Текст книги "Кузнец душ"

Я перевернула страницу. Руна Иллюзии представляла собой череду завитков и петель. Она не столько внедряла какой-то образ в сознание другого человека, как большинство рун, сколько создавала иллюзию вокруг цели и изменяла ее – получался обман зрения, а не разума. Если применить эту руну правильно, то с помощью нее можно было спрятать здания, людей и даже мысли.

Еще одна руна относилась к одновременному управлению множеством живых разумов. «Руна Господства – это вечная борьба, противостояние одной силы воли многим другим. Используйте ее на свой страх и риск». Мне казалось, что каждую руну из этой книги следовало использовать на свой страх и риск.

Следующая руна походила на переплетенные лозы или, возможно, на клубок змей. «Руна Подавления нацелена на камень-поисковик вашего врага. Направляйте сплетенный поток прямо в его центр, чтобы уничтожить источник».

На следующей странице больше рун не было, только рисунок серебристого кулона-сердце.

«Тому, кто лишился стеклянного сердца и ищет путь Парящего Клинка: возьмите то, что в давние времена произошло от Пяти Великих Геров, и поместите в серебристое сердце, дабы оно засверкало вновь».

На последней странице я нашла рисунок еще одного сердца – на этот раз темного, по сравнению с ярким предыдущим.

«Тому, кто ищет путь Изогнутого Ножа: возьмите черное сердце, где спрятана кровь любимого, и безоары семи дэвов. Сварите каждый камень по отдельности и выпейте пузырек получившейся жидости. Нарисуйте в воздухе руну Принуждения, перед вами предстанет сердце. Поместите его в свой стеклянный кулон.

Процедура не из приятных.

С каждым последующим дэвом темной гнили станет больше. Жертва велика, но награда бесценна. Единство семи в сердце тьмы и единство пяти в сердце света есть ключ. Объединив их во время Первой Жатвы, вы получите сердце сумрака и возвыситесь, как когда-то Великий Правитель, чтобы править по своему усмотрению».

Я не понимала, как Аена и другие Безликие были готовы стольким пожертвовать ради бессмертия, в попытке заполучить которое они все равно могли умереть. Поместите пять в сердце света? Сварите безоары? Первая Жатва? Больше похоже на подозрительный рецепт лекарства от всех болезней, которое продается в сомнительных кварталах Анкио. И все же…

Ни в одном заклинании не говорилось о том, как разорвать связь с ази. Вместе с внезапным облегчением ко мне пришло чувство вины.

Я просмотрела книгу до конца и обнаружила, что нескольких страниц не хватает. Аена, может, и собиралась мне помочь, но некоторые заклинания явно не были предназначены для моих глаз.

Я вернулась к заклинанию Предсказания. Свое обещание Фоксу я сдержала, однако клялась ему не использовать руны, которые еще не пробовала.

Меня вдруг окружили слабые вспышки мыслей – множество отдельных разумов. Вскоре я поняла, насколько трудно применять эту руну. Без определенной цели ее магия цепляется ко всем ближайшим мыслям. Аене даже не нужно было лично знать охранника Гарвета, чтобы проникнуть в его голову.

Я мысленно проследила за Фоксом и нашла его на тренировочной площадке, где он сражался с одним из соломенных чучел на поле. Его сознание было таким теплым и знакомым, будто спокойное чистое озеро, которое намного глубже, чем кажется.

Теперь он стал быстрее и сильнее. Его тело кружилось, вращалось так, как моя неуклюжая фигура никогда не сможет. Пока он наносил решительные удары, его меч мелькал со скоростью молнии. И в конце он последним взмахом снес своему соломенному противнику голову с плеч.

«Неплохо, – услышала я его мысли, – но еще недостаточно».

Сбоку послышались одобрительные возгласы, и моего брата накрыла волна смущения, отразившаяся в его сознании.

– Три чучела за неделю. Дай тебе десять минут, и от них ничего не останется, хотя у других они держатся месяцами. У тебя смертельные удары, сэр Фокс. – Я увидела улыбающегося командира Лоуда из одалийской армии.

«Но я еще недостаточно силен, чтобы защитить Тию», – подумал брат, а вслух произнес:

– Это все благодаря вашему великолепному командованию, милорд.

– Скромность – это, конечно, хорошо, но отмечать прогресс в чьих-то способностях так же необходимо, как замечать улучшения в чьем-то характере. – Мужчина похлопал его по спине. – Хотя должен признать, сейчас ты гораздо быстрее и сильнее, чем был в дозоре. Мы найдем этого проклятого дэва, Фокс, и отомстим ему.

– С нетерпением этого жду, командир.

– Хорошая работа. Скоро даже станешь под стать лорду Калену, а это говорит о многом.

Когда Фокс только появился у них, все мужчины побаивались его, а точнее его способности переносить ранения, от которых другие бы погибли. Со многими он дружил еще до того, как его убил саурва. Но принц Канс убедил меня, что солдаты одалийской армии самые лучшие в мире, что способности и отвага ценятся превыше всего и Фокса примут в независимости от его связи с Костяными ведьмами.

При мысли о принце Кансе у меня к горлу подступил ком. Я закрыла глаза и постаралась прогнать свои эмоции до того, как Фокс обнаружит мое присутствие.

Когда командир ушел, я вдруг уловила золотой проблеск и шорох шелка. За колонной пряталась девушка в вуали и смотрела на меня. Наши взгляды встретились.

В следующую секунду она исчезла, метнувшись в открытую дверь, ведущую во дворец. В сознании Фокса возникли воспоминания о лаванде и духах.

– Это мне? – Она держала в руке простую серебряную заколку – силуэт лисицы, усеянный маленькими кристалликами.

– Прости. В ней, конечно, нет ничего особенного. – Даже самые крохотные бирюзовые камушки в ее волосах, должно быть, стоили раз в двадцать дороже этой безделушки. Но на солдатскую зарплату много не купишь.

Кионская принцесса рассмеялась и прижала заколку к груди.

– Не будь смешным. Я стану носить ее не снимая.

Фокс моргнул и взглянул на небо.

– Тия?

Столь личное воспоминание заставило меня покраснеть.

«Я здесь, Фокс. Прости. Я проснулась и увидела, что ты ушел».

«Я тренируюсь с парнями. Хочешь, составлю компанию?»

«Не надо, я просто проверяла, где ты. – Я помолчала. – Наверное, мне нужно еще отдохнуть».

«Хорошо. Постарайся не переутомляться».

Он нежно вытолкнул меня из своего сознания, и я виновато вернулась к себе, сосредоточив взгляд на своей кровати, комнате и книге на коленях. Руна Предсказания открыла между нами новую связь – теперь я имела больший доступ к мыслям Фоксам, а значит, мне было проще тайком проникать в его разум.

Я думала о брате и принцессе Киона. Думала о том, как в ту ночь, после объявления о помолвке, звучал наш смех. Моя влюбленность в принца была безответной. Я представляла обещания, которых принц никогда мне не шептал, прекрасно понимая, что для меня он лишь ускользающая тень на стене.

Но когда мой рассудок не застилал собственный эгоизм, я видела, как Фокс печалится из-за их отношений с принцессой. Его горе казалось настолько острым, что проникало глубже любого шипа аэшма, и даже моя магия не в силах была его исцелить.

Халад говорил, что любые воспоминания касаются только его владельца. И как бы мы с братом ни были близки, некоторые воспоминания слишком личные, чтобы ими делиться.

Вздрогнув, я уставилась на свои руки. Изучение этих рун было явно меньшим проступком, чем прятать и пособничать ази. Я могла бы, по крайней мере, сказать Микаэле. Могла бы…

Я задумалась. Микаэла очень слаба, и сейчас ей не нужны такие потрясения. Тогда Полер? Альтисия?

В памяти возникли слова Полер: «Когда получаешь то, чем обладают Безликие: от самого ужасного дэва до невинных на первый взгляд рун… тут не может быть компромиссов».

Микаэла так же заботилась об Илларе, как обо мне? Дрогнула ли моя наставница, прежде чем нанести смертельный удар? Дрогнет ли по отношению ко мне? Конечно, Полер преувеличила. Заключенную в этой книге необъятную силу можно использовать на благо Киона. Ну и что, что это руны Лжеправителя, охраняемые Безликими? Сама по себе руна не определяет добродетель или безнравственность получаемой магии – определяет тот, кто ее применяет…

Нет, будет опрометчиво рассказывать кому-то об этой магии, решила я. Сначала нужно изучить руны самой и оценить, насколько они безопасны. Сейчас же мне смешно, насколько глупой я тогда была – полагала, что знаю достаточно много, чтобы заметить разницу.

Но страх – очень мощный мотиватор. Я уже подвергла себя опасности, впустив ази. Если приговора мне не миновать, то все равно, за что быть повешенной: за овцу или ягненка.

Я перевернула книгу. На меня смотрела опрокинутая вверх-ногами корона.

– Я одолею тебя, – сказала я ей. – Я всех защищу от тебя.

Только бы я еще была такой же уверенной, как и мои слова.

– И каким же заклинанием из книги ты воскресила Калена? – спросил Кузнец душ.

Костяная ведьма вдруг озорно усмехнулась:

– Это было не заклинание из книги.

– Можно? – Лорд Халад принялся внимательно рассматривать ее стеклянное сердце, прижав палец к его темной поверхности. Как только подушечка коснулась стекла, в нем появилась слабая вспышка. Сам кузнец не шелохнулся и просто наблюдал за тем, как вихрь цветов в ее сердце постепенно тает, а после убрал руку.

– Ты воскресила его силой собственного сердца, наполненного мощью семи дэвов. Ты знала, что это сработает?

– Нет. Но мне ведь обещали, что с помощью сердца сумрака я смогу заполучить все, что захочу. Так почему бы не это?

– Не понимаю, – вмешался я. – Ни для кого не секрет, что Темная аша способна воскрешать мертвых. Чем отличается этот случай?

– Обладателей серебряного сердца невозможно вернуть к жизни. А Кален вообще не должен был умирать. – Гнев, словно сильный яд, только подогревал ее решимость.

– Если ты воскресила Калена, – заговорил Кузнец душ, в его глазах вдруг вспыхнула надежда, – тогда ты можешь… Ты не?..

Костяная ведьма склонила голову.

– Не знаю. Но постараюсь. Это я могу пообещать.

– Спасибо, – по-прежнему вздрагивая, прошептал лорд Халад и повернулся к трупу, чьи выпотрошенные останки ничуть его не пугали. – Обреченный? – спросил он.

Она кивнула в ответ.

– Нам нельзя терять бдительность.

– Я проверю каждого солдата на наличие симптомов, – обернувшись к пострадавшим, пообещал Кузнец душ. По команде лорда Калена в зал внесли раненых, и вскоре комната наполнилась стонами и криками. Те, кого дэв не тронул, торопливо забежали внутрь, втаскивая за собой тяжелые котлы с водой.

– Поставьте их в конце, – наставляла аша. – Доведите до кипения.

Мужчины повиновались. Такими послушными их сделал аэшма, с интересом наблюдающий за ними, вкупе с ожидающим снаружи другим дэвом. Они едва взглянули на своего бывшего императора, который по-прежнему находился под присмотром чудовища.

– Ты вылечишь их?

Костяная ведьма собиралась опустошить Даанорис, привести королевство в упадок. При этом приказала своим монстрам никого не убивать, позволила большинству жителей сбежать целыми и невредимыми. А теперь еще лечила раненых.

– Боюсь, Кузнец душ станет плохо обо мне думать, если я хотя бы не попытаюсь, – ответила аша, закатав рукава своего хуа, словно жена рыбака, готовая разбирать дневной улов.

– Я никогда о тебе плохо не думал, Тия. Кто бы что ни говорил. Чем быстрее мы разберемся с этими людьми, тем быстрее я закончу стеклянное сердце, которое тебе обещал.

– Л-леди Тия? – послышался незнакомый шепот. За спиной у лорда Калена пряталась испуганная даанорийская девушка.

Аша улыбнулась.

– Рада видеть вас во здравии, принцесса Яншео. Жаль, что мы снова встречаемся при столь неблагоприятных обстоятельствах.

– Что стало с королевством? Мой народ – его нет! У наших дверей чудовища! Леди Тия, что вы наделали?

– После каждого переворота приходит новый правитель. Ваш народ сбежал, но он вернется. Армия исцелится. Я пришла лишь для того, чтобы избавить Даанорис от опухоли, а хаос – самый быстрый способ вскрыть этот гнойник.

– Но о какой опухоли вы говорите?

– Вы еще спрашиваете? А кто держал вас в заточении ваших комнат все эти долгие месяцы? Кто сделал вас пленницей в своем собственном дворце?

Принцесса посмотрела на императора и отвела взгляд.

Голос Костяной ведьмы стал мягче:

– Вы до сих пор скучаете по нему?

Молодая девушка задрожала.

– Да.

Темная аша вздохнула. Наложила раненому солдату компресс из трав и поднялась на ноги. Затем подошла к девушке и взяла ее за руку.

– Яншео, одни дни будут лучше остальных. В другие вы будете просыпаться в слезах, и его имя будет первым слетать с ваших уст. Порой вы, стоя на одиноком пляже, будете смотреть на звезды в небесах и понимать, что они больше ему не светят. – Ее взгляд коротко скользнул по Искателю смерти, который занял место среди раненых и вернулся к принцессе. – Так устроена скорбь. Но она означает, что ты познал любовь. Любовь дает возможность скорбеть. И одно не может существовать без другого.

– Но, миледи, – задыхаясь, проговорила принцесса, – это несправедливо. Он погиб ужасной смертью, из-за меня.

– Жизнь вообще несправедлива, моя дорогая. Как, порой, и смерть.

8

– Тия! Ты там? Тия!

Я сунула книгу под подушку и выскочила из постели. Прокляла время, себя, даже стоящего у двери и орущего Калена, а потом снова себя до кучи. Я совсем забыла о тренировке!

– Твоему опозданию нет никакого оправдания! – накинулся на меня Кален, как только я открыла дверь. Его каштановые волосы были убраны назад, рука замахнулась для повторного удара в дверь, если я задержусь хотя бы на секунду. – Избавь меня от объяснений. Если у тебя есть время бездельничать, то найдется время и для тренировки. Пошли!

– Я сожалею!

– Одними сожалениями сыт не будешь, – прорычал он, но больше ничего не сказал и потащил меня на тренировочное поле. В обычной жизни он наверняка донимал всех окружающих своими возражениями, поэтому мое извинение, должно быть, сильно его удивило, а я не из тех, кто стал бы извиняться.

На поле оказалось пусто. Слегка дернув связывающую нас с братом мысленную нить, я узнала, что Фокс с остальными солдатами переместился на площадку для стрельбы из лука. Кален не стал терять времени зря. Вопреки своим предыдущим угрозам он принял оборонительную стойку и предоставил мне возможность первой нанести удар.

Сегодня я была медленнее и неповоротливее обычного. Мечом я владела не особо хорошо, хотя Кален долгие месяцы обучал меня этому навыку. Тем не менее Искатель смерти никогда не бросал безнадежное дело, даже если этим делом была я.

Мой первый удар Кален отразил. Я слышала его приказы: «Подними руку! Шевели ногами!» – однако тело меня не слушалось.

Видимо, все дело в заклинании Предсказания. Я же использовала его до того, как Кален стал барабанить в мою дверь, и теперь мой источник адреналина иссяк, а второе дыхание так и не открылось.

Воспользовавшись своим низким ростом, я пригнулась и подала меч вверх. Кален уклонился от моего удара, а я сумела отразить его следующую атаку. Он отступил назад и снова замер в ожидании, но я так и не узнала, удастся ли мне повторить нападение.

Мои колени подогнулись, и я, должно быть, потеряла сознание, хотя даже не помнила, как ударилась о землю.

Придя в себя, я обнаружила, что сижу, опираясь на ствол дерева, а под головой у меня покоится свернутый плащ. Рядом со мной дежурит Кален, в его взгляде читается смесь тревоги и раздражения.

– Леди Тия, все хорошо?

Кален никогда меня так не называл.

– Разве не ты мне говорил, что в бою не место вежливости? – прохрипела я, испытывая странную легкость в голове. Я ощутила на лбу что-то холодное и успокаивающее.

– Бой закончился, как только ты потеряла сознание. Почему ты не сказала мне, что истощена?

– Не было времени, – промямлила я, но это была правда только отчасти. – Ты вытащил меня из комнаты, словно во дворце пожар. Но сейчас мне уже лучше.

– Не ври. – Кален бросил колючий взгляд на зеленые всполохи в моем стеклянном сердце. Иногда я забывала, что он способен читать по ним так же хорошо, как и я. – Я должен был догадаться, что что-то не так. Ты ужасно работала с мечом, оставляла защиту открытой, так что любой опытный противник мог уже несколько раз проткнуть тебя и сбежать прежде, чем ты пришла бы в себя. А еще ты все время пытаешься объять необъятное, хотя опоздание никогда не входило в разряд твоих плохих привычек.

Только Кален мог одновременно обидеть и похвалить меня.

– Рада, что ты такого высокого мнения обо мне, – сказала я, но мой сарказм остался незамеченным.

– Понимаю, что я – последний человек, кому ты раскроешь свои секреты. Но у тебя полно друзей в аша-ка, которым можно довериться. Поделись своими тревогами с братом. Нельзя держать их в себе, а потом лишаться из-за них сна.

Он что, пытается быть милым? Я-то привыкла к другому, агрессивному Калену – тому странному зверю, с которым не знаю как обращаться.

– О чем ты толкуешь?

Мне показалось или он только что покраснел? Кален умел великолепно прятать свои эмоции, и только его сердце не могло скрыть явного недовольства.

– О принце Кансе, конечно! – вспылил он. – Хватит себя жалеть!

Я изумленно уставилась на него. Мне и в голову не приходило, что таким образом Кален пытается меня подбодрить.

Его голос смягчился:

– Он никак не мог повлиять на свою женитьбу. Да никто не мог. Это всего лишь договор между императрицей Аликс и королем Телемайном, союз между Кионом и Одалией. Принц Канс не испытывает к принцессе Инессе ничего, кроме глубочайшего уважения, однако сам не рад. Полер и Микаэла были в курсе предстоящей помолвки, но я не знал, что тебе ничего не сказали.

Я чувствовала, как у меня пылает лицо. Из-за моего смущения попытки Калена утешить меня стали еще более формальными и неуклюжими.

– Для нас всех эта новость стала неожиданностью. Принцесса Инесса очень зла на Канса и короля Телемайна, хотя и не может открыто это показать.

– У нее нет для этого оснований! – не сдержалась я. – Нечестно, что принц Канс должен терпеть ее гнев ради своего отца…

Я замолчала. Кален улыбался – какая редкость.

– Канс может пойти войной на простую деревню, а ты все равно будешь его защищать, да?

– Просто их брак не должен начинаться с недомолвок, – пробормотала я и попыталась встать. Кален, положив руки на плечи, мягко, но с силой удержал меня на месте. – Я же сказала, со мной все в порядке.

– Нет, не в порядке. – В его голосе снова слышалось раздражение – вернулся знакомый мне Кален. – Перестань уже упрямиться. Попытайся чаще полагаться на других.

– Я не могу! – злобно выпалила я. – Ты знаешь, каково это, когда нельзя повлиять на мнение людей о тебе? Когда тебя боятся и ненавидят, даже если ты защищаешь их и помогаешь им? Когда тебя считают неважной твои же друзья – те самые люди, на которых ты равняешься? Это несправедливо!

Повисла тишина, прежде чем Искатель смерти ответил.

– Ты права, – сказал он. Что-то в его голосе вынудило меня внимательно взглянуть на него. – Совершенно несправедливо. Но ты живешь с этим и принимаешь. Какой прок жаловаться, если ты ничего не можешь исправить? – Кален стиснул челюсти.

– Что такое?

– Ничего.

– Несколько секунд назад ты просил меня полагаться на других людей и не упрямиться.

– Официальная церемония обручения, – вздохнул он, – состоится через неделю. Король Телемайн временно освободил герцога из Хольсрата, чтобы тот мог присутствовать на помолвке и свадьбе.

– Герцог из Хольсрата? Но… – Брат короля долгие годы томился в темнице. Его заточили за попытку поднять восстание против своего же родного брата. Знатное происхождение спасло его от виселицы, но не от пожизненного заключения.

А Кален был его сыном.

– Кровные узы крепче предательства, – горько усмехнулся Кален. – Наверное, король Телемайн желает примириться с братом, несмотря на все его деяния. Но какова бы ни была причина, мой отец будет присутствовать на помолвке вопреки всем слухам.

– Каким слухам?

– Неважно.

– Кален!

Он бросил на меня быстрый взгляд, но все же сдался:

– Люди всякое говорят. Они думают, что герцог до сих пор планирует занять трон. Что я специально втерся в доверие к королевской семье, чтобы добиться определенного влияния, необходимого для его помилования.

Я понимала его, и вместе с тем мне было стыдно. Калена осуждали намного дольше, чем меня. Быть сыном предателя очень тяжело, но самому считать себя предателем, невзирая на то что ты отдал свою жизнь на служение тем самым людям, которые презирают тебя, еще труднее. Я была объектом для насмешек чуть больше двух лет. А Кален – с самого детства.

– Мне жаль. – Меня ужасало то, что я совсем забыла о сочувствии, забыла о его личной трагедии и зациклилась на своих переживаниях. – Все мои слова о ненависти – я не имела права тебе их говорить.

– Людям нужно кого-то ненавидеть. И проще всего направить ненависть на другого, чем на самого себя. Мне ли этого не знать, – необычайно спокойным голосом добавил Кален. – Я ненавидел отца практически всю свою жизнь.

– Он был жестоким? – нерешительно поинтересовалась я и тут же выругалась про себя. – Прости. Тебе необязательно отвечать.

– Три извинения за день? Многообещающе. – Не успела я возразить, как он продолжил: – Нет, он был добрым и мягким, каким только может быть отец. Его изменила мамина смерть. На нее напал дэв, как и на маму Канса и Халада. – Кален мрачно улыбнулся. – Так мы с ними стали своего рода кровными братьями. Через три месяца после их смерти мой отец поднял бунт против престола. До тех пор он был с королем в хороших отношениях. Когда умер Ванор, а Телемайн занял трон, он был еще почти ребенком и ни разу не выказывал желания захватить власть. Однажды он попрощался со мной и исчез на несколько месяцев. В следующий раз я увидел его уже в кандалах.

– Король пожалел меня и принял в свою семью: сначала в качестве друга для Канса, а после его стражника. Выучившись, я смог пользоваться рунами – для меня это стало благословением. У меня появилась цель и больше шансов защищать королевскую семью. И тогда уже людская ненависть перестала иметь значение.

– Вот и неправда! – с жаром воскликнула я. – Они тебя не ненавидят. Солдаты, включая командира Лоуда, относятся к тебе с огромным уважением! Тебя все очень любят, и я ни разу не слышала, чтобы о тебе отзывались с презрением. Если кто-то не видит твоей преданности, то они… они не заслуживают даже взгляда в свою сторону!

Кален изумленно уставился на меня, и я вдруг поняла, что в пылу своей речи наклонилась к нему слишком близко – мы оба это заметили. В голове промелькнула мысль: «Улыбайся он так же часто, как Канс, мог бы быть таким же привлекательным». Я отстранилась с пылающими щеками и стала поспешно подыскивать какие-нибудь обидные слова, чтобы сгладить нелепость сложившейся ситуации.

– А если… если их оскорбляет твое безобразное лицо, то это уже совсем другое дело.

Это было абсолютно неверное заявление и жалкая попытка съязвить. Кален начал смеяться, и от этого мне стало только хуже. «А он и правда такой же красивый, как принц Канс, когда смеется».

– Вообще-то я пытался поднять тебе настроение. Когда это мы поменялись ролями?

Я уже придумала остроумный ответ, но не успела и слова произнести, как он легонько шлепнул меня по голове.

– Ладно, на сегодня тренировки достаточно. Надеюсь, к завтрашнему бою ты хорошенько отдохнешь, хотя очень сомневаюсь, что что-то сильно изменится.

Пока он вставал, я провожала его злобным взглядом. Искатель смерти, не обращая на это внимания, заговорил, тщательно подбирая слова:

– Мы с Кансом близки как родные братья. И оба знаем принцессу Инессу с самого детства. Он никогда не говорил, что относится к ней иначе, чем к другу. Мне также известно, что он считает тебя одной из своих самых близких и самых надежных соратниц. Пусть он никогда и не говорил о своих чувствах вслух, но я подозреваю, его решение лично управлять королевством вызвано желанием оберегать тебя. Не знаю, станет ли тебе от этого легче.

Я не сдержала улыбки.

– Спасибо, Кален.

– Не за что. Приятно знать, что Канс серьезно относится к своим обязанностям наследного принца, хотя я совершенно не рад дополнительной ответственности, которую он на меня возложил из-за тебя – в том числе тренировать того, кто не поддается обучению.

– Ты просто ужасен! – Мои слова громким эхом пролетели над пустым полем.

В ответ Искатель смерти только засмеялся и пошел прочь.

– О влюбленности Тии в принца я узнал еще во время нашего первого знакомства, – тихо произнес лорд Кален, пока аша медленно ходила между рядами раненых. – И с той поры каждая встреча, каждый наш разговор были продиктованы этим знанием. Я был враждебно к ней настроен еще задолго до того, как нас представили друг другу.

Мужчины больше не вздрагивали от прикосновений аши. Когда леди Тия оказывала им помощь, они расслаблялись и отдавались на милость ее рук. В зал привели еще людей – простых жителей, – захваченных во время боя. При виде аэшма, который издавал странный рык и ложился на пол, устроив голову между передними лапами, они вскрикивали. Их больше пугала его покорность, чем усеянное страшными шипами тело.

– Но почему? – спросил я. На протяжении всего рассказа аши Искатель смерти молчал, просто слушал и лишь изредка возражал. О своей жизни он поведал немного. Кроме того, что предложил своей возлюбленной отказаться от этой затеи и сбежать, я не знал, как он относится ко всему этому безумному вторжению. И то, что сейчас он сам, пусть и с моей помощью, говорил со мной, меня обнадеживало.

– Так мне сказала жрица. – Заметив мое вытянувшееся от удивления лицо, он усмехнулся. – Искатели смерти такие же заклинатели, как и аши, только нас не обучают изящным искусствам. Мы подчиняемся многим традициям квартала Ив и предстаем перед жрицей после окончания своего обучения. Сам я никогда не верил в ее существование.

– Но что жрица вам сказала?

Костяная ведьма стояла возле принцессы Яншео, которая все с тем же страхом глядела на аэшма, и что-то говорила ей. Из окна мне был виден дым, поднимающийся с полей за пределами города, – свидетельство былого сражения. А внизу под нами бродили наготове остальные дэвы. Таурви и саурва выли от скуки, тыкались носами и игриво подталкивали друг друга, словно резвящиеся львята. Нангхаитья стоял с гордым видом; я с ужасом заметил еще несколько лиц, выглядывающих из-под складок на его шее, так что с помощью них он мог обозревать весь горизонт. В небе звучала песня ази, кружащего над городом.

– Жрица сказала, что она убьет принца.

Я ахнул.

Он снова улыбнулся.

– По крайней мере, так я решил. По первости я отрицал ее пророчества. Магию и руны еще можно было объяснить. А вот предсказаниями, по моему мнению, славились мошенники и шарлатаны. Моей обязанностью было защищать принца, и Тия в моих глазах выглядела такой же угрозой, как и любая другая.

– Но ее пророчество не сбылось? – спросил я.

Тут к аэшма приблизился маленький мальчик – в силу своего возраста он еще не мог почувствовать опасность. Шипастый дэв повернулся к нему и принялся задумчиво разглядывать ребенка. Затем, понюхав его пальцы, довольно заурчал, словно бы смеялся. Ребенок в ответ захихикал и ладошкой погладил его покрытую шерстью морду.

На смех ребенка обернулась его мать и с тревогой прикрикнула на него. Мальчик тут же, позабыв о своих играх, бросился к ней. Оставшись без друга, аэшма жалобно хныкнул и опустил голову.

– Нет. Жрица оказалась права. Это я неверно истолковал ее слова. Она просила меня быть осторожным, поскольку следующая Темная аша, которая появится в Кионе, принесет с собой смерть любимого человека. Многие годы я полагал, что предсказательница говорила о принце. – Он вскинул бровь. – Забавно, как все обернулось, не правда ли?

9

Ты, наверное, думаешь, что истощение, возникшее после использования руны Предсказания, меня как-то остановило. Фокс считал меня сумасшедшей.

– С чего ты взяла, что со временем станет лучше? – спросил он, когда я изучала страницы книги.

– На Аену она практически не действует. Я могу тренироваться до тех пор, пока не достигну такого же результата. – По мнению Безликой, я способна стать сильной заклинательницей, и этим словам я была готова поверить. – Вот, послушай. – Я помахала книгой перед лицом брата. – Здесь говорится о руне Вуали.

– Я разбираюсь в этом так же, как в дрихтианском.

– Если все сделать правильно, то эта руна может закрыть доступ к твоим мыслям и не позволит другим использовать на тебе заклинание Принуждения.

Эта информация привлекла его внимание.

– И что для этого нужно?

Мои пальцы скользнули по рисунку руны, выведенной на странице темно-красными чернилами. Я старалась запомнить наизусть ее сложный узор.

– Применив заклинание, я должна мысленно представить у себя в голове щит.

– Щит?

– Или дверь, как здесь говорится. Что угодно, что лучше всего в твоем представлении закрывает тебя от внешнего мира. Не знаю, влияет ли это как-то на связанных с тобой фамильяров.

– Ничто не мешает попробовать. И как долго действует это заклинание?

– До тех пор, пока ты удерживаешь щит. Поначалу придется сознательно прикладывать усилия, но с практикой, согласно книге, ты постепенно научишься удерживать защиту даже во сне. – Я начертила в воздухе руну и поняла, что мне больше подходит образ закрытой двери. Я чувствовала, как Фокс аккуратно прощупывает мое сознание, проверяя его на прочность.

– Я ничего не чувствую от тебя, – заключил он.

– Правда? – спросила я. В эту секунду мое внимание рассеялось, и его сознание плавно вплыло в мой разум. – На деле оказывается труднее, чем кажется, – пожаловалась я.

– Как думаешь, на мне сработает? – поинтересовался Фокс.

Я решила проверить. В этот раз начертила руну вокруг него. Осторожно влезла в его голову и натолкнулась на непроницаемую преграду, разделяющую наши мысли. Попыталась надавить на нее – бесполезно.

– Похоже, на фамильяров тоже действует. – Я ощутила, как его дверь чуть сместилась, но осталась такой же прочной. – Отличный способ иногда для разнообразия держать тебя и твоего трехголового питомца подальше от моей головы.

– Ты чувствуешь его?

– Лишь местами. Он вызывает у меня легкий дискомфорт, как ботинки, которые немного жмут.

– А как тебе удается не отвлекаться и удерживать преграду?

Фокс ухмыльнулся:

– Наверное, это как-то связано с тем, что я мертв. Ты не подвержен случайным мыслям, тебя больше волнует вся картина целиком. Мне всегда было легче раскладывать все по полочкам.

– Из тебя вышел бы очень хороший Искатель смерти, Фокс.

– Даже не думай. Давай лучше посмотрим, как долго я смогу продержаться. Какую еще руну проверим?

Следующей мы опробовали руну Разделенного сердца, которая ничего не дала.

– Видимо, она только для заклинателей, – заключил Фокс. – Или для живых. Что там дальше?

Я откашлялась, стараясь не показать своего волнения.