Текст книги "Перси Джексон и лабиринт смерти"

– Именно, – сказал я. – Так что…

– Рот на замок! – пообещал Тайсон. – Мои уста запечатаны, как эта трещина.

В тот вечер я никак не мог уснуть. Я лежал в кровати, слушая шум волн, набегающих на берег, и голоса сов и чудовищ в лесу. Я боялся, что, если усну, у меня начнутся кошмары.

Понимаете, у нас, полукровок, сны – это не просто сны. Мы получаем вести. Мы прозреваем то, что происходит с нашими друзьями или врагами. Иногда даже прошлое или будущее. А в лагере сны мне снились особенно часто, и всегда были особенно правдоподобными.

И вот я лежал без сна почти до полуночи, глядя на матрас верхней койки. И тут я осознал, что комната озарена странным светом. Фонтанчик с морской водой светился.

Я сбросил одеяло и опасливо подошел. Морская вода была горячая, от нее шел пар. Струйка воды переливалась всеми цветами радуги, хотя никакого света в комнате не было, только луна за окошком. Потом из клубов пара послышался приятный женский голос: «Пожалуйста, бросьте одну драхму».

Я оглянулся на Тайсона – тот по-прежнему храпел. Он спит крепко, как слон, накачанный транквилизаторами.

Я не знал, что и думать. Мне никогда еще не приходилось получать послания Ириды. На дне фонтанчика блестела золотая драхма. Я достал ее и бросил в клубы пара. Монетка исчезла.

– О Ирида, богиня радуги, – прошептал я, – покажи же мне ныне… Ну, то, что ты собираешься мне показать.

Пар замерцал. Я увидел темный речной берег. Над черной водой ползли клочья тумана. На берегу валялись осколки вулканической породы. У реки сидел на корточках мальчик, поддерживая костерок. Пламя имело неестественный голубой оттенок. Потом я увидел лицо мальчика. Это был Нико ди Анджело. Он бросал в костер листочки бумаги: карточки из «Мифов и магии», игры, которой он увлекался этой зимой.

Нико было всего десять – теперь, наверно, уже одиннадцать, – но выглядел он старше. Волосы у него отросли. Они были спутанные и растрепанные и почти доставали до плеч. Глаза темные. Оливковая кожа побледнела. На Нико были драные черные джинсы и потрепанная пилотская куртка, на несколько размеров больше, чем надо. Куртка была расстегнута, под ней виднелась черная рубашка. Лицо чумазое, глаза слегка безумные. Нико был похож на уличного беспризорника.

Я ждал, когда он посмотрит на меня. Наверняка сейчас разозлится, примется упрекать меня за то, что я позволил его сестре умереть… Но он меня как будто не замечал.

Я стоял тихо, не смея шевельнуться. Если это послание Ириды отправил не он, то кто же тогда?

Нико бросил в голубое пламя еще одну карту.

– Бесполезная штука, – буркнул он. – Просто не верится, что когда-то мне это нравилось.

– Ребячья забава, хозяин, – поддакнул другой голос. Он вроде бы доносился откуда-то от костра, но мне было не видно, кто это говорит.

Нико смотрел за реку. За ней виднелся черный берег, одетый туманом. Я узнал его: это был подземный мир. Нико сидел на берегу Стикса.

– Ничего не вышло, – пробормотал он. – Назад ее никак не вернешь.

Другой голос ничего не ответил.

Нико нерешительно повернулся в его сторону.

– Ты тут? Отвечай!

Что-то замерцало. Я было подумал, что это просто отсвет костра. Потом понял, что это человеческая фигура: клочок голубого дыма, тени. Если смотреть на него в упор, ни за что не увидишь. Но если взглянуть краешком глаза, то становятся видны очертания фигуры. Призрак.

– Такого еще никто не делал, – ответил призрак. – Но, возможно, способ все же есть.

– Рассказывай! – велел Нико. Глаза у него яростно сверкали.

– Обмен, – сказал призрак. – Душа за душу.

– Я предлагал!

– Нет, не твоя, – сказал призрак. – Ты не можешь предложить своему отцу душу, которую он и так получит, рано или поздно. К тому же смерть сына его не порадует. Я имею в виду душу, которой давно пора умереть. Кого-то, кто сумел обмануть смерть.

Лицо Нико помрачнело.

– Ну вот, опять ты! Ты говоришь об убийстве.

– Я говорю о справедливости, – возразил призрак. – О мести.

– Это не одно и то же.

Призрак сухо рассмеялся.

– Подрастешь – узнаешь, что это не так.

Нико смотрел в огонь.

– Но почему у меня не получается хотя бы призвать ее? Я хочу с ней поговорить. Она бы… она бы мне помогла.

– Я тебе помогу! – пообещал призрак. – Не я ли спасал тебя уже не раз? Не я ли провел тебя через лабиринт и научил использовать свою силу? Так ты хочешь отомстить за сестру или нет?

Не нравился мне тон этого призрака. Он мне напоминал одного мальчишку из моей бывшей школы, задиру и забияку, который вечно подначивал других ребят делать всякие глупости: воровать оборудование из кабинетов или портить машины преподавателей. Сам-то он никогда не попадался, а вот других ребят из-за него поисключали уйму.

Нико отвернулся от огня, чтобы призраку не было видно его лица – зато мне его было видно. По щеке сползла слеза.

– Ну ладно. У тебя есть план?

– Да, конечно! – сказал призрак, ужасно довольный. – Но нам предстоит пройти немало темных дорог. Пора в путь…

Изображение замерцало. Нико исчез. Женский голос из тумана произнес: «Чтобы прослушать следующие пять минут, пожалуйста, бросьте еще одну драхму».

Других монет в фонтанчике не оказалось. Я полез в карманы – но на мне была пижама. Я бросился к тумбочке за мелочью, но послание Ириды уже мигнуло и выключилось. В комнате вновь сделалось темно. Связь прервалась.

Я стоял посреди домика, прислушиваясь к журчанию фонтанчика и шуму океанских волн за окном.

Нико жив. Он пытается вернуть свою сестру из мира мертвых. И у меня было такое ощущение, что я знаю, чью именно душу он намерен предложить взамен. Того, кто обманул смерть. Из мести.

Нико ди Анджело явится за мной.

Глава третья
Мы играем в салочки со скорпионами

На следующее утро за завтраком все были взбудоражены.

Судя по всему, в три часа ночи на границах лагеря видели эфиопского дракона. Но я так устал, что проспал весь шум. Магические границы не пустили чудовище внутрь, но оно так и бродило по холмам, отыскивая слабые места в обороне, и уходить никуда не собиралось, пока Ли Флетчер из домика Аполлона не отправился в погоню вместе с парочкой своих родичей. После того, как в щели драконьей брони впилось несколько десятков стрел, намек был понят, и дракон смылся.

– Но он по-прежнему бродит поблизости! – предупредил нас Ли в обеденном зале. – Двадцать стрел засело у него в шкуре, а он только разозлился. Эта зверюга длиной метров десять, ярко-зеленая. И глаза у нее…

Ли передернуло.

– Молодец, Ли! – Хирон похлопал его по плечу. – Ребята, держитесь настороже, но в панику ударяться не надо. Не в первый раз!

– Ну да, – откликнулся Квинтус, сидящий за главным столом. – И далеко не в последний. Такое будет случаться все чаще и чаще.

Ребята загомонили.

Слухи были известны всем: Лука со своим воинством чудовищ намерен атаковать лагерь. Большинство из нас ожидали, что это случится нынешним летом, но никто не знал, когда и как. Дело осложнялось тем, что нас было маловато. В лагерь приехало всего человек восемьдесят. Три года назад, когда я был тут впервые, нас было больше сотни. Некоторые погибли. Некоторые присоединились к Луке. Некоторые просто исчезли.

– Это хороший повод устроить новые военные игры! – продолжал Квинтус, блестя глазами. – Сегодня вечером посмотрим, как вы управитесь.

– Да… – сказал Хирон. – Ну что ж, довольно разговоров. Благословим нашу трапезу и приступим!

Он поднял свой кубок.

– Во имя богов!

Мы все подняли свои стаканы и повторили благословение.

Мы с Тайсоном подошли со своими тарелками к бронзовой жаровне и бросили часть еды в пламя. Надеюсь, боги любят тосты с изюмом и мюсли.

– Посейдон! – позвал я. И прошептал: – Помоги мне с Нико, и с Лукой, и разобраться с Гроувером…

Проблем у меня было столько, что я мог бы перечислять их здесь все утро, но я вернулся за стол.

Когда все принялись есть, Хирон с Гроувером подошли к нам. Глаза у Гроувера были осоловевшие, рубашка надета наизнанку. Он поставил тарелку на стол и плюхнулся рядом со мной.

Тайсон неловко заерзал.

– Ну, я пойду… это… рыбок-лошадок почищу.

И убрел прочь, не доев свой завтрак.

Хирон попытался улыбнуться. Ему, наверно, хотелось нас подбодрить, но фигура кентавра возвышалась надо мной довольно угрожающе, бросая тень через стол.

– Ну что, Перси, как тебе спалось?

– Ну… нормально.

Интересно, почему он спрашивает? Неужели он что-то знает о том странном послании Ириды, которое я получил?

– Я решил привести Гроувера, потому что вам, наверное, есть что… обсудить, – сказал Хирон. – А теперь прошу прощения: мне надо отправить несколько посланий Ириды. Увидимся позже.

Он многозначительно взглянул на Гроувера и рысцой удалился из зала.

– О чем это он? – спросил я у Гроувера.

Тот молча жевал яичницу. Я видел, что он рассеян: он откусил у вилки пару зубчиков и сжевал и их тоже.

– Он хочет, чтобы ты меня убедил, – пробормотал он.

На скамейку рядом со мной сел кто-то еще: Аннабет.

– Я тебе объясню, о чем он, – сказала она. – О Лабиринте.

Сосредоточиться на том, что она говорит, было не так-то просто: все, кто был в зале, поглядывали на нас и шептались. Да еще Аннабет сидела рядом. Я имею в виду – совсем рядом.

– Тебе же не положено тут находиться, – сказал я.

– Нам надо поговорить! – настаивала она.

– Но правила же…

Она не хуже моего знала, что пересаживаться с одного стола к другому запрещено. Сатиры – дело другое. Они ведь на самом деле не полубоги. Но полукровкам полагается сидеть со своим домиком. Я даже не знал, какое наказание полагается тем, кто садится не за свой стол. Такого просто никогда не бывало. Будь здесь мистер Д., он бы, наверно, удавил Аннабет своими волшебными лозами или еще что-нибудь. Но мистера Д. не было. А Хирон уже вышел. Квинтус посмотрел на нас, вскинул бровь, но ничего не сказал.

– Слушай, – говорила Аннабет, – у Гроувера проблемы. И мы придумали только один способ ему помочь. Это Лабиринт. Именно это мы с Клариссой и пытались выяснить.

Я поерзал на скамейке, собираясь с мыслями.

– Имеется в виду тот Лабиринт, где в старину держали Минотавра, да?

– Именно, – кивнула Аннабет.

– Так значит… он теперь не в подземельях царского дворца на Крите! – догадался я. – Он где-то тут, в Америке! В подвале какого-то здания!

Прикиньте, да? Мне потребовалось всего-навсего несколько лет, чтобы обо всем догадаться. Я же знал, что все важные места в западной цивилизации переместились. Например, гора Олимп теперь находится над небоскребом Эмпайр-стейт-билдинг, а вход в подземный мир расположен в Лос-Анджелесе. Я собой изрядно гордился.

Аннабет закатила глаза.

– В подвале? Ну, Перси! Лабиринт же огромный! Он и под целым городом-то не поместится, не то что под зданием.

Я вспомнил свой сон про Нико на берегу Стикса.

– Так значит, Лабиринт – часть подземного мира?

– Нет, – нахмурилась Аннабет. – Ну, точнее, в Лабиринте действительно могут быть проходы в подземный мир. Я не уверена. Но подземный мир гораздо, гораздо глубже! А Лабиринт находится прямо под поверхностью мира смертных, вроде как вторая кожа. Он рос тысячелетиями, разрастался под западными городами, соединяя их подземными ходами. Через Лабиринт можно попасть куда угодно.

– Если только не заблудишься, – буркнул Гроувер. – И не умрешь страшной смертью.

– Гроувер, ну должен же быть способ! – возразила Аннабет. У меня сложилось впечатление, что этот разговор они ведут не впервые. – Кларисса-то выжила.

– И то чудом! – сказал Гроувер. – А тот парень…

– Он сошел с ума. Но не умер же?

– Ага, замечательно! – у Гроувера задрожала нижняя губа. – Это так утешает!

– Так, стоп, – произнес я. – Начнем с начала. Что это за история с Клариссой и сумасшедшим парнем?

Аннабет бросила взгляд на стол Ареса. Кларисса смотрела на нас так, будто знала, о чем идет речь. Но она тут же уткнулась взглядом в свою тарелку.

– В прошлом году, – проговорила Аннабет, понизив голос, – Хирон дал Клариссе задание.

– Ну да, помню, – сказал я. – Секретное.

Аннабет кивнула. Несмотря на то что она вела себя чересчур серьезно, я был рад, что она больше на меня не злится. И мне, в общем, было приятно, что она нарушила правила ради того, чтобы сесть рядом со мной.

– Задание было секретное, – проговорила Аннабет, – потому что она нашла Криса Родригеса.

– Того парня из домика Гермеса?

Я помнил его по событиям двухлетней давности. Мы его подслушивали на борту «Царевны Андромеды», корабля Луки. Крис был одним из тех полукровок, что бросили лагерь и присоединились к армии титанов.

– Ага, – сказала Аннабет. – Прошлым летом он просто появился в Фениксе, в штате Аризона, неподалеку от дома Клариссиной мамы.

– В смысле – «просто появился»?

– Он бродил по пустыне в пятидесятиградусную жару, в полном греческом доспехе, и что-то бормотал про нить.

– Про нить… – повторил я.

– Он был совершенно невменяемый. Кларисса привела его домой, к маме, чтобы смертные не забрали его в лечебницу. Она пыталась хоть как-то его выходить. Приходил Хирон, расспрашивал его, но толку особого не было. Единственное, что удалось из него вытянуть, это что подчиненные Луки исследуют Лабиринт.

Я содрогнулся, сам не зная почему. Бедный Крис… а ведь не такой уж плохой парень был. Что же могло свести его с ума? Я взглянул на Гроувера – тот задумчиво дожевывал остаток своей вилки.

– Ну ладно, – сказал я. – А зачем им Лабиринт?

– Этого мы не знали, – ответила Аннабет. – Потому Кларисса и отправилась на разведку. Хирон держал это все в секрете, он не хотел паники. Меня он посвятил в тайну, потому что… Ну, в общем, я всегда интересовалась Лабиринтом. Его архитектура…

Лицо у нее сделалось мечтательным.

– Его строитель, Дедал – он был гений. Но штука в том, что входы в Лабиринт есть везде. И если Лука найдет способ в нем ориентироваться, он сможет перебрасывать свои войска с немыслимой скоростью.

– Но ведь там же сплошные запутанные ходы, верно?

– И полно ужасных ловушек, – подтвердил Гроувер. – Тупиков. Иллюзий. Психованных чудищ, убивающих бедных козликов.

– Но если у тебя есть нить Ариадны, это спасение, – сказала Аннабет. – В былые времена нить Ариадны помогла Тезею выйти из Лабиринта. Это был некий навигационный инструмент, изобретенный Дедалом. И Крис Родригес тоже все твердил про нить.

– Значит, Лука пытается отыскать нить Ариадны, – сказал я. – А зачем? Что он задумал?

Аннабет покачала головой.

– Не знаю. Я думала, может быть, он хочет использовать Лабиринт, чтобы вторгнуться в лагерь, но это не имеет смысла. Ближайшие входы, которые обнаружила Кларисса, находятся на Манхеттене, а это не поможет Луке миновать наши границы. Кларисса немного углубилась в ходы, но… там очень опасно. Несколько раз она выжила чудом. Я изучила все сведения о Дедале, какие мне удалось раздобыть. Но, боюсь, это мало чем помогло. Я не знаю точно, что замышляет Лука, но уверена в одном: Лабиринт может оказаться ключом к проблеме Гроувера.

Я растерянно поморгал.

– Ты думаешь, Пан находится под землей?

– Это объяснило бы, отчего его до сих пор не нашли.

Гроувер содрогнулся.

– Сатиры терпеть не могут подземелий! Ни один искатель даже не попытался бы спуститься в это место. Ни тебе цветочков. Ни солнышка. Ни кофеен!

– Но зато, – сказала Аннабет, – Лабиринт может привести тебя почти куда угодно. Он читает твои мысли. Он нарочно построен так, чтобы задурить голову, обмануть и погубить. Но если ты заставишь Лабиринт работать на тебя…

– Он может привести к лесному богу, – сказал я.

– Не могу! – Гроувер обхватил себя руками. – Мне стоит об этом подумать – и меня сразу тошнит столовыми приборами.

– Гроувер, это, возможно, твой последний шанс! – сказала Аннабет. – Совет не шутил. У тебя в запасе неделя – или учись плясать чечетку!

Квинтус, сидящий за главным столом, кашлянул. У меня сложилось впечатление, что он не хочет поднимать шум, однако Аннабет чересчур засиделась за моим столом.

– Побеседуем позже, – подруга сжала мою руку – сильнее, чем требовалось. – Попробуй его уговорить, ладно?

Она вернулась за стол Афины, не обращая внимания на тех, кто на нее пялился.

Гроувер схватился за голову.

– Не могу, Перси! Лицензия искателя… Пан… Я потеряю все. Придется открывать театр марионеток…

– Не говори так! Что-нибудь да придумаем.

Он посмотрел на меня заплаканными глазами.

– Перси, ты мой лучший друг. Ты же видел меня под землей. Тогда, в пещере циклопа. Ты действительно думаешь, будто я смогу…

Он запнулся. Я вспомнил море Чудовищ, где он застрял в пещере циклопа. Гроувер и так-то недолюбливал всякие подземелья, а с тех пор он их просто не переваривал. И циклопов он побаивался. Даже Тайсона… Гроувер пытался это скрывать, но мы с ним могли считывать эмоции друг друга, с тех пор как он установил между нами эмпатическую связь. И я знал, какие чувства он испытывает. Гроувер ужасно боялся этого верзилы.

– Мне надо идти, – с несчастным видом сказал сатир. – Меня Можжевела ждет. Хорошо, что ей нравятся слабаки…

Когда Гроувер ушел, я посмотрел на Квинта. Он угрюмо кивнул, как будто у нас была какая-то общая мрачная тайна. И снова принялся резать колбасу кинжалом.

После обеда я отправился на пегасовую конюшню, навестить своего друга – черного пегаса Блэкджека.

«Ого, шеф! – он загарцевал по деннику, хлопая черными крыльями. – Сахарку не найдется?»

– Ну, Пират, тебе сахар вреден, ты же знаешь!

«Ага, ага! Ну так что, принес или нет?»

Я улыбнулся и скормил ему целую горсть рафинада. Мы с Пиратом были старые друзья. Я несколько лет назад вроде как помог ему бежать с демонского лайнера Луки, и с тех пор он считал себя моим вечным должником.

«Ну что, шеф, никаких приключений не наклевывается? – спросил Пират. – А то я готов!»

Я погладил его по носу.

– Даже и не уверен, приятель. Тут только и говорят, что обо всяких подземных лабиринтах.

Пират нервозно заржал.

«Ого-го! Нет, это не для лошадки! Но ты же не дурак, шеф, ты же в Лабиринт не полезешь, а? А не то окончишь свои дни переработанным на колбасу!»

– Может, ты и прав, Пират. Там посмотрим.

Пегас задумчиво похрустел сахаром и встряхнул гривой, как будто сахар ударил ему в голову. «Йэхх! Хорошо! Ну, шеф, как одумаешься и решишь куда-нибудь полететь, ты только свистни. Старина Пират со своими друзьями за тебя любого стопчет!»

Я сказал ему, что буду иметь в виду. Потом на конюшню прибежала толпа ребят помладше, у них был урок верховой езды, и я решил, что пора уходить. У меня было нехорошее чувство, что Пирата я теперь увижу нескоро.

В тот же вечер после ужина Квинтус велел нам надеть боевые доспехи, как будто мы готовились к захвату флага. Но настроение у ребят было куда серьезнее. Стоявшие на арене ящики исчезли, и у меня было такое ощущение, что их содержимое теперь в лесу.

– Ну хорошо, – сказал Квинтус, стоя у главного стола в обеденном зале. – Идите все сюда.

Он был облачен в черную кожу и бронзу. При свете факелов его седые волосы делали его похожим на призрака. Миссис О’Лири весело скакала вокруг, промышляя объедками от ужина.

– Вы разобьетесь на двойки, – объявил Квинтус. Когда народ загомонил и потянулся к друзьям, он прогремел: – Как именно – уже решено!

– У-у-у-у! – взвыли все.

– Задача простая: найти золотой лавровый венец и не погибнуть. Венец завернут в шелк и привязан к спине одного из чудовищ. Чудовищ всего шесть. У каждого на спине шелковый сверток. Но венец всего один. Вам надо найти венец раньше других команд. И, разумеется, чтобы его заполучить, вам придется убить чудовище и остаться в живых.

Толпа возбужденно загомонила. Задача действительно выглядела понятной и доступной. Что мы, чудовищ не убивали, что ли? Мы все к этому и готовились.

– А теперь я объявлю, кто с кем пойдет, – сказал Квинтус. – Не торговаться. Не меняться. И не канючить.

– Гррафф! – Миссис О’Лири сунула морду в тарелку с пиццей.

Квинтус достал длинный свиток и принялся зачитывать имена. Бекендорф должен был идти с Селеной Боргард – его это вполне устроило. Братья Стоуллл, Коннор и Тревис, пойдут вместе. Это и неудивительно. Они все делали вместе. Кларисса – с Ли Флетчером из домика Аполлона: она – мечник, он – стрелок, сильная пара. Квинтус перечислял имена одно за другим, и вот, наконец, прозвучало:

– Перси Джексон – с Аннабет Чейз.

– Клево! – Я улыбнулся Аннабет.

– У тебя доспех перекошен, – только и сказала она и принялась перестегивать на мне ремни.

– Гроувер Ундервуд, – продолжал Квинтус, – с Тайсоном.

Гроувер чуть не выпрыгнул из своей козлиной шкуры.

– Что-о? Н-но…

– Нет-нет! – заскулил Тайсон. – Тут, наверно, ошибка! Этот козлик…

– Не ныть! – рявкнул Квинтус. – Встать рядом с напарником! Две минуты на подготовку.

Тайсон с Гроувером оба умоляюще уставились на меня. Я ободряюще закивал и замахал руками – мол, идите, идите вместе. Тайсон чихнул. Гроувер принялся нервозно грызть свою дубинку.

– Все с ними будет нормально, – сказала Аннабет. – Пошли. Давай лучше подумаем о том, как нам с тобой остаться в живых.

Когда мы вошли в лес, было еще светло, но под деревьями было темно, будто в полночь. И холодина такая, хоть и лето. Мы с Аннабет почти сразу напали на след: множество царапин, оставленных чем-то многоногим. Мы пошли по следу.

Перепрыгнув через ручей, услышали неподалеку треск сучьев. Мы спрятались было за валуном, но то были всего лишь братья Стоулл: они продирались через чащу, бранясь и спотыкаясь. Может, их отец и бог воров, но в лесу они шумели, что твои буйволы.

Когда Стоуллы прошли мимо, мы углубились в западные дебри, где водились самые жуткие чудовища. Мы вышли на утес над заболоченным озерцом, и тут Аннабет вдруг напряглась.

– Это то самое место, где мы прекратили поиски.

Я не сразу сообразил, о чем она. Прошлой зимой мы отправились искать Нико ди Анджело и именно тут оставили надежду его найти. Мы с Гроувером и Аннабет стояли на этой самой скале, и я уговаривал их не говорить Хирону правду: что Нико – сын Аида. Тогда мне казалось, что так будет правильно. Мне хотелось его защитить. Хотелось самому его найти и извиниться за то, что случилось с его сестрой. И вот теперь, полгода спустя, я был ничуть не ближе к тому, чтобы его отыскать. От этого мне сделалось горько.

– Я его видел прошлой ночью, – сказал я.

Аннабет нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду?

Я рассказал ей про послание Ириды. Когда я договорил, она устремила взгляд в лесные тени.

– Он призывает мертвых? Это нехорошо.

– Призрак давал ему дурные советы, – сказал я. – Уговаривал его отомстить.

– Ага. Призраки вообще дурные советчики. Они преследуют свои собственные цели. Сводят старые счеты. И еще они завидуют живым.

– Он придет за мной, – произнес я. – Дух упоминал про Лабиринт.

Она кивнула.

– Значит, решено. С Лабиринтом разобраться необходимо.

– Ну, может быть, – согласился я. Мне было не по себе. – Но кто же отправил это послание? Если Нико не знал, что я здесь?

В лесу хрустнула ветка. Зашуршала прошлогодняя листва. Через лес, за гребнем утеса, брело нечто огромное.

– Это явно не братья Стоулл! – шепнула Аннабет.

Мы обнажили мечи.

Мы поднялись на Зевсов Кулак, громадную груду валунов в центре западных дебрей. Это был естественный ориентир, ребята часто назначали там встречу во время вылазок, но сейчас там никого не было.

– Вон там! – шепнула Аннабет.

– Нет, погоди! – возразил я. – Сзади!

Это было странно. Шорох и шуршание доносились как будто бы сразу с нескольких сторон. Мы огибали валуны, держа мечи наготове, как вдруг кто-то сказал «Привет!» прямо у нас за спиной.

Мы резко развернулись, лесная нимфа Можжевела взвизгнула.

– Уберите эту гадость! – возмутилась она. – Дриады не любят острых клинков, ясно?

– Можжевела! – выдохнула Аннабет. – Ты что тут делаешь?

– Живу я тут.

Я опустил меч.

– В валунах, что ли?

Она указала на край поляны.

– В можжевельнике! Во тупой!

Ну да, логично. Я почувствовал себя идиотом. Я много лет общался с дриадами, но ни разу по-настоящему с ними не разговаривал. Я знал, что они не могут уходить далеко от своего дерева, потому что это источник их жизни. Но больше я про них почти ничего и не знал.

– Вы очень заняты? – спросила Можжевела.

– Ну как, – ответил я, – мы сейчас участвуем в игре, где надо убить кучу чудовищ и не быть убитым самому.

– Нет, не заняты, – сказала Аннабет. – Что случилось, Можжевела?

Дриада всхлипнула и утерла глаза шелковым рукавом.

– Да все Гроувер… Он сделался такой странный! Целый год ищет Пана. И каждый раз, как он возвращается, с ним все хуже и хуже. Я даже поначалу думала, может, он с другим деревом встречается?

– Нет-нет, – сказала Аннабет, когда Можжевела снова расплакалась. – Я уверена, что дело не в этом.

– А вот он как-то раз увлекся кустом черники… – грустно произнесла Можжевела.

– Можжевела, – проговорила Аннабет, – Гроувер бы ни за что даже и не взглянул на другое дерево! Он просто расстроен из-за своей лицензии искателя.

– Под землю он не пойдет! – твердо сказала дриада. – Не пускайте его туда!

Аннабет сделалось неловко.

– Но, может быть, это единственный способ ему помочь – если бы мы только знали, откуда начать…

– А-а! – Можжевела утерла со щеки зеленую слезу. – Ну, это-то как раз…

В лесу снова раздался шорох, и Можжевела вскричала:

– Прячьтесь!

И не успел я спросить, почему, как она развеялась облачком зеленого тумана.

Мы с Аннабет обернулись. Из чащобы выползало блестящее янтарное членистоногое, длиной метра три, с зазубренными клешнями, бронированным хвостом и жалом длиной с мой меч. Скорпион. И на спине у него красовался сверток алого шелка.

– Один заходит сзади, – произнесла Аннабет, пока тварь, стрекоча, надвигалась на нас, – и отрубает ему хвост. А второй отвлекает его спереди.

– Чур, я отвлекаю, – вызвался я. – У тебя же есть шапка-невидимка.

Она кивнула. Мы столько раз сражались вместе, что все ходы были просчитаны наперед. Задача была нетрудная. Но все планы спутались, когда из леса выползли еще два скорпиона.

– Трое?! – воскликнула Аннабет. – Не может быть! Что, половина чудовищ со всего леса собралась сюда, к нам?

Я сглотнул. Одного завалить несложно. Можно и двоих, если повезет. Но троих? Сомнительно…

Скорпионы семенили в нашу сторону, размахивая своими зазубренными хвостами, как будто только затем и явились, чтобы нас убить. Мы с Аннабет прижались спинами к ближайшему валуну.

– Залезем? – спросил я.

– Некогда, – ответила она.

Аннабет была права. Скорпионы уже окружали нас. Они были так близко, что я видел пену в их чудовищных ртах: чудовища предвкушали, как они поживятся вкусными полубогами.

– Берегись!

Аннабет отбила жало мечом, развернув его плашмя. Я сделал выпад Анаклузмосом, однако скорпион отбежал назад. Мы отходили в сторону, вдоль валунов, но скорпионы преследовали нас. Я рубанул еще одного, но переходить в наступление было слишком опасно. Если попытаться дотянуться до тела, он ударит сверху хвостом. Если броситься на хвост, с обеих сторон высунутся клешни твари и попытаются меня схватить. Оставалось только отбиваться, а долго мы так не продержимся.

Я сделал еще шаг в сторону и вдруг обнаружил, что за спиной ничего нет. Там была трещина между двух самых здоровых валунов. Я, небось, миллион раз проходил мимо, но…

– Сюда! – скомандовал я.

Аннабет рубанула скорпиона и взглянула на меня как на сумасшедшего.

– Туда? Там же слишком тесно!

– Я тебя прикрою. Давай!

Она шмыгнула мне за спину и принялась протискиваться между валунами. А потом вскрикнула, ухватилась за ремни моего доспеха, и я полетел в какую-то яму, которой еще мгновение назад там не было. Вверху мелькнули скорпионы, лиловое вечернее небо, деревья, а потом дыра сомкнулась, как диафрагма объектива, и мы очутились в кромешной тьме.

Наше дыхание гулким эхом отдавалось среди каменных стен. Было сыро и холодно. Я сидел на неровном полу, на ощупь как будто кирпичном.

Я поднял свой меч. Слабого свечения клинка как раз хватило на то, чтобы озарить перепуганное лицо Аннабет и мшистые каменные стены по обе стороны от нас.

– Г-где мы? – спросила моя подруга.

– Во всяком случае, скорпионов тут нет.

Я старался говорить спокойно, но на самом деле я психовал. Трещина между валунами никак не могла вести в пещеру. Была бы тут пещера, я бы об этом знал, это точно. Такое ощущение, будто земля разверзлась и поглотила нас. Я не мог думать ни о чем, кроме той трещины в полу обеденного зала, которая прошлым летом поглотила скелетов. Неужели и с нами случилось то же самое?

Я снова поднял меч, чтобы стало посветлее.

– Какая-то длинная комната… – пробормотал я.

Аннабет схватила меня за руку.

– Это не комната. Это коридор!

Она была права. Тьма впереди выглядела какой-то… более пустой. И тянуло теплым сквознячком, как в метро, только все выглядело куда древнее и почему-то опаснее.

Я шагнул было вперед, но Аннабет остановила меня.

– Ни шагу больше! – предостерегла она. – Надо найти выход.

Она, похоже, была всерьез напугана.

– Да ладно! – сказал я. – Выход же прямо над…

Я задрал голову и осознал, что не вижу, откуда мы свалились. Над головой был сплошной камень. А коридор как будто бесконечно тянулся в обе стороны.

Аннабет потихоньку взяла меня за руку. В других обстоятельствах я бы смутился, но тут, в темноте, я был только рад знать, где она. Это было практически единственное, в чем я был сейчас уверен.

– Два шага назад! – предложила она.

Мы одновременно отступили на два шага, как будто стояли на минном поле.

– Хорошо, – сказала она. – Теперь дай я осмотрю стены.

– Зачем это?

– Знак Дедала, – объяснила она, как будто это что-то объясняло.

– Ну ладно… А какой…

– Нашла! – с облегчением воскликнула Аннабет. Она положила руку на стену и надавила на тоненькую трещину, которая засветилась голубым. Проступила греческая буква: Δ, древнегреческий знак «дельта».

Крыша распахнулась, мы увидели ночное небо, горящие в нем звезды. Было куда темнее, чем мы ожидали. В стене появились металлические скобы, ведущие наверх, и я услышал, как кто-то выкрикивает наши имена.

– Перси! Аннабет!

Громче всех слышался рев Тайсона, но и другие нас тоже звали.

Я нервно взглянул на Аннабет. И мы с ней полезли наверх.

Мы обогнули валуны и наткнулись на Клариссу и толпу других ребят с факелами.

– Где вас двоих носило? – осведомилась Кларисса. – Мы вас уже тыщу лет ищем!

– Нас же всего несколько минут не было! – возразил я.

Рысью прибежал Хирон, за ним Тайсон и Гроувер.

– Перси! – воскликнул Тайсон. – Ты в порядке?

– Все нормально, – сказал я. – Мы в дыру провалились.

Остальные скептически посмотрели на меня, потом на Аннабет.

– Честно! – произнес я. – На нас напали три скорпиона, мы бежали и спрятались в скалах. Но нас ведь не было всего пару минут!

– Вас искали почти час, – проговорил Хирон. – Игра окончена.

– Угу, – буркнул Гроувер. – И мы бы победили, но один циклоп на меня сел.