спросил ее он.

Она пожала плечами.

– Ты ставишь меня в тупик.

Он сдвинул брови.

– Но это ты привезла его сюда.

– Нет. Я приехала сюда при его помощи, но это все, что касается Карла.

Он пытался в темноте прочитать еще что-то по ее лицу. Интуиция подсказывала ему, что Тори говорит правду. Обычно интуиция его не подводила, несмотря на природную склонность к доказательствам во всем.

– Хотел бы я понять этого парня, – сказал Марк. – Я видел, как он выходил из дома, и тогда я проверил твою комнату – тебя там не было, поэтому я отправился за ним.

– Куда он пошел?

– Да никуда. Определенной цели у него, видно, не было.

– Поэтому ты решил пойти за мной и посмотреть, куда направляюсь я?

– Почему нет?

Тори застонала:

– Это бред какой-то. Мы все бегаем по кругу темной ночью, преследуя друг друга. Прямо персонажи из «Кейстоун копс»[5]5
  Некомпетентные полицейские в немых комедийных фильмах 20-х годов.


[Закрыть]. Хождение по кругу приводит в никуда.

– Ко мне «в никуда» не относится. – Марк криво усмехнулся и протянул ей руку. – Пойдем.

– Куда?

– Обратно в дом. – Он обвил ладонью ее кисть. – Я хочу посмотреть, что ты там делала.

Она отпрянула от него:

– Тебя не касается, что я там делала.

Тори знала, что это звучит по-детски. Она и чувствовала себя по-детски нелепо. Наверное, потому, что это дом ее детства. Марк разозлился и дернул ее за руку.

– Пока ты здесь, меня это касается. Я, кажется, уже это говорил. Но если не убедил, то скажу еще раз. Я могу выгнать вас обоих отсюда в любое время, когда захочу. И для этого мне не надо ставить в известность Мардж. – Он снова криво усмехнулся. – Поэтому будьте со мной полюбезнее.

– Я всегда веду себя любезно, – сказала она, но немного испугалась.

– Докажи. – Он понизил голос. – Расскажи, почему ты пришла сюда темной ночью. Что ты надеялась здесь найти?

Тори понимала, что он сможет заставить ее пойти с ним, если захочет. А почему бы ей не прибегнуть к его помощи? Она уступит ему и тем самым обведет вокруг пальца.

Тори закрыла глаза. Но и с закрытыми глазами она видела его – его внушительный облик запечатлелся в мозгу. У него есть все: красота, сила, природная честность, – хотя это может быть лишь видимостью. Но она так хочет ему верить. Стоит ли ей рискнуть? Она опустила голову, посмотрела на руку, державшую ее руку, и взвесила все за и против.

Первым побуждением было не открывать ему всего. Но у нее мало времени, а единственный способ влезть на чердак – это с его помощью. Марк – тот человек, которому она сейчас может довериться… пусть и не полностью. Рискнуть? А какой у нее выбор? К тому же лестницу он все равно увидит и сделает свой собственный вывод.

Значит, сказать ему? Почему нет? Что она приобретает, если не скажет? Тори приняла решение и вдруг… успокоилась.

– О’кей. Я искала что-нибудь, что могло бы дать мне новую ниточку к тому, чтобы выяснить, что же в действительности случилось, когда мой отец был уволен.

Он смотрел на нее сверху вниз, недоверчиво качая головой.

– Тори, это было очень давно.

Она вздернула подбородок:

– Значит, пришла пора узнать правду.

Он тяжело вздохнул:

– Ты очень любила отца, да?

– Да. Больше всех на свете.

Он поморщился, а она удивилась: почему? Разве он никогда никого не любил? Или его не любили? Разве он не знает, какую это придает смелость?

Раздумывать об этом бесполезно. Если ей удастся получить его помощь, что ж, тем лучше.

Входная дверь была открыта – Тори не закрыла ее, когда уходила. Они быстро вошли внутрь. Марк включил фонарь и осветил пустую комнату.

– Ничего нет. Что здесь было пятнадцать лет назад? Что ты надеешься найти? – Он посмотрел на нее. – Думаешь, стены заговорят и раскроют тебе все секреты?

– Я хочу попасть на чердак, – сказала Тори. – Дверь, кажется, закрыта.

Он придвинулся к ней, спрашивая себя, какие тайны скрываются в глубине этих зеленых глаз.

– Что там, на чердаке?

Преодолевая охватившую ее дрожь, она твердым голосом сказала:

– Я точно не знаю.

Он покачал головой:

– Придумай что-нибудь пооригинальнее.

Тори чувствовала, что придется сдаться, но всего она не скажет.

– Моя мама говорила мне, что на чердаке остались вещи, – медленно произнесла она. – Я… мы уезжали в такой спешке, что не могли взять все.

Он кивнул и заметил:

– Это было очень давно. С тех пор здесь жили другие люди.

– Знаю. Но я должна посмотреть. – Тори встретилась с Марком глазами. Только бы он не прочитал в ее глазах мольбу! – Пожалуйста, Марк. Мне очень нужно посмотреть, что там на чердаке.

Он долго смотрел на нее и наконец согласился:

– Что ж, давай посмотрим.

Без малейшего усилия он открыл дверь на чердак и влез следом за ней в пыльное помещение. Свет от фонаря бросал зловещие тени и прыгал между балками. Потолок был низким, и им пришлось пригнуться, чтобы подойти к сложенным коробкам и старым чемоданам.

Тори быстро просмотрела содержимое коробок и занялась чемоданами – один чемодан показался ей знакомым. Марк поддел замок перочинным ножом и откинул крышку.

Тори внимательно оглядела лежащие в чемодане вещи. Это были напоминания о другой жизни, очень-очень далекой, но она сразу их узнала. Ее школьная форма. Мамино шерстяное пальто. Отцовские свитеры. А подо всем этим – фотоальбом и пачка каких-то бумаг. У нее часто забилось сердце. Она не ожидала, что это так ее потрясет. Она просматривала бумаги, а Марк наблюдал за ней, но больше ни о чем не спрашивал.

Альбом Тори отложила в сторону, а он удивился: почему ее это не заинтересовало? Он взял альбом и стал перелистывать, пока она осматривала чердак, держа высоко в руке фонарь. На фотографиях он увидел круглолицую девочку – такой Тори была когда-то. Он улыбнулся.

– Как это тебе удалось так преобразиться? Ты совсем не похожа на ту вредную, толстую девчонку.

– Магия, – отшутилась она, не прерывая своих поисков. – Поменяла толстую корову на мозги.

Он продолжал рассматривать фотографии. Джарвис, дворецкий, на фото выглядел таким же, каким Марк его помнил, – полный достоинства и сдержанности. Мать Тори – симпатичная худенькая женщина с озабоченным взглядом.

– Черт, – пробормотала Тори. – Этого здесь нет.

Он подождал с минуту, но, поскольку она ничего больше не сказала, нетерпеливо спросил:

– Что ты искала?

Она не ответила и стала складывать вещи обратно в чемодан.

Он протянул ей альбом.

– Взгляни на эти фотографии, – сказал он, открыв альбом на снимке юной, пухлой Тори.

Она со вздохом замотала головой, не глядя на него.

– Я не могу, – сдавленным голосом сказала она. – Не сейчас. Я просто не могу.

Марку сделалось ее жаль. Жизнь ударила всех, но, кажется, Тори пострадала сильнее других. Но он все-таки не мог поверить, что она не захочет посмотреть фотографии, поэтому сунул альбом под мышку.

Они спустились вниз, и Марк спросил:

– Теперь что?

Она выглядела усталой и разочарованной. Марку пришло в голову: а не воспользоваться ли ее растерянностью и не попытаться выведать у нее, что она здесь надеялась найти. Но, взглянув на ее печальное хорошенькое личико, он не решился. Духу не хватило. Может быть, он сделает это позже.

– Наверное, мне лучше вернуться и лечь спать, – сказала Тори. – До рассвета в любом случае я не смогу еще куда-нибудь пойти.

– Не намекнешь куда? – Марк вопросительно поднял бровь.

Тори отвернулась.

– Что ты ищешь? Что ты надеялась найти в чемодане?

Тори посмотрела на Марка, и по ее лицу он понял, что она обдумывает ответ.

– Ты ведь не знаешь, – мягко заметил он, – а вдруг я уже это нашел и спрятал.

– Нашел что? – быстро спросила она.

– То, что ищешь ты. Почему бы тебе не сказать, что это?

Тори искоса на него взглянула. Он думает, что может ею манипулировать, а она должна убедить его, что все угольки в золе давно истлели. И это так! Ведь он один из тех людей, один из семьи, которая так безжалостно обошлась с ее отцом. Ей следует это помнить.

Но она в тупике. Она обыскала пещеры. Она обыскала чердак. Других нитей у нее нет.

– Моя мама считает, у отца был дневник, – сказала Тори, избегая взгляда Марка. – Она думает, он сделал записи, которые могли бы мне помочь… указать путь к правде. – Тори покачала головой. – Не знаю… я никогда его не видела. Я просто надеялась…

Она замолчала – ее душили слезы. Марку хотелось обнять ее. Она такая печальная, такая одинокая. Но он не был готов к тому, чтобы оправдать ее подозрительное поведение. Пока не готов.

Что же есть такого в этой женщине, что способно разрушить его обычную осторожность и тронуть до глубины души? Но он не может уступить душевному порыву, не получив ничего взамен.

– Я не находил никакого дневника, – сказал он. – Ты уверена, что дневник существует?

– Я ни в чем не уверена. – Тори удрученно покачала головой, в глазах у нее блестели слезы. – Я даже не уверена в том, что мой отец невиновен. А ты что об этом думаешь?

Он запустил ладонь в волосы, взлохматив их. Господи, как же ему хочется обнять ее, прижать к себе и сказать, что все будет хорошо, но… он не мог, невзирая на ее измученный вид.

– Я ничего не думаю, – сказал он, лишь бы что-то сказать.

– О’кей. А теперь послушай. – Ее зеленые глаза засверкали, как осколки изумрудов. – Я ненавидела твою семью пятнадцать лет. Я считаю, что вы стали причиной самоубийства моего отца. Если бы не то, как вы с ним обошлись, как заставили его страдать от позора, он был бы жив сегодня. – Она произнесла все это решительно, голос почти не дрожал, а если и дрожал, то совсем чуть-чуть. – Что скажешь?

Он отвернулся. Первая его реакция – это наброситься на нее с бранью, но он сдержался. Ее гневные слова, ее обвинения – все это смешалось в одну кучу. В том, что она сказала, нет смысла. У нее нет основательных доказательств, есть лишь предположения, попытка окунуться в прошлое, которое она не в силах понять. Это объясняет ее состояние. Но он не допустит, чтобы она использовала его семью как причину своих несчастий. Хотя она страдает. Он видит это, чувствует.

И вдруг ему пришло в голову. Если она сомневается в том, виноват ее отец или нет, если это скорее поиск правды, чем просто поиск доказательства, тогда выходит, что она обладает внутренней честностью и прямотой. А это редкое качество.

Но это вовсе не означает, что она не способна на какие-нибудь неуправляемые действия. Он повидал достаточно таких людей за свою жизнь и знает, чего можно от них ожидать. Его девиз – никогда никому не доверять.

– Мой отец был достойный и честный человек, – мягко сказал Марк. – Если он сделал что-то такое, что причинило неприятности твоему отцу, то, уверен, у него были на то причины. Он по натуре не способен на бесчестный поступок.

Слезы текли по лицу Тори, губы дрожали.

– Я знаю, – прошептала она. – Я… я любила твоего отца. – Голос у нее прервался. – Он по-доброму ко мне относился. Я не могу поверить… – Она крепко обхватила себя руками, чтобы унять дрожь. – Как же ты не понимаешь? Ведь это часть проблемы. Почему он обошелся с моим отцом как с нечестным человеком? Какой в этом смысл? Он… он…

Продолжать у нее не было сил. Марк потянулся к ней, но она отстранилась.

– Тори, – сказал он, но она покачала головой и отошла от него:

– Вернемся обратно, – и пошла по дороге.

Он шел за ней, стараясь держаться поближе, не зная, что ему делать. Все в нем бунтовало против того, что она подозревает его отца в подлости. Он не верит этому. Он слишком хорошо знал отца. Но и отделаться от мысли, что с ее отцом поступили несправедливо, он тоже не мог. Почему? Как это произошло? Был ли он виновен в краже? В чем дело? Правда его интересует не меньше, чем ее.

– Между прочим, – сказал он, пока они шли по дороге, – греки уехали.

Тори остановилась и резко обернулась. Она вспомнила крики, которые слышала ночью.

– Что? Что случилось?

– Выяснилось, что они вовсе не греки. И уж точно не являются порядочными людьми.

У Тори опустились плечи, а по лицу было видно, что она искренне расстроена.

– А мне греки понравились.

– Не сомневаюсь. Это входило в их план. Они проводят много времени в подобных «играх», разъезжают по курортам, стараясь всем понравиться, войти в доверие людей с деньгами и попытаться получить от этого прибыль.

Тори печально вздохнула и посмотрела на дом – окна были темные.

– Значит, греки не собирались устроить идиллический греческий уголок?

– Нет.

– И нет никакой греческой бабушки со старинными греческими рецептами?

– Жаль, но нет, – улыбнулся Марк.

– А какую чудесную историю они сочинили.

Они дошли до веранды и медленно поднялись по лестнице.

– Как ты узнал? – спросила Тори, повернувшись к Марку.

Он стоял, засунув руки в карманы куртки. Лицо его было непроницаемым.

– У меня есть друзья в полиции. Я навел справки.

Тори вскинула голову. Это что, намек? Он хочет дать ей понять, что им с Карлом следует быть начеку?

– А что твои источники сообщили обо мне? – язвительно спросила она.

Он усмехнулся:

– Я дам тебе знать, когда получу полный отчет.

Тори не это ожидала услышать. Она хотела его осадить, но не успела. Ее прервал… поцелуй.

Марк был не в силах сопротивляться своему порыву. Он должен ее поцеловать. Как раз сейчас ее необходимо поцеловать, и он тот мужчина, который это сделает.

Поцелуй не означал, что он ей уступил. Что он ей поверил. Это не имеет никакого отношения к чьей-либо виновности или невиновности. Это просто выражение желания, страсти или, может быть, чего-то еще более глубокого. Но он ее поцеловал. И все.

Она охнула, подняла руки, чтобы оттолкнуть его, но… Его рот такой горячий, руки такие сильные… и она уступила. А когда уступила, он вдруг отодвинулся от нее.

– Спокойной ночи, Тори Сандз, – резко, даже грубо произнес он. – Иди спать. Увидимся утром. Завтрак в девять.

У нее зашумело в голове.

– А… ты?

– Обойду вокруг дома.