Текст книги "Меч и ручка"

– Поздравляю.

Глен кивнула.

– Возвращаемся к моему вопросу, – сказала она. – Что стряслось?

Джесс ей рассказал. Она внимательно выслушала, поинтересовалась насчет тумана с аналитической точки зрения человека, который занимается оружием, и Джесс ответил подробно, как только мог. Глен задумалась на несколько мгновений, а потом сказала:

– Я знаю, что ядовитые газы были в числе изобретений, которые скрывали в Черных архивах. Некоторые действуют на нервную систему, некоторые убивают почти мгновенно. Некоторые удушают. Судя по твоему рассказу, думаю, ты столкнулся именно с таким. Тебе повезло, что ты выжил.

– Мне повезло, что Вульф и Дарио были рядом, чтобы меня спасти, – сказал Джесс. – Я сдался. У меня бы не получилось выбраться без них. – Когда Джесс произнес эти слова, то вдруг понял, что это правда. Он был обязан жизнью им обоим.

От этого Джесс почувствовал себя слабаком, и ему стало противно от самого себя.

Повернув голову к Глен и внимательно посмотрев на нее, он сказал:

– Ты, похоже, много об этом знаешь. Про газы было написано в одной из книг, что мы спасли из Черных архивов?

– Это было в Черных архивах, – сказала она. – Но я оставила ту книгу. Подумала, будет лучше, если никто о ней не узнает. Должно быть, она сгорела.

– Хорошо, – сказал Джесс. – Может, архивариусы были правы: некоторые знания слишком опасны, чтобы их распространять.

– Еретик.

– Это ты решила не спасать те знания.

Она вздохнула:

– Да. Но давай оставим это между нами, ладно?

Возвращение в военную часть показалось Джессу визитом в прошлое. Миновало не так много времени с тех пор, как он впервые вошел в эти ворота и стал солдатом, однако тогда он был другим человеком. Человеком, который оплакивал Томаса, а потом планировал его спасение из ловушки, в которой тот оказался. Но Джесс никогда и подумать не мог, что его поступки создадут волну хаоса и сопротивления, которые вспыхнут здесь, в Александрии, и заставят самого могущественного человека во всем мире спасаться бегством.

Странно, что все так резко вышло из-под контроля, когда Джесс всего лишь хотел помочь другу.

Военная часть, однако, по-прежнему странным образом напоминала дом, хотя Джесс и провел здесь не так уж много времени. Он уставился на сверкающую механизированную статую спартанца, когда они с Глен прошли ее; голова статуи повернула голову им вслед, чтобы установить их личности, а потом вернулась к своему извечному дозору.

Они шли медленно из уважения к легким Джесса; Джесса одолевало нетерпение, но он не мог позволить себе спешить. Ему следовало об этом помнить и не чувствовать себя так, будто он мешает Глен жить.

Однако он и правда мешал ей жить. Джесс ощущал это по напряжению в ее теле, как у тигра, готового к побегу. Попытался идти быстрее. Из-за этого в легких что-то заныло почти что мгновенно, и Джесс почувствовал, как пораженные ткани начали опухать.

Снова зашагал медленнее.

Глен покосилась на него:

– С тобой все в порядке?

Джесс кивнул и не стал пытаться что-то объяснять.

Сейчас почти вся военная часть пустовала, и чистые, отполированные залы разносили эхо их шагов во все стороны. Впервые Джесс задумался о том, что сделали с его комнатой. Он указал на дверь:

– Мои вещи все еще там?

Не то чтобы у него было много вещей. Когда растешь так, как рос Джесс, учишься тому, что в любой момент придется все бросить, если о тебе вспомнит закон.

– Прости. Твою комнату отдали другому солдату. Твои вещи сложили в коробки и отправили обратно отцу. Мы подберем тебе одежду из общих запасов.

– Мне нравилась та комната, – сказал Джесс. – Свет хороший.

– Собираешь и дальше быть солдатом? После всего этого? – спросила у него Глен. Вполне резонный вопрос, ответ на который Джесс честно не знал. Когда он засомневался, Глен повернула к нему голову. Ее взгляд был поистине тяжелым. Должно быть, она научилась этому у Санти. – Если ты собираешься думать над ответом, то это значит нет. Ты же понимаешь.

– Да, – сказал он. – Понимаю. Но кем тогда мне быть, если не солдатом?

– А чем ты хочешь заниматься?

– Не знаю. Чем-нибудь полезным.

– Джесс. Твоя жизнь не обязана быть просто полезной, – сказала Глен. – Ты имеешь право иметь цель. Мечтать о чем-то.

Джесс собрался было возмутиться, сказав, что он всегда следовал зову сердца… но это было не совсем правдой. Он рос, зная, что от него чего-то ожидают, и он старался оправдать те ожидания всеми силами. Бунтовал, когда не удавалось. Однако всю свою жизнь он действовал, реагируя на что-то: на отца. Своего брата. Вульфа. Саму Великую библиотеку.

Но кем же он был на самом деле? У него имелись навыки, однако он знал, что настоящей цели у него нет. Глен четко видела, кем хочет быть. Как и Томас. Халила. Даже Дарио в каком-то смысле.

«Я, скорее, как Морган, – подумал он. – Она не упускала ни единой возможности сбежать от своей судьбы. Как и я». – Тебе стоит задуматься над тем, чтобы стать воспитателем, – сказал Джесс.

– Да пошел ты, Брайтвелл.

Они подошли к простеньким двойным дверям, на которых были выгравированы позолоченные старые египетские иероглифы, а под ними перевод на греческом: «Общее хранилище». Глен толкнула дверь, и они вошли на склад, по своим масштабам один из самых огромных из всех, которые Джессу приходилось видеть: стеллажи тянулись вверх на три этажа, и все было расставлено в идеальном порядке. На всех ящиках и коробках были аккуратные этикетки. Одежда лежала чистыми стопками. Глен не мешкала ни на миг; она тут же направилась к полке, где хранилась солдатская форма, и быстро все начала осматривать, пока не нашла что искала. Вытащила защитный жилет, нижнее белье, штаны, носки, ботинки и пояс для оружия, а затем открыла оружейный шкаф в конце зала и достала оттуда солдатские винтовку и нож. Глен передала все это Джессу и указала на лавочку в углу.

– Откуда ты знаешь, какой у меня размер? – поинтересовался у нее Джесс.

– Брайтвелл, я теперь твой лейтенант. Я знаю все.

Джесс заметил блеск в ее глазах и улыбку, коснувшуюся уголков ее губ. Он широко ухмыльнулся в ответ, что вряд ли соответствовало протоколу, а когда развернулся, Глен дала пинок под зад, чтобы заставить ускориться. Что ж, хоть Глен не собиралась нянчиться с Джессом, как с разбитой вазой.

Джесс быстро переоделся, почувствовав себя беззащитным и замерзшим в огромном зале, пока разбирал вещи. Глен, разумеется, не ошиблась с размерами ни в чем, даже отыскала нужные ботинки, которые подошли так хорошо, будто были сделаны на заказ. Он осмотрел себя с ног до головы в зеркале, и собственное отражение на миг испугало.

На него смотрел Брендан. А потом в зеркале вдруг опять был только Джесс, бледный и болезненный, обыкновенный солдат в идеальной по фигуре форме, с эмблемами Великой библиотеки, которые поблескивали на воротнике и манжетах.

Джесс застегнул пояс для оружия и засунул в кобуру уже имеющийся пистолет. На поясе было несколько запасных патронов. Джесс по наитию их сосчитал; все десять. Точно, как и полагалось.

– Хватит собой любоваться, пошли, – сказала Глен. – Если только не хочешь, чтоб я тебя здесь бросила.

Джесс не понял, всерьез ли говорила Глен или же просто хотела поторопить. Когда дело касалось Глен, вообще было сложно определить. За последние несколько месяцев она стала высокой и симпатичной юной женщиной; когда Джесс встретил ее впервые, Глен будто было неловко и неуютно в собственном теле, однако кое-что вовсе не изменилось: ее верность армии. Глен была безупречным солдатом. И Джесс понимал, что ему до нее никогда не дорасти.

Однако смотреть на ее прогресс было приятно, несмотря ни на что.

Джесс подошел, и Глен еще раз его внимательно осмотрела. – Встань прямо, – сказала она. – Будучи в этой униформе, ты не можешь позволять себе сутулиться, Брайтвелл. – Так точно, лейтенант, – сказал он и отдал честь.

Без издевки. Попытался держаться гордо, и, должно быть, вышло, потому что Глен кивнула в ответ. Однако потом она замерла и встретила его взгляд.

– Полагаю, мне следует это сказать. Сочувствую насчет Брендана, – сказала она. – Мне он не нравился, но я знаю, что ты его любил. Не вини себя за его смерть. Сказать честно, я сомневаюсь, что он бы винил себя за твою.

Джессу хотелось защитить Брендана, однако Глен была права; брат обычно не тратил время на самобичевание, когда что-то шло не по плану, Брендан умел быть прагматичным так, как самому Джессу и не снилось. Так что он лишь сказал:

– Спасибо. Должно быть, больно было такое сказать.

– Даже не представляешь, – отозвалась Глен. – Скажешь кому, что я тебе посочувствовала, и я вытащу твою печенку через глотку.

– И я тебя люблю, – сказал Джесс, причем достаточно тихо, чтобы Глен могла его проигнорировать, если бы захотела. Глен замерла, когда пошла прочь, но так и не обернулась. – Рада, что ты все еще с нами, – пробормотала она так же тихо. – Пошли.

Джесс повесил винтовку на плечо и отправился следом за своим лейтенантом.

Патрульные остановили их на пути из военной части и проверили их библиотечные браслеты. За безопасностью нынче следили строго; Джесс схватил за руку сержанта, отвечающего за охрану, и сказал:

– Выставьте стражу на складах. Обращайте особое внимание на тех, кто берет дополнительную форму.

Глен использовала свой значок, чтобы отпереть оружейные шкафы, однако за обмундированием никто особо не присматривал.

Сержант нахмурился, но затем кивнул. Он прекрасно понял, что имеет в виду Джесс; у них было предостаточно проблем и без потенциальных диверсантов, расхаживающих в форме библиотечных стражников и пробирающихся в легкодоступные места.

«Как те, что есть в Архивах», – подумал Джесс, и его пробрал озноб. Он поспешил за Глен.

– Лейтенант, – сказал он. – Архивы…

– Да, – ответила Глен. – Мне доложили, что уже разработан план по обеспечению безопасности Великих архивов. Они являются легкой мишенью как для поджигателей, так и для других врагов. Мы должны быть начеку. Не волнуйся, у командующего Санти все под контролем.

– Да ну? – спросил Джесс. – Я встречался со старым архивариусом. Гарантирую, он скорее бы лично сжег Великие архивы дотла, чем согласился бы потерять власть. И мы знаем, что у него должны быть верные приспешники, которые все еще на него работают. Пока мы до него не доберемся, нет никакой безопасности.

– Я передам твои слова.

– Обещаешь?

– Да, – сказала Глен, и Джесс ей поверил.

Хотя и было очевидно, что она не особо-то верит в идею о том, что кто-то, кто провел жизнь в Великой библиотеке, может сотворить непостижимое: уничтожить книги. Даже несмотря на то что Глен своими глазами видела, как канули в небытие Черные архивы, она все равно не могла осмыслить подобную ересь.

Джесс мог. Архивариус был тем человеком, который наверняка предпочел бы убить собственную семью, чем позволить им его отвергнуть. И он бы уничтожил сердце библиотеки просто всем назло, если бы почувствовал, что может проиграть.

– Ну хорошо. Тогда мы принимаемся за следующее дело. Поиски Аниты.

Глен задумчиво, скептично на него посмотрела:

– Ты уверен, что готов к работе?

– Задавать вопросы? Не особо-то тяжкий труд.

– Ты бледный, – сказала она. – И если честно, выглядишь так, будто можешь свалиться, если ветер чуть сильнее подует.

У Джесса все болело, он не мог с этим спорить. И ему очень хотелось заявить, что он слишком слаб, чтобы двигаться вперед. Однако сегодняшний день был неподходящим для того, чтобы себя жалеть, и поэтому он лишь покачал головой.

– Со мной все будет в порядке, – сказал он. – Медик дал мне лечебную маску, чтобы восстановить легкие. Отдохну, когда мы со всем разберемся. У Аниты есть глаза и уши всюду в этом городе. Если кто-то и может помочь нам разыскать архивариуса и его союзников, то это она.

– Если согласится.

– Согласится.

– С чего это? – спросила Глен. – Полагаю, хаос среди ее врагов ей на руку.

Бизнес Аниты заключался в том, чтобы красть, копировать и тайно продавать книги. И да, нынешняя ситуация дарила ей невероятные возможности, которые в жизни выпадают лишь раз, однако и спокойный, предсказуемый город для ее бизнеса был необходим.

– Анита практична, – сказал Джесс и пожал плечами. – Она поможет нам, потому что знает, что мы лучше, чем прежнее руководство. А еще потому, что это ее шанс получить благосклонность и выгоду.

Глен выглядела возмущенной тем, что придется быть обязанной контрабандистам, но не настолько, насколько была бы, когда Джесс ее встретил впервые; она смирилась с тем, что за всем запрещенным скрывается бесконечный поток людей, готовых обслуживать тех, кто все еще жаждет это запрещенное заполучить. И контролировать этих людей было гораздо удобнее, чем тщетно пытаться полностью ликвидировать предложение на рынке, не уничтожив при этом и спрос.

– Ладно. С чего начнем?

Теперь они были за воротами военной части, на холме, с которого открывался вид на гавань и город внизу. Это была хорошая обзорная площадка, почти на уровне трех основных достопримечательностей: маяка, серапеума, Железной башни. Отсюда хороший командир мог видеть все подходы к городу и все укрепления, а также большую часть закрытых городских ворот. Санти направится именно сюда, как только закончит раздавать приказы у пирамиды.

Обратный путь в серапеум обещал быть чертовски долгим, и, глядя на дорогу, Джесс почувствовал волну слабости.

Он указал в сторону доков. С этим путешествием он мог справиться, подумал Джесс.

Глен нахмурилась:

– Почему доки? Сегодня никто не работает. Корабли не заходят.

– Именно поэтому. Ее люди будут отдыхать и выпивать, и именно там они будут себя чувствовать наиболее комфортно. А еще там они будут чувствовать себя в безопасности. Так что там к ним подойти будет проще всего. – «Надеюсь». Потому что люди Аниты достались ей по наследству… а до этого были верны Красному Ибрагиму, но она убила собственного отца. Прямо сейчас Джесс не был уверен, кто кому верен. Если кто-нибудь пустил слух о том, что Анита убила Красного Ибрагима, чтобы защитить парочку дурных Брайтвеллов… ситуация была бы опасная.

Джесс направился к дороге, которая вела вниз с холма. Глен схватила его за руку.

– Нет, – сказала она. – Транспорт как раз отправляется. Мы поедем.

– Я могу идти.

– Прибереги силы.

Она была права: из-за ворот как раз выезжала военная карета, которая остановилась, когда Глен помахала. Джесс забрался в салон с неподдельным, постыдным облегчением. Солдаты, что ехали внутри, молчали и выглядели мрачно; Джесс кивком поздоровался со всеми, кого узнал, но никто ничего ему не сказал. Глен дала знак водителю, чтобы тот высадил их на перекрестке дорог, который вел к разным докам, к маяку и за поворот к центру города; она не стала помогать Джессу выбираться наружу, и Джесс был благодарен за доверие. Ему было не настолько плохо. Пока что.

Александрийские доки – как и большинство доков по всему миру – не были предназначены для обычных туристов. Они были тем единственным местом в городе, которое редко посещали профессора, а солдаты заглядывали сюда только по делу, так что менее законопослушные элементы общества, особенно контрабандисты и воры, чувствовали себя здесь как дома. Корабли, стоящие сейчас на якорях в гавани, являлись ярким напоминанием о том, насколько на самом деле обширными были владения Великой библиотеки… торговые суда с красными парусами из Китая, массивные многопалубные суда с носами в виде драконьих голов из холодных далей Скандинавии. Изящные римские корабли терлись корпусами о корабли, прибывшие из Турции, России и Португалии, а судна островных государств Карибского бассейна – с кораблями из континентов Северной и Южной Америки. Столько мореплавательных и торговых стран, сколько есть в мире, ведут здесь свой бизнес… или вели. Теперь все они оказались в ловушке в гавани, ожидая исхода самой опасной игры, в какую когда-либо играла Великая библиотека. Скучали. И боялись. Плохое сочетание.

Солдат вокруг, разумеется, тоже было немало. Они следили за порядком, однако все равно все знали, что в бары, таверны и бордели те не захаживали.

Джесс направился к ближайшему самому захолустному бару, какой только заметил. У того даже названия не было, лишь старая деревянная вывеска, болтающаяся на двух крючках, на которой была нарисована одна-единственная кружка с пузырящейся пеной. Эффектно. На этом языке говорил каждый, пусть даже и не все принимали в подобном общении участие. Джесс помнил это место. Он находил тут людей Красного Ибрагима уже не единожды.

Глен остановила Джесса, схватив рукой за плечо, в нескольких шагах от двери.

– Не забывай, что ты идешь туда не как Брайтвелл. Ты в солдатской униформе. Это большая разница. – Таким образом Глен сразу намекала на то, что нужно глядеть в оба и не опозорить армию, и Джесс кивнул.

– Оставайся здесь, – сказал он ей. – Я не шучу. Уже достаточно того, что я пришел в таком виде. А ты выглядишь официально и недовольно, при виде тебя все труды будут насмарку.

– Пять минут, – сказала она.

– Через пять минут я либо добьюсь того, за чем пришел, либо мое тело вышвырнут наружу, и ты все равно ничего не добьешься, ворвавшись внутрь, – сказал Джесс. – Вернусь, когда сделаю дело. Доверься мне. Я эти места знаю.

Джесс и впрямь знал, однако не был уверен, как воспримут его появление сейчас. И все равно ничего не оставалось, как заняться делом.

Никто, кажется, не заметил и не придал значения тому, что Джесс зашел и протиснулся сквозь толпу. Как и ожидалось, народу было много, и от такой тесноты внутри стояла жара; пахло в зале смесью пота, перебродившего алкоголя и резкого аромата сильно приправленного мяса, готовящегося где-то на кухне. Тут располагались столы, но все были до отказа забиты мужчинами и женщинами, сидевшими на скамейках, а звон стекла и металла походил на сильный дождь, бьющий каплями по крыше. За барной стойкой впереди трудилось не менее пяти человек, и все они выглядели разгоряченными и переутомленными; Джесс старался избегать давки и двигался между столиками. Никто не встречался с ним взглядом. Он услышал тихую ворчливую беседу группки африканских моряков; Джесс не говорил на их языке, но предположил, что они возмущены тем, что их держат здесь, в гавани, из-за неприятностей, к которым они не имеют никакого отношения. – Крепкие же у тебя нервы.

Этот прямой комментарий Джессу бросил грек – и, если судить по его внешнему виду, капитан, – который осушил последнюю кружку из тех, которые, несомненно, уже можно было выставлять в ряд. У мужчины были длинный бледный шрам через все его загорелое лицо и пузо размером с винную бочку. Руки он сложил на столе.

– Лишь нервы? – отозвался Джесс. Грек явно разговаривал с ним, так что невежливо было не ответить. – Хочется верить, что не только нервы меня спасают.

– Тебе тут не место, мальчишка.

– И вам не место, если, конечно, заведение не ваше. А если ваше, то не стоит тогда пить то, на чем можно заработать. – Джесс говорил, просто чтобы говорить, потому что в этот момент наблюдал за руками мужчины. Он не был уверен, что тут творится, однако какие-то инстинкты невольно пробуждались внутри, какое-то воспоминание всплывало на поверхность сознания, но пока ускользало.

А потом мужчина дернул левой рукой. Три пальца согнулись, а правым указательным он дважды стукнул по столешнице. Жест выглядел странно, и вспомнил его Джесс с запозданием. Это был очень старый знак контрабандистов, который использовали шпионы и нечистые на руку люди давным-давно; Джесса научил этому знаку отец, а его люди изредка использовали жест в подобных ситуациях, чтобы передать сообщение, когда вокруг слишком много лишних глаз и ушей.

Он означал: «Осторожно».

– Армейских ублюдков тут не жалуют, – сказал грек. – Как и дураков, которые приносят в жертву наши жизни ради своих книг.

Его пальцы по-прежнему двигались. На этот раз они передали слово, которое Джесс понял не сразу. В конце концов он разобрал: «Соперник». Какой соперник? Банда? Красный Ибрагим управлял всеми бандами города, но его время прошло. Соперники появятся быстро и тут же захотят урвать себе кусок разваливающейся на части империи Красного Ибрагима. У Аниты будет куча проблем, в этом сомнений нет.

Джесс схватил за грудки пожилого пьяницу, сидящего напротив грека, и заставил того подняться на ноги, а затем вручил ему золотой александрийский гиней и толкнул в сторону бара. Сам же Джесс уселся на освободившийся стул, сложил руки на столе и сказал:

– Солдатам рады всюду в нашем городе. Вы же просто гость. Знайте свое место.

Многие теперь за ними наблюдали, но Джесс надеялся, что они видят лишь очевидное: перепивший капитан корабля оскорбляет библиотечного солдата, который воспринимает все на свой счет.

– Если затеваешь драку, лучше бы быть готовым в ней победить, – сказал капитан. Пальцами же он добавил: «Поговорим снаружи».

– О, я могу победить, – сказал Джесс. – Снаружи. Тут так тесно, что с трудом можно поднять руку для тоста, не говоря уже о том, чтобы замахнуться для хорошего удара.

– Это верно, – сказал грек. – Но если мы выйдем, я обещаю: только я вернусь назад. Тебя же кто-нибудь потащит к медикам или в Некрополь.

– Еще посмотрим, – сказал Джесс. Он поднялся на ноги и направился к задней двери, которая едва виднелась серым пятном в дальнем углу зала. Джесс подождал, сделал несколько шагов, а затем обернулся. Грек все еще сидел. – Вы идете? – Если тебе так уж не терпится умереть. – Мужчина хлопнул кружкой по столу и воскликнул: – Купите мне кто-нибудь выпивки, пока я пересчитываю кости библиотечному рабу!

В ответ раздались одобрительные возгласы, и мужчина вразвалочку направился к задней двери. Джесс пошел впереди. Выходя наружу, он был готов к опасности, и правильно; он уловил мелькнувшее рядом движение и пригнулся, что спасло его, когда дубинка просвистела над головой и врезалась сбоку в сырую каменную стену. Джесс переместил вес с ноги на ногу и с силой сделал выпад; его ботинок попал в провисший живот и отбросил нападавшего. Недостаточно сильно, чтобы сбить человека с ног, но достаточно, чтобы дать самому Джессу преимущество. Джесс почувствовал боль, когда сделал глубокий вдох, но пришлось не обращать на это внимания и терпеть. На боль не было времени. Он уперся в стену, чтобы использовать ту как опору, оттолкнуться и нанести еще один удар, на этот раз мужчине прямо в грудь. Этот удар оказался достаточно мощным, чтобы хрустнула кость, и мужчина, ахнув, упал; дубинка выскользнула у него из рук и покатилась вниз по неровному склону. Но и сам Джесс привалился к стене позади. Его легкие жгло, и он чувствовал привкус крови. «Вероятно, это не то, что имел в виду медик, когда посоветовал мне отдохнуть». Джесс пытался мысленно пошутить, но вышло вовсе не смешно. Он не на шутку перепугался, поняв, что только что навредил себе. Снова.

Однако времени тревожиться не было. Джесс выхватил пистолет и направил дуло мужчине в голову.

– Перемирие, – сказал он, сдерживая импульс закашляться. – Я вам не враг. Я кузен. – Кузенами в бизнесе контрабандистов называли тех, кто связан с одной из самых крупных организаций. С Брайтвеллами. С Хельсинской коалицией. С Красным Ибрагимом. С тайной организацией Ли Чанг в Китае. Или Тартикофф в России. Кузены друг с другом не сражались, если дело только не касалось территории.

– Ты в солдатской униформе, кузен! – простонал мужчина. Он был крупным, перекормленным человеком с кожей цвета меди, какой обладали коренные александрийцы, и теперь потянул руку, чтобы нащупать что-то на поясе. Джесс наступил на руку мужчины, который болезненно вскрикнул в ответ. Джесс наступил сильнее.

– Хватит, – сказал Джесс. На этот раз пришлось сделать паузу, чтобы покашлять, и снова ощутить вкус крови во рту. Джесс сглотнул и заставил себя улыбнуться. – Давайте не будем переходить на личности.

– Ты сломал мне ребра!

– А ты пытался сломать мне череп, кузен, так что мы квиты.

Джесс глянул в сторону двери, когда та со скрипом отворилась, и наружу наконец вышел капитан. Тот явно был не таким пьяным, каким выглядел до этого, потому что с первого взгляда понял, что к чему, сердито покосился на мужчину на земле и покачал головой.

– Чертов дурень, – сказал капитан. – Можешь, пожалуйста, не ломать ему пальцы? Он еще пригодится.

Джесс убрал ногу и спрятал пистолет. На это требовалось самообладание, и, слава Герону, оно окупилось; здоровяк медленно поднялся на колени и пополз прочь. Капитан припал плечом к каменной стене заведения и сложил на груди руки. Он продолжал наблюдать за Джессом, и что-то в его внимательном взгляде заставляло Джесса нервничать.

– Ты выглядишь нездоровым, – заметил капитан. – Не болеешь, случайно?

– Просто устал разбираться с идиотами, – огрызнулся Джесс. – Я ищу Красную Леди.

Кустистые брови капитана взмыли вверх.

– О. Девчонку.

– Лучше не говорите такие слова громко. Ей может не понравиться.

– У нее полно других проблем, – сказал капитан. – Когда ее отец пал, а она поддержала библиотекарей… что ж, некоторым это пришлось не по душе, и они решили, что она предает своих людей. Хаос – это самое время на прибыли. Ваша Красная Леди этого, кажется, не понимает.

– В этом мире мало вещей, которые она не понимает, – сказал Джесс. – Вам бы лучше это запомнить. Дайте ей год и окажите свою поддержку, и на земле не останется ни единого вора или контрабандиста, который посмеет пойти против нее – или вас, если вы будете на ее стороне.

– Даже твой собственный отец? Я знаю, кто ты, мальчишка. И насколько твой отец амбициозен.

Последним, кого Джесс желал сейчас обсуждать, был Каллум Брайтвелл. Даже одно упоминание отца принесло с собой глубокую, тяжелую боль, и Джессу внезапно показалось, что его руки липкие от крови брата. Снова. Джесс сглотнул и сказал:

– Мой отец уважал территорию Красного Ибрагима и также будет уважать его дочь. Иначе ему придется иметь дело со мной.

– Хм-м-м, – сказал капитан и задумчиво потер большим пальцем свой щетинистый подбородок. – Значит, ты уверен, что хочешь найти Аниту?

– Уверен.

– Тогда давай-ка заключим сделку. У нас три корабля, которые готовы к отплытию из гавани, с ценным грузом на борту. Нам нужно, чтобы корабли отчалили до того, как разразится война. Договорись об этом, и я скажу тебе, где Анита.

Джесс вытащил из-за пояска Кодекс и написал сообщение. Помешкал мгновение, дожидаясь, пока не появился рукописный ответ, а потом посмотрел на капитана.

– Нейтральные торговые судна будут выпущены в течение часа, – сказал Джесс. – Включая ваши. Никому не нужно, чтобы они мешали в разгар конфликта.

– Вот так просто?

– Да. – Джессу в этом вопросе повезло, однако он готов был поспорить, что Санти хочет видеть доки пустыми; с таким количеством пришвартованных кораблей риски несчастных случаев, пожаров, мятежей и тысяч других невзгод возрастают в разы. Лучше уж выпустить гостей до того, как начнутся проблемы. – Где она?

– Ну хорошо. Она в Храме Анубиса, – сказал он. – Соври и скажи ей, что я был ей верен, когда будешь там. И лучше бы нашим кораблям побыстрее отплыть. А если мы потеряем груз…

– То вы найдете меня и убьете самым ужасным из возможных способов, да, я знаю, – вздохнул Джесс. – Если же вы соврали мне, ждите того же.

– Я не соврал. Ты ее найдешь. Будь сегодня верен своему слову, и я подумаю над тем, чтобы поддержать девчонку в ее борьбе с соперниками.

Джесс кивнул:

– Договорились. И спасибо. Брайтвеллы будут вам должны.

– Однажды я этим воспользуюсь, – сказал капитан. – Титан Бервик к вашим услугам.

– Капитан Бервик. – Джесс легонько поклонился. – Постарайтесь не убить никого из библиотечных солдат, пока занимаетесь своим бизнесом. Если убьете, то потеряете мою благосклонность.

– Ну, теперь ты какую-то чушь несешь.

Джесс не улыбнулся.

– Я не шучу.

Он развернулся и отправился вниз по склону. Пришлось остановиться на полпути, когда он огибал здание, припасть к теплой поверхности стены и сделать тяжелый вдох. Вдоха оказалось недостаточно. Джесс был слаб, его трясло, а в груди все горело. Казалось, что его начинили горящим хлопком. Покопавшись в кармане, Джесс нашел маску и потратил несколько секунд, чтобы в ней подышать. Боль отступила, и когда он наконец завернул за угол здания, то уже чувствовал себя спокойнее и сильнее, по крайней мере, пока что.

Глен была все там же, где Джесс ее и оставил, хотя выглядела теперь воинственной и готовой к драке. Она расслабилась, когда наконец увидела его.

– Самое время. Нашел что-нибудь помимо неприятностей?

– Неприятности могут быть на руку, – сказал Джесс. – Храм Анубиса. Пошли.