Текст книги "Горное безумие. Биография Скотта Фишера"

3. Много Брюсов

ПЕРВЫЙ БРЮС: Добрый день, Брюс!

ЧЕТВЕРТЫЙ БРЮС: Брюс.

ВТОРОЙ БРЮС: Как дела, Брюс?

ЧЕТВЕРТЫЙ БРЮС: Брюс.

ТРЕТИЙ БРЮС: Как ты, Брюс?

ЧЕТВЕРТЫЙ БРЮС: Добрый день, Брюс.

ПЕРВЫЙ БРЮС: Тебя зовут Брюс?

МАЙКЛ: Нет, Майкл.

ВТОРОЙ БРЮС: Это вызовет некоторую путаницу.

ТРЕТИЙ БРЮС: Не возражаете, если будем называть вас Брюс, чтобы всем было понятно?

«Летающий цирк Монти Пайтона»[6]6
  «Летающий цирк Монти Пайтона» – британский комедийный скетч-сериал комик-группы «Монти Пайтон» 1970-х. Шоу выделялось сюрреалистическими сюжетами, рискованными намеками, яркими шутками и искрометными диалогами. Действие с живыми актерами перемежалось либо сопровождалось анимацией.


[Закрыть], из «Скетча про Брюса»

Прогуливаясь по широким пыльным улицам города Ландера летом 1970 года, Скотт обнаружил, что он – один из сотен подростков, которых привлекло в Вайоминг обещание Пола Петцольдта свободы и приключений. Некоторые ребята приехали на автобусах и самолетах, кто-то на машинах. А кто-то добирался в этот городок в глуши автостопом.

Итак, подростки с длинными волосами и в выцветших джинсах, в переделанных из штанов шортах и футболках, с вещевыми мешками, чемоданами и рюкзаками… Их головы забиты музыкой шестидесятых и взглядом на вещи, на который сильно повлияли проявления различных контркультур, сотрясавших американскую нацию. Многие ребята рисковали. Все они искали что-то, чего не могли до конца понять и объяснить себе, но раз нечто интересное и многообещающее появилось в Вайоминге, то в Вайоминг они и отправились. «Приезжало много людей, – сказала мне Поки Гайп, которая была инструктором несколько лет, еще до того, как сюда попал Скотт, и стояла у истоков создания школы. – Мы были изгоями, но в хорошем смысле этого слова».

Школе тогда исполнилось шесть лет. Как организация она проходила через свой «подростковый возраст» – годы бурного и неумелого роста. Петцольдт и его сотрудники экспериментировали, улучшая программу. Если нововведение оказывалось успешным, оно оставалось, если нет, его отменяли. Одна из идей, которую продвигал Петцольдт, заключалась в том, чтобы курсы были доступными для всех желающих. «Пол исповедовал принцип “плати, когда сможешь”, – вспоминает Поки. – Он разрешал учащемуся приехать с пятьюдесятью долларами, и тот вносил оставшиеся деньги за обучение, когда мог. Так что у нас были подростки с действительно авантюрным складом характера и совершенно разные. Большинство попало в школу не потому, что она известная, и не потому, что их послали родители. Они были здесь, потому что делали это для себя».

В администрации школы Скотт встретился с руководителем и другими участниками. На выбор предлагались три курса. Курс альпинизма подразумевал скалолазание и спуск по веревкам. В рамках курса «Путешествие по дикой природе» участники учились жить без рюкзака, находить путь в глуши и обращаться с удочкой. Скотта определили в отряд в рамках курса «Искатели приключений» – программы, разработанной для подростков в возрасте от тринадцати до пятнадцати лет, которые хотели попробовать то, чем занимались старшие участники на курсах альпинизма и путешествий по дикой природе.

Сотруднику, выполняющему функции руководителя отряда, помогали один или несколько инструкторов, которые обучали навыкам передвижения по пересеченной местности. Руководителю отряда должно было быть не менее шестнадцати лет, инструкторы могли быть и моложе. Так же как ассистенты, нанятые для помощи в проведении курсов.

Петцольдт верил в способность молодых людей преуспевать на руководящих должностях и считал, что хороший способ обучить их – дать всю полноту ответственности. Кроме того, у него просто не оставалось другого выбора. После телепередачи о школе количество молодых людей, записавшихся на курсы, зашкаливало. Петцольдт и его сотрудники предлагали ответственные должности всем, кто хорошо проявлял себя.

Скотт и его товарищи по отряду назвали себя «джетами». На большом складе школы в нескольких кварталах от центра города их встретила Тельма Янг, ведавшая снаряжением. Тельма шила палатки и бо́льшую часть одежды для отрядов. Петцольдт оптом закупал одежду в армейских магазинах, чтобы пополнять запасы шерстяных брюк, свитеров и ботинок. Тельма отреза́ла часть одного свитера и пришивала его к другому, чтобы получался «удвоенный свитер», доходящий до колен, а остатки рукавов шли на носки и гетры. Петцольдт сделал несколько выкроек непромокаемых курток. Подростков просили приносить с собой одежду из прочной шерсти и старые одеяла, хотя, если требовалось, Тельма могла экипировать ученика полностью сама. Если выданные шерстяные штаны оказывались слишком длинными, она отрезала лишнее и пришивала к новым крагам шнурки. Для укрепления задней части штанов использовались фрагменты, вырезанные из старых одеял. Венчала наряд небрежная широкополая шляпа.

Затем в другой части склада подростки собирали и упаковывали в полиэтиленовые пакеты порции риса, макарон, овсянки, какао-порошка и других необходимых продуктов. Эти пакеты завязывались вручную, но ребят инструктировали не затягивать узлы слишком туго, поскольку их будет нелегко развязать в трудную минуту. Также подросткам выдавали несколько головок сыра и больших консервов. Банки из-под таких консервов использовались в походе как котелки. Затем ученики забирались в кузова грузовиков и отправлялись к началу маршрута где-то в хребте Уинд-Ривер.

Заплатанные шерстяные штаны, удвоенные свитера, шляпы с опущенными полями и тяжелые рюкзаки безошибочно выдавали в подростках причастность к школе. «Джеты» считали, что они делают все правильно, и гордились тем, что могли идти дольше и быстрее, чем подростки из других отрядов. Они учились пользоваться компасом и картой. Они усвоили основы скалолазания и спуска с веревкой. Они взошли на несколько вершин. Они ловили форель на удочку и готовили еду на открытом огне, и эти приключения превзошли их самые смелые мечты.

Скотта особенно привлекло скалолазание. Подъем по скале требовал всех сил и ловкости, работы ума, концентрации и силы воли. Скалолазание позволило Скотту оказаться в мире без границ, где все возможно и нет никаких ограничений, кроме силы тяжести. Лазание требовало полной отдачи здесь и сейчас, а свои пределы можно расширять за счет усердных тренировок, практики и смелости.

Петцольдт наведывался в каждый отряд в течение нескольких дней, когда подростки были в горах. Он приезжал верхом, обучал навыкам работы и жизни в сельской местности и подкреплял мысль, что доверяет ученикам в принятии правильных решений. «Правила для дураков, – говорил он и повторял эту фразу так часто, что она стала мантрой для учеников. – Правила для дураков, потому что у дураков нет рассудка».

Он хотел, чтобы молодые люди, живущие самостоятельно на природе, вели себя разумно и в первую очередь учились избегать трудностей. Петцольдт объяснял, что чрезвычайные ситуации в любом случае возникнут, но нужно тренироваться сохранять спокойствие, когда случается что-то неожиданное, необходимо собирать как можно больше информации, а затем делать правильный выбор, используя все свои навыки. «В горах нас не учили, что нужно делать в той или иной ситуации, – вспоминает Поки Гайп. – Мы узнали много нового о том, чего не надо делать, чтобы не попасть в беду».

Петцольдт позволял молодым людям полагаться на собственные суждения, а не на своды правил, но такая философия образования на природе не очень подходит к нынешним временам, когда можно начать судебную тяжбу едва ли не по любому поводу. В 1960-х и 1970-х годах подход к ответственности был совсем другим, и дальновидные идеи, на которых Петцольдт строил свои курсы, не проверялись различными новомодными специалистами по управлению рисками. Последним испытанием курса был поход без еды через горы, и сотрудники школы на этом этапе не наблюдали за отрядами. По пути не имелось никаких пунктов контроля, никто не следил за соблюдением норм безопасности. У подростков не оставалось выбора, и они сами решали, как и что делать. Стремление Петцольдта дать молодым людям свободу и развить доверие к их способностям принимать решения поощряло большую самостоятельность.

«Эта свобода идеально подошла Скотту, – утверждает Поки. – Он был слишком свободолюбив для занятий с бо`льшим количеством правил. Петцольдт доверял тебе свои суждения и доверял тебе самому разбираться в них, соотносить и подстраивать их под обстоятельства, и Скотт считал, что это очень здорово».

По окончании курса Скотта пригласили остаться на все лето в качестве добровольного помощника. Он выделялся среди остальных – сильный парень с безграничным энтузиазмом, огромной улыбкой и желанием попробовать все, что могли предложить инструкторы. Не менее важно и то, что Петцольдт старался не терять темп – новые ученики прибывали сотнями.

Снова собрать рюкзак и отправиться вверх по тропе, чтобы провести как можно больше времени в горах, – именно этого и хотел Скотт. Так он мог совершенствовать полученные навыки и исследовать горы. У него получалось преуспеть на местности, которая, в отличие от Нью-Джерси, бросает достойный вызов. А самое главное – он находился рядом с другими учениками, руководителями отрядов и инструкторами, которые быстро стали для него очень важны. «Это было время поиска себе подобных, – говорит Поки. – И в школе Скотт нашел людей, которые смотрели на мир так же, как он».

В залатанной полувоенной одежде они стали бродягами высокогорья, начинающими искателями приключений, исследующими дикую природу, они закладывали основы дружбы друг с другом, которую пронесут через годы. Они поддерживали друг друга, придумывали стандарты, по которым будут оценивать себя. В конце лета Скотт вернулся домой другим. Хребет Уинд-Ривер стал местом метаморфозы, школа расширила его взгляд на мир и позволила сфокусировать внимание на нужных вещах. Отныне Скотт хотел стать альпинистом. Все, чем он занимался ранее, меркло по сравнению с простым актом преодоления вертикали по склону горы. Он начал работать в этом направлении с евангельским рвением новообращенного и хотел, чтобы друзья из его родного города разделили эту страсть.

«В общеобразовательной школе Скотт стал очень популярен, – вспоминает его приятель Джефф Лонг. – Он был вежлив и добр со всеми. Он нравился девочкам. Но после пройденных курсов Петцольдта он начал вкладывать всю энергию в новое направление и безостановочно работал над собой как скалолаз и альпинист».

Джефф и Скотт изучали книги об Эвересте, прокладывали маршруты на панорамных фотографиях и мечтали: «Мы решили, что не пойдем в колледж, так как станем альпинистами и будем путешествовать по миру».

Еще один приятель Скотта из Нью-Джерси, Грег Мартин, вспоминает: «В старших классах я весил всего сорок шесть килограммов. Но когда познакомился со Скоттом, который вернулся с курсов в горах, все изменилось. Скотт заставлял меня подтягиваться и по сто раз отжиматься каждое утро и каждый вечер, где бы я ни находился. Он пропагандировал не только физическую силу, но и отношение к ответственности за свои решения. Я, наверное, немного запутался, а он указал, как измениться в лучшую сторону».

В основе этой «лучшей стороны» лежало скалолазание. Джефф, Грег и их друг Бивер стали ездить со Скоттом на выходные в горы Шавангунк в окрестностях города Нью-Палц, штат Нью-Йорк. Шавангунк – полоса осадочных скал, возвышающихся на несколько сотен метров над долиной реки Гудзон. Когда ребята начали заниматься там, народу было немного, потому что скалолазание в те годы по-прежнему оставалось не особо популярным.

Выезжали на рассвете. Грег умел готовить – работал в ресторане, так что он брал с собой пакеты с бутербродами для всех. «Скотт любил бутерброды с тунцом и сыром, запеченные в микроволновке, – вспоминал Грег. – Когда он заезжал за мной, его уже ждал горячий бутерброд».

Чаще всего в Шавангунк ездили только Скотт и один или двое ребят, но иногда машина оказывалась набита друзьями, желающими провести выходные вместе на природе. «У нас было любимое место для палаток, – вспоминает Джефф Лонг. – Мы занимались всю субботу, затем разбивали лагерь, лазали в воскресенье и возвращались обратно вечером».

Начинали они с боулдеринга, то есть отрабатывали навыки на небольшой высоте от земли. Но с собой имелись веревки и карабины, что позволяло подниматься выше. Как правило, Скотт добирался до высшей точки, привязывал веревку к дереву или к одному из рым-болтов, которые находил в скале, и сбрасывал вниз свободный конец. Его друзья пользовались этой страховкой на подъеме, зная, что если сорвешься, то пролетишь вниз всего метр-другой, а не до самой земли. «После такого подъема мы спускались к дороге и были готовы к следующему маршруту, – вспоминает с улыбкой Джефф. – И если ты был хорош, то за день можно было пройти довольно много таких маршрутов».

Осенью, по возвращении из Вайоминга после очередного лета работы в школе Петцольдта, Скотт обучал друзей новым альпинистским приемам, которые освоил сам. Так они узнали, что есть куда более удобная и надежная обувь для скалолазания, которая значительно лучше держит на скале, чем жесткие походные ботинки, которые обычно они носили. Скотт быстро научился лазать, создавая промежуточные точки страховки на маршруте, то есть начал пользоваться не только верхней страховкой, и обучил этой технике друзей. «Я столько узнал от Скотта о походах… О том, как вязать узлы, как двадцатью способами натянуть тент, – вспоминает Джефф. – Он тратил много времени, чтобы научить нас. В Шавангунке мы ели макароны с сыром, потому что их он ел в школе у Петцольдта. Скотт очень любил горячие напитки, и мы пили много какао. Во время отдыха на маршрутах Скотт рассказывал истории о школе и звал в Вайоминг. Когда сворачивали лагерь, Скотт настаивал, чтобы мы уходили со стоянки, оставив ее едва ли не в лучшем состоянии, чем он была до нас».

Порой мальчики видели Генри Барбера и Джона Стэннарда, которые тоже лазали в Шавангунке. «Барбер в то время считался одним из лучших скалолазов в мире, – говорит Джефф. – Мы знали, что он известен везде: и в Нью-Гэмпшире, и в Нью-Йорке, и в Йосемити. Он носил свою фирменную белую кепку гольфиста и передвигался по вертикальным стенам с потрясающей грацией. Мы смотрели, как хорошо он лазает, и чувствовали, что у нас все впереди»[7]7
  Генри Барбер – легендарный американский скало– и ледолаз по прозвищу Горячий Генри, прославившийся экстремальными восхождениями в 1970-х. Был одним из первых американских скалолазов, путешествующих по миру с целью прохождения новых скальных маршрутов.


[Закрыть].

В шестнадцать лет Скотт на заработанные деньги купил старый красный грузовик, принадлежавший ремонтной службе водопровода, с ящиками для инструментов по бокам кузова. С помощью друзей Скотт пристроил к кузову фанерную крышу, превратив заднюю часть автомобиля в импровизированный дом на колесах, достаточно большой, чтобы внутри можно было хранить походное снаряжение и ночевать в спальнике. Джин Фишер, хорошо разбиравшийся в механике, с большим удовольствием ремонтировал двигатель грузовика вместе с сыном, у которого познания в технике были слабыми. Скотт назвал машину «Грузовик» и ездил на ней в Шавангунк на выходные и в Вайоминг летом.

Скотт оставался чрезвычайно преданным своим друзьям из Нью-Джерси. Он убедил Джеффа и еще нескольких человек записаться на курсы Петцольдта, и даже друзья, которые не интересовались альпинизмом, всегда были включены в ближний круг Скотта. Каждый раз, оказавшись неподалеку от дома друга, Скотт спешил встретиться, и друзья не удивлялись, когда находили в почтовых ящиках письма, которые Скотт присылал с горных вершин из разных стран. Спустя несколько недель после его смерти почти все эти люди получили открытки, которые он отправил из базового лагеря Эвереста перед тем, как начать свое последнее восхождение.

Есть люди, мечтающие о больших экспедициях. Скотт находил таких людей в горах Вайоминга, и они находили его. Они попадали в школу Петцольдта разными путями. Рэнди Серф, например, в двенадцать лет решил, что пришло время распрощаться с Вашингтоном, отправиться в дикие земли Айдахо и жить на земле. Однажды рано утром он вышел из дома, зная, что до вечера его не хватятся. Рэнди удалось купить билет на автобус, и, пока машина ехала на запад, мальчик написал письмо родным, рассказывая о своих планах. Чтобы успокоить их, он привел перечень снаряжения, взятого с собой. Среди прочего у него были праща и силки для ловли животных. «Пока я это все писал, сидевшая сзади женщина читала через мое плечо, – вспоминает Рэнди. – И на следующей остановке она позвонила в полицию!»

Полицейские сняли мальчика с автобуса и вернули родителям, но на этом все не закончилось. Несколько газет опубликовали статьи о подвигах юного беглеца. Один из читателей переслал такую статью Петцольдту, решив, что история будет интересна человеку, который недавно открыл «Национальную школу лидерства».

«Пол написал мне письмо в апреле 1966 года: “У нас интересная программа, и, хотя ты еще недостаточно взрослый, приезжай!” И я поехал в Вайоминг на лето и прошел несколько курсов. Это было здорово!» – вспоминает Рэнди.

Ингрид Хаманн жила в Баскинг-Ридже и знала Скотта и его друзей как интересных молодых парней, которые на выходные отправлялись заниматься скалолазанием. Скотт рассказал Ингрид о школе и убедил поехать в Вайоминг. «Проведешь месяц в горах, – сказал ей Скотт. – Тебе понравится!» Она записалась на курс не без сомнений и опасений. Тридцать пять дней похода и восхождений в хребте Уинд-Ривер Ингрид и ее товарищи по отряду почти не видели других людей. Когда однажды вечером она ставила палатку, инструкторы сказали, что встретили Скотта, вставшего лагерем неподалеку. Ингрид отправилась навестить его. «Скотт был с другими инструкторами школы, и видно было, что ему нравится. Они наловили рыбы и готовили вкусную еду на костре. Им было весело, они действительно получали удовольствие от того, что делали. Для Скотта это была его жизнь – в горах, – говорит Ингрид. – Здесь он становился самим собой, настоящим».

Ингрид понимала, что и сама меняется, это чувство знакомо многим студентам школы Петцольдта: «Я прошла через огромные перемены от “что я здесь делаю?” до “я не хочу уезжать”. Когда курс закончился, все, что я хотела, – принять горячий душ, поесть немного домашней еды и вернуться в горы».

Еще один ровесник Скотта, Стив Горил, тоже посмотрел фильм «Месяц на выживание». Он приехал в Ландер со стрижкой в стиле «Битлз» и в джинсах клеш, но вскоре стал одним из лучших студентов курса. Полученные навыки заложили основу для дальнейшей «карьеры» походника. Стив знал, что курс закончится долгим походом без еды, но все же почувствовал себя не в своей тарелке, когда инструкторы забрали все продукты у его отряда, обозначали «иксом» на карте конечную точку маршрута и отправили своих подопечных в путь группами по четыре человека. «Мы все пытались быть лидерами, – вспоминает Стив. – У нас была одна удочка, но мы так и не смогли поймать ни одной рыбы. А потом попали в район, который на нашей карте оказался чем-то заляпан, и пришлось делать большой круг, обходя это пятно, потому что мы не знали, что там».

Шли дни, и вскоре они начали есть зубную пасту и содержимое набора специй. В одну из ночей, когда мальчики решили обойтись без палатки, пошел снег.

«Наверное, один из самых отчаянных моментов настал за день до окончания похода, когда мы добрались до места стоянки вьючных лошадей, – вспоминает Стив. – Я копался в неубранном мусоре и нашел маленькую бутылочку из-под сиропа для блинов, в ней еще что-то оставалось на дне примерно на полсантиметра. Я разбил бутылку, чтобы добраться до сиропа, и мы разделили его на четверых».

Когда они, наконец, добрались до места назначения, со всех сторон подтянулись еще несколько отрядов. «В телефильме в конце похода было много еды, но нас почему-то угостили только пончиками в шоколаде и молоком, – смеется Стив. – Несколько сотен пончиков на всех и вволю молока. Потом мы забрались в грузовики для перевозки скота и так и ехали, стоя в кузовах. И вдруг всех начало тошнить этими пончиками. Когда грузовики въехали в Ландер, мы уже пришли в себя, но после месяца без душа и пиршества с пончиками выглядели все не очень. Местные жители смотрели на нас в заблеванных грузовиках и говорили: «Что этот Петцольдт делает с детьми?»

Горил и другие студенты отметили окончание курса вечеринкой в подвале отеля «Фримонт» в Ландере. «Там были пианист и торт, – говорит Стив. – Так закончился мой курс в школе, и на следующее утро я был готов снова отправиться в путь».

Майкл Эллисон попал к Петцольдту в 1973 году. Его отец умер после тяжелой болезни, и после окончания колледжа в Университете Теннесси Майкл переехал домой, чтобы помогать матери. Год в роли послушного сына заставил его искать каких угодно приключений. Он решил было попробовать то, что предлагали в Outward Bound, но потом увидел рекламу школы Петцолдьта и отправился в Вайоминг. «Это было то, что нужно, – говорит Майкл. – Школа стала настоящим спасением. Я прошел путь от упадка сил и депрессии до такой потрясающей свободы и дружбы, что казалось, будто попал в рай».

Он переехал в Вайоминг и вскоре стал сам преподавать в школе, насколько позволял календарь: курс скалолазания весной, два летних курса, осенний курс и один или два зимних. В промежутках между курсами он работал плотником или предпринимал самостоятельные путешествия. «Преподавать в школе было интересно, но по-настоящему меня привлекала группа сверстников, – вспоминает он. – Наше сообщество – это было просто нечто! Свободный дух, свободный образ жизни, возможность бродить по миру и общаться с людьми, у которых такие же интересы. Замечательно!»

Уэсли Краузе вырос в Форт-Коллинзе, штат Колорадо, и, став бойскаутом, начал ходить в походы. Но хотелось больше приключений, и он записался на один из первых курсов школы Петцольдта. Инструкторы пригласили его приехать к ним в горы Титон, чтобы совершить несколько восхождений. Однако тренировки почти сразу пришлось прервать, так как инструкторов вызвали на спасательную операцию в горах, и Уэс отправился в Ландер. Оттуда он добрался до лесопилки школы в надежде найти работу. Петцольдт строил бревенчатый дом, и вскоре Уэс оказался в лесу неподалеку от города Дриггс, штат Айдахо, помогая валить деревья и обрабатывая бревна на сконструированной на скорую руку пилораме. «Тогда я носил длинные волосы, – вспоминает Уэс. – Однажды несколько местных парней приехали в наш лагерь лесорубов и дали понять, что им не нравятся хиппи в их горах».

Чтобы разрешить конфликт, один из парней вызвал Уэса побороться на руках. «Этот парень был чемпионом по армрестлингу в округе, но я легко его победил, – говорит Уэс. – Конфликт был исчерпан, но довольно быстро в город просочились новости, что в лесу живет хиппи-армрестлер, и мне пришлось участвовать во всех соревнованиях по армрестлингу».

В «Национальной школе лидерства» уже имелся признанный армрестлер – Скотт Фишер, который с удовольствием принимал участие в поединках со всеми желающими и почти всегда побеждал. Слухи об этих двух парнях распространились по всему школьному сообществу, и многие с нетерпением ждали их встречи. «Когда мы встретились, Скотт уже давно работал в школе. Мы были похожи на двух лосей, которые сцепились в драке за территорию, – говорит Уэс. – Я был наслышан о Скотте, а он обо мне, и мы так увлеклись борьбой, что едва не повредили друг другу руки».

Однако то, что могло перерасти в конфликт, стало началом долгой дружбы, выкованной на соревнованиях по армрестлингу и на восхождениях. Оба соперника быстро поняли, что куда лучше быть партнерами.

Уэс недолго оставался в Ландере. Петцольдт решил создать филиал школы в Каскадных горах в штате Вашингтон, и Уэс с радостью согласился поехать туда. И в основном Уэс работал инструктором в районе вулканов на Северо-Западе, но, как и Скотт, был не прочь позаниматься скалолазанием с друзьями. У Уэса имелись зеленый пикап «шевроле» и обшитый деревом трейлер. В прицепе была хорошая газовая печь, в которой можно было не только подогреть еду, но и испечь хлеб. Скоро трейлер стал своего рода мобильным штабом для ветеранов школы, отправлявшихся заниматься скалолазанием в свободное от работы время. «Народ ставил палатки вокруг трейлера везде, где мы катались на лыжах или лазили по скалам, – говорит Уэс. – В трейлере мы ели, отдыхали и согревались».

Стационарным пунктом отдыха для инструкторов школы из Ландера стал лагерь возле водопадов и каменных осыпей в нескольких милях от города в каньоне Синкс. Место находилось вдали от основных маршрутов, и тут можно было уединиться, отдохнуть от городской суеты и побыть вместе с единомышленниками. Как раз в это время британская комедийная группа «Монти Пайтон» поставила скетч, в котором всех персонажей звали Брюс. Скотт и его друзья сначала с удовольствием пародировали мизансцены, а потом получилось так, что они начали использовать имя для обращения друг к другу. Это прижилось, и имя даже стало условным сигналом в местах отдыха и на работе. «Брю-ю-ю-ю-ю-ю-юс!» – слышалось порой вниз по долинам и с вершин окрестных гор, затем следовал такой же ответный крик от всех других Брюсов в пределах слышимости.

Возможно, это нововведение быстро бы сошло на нет, но во время встреч инструкторов в Ландере частота упоминаний Брюса стала раздражать некоторых администраторов школы. Они попытались директивно положить этому конец, но добились лишь того, что Брюсами теперь оставались в пику старшим. В итоге привычку искоренить не удалось, и даже десятилетия спустя на встречах выпускников школы стоило кому-нибудь из «дедов» громко сказать «Брюс!» в переполненном зале, и можно было с уверенностью сказать, что не один десяток голов повернется с радостным ожиданием в сторону крикнувшего.

Скотт привез имя Брюс в Нью-Джерси, как и альпинистские навыки и обувь для скалолазания, и стал называть так своих друзей. Это было больше, чем просто прозвище. Для Скотта это было признание и обозначение тех, кто открыт для приключений, кто готов жить моментом и с радостью смотрит в будущее. Любой мог стать Брюсом, и Скотт радовался, когда находил такого человека.

Среди Брюсов Скотт нашел единомышленников, которые стали друзьями и товарищами на годы. Они вместе искали приключения, совершали замечательные восхождения, переживали трудности. И не один Брюс нашел на веревках на скальных маршрутах свою вторую половину. Мир Брюсов был сборищем лучших молодых скалолазов и альпинистов региона, которые искали свое место в жизни. Пол Петцольдт осмелился заставить этих юношей и девушек расширить границы, и они приняли вызов. Он доверил им столько ответственности, сколько они были в состоянии выдержать, и даже немного больше.

Многие из Брюсов, будучи умными, способными и целеустремленными, в дальнейшем стали врачами, адвокатами, учителями, учеными и руководителями предприятий. Скотт, однако, получил в школе такой опыт в бэккантри, что не видел необходимости идти в колледж. Он давно понял, что его стезя – скалолазание и альпинизм, и его высшее образование будет именно таким, буквально поднимающим выше и выше. А университетом станут горные хребты мира.