Текст книги "Спасение Души – Возвращение"

Инцидент как всегда замяли, списав произошедшее на теракт и быстро подыскав свидетелей с козлами отпущения. Когда я познакомился с Алексом, он целые дни проводил в сети на разных интернет-форумах. Его больше не интересовало ничего, кроме правды, которая скрывается от большинства населения Земли. Ночами напролет он изучал разные теории заговоров и перечитывал сотни книг про религию и оккультизм в надежде связать всё это в одну упорядоченную схему. Он забросил учёбу, так как больше не видел в ней надобности. Работал где попало, но нигде не задерживался надолго.

Я был готов просидеть в автобусе хоть целый день, вспоминая все что я знал об Алексе, но водитель прервал мои мысли: «Эй там, в конце! Конечная остановка! Вы будете выходить или просто катаетесь?»

И вот я стою перед дверями квартиры Алекса. Это был многоэтажный корпус, и Алекс жил на самом последнем этаже. Я собирался постучаться, но вдруг вспомнил, что не видел его целых три года. Вдруг он больше здесь не живет? Как бы там ни было, я постучался. Никто не открыл. Я постучался ещё раз и снова безуспешно. Тогда я вспомнил, что Алекс был ленив до такой степени, что даже не открывал дверь для гостей. Для таких случаев у него был приспособлен ключ, спрятанный под половиком. По логике Алекса, друзьям и близким было ни к чему оповещать о себе стуком в дверь, а всем остальным входить в его дом совершенно необязательно. Для незваных гостей у него был припасен отцовский револьвер, с которым он никогда не расставался. Если же Алекс куда-то выходил, что случалось очень редко, то ключ он уносил с собой. Да и к тому же он придерживался девиза «чему быть, тому не миновать».

Я приподнял половик и обнаружил под ним все тот же немного заржавленный ключ. Дверь открылась так же, как и три года назад – медленно и со скрипом. «Некоторые люди никогда не меняются», подумал я. Дома у него было темно, впрочем, как и всегда. «Лекс? Ты здесь, дружище? – ответа не было слышно. – Алекс Райан! Ты дома?»

В самой отдалённой комнате я увидел свет от включённого монитора. Алекс сидел, положив ноги на стул. На нём были наушники: он слушал музыку. Я тихо подошел к нему и снял их с его головы.

– Эй, Лекс, как ты дружищ… – но договорить я не успел. Отшвырнув стул, Алекс метнулся в сторону и прижался к стене, глядя на меня круглыми глазами.

– Что за?.. Не смей ко мне подходить, чертово привидение!

Хотя мне и следовало ожидать такой реакции, она все-таки повергла меня в некоторую растерянность. Но при этом часть меня искренне забавлялась, глядя на отвисшую челюсть и выпученные глаза Алекса. Тем не менее, ситуацию надо было как-то разрядить, пока он не вспомнил о револьвере.

– Эй-эй, успокойся, посмотри на меня. Видишь? Я никакое не привидение. И я вовсе не мёртвый. Это же я, твой старый друг Льюис.

Челюсть Алекса начала понемногу возвращаться в исходную позицию.

– Ли, неужто это и вправду ты? Но как такое возможно, я не понимаю…

– И не ты один! Вставай в очередь! И кстати, я тоже рад тебя видеть, небритая ты образина!

Несмотря на свой возраст, Алекс был для меня кем-то вроде младшего брата-ботаника, которого у меня никогда не было. Он внезапно обхватил меня руками и уже с запоздалой радостью заголосил: «Мужик, я так рад тебя видеть! Но, Ли, я не понимаю, как же ты стоишь здесь? Я же был на твоих похоронах… И не только я! Все были! Все наши братья по несчастью: Сэм и Икар, Мэт и Джон, Раджеш, Нина и другие. Так объясни, как ты стоишь здесь и сейчас перед мной? – тут крик Алекса сорвался на фальцет. – И кого же мы тогда похоронили, черт возьми?!»

На этот раз я был действительно растерян. Я не знал, как дать другу логичный и вменяемый ответ. «Похоронили, говоришь? Знаешь, это даже забавно!». На моём лице появилась самая большая ухмылка за весь сегодняшний день и, к счастью, Алекс ответил тем же. Сбегав на кухню, он принес две бутылки пива.

– Спасибо, конечно, но ты ведь знаешь, что я его не люблю.

– Знаю, просто хотел проверить, ты ли это на самом деле…

– И что, я прошёл твой тест?

– Теперь я почти полностью уверен, что ты именно тот непьющий напыщенный и помпезный псевдо-интеллигент, которого я знал… И вообще, кто не любит пиво?

Следующие несколько часов, вплоть до самого рассвета, мы провели в болтовне. Алекс поведал мне последние новости. Он занимался анализом каждого странного явления, происходящего в метрополиях Грандиса. У него была своеобразная картотека этих явлений, занимавшая целую стену.

– Ты предлагаешь мне сесть и расшифровывать все это? Нет уж, давай по порядку. С чего всё началось?

– Около двух месяцев назад, я и Нина отправились в Домус Деи.

– В Священную Церковь Имперо?

– Да. Ты же знаешь, её отец там на должности кардинала, а это весьма высокое положение. Мы решили воспользоваться этим и попросили его предоставить нам кое-какие древние рукописи из архивов Имперо.

– Нина… как она?

– Если честно, то я толком не знаю. Мы давно не виделись. Но когда я её видел в последний раз, то она была такой же, как всегда – сильная, стойкая и так и не избавившаяся от своего варского акцента.

– Так ты хочешь сказать, что вы держали в своих руках что-то из архивов Церкви?

– Да, но недолго. Отец Нины и так многим рисковал. Мы сверили накопленные за последние годы данные – зафиксированные проявления демонической ауры, места странной сейсмической и вулканической активности, полицейские доклады о исчезновениях людей и тому подобное. С этим нам помог Сэм.

– А что, старина Сэм еще служит нашему славному городу? Сколько ему уже?

– Пятьдесят восемь. И хватит меня перебивать! Мы наверняка предсказали вторжение архдемона… – Алекс закрыл глаза, будто заранее зная мою реакцию, – и все вместе отправились в Смертный Легион.

– Что?! Вы серьёзно решились связаться с этими фанатиками? Да что на вас нашло? Вы что, с ума посходили за время моего отсутствия?

– Знаю, знаю, они еще те изуверы и у них слабовато с моралью, но всё же они самый сильный оплот людей. А к кому ты бы на нашем месте пошёл с такой важной информацией? К охотникам? К Гильдии? Может быть, к Архинквизиторам?..

Я фыркнул себе под нос, и Алекс продолжил:

– Как бы там ни было, мы пошли к ним и рассказали всё что знаем… – он снова прикрыл глаза, – и они предложили присоединиться к ним.

– О, Создатель! Только не говори, что кто-то из вас согласился?

– Я, Нина, Раджеш, Джон, Икар и Сэм – нет, но вот Мэт…

– И ты ему позволил?

– Поверь мне, я пытался его отговорить. Я говорил ему, что это не к добру и что лучше с ними не связываться, но он и слушать не хотел! Ты помнишь ту большую шишку, о которой я тебе раньше рассказывал? Кристиан Беккет, их предводитель?

– Ну и? Что с ним?

– Сначала он отказался нам верить, но потом всё-таки подумал и решил принять наше предупреждение всерьёз. В итоге нашу информацию передали ангелам, которые предотвратили вторжение и спасли много жизней. Думаю, именно это и повлияло на решение Мэта, когда они предложили нам присоединиться.

Поговорив с Алексом ещё немного об Ахмете, которого мы просто звали Мэтом, я собрался с духом и начал:

– Алекс, я хочу спросить…

– Знаю. Каролайн Ламента. Если честно, я удивлен, что ты не спросил о ней раньше.

– Как она?

– Я не знаю. Её…ну… её нет. Она исчезла. В прямом смысле этого слова. Её никто не видел со дня твоей смерти. Если честно, то я даже не знаю, что думать. Мы все тебя похоронили, но видимо, вместе с тобой она похоронила и частичку себя, поэтому и исчезла. Она даже на твоих похоронах не присутствовала. Никто не имеет ни малейшего понятия, куда она делась.

– А вы не пытались её найти?

– Конечно, пытались. За кого ты нас принимаешь? Сэм каждый день наводил справки о ней, и все без толку. Джон и Раджеш проверили все больницы. Мы даже морги прошерстили – всё безрезультатно. Но мы до сих пор не сдаёмся. Я постоянно копаюсь в сети, ища любую зацепку.

Я медленно встал, подошёл к окну и закурил: «Алекс, я должен найти Кару. И кажется, я знаю, где нам стоит начать искать».

Я посмотрел на часы, затем на копию висевшего на стене древнего портрета Диссидии, по которому несколько лет тому назад мы установили, кем был серафим при жизни, а потом снова в окно. Моросил еле заметный дождь. Дожди я любил, но они нагоняли на меня сон и усталость. «Мэт и Смертный Легион, значит…» – пробормотал я себе под нос, снова усаживаясь в кресло.

Ангелы не всесильны. За сохранностью баланса космоса и измерений следят Доминионы. Присутствие огромного количества неземных существ вроде ангелов и демонов чревато непредвиденными последствиями для нашего мира. Любая из сторон может сильно повредить границы измерений такими действиями. Разрывать всегда намного проще, чем сшивать.

Переходное пространство – опасная диковинка. Никто из смертных в точности не знает, что оно из себя представляет, но ходят слухи что оно из материи Тартаруса. Небесные воины ограничены в своих действиях; открытие порталов, ведущих из их Замков на Землю, требует много времени. Что же касается Владык Преисподней, то никто из нас достоверно не знает, какими средствами они открывают свои порталы.

Если какая-либо из сторон начнет слишком злостно нарушать границу, Доминионы сделают всё возможное, чтобы покарать нарушителей. В отличие от ангелов, Доминионы не являются хранителями Земли – во всяком случае, не напрямую. Они хранители баланса между всеми мирами и вселенной как таковой.

В случаях, когда земной, подземный и надземный миры сближаются слишком сильно, время теряет своё значение, а повседневная реальность быстро блекнет. Люди, попавшие в место искажения, исчезают; на их месте остаются лишь бестелесные души, которые для обитателей других миров не прочнее паутины или клубов дыма. Люди, которым повезло пережить демоническое вторжение и столкновение с ангелами, которое за этим неминуемо следует, возвращаются в реальный мир без каких-либо воспоминаний о произошедшем. Те же, чьи души были повреждены или рассеяны во время вторжения, погибают вскоре после возвращения в реальный мир от, казалось бы, случайных стечений обстоятельств – сердечных приступов, внезапно появившихся неоперабельных опухолей или несчастных случаев. Ведь без души телесная оболочка ничто. Уничтоженная таким образом душа просто исчезает, стирается с лица земли без шанса на освобождение. Но даже эти бедолаги могут получить ещё один шанс в нашем мире: любой ангел может пожертвовать частичкой собственной эссенции, отдав её смертному и тем самым восстановив целостность его повреждённой души. Тем не менее, создать душу человека с нуля не может ни одно живое существо.

Попавшие в искаженное пространство простые смертные просто не в силах что-то сделать или что-то изменить: у них нет такой власти. Единственное, на что их неподвижные души могут полагаться – ангелы-хранители, но и они не всесильны. Именно это отличает Связующих от обычных людей. Наш дар делает нас невосприимчивыми к искажению пространства и времени, позволяя нам сохранять нашу плоть и собственными глазами видеть весь ужас того, что творится на стыке миров. Смертный Легион в основном состоит именно из нам подобных.

Если ангелы-воины опаздывают или же, вступив в битву с демонами, её проигрывают, то даже страшно представить, что могут сделать посетители из Преисподней за короткое время. Именно в таких случаях инквизиторы из Смертного Легиона готовы пожертвовать своими жизнями ради того, чтобы выиграть хоть немного времени. Смертный Легион – глобальная организация и, насколько я знаю, она пользуется одинаковым авторитетом на всех трёх континентах.

Легион финансируется инвестициями из самых различных источников, от миллиардеров до банков метрополий. Отследить корни Легиона практически невозможно – либо эта организация существует с начала времён, либо она очень ловко заметает свои следы и плодит дезинформацию. Я склоняюсь ко второй версии. Сама организация действует вне закона, не подчиняясь никому, а её члены отлично маскируются. Священная Церковь Имперо долго конкурировала с Легионом и даже однажды попыталась прибрать его к рукам, но единственным результатом этой конкуренции было всего лишь «тесное межконтинентальное тактическое сотрудничество».

В богатых и старомодных семьях Связующих и по сей день принято отдавать своих одарённых детей на воспитание в Легион с самого малого возраста. Детям объясняют, что они владеют уникальным даром – привилегией, которая дается лишь немногим. Детей учат покорности, но одновременно дают понять, что они выше обычного закона. Они проходят тяжелую физическую и ментальную подготовку, вырабатывающую у них хладнокровие и необходимые навыки. Конечным результатом такой подготовки является самоотверженный и немилосердный фанатик, подчиняющийся кодексу, который был написан ещё его праотцами. По крайней мере, так было до поры до времени…

Связующие с многолетним опытом службы в рядах Легиона под конец получают невероятные привилегии и гордыми возвращаются в фамильные дома. Но если легионер изъявит желание остаться в организации, никто ему не будет возражать. И хотя работать оперативниками многим из них уже не позволяет их физическое состояние и возраст, это не значит, что ветераны бесполезны для организации: их опыт позволяет им заниматься планировочной деятельностью, а также работать под прикрытием высокопоставленными должностными лицами в различных структурах и органах. Дожить до их возраста уже само по себе является чудом и вознаграждением.

Почему я в свое время не примкнул к Легиону? Во-первых, я чрезмерно дорожу всеми своими друзьями – возможно, потому что у меня их не так уж и много. Во-вторых, я слишком своеволен – я мог знать, что правильно, а что нет и отличать хорошее от плохого, но при этом поступать по-своему, независимо от этих понятий.

Тем не менее, я часто думал о том, что бы произошло, если бы моя жизнь сложилась по-другому. Как бы она выглядела, если бы однажды мой друг не потащил меня в то заброшенное здание? В том здании я впервые понял, что не всё видимое для наших глаз является правдой, и не всё скрытое от них является вымыслом. В отличие от других, я не мог закрыть глаза на правду. После того как я её увидел, путь обратно был отрезан. Священные писания говорят, что Всевышний дал нам самое дорогое и самое важное: право выбора… вот только никакого выбора в тот день у меня не было.

Как бы там ни было, меня волновала судьба моего друга Мэта. Если он действительно вступил в Смертный Легион, то мне необходимо было лично поговорить с ним. Я уже не говорю о Каре – её я хотел найти больше всего на свете. Завтра мы пойдём в штаб Смертного Легиона, который был расположен именно в этом метрополисе, но сейчас у меня слипаются глаза.

Часть III: Сон

Холодно. Я открываю глаза, но здесь настолько темно, что толку от этого мало. Я пытаюсь повернуть голову и осмотреться, но не вижу даже собственных конечностей. Через несколько мгновений голубоватый лунный свет озаряет пространство вокруг меня, и я наконец могу разглядеть то место, где я нахожусь. Это маленькая комната, очень похожая на мою собственную. Да нет же, это она и есть. В углу стоит мой рабочий стол, а над ним книжные полки. Книги разбросаны повсюду. В основном это научная литература, оставшаяся у меня ещё с моих дней в колледже. Эти книги и во времена учёбы-то я не особо читал, а сейчас и подавно. Моя одежда, так же как и книги, раскидана по всей комнате. Здесь не просто холодно – от мороза у меня ломит кости.

Мой дом расположен в самом центре квартала, в свою очередь находящегося в центре этого огромного метрополиса. Из-за этого шум улицы в моей квартире никогда не затихал. Даже ночью можно было слышать шум автомобилей, грохот строительных машин и гул голосов нескончаемых прохожих. Но сейчас здесь было так тихо, что я мог слышать собственное дыхание. Атмосфера была мрачной и угрюмой.

Я услышал голос, который заставил меня задрожать. Голос, который я страстно желал услышать и которого одновременно боялся, как младенец. Моё сердце болезненно сжалось.

«Зачем, Ли?» Я посмотрел туда, откуда раздался голос. Она стояла у окна, спиной ко мне. На ней было тонкое, почти прозрачное платье. Лунный свет превращал её длинные волосы в поток золота. Я дрожал от холода, а она стояла совершенно неподвижно.

– Зачем ты это делаешь, Ли?

– Делаю что, Кара? – спросил я её.

Ответа не было. Я сделал один шаг в её направлении, и она задала мне другой вопрос:

– Ты здесь, но тебя нет. Как ты мог оставить меня?..

Мне как никогда захотелось приблизиться к ней. Подойти вплотную, обнять её, провести ладонью по её длинным волосам и поцеловать в шею. Моё тело вдруг стало тяжелее, словно от страшной усталости. Тем не менее, я сделал еще один шаг к ней:

– Как ты мог меня оставить? Ты даже не попрощался.

– Каролайн, перестань плакать и взгляни на меня! Каролайн Ламента!

Это было скорее приказом, нежели отчаянной просьбой, но сил у меня уже не оставалось. Я упал на колено, но Каролайн никак не отреагировала, словно меня и вовсе не было в комнате. Наконец она перестала плакать и вытерла слёзы, после чего её тон изменился, став решительным: «Я буду ждать в месте, которое мы все знаем», – с этими словами она открыла окно.

Теплый летний воздух пропитал мои лёгкие и дышать стало легче. На секунду её движения замерли, и я затаил дыхание, не смея даже моргнуть. Я не понимал, что происходит, но внезапно мне стало страшно. «Что ты делаешь?! Не смей!» – крикнул я изо всех сил.

Яркий свет режет глаза. Играет музыка. Я весь в поту…Чем это так воняет? От покрывала? Ох уж этот Алекс! Я приподнимаюсь на локте. Алекс сидит на стуле задом наперёд и смотрит на меня, ухмыляясь от уха до уха: «Я не знаю, какой фильм ужасов ты сейчас посмотрел, но я не против узнать его сюжет!»

Часть IV: Вторжение

Я заварил себе кофе.

– Лекс, тебе налить?

– Не надо, я уже выпил.

– А когда успел-то? Давно на ногах?

– Уже полдень. Я рано встаю, в отличие от некоторых.

Я уселся в удобный диван Алекса, настолько удобный, что с него не хотелось вставать, и включил телевизор в поисках последних новостей, попутно допивая свой кофе. Алекс рыскал в интернете; ему было не до меня.

«…за последние два дня в восточной Аравии и Сьерра-Ромбо были зафиксированы сейсмические толчки магнитудой от 2 до 3 баллов, но сегодня к списку добавилась и столица Франкии Марайс, в котором произошло землетрясение в 3.5 балла. Разрушения незначительные, однако большая часть населения столицы осталась без электричества… Далее, сегодня температура в полдень достигнет отметки в сорок семь градусов. Это самый высокий показатель с 2001-го года. Синоптики предсказывают, что такая температура продержится еще как минимум два дня…»

– С 2001-го значит? – почесал я голову. – Разве в 2001-ом не была мощная вспышка Волны? Что скажешь, Лекс?

– Тебе нужна короткая версия или длинная?

– Алекс… – я сделал недовольное лицо.

– Мне ясно только одно: на протяжении всех этих дней в Продо были попытки прорыва барьера. Не могу сказать, были ли они удачными или же кем – точнее, чем – они были вызваны. И ты полностью прав: в последний раз такая жара стояла во время эпидемии Волны среди Связующих в 2001-ом. Не стоит отметать и такой вариант.

Хоть у Алекса не было должной подготовки, но его упорная и целеустремлённая натура делала из него очень находчивого и способного Связующего, несмотря на сварливый характер. Алекс умел в точности и в деталях откапывать, собирать и анализировать данные. Он не только был в курсе того, что прячут от нас СМИ и мэрии метрополий, но и зачастую даже быть впереди их если не на один, то хотя бы на полшага. Он мог видеть всю паутину событий, объединяя их в одно целое. Иногда, в исключительные моменты, он даже мог чувствовать, что происходит за границами нашего мира. И он точно знал, кого следует за это благодарить…

В отличие от моего друга, у меня не было такой проницательности и аналитических способностей. Я отличался лишь неплохой физической формой и крепким здоровьем, хотя этого явно оказалось недостаточно, чтобы остаться в живых.

Из-за высокой температуры, которая была совершенно несвойственна этому метрополису, у меня было плохое предчувствие. Допив кофе, я снял с Алекса наушники и развернул его стул прочь от монитора:

– Собирайся, я не хочу попусту терять время. Нам нужно найти Мэта.

Лицо Алекса стало похоже на морду обиженного щенка. «Значит, снова к этим…» – обреченно пробормотал он.

Мне на мгновение захотелось признаться ему, что и мне не особо хотелось идти в Легион, но я не мог дать ему возможности почувствовать мою нерешительность и попытаться меня отговорить. Выходя из квартиры, я услышал, как Алекс проворчал себе под нос: «Хорошо бы представился случай сфотографировать его лицо, когда они встретятся…»

Солнце стояло в зените. Как синоптики и предсказывали, температура достигла такой отметки, о которой мне не хотелось даже думать. Выйдя на главную улицу, я поначалу подумал, что оказался в психиатрической лечебнице. В городе царил полный хаос. Люди использовали любые методы, чтобы спастись от жары; некоторые даже перебегали от тени к тени, прикрывая головы руками и газетами. Дороги были запружены ещё большим количеством автомобилей, чем обычно. Могу предположить, что у некоторых прямо посредине дороги спеклись двигатели.

Проходя через эсканские кварталы, я оказался свидетелем типичной семейной ссоры: стоящий внизу муж, отчаянно жестикулируя, что-то кричит жене, а глядящая из окна квартиры жена пытается попасть в него домашней утварью. Похоже, Антонио снова изменил Изабелле. Правда, на этот раз ссора зашла дальше обычного: когда я увидел появившийся в окне телевизор, то мне пришлось резко и без предупреждения оттолкнуть считавшего ворон Алекса в сторону. Возмутиться он не успел – телевизор просвистел мимо его уха.

Секунды сменялись минутами, минуты часами, а мы всё шли и шли. Лезть в метро мы решительно отказались: оно было бы битком набито спасающимися от жары горожанами. К тому времени, когда мы подошли к месту нашего назначения – штабу Смертного Легиона в центре города – шёл уже второй час нашего путешествия, о чем нам каждую секунду напоминали наши обгоревшие затылки.

Штаб-квартира Смертного Легиона выделялась из десятков остальных небоскрёбов своей необычной архитектурой. Очертания гигантского здания были плавными, и его узкий круглый фундамент словно перетекал в изогнутую, ромбовидную форму с каждым этажом. Небоскреб напоминал приготовившуюся к броску кобру; учитывая цели населявших его людей, это было не так уж далеко от правды.

У входа стояли охранники, с виду ничем не отличающиеся от охранников любого государственного здания: высокие, угрюмые и в чёрной униформе, несмотря на немилосердную жару. Во всяком случае, такими они выглядели для любого прохожего. Намётанный взгляд сразу бы заметил перстни со странной эмблемой на их руках.

Помимо охранников у входа, территория вокруг здания была под наблюдением сотрудников безопасности, переодетых в штатское. Стёкла на первом этаже были прозрачными. Это один из самых старых трюков: если всё и так на виду, то и скрывать нечего. На этом попытки небоскрёба слиться с повседневностью метрополиса заканчивались.

Мне всего лишь однажды довелось побывать в этом здании, и не по своей воле. На следующий день после пробуждения моего дара ко мне на улице подошли двое человек в костюмах, показали жетоны полицейских и вежливо попросили проследовать за ними. Помню, что на первом этаже все были одеты как обыкновенные сотрудники какой-нибудь частной организации или банка, что никак не могло объяснить огромное количество охранников, а также датчиков, детекторов и прочих не поддающихся опознанию устройств, созданных учёными Легиона. Ещё там присутствовали несколько миловидных консьержек, гостеприимные улыбки которых совершенно не совпадали с их проницательными, холодными взглядами. Наверняка это были Связующие-сенсоры, проверявшие ауры гостей на признаки одержимости. Организация ревностно относилась к своей безопасности.

Разговор с легионерами у меня был коротким. Меня привели в небольшой кабинет и посадили напротив очень обходительного пожилого человека, который кратко объяснил мне суть моего дара. Совершенно не реагируя на выражение замешательства и страха на моём лице, он сообщил мне, что моя прежняя жизнь закончена и назад пути нет, тут же добавив, что наилучшим выбором в моём случае будет присоединиться к их организации, где я смогу получить «необходимые навыки». Я хотел кивнуть, но у меня совершенно непроизвольно вырвалось «нет». Старик помрачнел – было ясно, что он нечасто получал отказы. Тем не менее он так же вежливо попросил меня в таком случае ни с кем не разговаривать о только что услышанном, иначе… Не дожидаясь моего ответа, старик щелкнул пальцами и в кабинет зашли охранники, чтобы меня выпроводить. «Мы проследим за вами» – бросил мне в спину на прощание старик.

Мы с Алексом уже собирались повидаться с этими замечательными людьми еще раз, как всё вокруг нас затрещало. У меня задрожали колени; обернувшись к Алексу, я увидел, что он тоже с трудом держался на ногах. Завизжали системы сигнализации припаркованных автомобилей, раздался протяжный вой уличных собак, а окна и витрины посыпались на испуганных прохожих дождём осколков. По улицам потекла вода из лопнувших труб, несколько фонарных столбов упали на мостовую. Началась паника. Нескольких человек чуть не затоптала толпа, пытающаяся укрыться под металлическим навесом. Всего за несколько секунд землетрясение превратило живущий чинной, размеренной жизнью метрополис в обезумевшее от страха животное.

Со всех сторон раздался протяжный гул металла. Он был настолько громким, что разом заглушил крики. Это был самый настоящий плач небоскрёбов. Сам метрополис молил о помощи. Рёв гнущихся от неестественной нагрузки шпангоутов и скрежет осыпающегося как гипс бетона пробирал до костей, парализуя и зачаровывая.

После тоскливой оперы небоскрёбов, многие из которых изрядно покосились, воцарилась недолгая тишина. Меня всё еще качало из стороны в сторону и немного звенело в голове, но мне хватило этой краткой передышки, чтобы сосредоточиться. Липкое чувство страха не покидало меня: я чувствовал, что что-то не так, что это ещё не конец. Что-то ещё должно было произойти. Это было мимолётным затишьем перед бурей.

Новый толчок землетрясения был такой силы, что меня чуть не сбило с ног. Сверху донесся звон: окна, большая часть которых уцелела в первоначальных толчках, теперь градом посыпались на толпу внизу. Зрелище было завораживающим, но аудитории было не до восхищения: первые упавшие осколки изрешетили нескольких человек, стоявших на тротуарах. Я наблюдал за этим словно в замедленной съёмке. Как только первые капли крови забрызгали асфальт, я побежал. Мне было всё равно, в каком направлении – я просто бежал и отталкивал прохожих с пути падающих осколков. Время остановилось. Словно сидя в первом ряду театра, я мог рассмотреть каждую деталь, каждую мелочь, каждую пылинку. Океан несущегося на меня с неба стекла уже не казался таким зловещим – я видел траекторию каждого осколка. Во мне не было ни страха, ни паники, лишь стремление спасти как можно больше людей. И поэтому я бежал из всех сил, раздавая удары направо и налево, отбрасывая замерших людей в стороны и заталкивая их под навесы.

К тому времени когда я остановился, полагаю, в городе больше не осталось целых окон. Хватая ртом воздух, я начал оглядываться в поисках Алекса, но его нигде не было видно. Моё сердце упало, но тут до меня донеслось негромкое «Льюис! Помоги!» Алекс лежал в неловкой позе под упавшим рекламным щитом.

– Лекс, ты в порядке? Можешь двигаться?

– Вроде. Да ты не волнуйся, со мной всё нормально. Разве что вот сломал ногу и очки, потерял бумажник и вдобавок меня прижало добрым центнером железа, – с болью выговорил Алекс.

– Ладно, юморист, сиди тихо. Постараюсь тебя вытащить.

Я быстро осмотрел друга. Нога была явно сломана, а сдвинуть щит в одиночку мне было не по силам. Я стал звать на помощь, но тут сверху грянул раскат грома, и притихшая было толпа побежала в поисках ближайшего укрытия, не обращая на меня ни малейшего внимания. Ничего не понимая, я посмотрел на штаб-квартиру Легиона и увидел, что она объята пламенем и дымом. Словно подтверждая мою догадку, раздался ещё один взрыв, плюнув пламенем из окон сразу нескольких этажей. Тут я вспомнил, зачем вообще сюда пришёл и понял, что ещё один мой друг, возможно, в такой же смертельной опасности. Я посмотрел на Алекса: во взгляде его читалось, что он думает о том же, о чём и я.

– Льюис, Мэт!.. Нам нужно срочно попасть в здание!

– Я знаю. Он всё ещё жив, я уверен в этом!

– Откуда такая уверенность?

– Поверь мне, я знаю.

Я не знал, как объяснить свою уверенность. В штаб-квартире явственно чувствовались две знакомые ауры – одна из них точно принадлежала Мэту, вторая была мне очень знакома. В здании прогремел ещё один мощный взрыв. Страх и адреналин сделали невозможное: «Когда скажу, начинай отползать!»

Я схватил щит обеими руками и попытался приподнять его. Я был уверен, у меня ничего не получится, но к моему большому удивлению, огромная стальная конструкция легко поддалась моим усилиям. Подхватив выползшего из-под щита Алекса одной рукой, мы двинулись к штаб-квартире. Парадный вход был завален. «Там сзади есть подземный гараж, попробуем оттуда», – предложил Алекс.

По мерцанию ламп на потолке и стенах было ясно, что здание работает на запасном и, скорее всего, повреждённом генераторе. Издали всё ещё доносились крики людей. Всю свою жизнь у меня было какое-то нездоровое отношение к шуму: только в полной тишине я чувствовал себя в своей тарелке. Меня нельзя было назвать нервным, но лишь потому, что я умело маскировал свои чувства и настроение. Правда была в том, что в шумной обстановке я чувствовал себя как кролик в полной змей пустыне, которому негде спрятаться. Именно по этой причине я очень часто посещал библиотеки и парки. К сожалению, условия моей квартиры делали всё, чтобы свести меня с ума.

Я бы с удовольствием побыл в этом мрачном гараже ещё несколько минут, если бы не мой друг на верхних этажах этого здания который, возможно, был в беде. Внезапно звуки с улицы полностью затихли и воцарилась полная тишина. Алекс посмотрел на меня:

– Ты слышишь это?

– Что именно?

– Вот именно – ничего!

Тут я услышал чьё-то напряженное дыхание и резко повернулся. В нескольких метрах от нас стоял, прижимаясь к стене, какой-то мужчина. Видимо, он забежал в гараж в надежде укрыться. Лампы в очередной раз мигнули, но гараж уже не был таким, как секунду назад. И без того еле различимые стены полностью слились с темнотой. Движения горожанина, который уже начал опасливо, бочком, отходить от нас, стали неестественно медленными, словно он шел сквозь толщу воды.