Текст книги "Мрачный взвод. Пробуждение Нави"

Глава 9. Радомила

– Говорил я вам, что встают, а вы мне не верили.

Радомила заглянула в разрытую могилу и покачала головой. Прав оказался старый друг, а ведь они сначала словам его значения не придали.

– И что делать будем? – Ждан огляделся.

– Жечь, что ж еще? Давайте веток наломаем и костер разведем, – предложил Гора.

– Выкапывать их будем? – Радомилу замутило.

– А что делать? От тебя-то проку мало, ты уж прости, так что можешь посидеть и отдохнуть.

– Я не устала. Веток наломать сумею, не переживай.

– Жаль, что другой руки у тебя не вырастет.

– Ничего, через год-другой одной левой тебя на лопатки уложу.

Дедок, сидящий возле входа в церквушку, проводил ее недобрым взглядом. До последнего на освященную землю их не пускал, отказывался признавать, что покойники по ночам встают, но, когда Ждан ему разрытую могилу показал, поутих.

Радомила принялась ветки ломать и складывать их на землю. Одной рукой управляться было сложно, но не сидеть же ей на пригорке, пока мужики работают?

– Помочь? – Ждан встал рядом.

– Помоги, раз пришел.

Без спросу муж помогать не лез, и на том спасибо. Сначала пытался, конечно, все за нее делать, но быстро усвоил, что одна рука у нее все еще рабочая. Потребовалось всего-то пару раз ему щелбана дать.

– Как себя чувствуешь?

– Сносно.

На самом деле тошнота то и дело к горлу подкатывала, но это ничего, мелочи.

– Может, и правда посидишь лучше? Попрошу старика из церкви отвар сделать и…

– Я беременная, а не больная, – отрезала Радомила и невольно прижала руку к животу.

Плод еще был слишком мал, так что Гора ни о чем не догадывался. Они и сами совсем недавно узнали, что краски Радомилы не из-за возраста сбились, а из-за беременности. Повитуха языком цокала, все уговаривала от плода избавиться, грозила сложными родами, но откуда ей было знать, что они этого ребенка больше всего на свете желали?

Злая шутка судьбы – стоило им выяснить, что Дарий их сын, как Радомила понесла. А ведь много лет у них с мужем ничего не получалось. То ли смилостивились боги, то ли посмеяться решили.

Они как раз собирались на поиски Дария отправиться, когда случайно с Горой столкнулись. Тот им рассказал, что в безымянных землях снова покойники встают, да не в одном месте, а повсюду. Они подумали да и согласились помочь старому другу.

На самом деле Радомила решила с Горой ехать не только потому, что по охоте истосковалась. Страшно ей было. Стоило только представить встречу с Дарием, как все внутри холодело. Мало того что сын уже взрослый и может их к черту послать, так он еще и мертвый. Как к нему подступиться? Что сказать? И Ждана те же мысли мучали, на челе новые морщины появились, но он мужик, молчал, все в себе переживал.

– Давай я понесу.

Ждан наклонился, сгреб ветки и потащил их на кладбище. Радомила еще несколько минут постояла под деревом, пытаясь унять тошноту. Не нужно Горе знать о ее положении, она сама с ним еще не смирилась.

Радомила вернулась на погост и села на лавку у могилки. Ждан и Гора достали покойника и обложили его ветками. Старик туда-сюда ходил, бросал на них недобрые взгляды.

– Дальше-то вы куда? – Гора достал огниво и передал его Ждану. – Если нет у вас других дел, можем к Длинному поехать. Когда мы расстались, ему тоже послание ворон принес. Чертовщина какая-то в Заречном происходит, а он, сами знаете, небольшого ума человек, сам ни за что не справится.

– А что там в Заречном? – спросила Радомила, отвернувшись от смрадного дыма.

– Говорят, народ задрал стадо коров голыми руками, представляете? Уж не знаю, чем дело кончилось.

– Странно все это. – Радомила вздохнула. – Сам что думаешь?

– Порча какая-то, поди. Может, ведьма завелась или еще кто.

– Ведьма…

Радомила задумалась. На охоте что угодно случиться может, ей, беременной, лучше не иметь дел с темными тварями, да только устала она отдыхать. Вся ее жизнь прошла в дороге, необходимость на месте сидеть на пытку походила.

– А давай поедем, – решила она.

Ждан укоризненно на нее посмотрел и головой покачал. Волнуется, ясное дело, но его забота уже оскомину набила. Муж носился с ней как с дитем неразумным, будто она не руку в схватке с Лихом потеряла, а все конечности сразу.

– Можем отправляться хоть сейчас. – Гора подкинул веток в огонь. – Припасов хватит, тут вроде рукой подать.

«Рукой подать» – это он, конечно, знатно приуменьшил. Ехать пришлось полтора дня, по пути они еще и в первую весеннюю бурю попали, вымокли до нитки, едва не потеряли лошадь, а потом и Гору. Он решил реку вброд перейти, но течение оказалось таким сильным, что его едва не унесло. Кое-как Радомила и Ждан спасли друга, потом отругали, а тот только зубы скалил да говорил, что о нем так даже батюшка с матушкой не заботились.

Уставшие, голодные, они добрались до Заречного и тут же наткнулись на Крестное шествие Светозарных.

Впереди, гордо вскинув голову, шла высокая статная женщина в белоснежном одеянии, искусно расшитом Святым Словом. В руках она держала икону, красивее которой Радомила еще никогда не видела. По традиции лик Бога был скрыт от глаз простого люда, но нимб вокруг Его головы сиял так ярко, будто иконописец макал кисть в расплавленное золото. За женщиной следовали Светозарные, Радомила насчитала тринадцать человек. Все будто бы богатыри былинные: высокие, широкоплечие, с косами, переброшенными через плечо, в белых плащах, испещренных золотом. Один из них нес развевающуюся хоругвь, другой – крест. За Светозарными простой люд тянулся, а замыкал шествие понуро плетущийся Длинный.

– В честь чего праздник-то? – громко спросил Гора.

Светозарные прошли мимо, от толпы отделился один из воинов. Он остановился рядом с Горой и, хмурясь, спросил:

– Что вы здесь делаете?

– Так это, вызов был. – Гора почесал затылок. – Вроде как коров задрал кто-то. А вас какими ветрами сюда занесло?

– Церковь достроили. Старшая сестра велела село освятить, иконы привезти. – Светозарный кивнул на удаляющееся шествие.

– С размахом отметить решили, значит. – Гора сплюнул на землю. – Часто вас встречаю в последнее время. К чему бы это?

– К добру. – Светозарный поджал губы. – Слово прочно в этих землях укрепилось, много храмов и церквей возвели.

– Так вот чем Святой Полк занимается, – заметила Радомила, – иконы развозит вместо того, чтобы нечисть истреблять.

– Радуйтесь, что для вас работа есть, – буркнул воин. – Но ничего, новобранцы подрастают, Светозарных все больше становится, скоро распустят Мрачный Взвод и…

– Да что вы без нас делать будете? – Радомила хмыкнула. – Юнцы, у вас еще молоко на губах не обсохло.

– Не зли меня лучше. – От Светозарного повеяло холодом. – Предать бы вас всех анафеме.

– Не дождешься. – Ждан вышел вперед, загородил Радомилу собой.

– Дождусь, помяни мое слово. В Святой Книге ясно сказано: «Ворожей не оставляй в живых». А в ваших рядах, как я погляжу, одни язычники. – Светозарный усмехнулся.

– Никто многобожцев смерти не предает, – ответил ему Ждан.

– Потому что Бог терпелив. Но терпение его рано или поздно закончится.

Светозарный развернулся на каблуках и за своими пошел. Гора долго смотрел ему вслед, а потом сказал:

– Ненавижу их.

– Заносчивый мальчишка. – Радомила вздохнула. – Не принимай его всерьез, он голову потерял от…

– Да они все безумны, – перебил ее подошедший Длинный. – Видели бы вы их глаза во время службы!

– А ты что там делал? – Гора хлопнул приятеля по спине.

– Зашел поглядеть, что там эти привезли. Недолго простоят их золотые картинки в храме, там же двери не запираются, любой дурак войти может и украсть все, что плохо лежит.

– Побоятся, может. – Радомила пожала плечами.

– А как по мне, пусть хоть сожгут эту церковь. Никогда такого на нашей земле не было, никогда! Мы предков почитали, духов лесных, богов разных, а теперь что? Народ не знает, что делать: то ли домового кормить, то ли на Бога уповать. – Длинный покачал головой.

– Мрачный Взвод тоже под церковью ходит, – напомнил Ждан.

– Им нравится так думать, – поправил его Гора. – Кто из вас крещение принимал?

Радомила и Ждан покачали головами. Им предлагали, много раз предлагали, но они все отнекивались, мол, дел много, не до того сейчас, некоторым особенно надоедливым врали, что уже покрестились. Не было в них веры в нового Бога, пусть и видели они, как мечи Светозарных сияют, как вышивка на их плащах обжигает нечисть.

– Давайте здесь заночуем, – предложил Гора, – а завтра решим, куда отправиться. Ты-то с коровами порешал?

– Да как-то, знаешь, не до того было, – замялся Длинный.

Церковь и впрямь сложили добротную, Радомила как следует разглядела ее, когда они проходили мимо. В воздухе витал запах свежего сруба, двор выстилали еловые ветки. Двери оказались закрыты, но внутри свечи горели, пляска пламени через резные окна виднелась.

– Останемся здесь ненадолго? – тихо спросил Ждан. – Местечко славное, отправим Гору и Длинного дальше, а сами узнаем, что тут произошло.

– Хорошо, – согласилась Радомила.

Шла, а сердце в груди так и трепетало. Она приложила руку к животу, вздохнула и попыталась прогнать невесть откуда взявшиеся мрачные мысли.

Слова Светозарного почему-то из головы не шли. Неужели правда такое написано в Святой Книге? Никто из старых богов людей убивать не призывал, даже Чернобог был милостив к тем, кто его просил и приносил ему в жертву скот. Почему же тот, кто говорит «не убей», дает одной рукой и бьет другой?

Глава 10. Марья

Коня Святослава звали Горемыкой. Кличка эта, как казалось Марье, совсем ему не подходила. Будь ее воля, она звала бы его Ясно Солнце или Громовержец. Нравом конь обладал кротким, пусть и выглядел устрашающе. Горемыка с удовольствием ел яблоки и морковь, позволял расчесывать густую гриву, иногда в благодарность толкал Марью влажным носом.

Когда Святослав впервые сказал ей вычистить стойло, она долго топталась на пороге конюшни, прежде чем войти. Лошадей Марья никогда не боялась, но вот Горемыка внушал ей настоящий ужас. Теперь же, спустя всего-то полмесяца, она с удовольствием проводила все свое время рядом с этим прекрасным животным.

– Не вертись, – строго сказала Марья.

Горемыка недовольно стукнул копытом об пол, но позволил ей закончить дело. Довольная, Марья отступила на шаг, чтобы полюбоваться своей работой.

Теперь грива Горемыки была убрана в аккуратную косу, совсем как у его хозяина. Хвост тоже заплетен, шкура вычищена и расчесана, а копыта натерты до блеска. Осталось только кузнеца привести и заставить его подковать коня.

– Поглядите-ка, – раздался насмешливый голос, – а вот и маленькая помощница главы.

Марья развернулась и уставилась на застывших на пороге парней. Наверное, сейчас она выглядела совсем не так хорошо, как они: волосы растрепаны, лицо раскраснелось, рукава закатаны до локтей, еще и лошадьми пропахла.

– Может, тебе лучше здесь остаться? Будешь помощницей конюха, – хохотнул Ратигор.

– Нет, нет, ты что! – зашикал на него Михаил. – Марья ведь теперь под крылышком главы ходит. Не болтай лишнего, не то она пожалуется – и тебя из Ясностана домой к отцу отправят!

– Чего вам надо? – спросила Марья.

– Да вот, зашли поглядеть, чем занимается помощница Святослава. Мы-то думали, он учить тебя будет, а глава просто завел себе конюшенную девчонку.

– Вам даже к его коню прикоснуться не дозволено, – фыркнула она.

– А мы и не за этим сюда пришли.

Новобранцы вошли в конюшню и загородили собой выход. Марья непроизвольно сделала шаг назад, но тут же сжала кулаки, устыдившись собственного страха.

Будто почувствовав ее смятение, Михаил подошел ближе, заставив Марью прижаться спиной к стенке стойла. Гадко усмехнувшись, он тихо сказал:

– Расскажи-ка, что тебе пришлось сделать, чтобы оказаться в таком теплом месте?

– Да, – гоготнул Ратигор, – поведай нам, что ты такого умеешь, чего не умеем мы?

– Есть у меня одна мысль. – Михаил навис над ней. – Да только не пристало благородной девице заниматься такими вещами.

– Откуда ж в ней благородство? Чья ты дочь, а, Марья? – улыбка Ратигора была похожа на кривую трещину. – Кто твой папка? Пекарь? Кузнец? Как ни крути, а благородства в ней точно нет!

– Значит, правду говорят, а, Марья? – Михаил поставил руки по обе стороны от ее головы и наклонился так низко, что она почувствовала его дыхание на своем лбу. – Чего не хватало нашему угрюмому главе? Дочери или, – он усмехнулся, – еще чего?

Кровь прилила к лицу. Марья сама не поняла, как сумела вырваться и схватить вилы, опомнилась, только когда мальчишки попятились.

– Пошли вон! – выкрикнула она, потрясая оружием. – Иначе я вас на вилы насажу!

– Тише, тише! – Михаил рассмеялся. – Разве ему такие бойкие нравятся?

– Он ей все простит, как Бог прощает! – поддакнул Ратигор.

– Закройте свои рты поганые! Как вы… Да как вы можете говорить такое?! – от стыда и гнева на ее глазах выступили слезы. – Лучшего главы и пожелать нельзя, а вы…

– А мы видим, как сильно ты его желаешь, даже за вилы взялась, чтобы защи…

Марья без особой надежды сделала выпад вперед, но вдруг почувствовала, как зубья уперлись в мягкое. Она сморгнула слезы и увидела, что Михаил за живот держится. Его глаза так широко распахнулись, будто вот-вот выпадут из глазниц.

– Ты что наделала?! – завопил Ратигор.

Остальные мальчишки засуетились, поднялся шум, Марья отступила, прижалась к дверце стойла, Горемыка голову свесил и принялся жевать ее волосы.

– Что здесь творится?!

В конюшню вбежал запыхавшийся Колояр. Он кинулся к мальчишкам, задрал на Михаиле рубаху и громко сказал:

– Ведите его к святым сестрам! А ты, – он повернулся к Марье, – вилы опусти!

Она отбросила от себя вилы и прижала руки к груди. Новобранцы потащили Михаила прочь из конюшни.

– Что здесь случилось? – Колояр выпрямился, смотрел так сурово, что у Марьи все внутри сжималось.

– Они такое говорили…

– А ты решила их вилами проучить?! – возмутился наставник. – Не думал я, что от тебя столько бед будет!

Он схватил ее за руку и потащил к выходу.

– Что ты делаешь?! – Она попыталась вырваться, но Колояр держал крепко.

– Уму-разуму тебя поучить нужно! Где это видано, чтобы на братьев по вере с вилами кидались?!

– Но они…

– Они мальчишки! Тебе ли не знать, какими они бывают дураками! У тебя же четыре брата, могла бы уразуметь, что в этом возрасте у них с головой не все в порядке!

– Но почему я терпеть должна их подначки?!

– Потому что тебе нужно быть умнее!

– Не хочу я быть умнее! – заупрямилась Марья. – Почему одним можно над другими насмехаться, а другим нельзя за себя постоять?!

– Стой сколько хочешь, – рявкнул Колояр, – но оружие наставлять ни на кого не смей!

Он волоком тащил ее до самого храма, а там толкнул к алтарю и силой заставил на колени встать.

– Видит Бог, не хотел я этого.

Марья голову подняла и обомлела: в руках у Колояра оказались розги. Еще ни разу ее не наказывали, она только слышала, что некоторые новобранцы с плетью и розгами частенько встречаются. Вот и ее черед пришел.

– Вытяни руки! – велел наставник.

Первый удар она с перепугу даже не почувствовала, зато второй пришелся по кончикам пальцев. Марья взвизгнула, попыталась с коленей встать, но Колояр ее обратно толкнул.

– Сидеть! – рявкнул он. – Терпи! Пусть боль будет тебе учителем, раз другой науки ты не понимаешь!

Еще один удар, за ним – следующий. Марья зажмурилась, из глаз слезы потекли от обиды и унижения. Что она могла сделать? Как теперь смотреть на наставника?

Вдруг дверь храма распахнулась, прохладный вечерний ветерок прикоснулся к горячей рассеченной коже. Марья носом шмыгнула, сжалась в комок, обхватила себя руками.

– А что это ты здесь делаешь?

Марья узнала голос сестры Рославы и тут же обернулась. Женщина стояла в середине зала, глаза ее метали молнии.

Ну все, подумалось Марье, теперь ей точно конец.

– Наказываю свою подопечную, – пролаял Колояр.

– Отойди от нее! – приказала Рослава.

– Она вилами…

– Пошел прочь!

Колояр опустил розги, сделал шаг назад, а Марья, словно завороженная, на Рославу смотрела. Та быстрым шагом преодолела разделяющее их расстояние, упала на колени, не побоявшись испачкать свое белое одеяние, и осторожно ее израненные руки осмотрела.

– Изувер… – прошептала Рослава.

Она вскинула голову и злобно уставилась на Колояра.

– Если я еще хоть раз увижу, что ты к ней приблизился, тебя будут искать до самой зимы, – спокойно пообещала святая сестра.

– Что ты говоришь такое? – Колояр стушевался.

– А ты не расслышал меня? – на лице Рославы появилась недобрая улыбка. – Сдохнешь, как пес смердящий. Повторить еще раз?

Колояр так растерялся, что ничего ответить не смог, рот открыл, да только ни звука из него не вырвалось.

– Вставай. – Рослава осторожно подняла Марью. – Сможешь идти?

Марья кивнула и с трудом выпрямилась.

– Сестра Катерина! – громко позвала Рослава.

В храм вошла мощная приземистая женщина с широким лицом. Она учтиво кивнула Рославе.

– Наставник Колояр сбился с пути Господнего, – сказала та, – помоги ему снова встать на него.

– Никуда я… – начал было Колояр, но его перебил низкий голос Катерины:

– Встать к алтарю!

Марья, затаив дыхание, наблюдала, как святая сестра силой заставила Колояра преклонить колени и достала из-за пояса плеть с девятью хвостами. На каждом из концов блестели железные наконечники.

– Я это так не…

– Молись! – рявкнула сестра Катерина и ударила Колояра по спине. – Молись и надейся, что Господь простит тебя!

Рослава вывела Марью из храма под звуки ударов. Стоны наставника, усиленные эхом, было слышно даже на улице.

– Пойдем со мной. – Рослава ступала медленно, подстраиваясь к неловкому шагу Марьи. – Я наложу повязки на раны.

– Теперь мне спасу от него не будет, – пробормотала Марья.

– Он над тобой не имеет власти, – твердо сказала святая сестра. – Никто не имеет, запомни.

– А Господь?

– Не о нем речь, – отмахнулась Рослава. – Сестры всегда помогут тебе и поддержат, это тоже запомни.

– Но ведь я не святая сестра, – напомнила Марья.

– Ты женщина, а значит, сестра нам. – Рослава ласково провела рукой по ее волосам. – И сестринство не даст тебя в обиду. А если меня не будет рядом, зови Святослава. Будь он здесь, сам бы переломал извергу ноги.

– Правда? – ужаснулась Марья.

– В гневе он страшен, – заверила ее Рослава. – Ты его помощница, он за тебя в ответе, а не этот… – Она махнула рукой. – Кем бы он ни был.

Они вошли в дом ордена, им навстречу тут же выбежали несколько юных девушек, облаченных в белоснежные одеяния. Они приняли Марью из рук Рославы, осторожно провели в комнату, усадили на постель и поспешили уйти. Через некоторое время пришли Рослава с помощницей. Они велели Марье вытянуть руки, промыли ее раны, наложили на них дурно пахнущую мазь и перевязали все свежими тряпицами.

– Легче? – спросила Рослава, обмыв руки в миске с теплой водой.

– Легче, – призналась Марья.

Боль действительно чудесным образом прошла.

– Оставайся здесь до утра.

Святая сестра приподняла угол одеяла, а когда Марья скользнула под него, накрыла ее и даже коснулась губами лба.

– Спасибо, – сказала Марья.

– Тебе всегда здесь рады. Кого ты на вилы насадила?

– Да Михаила, – проворчала Марья, – он и его друзья такие вещи говорили… Мне тошно стало! Но я не хотела ранить его по-настоящему, только напугать.

– Не бойся ранить их, – вдруг сказала Рослава, – рань каждого, кто этого заслуживает.

– Колояр сказал, что я не должна руку на брата по вере поднимать.

– Будь они тебе братьями, говорили бы такое? Загнали бы тебя, беззащитную, в угол?

В глазах Рославы клубилось мутное зеленое марево. Марья медленно покачала головой, не в силах оторвать взгляда от ее невозможно красивого лица.

– Теперь у тебя есть сестры. – Рослава встала. – И могущественный старший брат.

– Что будет с Михаилом? – вдруг спросила Марья.

– Каждому воздастся по делам его, – загадочно произнесла Рослава. – А теперь поспи.

Она задула свечи и вышла, тихо закрыв за собой дверь. Марья закуталась в пуховое одеяло, улыбнулась отчего-то и, довольная, забылась крепким сном.

Глава 11. Владлен

– Как у вас тут всё, – Владлен запрокинул голову, – красиво, глаз не отвести.

Град, в который они с Всеволодом пришли, до глубины души поразил его. Не было здесь ни камней белых, ни церквей с куполами, зато стояли терема высокие с окошками резными, с крышами покатыми, а на крышах этих петушки, искусно сделанные, вертелись на одной ножке. Дороги в городе были широкие, выметенные, заборы частоколом не пестрели, дома рядышком стояли, все как на подбор деревянные, добротные; видно было, что хозяева следят.

В центре города на пригорке крепость возвышалась, тоже из сруба сложенная, красивая, с башнями со всех сторон, с крышами, ввысь тянущимися. Люди в красных одеждах по стене, ограждающей крепость, ходили, в руках у них пики виднелись, а на спинах – пищали.

– Царь там живет, – пояснил Всеволод.

– Это тот, который супостат? – уточнил Владлен.

– В городе такого не говори, – предупредил его юноша, – если услышат дружинники, сразу отволокут в темницу.

– Как город-то называется? – Владлен пропустил торопящихся куда-то прохожих.

– Ярилов град, – ответил Всеволод.

– Красиво, – сказал Лука.

– Все здесь хорошо, кроме царя на троне, – проворчал юноша.

– Не расскажешь подробнее, что произошло? – Владлен нагнал его и пошел рядом. – Как вы без истинного царя остались?

– Короткая это история. Был у нас царь, Владимиром его звали, и был у него друг Доброгнев. Долго они дружили, семья Доброгнева за стеной жила, при царском доме. Во всем царь доверял своему другу, во всем его совета слушал. Как-то отправились они на охоту, а вернулся Доброгнев, неся на себе мертвого Владимира. Сказал, боров дикий царя забодал, живот вспорол клыками. Был сын у Владимира, царевич Елисей, но в то время ему едва двенадцать лет исполнилось. Вот и решили люди, что Доброгнев должен место царя занять, пока мальчишка не подрастет. Тот с радостью предложение принял, надел венец царский на голову, не побрезговал. А потом привез женщину черноокую, сказал, что это его советница. И как только она оказалась в крепости царской, царевич чахнуть начал, с каждым днем ему все хуже становилось. Однажды утром из ворот крепости вывезли хрустальный гроб, и царь объявил, что Елисея страшная хворь настигла и он уснул мертвым сном. Куда отвезли гроб – неизвестно, слухи ходят, что под горой его схоронили, а под какой – кто знает? – Всеволод пожал плечами. – С тех пор минуло десять лет, много удальцов на поиски царевича отправлялось, да только не вернулся никто.

– Неужто плохо живется при этом царе? – Владлен огляделся. – Город богатый, да и Ретра выглядит сносно.

– Богаты эти города, потому что царь с крестьян последнее снимает. Поборы такие, что впору в петлю лезть. Ретра цветет, потому что там идол Радегаста стоит, а Ярилов град – потому что столица.

– И только из-за поборов вы хотите царя свергнуть? – Лука недоверчиво посмотрел на Всеволода.

– Испокон веков этими землями предки Владимира правили, а Доброгнев мало того что друга погубил, так еще и сына его со свету сжил. – Всеволод ответил ему упрямым взглядом. – На троне должен сидеть законный наследник.

– Разве Владимира не боров убил?

– Это Доброгнев так говорит. Никто ему не верит, слишком уж хорошо все сложилось: и друг сгинул, и сын его мертвым сном уснул.

– И правда, очень уж хорошо все вышло, – согласился Владлен. – Наверняка он помог царю упокоиться.

– И эта его колдунья, – Всеволод понизил голос, – ужас на всех нагоняет. Ходит, сама бледнее снега, волосы чернее ночи, зыркает на всех из-под бровей. А кто ей слово скажет, тот сразу же хворь подхватывает, иногда люди даже умирают.

– Неужто ведьма? – Владлен прищурился. – Мы знаем, как с этой напастью бороться.

– Ведьмы у нас в почете.

Владлен и Лука непонимающими взглядами обменялись, а Всеволод продолжил:

– А она колдунья настоящая, заморская, ей идолы наши не милы, из крепости все защитные столбы вывезли по ее распоряжению.

Ох, знал Владлен, что это за женщина, да как объяснить это Всеволоду?

Выходило, царя местного под своим крылышком пригрела невеста Зверя, а простой люд даже не догадывался об этом. Пусть отвергали они нового Бога, но зло, которое с новой верой пришло, отвергнуть не получится. Оно уже начало подтачивать их, а гнездо свило в самом сердце Ярилова града.

– Сейчас лошадей заберем и в путь. – Всеволод напротив конюшни остановился. – Может, нужно вам что-то?

– Все при нас вроде бы. – Владлен по мечу похлопал. – А ты знаешь, куда нам отправляться?

– Понятия не имею, но сердце на север меня зовет.

С этими словами он в конюшню вошел, а Владлен тут же горячо зашептал:

– Пропадем мы с ним! Слыхал, что он сказал? Сердце его зовет! Лучше бы у него карта была!

– Раз ввязались в это, нужно дело до конца довести, – урезонил его Лука.

– Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что, – проворчал Владлен.

– Допустим, что найти надо, мы знаем, – царевича. А вот где его искать…

– Вот! А я о чем речь веду! – Владлен Луку за рукав схватил и потянул за собой. – Давай сбежим, пока не поздно!

– Да поздно уже. – Лука мягко руку из его хватки высвободил. – Что на тебя нашло? Трусом ты никогда не был.

– Чует мое сердце, что ничего хорошего нас впереди не ждет, – признался Владлен.

– Там посмотрим. Не хорони нас раньше времени.

Всеволод трех лошадей добрых из конюшни вывел, путники поклажу свою на них навьючили и медленно прочь из города пошли. Всю дорогу ворчал Владлен, а Лука только тихо посмеивался.

– Не до смеха тебе будет, когда ведьма и это царство погубит! – прошипел Владлен ему на ухо.

– Куда тут одной ведьме справиться?

– А вдруг у нее здесь целый ковен?!

– Я слышу вас, – подал голос Всеволод, – и был бы рад узнать, чем вам ведьмы не угодили.

– Замучаешься объяснять. Давайте лучше выкурим невесту Зверя из крепости и дадим ей бой? – Владлен от нетерпения аж подпрыгивал.

– Какого такого зверя? – Всеволод удивленно уставился на него. – Ведьмы – это ведающие матери. Нет у них дурных…

– Это другие ведьмы! – нетерпеливо перебил его Владлен. – Ты, наверное, и впрямь ничего не слышал о них, но поверь нам на слово, коль уж в спутники решился нас взять.

– А вы расскажите, может, и поверю.

Лука закатил глаза, Владлен же принялся все Всеволоду рассказывать: и про нового Бога, и про Зверя, и про невест его, задумавших всех людей с пути истинного сбить. Юноша его внимательно слушал, а когда тот закончил, спокойно сказал:

– Теперь я понимаю, почему вы из безымянных земель сбежали. Что за чертовщина там творится? Богов запрещают! Где ж это видано? И что, никто против церкви не пошел?

– Церковь вроде бы защищает народ от зла, – неуверенно произнес Владлен. – Да и не про церковь я тебе рассказывал!

– А мне про нее интересно. Расскажи еще!

Заболтавшись, Владлен сам не заметил, как они Ярилов град покинули. Вокруг поля простирались, а солнце к закату начало клониться, когда он понял, что одурачил его Всеволод, отвлек и не позволил в городе остаться.

– Не будет вам жизни, пока подле царя ведьма сидит, – проворчал Владлен.

– Раз так, расправитесь с ней, когда мы с царевичем вернемся, – сказал Всеволод.

– Пока мы вернемся, вам может свой Мрачный Взвод понадобиться.

– Тогда создадите его. Объясните все Елисею, он свое царское слово скажет.

Владлен погладил по шее смирную лошадку, вздохнул разочарованно, но замолчал, решив, что сделал все что мог. Раз не верит ему Всеволод, пусть на себя пеняет.

– Ты нам чего-то недоговариваешь, – вдруг сказал Лука. – Признавайся, почему вызвался царевича искать? Правда за правду.

– Росли мы вместе, – нехотя признался Всеволод. – Я еще в детстве слово дал, что защищать его от всех бед буду. Но не сберег друга, позволил колдунье порчу на него навести. Пока батюшка был жив, не отпускал он меня Елисея искать, теперь же в Навь отправился, и матушка за ним следом. Да и я подрос.

– Слово, значит. – Лука удовлетворенно кивнул. – Принимаю твой ответ.

– Клятва для волкодлака не пустое слово, верно? – Всеволод печально улыбнулся.

– А что будет, если мы его не найдем? – влез в разговор Владлен.

– Буду искать, пока есть силы ноги переставлять, – твердо сказал Всеволод. – А вас отпущу с миром, коль решите меня оставить. Это мое дело, я вас взял больше затем, чтобы самому не струсить. Когда мы Ретру покинули, я вдруг понял, что и сам мог бы справиться, так что…

– Мы с тобой идем, – перебил его Лука. – На этом закончим.

И они медленно дальше двинулись. Солнце почти за горизонтом скрылось, ночная прохлада над землей поднялась.

Как бы ни хотелось Владлену вернуться и с ведьмой разобраться, выходило так, что придется потерпеть. Слово для Луки больше всего на свете значило, теперь он точно до конца идти за Всеволодом будет. Да и ему, Владлену, если совсем начистоту говорить, стать героем хотелось. Найдут они царевича, привезут в столицу, в их честь пир устроят, а может, и город какой назовут! Будет что отцу рассказать, когда они в Клюковку вернутся.

– В лесу заночуем, – сказал Лука.

Всеволод согласно кивнул, и они направили лошадей к деревьям.