Текст книги "Магнус Чейз и боги Асгарда. Книга 1. Меч Лета"

Глава XVIII
Моя великая битва с яичницей

– А вот и он! – Ти Джей, поднявшись и-за стола, подал мне руку. – Садись. Присоединяйся к нам. Ты вчера произвел неизгладимое первое впечатление.

Одет он был так же, как и вчера: синий армейский мундир поверх зеленой футболки с логотипом отеля, джинсы и кожаные сапоги.

Вместе с ним за столом сидели полутролль Икс, рыжеволосая Мэллори Кин и малый, которого, как я предполагал, звали Хафборном Гундерсоном. Видок у него был, как у Робинзона Крузо, если бы тот сильно переборщил со стероидами. Одежду его составляли рубашка, сшитая из шкур разных животных, и порядком изодранные кожаные штаны, а борода выходила даже за рамки викинговых стандартов и выглядела совершенно дико, особенно в сочетании с сырным омлетом, который оставил заметный след в ее зарослях.

Все трое моих соседей по коридору подвинулись, освобождая для меня пространство за столом. Не скрою, мне это было приятно.

По сравнению с «Пиром павших героев» обстановка в гостиной номер девятнадцать казалась почти домашней. Девятнадцать столов разбросаны по всему пространству комнаты, большинство из них даже никем не заняты. В камине уютно потрескивает огонь. Перед камином – диван. Он изрядно потерт. Видно, что на нем часто и много сидят. Вдоль стены протянулся стол со множеством всякой еды, которую я только мог себе представить, и даже такой, какой я себе до сих пор вовсе не представлял.

Ти Джей и компания расположились возле большого панорамного окна. Из него открывался вид на бескрайнее поле льда, по которому ветер крутил поземку. Этот пейзаж не очень-то гармонировал с летней погодой в атриуме моего номера. Получалось, что в одном и том же коридоре на совсем небольшом расстоянии друг от друга соседствовали зима и лето. Но я уже убедился, что в этом отеле дело с природоведением обстоит плохо.

– Это Нифльхейм, – указал на окно Ти Джей. – Царство льда. Пространство снаружи все время перемещается через Девять Миров, поэтому вид отсюда каждый день другой.

– Девять Миров? – Я умолк и уставился на свою тарелку с омлетом. Любопытно бы знать, из какой солнечной системы доставили для него яйца? – Постоянно здесь слышу про Девять Миров, – продолжил я разговор. – Но поверить мне все-таки трудно.

Мэллори Кин подула на пончик. Над столом взвилось облако сахарной пудры.

– Зря сомневаешься, новичок. Я уже, между прочим, в шести из них побывала.

– А я в пяти, – улыбнулся мне Хафборн, продемонстрировав фрагменты омлета с сыром между передними зубами. – Мидгард, конечно, не в счет, потому что это мир смертных. Но я был еще в Альвхейме, Нидавеллире, Йотунхейме…

– В Мире Диснея, – подхватил Икс.

Мэллори шумно вздохнула. Рыжие волосы, зеленые глаза, рот в сахарной пудре – ну вылитый карточный Джокер.

– Сколько тебе еще раз повторять, болван, – покосилась она на Икса. – Мир Диснея – это не один из Девяти Миров.

– С чего ж он тогда называется миром? – многозначительно хмыкнул Икс и, сочтя таким образом спор завершенным, принялся уплетать что-то ракообразное на своей тарелке.

Ти Джей уже справился с завтраком и отодвинул тарелку на край стола.

– Не знаю уж, Магнус, поможет ли тебе это что-то понять, но Девять Миров это не разные планеты, а скорее разные измерения, разные слои реальности, объединенные Мировым Деревом.

– Спасибо, – ошалело потряс головой я. – Ты меня еще больше запутал.

– Ну я, в общем, так и предполагал, – засмеялся он.

– А Мировое Дерево – это то самое, которое растет в «Трапезной павших героев»? – поинтересовался я.

– Нет, – ответила Мэллори. – Мировое Дерево гораздо больше. Рано или поздно сам увидишь.

Последняя фраза прозвучала в ее устах как-то зловеще. Я постарался сосредоточиться на еде, но мне это не совсем удалось из-за Икса. Попробуйте насладиться завтраком, когда ваш сосед по столу расчленяет у себя на тарелке какого-то склизкого краба-мутанта.

– Ты носишь форму времен Гражданской войны? – переключился я на мундир Ти Джея.

– Рядовой Пятьдесят четвертого Массачусетского добровольческого полка, – по-военному отрапортовал он. – Первый полк в истории Штатов, где бились плечом к плечу белые и афроамериканцы. Я, как и ты, дружище, из Бостона. Только вот занесло меня сюда чуточку раньше.

– Значит, ты пал в бою сто пятьдесят лет назад? – быстренько подсчитал я в уме.

– Штурм форта Вагнер, Южная Каролина, – отчеканил Ти Джей. – Отец мой – бог отваги, закона и испытания боем Кир, а мама из беглых рабынь.

Я попытался все это втиснуть в свое стремительно расширяющееся сознание. Тинейджер из тысяча восемьсот шестидесятых годов, сын бывшей рабыни и древнескандинавского бога завтракает сейчас со мной в отеле из другого измерения.

Икс громко рыгнул. Остальные вмиг сфокусировались на нем.

– Боги Асгарда! – поморщилась Мэллори. – Ну и запах!

– Прошу пардона, – пробурчал Икс.

– Тебя действительно зовут Икс? – давно уже удивляло меня его имя.

– Нет, я на самом деле… – И полутролль на одном дыхании выдал нечто совершенно непроизносимое и очень длинное, в основном состоящее из множества букв «к».

– Ну теперь ты сам слышал и убедился. – Хафборн старательно вытер руки о свою рубашку из шкур. – Произнести это невозможно. Вот мы и зовем его Иксом.

– Икс, – произнес полутролль, и я так до конца и не понял, то ли он подтвердил свое имя, то ли элементарно икнул.

– Его, между прочим, тоже доставила сюда Сэм аль Аббас, – сообщил Ти Джей. – Икс случайно набрел на собачий бой. Один из этих… ну, нелегальных. Где, ты говорил, это было? В Чикаго?

– В Чи-ка-го, – пропел по слогам тот.

– Он как увидел, что там творится, так у него крышу и сорвало, – снова принялся излагать Ти Джей. – Ну он и начал крушить капитально все их хозяйство. Устроителей и тех, кто делали ставки, уделал, а собак выпустил.

– Пусть собаки дерутся только тогда, когда им самим охота, а не для жадных людей, – убежденно провозгласил Икс. – Собаки должны быть свободны. Никто не имеет права держать их в клетках.

Спорить с этим большим чуваком я не стал, однако его идея, что собакам надо быть дикими и драться с кем хочется и когда хочется, мне не слишком понравилась. Как-то уж больно смахивало на волков, которых я не желаю ни видеть, ни предвещать.

– Икс там устроил настоящую битву, – продолжил рассказ Ти Джей. – Один против банды гангстеров с автоматами. И, прежде чем им удалось его шлепнуть, он уложил достаточно отморозков и выпустил на свободу кучу собак. Месяц назад это было, да? – повернулся он к полутроллю.

Тот молча кивнул, продолжая высасывать мясо из панциря ракообразного.

Ти Джей развел руки.

– Самира его сочла достойным и притащила сюда. Ну ей потом и вломили за это решение.

– Мягко говоря, вломили, – фыркнула Мэллори. – Тролли в Вальгалле! И почему, скажите на милость, никто из танов этому не обрадовался?

– Не тролль, а полутролль, – поправил ее Икс. – И это лучшая моя часть.

– Она не имела в виду ничего такого, – поторопился вмешаться Ти Джей. – Просто ужасно трудно перебороть предрассудки. Меня, между прочим, тоже не с распростертыми объятиями здесь приняли, когда я прибыл в тысяча восемьсот шестьдесят третьем году.

– Ну, ты их живо тогда покорил своим ослепительным обаянием. – Мэллори закатила глаза. – У нашего девятнадцатого этажа и так из-за вас, ребята, ужасная репутация, а теперь еще Магнус прибавился.

Хафборн склонился ко мне.

– Не бери в голову. Она вообще-то ужасно милая, если не обращать внимания, насколько она ужасная.

– Заткнись, Хафборн! – огрызнулась Мэллори.

Он засмеялся.

– Она такая злюка из-за того, что пыталась разрядить лицом бомбу в автомобиле.

Уши у Мэллори сделались красными, как нектар, которым питается птица колибри.

– Не делала я такого! Не ври!

– Магнус, ты, главное, перестань волноваться о том, что произошло вчера на обеде, – посоветовал мне Хафборн. – Лет через десять-двадцать этого даже никто и не вспомнит. Уж ты мне поверь. Я здесь всякого навидался. Убили-то меня очень давно. Я погиб во время нашествия викингов на Восточную Англию. Воевал под знаменами Ивара Бескостного и принял двадцать стрел в грудь, защищая своего тана.

– Жесткач, – посочувствовал я.

Хафборн пожал плечами.

– Я здесь уже… Да без малого тысячу двести лет.

Мне с трудом в это верилось: несмотря на размеры и жуткую бородищу, он выглядел максимум на восемнадцать.

– А как же ты здесь умудрился не спятить за столько-то лет? – вырвалось у меня. – И, кстати, что у тебя за такое странное имя? Хафборн ведь значит «наполовину рожденный».

Улыбку как стерло с его лица.

– Сперва получи ответ на второй вопрос. Родился я таким большим, сильным и безобразным, что мама взглянула на меня и сказала: «Ну, будто наполовину родился, а наполовину из камня высечен». Вот имя Хафборн ко мне и прилипло.

– И что характерно, с годами внешность твоя не улучшилась, – тут же сочла своим долгом отметить Мэллори.

– А как не спятил за столько лет? – продолжил Хафборн. – Ты прав, Магнус, многие здесь действительно тронулись. Ждать Рагнарока непросто. Самое главное постоянно чем-нибудь заниматься. Возможностей тут для этого предостаточно. Я, например, выучил дюжину языков, в том числе и английский. Потом получил степень доктора по германской литературе. И научился вязать.

Ти Джей энергично кивнул.

– Понимаешь теперь, зачем я тебя пригласил с нами завтракать?

– Чтобы я тоже вязать научился?

– Чтобы ты был занят. Проводить слишком много времени в одиночестве здесь опасно. Как только себя изолируешь и запрешься в комнате, начнешь исчезать. Некоторые из старожилов… – Ти Джей осекся, словно бы поперхнувшись, и махнул рукой. – Ладно. Проехали. Главное, раз ты уже здесь, приходи сюда каждое утро до конца света, и все с тобой будет нормально.

Я поглядел в окно на крутящийся снег. В памяти снова всплыли последние слова Сэм. Она просила меня обязательно отыскать меч. А в предсказании норн говорилось, что через девять дней произойдет что-то плохое.

– Вот вы посещали другие миры, – произнес я вслух. – Выходит, отель можно покинуть?

Четверо моих новых друзей с тревогой переглянулись.

– Да, – подтвердил Хафборн. – Но главная наша работа – ждать Рагнарока. И тренироваться, тренироваться, тренироваться…

– Тренироваться можно и в Мире Диснея, – с совершенно серьезным видом заявил Икс.

Может, все-таки пошутил? Поди разберись, если у этого чувака только два выражения на лице: сухое и потное.

– Иногда, – продолжил Ти Джей, – эйнхериев отправляют в какой-нибудь из Девяти Миров с заданием.

– Например, выслеживать монстров, – вклинилась Мэллори. – Убивать великанов, которые забрели в Мидгард. Останавливать ведьм и прочих существ. И, конечно, расправляться со злодеями.

– Монстров? Существ? Со злодеями? – суммировал я.

– Мы покидаем Вальгаллу исключительно по приказу Одина или танов, – уточнил Хафборн.

– Но вот если просто себе представить, – начал я осторожненько подбираться к тому, что хотел узнать, – могу я вернуться на землю, ну, или в Мидгард, как здесь ее называют?

– Теоретически да, – отозвался Ти Джей. – Слушай, я понимаю: у тебя после этих норн крыша едет. Но мы ведь не знаем, что именно означает их предсказание. Тут надо набраться терпения. Дай танам время как следует это обдумать. В подобных делах нельзя кидаться очертя голову. Иначе наделаешь глупостей.

– Ну да, мы все такие умненькие-благоразумненькие, – с ехиднейшим видом проговорила Мэллори. – Упаси боги нас сделать что-нибудь глупое вроде ночного побега в Бостон в пиццерию «Сантарпио». Такого просто не могло быть.

– Молчи, женщина, – прорычал Хафборн.

– Женщина? – Мэллори потянулась к ножу, который висел у нее на ремне. – Следи за своим языком, ты, шведский хомяк-переросток.

– Погодите, – прервал я их перепалку. – Значит, ребята, вы знаете, как можно выбраться из…

Громкий кашель Ти Джея полностью заглушил мой голос.

– Не очень расслышал тебя, – приставил он ладонь к уху, – но уверен, что ты не спрашивал ни о чем запрещенном правилами. Во-первых, Магнус, если ты вернешься так быстро в Мидгард, то как объяснишь это тем, с кем знаком? Все ведь уверены: тебя нет в живых. Обычно мы если и возвращаемся, то только после того, как те, кто нас знали, умерли. Так с любой точки зрения проще. Да и сила эйнхериев развивается только спустя какое-то время.

Я попытался представить себе, как ожидаю здесь много лет. У меня вообще-то негусто с друзьями и родственниками, к которым можно вернуться, но все же мне не особенно улыбалось застрять здесь. Иностранные языки, вязание, и так годами… Нет, после того как я снова увидел свою кузину Аннабет, мне захотелось возобновить с ней знакомство прежде, чем она умрет. А если Самира сказала правду и мама моя не в Вальгалле, то я должен ее найти, где бы она ни была.

– Но ведь, наверное, можно покинуть отель и без разрешения? – решил я не отставать от новых друзей, пока не добьюсь хоть какой-нибудь ясности. – Ну, если не навсегда, то на время.

Ти Джей беспокойно заерзал.

– У Вальгаллы есть двери во все миры. Отель специально так выстроен. Большинство выходов охраняется, но в Бостон есть много путей. Ведь это центр Мидгарда.

Я внимательно пригляделся ко всем четырем. Нет, они не разыгрывали меня.

– Правда? – все же решил я спросить напрямую.

– Ну да, – покивал мне Ти Джей. – Он расположен прямо возле ствола Мирового Дерева. Оттуда легче всего попасть в другие миры. Как по-твоему, почему Бостон прозвали Хабом Вселенной?

– Наверное, просто кому-нибудь так захотелось, – пожал я плечами.

– Нет, – решительно возразил мне Ти Джей. – Смертные всегда догадывались, что этот город расположен в особом месте, хотя до конца не могли разобраться, в чем именно суть. Викинги множество лет искали Центр Мира. Им было известно, что он находится где-то на западе. Вот почему они так упорно и путешествовали по Северной Америке, а когда повстречались с местными жителями…

– Мы называли их скрелингами, – уточнил Хафборн. – Яростные воины. Мне они нравились.

– Вот от аборигенов они и услышали много историй о том, как силен дух мира именно в этих местах, – вновь завладел разговором Ти Джей. – Позже, когда в Бостоне стали жить пуритане… – Он выдержал короткую паузу. – Ну, я имею в виду видение Джона Уинтропа о сияющем городе на горе. Это ведь не сказка и не преувеличение. Ему и впрямь открылся Асгард. Он сумел заглянуть в другие миры. А суды над салемскими ведьмами! Вся эта паника была вызвана тем, что в Мидгард просочилось волшебство. Эдгар Алан По тоже родился в Бостоне. А его самая знаменитая поэма посвящена ворону – птице Одина.

– Хватит, – рубанула воздух рукой Мэллори. – Ти Джей способен болтать бесконечно даже в тех случаях, когда для ответа достаточно слова «да» или «нет». Так вот, Магнус, да. Отель можно покинуть и с разрешения, и без него.

Икс с треском разгрыз крабью клешню.

– И ты не будешь бессмертным, – жуя бросил он.

– Да, – подтвердил Ти Джей. – Это тоже большая проблема. В Вальгалле-то ты умираешь не навсегда. Короткая смерть просто часть тренировки.

Мне живо представился тип из гостиной, которого сперва пронзили копьем, а потом утащили волки. Хундинг еще тогда уверял, что к обеду он будет снова в полном порядке.

– А что, вне Вальгаллы все по-другому?

– Вообще-то во всех Девяти Мирах мы по-прежнему остаемся эйнхериями, – начал мне объяснять Ти Джей. – Сильнее и крепче любого смертного. Но если ты там умрешь, то это уже навсегда. Возможно, твоя душа попадет в Хельхейм, а возможно, ты попросту растворишься в мировой бездне Гиннунгагап. Заранее не предскажешь. Поэтому лучше не рисковать. Если, конечно…

– Если, конечно, он и впрямь не нашел меч Фрея и легенды не врут, – договорил за него Хафборн, выковыривая куски омлета из бороды.

– Давайте пока не станем в это вдаваться, – остановил друга Ти Джей. – У Магнуса здесь все-таки только первый день. И так, наверное, уже ум за разум заходит.

– Да нет, про легенду давайте, – потребовал я, но тут в коридоре раздался рев рога.

Эйнхерии за другими столами начали подниматься и собирать тарелки.

– Время битвы, – с вожделением потер руки Хафборн. – А трепотня подождет.

– Время битвы, – подтвердил Икс.

Ти Джей поморщился.

– Магнус, нам, вероятно, нужно предупредить тебя об инициации первого дня. Не расстраивайся, если…

– Заткнись, – шикнула на него Мэллори. – Не порть сюрприз. – Она сладенько мне улыбнулась. – Прямо жду не дождусь, когда нашего нового мальчика разделают на части.

Глава XIX
Я отказываюсь от клички Бобовый Город

– Вообще-то у меня аллергия на расчлененку, – сообщил я новым друзьям.

Они, хохоча, продолжали теснить меня к боевой арене. Вечная история с новыми друзьями. Приходится приспосабливаться к их привычкам и склонностям. Поэтому и стараюсь не заводить новых знакомств.

Поле боя оказалось таким огромным, что взглядом сразу и не охватить.

В старые добрые времена уличной жизни я часто спал летом на крышах. Оттуда мне открывался некислый вид на весь район Бостона от парка Фенвей до Банкер-Хилла. Пространство огромное даже для крупного города, но поле боя в Вальгалле было гораздо больше. Добрых три квадратных мили чудненьких мест, чтобы в них помереть, обрамленных стенами отеля. Ну вроде как внутренний дворик.

Из беломраморных стен выступали балкончики с золотыми перилами. С одних свисали знамена. Другие были декорированы щитами. А еще часть оснащены катапультами для метания снарядов. Верхние этажи тонули в туманном сиянии неба, белого, как люминесцентная лампа.

В центре арены сражений высилось несколько скалистых холмов, между ними чернели островки леса. По краям же тянулись пастбища и текла река шириною не меньше бостонской Чарльз, а на ее берегах раскинулось несколько деревень, вероятно, для тех, кто даже на поле боя предпочитали жизни в палатках домашний уют.

Из сотен дверей в обрамлявших арену сражений стенах выходили все новые батальоны воинов. Оружие их и латы сияли до рези в глазах. Иные эйнхерии были закованы в латы от головы до ног, наподобие средневековых рыцарей. Другие ограничивались кольчужными рубашками, бриджами и сапогами. Увидел я и ребят в камуфляжной форме, вооруженных автоматами Калашникова. А какой-то чувак выступал вообще в одних плавках. Голое тело он себе выкрасил в синий цвет и вооружился бейсбольной битой. По синей его груди шла белая надпись: «Рискни, братан!»

– Чувствую себя еще более голым, чем он, – пробормотал я.

Икс похрустел костяшками пальцев.

– Латы с оружием еще не залог победы.

Легко говорить такое тому, чьи размеры больше иного суверенного государства.

Хафборн Гундерсон явно предпочитал в экипировке минимализм. Он тоже разделся до самых легинсов, зато в обеих руках держал по обоюдоострому топору. Стой он рядом с кем-то другим, наверняка бы казался настоящим амбалом, однако в сравнении с Иксом выглядел жалким грудничком, которого вместо слюнявчика и погремушек снабдили бородой и топорами.

Ти Джей приспособил штык к винтовке.

– Магнус, если ты хочешь больше оружия, тебе нужно его либо захватить в бою, либо купить. Оружейные магазины отеля принимают к оплате красное золото, но возможен и бартер.

– Ты винтовку свою у них добыл или в бою? – спросил я.

– Что ты. Я с этим оружием умер. Теперь-то стреляю из нее редко. Пули эйнхериям как комариный укус. Видишь этих ребят с автоматами? Один блеск да треск. Безопаснее их никого здесь не сыщешь. Вот штык мой – другое дело. Подарок отца. Костяная сталь. Классно в бою работает.

– Костяная сталь? – Я никогда не слышал о таком материале.

– Да, – подтвердил Ти Джей. – Ты потом о ней сам все узнаешь.

Рука, в которой я сжимал меч, вспотела от напряжения, а щит казался мне крайне хлипким и ненадежным.

– Против кого конкретно мы бьемся?

Хафборн хлопнул меня по плечу.

– Против всех, дружище. Викинги бьются маленькими группками. Мы – твои щитовые братья.

– И щитовая сестра, – напомнила о себе Мэллори. – Хотя некоторых из нас лучше назвать щитовыми идиотами, – выразительно покосилась она на Хафборна.

Тот ее выпад гордо проигнорировал и вновь обратился ко мне:

– Ты на успех-то, Магнус, сегодня особенно не рассчитывай. Тебя быстро убьют. Но все равно держись нас и помни: мы должны пойти в бой и постараться укокошить как можно больше народу.

– Это твой план? – спросил я.

– План? – Он склонил набок голову наподобие удивленной собаки. – Разве он нужен?

– Нет, иногда-то мы планы все-таки вырабатываем, – уточнил Ти Джей. – По средам обычно надо вести осады, и это гораздо сложнее. А по четвергам они выпускают драконов.

Мэллори обнажила меч, а следом и зубчатый кинжал.

– А сегодня бой без правил. Обожаю вторники.

С тысяч балкончиков раздались призывные звуки рожков. Эйнхерии вступили в битву.

Мне почти тут же открылось во всей полноте значение слова «кровопролитие». Вскоре после начала сражения наши подошвы буквально скользили по крови.

Едва мы вступили на поле боя, откуда-то прилетевший топор втесался в мой щит и пробил его насквозь, лишь чудом пройдя чуть выше моей руки.

Мэллори с криком метнула нож в того, кто бросил топор, и попала ему точно в грудь. Парень, смеясь, упал на колени.

– Отличный удар, – похвалил он и свалился замертво.

Хафборн пер вперед сквозь толпы врагов, будто пробивая дорогу в зарослях. Его топоры крутились, как крылья мельницы, снося все новые головы и конечности, и вскоре у него сделался вид игрока в пейнтбол, где участники заряжали ружья только патронами красного цвета.

Никогда раньше не приходилось мне видеть столь омерзительного и пугающего зрелища. И знаете, что ужасало больше всего? Эйнхерии воспринимали происходящее как увлекательное развлечение. Они убивали друг друга с азартом и ликованием. И собственная смерть тревожила их не больше, чем гибель какого-нибудь аватара из компьютерной игры про Вторую мировую войну «Чувство долга», которая мне всегда жутко не нравилась.

– Ой, фигня-то какая, – услышал я бормотание одного из эйнхериев, когда ему в грудь угодили целых четыре стрелы.

А другой получил стрелу в брюхо и, проорав: «Ну, Трикси, завтра я до тебя доберусь!» – рухнул замертво.

Ти Джей громко пел Боевой Гимн Республики, то нанося, то отражая удары своим штыком из костяной стали.

Икс крушил группу за группой. Спина его уже ощетинилась дюжиной стрел, торчащих, как иглы дикобраза, но, похоже, это его не особенно беспокоило. Зато те, кому доставались удары его кулаков, просто расплющивались.

Ну а я брел в абсолютном шоке, укрываясь, как мог, щитом и волоча за собой меч. Мне слабо верилось в утверждение, что умираешь здесь вроде бы ненадолго. Во всяком случае, проверять это на себе совсем не хотелось, хотя группка воинов с острыми и опасными предметами и пыталась меня убить.

Мне удалось парировать удар меча. Я вовремя преградил щитом путь летящей прямо мне в грудь стреле. У меня даже возникла возможность сразить мечом потерявшую бдительность девушку, но рука не поднялась.

Зато девушка, мигом очухавшись, вонзила топор мне в бедро. Боль была адская. Я ощутил ее даже в горле.

Мэллори тут же расправилась с девушкой.

– Идем, Чейз, и не вздумай остановиться. А к боли через какое-то время привыкнешь.

– Это радует, – корчась, ответил я. – Как говорится, хоть пустячок, но приятно.

Ти Джей, пробив на ходу штыком забрало средневекового рыцаря, предложил:

– А теперь давайте захватим вот этот холм.

Я глянул в ту сторону, куда указывала его рука. Гора у опушки леса.

– На фига она нам сдалась? – прокричал я.

– Ну, это же высота, – ответил Ти Джей.

– Вечно ему подавай взять какую-нибудь высоту, – проворчала Мэллори. – Заморочки Гражданской войны.

Мы побрели сквозь бой к намеченной цели. Боль в бедре я по-прежнему ощущал, но кровь из раны идти перестала. Это что, здесь считалось нормальным?

Ти Джей вскинул винтовку, но только успел крикнуть: «Пли!» – как в спину ему вонзился дротик.

– Ти Джей! – вырвался у меня вопль.

Поймав мой взгляд, он с усилием улыбнулся и бездыханный упал лицом в грязь.

– Ты ради каких скандинавских богов здесь застыл? – рявкнула на меня Мэллори и, как клещами схватив меня за руку, потащила в сторону. Несколько дротиков угрожающе просвистели в непосредственной близости от моей головы.

– И вы каждый день, ребята, такое проделываете? – на бегу спросил я.

– Нет. Тебе ведь уже было сказано: по четвергам у нас дракон, – откликнулась Мэллори.

– Слушай, Бобовый Город, – применила Мэллори к моей скромной персоне неформальную кличку жителей города Бостона. – Тебе нужно привыкнуть к ужасам битвы. Ты думаешь, сегодня увидел самое страшное? Да это все детский лепет по сравнению с тем, что нас ждет в Рагнарок.

– А вот интересно, – задела меня за живое кличка. – Почему-то я не слыхал, чтобы вы Ти Джея Бобовым Городом называли. А он, между прочим, тоже из Бостона.

– Потому что Ти Джей не так раздражает, – таща меня дальше, бросила Мэллори.

Мы достигли опушки леса. Икс и Хафборн героически обороняли нас с тыла, тормозя продвижение воинственных полчищ, следующих по пятам за нами. Я ничего не преувеличиваю. Разгадав, видно, наши намерения, мелкие группки эйнхериев прекратили биться друг с другом и, объединившись в огромное войско, пустились за нами и другими новичками. Ларса Алстрома нигде видно не было, наверное, он уже лишился головы. И Дэдэ, похоже, бежала где-то с отрубленными руками, а точнее, без них. Ветераны-эйнхерии явно старались нам причинить максимум боли и унижений в первом бою и с удовольствием наблюдали, как мы себя поведем.

Поняв это, я разозлился. Укрываясь за каждым деревом, которое попадалось нам по пути, мы сумели короткими перебежками взобраться на холм. Хафборн атаковал девять головорезов и, всех их до одного уложив, догнал нас. Он громко смеялся. Глаза его лихорадочно сияли. Из множества ран текла кровь. А из левой груди, прямо над сердцем, торчал кинжал.

– Каким образом ты еще жив? – удивился я.

– Он берсерк, – обернулась ко мне Мэллори. На лице ее отразилась сложная гамма чувств. Коктейль из презрения, раздражения и чего-то еще… Может быть, восхищения? – Этот идиот, – продолжала она, – будет биться, пока его на кусочки не искромсают.

«Ну да, восхищения», – теперь уж не сомневался я. Хафборн определенно нравился Мэллори. Была бы к нему равнодушна, нипочем не стала бы столько раз подряд называть идиотом. Мне захотелось было ее подразнить, но именно в этот момент ей в шею с чавканьем вонзилась стрела.

Мэллори кинула на меня укоряющий взгляд и упала. Я виновато склонился над ней и зажал рукой ее рану. Пульс в рассеченной артерии бился все реже и реже. Жизнь покидала ее. Рука у меня сделалась теплой от ее крови. Я хоть и не видел, но вдруг ощутил, что она получила еще несколько ран, которые требовалось немедленно залечить. Будь у меня еще хоть немного времени, но…

– Осторожно! – крикнул мне Икс.

Я поднял щит. О него с лязгом ударился меч. Я изо всех сил пихнул атакующего. Он кубарем полетел вниз с холма. Руки мои болели, кровь прилила к голове и барабанила в уши, но я все же смог встать на ноги.

Хафборн принял неравный бой всего в нескольких шагах от меня. Противники взяли его в кольцо, разя ударами копий и жаля сотнями стрел. Он каким-то непостижимым для меня образом продолжал отчаянно биться, но было ясно: такого долго не выдержать даже ему.

Икс вырвал из рук эйнхерия в камуфляже автомат Калашникова, врезал ему по башке прикладом его же оружия и обратился ко мне:

– Ну, Магнус Бобовый Город, иди и возьми высоту за этаж девятнадцать.

– Попробую! – прокричал ему я. – Но только от клички Бобовый Город отказываюсь. Так больше меня не называйте.

Я двинулся вверх по холму и, дойдя до вершины, прижался к стволу кряжистого дуба. Икс внизу продолжал оголтело сражаться. Он крушил противников кулачищами, заламывал им руки и бодал головой до тех пор, пока они, бездыханные, не сваливались у его ног.

Стрела ударила мне в плечо. Поняв, что меня пришпилило к дереву, я рванулся вперед. Боль едва не лишила меня сознания, но стрела сломалась. Я снова мог двигаться. Кровотечение быстренько прекратилось, а рана стала затягиваться, словно ее залили воском.

Надо мной вдруг нависла густая тень. С неба пикировало что-то темное и огромное. «Валун, – моментально сообразил я. – Его метнули с балкона из катапульты». В следующую долю секунды мне стало ясно, куда именно он приземлится.

Я уже раскрыл рот, чтобы предупредить Икса, но было поздно. Его больше не было, как и эйнхериев, с которыми он сражался. Их всех накрыла двадцатитонная глыба известняка. На ней красовалась надпись: «С любовью от шестьдесят третьего этажа!».

Сотни воинов немо таращились на каменюгу. Ветки и листья, которые она в полете сбила с деревьев, еще какое-то время кружились в воздухе. Налюбовавшись вдоволь на это зрелище, викинги повернулись ко мне.

В грудь мне впилась стрела. Я заорал скорее от ярости, чем от боли, и вырвал ее из своего тела.

– Обалдеть, – изумленно повел головой один из моих противников. – Как у него заживает-то быстро.

– А если копьем? – дал ему совет викинг, стоящий рядом. – Или лучше сразу двумя.

Они вели себя так, будто я был подопытным кроликом, над которым можно производить любые эксперименты.

Три десятка бойцов ощетинили разом копья. Во мне поднялась волна ярости. Из горла вырвался дикий крик, и я ощутил, как с ним из меня на них поперла огромной силы волна, словно от разорвавшейся бомбы. Тетива на их луках лопнула. Мечи попадали на землю. Ружья, копья и топоры улетели в лесные заросли.

Волна иссякла во мне так же внезапно, как поднялась. Возле меня стояла толпа безоружных эйнхериев. В первом ряду я заметил синего голого парня. Бейсбольная бита валялась возле его ног.

– Это что же такое? – ошалело вытаращился он на меня.

Его сосед-воин с черной повязкой на глазу и в красных кожаных доспехах, украшенных серебряными завитушками, осторожно нагнувшись, поднял с земли свой топор.

– Эльфсейд-ведовство, – ответил он синему парню. – Отлично сработано, сын Фрея, – глянул он на меня своим единственным глазом. – Мне уже много столетий не приходилось видеть подобного трюка. Но костяная сталь все же лучше.

Топор его взвился со свистом вверх. Подняв глаза, я успел еще уловить блеск лезвия над своей головой, прежде чем мир для меня исчез.