Текст книги "The Show Must Go On. Жизнь, смерть и наследие Фредди Меркьюри"

Глава 15

Судьба и удача, подкрепленные уверенностью Фредди, казалось, сопутствовали его карьере. Песня „Seven Seas of Rhye“ попала в десятку хитов, когда Queen отправились в крупный британский тур в поддержку их нового альбома „Queen II“. 1 марта 1974 года в комплексе «Винтер Гарденс» в Блэкпуле прошел первый концерт тура, в котором участники Queen вышли на сцену в костюмах, созданных дизайнером Зандрой Роудс. «Фредди нравились вещи, которые я создала для Марка Болана, – вспоминает она, – и вообще все то, что я тогда делала с различными тканями. Он пришел ко мне, точно зная, чего хочет»[184]184
  Mercury: The King of Queen by Laura Jackson (Smith Gryphon, 1996).


[Закрыть]. Позже Фредди расскажет, что он искал особый сценический стиль, чтобы чувствовать себя более уверенно. И вновь попытка создать личность, не имеющую ничего общего с мальчиком из Занзибара. Фредди Булсары больше не было, и не было уже давно. Теперь был Фредди Меркьюри и только Фредди Меркьюри, а костюмы, внешний вид и стиль исполнения лишь помогали ему создавать свое альтер эго.

Однако, несмотря на смену имени и принятие нового образа в виде сценического персонажа, кажется, что в глубине души Фредди все еще беспокоился о своей сексуальной ориентации и том, как она повлияет на рост популярности группы, если о ней станет известно. В перерыве одного из концертов Queen британского тура, купаясь в лучах успеха „Seven Seas of Rhye“, Фредди доверил свои страхи Пэту Джонстону – другу, который помогал управлять фан-клубом Queen: «Он сказал: „Патти, мне очень нужно с тобой поговорить. Вот прямо очень нужно. Я влюблен в Дэвида“. Я сказал: „Что ты имеешь в виду? Ты ведь живешь с Мэри“. Он сказал: „Я гей и никому не могу сказать, это все разрушит“. И тогда я ответил: „Ну, главное, чтобы это не разрушило тебя самого, остальное не важно“. Мы сидели, пили коктейли, и я не знал, что сказать. Открыться? Молчать? Что я должен посоветовать? Он любил Мэри. Он никогда не переставал любить Мэри. Она была самым прекрасным и милым на свете человеком. Она любила Фредди и сделала бы для него что угодно – как и мы все»[185]185
  Queen in Cornwall by Rupert White (lulu.com, 2011).


[Закрыть].

К моменту окончания тура в Бирмингеме 2 апреля 1974 года Queen закрепили свою популярность, в том числе благодаря успеху „Seven Seas of Rhye“ в чартах, известности живых выступлений Фредди, а также выходу второго альбома „Queen II“, который поднялся до пятого места в британских чартах. В то же время критические отзывы на альбом были неоднозначными. Британский журнал Disc пророчил, что «„Queen II“ станет хитом», в то время как журнал Rolling Stone назвал альбом «бесполезной и, увы, неоригинальной штукой»[186]186
  Журнал Rolling Stone от 20 июня 1974 г.


[Закрыть]. А в Record Mirror написали: «Вот они, отбросы глэм-рока. Группа с худшим названием лишь подтвердила это сомнительное достижение, выпустив худший альбом за последнее время».

Несмотря на обзоры, сингл Queen в чартах был в десятке лучших, а альбом – в первой пятерке: они прорвались. Но Фредди стремился подчеркнуть тот объем работы, которую группа проделала до сего момента: «Большинству людей это, должно быть, казалось сказочным превращением. Но на самом деле мы многое сделали, организуя выступления в клубах и многое другое, не имея при этом контракта на запись. С самого начала мы постоянно сталкивались с давлением в бизнесе в той или иной форме. Это похоже на настоящую гонку с препятствиями. Я всегда буду придерживаться мнения, что восхождение успешной группы никогда не бывает гладким, иначе с ними что-то не так. Если все идет слишком легко, вы достигнете пика и на этом все закончится»[187]187
  Freddie Mercury: His Life in His Own Words by Greg Brooks and Simon Lupton (Omnibus Press, 2009). (Брукс Г., Лаптон С. Фредди Меркьюри: Жизнь его словами. Екатеринбург: У-Фактория; М.: ACT, 2008.)


[Закрыть].

Но Queen пока не достигла своего пика: до этого было еще далеко. Фактически они продолжали быть группой на разогревах, когда в апреле 1974 года прилетели в США, чтобы совершить 40-дневный тур с Mott The Hoople. Новый альбом „Queen II“ достиг только 83-го места в чартах в США, а сингл „Seven Seas of Rhye“ и подавно не смог попасть в чарты, но группа видела в этом туре потенциально полезный опыт после совместного с Mott The Hoople британского тура. Но вновь на чужбине их постигло несчастье. Брайан Мэй потерял сознание и был госпитализирован с гепатитом. Участие Queen в туре закончилось после 20 из 40 концертов, и вся группа вернулась обратно в Англию, а вместо них остаток тура выступала группа Kansas.

Несмотря на то что им пришлось уехать раньше, Queen произвели сильное впечатление на певца Mott The Hoople Иэна Хантера: «Они постоянно все планировали, – вспоминает он. – Типа, если мы не достигнем такого-то уровня за два года, мы бросим всем этим заниматься. И они всегда делали так, как говорили»[188]188
  ‘We’re In The Premiership At Last’, Andrew Perry Interviews Ian Hunter, The Daily Telegraph, 5th November 2013.


[Закрыть].

Вернувшись в Великобританию, Брайан Мэй шесть недель пролежал в больнице и писал новый материал на больничной койке, пока Фредди, Роджер и Джон начали работу над следующим альбомом. Рой Томас Бейкер вновь стал продюсером альбома, который на этот раз должен был записываться в двух студиях: Rockfield Studios в Уэльсе и Trident Studios в Сохо. Брайан изредка появлялся в студии в Уэльсе, планируя вернуться и добавить гитару и добавочный вокал на более позднем этапе записи альбома, который будет назван „Sheer Heart Attack”.

Фредди был автором шести из 13 песен в новом альбоме: „Flick of the Wrist”, „Lily of the Valley”, „In The The Lap of the Gods”, „Bring Back That Leroy Brown”, „In The The Lap of the Gods… Revisited“ и самого крупного хита этого альбома – „Killer Queen“. Вместе эти песни показывали его выдающиеся способности к сочинению в разных жанрах и стилях. Тяжелый, темный и агрессивный звук „Flick of the Wrist“ соседствовал с основанной на гавайской гитаре „Bring Back That Leroy Brown“ – данью уважения водевилю 20-х годов; наконец, посреди этого разнообразия – эксцентричная, мелодичная и изящная „Killer Queen“, открывшая Queen путь к международной славе.

«„Killer Queen“ не вписывалась в тот формат, в котором я обычно пишу, – сказал Фредди в интервью 1974 года. – Обычно я сначала сочиняю музыку, но в этот раз вначале я придумал слова и замысловатый стиль, который я хотел использовать. Нет, я никогда не встречал подобной женщины. Многие мои песни – это фантазия. Я могу выдумать что угодно. Это тот мир, в котором я живу. Он очень насыщенный, и именно так я пишу. Мне это нравится. „Killer Queen“ я написал за одну ночь. Я не тщеславен, но там все будто само встало на свои места. Я написал слова поздно вечером в субботу, а на следующее утро собрал все вместе и проработал день воскресенья, и все. У меня получилось. Все как по маслу. Это было здорово»[189]189
  Журнал Melody Maker от 21 декабря 1974 г.


[Закрыть].

Журнал NME так высказался о песне: «Поворотный момент настал: это уже не тот шумный хеви-метал, который мы привыкли слышать от Queen, оправдывающий их прежние заявления об „многосторонности“. Это скорее смесь Beach Boys, ранних Beatles и эстрады 1920-х годов. Очень даже неплохо»[190]190
  Журнал NME от 2 ноября 1974 г.


[Закрыть].

Фредди так это прокомментировал: «Люди привыкли к хард-року, энергичной музыке от Queen, но вы почти уверены, что этот сингл должен был петь Ноэл Кауард. Это один из тех номеров – знаете, шляпы-котелки, черные пояса с подвязками, хотя вряд ли Кауард такое надел бы»[191]191
  Там же.


[Закрыть].

Композитор Майк Моран также был впечатлен „Killer Queen“: «Я раньше делал шоу для Кенни Эверетта. Кенни был моим другом, и я помню, как он все время возвращался к теме Queen в 70-х. Им потребовалось некоторое время, чтобы раскрутиться, но я помню, как обедал с Эвереттом, и тот сказал: „Я собираюсь кое-что запустить сегодня на радио, послушай“. Я ехал через Риджентс-парк, и он сказал: „Просто послушай. Это лучшая запись, которую кто-либо когда-либо делал“, и включил „Killer Queen“. Ну, я даже остановил машину, чтобы ее прослушать. Это и правда была замечательная запись. И я себя спросил: „Это еще что такое?“ Все было просто невероятным: и качество, и музыкальность, и вокал, и лирика. Необычно было слышать такое по радио»[192]192
  Интервью Майка Морана, взятое авторами этой книги в январе 2016 г.


[Закрыть].

„Killer Queen“ принесет Фредди первую Премию Айвора Новелло, но о чем была эта песня? Кто эта «Убийственная королева» из названия? И имеет ли это какое-то отношение к смятению Фредди относительно своей сексуальной ориентации, с которым он тогда разбирался? Фредди отвечал: «Эта песня о девушке по вызову высшего класса. Я хочу сказать, что первоклассные люди тоже могут быть шлюхами. Вот о чем идет речь, хотя я бы предпочел, чтобы люди сами искали в песнях смысл и видели в них то, что им хочется»[193]193
  Журнал NME от 2 ноября 1974 г.


[Закрыть].

Но Эрик Холл, промоутер Queen в студии EMI, выдвинул другую теорию: «Он [Фредди] был влюблен в меня, не знаю, почему. Может, я был в его вкусе? Я полагаю, что да, был. Он сказал мне, что песня [„Killer Queen“] была обо мне. Он сказал мне: „Я королева, Эрик, а ты меня просто убиваешь, потому что я не могу тебя заполучить“. Конечно, каждый раз, когда я слышал „Killer Queen“ по радио или в первый раз увидел песню в программе Top of the Pops, я знал, что было у Фредди на уме, когда он писал эту песню. Там были такие слова, если я правильно помню: „Она хранит шампанское Moët Chandon в его модном шкафчике“[194]194
  В официальном варианте фраза звучит как «Она хранит шампанское Moët et Chandon в своем модном шкафчике». – Прим. ред.


[Закрыть], и я держал шампанское в своем причудливом маленьком шкафчике. У меня была такая жуткая завивка, как у Марии-Антуанетты. И вот „Killer Queen” в программе Top of the Pops! Я вдохновил его на эту песню, потому что я ему нравился»[195]195
  Freddie’s Loves, Channel 5 (North One Productions, 2004).


[Закрыть].

«„Killer Queen“ стала для нас поворотным моментом, – вспоминает Брайан Мэй. – Это была песня, которая подводила итог нашим музыкальным изысканиям и стала большим хитом. Нам очень нужен был такой знак нашего успеха»[196]196
  Mojo Collection: The Ultimate Music Companion, Edited by Jim Irvin and Colin McLear, 2000.


[Закрыть].

Песня была выпущена в качестве сингла 21 октября 1974 года и стала прорывным хитом Queen, достигшим второго места в британском чарте и 12 строчки в Billboard Hot 100. Новый альбом „Sheer Heart Attack“ попал в магазины через пару недель и занял вторую строчку в британских чартах. Было продано более 300 000 копий. Также он прорвался в топ-10 альбомов в США.

Журнал Rolling Stone написал об альбоме: «„Sheer Heart Attack“ так же, как и два его предшественника, представляет собой красивое глянцевое сооружение. Его трудно полюбить, но также трудно им не восхищаться. В конце концов, это умелая и дерзкая группа»[197]197
  Журнал Rolling Stone от 8 мая 1975 г.


[Закрыть], а журнал NME назвал альбом «роскошным пиршеством, без воды, а четыре песни вообще можно слушать бесконечно»[198]198
  Is This The Real Life? The Untold Story of Queen by Mark Blake (Aurum Press Ltd., 2011).


[Закрыть].

Чтобы раскрутить альбом, Queen провели остаток года, выступая с британским туром, а также побывали в Европе, с аншлагом выступив в Швеции, Финляндии, Германии, Голландии, Бельгии и Испании.

Несмотря на утверждения Эрика Холла о том, что „Killer Queen“ написана о нем и что Фредди уже был геем, в то время Фредди еще жил с Мэри Остин в Лондоне, и для всех посторонних это были нормальные гетеросексуальные отношения. Тем не менее во время британского тура Джону Энтони, который сопровождал группу в Сандерленде, открылась истинная природа сексуальной дилеммы Фредди. После концерта Энтони лег спать в своем гостиничном номере и проснулся посреди ночи от телефонного звонка Фредди, который попросил его зайти к нему в комнату.

«Фред сидел на постели в своей пижаме и ночной шапочке, – вспоминает Энтони, – а в комнате стояли две девушки. Фред сказал: „Джонни, дорогуша, избавься от них“. Поэтому я сказал им, что завтра у Фреда важный день, он очень устал, и им лучше уйти». Как только они ушли, Фредди сказал Энтони, что он гей, и попросил его сообщить об этом Мэри Остин от его имени. Но Энтони отказался и отправился обратно в свою комнату[199]199
  Is This The Real Life? The Untold Story of Queen by Mark Blake (Aurum Press Ltd., 2011).


[Закрыть].

К концу 1974 года Фредди все еще не находил себе покоя из-за своей сексуальной ориентации, а Эрик Холл и Джон Энтони, оба, знали об этом. Вскоре у Фредди начался роман с Дэвидом Миннсом, о чем Мэри Остин не будет догадываться еще некоторое время.

К концу того же года Queen также была втянута в финансовые споры. Несмотря на их успех в 1974 году, на их личные счета, казалось, приходили копейки. В Trident увеличили их зарплату до 60 фунтов в неделю (эквивалентно около 650 фунтов в 2016 году), но все вокруг считали их миллионерами.

Как заметил Норман Шеффилд: «Фредди нашел признание, которого он всю жизнь жаждал. Он чувствовал себя богом. К сожалению, вскоре он и вести себя начал как бог. Затем Фредди потребовал рояль. Когда я ему отказал, он ударил кулаком по моему столу. „Мне нужен рояль“, – сказал он. Я ему отказал не из вредности. Мы знали, что огромная сумма от успешных продаж альбомов группы уже в пути. Я объяснил, что небольшая часть уже пришла, но основная сумма еще не попала на счета. „Но мы же звезды. Мы продаем миллионы копий, – сказал Фредди. – А я все еще живу в той же квартире, в которой жил последние три года“».

«Сумма, которую мы вложили в группу, была огромной. Мы предоставили им оборудование, платили зарплату и продолжали вливать в них деньги в течение четырех лет. Тот факт, что группа должна была студии Trident около 200 000 фунтов стерлингов (эквивалентно более 2,1 миллиона фунтов стерлингов в 2016 году) Фредди, похоже, не принимал во внимание. Я помню тот разговор. „Деньги придут в декабре, – сказал я. – Подождите“. Затем прозвучала фраза, которая станет известной во всем мире через несколько лет, хотя никто не знал, где она родилась. Фредди топнул ногой и повысил голос: „Нет, я не готов больше ждать. Я хочу все. И хочу это сейчас“[200]200
  Фраза из песни Queen „I Want It All“, выпущенной в 1989 г. – Прим. ред.


[Закрыть]»[201]201
  ‘Freddie Mercury Felt Like a God. Then He Started Behaving Like One’ by Norman Sheffield, Daily Mail, 20th July 2013.


[Закрыть].

Фредди и остальные участники Queen остались недовольны и обратились к услугам молодого адвоката Джима Бича, чтобы разорвать их контракты с Trident. Эти переговоры продолжались несколько месяцев и обошлись группе в кругленькую сумму. Таких денег ни у кого из них в то время не было. Однако вскоре это изменится: в 1975 году Queen станут звездой мирового масштаба и получат все соответствующие славе атрибуты – в значительной степени благодаря Фредди Меркьюри. «Есть много вещей, которые мы хотим сделать, и я чувствую, что у нас есть огромные возможности для их достижения», – сказал он в интервью в начале 1975 года[202]202
  ‘Sheer Heart Attack’ by Ron Ross, Circus Magazine, March 1975.


[Закрыть].

Но даже Фредди не мог себе представить того успеха, который принесет им 1975 год. И произойдет это в первую очередь благодаря созданию его великого шедевра – „Bohemian Rhapsody“.

Глава 16

В середине 1970-х годов в Великобритании, несмотря на царящую атмосферу враждебности и жестокости, гей-субкультура продолжала развиваться и даже, до определенной степени, интегрировалась в массовую культуру. Однако эта интеграция в основном проявлялась в стереотипном изображении геев в массовой культуре. Эти стереотипы использовались главным образом в юмористических целях: как персонажи для высмеивания, над которыми охотно потешалась телевизионная аудитория. Комедийный персонаж Дика Эмери, Кларенс, мистер Хамфрис в исполнении Джона Инмана в сериале «Вас обслужили?» на канале «Би-би-си», персонажи Чарльза Хоутри в сериале «Продолжайте!», а также сатирические телевизионные выступления Ларри Грейсона только усугубляли стереотипы.

По словам писателя Филипа Хеншера, в 1970-х эти стереотипы могли закрепляться, поскольку «большинство людей, смотрящих эти комедии или драмы, вообще не знали, какими были геи. Это касалось как гетеросексуалов, так и зрителей-геев: те из них, кто знал о своей гомосексуальной ориентации, чувствовали себя либо совершенно одинокими в своем состоянии, либо членами узкого круга изгоев. Настоящие гомосексуалы, которых большинство британцев могли бы узнать или выявить, почти наверняка соответствовали тем самым предсказуемым стереотипам. Стереотипы на экране и в реальной жизни поддерживали друг друга»[203]203
  ‘The Changing Face of Gay Culture’ by Philip Hensher, The Independent, 15th January 2010.


[Закрыть].

Именно эта «женоподобность» персонажей, изображавших гомосексуалов как чуждых и расчеловеченных, в середине 1970-х годов сильно препятствовала тому, чтобы к геям относились с уважением и на равных с гетеросексуалами, что делало каминг-аут практически невозможным.

«Что не так было с этими образами гомосексуалов, – продолжает Хеншер, – так это не то, чтобы они были оскорбительными, не то, что они были неверными, и даже не то, чтобы они были не смешными. Беда была в том, что они были лишь отражением ограниченного понимания природы и опыта гомосексуальности. Снова и снова, говоря с гомосексуалами, выросшими в 1970-е, слышишь мнение, что они понимали – они не такие, как мистер Хамфрис [ «Вас обслужили?»], но ни телевидение, ни кино не давали им ни малейшего представления о том, какими они могли быть»[204]204
  ‘The Changing Face of Gay Culture’ by Philip Hensher, The Independent, 15th January 2010.


[Закрыть].

Однако в 1975 году с выходом на экраны биографического телевизионного фильма «Голый чиновник», портрет гея существенно изменился. Этот знаковый фильм, повествующий о необыкновенной жизни экстравагантного гомосексуала Квентина Криспа, завоевал сердца британцев и мгновенно сделал Криспа знаменитостью. Джон Херт исполнил роль Криспа настолько неотразимо, что получил британскую кинопремию BAFTA.

На протяжении всей своей жизни Крисп страдал от насилия и враждебности, но решительно отказывался идти на компромиссы в своем образе жизни. Фильм не был гламурной романтической драмой. Это не цепочка приукрашенных событий, а серия инцидентов, показывающих постепенный переход Криспа от момента самопознания к его дальнейшей жизни в Нью-Йорке. Обезоруживающе честный фильм, безусловно, расширял познания о гомосексуальности и свободе сексуального выбора. Но все же в середине 1970-х годов было опасно открыто заявлять о своей гомосексуальности друзьям, семье и знакомым, не говоря уже о работодателях или профсоюзах.

Гей-субкультура оставалась подпольной, обособленной, как гетто, и скрытой от людских глаз. Это привело к тому, что организации, такие как Центр гей-сообщества Южного Лондона в Брикстоне, были сформированы людьми, решившимися публично заявить о своей гомосексуальности. Нелегально занимая пустующие здания на Рейлтон-роуд и Мейолл-роуд, сообщество экспериментировало с новыми формами общежития для геев – людей, которые отчаянно искали выход из тяжелых ситуации, или просто были рады найти компанию не стыдящихся своей ориентации гомосексуалов, вместо того чтобы оставаться пристыженными и изолированными.

Тем не менее такие общины оставались на периферии, занимая места в заброшенных городских районах с высоким уровнем безработицы, преступности и дефицитом жилья, среди полуразрушенных зданий и ужасной экологии. В то же время по ночам гей-сообщества, ищущие развлечения, были ограничены собственными подпольными клубами и площадками: они могли развлекаться либо за закрытыми дверями частных клубов для гей-истеблишмента – с ужином, танцами и кабаре, либо в небольших укромных притонах с крошечными танцполами для гомосексуальной молодежи, которая танцевала там ночь напролет, надежно укрытая от жестокости внешнего мира. Именно с этих клубов началась американизация британской гей-культуры, в частности благодаря растущей популярности диско.

Хотя ведутся споры, появились ли дискотеки в 1960-х годах в Нью-Йорке в таких клубах, как Regine’s, Le Club и Ondine, или же в Париже в Chez Castel или Chez Rezine, всплеск популярности танцевальных гей-клубов скорее всего произошел в Нью-Йорке в начале 1970-х годов. Именно тогда, в подпольных танцевальных гей-клубах, таких как Loft, Tenth Floor и 12 West, и зародилась культура диско, где разгоряченные тела кружились под пульсирующие энергичные ритмы и вспышки стробоскопов, где открыто употреблялись наркотики, занимались сексом и танцевали до утра без остановки.

Открытый в День святого Валентина в 1970 году Дэвидом Манкузо клуб Loft был авангардом этого движения. Клуб Манкузо, где проходили неофициальные вечеринки для своих, привлекал гей-сообщество Нью-Йорка тем, что они могли танцевать здесь, не опасаясь действий полиции (по закону Нью-Йорка двум мужчинам было запрещено танцевать вместе). Вскоре открылись подпольные клубы в Филадельфии, Чикаго и Сан-Франциско, где звучала музыка, которую станут называть «диско». Вместе с такими диджеями, как Ларри Леван и Фрэнки Наклз, Дэвид Манкузо внес большой вклад в популяризацию этой музыки. Вскоре такие исполнители, как The O’Jays, Айзек Хейз, Барри Уайт и Глория Гейнор стали лицом эпохи диско. В этот же период Леван и Наклз стали играть в пользующихся дурной славой нью-йоркских банях Continental Baths – гей-банях, известных как самый гедонистический ночной клуб в городе. Именно тогда музыка диско распространилась по всему городу и среди гей-сообщества того времени, пока не завоевала популярность во всем мире.

Американизация британской сценической гей-культуры началась в Лондоне в 1975 году, когда промоутер Ричард Скейнс (более известный как Трики Дики) начал проводить однократные мероприятия в таких отдаленных районах, как Кройдон, Илфорд и Юстон, стремясь повторить успех, который подобные вечера имели в Нью-Йорке. Он снимал целый бар и устраивал гей-вечеринки под названием „Dick’s Inn Gay Disco“, которые каждый раз привлекали 100 или около того гомосексуальных девушек и парней. Но однажды на вечеринке в подвале одной гостиницы в Паддингтоне, в клубе под названием Fangs, он обнаружил, что может заинтересовать гораздо больше людей. В ту ночь там собралось около 600 мужчин-гомосексуалов, которые наслаждались каждой минутой, танцуя всю ночь под такие песни, как „Never Can Say Goodbye“ Глории Гейнор. Песня была смикширована в 19-минутное танцевальное попурри с другими песнями одной из сторон одноименного альбома исполнительницы.

Продолжительные танцевальные миксы вдруг стали основой музыкальной сцены диско и вскоре превратились в мировое явление. Именно благодаря этой глобализации диско в 1975 году появилась запись, выпущенная мюнхенской студией продюсера Джорджио Мородера. В ней использовался интенсивный, повторяющийся ритм, синтезаторы и минимум вокала, создавшие один из самых больших хитов той эпохи. Исполненная бостонской певицей Донной Саммер, „Love To Love You Baby“ была 17-минутным виниловым афродизиаком. Песня стала глобальным топ-хитом, несмотря на то что на «Би-би-си» и радиостанциях США она была запрещена по причине «пронзительных 23 секунд имитации оргазма, который Донна Саммер сымитировала, вызывающе корчась вокруг микрофонной стойки»[205]205
  Некролог на смерть Донны Саммер, газета The Daily Telegraph, 17 мая 2012 г.


[Закрыть].

Но в 1975 году, когда мир диско владел эфиром, как могла шестиминутная эпическая баллада в трех разных темпах и с оперной вставкой в центре пробиться в хит-парады?

Фредди Меркьюри не сомневался, что его шедевр станет хитом. Однако мало кто разделял его оптимизм.