Текст книги "Истинное имя. Том 1"

– Какой? – не понял паренек.

– Хороший, – усмехнулся Рам Ашад. Если не скромничать, то можно было бы сказать и «лучший». Зря, что ли, Валларикс пользовался именно его услугами?

Он спешился, настороженно прислушиваясь, не хрустнет ли где-нибудь ветка, и подошел к сидящему мальчишке.

– Ты здесь один?

Мгновение помедлив, тот кивнул, все еще не спуская с Рам Ашада настороженного взгляда. Не поймешь, то ли боялся незнакомца, назвавшегося лекарем, но носившего на поясе короткий меч, то ли просто хорошо разыгрывал свою роль.

За спиной довольно громко хрустнуло.

Рам Ашад стремительно развернулся, выхватывая меч и вслепую нанося удар по предполагаемому нападающему, но удар угодил в пустоту, а сам лекарь встретился взглядом не с человеком, а со своим же собственным конем, смотревшим на хозяина, как показалось Рам Ашаду, с осуждением. Видимо, Орш просто наступил копытом на какую-нибудь ветку, в очередной раз выставив наездника круглым дураком. «В очередной», потому что характер у коня был сложным, и Ашаду, не отличавшемуся выдающимися способностями к верховой езде, за время путешествия уже не раз случалось вылетать из седла на глазах у случайных попутчиков.

Подавив вспышку досады, Рам Ашад как можно непринужденнее обернулся к парнишке и, к своему удивлению, не увидел на его лице даже намека на улыбку. Мальчик посмотрел на его меч и требовательно спросил:

– Вы воин, да?

– Хкм… – поперхнулся лекарь – Почему ты так решил?

– Ну… когда вы спешились, то выглядели так, как будто ждете нападения. А потом так быстро выхватили меч – я даже не успел заметить.

Во взгляде мальчишки читалось неподдельное уважение. Подумать только. Рам Ашад криво улыбнулся, представив, что сказал бы Ирем, доведись ему увидеть эту сцену. Вообще-то Рам Ашад никогда не стремился обучаться обращению с мечом у одного из лучших фехтовальщиков Империи и всякий раз прозрачно намекал, что не достоин такой чести, но Валлариксу, к сожалению, нередко удавалось настоять на том, чтобы шад присоединился к ним с Иремом на Малой турнирной площадке. Разумеется, на равных фехтовать с правителем или его Первым рыцарем Рам Ашад никак не мог, но Ирем взялся обучать его тому, как защититься от возможных нападений. Что ни говори, учителем он был внимательным и даже, по большому счету, терпеливым, но вот насмешки и язвительные комментарии обычно сыпались на Рам Ашада, словно мусор из дырявого мешка. Сначала королевский лекарь полагал, что рыцарь просто вознаграждает себя за их долгие и утомительные тренировки, упражняясь в остроумии – поскольку упражняться в обращении с мечом, муштруя настолько бесталанного противника, он уж никак не мог. Потом целитель понял, что насмешливые замечания Ирема, хотя и задевали самолюбие, запоминались куда лучше, чем советы, данные более спокойным и доброжелательным Валлариксом.

Однако это не помешало Рам Ашаду искренне порадоваться, что нынешнего его промаха сэр Ирем не увидел.

– Нет, – сказал он вслух, – никакой я не воин, да и фехтовальщик из меня весьма посредственный. Я ведь тебе уже сказал: я шад. Нельзя уметь все сразу. А теперь давай показывай, что у тебя с ногой.

Сапоги на мальчишке был дорогими, сшитыми из хорошей мягкой кожи. Именно такие носят в Пелуэре и Мелесе состоятельные люди. Тем не менее, стянуть сапог с больной ноги, не разрезая голенища, мог бы разве что палач. Теперь Рам Ашад уже ясно видел, что мальчик не соврал. Ходить с такой ногой и вправду было совершенно невозможно.

– Сапог придется разрезать, – предупредил он мальчика.

Тот только покосился на Ашада и кивнул.

То, что незнакомец оказался лекарем, было, конечно, очень кстати – да что там, это было просто неправдоподобное везение! – но Крикс все-таки испытал легкое разочарование, когда тот заявил, что он не воин. Перед глазами до сих пор стоял стремительный удар мечом – вслепую, с разворота. Если это называется «не воин» и «нельзя уметь все сразу», то что говорить о его собственных способностях?

Пока лекарь разрезал узорчатое голенище и осторожно стягивал с него сапог, Крикс с горечью подумал, что в его недавнем плане обнаружилась зияющая брешь. Положим, лет через пять-шесть его возьмут в отряд, и кем он тогда будет? Деревенским увальнем с мечом?

Нет, конечно, новобранцев для того и набирают, чтобы научить владению оружием, но одно дело – с горем пополам обученные рекруты, и совсем другое – настоящий фехтовальщик.

– Ну, что ты загрустил? – чуть усмехнулся лекарь. – Не волнуйся, ногу я тебе не оторву. Или ты о сапогах жалеешь?

– Не жалею, – вскинулся Крикс, уязвленный насмешливым сочувствием в голосе шада. Он хотел сказать, что совершенно не боится, но подумал, что лекарь, неправильно истолковавший его мрачность, вряд ли поверит таким объяснениям.

Ну и ладно.

Интересно, можно будет попросить его дать посмотреть свой меч, когда лекарь – то есть шад – закончит? Крикс вздохнул. Он точно знал, что постесняется задать такой вопрос. Оставалось только рассматривать оружие на расстоянии. Меч был немного шире и значительно короче тех, которые носили орденские рыцари. С простой, лишенной всяких украшений рукоятью и самыми непримечательными ножнами, он выглядел именно так, как полагается оружию путешественника, ставящего оружие в один ряд с кошельком, дорожной флягой и кресалом. То, что может пригодиться в пути, но не заслуживает какого-то особенного отношения. И может быть при случае легко заменено другим – точно таким же.

С меча Крикс переключился на его владельца. Прямой и тонкий нос, большие черные глаза и темные, прямые волосы давали повод заподозрить, что он был из Такии или с Нагорья. Как и Фила. Крикс впервые видел земляка своей приемной матери, к тому же этот человек, в отличие от Филы, был скорее худощавым, с узким неулыбчивым лицом, но при этом сходство между ними было несомненным и бросавшимся в глаза. Точно так же его самого все сразу принимали за южанина, хотя у настоящих энонийцев и кожа гораздо смуглее, и глаза обычно очень темные – не то что у него.

В этот момент ступня, освобожденная от сапога, отозвалась на это – в сущности, не резкое – движение такой пронзительной и тошнотворной болью, что все мысли сразу вылетели у Крикса из головы.

Казалось, ступня опухает прямо на глазах. Похоже, мышцу мальчик потянул гораздо раньше, а сегодня просто довел дело до конца.

Рам Ашад прошипел сквозь зубы несколько особо заковыристых такийских ругательств. Он всегда считал, что лекарь имеет право быть невоздержанным на язык только в том случае, если уверен, что его не понимают.

– Вы с Нагорья, да? – то ли спросил, то ли отметил паренек, кривясь от боли.

– Да, – немного удивившись, согласился Рам Ашад.

– Я так и думал, – кивнул тот. Голос был сдавленным, но старание изобразить непринужденную беседу вызывало уважение. – Моя мама раньше жила в Таресе. Вы на нее похожи, и к тому же говорите по-такийски.

– А… ты что же, понимаешь айшерит?

– Немного.

Рам Ашад задумался: значит ли это, что парнишка понял все, что он сказал? То есть мать, конечно, не могла учить его подобным выражениям, но, как ни крути, их общий смысл уловить было несложно.

Как же глупо… Нет, ему сегодня положительно везет на нелепые случайности. Кто мог знать, что мальчик, встреченный в двух месяцах пути от Айришера, понимает по-такийски! Лекарь сдавленно вздохнул.

Он, наконец, добился нужного положения ступни и начал аккуратно бинтовать больную ногу. И, может быть, желая взять реванш за свой недавний промах, как бы между прочим поинтересовался у мальчишки:

– И давно ты убежал из дома?

– Я? – вскинулся тот. – Кто вам сказал?..

– Я догадался, – усмехнулся шад. – Так что, давно?

– Да.

– Врешь. Судя по твоей одежде и манерам, ты еще пару дней назад жил дома и ел за обеденным столом. Те, кто бродяжничают не первую неделю, и ведут себя не так, и выглядят совсем иначе. Я почти уверен, что твоя семья осталась в Мелесе.

– Ну хорошо, вы угадали. Я ушел из Мелеса два дня назад.

Тон, которым это было сказано, Рам Ашаду не понравился. Казалось, мальчик про себя посмеивается над собеседником. Это было неприятно, но одновременно вызывало любопытство. Видимо, все не так просто, как ему сначала показалось.

– И за приключениями ты решил отправиться в столицу, – утвердительно заметил он. – Довольно предсказуемо. Но глупо.

– Почему?

– Ну сам подумай, как ты будешь жить в Великом городе один, без средств к существованию? Побираться, что ли? Или воровать?

– Это смотря по обстоятельствам, – серьезно сказал мальчик, но Рам Ашаду показалось, что он опять с трудом удерживается от улыбки.

Неужели у него и деньги есть? Ну, это вряд ли… разве что какая-нибудь мелочь.

Тем не менее, бродяжничать он явно не рассчитывал. Возможно, у него есть родственник или, на худой конец, знакомые в столице.

– Ладно, вижу, что ты все продумал, – хмыкнул шад. – Только прежде чем как-то устроиться в Адели, тебе надо до нее добраться. А это в твоем положении довольно затруднительно.

Вот теперь мальчишка в самом деле помрачнел. Но упрямо мотнул головой:

– Ничего, как-нибудь справлюсь! Сделаю себе костыль…

– И к концу дороги охромеешь на всю жизнь. Нет уж. У меня другое предложение. Давай-ка я возьму тебя с собой и довезу до города – хотя бы из уважения к своим сегодняшним усилиям, которые ты собираешься бездарно загубить. Как тебя звать?

– К-Каренн, – ответил мальчик и скривился, словно разжевал головку чеснока. Возможно, дело было в том, что, пробуя подняться с валуна, он по неосторожности задел больную ногу.

– А меня обычно называют Рам Ашадом, – сказал лекарь. Несколько лет назад, когда он только начал жить в империи, его больше всего удивляла местная привычка при знакомстве напрямую называть случайным людям свое имя, без уклончивых вступлений в духе «Там, откуда я приехал, меня чаще всего звали так-то». У подданных империи не было даже семейных, не предназначающихся для чужих ушей имен. На взгляд такийца, это было так же странно, как круглые сутки держать двери собственного дома нараспашку.

Рам Ашад поймал за повод Орша, подвел мерина поближе и помог Каренну, морщившемуся от каждого неосторожного движения, вскарабкаться ему на спину.

– Значит, вы тоже едете в Адель? – спросил мальчик, с любопытством глядя на такийца сверху вниз.

– У меня свой дом на улице Менял. Там я живу и принимаю своих пациентов. А теперь, будь добр, убери ногу со стремени, я тоже должен как-то сесть в седло.

⁂

Рам Ашад не хотел ехать напрямик по берегу залива, а предпочел более длинный путь через лесистые холмы, тянувшиеся к западу от города. В других условиях Крикс бы забеспокоился, что они отклоняются от единственного известного ему пути в Адель, но Рам Ашад принадлежал к числу людей, способных сразу вызывать доверие к себе, и Крикс спокойно положился на познания попутчика.

На третий день своего путешествия они остановились на привал у странного нагромождения камней, казавшихся то ли разрушенной, то ли, наоборот, не доведенной до ума постройкой, простоявшей здесь, по меньшей мере, пару сотен лет. Единственным уцелевшим элементом постройки была каменная арка между двумя массивными колоннами. Эти ворота, ведущие из ниоткуда в никуда, смотрелись печально и почти торжественно. Крикс, прихрамывая, подошел поближе. Нога заживала хорошо, и с самого утра его так и тянуло постоянно проверять, насколько ему стало лучше. Рам Ашад относился к этим упражнениям неодобрительно, но не мешал ему, прекрасно понимая, что вскоре его случайный подопечный так или иначе будет предоставлен сам себе.

Разводя костер и выкладывая из дорожной сумки остатки провизии, которые нужно было как-то разделить на ужин и на завтрак, лекарь наблюдал за мальчиком и думал: что тот все-таки намерен делать, когда попадет в Адель? Парень как-то обмолвился о поступлении в ученики, а когда лекарь указал ему, и совершенно справедливо, что для заключения контракта требуются деньги, и притом немалые, мальчишка промолчал, а на его лице опять мелькнула та же раздражающе-самодовольная улыбка, которую Рам Ашад подметил еще в самый первый день. Впрочем, у него, должно быть, были деньги, потому что накануне он допытывался, не знает ли Ашад какой-нибудь недорогой и не особо людный постоялый двор.

Поужинали они быстро – и не только потому, что ужин был на редкость скромным. Оба донельзя устали и хотели поскорее лечь, чтобы наутро, наконец, закончить свое путешествие.

Крикс по привычке пристроил котомку под голову и подтянул колени к груди. В спину тянуло холодом, а жаркий сухой воздух от костра не позволял придвинуться к огню поближе. Щурясь, мальчик лениво смотрел на оранжевые языки пламени и пляшущие на стволах деревьев тени.

Рам Ашад искоса посмотрел на своего попутчика. Когда они устраивались на привал, тот облазил все развалины, как будто совершенно не устал за целый день в седле, но теперь взгляд у него был совершенно осовевший.

– Мы действительно будем в Адели завтра утром? – сонно спросил он.

– Да. Этот лес только отсюда кажется таким густым. За час доедем до опушки, а от нее рукой подать до городских ворот.

– Тогда зачем мы вообще остановились?

– Все ворота запирают с вечера. И открывают только в самых крайних случаях. В ночное время въехать в город может только рыцарь Ордена или гонец со срочным донесением.

– Выходит, если кто-то не успеет до темноты – его оставят за воротами до самого утра?

– Если он не сумеет доказать, что его непременно следует впустить – то да.

– А если…

– Спи уже, – негромко сказал шад и, нащупав лежащий рядом плащ, укутал им мальчишку.

Он не был уверен, что его слова подействуют на Каренна, так как уже убедился, что тот может долго и дотошно расспрашивать о самых неожиданных вещах, но на сей раз мальчишка все-таки притих. Наверное, усталость пересилила проснувшееся было любопытство.

…Укрытый чужим плащом, в который он при желании мог завернуться с головой, Крикс неожиданно для самого себя почувствовал что-то вроде ностальгии. Точно так же он спал дома, натянув до подбородка теплое, хоть и порядком полысевшее от старости волчье одеяло, и точно так же сквозь опущенные веки видел свет от догорающего очага. Мысль, что Приозерное со всеми его обитателями осталось где-то очень далеко, не то чтобы впервые посетила его с памятного дня побега – просто до сих пор она еще ни разу не была такой отчетливой и острой.

Крикс подумал, что в их хижине сейчас, наверное, уже все спят. Они же вообще всегда ложились рано… Правда, Вали с Безымянным иногда устраивали шуточные перепалки в темноте, а Валиор ругался и обещал, что, если он услышит из-за занавески еще хоть один смешок, не поздоровится обоим. Но они довольно быстро научились различать по голосу, когда он в самом деле раздражен, а когда можно безнаказанно дурачиться и дальше.

Крикс тихо вздохнул и отвернулся от огня. За эти дни он иногда скучал по маме, но о расставании с другими членами семьи не то чтобы не сожалел – просто как-то не задумывался об этом.

А теперь вдруг оказалось, что их ему тоже будет не хватать.

«Зато без Каттинара, Ленса и Каренна я уж точно обойдусь», – сказал он себе в утешение, проваливаясь в сон.

…Это были странные развалины – чем-то похожие на Мелес и одновременно – на столбы, которые он видел… дома, в Чернолесье?.. Нет, не там. Но, одним словом, где-то уже видел. Даже, кажется, совсем недавно. Крикс бесцельно брел по древнему полуразрушенному городу, не задумываясь, как он вообще здесь оказался, и не удивляясь ни звенящей тишине, ни абсолютному отсутствию людей. Когда он обогнул торец какого-то полуразрушенного здания, его внезапно осенило, что это, наверное, Адель, и значит, он попал как раз туда, куда хотел.

А потом он разглядел у обвалившейся колонны человека. Тот стоял к нему спиной, ссутулив плечи, неподвижный, как валявшиеся рядом камни. Выглядело это так, как будто он о чем-то глубоко задумался. Крикс остановился и окликнул незнакомца, понадеявшись, что тот расскажет ему, где они находятся.

Но тот даже не пошевелился.

Крикс подумал, что, наверное, стоявший у колонны человек просто не слышал, как его позвали, и окликнул его снова.

На сей раз его услышали, и незнакомец медленно, как будто нехотя, повернулся в его сторону. Криксу внезапно показалось, что сейчас произойдет что-то неотвратимое и жуткое – настолько жуткое, что от одного предчувствия уже хотелось закричать «Не надо!» или, на худой конец, зажмуриться. Но ни закрыть глаза, ни закричать он не успел. Стоявший у колонны незнакомец повернулся к мальчику лицом, и оказалось, что лица у него не было. Только мутное, расплывшееся, темное пятно.

Крикс отшатнулся от него, захлебываясь криком.

Ему вдруг показалось, что он падает с огромной высоты. Воздух выходил из легких вместе с криком, и казалось, что к лицу прижаты чьи-то жесткие, холодные ладони, не позволяющие сделать новый вдох.

– А-аааааааа!

– Ааааа!

– Проснись!

– …Да просыпайся же ты, наконец! В чем дело?

Крикс открыл глаза и с перекошенным от ужаса лицом уставился на заспанного темноволосого мужчину, который сидел рядом и тряс его за плечо. Потребовалось несколько секунд, чтобы припомнить, что этот мужчина – нагорийский лекарь Рам Ашад, с которым они путешествуют уже три дня. Потом Крикс сообразил, что сейчас ночь, а он лежит у догоревшего костра, запутавшись в плаще того же Рам Ашада.

Лицо лекаря было встревоженным, но в то же время на нем проступало выражение досады. Крикс понял, что кричал он не во сне, а наяву и разбудил попутчика… еще и напугал, наверное. Не очень-то приятно просыпаться среди ночи от истошных воплей.

Крикс смутился.

– Извините, – выдавил он из себя.

– За что? – рассеянно спросил Рам Ашад. Он уже понял, что его попутчику приснился страшный сон, но не мог объяснить себе, почему тот так сильно испугался. Даже в красноватом свете догорающих углей было заметно, что Каренн побледнел так сильно, что это казалось почти невозможным с такой смуглой кожей. Каждый, кто услышал бы, как он кричит, наверняка решил бы, что с ним происходит что-то очень страшное.

– Я не хотел вас разбудить…

– Это понятно, – отмахнулся шад. – И незачем просить прощения. Лучше расскажи, что именно тебе приснилось.

– Это было… – Крикс брезгливо передернулся и замолчал.

Даже такой терпеливый слушатель, как Рам Ашад, через какое-то вынужден был сдаться и признать, что продолжения не будет. Тем не менее, лекарь счел своим долгом уточнить:

– И часто тебе снятся подобные кошмары?

– Нет. Вообще никогда, – немедленно ответил ему бледный встрепанный «сновидец».

Лекарь недоверчиво прищурился. Потом, немного помолчав, спросил:

– А тебе раньше никогда не доводилось слышать что-нибудь о Каменных Столбах?

– Об этих? – Мальчик простодушно указал на каменную арку, проступавшую из темноты. – Нет, никогда. А что?

– Да так… есть всякие легенды… людям нравится выдумывать страшные сказки про места, в которых большинство из них даже ни разу не бывали.

– Понимаю, – неожиданно серьезно согласился тот. – У нас про Жабью Топь тоже все время сочиняли разные истории…

– Как-как? Про Жабью Топь? – заинтересовался лекарь. До сих пор Каренн ни разу не упоминал места, где раньше жил. И вот, пожалуйста, внезапно обмолвился про какую-то там Топь. В окрестностях Мелеса болот нет, а значит, первое предположение шада о происхождении мальчишки было все-таки ошибочным.

Сбивало с толку то, что никаких болот не было не только в Мелесе, а вообще нигде на много дней пути отсюда.

Каренн, должно быть, понял, что сказал попутчику больше чем следует и, ничего не отвечая на вопрос, изобразил не слишком убедительный зевок.

– Будешь спать дальше? – спросил Рам Ашад.

Мальчик помедлил, прежде чем кивнуть. Шад был уверен, что его попутчик попросту боится еще раз заснуть и, может быть, увидеть продолжение недавнего кошмара. Но признаться в своем страхе он, конечно же, не мог – из гордости или упрямства, кто там его разберет.

– Ну хорошо. Тогда спокойной ночи.

Догадка Рам Ашада очень скоро подтвердилась.

Каренн лежал совершенно неподвижно, но именно по этой застывшей неподвижности можно было с уверенностью сказать, что он не спит. Примерно через четверть часа, когда ему показалось, что его попутчик должен был давно заснуть, мальчик осторожно отодвинулся и сел, обхватив колени руками. Натянуть на плечи плащ, служивший ему одеялом, он, естественно, не догадался, и теперь заметно ежился от холода.

– Разведи костер – замерзнешь, – ворчливо сказал шад, заставив мальчишку вздрогнуть от неожиданности.

– Я подумал, вы уже уснули, – пробормотал он, отводя глаза.

Лекарь зевнул, не разжимая губ, и подпер голову рукой, устраиваясь поудобнее.

– Ну, давай будем считать, что мне не спится. Хочешь, расскажу тебе о Каменных Столбах?..

⁂

Валларикс передвинул по доске фигуру и усмехнулся, видя, что его противник хмурит брови, словно недоумевая, как это у красных вдруг образовалось стратегическое преимущество. Ирем в последние дни был так рассеян, что проигрывал две партии из трех, хотя обычно выиграть у коадъютора было почти невозможно.

– Чья победа? – весело спросили от дверей. Лекарь, как всегда, воспользовался данным ему правом появляться в императорских апартаментах без доклада.

– А вот и Рам Ашад! Ну, наконец-то, – улыбнулся император. – Победитель пока неизвестен, но у белых, как мне кажется, нет шансов… особенно если лорд Ирем и дальше будет продолжать смотреть в окно, а не на доску.

– Осторожнее, мой лорд, – возможно, это просто новая стратегия, – заметил шад, приветливо кивая Ирему. – Я вам не помешаю?

– Нет. Мы доиграем позже. Лучше расскажи, чем ты был занят. Честно говоря, я уже начал беспокоиться из-за твоего долгого отсутствия.

– Я был вам нужен?

– К счастью, нет…. Как видишь, я здоров. Принцесса тоже, если не считать, что иногда она пытается самостоятельно научиться брать препятствия верхом и разбивает себе локти. А в другие дни приносит в свою спальню неизвестно откуда приблудившуюся кошку и выходит к завтраку с опухшей расцарапанной щекой. С такими мелочами, как ты понимаешь, всегда можно справиться без лекаря. И все-таки я ждал тебя, по крайней мере, на неделю раньше. Что тебя так задержало?

– Сначала – несколько больных в Мелесе, а потом – небольшое дорожное приключение.

Император с любопытством посмотрел на шада. Ирем жаловался, что не может даже месяца прожить в столице – непременно получается, что где-то за пределами Адели срочно требуется представитель Ордена. Причем не просто представитель, а такой, которому правитель доверял бы, как себе. Валларикс спокойно слушал эти жалобы и иногда жалел, что он не может поменяться с рыцарем местами. Сам-то император был заложником своих обязанностей и практически не покидал столицу.

А теперь вот и второй из его друзей, едва вернувшись после многомесячной отлучки, рассуждает о дорожных приключениях.

– У этого «приключения», наверное, большие удивленные глаза и маленькие руки?

Лекарь рассмеялся.

– Как ни странно, вы попали в точку, государь. Но, к сожалению, это была не девушка, а всего-навсего мальчишка. По возрасту – примерно тех же лет, что и принцесса. Но притом настолько необычный, что я, право, был заинтригован.

Ирем выразительно поморщился. В последнее время любые упоминания о мальчишках, будь это пажи, ученики Лаконской академии или городские беспризорники, были ему крайне неприятны. Император заметил кислое выражение на лице доминанта и уже собрался перевести разговор на что-нибудь другое, но Рам Ашад, стоявший к Ирему вполоборота, ничего не видел и невозмутимо продолжал:

– Я нашел его на побережье и сначала подумал, что это обычная ловушка. Мальчик утверждал, что вывихнул ступню, и это здорово напоминало всем известную историю: беспомощный прохожий, умоляющий о помощи, и дюжина бугаев за ближайшими деревьями. Но оказалось, что он действительно был там совсем один. Сбежал из дому, как я понял. Хотя из такого места я и сам сбежал бы – если уж его назвали «Жабья топь»…

– Как-как?.. – внезапно встрепенувшись, спросил Ирем.

– «Жабья топь», – с усмешкой повторил целитель. – Кстати, где находится это болото, я так и не понял. Парень говорил, что его мать родом из Такии, но сам он выглядел, как настоящий энониец.

– Ну и что тут удивительного? Он тебе соврал, и все, – пожал плечами император.

– Нет, все это, напротив, очень интересно, – перебил правителя сэр Ирем. – Продолжай, пожалуйста.

Валларикс с удивлением покосился на рыцаря и обнаружил, что тот уже не сидит в кресле, лениво перебирая звенья орденской цепи, а, напротив, подался вперед, как гончая, напавшая на след.

Неужели он решил?..

– Ты совершенно прав, лорд Ирем, – это очень интересно, и к тому же я еще даже не дошел до самых удивительных подробностей. Так вот. Одет он был, как мальчик из семьи торговца или какого-нибудь цеховика средней руки, но иногда вдруг начинал вести себя, как сын какого-нибудь лорда. Я хочу сказать, осанка, взгляд, манера говорить… мне даже делалось не по себе. Как будто бы этот паренек совсем не тот, кем кажется. А между тем, если судить по разговору, то я мог бы поручиться, что он рос в какой-нибудь глуши. По крайней мере, он не знал таких вещей, которые знает любой нормальный городской мальчишка старше пяти лет… и вообще он очень часто вел себя на удивление наивно. А в последний день нашего путешествия я стал его будить, а он пробормотал что-то про Риксов и про то, что «все не так» и вообще произошла ошибка. Как вам это нравится?

– Хм, – рыцарь откинулся на спинку кресла и со значением посмотрел на императора. – Забавно. А было еще что-то необычное?

Лекарь помедлил.

– Да, пожалуй, было. Я и сам не понял, что произошло. В последний день, точнее, ночь, мы сделали привал в Хоэле, возле Каменных столбов. Ну, репутация у этих мест не очень-то хорошая, вы сами знаете. Я раньше полагал, что это мракобесие и результат предубеждений. Сам я там уже бывал, а пару лет назад даже нарочно обследовал эти столбы и их окрестности, и никогда ничего странного не ощущал. И на сей раз все было тоже совершенно нормально. Мальчишка заснул, как убитый. А среди ночи стал кричать, да так, что я спросонья сам чуть не умер от страха. Когда я его разбудил, он объяснил, что это был кошмар. Но что ему приснилось, объяснить не захотел. И утверждал, что раньше с ним такого не было. Конечно, всякое бывает, и потом, я до сих пор не знаю ничего о его прошлом. Может, ему и пришлось когда-то пережить такое, из-за чего он теперь кричит во сне. Но… не похоже на то, понимаете? Я, конечно, лекарь, а не ворлок, но некоторые события так меняют людей, что это сложно не заметить. Я лечил его ровесников после погромов. Успел насмотреться, что бывает с теми, кто пережил что-то по-настоящему страшное. Нет, с Каренном все в порядке. Но той ночью он кричал, как будто ему душу вынимали.

– Говоришь, у Каменных Столбов? – повторил Ирем выразительно. – Скажите, государь, вы все еще находите, что рассказ Рам Ашада не стоит вашего внимания?

Рам Ашад обернулся к Валлариксу. Было что-то необычное в том, как серьезно Ирем выслушал его историю. Обычно рыцарь участвовал в беседе так, как будто делал одолжение обоим собеседникам, хотя один из них был его сюзереном. Нет, разговаривал он всегда вежливо, но как бы нехотя, откинувшись на спинку кресла и лениво улыбаясь.

Валларикс кивнул.

– Нет, Ирем, на сей раз я, кажется, поторопился с выводами. Это в самом деле очень интересно… Ну и что с ним стало дальше? Я хочу сказать, с этим Каренном.

Лекарь растерялся.

– Честно говоря, не знаю. Мы доехали до города и там расстались. Он попросил посоветовать ему какой-нибудь недорогой и тихий постоялый двор, и я направил его в «Золотую яблоню». Не представляю, чем он собирался заплатить хозяину, но вел он себя так, как будто вопрос о деньгах его нисколько не заботит. Я собирался навестить его, как только засвидетельствую вам свое…

– Да-да, – нетерпеливо кивнул император. Вообще Валларикс крайне редко позволял себе кого-то перебить, но на сей раз он, похоже, слишком глубоко задумался.

«Да было бы, над чем!» – подумал удивленный Рам Ашад.

Что они с Иремом тут – совсем ошалели от скуки? Не похоже. Ирем только что вернулся из очередной поездки, а у Валларикса под глазами темные круги – наверняка опять все утро провел на совете, а до этого еще поднялся до рассвета, чтобы разобрать бумаги.

– Вот что, мэтр, когда сходишь в «Золотую яблоню», зайди ко мне. Расскажешь, что ты там увидел.

Лекарь молча поклонился в знак согласия. Правда, Валларикс никогда не требовал от своих друзей соблюдения таких формальностей, если беседа проходила без свидетелей, но Рам Ашад старался соблюдать дворцовый этикет везде – даже на тренировочной площадке, где Валларикс был его учителем.

– Может быть, мне стоит составить компанию Рам Ашаду? – вкрадчиво спросил лорд Ирем. Император на мгновение задумался.

– Не стоит, – сказал он в конце концов. – Один мой старый друг любит повторять, что когда вокруг случается уж слишком много совпадений, лучше ни во что не вмешиваться и понаблюдать, к чему нас это приведет, – Ашад заметил, как правитель и его помощник обменялись быстрыми многозначительными взглядами. Со стороны они были похожи на двух заговорщиков, не собирающихся посвящать его в свои дела. Это немного задевало, потому что до сих пор Валларикс всегда был с ним откровенен.

Или не был?..

– Не могу сказать, что я в восторге от подобной философии, – хмуро сказал сэр Ирем. Валларикс пожал плечами.

– Как и я. Но в странных совпадениях мой старый друг смыслит побольше нашего. И трудно не заметить, что наши попытки оборвать эту цепочку совпадений – ты уж извини за резкость, – контрпродуктивны. Так что оставайся, Ирем. Я уверен, Рам Ашад прекрасно справится без нас.

Лорд Ирем молча поклонился в знак согласия, но, судя по каменному выражению лица, остался при своем первоначальном мнении. Ашад, чувствующий себя третьим лишним, поспешил откланяться, заверив императора, что сразу из дворца отправится проведать своего дорожного знакомого. Покачиваясь на спине у Орша, лекарь размышлял, что все-таки означал странный разговор между правителем и Иремом. Однако возле Нового моста Ашада грубо отвлекли от размышлений.

Ухватившийся за его стремя человек – красный от спешки, потный и испуганный – смотрел на Рам Ашада совершенно дикими глазами. «Вы ведь лекарь с улицы Менял?» – выпалил краснолицый с таким видом, словно от ответа на этот вопрос зависела вся его жизнь. Ашад слышал такие интонации по десять раз на дню и знал, что они означают.

– Да, – коротко сказал он. – Что вам…

– Не мне! Айка, дочка портнихи, сунула булавку в рот… мать, видимо, не досмотрела…