Текст книги "Как я год жила по Библии"

Когда вся семья работает из дома, даже спальня превращается в офис. Стоило мне взяться за дело – тут же начинал разрываться телефон, ноутбук уведомлял звонкой трелью о новых сообщениях, а Дэн стучал в дверь и вежливо сообщал, что для видеосъемки ему срочно нужен куль с сахаром. Однако несколько дней я молилась с переменным успехом… а потом началось нечто очень странное, пожалуй, даже мистическое.

Вообще я подозревала, что стяжание мирного и кроткого духа – не для меня, что куда больше оно подошло бы какой-нибудь другой женщине, далекой от забот богословских и политических, от желания изменить мир. Но образы и слова, заполнявшие меня каждое утро во время молитвы, были далеки от слабости или пассивности. Напротив: медитация наполняла меня чувством силы, уверенности в себе и непоколебимой решимости.

Во время молитвы казалось, что ноги мои врастают в землю и образуют корни, тело становится мощным, как ствол, руки простираются, как ветви. С каждой молитвой, с каждой медитацией снова и снова приходил ко мне образ огромного мощного дерева – и я обнаруживала, что сижу прямее, дышу глубже, смотрю смелее.

Точно не знаю, но предполагаю: быть может, Бог пытался сказать мне, что мягкость и кротость начинаются с силы и уверенности. Дерево и движется, и остается неподвижным: оно сбрасывает листву, ветви его раскачиваются на ветру, но корни прочно держатся за землю. Стяжать дух мирный и кроткий означает не изменить, а укрепить мою личность: стать достаточно сильной и устойчивой, чтобы иметь возможность где-то уступать, где-то смягчаться.

В воскресной школе нам забыли сказать, что «дух мирный и кроткий», о котором писал апостол Петр – вовсе не исключительно женская добродетель: эта черта проходит через весь Новый Завет как свойственная всем христианам. То же слово – по-гречески praus – использует Иисус в Мф 11:29, говоря о себе: «Кроток и смирен сердцем». Кротость – один из девяти плодов духа (Гал 5:23), а к членам Филиппийской церкви Павел обращался с пожеланием: «Кротость ваша да будет известна всем человекам» (Фил 4:5).

Дух мирный и кроткий – это вовсе не робость и уступчивость: он связан со спокойствием и самообладанием, особенно перед лицом преследований. Читатели Послания Петра мгновенно узнавали в слове praus то же слово, что использовали, говоря об укрощенном диком жеребце или порывах ветра, перешедших в легкое дуновение.

«Блаженны praus, – сказал Иисус, – ибо они наследуют землю» (Мф 5:5).

Что говорю вам в темноте, говорите при свете; и что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях.

Мф 10:27

На улице плюс семнадцать и пасмурно – а в моей копилке восемьдесят девять центов. Но, видимо, Бог смилостивился и решил не мучить меня снегом или дождем.

К этому времени мне уже миллион раз напомнили, что Библия вовсе не требует от сварливых женщин каяться на свое поведение на кровле, и что кровли у ближневосточных домов были плоские, так что на них вполне можно было жить. Но я была тверда: за свои словесные прегрешения я должна покаяться публично.

Так что первого ноября после обеда Дэн принес лестницу, я забралась на крышу и провела там, в самом безопасном уголке, час и сорок девять минут: зачитывала вслух свои прегрешения, немного практиковалась в созерцательной молитве, наблюдала за компанией бездомных котов на соседней улице.

Живем мы на узкой улочке в тихом квартале, построенном в 1970-е. За время моего покаяния мимо проехало всего шесть машин, в том числе почтовый грузовичок: женщина-водитель в форме почтовой службы США высунулась из окна и посмотрела на меня без особого интереса.

– Все в порядке, – заверила я ее. – Я пишу книгу.

Кажется, она не расслышала. Или, возможно, по три раза на дню видела людей на крышах.

В этот миг мне пришло в голову: быть может, я не так уж ошиблась, начав год библейской женственности с «духа мирного и кроткого». Это заставило меня встретиться лицом к лицу со своими слабостями и напомнило, что в следующие одиннадцать месяцев мне понадобится сила могучего древа. Я научилась больше слушать и меньше реагировать. Теперь думаю прежде, чем говорить, тщательно подбираю слова и защищаю чужую репутацию, избегая сплетен. Резких перемен во мне не произошло, но я начала относиться к людям внимательнее и бережнее, помня, что все мы слабы, и у каждого время от времени бывают дурные дни.

Критика продолжалась. Язвительные или грубые комменты по-прежнему меня задевали. Но теперь у меня появились корни.

Я верила в свой проект. И готова была продолжать. Глупость? Нарциссизм? Ребячество? Может быть: но таковы уж мы, творческие люди.

Девора, воительница

Слушайте, цари, внимайте, вельможи: я Господу, я пою, бряцаю Господу, Богу Израилеву.

Суд 5:3

Книга Судей – одна из самых жестоких и тревожных книг Библии: она полна жестоких и кровавых повествований о войнах, разорениях, расчленениях, изнасилованиях и жертвоприношениях детей. Действие этой книги происходит после завоевания Ханаана Иисусом Навином и посвящено сложным взаимоотношениям израильтян с хананеями: постоянные войны, разбойничьи рейды… а впрочем, также культурный обмен, смешанные браки и даже поклонение богам друг друга.

Недовольный недостатком веры у израильтян, Бог «восставил судей», дабы управлять народом, не имеющим царя (Суд 2:16).

Одним из этих судей была Девора.

Как пророчица и судья, Девора обладала полной религиозной, политической, судебной и военной властью над народом Израилевым. По сути, она была абсолютным монархом: во время войны вела в бой войска, а в мирное время разрешала тяжбы, восседая под пальмой на холмах Ефремовых.

Начинаются проблемы с хананеями – и Девора вызывает к себе воина по имени Варак и приказывает ему организовать оборону колен Израилевых против Сисары, военачальника хананейской армии.

Варак сомневается.

– Если пойдешь со мной, я пойду; но если не пойдешь со мной, я не пойду, – отвечает он (Суд 4:8).

– Пойти пойду с тобою; только не тебе уже будет слава на сем пути, в который ты идешь; но в руки женщины предаст Господь Сисару, – с легкой насмешкой отвечает ему Девора (Суд 4:9).

Разумеется, под командованием Деворы израильтяне разбивают хананеев наголову, захватывают девятьсот колесниц, а опозоренный Сисара бежит и прячется в шатре женщины по имени Иаиль, муж которой состоит с хананеями в торговом союзе. Однако Иаиль верна Израилю: дождавшись, пока Сисара уснет, она проявляет свой мирный и кроткий дух – пробивает ему голову деревянным колом.

Так побеждает Израиль – и победу ему приносят две женщины.

Ноябрь: усердие
Марфа, Марфа!

Она наблюдает за хозяйством в доме своем и не ест хлеба праздности.

Притч 31:27

Задачи на месяц:

• Готовить по «Поваренной книге Марты Стюарт» (Притч 31:15; Тит 2:5).

• Вести хозяйство по «Энциклопедии домашнего хозяйства Марты Стюарт» (Тит 2:5).

• Принять гостей (1 Пет 4:9; Евр 13:2).

• Устроить праздничный ужин в День благодарения (1 Пет 4:9).

Не помню, упоминала я об этом или нет; но в округе Рей невозможно купить никакого спиртного, даже вина.

Так что, прочтя в «Поваренной книге Марты Стюарт», что для приготовления «роскошного обворожительного соуса» к тушеным говяжьим ребрышкам требуется целая бутылка «Côtes du Rhône», я встала перед выбором: то ли ехать в соседний округ Гамильтон, в ближайший винный магазин (а это сорок пять минут на машине), то ли перейти к следующему рецепту. Посмотрим, что там… Тушеный кролик в апельсиновом соусе.

Кролик? Мать честная, а кролика-то я где возьму?!

По счастью, та версия бёф бургиньон – классического французского блюда, популяризованного в Штатах несравненной Джулией Чайлд[18]18
  Джулия Чайлд – американский шеф-повар, телеведущая. – Примеч. ред.


[Закрыть], – которую я нашла у Марты, законодательству округа Рей не противоречила. Вместо бургундского Марта Стюарт предлагала использовать пол-литра портера «Гиннесс», а его вполне можно купить в ближайшем «Walmart»: наши законодатели не против того, чтобы граждане упивались пивом – главное, не в воскресенье!

То, что рецепт говяжьего жаркого у Марты оказался сложным, но все же выполнимым – лишь одна из причин, почему я выбрала ее в качестве наставницы в Месяц Домашнего Хозяйства. Христианское предание настаивает на том, что женщина призвана вести дом, современное женское движение горячо с этим спорит; учитывая важность и остроту вопроса, я решила сделаться не менее чем Богиней Домашнего Хозяйства. И потом, как не восхищаться женщиной, которая сколотила себе состояние на рукоделии и яблочных пирогах, попалась на мошенничестве со страховкой, отсидела пять месяцев в тюрьме – и как ни в чем не бывало продолжила готовить суфле и накрывать стол в телепередачах, лишь мимоходом упоминая, что тот или иной способ вязания освоила «в Олдерсоне», словно федеральная тюрьма – это женский клуб?

К тому же «Поваренную книгу Марты Стюарт» и «Энциклопедию домашнего хозяйства Марты Стюарт» очень приятно читать: они построены как учебники.

«Эта книга построена и написана как учебное пособие, – пишет Марта в предисловии к “Поваренной книге”, – примерно так же, как вузовский учебный курс по химии, в котором студенту предлагается сначала освоить основы и лишь затем проводить более сложные эксперименты»[19]19
  Martha Stewart, with Sarah Carey, Martha Stewart’s Cooking School: Lessons and Recipes for the Home Cook (New York: Clarkson Potter, 2008), vi.


[Закрыть].

Тот же подход применяет Марта и в «Домашнем хозяйстве». «Раздел “Уборка в доме” рассматривайте как мастер-класс по уборке, – пишет она. – Здесь вы найдете простые и ясные описания методов, позволяющих очистить любую поверхность или предмет в доме. Пять основ еженедельной уборки – вытирание пыли, мытье, подметание, уборка пылесосом, мытье полов – описаны в главе “Еженедельная уборка”, и там же приведены подробные описания инструментов и оборудования, наиболее подходящих для каждой из задач»[20]20
  Martha Stewart, Martha Stewart’s Homekeeping Handbook: The Essential Guide to Caring for Everything in Your Home (New York: Clarkson Potter, 2006), 9.


[Закрыть].

Марта обращалась ко мне серьезно, без снисходительности, но исходила из того, что я ничего не знаю. Многие женщины учатся вести домашнее хозяйство на практике, просто годами наблюдая за тем, как это делают их матери и бабушки. Но не я. Я – вечная ученица, мне требуется книга и карандаш. «Учебник» Марты, полный фотографий, таблиц, сносок и примечаний на полях, для меня выглядел знакомо и успокаивающе. Здесь можно было изучить подробнейшие, пошаговые иллюстрации к тому, как освежевать баранью ногу или начистить серебро, полюбоваться красочными фотографиями разноцветных суповых тарелок или зелени на белоснежном фоне, узнать все о науке отбеливания или секретах выбивания ковров. Есть даже «дополнительный материал» в конце каждой главы – специально для отличниц вроде меня! Все что нужно – немного составного масла туда, немного лимонного сока сюда, и в мгновение ока я превращусь в Джули Пауэлл![21]21
  Джули Пауэлл – американская писательница, автор книги «Джули и Джулия: готовим счастье по рецепту». – Примеч. ред.


[Закрыть]

Оставалось лишь надеяться, что я двигаюсь в верном направлении.

Важность домашнего хозяйства для библейской женственности в ее современном понимании переоценить невозможно. В самых сильных и недвусмысленных выражениях ее пропагандисты утверждают: единственная сфера, в которой женщина воистину способна славить Бога – ее дом. Позиция эта основана не столько на Библии, сколько на идеализированном прославлении постиндустриальной нуклеарной семьи; однако ее защитники приводят в подтверждение своей позиции два текста из Писания.

Это Притч 31:10–31, где, в числе прочего, прославляются достижения героини в области домашнего хозяйства, и Тит 2:4–5, где Павел призывает пожилых женщин на Крите учить женщин помоложе «любить мужей и детей, быть целомудренными, чистыми, попечительными о доме, добрыми, покорными своим мужьям» (авторский курсив)[22]22
  Основываясь на этих словах Павла, утверждать, что женщины не должны заниматься ничем, кроме домашнего хозяйства – явная натяжка. По той же логике, его слова в 1 Тим 3:4–5 о том, что мужчина – церковный руководитель должен «хорошо управлять домом своим», означают, что и мужчина нигде, кроме собственного дома, работать не вправе.


[Закрыть].

Дороти Паттерсон в 22-й главе «Возрождения библейской мужественности и женственности» заключает из этих двух текстов, что «Бог поручил жене хранить дом – во всех мелочах, вплоть до смены постельного белья, стирки и натирания полов». Амбиции, побуждающие женщину искать себе работу вне дома, по словам Паттерсон, являются разновидностью «злых желаний», прямо ведущих к греху[23]23
  John Piper and Wayne Grudem, Recovering Biblical Manhood & Womanhood, 2nd ed. (Wheaton, IL: Crossway, 1991), 366, 375.


[Закрыть].

Конечно, Марта не идеал святой жизни: но, по крайней мере, от нее не услышишь, что все, кто живет иначе, попадут в ад!

Деби Перл, автор книги «Создана быть помощницей ему», пишет: «Место молодой матери – в доме, задача – следить за ним, хранить его, заботиться о тех, кто ей доверен. Иные занятия неизбежно ведут к пренебрежению Словом Божьим. Даже если вам удается не повиноваться Богу без видимых дурных последствий, это означает лишь, что Бог долготерпелив… но рано или поздно суд Его грянет»[24]24
  Debi Pearl, Created to Be His Help Meet (Pleasantville, TN: No Greater Joy Ministries, 2004), 210.


[Закрыть].

«Попросту говоря, никакого христианского феминизма не существует, – пишет Стейси Макдональд в книге под названием “Отчаянные домохозяйки в поисках Бога”. – Либо мы принимаем библейскую модель… либо отвергаем ее, сходим с рельс и летим с утеса вместе с прочими пассажирами вагона»[25]25
  Jennie Chancey and Stacy McDonald, Passionate Housewives Desperate for God (San Antonio: Vision Forum, 2007), 145.


[Закрыть].

Все эти разговоры о суде, проклятии и крушении поезда заставляли меня задаваться вопросом: что бы почувствовали все эти леди, узнав, что я взяла себе в наставницы бывшую заключенную, мечусь по округе как угорелая, каждый раз, выбираясь за пределы собственного округа, закупаюсь вином… и все это, разумеется, ради говяжьих ребрышек!

Быть может, Марту Стюарт я выбрала себе в проводницы на этом этапе путешествия, потому что чувствовала: ее напор, юмор, уверенность в себе помогут мне сохранить хотя бы малую часть своего «Я» в мире, для меня бесконечно чужом.

Конечно, Марта не идеал святой жизни: но, по крайней мере, от нее не услышишь, что все, кто живет иначе, попадут в ад!

Мудрая жена устроит дом свой, а глупая разрушит его своими руками.

Притч 14:1

Если не считать того, что ужинать мы каждый раз садились в половине десятого, первая неделя кулинарных штудий прошла неплохо. Начала я с супов, поскольку, если верить Марте, «об искусстве повара можно судить по тому, как он готовит суп. Не праздничный стол из нескольких перемен блюд, не сложное суфле – простой суп»[26]26
  Martha Stewart, Martha Stewart’s Cooking School: Lessons and Recipes for the Home Cook, 38.


[Закрыть].

Я бы не стала так бросаться словом «простой», учитывая, что приготовление супа из курицы по Мартиному рецепту заняло три часа.

Конечно, в основном по моей вине. Разделать цельную курицу на кусочки, которые можно засунуть в рот – это, знаете ли, довольно серьезная степень близости с собственной едой. К такой интимности я оказалась не готова. Выкручивая и выдергивая из суставов мясистые куриные ноги, я чувствовала себя хищником в саванне. И ни пара резиновых перчаток, ни расстояние вытянутой руки, ни закрытые глаза не помогали забыть, что занимаюсь я не чем иным, как свежеванием и расчленением трупа.

– Как тебе пастернак? – поинтересовалась я у мужа, едва он сделал первый глоток супа.

– Нормально.

– Знаешь, я никогда еще не готовила с пастернаком! Вообще до вчерашнего дня не знала, как он выглядит.

– Гм.

– Выглядит он, если тебе интересно, как морковка, страдающая морской болезнью. А курица тебе как?

– Нормально.

– Я купила курицу, выращенную в естественных условиях и на органической пище. Чтобы было не так жалко. По крайней мере, она умерла счастливой. А кусочки мяса не слишком мелкие?

– Не, нормальные.

– Вкус такой свежий, правда? И запах тоже. Чувствуется, что приготовлено дома, верно?

– Ага, нормальный вкус.

– Боже, Дэн, ты можешь сказать что-нибудь кроме «нормально»? Я хочу знать, что ты на самом деле чувствуешь! Скажи правду!

– Что я чувствую? – повторил Дэн, с таким видом, словно попал в капкан. – К супу?!

– Я знаю, что ты думаешь на самом деле! Он пресный и водянистый, потому что сварен на воде, а не на бульонном кубике!

– Ну… может быть, немножко пресноват, но в целом… да нормальный суп! Извини, я не писатель, у меня не такой богатый словарь, как у тебя! Все с ним нормально.

На этом я от него отстала – главным образом потому, что комплимент богатству словаря все-таки меня порадовал. И потом, было уже десять вечера, а я еще и не начинала мыть посуду, и даже не знала, мыть ее сегодня или отложить на утро. А куриный скелет, как я вдруг сообразила, так и остался лежать на стойке… словом, для споров время было неподходящее.

К счастью, остальные блюда недели – среди них французские тосты с беконом, латуком и салатом от Марты, теплый салат «Осенний урожай» от Марты и говяжье жаркое от Марты – вызвали с другой стороны стола больший энтузиазм и намного больше прилагательных.

Довольно скоро обнаружился первый удивительный результат проекта: мне понравилось готовить! Бёф бургиньон я делала четыре часа – и на это время забыла обо всех дедлайнах, неоконченных текстах, неотвеченных письмах на свете! Вся моя энергия, обычно рассеянная, теперь, словно под увеличительным стеклом, сосредоточилась и жарким лучом направилась на одну-единственную задачу. Я резала, шинковала, смешивала, натирала, бланшировала, варила и помешивала, подрумянивала и поджаривала – и, даже если ужин выходил не идеально, наслаждалась процессом.

Словом, первую неделю домашних подвигов можно было бы назвать вполне успешной, если бы не уборка.

Может, лексикон у меня и богатый, но все же не хватает слов, чтобы описать, как ненавистно, презренно, невыносимо, нестерпимо, несносно, категорически неприемлемо все, что связано с поддержанием порядка в доме! Готовить мне понравилось, потому что готовка – по сути творчество; но уборка, стирка, чистка и мытье – скорее, бесконечная и безнадежная борьба с разложением. Вымоешь туалет – а назавтра он опять грязный, и этого достаточно, чтобы повергнуть тебя в тяжелый экзистенциальный кризис.

Не поймите неправильно: мне нравится, когда вокруг чисто. Что бы там ни говорила мама, но мы с Дэном вовсе не «живем в свинарнике». Но всякий раз, когда переполняется корзина для грязного белья, или в холодильнике обнаруживается груда испорченных остатков еды, я вступаю в битву с собой. А если нет настроения для битв – просто сижу и предаюсь унынию.

Довольно скоро обнаружился первый удивительный результат проекта: мне понравилось готовить!

За несколько дней «Энциклопедия домашнего хозяйства» превратила мой маленький комплекс в полноценный невроз. Началось все с чек-листов – списков того, что хорошая хозяйка должна делать каждый день, раз в неделю, раз в месяц и раз в квартал. Пожалуй, советы были бы полезными, если бы не открыли мое полное и однозначное ничтожество в этой области. Начав эксперимент, я тут же обнаружила, что большую часть ежедневных задач выполняю хорошо, если делаю их раз в неделю, почти все еженедельные – раз в месяц, почти все ежемесячные – раз в год; а то, что Марта советует делать раз в квартал, не делала никогда в жизни. Да, да, признаюсь как на духу: я никогда не пылесосила заднюю решетку холодильника! Мама права: мы живем в свинарнике.

Попробовав следовать расписанию Марты и потерпев в этом неудачу, я решила для начала произвести генеральную уборку дома, комната за комнатой, начав с кухни. Ведь, по словам Марты, «от порядка и чистоты в этом помещении более всего зависит благополучие и уют во всем доме»[27]27
  Martha Stewart, Martha Stewart’s Homekeeping Handbook: The Essential Guide to Caring for Everything in Your Home (New York: Clarkson Potter, 2006), 31.


[Закрыть].

Наша кухня особым уютом не отличалась. Семь лет назад, когда мы купили дом, я много говорила о том, что хорошо бы, мол, выкинуть старые деревянные шкафы и горчично-желтую стойку, заменить их чем-нибудь поновее и поэлегантнее – но в конце концов привыкла готовить в пещере, благо в этой пещере милостью Божьей имелась газовая плита. Однако стойки мне не хватало, и я сделала к ней несколько дополнений: в их числе шаткий складной столик, детская парта и чудовищная с виду подставка для микроволновки, которую отдал нам один миссионер на пенсии – если это вам о чем-нибудь говорит.

Если верить Марте, «важен не размер помещения, а то, как вы его используете». Большую часть стойки у меня занимали крупы и разный кухонный инвентарь, а в шкафах царил такой хаос, что найти там крышку для банки мог бы только опытный археолог. Очевидно, я использовала кухонное пространство не самым эффективным образом – и эту проблему следовало решить прежде, чем браться за бёф бургиньон.

Так что я вытащила все – тарелки, чашки, кастрюли, сковородки, крышки, горшки, противни, чашки, стаканы, разделочные доски, мерные чашки, утятницы и фритюрницы – составила все это грудами на полу в столовой, а сама села посреди пустой кухни и размышляла часа два, пока не поняла, как здесь все должно быть устроено.

Когда мы были маленькими, время от времени этим занималась мама. Ставила кассету с Кэрол Кинг, опустошала на кухне все шкафы и ящики, мыла и драила каждый уголок, распевая во все горло, что земля уходит из-под ног, а небо падает, падает, падает. Мы с Амандой пристраивались где-нибудь между кастрюль и сковородок и завороженно за этим наблюдали.

– Кто боится беспорядка, у того порядка не будет! – перекрикивая музыку, громко объясняла мама.

Отличный принцип: став взрослее, я поняла, что он применим не только к уборке, но и к самым разным вещам, от дружбы до веры. Иной раз просто необходимо распахнуть все дверцы, все вывалить наружу, перебрать, хорошенько вычистить – и начать заново.

Разумеется, когда ты не в состоянии войны с собственной кухней, готовить куда веселее. Неприятно признавать, но те шестнадцать часов, что я посвятила генеральной уборке кухни, стали одним из самых ценных моментов проекта. Эта задача требовала творческого мышления, нестандартных решений, смелости и неутомимости – и заставила меня пересмотреть прежнее неприязненно-высокомерное отношение к домашнему хозяйству. Я вдруг поняла, что только невежество и неуверенность в себе заставляли меня смотреть на домохозяек свысока.

Теперь же я преисполнилась такой уверенности в себе, что решилась на дело невиданное и неслыханное: позвонила маме и торжественно пригласила всю семью к нам на День благодарения.

Брат Лаврентий, француз, искал спасения от житейских бурь XVII века в монашестве и постригся в кармелитском монастыре в Париже. Из-за недостатка образования его отправили работать на кухню. Впрочем, выполняя самые прозаические поручения аббата, брат Лаврентий скоро завоевал среди собратьев-монахов авторитет и даже славу: таково было заразительное, неиссякаемое мирное и радостное настроение, которое он сохранял и среди самой тяжелой работы. После его смерти монахи собрали несколько изречений, рассуждений и бесед, от него оставшихся, в книгу, ставшую классическим христианским текстом: «Практика присутствия Божьего».

– Время работы, – объяснял брат Лаврентий, – для меня не отличается от времени молитвы, и в шуме и громе кухни, когда несколько человек разом обращаются ко мне и хотят разного, я ощущаю рядом Бога в такой же великой безмятежности, как когда преклоняю колени перед благословенным причастием[28]28
  Brother Lawrence, The Practice of the Presence of God, and The Spiritual Maxims (New York: Cosimo, 2006), 16.


[Закрыть].

Для брата Лаврентия присутствие Бога пронизывало собою все: и горшки и сковородки в кухонной раковине, и воду и мыло, которыми их мыли. Все свои мелкие земные труды он совершал в вере, с желанием выразить в них любовь к Богу и стремление жить в непрестанном поклонении Ему. «Ради любви Божьей, – говорил он, – мне и соломинку с земли поднять достаточно»[29]29
  Там же, стр. 61.


[Закрыть].

Почитав брата Лаврентия, я решила подойти к домашним обязанностям более вдумчиво и сознательно: прислушиваться к каждому ритмичному движению веника, ощущать, как течет по пальцам вода, когда чищу картошку, наслаждаться сочетанием разноцветных овощей, зелени и сыра на разделочной доске. Так я и делала – и чувствовала при этом то же, что и во время созерцательной молитвы: ощущение, что мои корни растут и углубляются в землю, что я становлюсь сильнее и крепче стою на земле. Работая вдумчиво, я успевала сделать меньше, но при этом ощущала, что делаю больше.

Есть ощущение, что в движении библейской женственности многие чувствуют: работа по дому в нашей культуре беспросветно игнорируется, и именно на их плечах лежит задача восстановить святость домашнего очага. Это благородная цель, вполне достойная верующих. Однако в попытках восславить и утвердить присутствие Бога в нашем доме следует опасаться возвеличивания домашней работы превыше всех прочих и тем более утверждений, что для женщин присутствие Божье каким-то образом ограничено этой сферой.

Верно, Бог – Бог тарелок и сковородок; но еще он – Бог станков, и компьютеров, и холстов, и классных комнат, и офисов. Мир и радость – удел не той женщины, что выберет себе «правильное» занятие, но той, что находит Бога в любом занятии, что ищет присутствия Бога в каждом углу.

Как гласят знаменитые строки Элизабет Баррет Браунинг:

 
Земля полна блаженствами небес,
И каждый куст, являя Бога нам,
Неопалимою купиной полыхает,
Но обувь свою снимет только тот,
Кому дар видеть дан,
Все остальные лишь рассядутся вокруг
И обдирают ягоды.
 

Вера – не в том, чтобы найти правильный куст. Она в том, чтобы снять обувь свою.

Будьте страннолюбивы друг ко другу без ропота.

1 Пет 4:9

Хорошо, что с «Копилкой Сварливости» я покончила к концу октября. Иначе, как пить дать, к восьмому ноября копилка бы переполнилась!

До этого дня единственным свидетелем моих кулинарных потуг оставался Дэн. Но это казалось мне «небиблейским»: я помнила, что Писание очень высоко ставит добродетель гостеприимства. Так что восьмого ноября мы пригласили к себе на тарталетки семью Фальцоне. Дейна как раз объявила, что забеременела в третий раз, и вполне уместно было собраться вместе и это отпраздновать.

Рецепт тарталеток я нашла в ноябрьском издании «Жизни по Марте Стюарт», и звучал он достаточно просто: гигантские макароны-«ракушки» нафаршировать мелко нарезанным сыром рикотта, итальянским цикорием радиккьо и пармской ветчиной прошутто, запечь в томатной пасте домашнего приготовления или (о, счастье!) покупной, сверху покрыть маслом, моцареллой и пармезаном – и подать на стол с хлебом и салатом. К черту холестерин – по крайней мере, с этим я справлюсь!

Уже на полпути к продуктовому мне вдруг пришло в голову, что угощать итальянцев итальянской едой – возможно, не очень хорошая идея. А вдруг у Фальцоне есть… ну, знаете, свои представления о том, как такое готовить? Как будто этого недостаточно, я решила заодно прикупить все ингредиенты для говяжьего жаркого из поваренной книги; в результате в магазин я явилась со списком на трех страницах мелким шрифтом, где, среди прочего, значились лук чиполлини, шампиньоны «кремини», слоеный бекон и хрен обыкновенный. С хреном мне повезло, но остальные три ингредиента оказались совершенно недоступны для жителей округа Рей.

Вот на этом хотелось бы остановиться поподробнее. Знаете ли вы, что Марта Стюарт ненавидит американскую глубинку?

Ну, может, я погорячилась. Не совсем ненавидит. Но деревенщина из Теннесси со списком ингредиентов, половину из которых невозможно найти в радиусе полусотни километров от дома, в этот миг чувствует себя полной деревенщиной. И что предлагает Марта для таких случаев? «Спросите у вашего мясника», – пишет она. Или: «Поговорите с вашим рыботорговцем». «Навестите ваш азиатский рынок». «Загляните в ближайший магазин деликатесов».

Хочу смиренно напомнить Марте: не у каждой из нас есть личный мясник, рыботорговец и так далее, с которым можно «поговорить».

Правда, есть у списка экзотических покупок и свои светлые стороны. Когда входишь в «Walmart» или «BI–LO» и выкладываешь список запросов, от которых продавцы начинают чесать в затылках, ощущаешь себя почти что высшим существом. Стоит небрежно спросить: «А есть у вас руккола и лисички?» – и все понимают, что ты сибарит первого разряда, которому и еду-то приходится доставлять из Чаттануги или из Атланты. Признаюсь, когда продавец воззрился на приобретенный мною хрен и спросил: «Вы что, в самом деле собираетесь это есть?» – я ощутила некое порочное наслаждение.

– Его мелко-мелко шинкуют и кладут в жаркое, – объяснила я с таким видом, как будто в самом деле знаю, что делаю.

Но по-настоящему всех озадачил лук чиполлини. Начала я с «Walmart»: там знакомая продавщица Эмбер позвала ко мне менеджера торгового зала, а тот управляющего – но о чиполлини никто из них и не слыхивал. Следующее, что помню – плотная толпа продавцов, менеджеров, товароведов и собратьев-покупателей, обступив меня посреди овощного отдела, с живым интересом изучает мой список и высказывает разные гипотезы.

– Ничего страшного, правда! – объяснила я, несколько смущенная таким вниманием к своей персоне, менеджеру торгового зала. – Это рецепт Марты Стюарт, а она в каждый рецепт добавляет что-нибудь такое, чего нигде не достать.

Менеджер торгового зала, лет сорока, широкоплечий, со светлыми волосами до плеч и густым выговором Восточного Теннесси, принял это объяснение как должное.

– Точно! – подтвердил он. – У нее там всегда какая-то хрень ненормальная, просто чтобы мы задолбались ее искать!

Задолбались? Верно подмечено.

К шести вечера я закончила готовить прошутто, радиккьо, лук и чеснок и начала класть начинку в «ракушки». Тони, Дейну и девочек мы ждали к половине седьмого. Я еще не вымыла ванную и туалет – с тем же успехом можно было бы выйти к гостям голышом! Так что я принялась громко шарить по кухонным шкафам, греметь кастрюлями и сковородками и испускать долгие протяжные вздохи в надежде привлечь Дэна на кухню и услышать от него вопрос, не надо ли чем помочь. В былое время я бы просто его позвала: но сейчас оба мы ради проекта старались придерживаться традиционных ролей, а традиционное понимание библейской женственности предполагает, что мужчине на кухне не место. Однако часы тикали, банка томатной пасты никак не открывалась, и меня охватило отчаяние.

– Ох, как же мне тяжко! – вскричала я.

Не прошло и минуты, как из-за угла появился Дэн.

– Эй, предполагается, что ты все это будешь делать сама! Ради проекта, помнишь?

Я принялась громко шарить по кухонным шкафам, греметь кастрюлями и испускать долгие протяжные вздохи в надежде привлечь Дэна на кухню и услышать от него вопрос, не надо ли чем помочь…

Я прекрасно знала, что Дэн не издевается. Он серьезно хочет помочь проекту. Такой уж он человек, мой Дэн.

– Да ты издеваешься! – взвыла я.

– Милая, ты же знаешь, это неправда. Я был бы счастлив тебе помочь.

– Так предложи помощь сам!

– А что, так можно?

– РАЗУМЕЕТСЯ, можно! Нигде не написано, что муж не имеет права предложить помощь жене, если ей тяжко!

– А, ну хорошо. Что мне делать?

Мне вдруг стало не по себе. Да, мне нужна была помощь Дэна – и сочувствие; но сейчас я ощутила, что манипулирую им, что вешаю на него вину и это не идет на пользу ни проекту, ни нашим отношениям.

– Просто позвони Тони и Дейне и попроси, чтобы пришли к семи. С остальным я справлюсь.

После этого я уткнулась ему в грудь и зарыдала, оставляя на белой рубашке две черные дорожки туши. Иногда после тяжелой недели, разбирая белье для стирки, я нахожу на белых рубашках Дэна такие дорожки – и вспоминаю, почему вышла за него замуж.

Тони и Дейна пришли ровно к семи, когда соус кипел, а «ракушки» уже подрумянились. Дейна – она любезно принесла с собой яблочный пирог – невинно спросила, как повлиял проект на мое повседневное расписание. Этот вопрос, вместе с ноющими ногами, испортил мне настроение на весь остаток вечера. Но гости, кажется, остались довольны.