Текст книги "Порядок без права. Как соседи улаживают споры"

Поселение Раунд-Маунтин расположено в 30 милях к северо-востоку от Реддинга. Поселение располагается вокруг внутриштатного шоссе 299, которое является его главной артерией, на нем расположены продовольственный магазин, начальная школа и подстанция энергосистемы Pacific Gas & Electric. Поселение находится на возвышенности в 2000 футов и окружено горами, наиболее заметная из которых дала поселению свое имя. Начиная с 1960-х годов местность вокруг Раунд-Маунтин стала заселяться, как и остальные предгорья в округе Шаста, владельцами небольших ранчо. Постановление о «Глупости Катона» от 1973 года было вызвано раздражением, которое возникло у этих владельцев небольших ранчо из-за осознанных неправомерных действий трех традиционалистов – Пола Тоттена, Боба Мокета и Уорда Кирни. Конкретные действия трех последних заслуживают краткого описания.

В начале 1970-х годов Тоттен, мелкий скотовод-традиционалист, основное ранчо которого расположено к востоку от Реддинга, арендовал у Roseburg Lumber Company около 30 квадратных миль лесных земель для летнего выпаса[72]72
  В начале 1970-х гг. арендодателем на самом деле была Kimberly-Clark Corporation. В 1979 г. эта компания продала свои лесные земли в Северо-восточном секторе Roseburg Lumber Company. Для простоты Roseburg в тексте рассматривается как постоянный владелец этих земель.


[Закрыть]. Западная граница арендованной Тоттеном земли проходила в 3 милях к востоку от поселения Раунд-Маунтин, но на большей высоте. Там эта земля граничила с орошаемым полем в 60 акров предгорной животноводческой фермы. Джон Вудбери приобрел эту ферму в 1966 году и за несколько лет заменил люцерной естественную растительность на орошаемом поле. В начале 1970-х годов горное стадо Тоттена нашло и неоднократно использовало путь, по которому можно перейти от скромной растительности роузбургского леса на настоящий пир неогороженного люцернового поля Вудбери. Всякий раз, когда Вудбери звонил Тоттену, чтобы пожаловаться на причинение вреда, последний загонял свой скот обратно в лес, но не так быстро, как хотелось бы Вудбери, к тому же скот иногда возвращался.

Гораздо больше неприятностей доставлял скот Боба Мокета. Жесткий и независимый лидер клана пионеров, давно обосновавшихся в области Раунд-Маунтин, Мокет вызывал особую враждебность, поскольку неоднократно оставлял без внимания жалобы своих соседей[73]73
  Поведение Мокета может быть описано как отклонение от общепринятых сельских норм, особенно потому, что он сам жил в этой местности. Тоттен жил в другом месте, и его лучше охарактеризовать как аутсайдера.


[Закрыть]. Казалось, он был убежден, что летом скотоводам самим Богом даровано право оставлять свой скот свободно бродить по горам. Стив Маттингли, скотовод-модернист, который выращивал на огороженном ранчо у дороги Баззард-Руст чистокровный скот галловейской породы, особенно беспокоился, что беспородные быки Мокета могут оплодотворить его коров.

В начале 1970-х годов доктор Артур Кули, врач из Реддинга, арендовал для летнего выпаса большой участок земли у Лесной службы Соединенных Штатов, расположенный в нескольких милях к западу от Раунд-Маунтин на Бекбон-Ридж. Для управления своим стадом в несколько сотен голов Кули нанял Уорда Кирни, очень способного ковбоя-традиционалиста. Кирни разделял мнение Мокета о том, что люди, которым не нравится блуждающий скот, должны сами возводить заграждения. В результате, загнав скот на Бекбон-Ридж, Кирни позволил ему брести вниз по склону, в те места, где расположено много жилых ранчо, а также проходят оживленные участки шоссе 299 вблизи от Раунд-Маунтин.

Горный скот, принадлежащий Кули, Мокету и Тоттену, склонил политический баланс в Раунд-Маунтин в пользу закрытия пастбищ. В начале 1973 года Маттингли, Вудбери и несколько других коренных жителей этой местности стали встречаться для обсуждения отбившегося горного скота. Эти антитрадиционалисты в конце концов подготовили петицию и начали собирать подписи, чтобы склонить окружной совет превратить из открытого в закрытое пастбище прямоугольную территорию со сторонами в 7 и 8 миль и с центром в Раунд-Маунтин. Не совсем ясно, кто именно определил точные границы этого прямоугольника, но не удивительно, что все земли активистов находились внутри его периметра. В конечном счете были собраны подписи 72 человек, в основном жителей Раунд-Маунтин.

10 марта 1973 года Маттингли отправил по почте подписанную петицию Джону Катону, члену совета, недавно избранному от округа, включавшего предгорья Северо-восточного сектора. Катон жил в небольшом ранчо в Монтгомери-Крик, поселке, который расположен в 3 милях на северо-восток от Раунд-Маунтин по шоссе 299. Катон разделял многие ценности скотоводов, но все же он осознавал, что горный скот представляет угрозу как для жителей, так и для автомобилистов. Углубляющийся конфликт между скотоводами-традиционалистами и жителями Раунд-Маунтин поставил его в деликатную политическую ситуацию. Он предложил свою посредническую помощь и попросил Маттингли и других подателей петиции подождать несколько месяцев, чтобы увидеть, не стихнет ли проблема. Но этого не произошло. За лето 1973 года скот заходил на люцерновое поле Вудбери более 12 раз. Как говорил Вудбери, каждый раз он звонил Катону с жалобой.

Наконец, 3 декабря 1973 года окружной совет провел слушание по петиции антитрадиционалистов о закрытии прямоугольного участка в 56 квадратных миль. В этих слушаниях участвовали немногие. Джон Вудбери, владелец выпасов Фил Ритчи и владелец жилого ранчо Тед Плумсон высказались в пользу закрытия. Единственным значимым представителем оппозиции был доктор Кули, чьи заявления об экономических лишениях встретили мало сочувствия. Официальный протокол собрания совета не содержит никаких указаний на присутствие представителей Ассоциации скотоводов округа Шаста. В конце заседания совет большинством 4 против 1 проголосовал, вместе с Катоном, примкнувшим к большинству, и объявил, что прямоугольник, обозначенный в мартовской петиции, «прекратил быть предназначенным преимущественно для выпаса», – такая правовая формулировка необходима для преобразования местности из открытого пастбища в закрытое[74]74
  Shasta County, Cal., Ordinance 498 (Dec. 3, 1973).


[Закрыть].

За исключением нескольких модернистов, таких как Маттингли, скотоводы округа Шаста вскоре пожалели о своем отказе бороться против закрытия Раунд-Маунтин. Чтобы попрекнуть Катона за поддержку того, что они считали прискорбным инцидентом, скотоводы стали называть закрытую местность «Глупость Катона» или «Акры Катона». Катон все осознал. На протяжении последующего десятилетия он успешно убеждал окружной совет отклонять все петиции о закрытии дополнительных территорий в предгорной местности своего избирательного округа.

Перемена настроя Катона лучше всего иллюстрируется тем, как он повел себя в 1981 году, когда рассматривалась петиция, запрашивавшая у совета закрытие пастбища в 96 квадратных миль у Оук-Ран, местности граничащей на юго-западе с «Глупостью Катона». Поселение Оук-Ран находится всего в 3 милях на юг от юго-восточного угла «Глупости Катона» и расположено на высоте 1600 футов, то есть на том уровне, где травянистые равнины сменяются зарослями кустарника и деревьями, которые типичны для предгорий. В 1981–1982 годах, всего за несколько месяцев до того, как я провел большую часть своих интервью, Оук-Ран был местом, возможно, наиболее горячей баталии по поводу закрытия пастбищ в истории округа Шаста. Фрэнк Эллис, недавно занявшийся крупным скотоводческим бизнесом, единолично спровоцировал распространение петиции, которая требовала утроить площадь закрытых пастбищ в предгорьях Северо-восточного сектора.

Эллис вместе со своей женой и детьми школьного возраста переехал в округ Шаста примерно в 1973 году. Этому ранчеру, который был агентом по недвижимости по профессии, было тогда далеко за пятьдесят. Он сразу приобрел крупное скотоводческое ранчо в 2500 акров, расположенное вверх по дороге Оук-Ран, двумя милями на запад от поселения Оук-Ран, на юге от его хозяйства располагалась местность, где строились небольшие жилые ранчо. Размер и видное расположение основного ранчо Эллиса сделали его заметной личностью в Северо-восточном секторе. Эллис, отклонивший мою просьбу об интервью, по всем сообщениям оказался человеком, способным быть очень обаятельным. По словам его соседей, однако, под этой привлекательной внешностью скрывалось безжалостное стремление к богатству и власти. Многие из тех, кто имел дело с Эллисом, стали считать его своенравным и злобным человеком, который не всегда держит свое слово. Он стал объектом многочисленных судебных процессов, а некоторое время даже нанимал адвоката на постоянной основе. Хотя агрессивная и колоритная индивидуальность Эллиса принесла ему несколько почитателей, ближайшие соседи стали считать его неблагонадежным забиякой.

К концу 1970-х годов Эллис построил самую крупную скотоводческую империю в Северо-восточном секторе. Он начал с того, что арендовал для выпаса часть земель Бюро по управлению земельными ресурсами к западу от его основного ранчо. Затем в 1978 году он убедил отсутствующих собственников крупнейших в этой местности скотоводческих владений нанять его для управления их разрозненными выпасами на равнинах и в предгорьях. Благодаря только этому ходу Эллис получил контроль над дополнительными 20 квадратными милями выпасов. Вслед за этим Эллис приобрел в кредит сотни голов крупного рогатого скота, а чтобы его пасти, нанял банду braceros, сельскохозяйственных рабочих из Мексики.

Различные части скотоводческой империи Эллиса не имели физической связи. Эллис знал, что все его владения находятся в области открытого выпаса, но, ошибочно интерпретируя этот факт, считал, что он означает наличие у него права законного выпаса своих стад на любой неогороженной прилегающей земле. При перемещении его скота ковбои Эллиса не только умышленно пересекали неогороженные частные земли, но также использовали эти земли для бесплатного выпаса[75]75
  Хотя эти вторжения и осуществлялись на открытом пастбище, но они были преднамеренными, а значит, неправомерными. См. главу 3, примеч. 25.


[Закрыть]. К 1981 году погонщики Эллиса агрессивно гоняли стадо численностью приблизительно от 2 до 3 тысяч голов на тех равнинах и предгорьях к северо-востоку от Реддинга, где практически все другие скотоводы были модернистами и содержали своих животных за заграждениями.

Большая часть земель, на которые вторгался скот Эллиса, были необработанными и необитаемыми пространствами, принадлежавшими спекулянтам, которые даже, наоборот, могли бы положительно отнестись к тому, что проходящие стада вытаптывают кустарник. Тем не менее в некоторых местностях, особенно расположенных возле поселения Оук-Ран, жертвами вторжений Эллиса были владельцы небольших ранчо, которые недавно переселились в предгорья в поисках сельской идиллии. Разбойничающие стада Эллиса быстро стали проклятием владельцев этих небольших ранчо. По крайней мере восемь из них соорудили за свой счет ограждения, специально для того, чтобы не пускать на свои земли скот Эллиса. Хотя не менее двух этих владельцев небольших ранчо думали, что Эллис действует в рамках своих прав, большинство из них (в частности, Дуг Хайнц) так не считали.

Хайнц, квалифицированный рабочий из южной Калифорнии, переехал в округ Шаста в 1978 году со своей женой и маленькими детьми. Хайнцы приобрели дом и небольшое ранчо в 20 акров, расположенное в местности открытого пастбища к востоку от Оук-Ран и примерно в одной миле от основного ранчо Эллиса. В качестве хобби Хайнц завел нескольких лошадей и коров на участке своего ранчо в 12 акров, вокруг которого возвел ограждение в пять нитей колючей проволоки. Частые прохождения стад Эллиса подорвали мечты Хайнца о небольшом поместье.

По словам Хайнца, начали они с Эллисом вежливо. В 1979 году 3 или 4 раза животные Эллиса перепрыгивали или ломали заграждение Хайнца. После этих первых нарушений Хайнц звонил Эллису. На такие звонки Эллис реагировал, присылая погонщиков, которые гоняли коров по полю Хайнца, чтобы их вымотать, после чего их можно было уговорить покинуть заграждение. В результате применения данного метода ограждения Хайнца часто оказывались поврежденными, а погонщики Эллиса никогда их не ремонтировали. Терпение Хайнца лопнуло одним снежным днем, когда он обнаружил, что помощники Эллиса разбросали сено для 200 коров на узкой, расчищенной от снега дороге, ведущей к его ранчо. Толпящееся вокруг этого сена стадо включало недавно отелившихся коров, и эти норовистые роженицы испугали маленьких детей Хайнца.

Хотя большинство владельцев небольших ранчо по соседству с Хайнцом пассивно терпели ущерб и неудобства от скота Эллиса, Хайнц был достаточно вспыльчив. Он приобрел дробовик и обратился к шерифу округа с протестом против действий Эллиса. Согласно тому, что Эллис позже говорил знакомым, Хайнц также стал угрожать Эллису, что тот «может найти свой скот мертвым». В следующий раз, когда скот Эллиса проломился через ограждение Хайнца, тот захватил трех животных и удерживал их в течение 3 месяцев, не уведомляя Эллиса. Этот инцидент затем привел к иску Хайнца о возмещении расходов по содержанию этого скота и встречному иску Эллиса о жестоком обращении с его животными[76]76
  См. главу 3, текст, сопровождающий примеч. 65–66.


[Закрыть].

В начале 1981 года, когда его судебный процесс против Эллиса еще не был завершен, Хайнц начал политическую компанию, чтобы воспрепятствовать практике выпаса Эллиса в целом. Хайнц ожидал привлечь множество союзников и не только среди подобных ему владельцев небольших ранчо. В 1978–1981 годах практически у каждого автомобилиста в предгорьях были причины раздражаться неспособностью Эллиса держать свои стада в стороне от предгорных дорог. Перемещение скота Эллиса по этим дорогам приводило к задержкам и опозданиям автомобилистов более чем на час. За этот период на дороге Оук-Ран было не меньше шести случаев столкновений автомобилей с животными Эллиса. Хайнц смог объединить в антиэллисовском движении десятки недавних владельцев небольших ранчо, а также членов по крайней мере одной уважаемой семьи скотоводов-старожилов в местности Оук-Ран.

В течение 1981 года Хайнц и его союзники засыпали своего местного члена окружного совета, Джона Катона, жалобами на стада Эллиса. Катон, который был «крестным отцом» инцидента в Раунд-Маунтин восьмью годами ранее, стал теперь ветераном политических споров по поводу вторжения скота в чужие владения. Он знал, что если поддержит постановление о закрытии пастбища в местности Оук-Ран, то это еще больше отдалит его от влиятельного лобби скотоводов, группы, которая так и не простила ему поддержку постановления о «Глупости Катона». Однако если он выступит против закрытия, то это обидит потенциально более многочисленную, хотя и хуже организованную, группу владельцев небольших ранчо и автомобилистов, для которой стада Эллиса представляют опасность. Катон попытался разрешить это противоречие до появления формальной петиции о закрытии. Весной 1981 года, в сотрудничестве со служащим окружного контроля над животными, Бредом Богу, Катон пригрозил, что поддержит постановление о закрытии пастбища в местности Оук-Ран, если Эллис не установит заграждение вдоль трехмильного участка дороги Оук-Ран, на котором его стада представляют наибольшую опасность. Эллис пообещал Катону, что такое заграждение будет устроено. Но поскольку за лето 1981 года не появилось никаких признаков такого заграждения, Катон осознал неизбежность распространения петиции о закрытии пастбища.

Политические инстинкты Катона оказались точными. Некоторые члены антиэллисовской группы предпочитали отложить распространение петиции пока не будут исчерпаны другие виды посредничества, эта фракция, например, предлагала обратиться к Ассоциации скотоводов округа Шаста, чтобы та потребовала у Эллиса более ответственного управления своими стадами. Но Хайнц решил форсировать дело. Осенью 1981 года, посоветовавшись с некоторыми из своих ведущих союзников, он подготовил и начал распространять петицию о закрытии пастбища на территории в 96 квадратных миль, примыкающей на юго-западе к «Глупости Катона». Хайнц наметил границы так широко, чтобы поместить империю Эллиса в область закрытого пастбища. Петиция не упоминала Эллиса по имени, но в ней заявлялось, что «причиной являются опрометчивость и злоупотребление правом открытого пастбища одним из скотоводов»[77]77
  Далее в петиции говорилось:
  Перечислим некоторые из наших причин:
  1. Небезопасность дорог из-за плохого содержания заграждений, коровы постоянно выходят на дороги и подвергают риску безопасность школьников.
  2. Порча частной собственности коровами, нарушившими границы чужих владений.
  3. Повреждение заграждений частной собственности для выпаса коров и создание легкого доступа к другим частям частных владений.
  4. Взаимодействие коров на выпасе с частными стадами.


[Закрыть]. Хайнц и его союзники собрали 42 подписи (не слишком впечатляющий итог) и предоставили петицию Джону Катону в ноябре 1981 года.

Окружной совет назначил проведение очередных слушаний по петициям о закрытии тремя месяцами спустя, в феврале 1982 года. Это время позволило Катону минимизировать политический риск, связанный с петицией Хайнца. Он немедленно обнародовал получение петиции, что помогло оппозиции организовать кампанию противодействия. Катон показал петицию Хайнца Уэйну Томпсону, мелкому овцеводу, который жил у дороги Оук-Ран. Томпсон привлек своего соседа Ларри Бреннана, выпускника колледжа, который в качестве хобби разводил лошадей на крупном жилом ранчо поблизости, чтобы подготовить встречную петицию, убеждающую совет оставить местность открытой. Бреннан начал петицию следующими словами: «Мы считаем, что система «открытого пастбища» служит многим задачам больших и малых ранчо: 1. Ограничению ответственности…»[78]78
  Встречная петиция продолжает:
  2. Защите от пожаров – выпас не дает разрастаться растительности.
  3. Биологическому контролю – путем естественного удобрения почвы пастбищных угодий, а также угодий для производства лесоматериалов и топливной древесины.
  4. Естественному контролю хищников.
  5. Предотвращению эрозии почвы из-за сильной корневой системы однолетних трав.


[Закрыть] Томпсон неустанно распространял встречную петицию в непосредственной близости от Оук-Ран. К началу февральских слушаний Томпсон и его сторонники предоставили совету имена 146 человек, в основном жителей местности Оук-Ран, подписавших их встречную петицию. Импульсивный характер Хайнца и отсутствие у него корней в этой местности ограничили его успех и помогли Томпсону, ходатайство которого собрало более чем в 3 раза больше подписей.

Совет также получил вторую встречную петицию. Согласно стандартной процедуре, принятой после прений о Раунд-Маунтин, сотрудники совета автоматически информировали Ассоциацию скотоводов округа Шаста о получении советом петиции Хайнца о закрытии пастбища. Затем руководство ассоциации стало распространять свою собственную петицию. Эта петиция о сохранении открытого пастбища привлекла только 24 подписчика, но многие из них были членами известных семей ранчеров, осуществляющих свою деятельность к северо-востоку от Реддинга.

Последним важным шагом Катона после появления петиции Хайнца было напоминание, которое он сделал Эллису, что решение Катона по поводу петиции о закрытии будет зависеть в основном от того, сдержит ли Эллис свое обещание соорудить трехмильное заграждение вдоль дороги Оук-Ран. Эллис наконец ответил, но с неохотой. Ко времени слушаний совета 2 февраля 1982 года работники Эллиса возвели трехмильное заграждение в пять нитей колючей проволоки (см. рис. 1.2), что, вероятно стоило Эллису от 5000 до 10 000 долларов. Заграждение было расположено на частных землях (принадлежащих преимущественно спекулянтам), на которых Эллис бесплатно пас свои стада. Поскольку новое заграждение помогло успокоить автомобилистов, оно стало заметным памятником эффективности Катона. Однако это заграждение никак не облегчало положение владельцев небольших ранчо (таких как Хайнц), чьи земли лежали между ранчо Эллиса и новым заграждением.

На слушаниях совета 2 февраля Катон исполнил свою часть сделки с Эллисом. Катону было просто принять решение против закрытия. И не только потому, что встречная петиция Томпсона собрала больше подписей, чем петиция Хайнца, но и потому, что Томпсон и скотоводы смогли привести больше своих сторонников на заседание совета, чем группа Хайнца. Как отметил Джефф Маротта, владелец жилого ранчо и союзник Хайнца, «когда я увидел все эти ковбойские шляпы [в зале заседаний], я понял, что мы проиграем». На слушаниях 6 выступающих, включая Дуга Хейнца, говорили в пользу закрытия, а против выступило 13, включая Боба Босуорта, президента Ассоциации скотоводов округа Шаста. Хотя весь зал был заполнен, сам Эллис отсутствовал. Как кто-то сказал в тот вечер: «Он не посмел бы здесь быть»[79]79
  Только один из выступавших на собрании, скотовод Марти Фанчер, назвал Эллиса по имени. Даже члены антиэллисовской группы сдержанно говорили только об «одном ранчере», ненадлежащее поведение которого спровоцировало петицию.


[Закрыть].

Катон выиграл также от неожиданного развития событий: в начале 1982 года скотоводческая империя Эллиса стала рушиться. Эллис приобрел сотни голов скота в кредит, ожидая, что цены на говядину будут расти. Но вместо этого цены упали. Этот спад, сопровождаемый некоторыми другими финансовыми неудачами, оставил Эллиса без средств для оплаты кредиторам. За неделю или две до слушаний совета банк Эллиса начал изымать его скот за неплатежи. Сплетни об этой пикантной новости быстро распространились по предгорьям Северо-восточного сектора.

После того как все показания на слушаниях были исчерпаны, другие члены совета заявили, что они положатся на мнение Джона Катона, в избирательном округе которого располагается предлагаемое закрытие. Катон порекомендовал оставить эту местность открытым пастбищем, но добавил, что, если проблема останется, совету необходимо будет рассмотреть закрытие четырех участков земли, где проживают Хайнц и большинство остальных жалующихся владельцев небольших ранчо. Сразу после этого выступления совет единогласно проголосовал за отклонение петиции Хайнца. Чтобы сгладить ситуацию, Дэн Гувер, председатель совета и сам владелец ранчо, попросил Боба Босуорта встретиться с Эллисом, Хайнцем и должностными лицами окружного контроля над животными, чтобы выяснить, что можно сделать для контроля над стадами Эллиса[80]80
  Предложенная встреча так никогда и не состоялась в частности потому, что скотоводы готовы следовать только неформальным санкциям, и, как сказал Босуорт на слушаниях в ответ на вопрос члена совета, такого рода давление не работает в случае Эллиса, поскольку «он прожил здесь [в округе] не так долго».


[Закрыть]. Катон загладил «Глупость Катона».

Через несколько месяцев после слушаний, оба – и Хайнц, и Эллис – покинули местность у Оук-Ран. Еще в начале 1980 года Хайнц планировал построить дом в Реддинге для своей семьи. Всего через несколько дней после отклонения советом его петиции он переехал из своего ранчо в Оук-Ран в недавно построенный дом в Реддинге. Пребывание Эллиса в Оук-Ран продлилось всего на 3 месяца дольше, чем Хайнца. Банк конфисковал скот Эллиса, а кредиторы выстроились с претензиями на его ранчо. В мае 1982 года Эллис перевез свою семью за 100 миль на юг, на ферму в другом калифорнийском округе в Центральной долине. В качестве прощального жеста округу Шаста Эллис приказал своим помощникам разрушить трехмильное заграждение вдоль дороги Оук-Ран, построенное им всего шестью месяцами ранее. В день слушаний в окружном совете два ключевых игрока в битве за закрытие пастбищ у Оук-Ран знали, что в скором времени покинут эту местность[81]81
  Этот факт согласуется с теоретическим положением, рассматриваемым в последующих главах, что при отсутствии в будущем перспективы долгосрочных отношений участники спора с меньшей вероятностью разрешают свои разногласия без помощи третьих лиц, а следовательно, с большей вероятностью прибегают к правовым и политическим действиям.


[Закрыть].