Текст книги "Меч и ручка"

В кабинете ничего не двигалось, и Джесс осторожно пошел вперед и прижался к внешней стене под углом, чтобы лучше было видно дальние, скрытые в тенях углы внутри.

– Там никого нет, – сказал он. Но не расслабился. Когда Дарио попытался пройти мимо него, Джесс остановил друга вытянутой рукой. – Прижимные пластины?

– Хм-м-м.

Дарио огляделся. В углу кабинета помощницы стояла статуя безмятежного Будды. В обеих руках Будда держал тяжелый нефритовый шар. Дарио подошел и осторожно вынул камень из рук статуи.

Он положил шар на пол и ботинком закатил в кабинет архивариуса. Когда шар достиг центра ковра перед массивным письменным столом, в кабинете вдруг ожили механические стражи. Боги, спускающиеся со своих постаментов. Анубис. Баст. Гор. Изида. Они на долгий миг уставились на неподвижный шар своими огненно-красными глазами, а затем отступили туда, где стояли. Замерли.

– Их программы все еще активны, – сказал Дарио непонятно зачем. И без того было ясно, что механизированные боги изрежут их на кровавые лоскуты, если они переступят порог самого кабинета. – Профессор? Я полагаю, это должно быть вашей работой. Поскольку у вас есть соответствующее оружие. – Нет, – сказал Джесс и протянул Вульфу свой пистолет. – Поменяйтесь со мной.

– Я не уверен, что это разумное решение, – сказал Вульф. Он нахмурился, сведя брови вместе.

Джесс отлично знал этот взгляд. Это был почти свирепый взгляд, но в нем чувствовалась доля беспокойства.

Джесс почувствовал, как ухмыляется.

– Не волнуйтесь. Я не хочу присоединяться к своему брату. Кто-то должен все объяснить моему отцу, и как бы мне ни хотелось избежать сей участи, вероятно, это должен быть я.

Вульфу это не понравилось, но он все же позволил Джессу взять Луч Аполлона, и тот без дальнейших колебаний вошел в кабинет, остановился точно в центре ковра и стал ждать реакции механических стражей.

Стражи двигались быстро, но Джесс был быстрее. Он активировал оружие, и из его ствола вырвался густой, ослепительно-яркий луч прямого света; Джесс нажал на курок и полоснул световым лучом по дуге слева направо, разрубив по пояс Гора, а затем Баст, Анубиса и Исиду. Это заняло всего пару секунд, один удар сердца, а потом остались лишь неподвижные механические ноги, когда верхние части туловищ статуй опрокинулись. Немощно. К тому времени, как Джесс перестал нажимать на курок, он уже убил четырех богов.

Ощущение, что последовало, было до ужаса прекрасным. Джесс уставился на лицо Анубиса. Глаза все еще горели красным, но пока Джесс наблюдал, померкли до пепельно-серого. И опустели.

«За тебя», – подумал Джесс, обращаясь к Брендану. Не то чтобы кто-то из этих тварей убил его брата, но пока Джесс не доберется до предателя, который совершил убийство, будет довольствоваться тем, чем сможет.

Последний автоматизированный страж упал точно в том месте, где в этом кабинете умерла Некса, когда ее пронзило механическое копье, чтобы доказать, что архивариус не бросался пустыми угрозами.

«Я убью за тебя Зару, брат, – подумал Джесс. – А потом убью этого старого ублюдка. Ради Нексы».

Однако вслух Джесс этого не произнес. Не стал говорить при Дарио и Вульфе, которые как раз входили в кабинет и оглядывали нанесенный урон.

– Ну что ж, – заметил Дарио. – Томас соорудил мощную штуку. Порой он меня пугает.

– Он сам себя пугает, – сказал Вульф. – Потому что всегда беспокоится о том, как то, что он создал, может быть использовано со злыми умыслами. А для человека гениального, как он, это очень сложно. – Он протянул Джессу руку, и Джесс отдал Луч Аполлона обратно. – Стало лучше?

В этот самый момент эйфория, охватившая Джесса, растаяла, и он осознал, что позволил себе потерять бдительность. «Одна ловушка? Всего одна?» Нет. У архивариуса их должно быть больше. И им лучше бы оставаться начеку.

– Осторожно, – сказал он, когда Вульф подошел к массивному письменному столу архивариуса. – Там будут ловушки. – О, я знаю. – Вульф раздраженно от него отмахнулся. – Я достаточно хорошо знаю, как устроены его мысли. Старая псина не выучила ни одного нового фокуса с тех пор, как уселась своей задницей в это кресло.

– Вы на это надеетесь, – пробормотал Дарио, и Джесс молча повторил фразу.

Однако он понимал, что не стоит мешать Вульфу, который двинулся к столу, оглядел его, не прикасаясь, а потом начал повторять непонятный набор слов. Или, по крайней мере, набор этих слов казался непонятным. Джесс сохранял молчание, пока Вульф не закончил. Все походило на глупое заклинание, и ничего после его прочтения не изменилось.

– Осторожно, – сказал Дарио. Он пришел к тем же умозаключениям, что и Джесс. – Профессор. Что бы вы ни делали…

Слишком поздно, потому что Вульф уже распахнул ящик стола и нажал на кнопку. При первой же промелькнувшей вспышке света Джесс развернулся, готовясь стрелять, но это оказалось излишним. Просто-напросто зажглись светильники на потолке, отбрасывая зеленоватые арки света на стены.

– Я отключил ловушки, – сказал Вульф. – Он так и не сменил защитные меры. Так и знал, что не сменит. Он даже не думал, что я слышал, как он их повторяет.

– Когда вы их слышали? – спросил Дарио. Предусмотрительно нейтральным тоном.

– Шесть лет назад. До того, как он предал меня и лишил всех заслуг. До тюрьмы.

– Давненько, – пробормотал Дарио так, что донеслось лишь до ушей Джесса. Громче он спросил: – И вы все запомнили?

– Я практиковался, – сказал Вульф. – Тщательно. Да. Именно так.

По мнению Джесса, голос Вульфа звучал слишком уж уверенно. Это тревожило.

– Профессор…

Именно в этот момент прозвучал сигнал тревоги: высокий, тоненький гудящий звук, который начал усиливаться. Все инстинктивно посмотрели вверх, в сторону светильников.

Вниз опускался зеленый туман, который дрейфовал в воздухе с обманчивой грацией слегка закручивающимися струйками. И внимание Джесса привлекла дверь в кабинет.

Потому что она начала двигаться.

– Вон! – крикнул Джесс. В этот самый момент Вульф выругался и начал открывать другие ящики, собирая бумаги и засовывая их в карманы своей мантии. – Дарио! Держи дверь! Профессор, тут должен быть выключатель! Ищите!

– Выходите, – сухо сказал Вульф. Он открывал следующий ящик, быстро и уверенно двигаясь. – Не позволяй туману к тебе прикоснуться. Выходи, парень!

– Нет, – сказал Джесс и стиснул зубы. – Я отвечаю за вашу безопасность.

Вульф одарил его коротким разъяренным взглядом, а потом снова повернулся к столу. Джесс присел, увеличивая расстояние между собой и туманом, опускающимся с потолка. Профессор продолжал обыскивать стол.

Дарио прислонился к задвигающейся двери спиной и сказал:

– Эм, друзья мои? Я не смогу держать ее долго. – Дверь толкала его с неумолимой силой вперед. Он оперся одной ногой в противоположную стену и оттолкнулся. Дверь замедлила свое движение, но не остановилась. – Выходите оттуда! – Используй меч! – крикнул Джесс в ответ.

– Мечи гибкие, идиот!

– Как заглушку у направляющей!

Дарио швырнул ему свой клинок, не сказав ни слова – и, конечно, не поблагодарив за идею, – и Джесс бросился вперед, чтобы вонзить лезвие вдоль направляющей на полу и заблокировать движение двери. Надолго это не поможет, но, по крайней мере, возьмет часть нагрузки на дверь, которую Дарио держит. – Ты знаешь историю этого меча? – спросил Дарио.

– А ты хочешь дожить до того момента, когда заведешь наследников, которые будут носить его, Ваше высочество?

Джесс перекатился назад и присел на корточки. Вульф все еще был у стола. Туман клубился на расстоянии вытянутой руки над его вьющимися седеющими волосами.

– Профессор! Пора!

– Еще секунду!

– У вас нет времени!

– Еще один ящик.

Джесс не планировал объяснять капитану Нику Санти, как так случилось, что его возлюбленный был убит на глазах у Джесса, если учесть, что они подверглись опасности исключительно из-за упрямства Вульфа.

Так что Джесс перестал спорить. Он поднялся, схватил профессора сзади за мантию и подтолкнул к двери. Когда Вульф начал сопротивляться, Джесс пнул мужчину под колени сзади и толкнул вниз, под вытянутую ногу Дарио.

– Ползите! – закричал Джесс.

Затем Джесс развернулся и побежал обратно к письменному столу. Если Вульф был готов умереть за то, что находилось в последнем ящике, это, вероятно, было важно.

Записки

Текст письма Архивариуса в Изгнании, адресованного главе поджигателей Александрии. Доставлено из рук в руки исключительно в письменной форме. Доступно в Кодексе только в качестве копии из сформированной позднее коллекции.

Приветствую, друг. Прошу меня простить за то, что не упоминаю вашего настоящего имени, но, учитывая, что его я не знаю, выбор невелик. Надеюсь, вы простите мне это нарушение протокола, поскольку моя предыдущая переписка была только с бывшим лидером. Несмотря на то что Великая библиотека и поджигатели заклятые враги, у нас иногда бывают общие цели. И теперь они появились у нас снова. Сейчас я пишу вам в самый отчаянный час с предложением, которое могу сделать лишь я один: абсолютной победы. Победы вашего дела. Если вы объедините свои силы с моими, чтобы вернуть город и изгнать или уничтожить этих выскочек-мятежников, которые стремятся взять под контроль Великую библиотеку, наплевав на все традиции и здравый смысл… то я лично гарантирую такие изменения в политике, которые позволят коллекционирование и хранение оригинальных произведений частным лицам без контроля Великой библиотеки или же полиции. Я отменю многовековой запрет. Отменю закон, который предусматривает смертную казнь за хранение таких оригиналов произведений и их продажу. Я до конца жизни освобожу ваших поджигателей от любого судебного преследования за любые действия, совершенные до или после нарушения законов Великой библиотеки, включая убийство наших профессоров и библиотекарей. Вы говорите, что жизнь дороже книги.

Теперь я прошу вас это доказать.

Спасите наши жизни. Помогите нам вернуть этот город.

Убейте ложно избранного архивариуса. Убейте профессора Кристофера Вульфа, Халилу Сеиф, Дарио Сантьяго, Джесса Брайтвелла, Томаса Шрайбера, Глен Уотен и капитана армии Санти. Убейте их и предоставьте мне доказательства.

Тогда я обговорю дополнительную оплату.

Глава вторая
Джесс

Джесс держал спину согнутой, когда резко дернул последний ящик стола. Тот не открылся. «Черт». Туман продолжал опускаться, а его запах распространяться и того быстрее, напоминая аромат горьких цветов. Из-за этого начинало жарко першить в горле, и стало лишь хуже, когда Джесс сглотнул. Это была не обжигающая вонь греческого огня, хотя именно его Джесс и боялся. Нет, это было что-то другое.

Возможно, что-то похуже. Гораздо хуже. Джесс понятия не имел, какие виды ужасной чумы и оружия архивариус хранил в своих тайниках. Да и мало кто это знал. Но в том, что все они будут смертельны, сомнений не было.

Джесс выхватил пистолет и выстрелил в замок на ящике, разбив тот, а затем просунул палец в пробитую щель и потянул со всей силы, пока наконец не послышался щелчок. К этому моменту Джесс уже стоял на коленях, но не помнил, когда упал. Вкус в горле и запах его путали. Что он делал? Зачем ему открывать ящики?

«Бумаги. Взять бумаги».

Джесс неуклюже стиснул пальцами толстенную охапку и попытался встать. Но не смог. Глаза жгло. Горло онемело и ныло. Дышать удавалось с трудом. Куда проще будет остаться тут, куда проще просто… подождать.

Кто-то кричал его имя. «Ты должен двигаться», – сказал он себе, однако тело по ощущениям походило на незнакомую куклу. Джесс не мог вспомнить, как двигаться, однако он медленно, мучительно свернулся пополам и прижался лицом к мягкому ковру. Воздух здесь был чистым, и Джесс сделал несколько маленьких вдохов, точно умирающая на берегу рыба.

Голоса доносились со стороны двери. Джесс пополз в том направлении. Туман непреклонно напирал на его спину и был тяжелым, таким тяжелым, что Джесс чувствовал его как стальную стену, прижатую к своей спине и давящую сверху, отчего продолжать двигаться было слишком сложно.

Он задыхался в этом тумане. Туман наполнял его горло, словно цемент.

«Я умираю», – подумал он. Ощутил панику, однако приглушенную и далекую. Джесс заставил себя проползти еще жалкие несколько сантиметров. Этого было недостаточно.

А потом чьи-то руки внезапно и резко дернули его на себя, и Джессу показалось, что он летит по воздуху и безвольно падает, тяжело дыша, отплевываясь, а на губах у него гадкая пена. «Я бешеная собака». При мысли об этом он чуть было не засмеялся, но в следующий миг желудок взбунтовался, и Джесс свернулся, снова силясь сделать вдох. И не мог без судороги в горле. Кто-то силой распахнул ему рот и вылил в глотку что-то, что очень жгло; Джесс выплюнул. Этот кто-то повторил. На этот раз субстанция разодрала горло и все на своем пути до желудка. До четвертого глотка Джесс был уверен, что это ликер, а потом внезапно понял, что это просто вода. Обыкновенная вода. Чистый воздух вновь окутал его разум кислородом, и теперь Джесс снова мог соображать, пусть и заторможенно. – Безмозглый ты дурак! – Походило на Дарио, но голос был какой-то до странности неуверенный. Когда Джесс перекатился на спину, то увидел, что Дарио склонился перед ним на коленях и держит кувшин с водой, который теперь почти опустел. Руки молодого человека дрожали вместе со стеклянным сосудом. Дарио отставил кувшин, не прокомментировав свою дрожь. – Ты хоть понимаешь, как близок ты был к смерти? Понимаешь?

«О. Кабинет архивариуса». Джесс же вернулся за бумагами. Они все еще у него? Он поднял руки. Нет. Не у него. Джесс почувствовал, как его затягивает пучина отчаяния, и сильный спазм кашля захлестнул его волной, отчего на губах опять выступила ядовитая зеленая пена. Голова гудела. Все мышцы болели. Джесса всего трясло в треморе конвульсий.

У него не получилось.

– Простите, – прошептал Джесс. – Бумаги. Потерял.

– Не потерял, – сказал Вульф. – Ты их удержал. Как-то.

Джесс поднял голову, когда мышцы наконец расслабились. Профессор раскладывал документы на столе, который раньше принадлежал Нексе, и внимательно изучал их. Выглядел он бледным. Бусины пота скатывались по его лицу, но напряженность на его лице было ни с чем не спутать. И облегчение. – Ты их нашел, – сказал Вульф и глянул на Джесса с Дарио. – Спасибо. Вам обоим.

– Хотя бы скажите мне, что это стоило того, – огрызнулся Дарио. – Потому что у вас чуть не появился еще один мертвый Брайтвелл, и за это бы пришлось объясняться!

Вульф замер, выражение его лица стало отсутствующим. Джесс вспомнил секунду спустя – на этот раз всего секунда задержки, которая затем сменилась быстрой болезненной вспышкой осознания, – что его брат мертв.

Он плохо слышал, как Вульф произнес:

– Я об этом осведомлен, Сантьяго.

– А если бы он умер, добывая бумаги, и оказалось бы, что там у архивариуса список покупок? Думайте, профессор. Ваше упрямство однажды нас всех погубит, если вы не будете думать!

«Дарио… на моей стороне?» – Джесс не понимал, как на это реагировать. А потом ему стало чуточку стыдно за такое удивление. Всего чуточку.

– Нам пора уходить, – сказал Вульф и снова собрал бумаги. – Шрайберу они пригодятся.

Джесс снова сплюнул порцию грязной пены зеленоватого оттенка. Кажется, он не мог нормально даже одного вздоха сделать, чтоб не плеваться.

– Что в них? – сумел поинтересоваться он. – В документах.

Это привлекло внимание обоих. Джесс вытер рот и сел. Кашель от этого усилился, но пены стало меньше. Собственные легкие казались Джессу набитыми ватой, но, по крайней мере, теперь он мог дышать.

– Это документация об оборонительных мерах гавани, – сказал Вульф. – И информация о процессе их активации. Это секрет, хранимый архивариусами на протяжении тысяч лет, и он нам сейчас отчаянно необходим. – После короткой паузы он сказал: – Это твоя заслуга, Джесс.

– Спасибо. – Джесс вытянул руку, и Дарио покачал головой.

– Оставайся сидеть, – сказал он. – Пока не сможешь встать самостоятельно. Ты чуть не захлебнулся в собственной рвоте, дурак.

– Кто меня вытащил? – спросил Джесс и сделал паузу из-за очередного приступа кашля. – Ты?

Дарио покачал головой и кивнул в сторону Вульфа, который скручивал бумаги в плотный свиток и засовывал во внутренний карман своей мантии.

– Я держал чертову дверь, – сказал Дарио.

– Не забудь свой меч, – сказал Джесс. Уже целых четыре слова, не закашлявшись, хотя Джесс еще чувствовал угрожающий трепет глубоко в легких.

За это он заслужил сердитый взгляд.

– Спасибо, что напомнил. Ты должен мне за новый меч. Хотя откуда у тебя достаточно гиней, чтобы заплатить за него…

Джесс покачал головой и не пытался ответить. Он берег дыхание для предстоящего усилия и с мрачной решимостью ухватился за стол Нексы, а затем подтянулся на колени. Затем на ноги. Цеплялся за опору стола в течение нескольких долгих секунд, затем он почувствовал головокружение от облегчения, когда понял, что способен самостоятельно держаться на ногах. Бег был далекой мечтой, но если он мог стоять, то сможет и ходить.

А еще Джесса не покидало чувство, что им нужно действовать без промедлений. Джесс был очень, очень близок к тому, чтобы не покинуть кабинет архивариуса живым, и теперь подумал, что велики шансы того, что прежде чем они покинут серапеум, столкнутся с новыми опасностями.

– Нам лучше бы отправиться прочь отсюда, – сказал Джесс. Шесть слов подряд. Подавил новый приступ кашля.

Вульф глянул на него с беспокойством, но в следующее мгновение снова стал тем угрюмым человеком, который когда-то встречал их класс на железнодорожном вокзале Александрии. Черный ворон в черной мантии, отстраненный и пренебрежительный.

– Что ж, хорошо, – сказал он. – Не отставай, Брайтвелл. Нам нужно найти Ника. Он должен быть где-то поблизости.

Найти Никколо Санти оказалось легкой задачей. Тот был у серапеума, стоял на нижних ступенях, где вокруг него бегала толпа, каждый в которой получал приказы и тут же уносился прочь. Его лейтенанты – подруга Джесса, Глен, среди них – терпеливо ждали, когда до них дойдет очередь. Вокруг витало ощущение спокойствия, пусть даже и в хаосе людей, толкающихся за места в очереди. Отчасти причиной тому был сам Санти, твердо стоявший в центре этой бури и обращавшийся к каждому человеку по очереди с непоколебимой уверенностью. Санти заметил Вульфа, Джесса и Дарио, когда те выходили из бокового сада, и замешкался всего на мгновение, прежде чем снова сфокусировать свое внимание на речи стоящего перед ним лейтенанта с покрытой головой. Санти ответил ей что-то, вручил Кодекс и отдал честь, приложив кулак к сердцу в сочетании с поклоном. Она ответила тем же и убежала.

Санти объявил перерыв и растолкал людей, чтобы добраться до Вульфа. Быстро обнял того и отступил, чтобы посмотреть на остальных. Каждому досталась лишь секунда внимания, а потом Санти произнес:

– Джесс? Ты плохо выглядишь. Что случилось?

– Я найду ему медика. Вот, – сказал Вульф и протянул Санти пачку бумаг. – Я изучу остальные, что собрал, посмотрю, можно ли что использовать в стратегических целях, но здесь ключевая информация об обороне гавани. Найди Шрайбера; он поможет в этом, как никто другой. Вряд ли все сразу же начнет работать, как задумано; давно, и то лишь по слухам, эти механизмы применялись.

– Боже мой, даже не думал, что мы это найдем, – сказал Санти. – Брайтвелл останется со мной, если не возражаешь. Медик у меня есть, его осмотрят. – Он долго, изучающе посмотрел на Вульфа: – А ты? Ты бледный.

– Я в порядке, – сказал Вульф. – Яда вдохнул небольшую дозу. Джесс надышался. Если ты позаботишься о его безопасности, я буду… рад. – Он сделал паузу и огляделся. Осознал что-то, кажется, только сейчас. – Разве это работа не для нового главнокомандующего?

– Для него. Старый главнокомандующий ушел в отставку. Не смотри на меня так. Кто-то должен был навести порядок. Это временно.

– Вам идет командовать, – заметил Дарио. – Может, стоит оставить должность себе.

Санти с предупреждением на него глянул.

– Вы никогда не задумывались, что не обязательно все комментировать, профессор? – спросил он.

– Ай, – сказал Дарио с усмешкой. – Дайте-ка подумать. Погодите, нет, я уже думал об этом. Не согласен. – У него были ясные глаза, он улыбался и беспечно болтал, но под всем этим скрывалось что-то хрупкое. Джесс слишком устал, чтобы задумываться об этом. Ему хотелось сесть, закрыть глаза и забыть чувство недавнего удушья. И беспомощности. – Возможно, профессор Вульф захочет подать заявку на должность архивариуса сегодня.

– Я? Вряд ли, – сказал Вульф. – У меня довольно много врагов даже среди тех, кто на нашей стороне.

Санти внезапно ухмыльнулся.

– Никто этого не забыл, – сказал Санти. – Но ты также один из самых гениальных умов города.

– Спорно. И твое мнение вряд ли можно считать непредвзятым. Мне не суждено вести людей за собой, Ник. Не говори глупости. – Он повернулся к Джессу: – Я оставлю тебя в опытных руках командира. Отдохни. Ты отлично поработал. Кстати, Ник? Постарайся, чтобы тебя не пырнули ножом в спину. Ты же понимаешь, что вокруг полно врагов, которые притворяются союзниками, верно?

– Понимаю. Поэтому я и здесь, чтобы показать всем, что мы действуем слаженно и результативно и контролируем ситуацию. Мои войска выдвигаются на защиту каждой точки, критической для обеспечения безопасности города, и еще несколько патрульных отрядов будут поддерживать порядок на жилых улицах, а специализированный элитный взвод вместе с механическими стражами будут следить за всеми подходами к стенам; русские разбили лагерь у северо-восточных ворот, и нет никаких признаков того, что они намерены двигаться дальше. Я отправил корабли с солдатами в устье гавани в качестве временной блокады. Томас, полагаю, как раз заканчивает установку луча на маяке. Я пошлю за ним и попрошу изучить информацию, которую вы принесли. Она выше моего понимания. – Санти снова сделал паузу и посмотрел прямо на Вульфа. – Давай переживем этот день, любимый. И поднимем вечером дома тост.

– Увидимся дома, – сказал Вульф. – До тех пор береги себя.

– И ты.

Это, подумал Джесс, была именно та любовь, какую он хотел видеть в своей жизни: любовь на равных. Верная и добрая. Пока он не был уверен, что нашел такую. Однако увиденное вдохновляло.

От этого мысли Джесса понеслись в сторону Морган, и он сказал:

– Капитан? – Вопрос снова привлек внимание Санти. – Скрыватели могут помочь вам передавать информацию куда эффективнее.

– Да, Джесс, я уже с этим разобрался. Писец заносит все приказы в протоколы, а оттуда они передаются офицерам, которые за них отвечают.

Только в этот момент Джесс понял, что статуя со скрещенными ногами, что сидит на пьедестале рядом с ними, вовсе не декоративная. На самом деле она была механизированная и держала в одной руке металлическую пластину, а в другой – металлическое перо, которым записывала слова на этой самой пластине, и те исчезали, отправляясь – как предполагал Джесс – в Архивы, откуда уже Кодекс их скопирует и передаст тем, кому нужно. Все приказы будут закодированы личной печатью Санти… или, догадывался Джесс, печатью командующего армией, чьи обязанности Санти ныне выполнял. Писца, должно быть, настроили на голос Санти, потому что тот записывал все беседы… включая и эту.

– Ой, – сказал Джесс и на секунду почувствовал себя идиотом. «Ну разумеется, Санти обо всем позаботился. Сколько того тумана ты вдохнул, идиот?» Последнее, чего Джесс хотел, – это выглядеть слабым в глазах капитана. – Прошу прощения. Чем прикажете заняться, сэр?

– В кабинет медика. Немедленно. Выглядишь так, будто вот-вот упадешь.

Джесс отдал честь, приложив кулак к сердцу.

– Иду, сэр.

– В карету, – сказал Санти. – С туманом, которым ты надышался, шутки плохи.

Санти уже поднял руку, и один из лейтенантов – Глен Уотен, высокая, уверенная в себе и выглядящая непобедимой в своей униформе, – поспешила к нему. Она терпеливо остановилась, скрестив руки за спиной и уставившись на капитана. Их подруга была дисциплинированной, настолько дисциплинированной, что даже не взглянула на Джесса.

– Уотен, – сказал Санти, – найди Джессу экипировку и сопроводи к медику, а потом в часть, чтобы он оделся в надлежащую форму. Приведи обратно сюда, если медики сочтут его готовым к работе. По пути нигде не останавливайтесь.

– Есть, сэр. – Взгляд Глен метнулся в сторону Джесса, потом переместился обратно на капитана. – Значит, Брайтвелл возвращается в наши ряды?

– Зависит от того, что нам сегодня потребуется сделать. Ситуация быстро меняется, так как впервые в истории Великой библиотеки у нас нет избранного руководителя. В наших водах стоят иностранные военные силы, а иностранные армии у наших границ. И если мы не защитим себя, нас разорвут на части другие государства. – Санти сделал паузу, словно обдумывая что-то, что ему не совсем нравилось. – Брайтвелл. Как только получишь разрешение и экипировку, найдите дочь Красного Ибрагима, Аниту. Она нам понадобится.

– Вы хотите работать с контрабандистами и преступниками?

– Не думаю, что у нас большой выбор, – сказал тот. – Сможешь ее найти?

– Могу заставить ее найти меня, – сказал Джесс. Он представил лицо Аниты, а следом в сознании всплыл призрак брата. – Кто-нибудь сообщил моему отцу насчет Брендана? – Это, конечно, была его обязанность, но он не хотел ее выполнять. Не мог заставить себя написать нужное письмо.

– Профессор Вульф отправил послание, пока ты отдыхал, – сказал Санти. – Он чувствует ответственность за вас обоих. – Это не его ответственность, но я его поблагодарю, – сказал Джесс. – Даже лучше, что все сообщил он. – «Потому что па обвинит во всем меня», – подумал Джесс.

Он знал своего отца. Брендан был наследником и любимчиком. Джесс был запасным вариантом. «Конечно, он обвинит меня». Но все это неважно. Джесс сомневался, что отец станет вываливать на него свои эмоции, будь то печаль или гнев. Будет лишь молчаливая ярость, спрятанная во взгляде, повернутой к Джессу спине, нарочитых упоминаниях о том, как бы поступил Брендан. Порой па обращался в поток истинной, всепоглощающей злости, но по большей части он даровал смерть, медленно оставляя на твоем сердце сотни порезов.

Так что именно это Джесса и ждало, как он полагал.

Глен терпеливо ждала, однако теперь сделала шаг вперед и сказала:

– Готов идти?

Выбора, на самом-то деле, не было. И Джесс был рад, что его ждет поездка.

Медик был шокирован тем, что Джесс до сих пор жив. До этого момента Джесс не верил, что ему удалось обмануть смерть, но, если судить по выражению лица пожилого мужчины, он и впрямь совершил чудо.

– Вот, – сказал медик и надел Джессу на лицо какую-то маску; с двух сторон у той были маленькие символы, некие алхимические знаки, которых Джесс не узнал. Однако они означали, что маску активировали скрыватели. – Дыши как можно глубже. Нужно очистить твои легкие от яда, насколько это возможно. – Джессу с трудом удавалось вдыхать то, что испускала маска; это был своего рода газ с едва различимой горечью, однако жег изнутри. Джесс последовал указаниям и вдохнул столько, сколько смог, прежде чем его захлестнул приступ кашля, заставив все выплюнуть; на губах снова выступила пена, и медик быстро стер ее, смахнув в банку для дальнейших исследований, как решил Джесс. – Продолжай дышать, – сказал мужчина. – Потребуется как минимум час, прежде чем ты сможешь идти по своим делам, но не торопись.

Джесс стянул маску, чтобы сказать:

– Вы же в курсе, что мы находимся в разгаре революции, так?

– Мне все равно. Это не меняет твоей ситуации.

– А что у меня за ситуация?

Джесс закашлялся, приступ получился почти неподконтрольным; он согнулся пополам, с трудом пытаясь дышать, и медик сделал ему какой-то укол. Джесс ощутил, как тот жжет, но даже не дернулся, потому что все силы ушли на то, чтобы сделать вдох. Что бы это ни было, впрочем, оно сработало. Горло и легкие Джесса расслабились, и он снова сумел сделать вдох и выдох. Почти так же непринужденно, как и прежде.

– Спасибо.

– Не благодари меня, – сказал мужчина. Выглядел он угрюмым. – Укол придаст сил на какое-то время, но потом эффект пройдет. Лечебная маска поможет в какой-то мере, но чем больше будешь на нее полагаться, тем меньше от нее будет пользы. Следующие несколько дней не напрягайся. Если пренебрежешь отдыхом, последствия могут оказаться смертельными. – Шутите, – сказал Джесс. Медик ничего не ответил. – Не шутите.

– Тебе повезло, что ты все еще жив. Врать не буду: я понятия не имею, восстановишься ты или нет. Если да, то даже не могу сказать, как все это скажется на тебе в долгосрочной перспективе. Знатной гадости ты надышался. Большинство бы умерло в считаные минуты.

– Повезло же мне, – сказал Джесс.

Он ощущал себя опустошенным. Конечно, он калечился и прежде, причем так сильно, что думал, что погибнет. Однако существует огромная разница между выстрелом или ударом, от которого можно оправиться, и мыслью о том, что ты не сможешь дышать. Это был ужас, которого Джесс никогда даже не представлял. «Будто тонешь каждую минуту». Он никогда не боялся травм.

Однако этого он боялся.

Медик оставил Джесса с лечебной маской, в которую он законопослушно дышал, кашлял и снова дышал. Спустя полчаса дышать стало легче, боль отступила. Через час Джесс почти почувствовал себя прежним собой. Почти. Он взял с собой маску, которую медик ему вручил, когда пришло время уходить, и пообещал, что будет ей пользоваться и вернется за другими лекарствами, а также чтоб понаблюдать за его процессом выздоровления.

Глен ждала. Джесса это не удивило, как не удивило и то, какой нетерпеливой она выглядела. Последнее, о чем она мечтала, как подозревал Джесс, – это быть его сторожевой собакой. Глен могла бы заниматься важными делами, уверен был Джесс. А вместо них она тратила свое время на то, чтобы присматривать за Джессом.

Ему хотелось все ей объяснить. Однако мысль об этом показалась даже хуже того, чтобы киснуть в одиночестве. Глен не терпела слабости.

– Прости, – сказал ей Джесс, когда они вышли из медкабинета и сели в другую карету, которая повезла их в военную часть. – Понимаю, задание тебе досталось дермовое.

– О, так и есть, – согласилась она и посмотрела на Джесса так, что он не смог понять, что ее взгляд значит. – Что ты с собой сделал, Брайтвелл?

– Я опять Брайтвелл? Мне казалось, у нас намечался прогресс, Глен.

– Ты сейчас мой подчиненный. Так что возвращаемся к Брайтвеллу. И я для тебя лейтенант Уотен.

– Лейтенант!

Она пожала плечами.

– Назначили. Уверена, меня снова понизят, как только кризис минует.

Джесс в этом сомневался. Глен была одной из немногих людей, которых Джесс знал, которые были рождены, чтобы быть солдатами, и кто с легкостью принимал на себя сложности и обязанности.