Текст книги "Проклятая школа"

Глава 6

Столовая в этой школе была очень странная. После того как я узнала, что это бывший бальный зал, ожидала увидеть сплошную роскошь: хрустальные канделябры, до блеска натертый паркет, зеркала во всю стену… Словом, полноценный сказочный бальный зал.

А оказалось, здесь все такое же затхлое, как и во всем доме. Канделябры, конечно, были, только закутанные чем-то, похожим на мешки для мусора. И огромное зеркало было затянуто холстиной от пола до потолка.

Огромный зал был уставлен столами всех видов и размеров. Большущий овальный дубовый стол, а рядом – пластиковый столик на железных ножках, словно его стащили из придорожной закусочной. Кажется, я даже разглядела садовую скамейку. Здесь же как-никак волшебная школа! Они что, не могли запустить какие-нибудь там мебелетворящие чары?

Тут я заметила низкий длинный стол, нагруженный едой: серебряные миски с горками креветок, дымящиеся сковородки с жареными курами, полные чаны клейких макарон с сыром.

А когда я увидела шоколадный торт, глаза у меня полезли на лоб: кондитерское изделие не меньше метра в высоту, все облитое темной глазурью и утыканное жирными красными клубничинами.

– Это только на первый день учебного года, – предупредила Дженна.

Я набрала себе полную тарелку всяких вкусностей, и мы с Дженной стали искать свободные места. В дальнем конце комнаты сидели за стеклянным столиком Элоди, Честон и Анна. Мне, конечно, захотелось устроиться подальше от них. Почти за каждым столом нашлась бы парочка свободных стульев. Я так и слышала мамин голос: «Пожалуйста, Софи, постарайся завести побольше новых знакомых!».

Но сейчас мамы не было рядом, а Дженна явно была не в настроении общаться, так же, как и я. Вдруг я заметила маленький беленький столик у самой двери и показала его Дженне.

За такими столиками устраивают чаепития совсем маленькие девочки – зато он был рассчитан на двоих. Беднякам, знаете ли, привередничать не годится!

Я села на низенький белый стульчик и стукнулась коленками о край стола. Дженна тут же принялась хихикать.

Поедая вкуснятину, я расспрашивала Дженну обо всех, кто собрался в столовой. Начала я с громадного стола черного дерева, установленного на возвышении. Очевидно, это был учительский стол – не только самый красивый, но и самый большой. Во главе стола ковырялась вилкой в салате миссис Каснофф, а рядом с ней сидели еще пятеро взрослых – двое мужчин и три женщины. Преподавательницу-фею легко было отличить по крыльям, а рослый дядечка рядом с ней, по словам Дженны, был оборотень, мистер Фергюсон.

Справа от мистера Фергюсона сидела молодая учительница с яркими, прямо-таки фиолетовыми волосами. Очки у нее были в толстой оправе, как у Дженны, а кожа такая светлая, что я приняла ее за вампиршу – миссис Каснофф говорила ведь, что среди преподавателей есть вампир. Но Дженна сказала, что мисс Ист на самом деле – белая ведьма.

– Видишь типа с ней рядом? Вот он вампир, – проговорила Дженна с полным ртом пирога и показала на красавца слегка за тридцать, в черных кудрях. – Лорд Байрон.

Я фыркнула.

– Господи, жуть какая – взять себе имя мертвого поэта!

Дженна покосилась на меня.

– Да нет, это настоящий лорд Байрон.

Тут уже я вытаращила глаза.

– Да ты что? «Она идет во всей красе»[1]1
  Строчка из стихотворения лорда Дж. Г. Байрона в переводе С. Маршака.


[Закрыть], и так далее? Он – вампир?!

– Угу, – подтвердила Дженна. – Кто-то успел его обратить, когда он умирал в Греции. Совет вообще долгое время держал его в заключении – очень уж человек заметный. Так и рвался вернуться в Англию и всех там превратить в вампиров. А когда открыли нашу школу, его перевели сюда.

– Ничего себе… – Я тихонько вздохнула, глядя, как писатель, о котором я в прошлом году писала реферат, высокомерно хмурится на нас. – Кошмар, до чего обидно, наверное, – быть бессмертным и целую вечность провести в Геката-Холле?

Тут я вспомнила, с кем говорю.

– Прости, пожалуйста!

Я уткнулась взглядом в тарелку.

– Да ладно. – Дженна подцепила еще кусок пирога. – Я, представь себе, не собираюсь провести здесь всю оставшуюся долгую-предолгую жизнь.

Я хотела еще расспросить Дженну, каково это – знать, что будешь жить вечно? Из всех экстраординариев только вампирам такое дано. Даже феи рано или поздно гаснут, а ведьмы и оборотни живут не дольше, чем обычные люди.

И все-таки спросить я не решилась. Вместо этого показала на высокую преподавательницу с вьющимися темно-русыми волосами – она сидела напротив миссис Каснофф.

– А это кто?

Дженна сморщилась и застонала.

– Бр-р! Это мисс Вандерлейден. Мы ее называем Ванди. За глаза, конечно, – быстро поправилась она. – Назовешь так в лицо – не вылезешь из дисциплинарных взысканий. Она темная ведьма… по крайней мере, раньше была. Совет давным-давно лишил ее магической силы. Сейчас она что-то вроде зав. общежитием, а заодно преподает физкультуру – ну, вернее, то, что у нас в Проклятой школе сходит за физкультуру. Еще она следит за соблюдением правил и прочее тому подобное. Вообще, она жуткая личность.

Я сказала:

– Она носит разноцветные резиночки для волос. Я тоже раньше такие носила, но мне тогда было лет семь. А тут взрослая женщина – как это трагично…

– Знаю-знаю! – Дженна тряхнула головой. – Мы придумали теорию, что это у нее портативный портал прямо в преисподнюю. Она его растягивает и ныряет туда, когда ей нужно подзарядиться энергией зла.

Я засмеялась, хоть в глубине души не была вполне уверена, что Дженна шутит.

– Есть еще лесничий, – продолжала Дженна. – Кэллахан – мы зовем его Кэл. Только я его сейчас не вижу.

Мы перешли к ученикам. Я заметила, что Арчер сидит за столом с компанией других мальчишек. Арчер что-то рассказывал, и все дружно хохотали. Мне очень хотелось верить, что это не повесть о «вредной собаке».

Я спросила как бы мимоходом (и это мне стоило немалого труда):

– Кто этот парень?

– Арчер Кросс, главный школьный хулиган и сердцеед. Колдун. Все наши девчонки в него влюблены хоть немножко. Можно считать, что это еще один обязательный предмет – романтическое чувство к Арчеру Кроссу.

Я спросила:

– А ты? У тебя тоже есть к нему романтическое чувство?

Дженна помолчала немного, внимательно глядя на меня, и в конце концов ответила:

– Он не в моем вкусе.

– Неужели тебя не привлекают высокие красавцы-брюнеты?

– Не в том дело, – небрежно ответила она. – Меня не привлекают парни.

– О…

Я не знала, что еще тут можно сказать. У меня никогда не было друзей-геев. С другой стороны, у меня и вообще друзей особо не было.

Я сказала, продолжая задумчиво смотреть на Арчера:

– А я его сегодня чуть не убила.

Когда Дженна отфыркалась от сладкого чая, который у нее пошел через нос, я рассказала, как все это получилось, и прибавила:

– Кажется, миссис Каснофф от него не в восторге.

– Еще бы! В прошлом году Арчер без конца встревал в какие-нибудь неприятности. Потом пропал на целый месяц, в середине учебного года. Ходили разные слухи… Говорили, что он ездил в Лондон.

– Зачем? Хотел покататься на двухэтажном автобусе?

Дженна странно взглянула на меня.

– Нет, в Лондоне находится штаб-квартира Совета. Все думали, что он прошел процедуру Отрешения.

Что-то я такое читала в маминых книжках. Какой-то жутко пафосный ритуал, который отнимает магическую силу. Только выживает после него хорошо, если один экстраординарий на сотню. Никогда не слышала, чтобы кто-нибудь пошел на такое добровольно.

– Зачем это ему?

Дженна вилкой гоняла еду по тарелке.

– Они с Холли… очень дружили, и когда она умерла, ему было совсем плохо. Слышали, как он говорил миссис Каснофф, что ненавидит себя, свои колдовские способности, хочет стать обычным человеком – что-то в таком духе.

– Гм… Значит, они были парочкой?

– Можно и так сказать.

Было ясно, что больше на эту тему ничего от Дженны не добьешься, поэтому я заговорила о другом.

– Очевидно, никакого Отрешения он не проходил. Магическая сила пока еще при нем.

– Ага, магическая власть над девчачьими трусиками, – захихикала Дженна.

Я бросила в нее булочкой. Дженна не успела дать сдачи – миссис Каснофф поднялась со своего места. Она воздела руки над головой, и мгновенно наступила тишина, словно директриса применила заклятие беззвучия.

– Внимание! – произнесла она нараспев. – Ужин окончен. Тех, кто не первый раз в Геката-Холле, попрошу выйти из зала. Остальные – оставайтесь, пожалуйста, на местах.

Ученики потянулись к двери.

Дженна сочувственно глянула на меня и начала собирать пустые тарелки.

– Заранее приношу свои соболезнования!

– А что? – спросила я. – Что такое сейчас будет?

Дженна покачала головой.

– Скажем только: возможно, ты пожалеешь, что взяла второй кусок торта.

Боже праведный! Жалеть о торте? Не знаю, что нас ожидает, но, видно, и впрямь нечто чудовищное.

Народ еще продолжал выходить, как вдруг прогремел голос директрисы:

– Мистер Кросс, а вы куда?

В нескольких шагах от меня Арчер как раз собрался направиться к двери. А еще я заметила, что он держит за руку Элоди. Интересно! И вполне логично – двое, которые сразу меня невзлюбили, ладят между собой.

Арчер посмотрел на миссис Каснофф через весь огромный зал.

– Я – не новичок в школе.

Очередь у выхода остановилась. Все с любопытством оглядывались на Арчера. Элоди положила ему на плечо свободную руку – не ту, которой она вцепилась в Арчера, как будто выиграла его в лотерею.

– Я уже видел всю эту фигню, – сказал он упрямо.

Учитель-оборотень, мистер Фергюсон, вскочил на ноги.

– Не выражаться!

Но Арчер не отрывал взгляда от миссис Каснофф. А она оставалась невозмутимо спокойной, как всегда.

– Значит, вы плохо усвоили то, что видели. – Она указала на свободный стул, где раньше сидела Дженна. – Сядьте, пожалуйста!

Кажется, он пробормотал какие-то еще более сильные выражения, пока усаживался за столик напротив меня.

– Привет, Софи.

Я стиснула зубы.

– Привет. Так что сейчас будет-то?

Лицо Арчера было мрачным.

– Увидишь.

И тут наступила темнота.

Глава 7

Когда погас свет, я подумала: сейчас начнется то, что обычно бывает, когда в классе выключат освещение: хиханьки, хаханьки, шорох одежды и скрип стульев, которые придвигают поближе друг к другу – может быть, чтобы обниматься. Но нет, стояла полная тишина. Правда, нас было немного – человек двадцать всего.

Совсем близко вздохнул Арчер. Странно сидеть рядом с парнем в темноте, даже если этот парень мне и не нравится. Я его не видела и поэтому очень остро воспринимала, как он дышит, как ерзает на стуле, и даже как от него пахнет – чистотой и мылом.

Я собиралась еще раз спросить, что для нас готовится, и тут возле миссис Каснофф появился крошечный квадратик света. Квадратик начал расти и в конце концов стал размером примерно с киноэкран. Он так и завис в воздухе – пустое светящееся пятно. Потом на нем потихоньку проступила картинка, словно проявили фотографию – черно-белое изображение группы людей с суровыми лицами, в пуританских черных костюмах и широкополых шляпах.

Миссис Каснофф заговорила.

– В тысяча шестьсот девяносто втором году в городе Салеме, штат Массачусетс, две ведьмы обрели магические способности и создали панику, которая закончилась гибелью восемнадцати ни в чем не повинных людей. После этого группа колдунов, живших неподалеку от Бостона, обменялась письмами с лондонскими колдунами и ведьмами и в конце концов был создан Совет. Все надеялись, что подобная организация поможет держать магическую деятельность под контролем и не допустить повторения трагедии.

Изображение поблекло, и на смену ему возник портрет рыжеволосой женщины в зеленом атласном платье на кринолине.

Звучный голос миссис Каснофф разносился по всему залу.

– Это – Джессика Прентисс, необычайно одаренная ведьма из Нового Орлеана. В 1876 году, после того, как ее младшая сестра Маргарет погибла во время процедуры лишения магических способностей, мисс Прентисс выдвинула идею создать своего рода убежище, где могли бы спокойно жить ведьмы, чьи способности представляют собой угрозу для общества.

Портрет исчез с экрана, и появился старый снимок, который я уже видела раньше – выпуск нашей школы, 1903 года.

– Прошло целых тридцать лет, и в 1903 году мечта Джессики осуществилась. А в 1923 году Совет разрешил оборотням и феям также проживать в Геката-Холле.

О вампирах, разумеется, ни слова.

– Не так уж все и страшно, – шепнула я Арчеру. – Просто лекция по истории.

Он чуть заметно покачал головой.

– Подожди, что дальше будет.

– В 1967 году Совету стало ясно, что необходимо обучать детей-экстраординариев, которые неосторожно применяют свои способности. Требуется учебное заведение, где они могли бы лучше узнать историю Экстраординариума и ужасных последствий, которые случаются, если необдуманно проявлять магические способности при людях. Так возникла наша школа.

– Исправительное учреждение для монстров, – шепнула я.

Арчер тихонько засмеялся.

– Мисс Мерсер! – сказала вдруг миссис Каснофф.

Я так и вздрогнула. Думала, она станет меня ругать за разговоры, но миссис Каснофф только спросила:

– Вы можете нам сказать, кто такая Геката?

– Э… гм… да. В греческой мифологии это богиня колдовства.

Миссис Каснофф кивнула.

– Верно. А еще она богиня перекрестков. И все вы в настоящий момент как раз находитесь на распутье. А сейчас, – голос миссис Каснофф зазвенел, – наглядная демонстрация.

– Поехали, – буркнул Арчер.

Снова сверкнула искорка света, но на этот раз перед нами не появился экран. Сияние приняло форму старика лет семидесяти. Он был совсем как настоящий и лишь чуть-чуть светился. На нем были рабочий комбинезон, клетчатая рубашка и коричневая шляпа, надвинутая на самые глаза. В руке он держал косу. Сперва старик стоял неподвижно, а потом повернулся и начал размахивать косой, как будто косил траву. Выглядело это жутковато. Как будто смотришь кино, только действие происходит в реальности.

– Это Чарльз Уолтон, – сообщила миссис Каснофф. – Белый колдун из английской деревни под названием Нижний Квинтон. Он был нелюдим и работал у местного фермера, получая жалкую плату – один шиллинг в час. Кроме того, он выполнял несложные заклинания для жителей Нижнего Квинтона: готовил зелье от подагры, изредка наводил любовные чары… Все совершенно безобидно. И вот однажды, в 1945 году, в деревне случился неурожай.

По ходу рассказа миссис Каснофф вокруг старика начали возникать другие фигуры. Их было четверо: вполне обычные с виду люди в вязаных кофтах и прочных башмаках. Двое стояли ко мне спиной, а еще двоих я хорошо рассмотрела: низенькая полная женщина с румяными щеками и сединой стального оттенка и тощий тип в бордовой шапке с ушами. Таких обычно рисуют на коробках с печеньем. Лица у них были злые, а тощий тип держал в руках вилы.

– Жители Нижнего Квинтона решили, что виновник плохого урожая – Чарльз Уолтон, и… остальное вы можете видеть сами.

Тип с вилами шагнул вперед и сильно дернул старика за локоть, разворачивая его лицом к себе. Старик смотрел на него с ужасом. Я уже поняла, что сейчас будет, и все-таки не могла не смотреть. У нас на глазах трое самых обычных людей, которым пироги бы печь или мирно попивать чаек, повалили старика на землю, а тощий тип вогнал ему в горло вилы.

Я думала, кто-нибудь из наших закричит или даже упадет в обморок. Но все словно оцепенели, так же, как и я. Даже Арчер перестал ерзать на стуле: он сидел, подавшись вперед и крепко сцепив руки.

Симпатичная пожилая женщина, похожая на бабушку, наклонилась и подобрала с земли косу. Я уже и впрямь начала жалеть, что взяла добавку торта, и тут изображение замерцало и исчезло.

Миссис Каснофф дополнила то, что нам не показали.

– Убив мистера Уолтона, односельчане вырезали на его теле знаки, по их представлениям, отгоняющие злую магию. Пятьдесят лет Чарльз, как умел, помогал своим соседям, и вот чем они ему отплатили.

И снова обеденный зал наполнили образы и звуки. Рядом с миссис Каснофф люди в черном расправлялись с семьей вампиров. Было слышно, как осиновый кол входит в тело с ужасным чмокающим звуком.

Слева трещали ружейные выстрелы. Я машинально пригнулась, когда оборотень рухнул на землю, пробитый серебряными пулями. Стреляла, можете себе представить, старушка в розовом домашнем халате.

Нас как будто вдруг окунули в фильм ужасов, и деваться от этого было некуда. Посреди комнаты возникли две феи с прозрачными серыми крыльями. Их поставили на колени трое мужчин в коричневых балахонах. Феям сковали руки, и железо мгновенно проело их плоть. Всю комнату наполнила вонь горелого мяса, до жути напоминающая запах шашлыка.

У меня во рту пересохло, так что губы прилипли к зубам, и я не могла даже охнуть, когда прямо передо мной появилась виселица с болтающимися на ней ведьмами.

Она не проявлялась постепенно, как другие изображения, а выскочила прямо из-под земли, словно чертик из табакерки. Мертвые тела раскачивались на веревках, медленно вращаясь вокруг своей оси. Лица синие, из ртов вываливаются распухшие языки… Я смутно слышала крики, только не знаю – это наши школьники кричали или сами изображения. Хотела закрыть лицо, но руки стали тяжелыми и неповоротливыми, а сердце застряло в горле.

Что-то теплое коснулось моей руки. Я с трудом оторвала взгляд от повешенных и увидела, что Арчер накрыл мою руку своей. Смотрел он при этом на виселицу, и до меня вдруг дошло, что на ней болтаются не только ведьмы, но и колдуны. Почти бессознательно я стиснула пальцы Арчера.

А потом, когда я уже думала, что меня сейчас стошнит, изображения исчезли, и в зале зажегся свет.

Миссис Каснофф стояла посреди столовой с безмятежной улыбкой на губах, но голос у нее звучал холодно и жестко.

– Вот почему все вы оказались здесь. Вот чем вы рисковали, применяя свои способности при людях.

И ради чего? Чтобы покрасоваться, произвести впечатление? – Она задержала взгляд на мне, прежде чем продолжить. – Нас преследуют и убивают люди – те самые люди, которые охотно пользуются нашими способностями, когда это им удобно. То, что вы сейчас видели… – Она повела рукой, и я словно заново увидела повешенных ведьм с остекленевшими глазами и лиловыми губами. – Все это делали обычные люди. Сущие пустяки по сравнению с тем, на что способны другие люди, для которых истребление наших сородичей – дело всей жизни.

Сердце у меня все еще отчаянно колотилось, но желудок больше не грозил взбунтоваться. Арчер вновь откинулся на спинку стула – видно, тоже понемногу приходил в себя.

Миссис Каснофф снова взмахнула рукой. Рядом с ней, как и раньше, возникло изображение. На сей раз – просто картинка, а не кошмарное ожившее кино.

– Эти люди называют себя Альянсом, – скучающим тоном излагала директриса, указывая на группу безобидных с виду людей в деловых костюмах.

Я подумала – что ж она о них так свысока? «Альянс», конечно, дурацкое название, но и совет, называющий себя «Совет» – не лучше.

– В Альянс входят представители спецслужб не скольких государств. К счастью, они так загружены бюрократической бумажной работой, что почти не представляют реальной угрозы.

Картинка погасла, и на ее месте появилось изображение трех женщин с огненно-рыжими волосами.

– И, конечно, старинная ирландская семья Брэнник. Сражаются с «монстрами» – так они называют нас – со времен святого Патрика. В наши дни эстафету приняли те, кого вы сейчас видите – Эйлин Брэнник и ее дочери, Финли и Изольда. Они довольно опасны, поскольку их прародительница, Мэв Брэнник, была необыкновенно сильной белой ведьмой.

Она отреклась от своих родичей ради церкви. Ее потомки более могущественны, чем обычные люди.

Миссис Каснофф в очередной раз махнула рукой, и картинка исчезла.

– И, наконец, наш самый неотступный враг.

Над головой директрисы появилось новое изображение. Я не сразу поняла, что это – глаз. Не настоящий, скорее – нечто вроде стилизованной татуировки, сплошь черное, только зрачок золотой.

– Л'оккьо ди Дио[2]2
  L'Occhio di Dio (ит.).


[Закрыть] – «Око Божье», – произнесла миссис Каснофф.

Все дружно ахнули.

Я шепнула Арчеру:

– Это что?

Он обернулся. На губах у него опять играла ироническая улыбка. Надо понимать, наше мимолетное товарищество ушло в прошлое. Слова Арчера это подтвердили.

– Защитные заклинания ставить не умеешь, про «Око Божье» никогда не слышала. Да ты, вообще, ведьма или кто?

У меня вертелся на языке немыслимо хамский ответ, касающийся его мамочки и военно-морского флота США, но высказаться я не успела, потому что миссис Каснофф уже говорила дальше.

– «Око Божье» – величайшая угроза для каждого экстраординария. Эта организация базируется в Риме. Их главная цель – стереть нашу расу с лица земли. Самих себя они считают священными рыцарями, а мы для них – зло, от которого нужно очистить мир. За прошлый год на счету одной только этой группы более тысячи убитых экстраординариев.

Я смотрела на изображение глаза и чувствовала, как волоски на загривке встают дыбом. Я вспомнила, откуда эта картинка мне знакома! Однажды я видела ее в какой-то из маминых книжек. Мне тогда было лет тринадцать. Я листала страницы от нечего делать, разглядывала глянцевые картинки со знаменитыми ведьмами и вдруг наткнулась на иллюстрацию «Казнь ведьмы в Шотландии», около 1600 года. Картинка была такая страшная, что я глаз не могла от нее оторвать. До сих пор вижу: ведьма лежит навзничь, привязанная ремнями к деревянной доске, белокурые волосы свисают до земли, а на лице – запредельный ужас. Над нею стоит темноволосый человек с серебряным ножом в руке. Сам он без рубашки, а над сердцем – татуировка в виде черного глаза с золотым зрачком.

– В прошлом нам удавалось успешно противостоять всем трем организациям, но это было, пока они враждовали между собой. А сейчас, как нам стало известно, они пытаются заключить перемирие. Если это случится… – Миссис Каснофф вздохнула. – Скажем так: нельзя допустить, чтобы это случилось.

Изображение глаза померкло. Миссис Каснофф хлопнула в ладоши.

– Так, хватит об этом! Завтра – учебный день. Все свободны, отдыхайте! Отбой через полчаса.

Она говорила так бодро и деловито, что я даже подумала – не примерещилось ли мне, что нас всех, по сути, предупредили о скорой смерти? Оглядевшись, я убедилась, что другие ученики так же растеряны и ошарашены, как и я.

Арчер хлопнул себя по коленкам.

– Ну что… Это было нечто новенькое.

Не успела я спросить, о чем речь, как он уже сорвался с места и исчез в толпе.