Текст книги "Месмеризм и конец эпохи Просвещения во Франции"

Ряд серьезных мыслителей предпочитали воздерживаться от такого рода рассуждений, однако и они тоже были вынуждены считаться с месмеризмом, ведь огромное влияние этого модного учения на умы публики, усиленное кипучим энтузиазмом его сторонников, так или иначе заставляло их пересматривать свои религиозные и научные взгляды. Так, Кондорсе – типичнейший по своим установкам и системе воззрений представитель эпохи Посвещения – выступал против месмеризма, однако даже ему виделось необходимым в письменном виде разъяснить причины своего неприятия этой доктрины. Он отмечал, что Месмеру удалось пополнить ряды адептов месмеризма целой плеядой выдающихся людей – в том числе физиков и докторов, – многие из которых питали слабость к «необычайным фактам». Но как было отделить факты от вымысла в рамках систем, строившихся на приверженности тем или иным авторитетам? Этот вопрос не давал покоя философам XVIII века. Неудивительно, что и сам Кондорсе не мог дать на него исчерпывающего ответа: «Свидетельства касательно необычайных фактов заслуживают доверия только тогда, когда исходят от тех, чьи суждения о таковых фактах компетентны». Но кого именно следовало считать компетентным судьей в случаях, когда авторитетные свидетельства в пользу истинности или ложности того или иного факта прямо противоречили друг другу? Только человека с «достойной репутацией», заключал Кондорсе, признавая, однако, что «сие весьма трудно для уразумения». Не трудно, а недопустимо – возразили бы месмеристы. Ибо если суждение об истинности или ложности каждой из сонмища конкурирующих систем той поры отдавалось бы на откуп «авторитетным мнениям», то ни одна идея в принципе не смогла бы покинуть пределы академии или салона, где зародилась3434
  См. отрывки из рукописей Кондорсе в Приложении 6.


[Закрыть].

Таким образом, месмеризм представлял собой нечто большее, чем обычную преходящую моду. В определенном смысле его можно рассматривать даже как своего рода возрождение янсенизма (например, Месмер сравнивал месмеристские сочинения Сервана с паскалевскими «Письмами к провинциалу»). Он апеллировал к самой сути современных ему воззрений, вскрывая потребность в незыблемых авторитетах посреди туманной и полной противоречий пограничной зоны между наукой и религией. В контексте дневниковых записей и частной переписки месмеризм представляется своего рода осознанным критическим выпадом в адрес сложившихся в головах у мыслящих людей противоречивых и структурно несовершенных систем мнений. В публичном же контексте литературной полемики он превращается в открытый вызов авторитетам – причем речь в данном случае идет не только о более высокопоставленных коллегах Эрвье по церковному цеху, но и об официальных научных институтах, даже о правительстве. К весне 1784 года, когда в «Journal de Bruxelles» всерьез начали задаваться вопросом, уж не суждено ли месмеризму «сделаться вскоре единственным и универсальным течением в области медицины», у правительства было уже достаточно поводов для беспокойства, ведь эта доктрина и впрямь начала выходить из-под всякого контроля (в особенности при учете данных из секретного доклада парижской полиции – подробнее о котором написано ниже, – где сообщалось, что отдельные месмеристы начали приправлять свои псевдонаучные опусы радикальными политическими идеями)3535
  Journal de Bruxelles за 1 мая 1784 г., с. 36. См. сравнение Сервана и Паскаля Месмером в Grimm’s Correspondance littéraire, XIV, 82.


[Закрыть]. «Могила на Сен-Медарском кладбище никогда прежде не привлекала столько людей и не порождала ничего столь же необычайного, как месмеризм. По крайней мере, теперь ей удалось привлечь внимание правительства», – отмечалось в «Mémoires secrets» от 24 апреля 1784 году в связи с известием о создании королевской комиссии по изучению месмеризма, чьей истинной целью, по мнению Месмера и его сторонников, было раздавить эту доктрину под прессом престижнейших и предвзятейших ученых мнений.

В состав этой, вне всяких сомнений, престижной комиссии входили четверо выдающихся докторов медицинского факультета (в том числе Гильотен), а также пятеро членов Академии наук, включая Байи, Лавуазье и прославленного Бенджамина Франклина. Правительство также учредило другую комиссию из пяти представителей конкурирующей организации – Королевского медицинского общества. Эта последняя составила отдельное заключение, в котором заклеймила месмеризм. Однако основное внимание было все же приковано к деятельности комиссии Академии наук. Ничуть не смутившись письмом Месмера к Франклину, где родоначальник месмеризма дезавуировал делоновское видение феномена животного магнетизма, члены комиссии на протяжении нескольких недель внимали теоретическим выкладкам Делона и наблюдали за конвульсиями и трансами его пациентов. Все это время они регулярно, но совершенно безрезультатно принимали участие в месмерических сеансах. После этого проверяющие решили узнать, действует ли флюид вне стен клиники Делона и специально созданной в ней обстановки. Женщина, которую убедили в том, что ее будут месмеризировать через закрытую дверь, впала в «криз», хотя по другую сторону двери никого не было. Другого «чувствительного» пациента водили от дерева к дереву в саду Франклина в Пасси. Из пяти выбранных для эксперимента деревьев Делон «намагнетизировал» лишь одно, однако пациент лишился чувств возле другого. В доме Лавуазье еще одной пациентке Делона предложили попробовать воды из четырех чашек. На четвертой чашке с ней случились конвульсии. Затем, придя в чувство, пациентка спокойно выпила «намагниченной» воды из пятой чашки, полагая, что вода в ней обычная. Четкое и рациональное описание серии подобных экспериментов позволило комиссии укрепиться в справедливости сделанных выводов: никакого флюида Месмера в природе не существует, а причина конвульсий и прочих сопутствующих эффектов кроется в воспаленном воображении самих месмеристов3636
  Rapport des commissaires chargés par le Roi de l’ examen du magnétisme animal, сост. Байи (Paris, 1784); Rapport des commissaires de la Société Royale de Médecine, nommés par le Roi pour faire l’ examen du magnétisme animal (Paris, 1784). В секретном докладе комиссии Байи королю также сообщалось, что месмеризм может представлять угрозу для нравов. По иронии судьбы, сто третьим членом Общества гармонии числился не кто иной, как слывший франтом Уильям Темпл Франклин – внук Бенджамина Франклина. О роли Франклина в спорах о месмеризме см.: C.-A. Lopez, Mon Cher Papa Franklin and The Ladies of Paris (New Haven, 1966), с. 168–175.


[Закрыть].

Национальная библиотека Франции

Рис. 13. Разоблачение магнетизма

Бенджамин Франклин показывает заключение королевской комиссии, ввергая месмеристов в панику. В попытке спасти награбленное они обращаются в шутовское бегство, оставляя по себе лишь перевернутую ванну.

Месмеристы ответили на отчеты комиссий целой лавиной опусов в защиту своей идеи, которая виделась им своего рода оплотом гуманизма, взятым в осаду кликой своекорыстных приверженцев академизма в науке. Их аргументы в практически неизменном виде кочевали из памфлета в памфлет: предвзятое отношение членов комиссии к предмету изучения подтверждается их нежеланием проверять истинность доктрины в ее изначальной – месмеровской – трактовке; комиссия проигнорировала важнейшие доказательства силы действия флюида в виде сотен исцеленных с его помощью пациентов; как бы то ни было, губительный эффект от применения традиционных методов врачевания неоспорим. Пускай эти памфлеты покажутся современному читателю скучными и однообразными, все равно само их обилие свидетельствует о накале кипевших вокруг доклада 1784 года страстей3737
  Помимо сочинений Бергасса к числу наиболее аргументированных и часто цитируемых полемических нападок на заключение комиссии относятся: J.-B. Bonnefoy, Analyse raisonnée des rapports des commissaires chargés par le Roi de l’ examen du magnétisme animal (Lyons, 1784); J.-M.-A. Servan, Doutes d’ un provincial proposés a MM les médecins commissaires chargés par le Roi de l’ examen du magnétisme animal (Lyons, 1784); J.-F. Fournel, Remontrances des maladies aux médecins de la faculté de Paris (Amsterdam, 1785).


[Закрыть].

Еще больше масла в огонь подлила кампания по высмеиванию месмеризма. Сатира «сделалась оружием, что действует на всех нас столь безотказно», отмечалось в номере «Journal de Paris» за 27 ноября 1784 года в связи с премьерой пьесы «Современные доктора» («Les Docteurs Modernes») в «Комеди Итальен». На сцене очевидным образом пародировали Делона (в образе Доктора), Месмера (в образе Кассандра – бессовестного шарлатана и мошенника, признававшегося в одной из своих ариетт: «Peu m’importe que l’ on m’affiche / Partout pour pauvre médecin, / Si je deviens médecin riche») и их последователей (которых изображал хор, в финале встававший «цепью» вокруг месмерической ванны). «Современных докторов» давали двадцать один раз подряд – огромный успех для произведения на злобу дня. Комическая опера послужила поводом для бесконечного потока сплетен. В то время как впечатленные ею литературные бонзы вроде Лагарпа упражнялись в написании едких эссе, сторонники Месмера перешли в решительную контратаку. Возглавил ее д’Эпремениль, позднее с ничуть не меньшим рвением вставший во главе атаки на правительство в Парижском парламенте. На одном из первых показов «Докторов» он сбросил из ложи третьего яруса в зрительный зал брошюры, в которых объявлял пьесу клеветнической. Тщетно обращался он в полицию, в Парламент и даже к самому королю с требованием остановить произвол. В конечном счете д’Эпремениль напечатал манифест, где заявлял о своей приверженности идеям месмеризма, и точно так же бросил его зрителям во время очередного спектакля. «Коль скоро мое положение магистрата – и вместе с тем ученика Месмера – не позволяет мне протянуть ему руку законной помощи, то из чувства признательности за совершенное им открытие я от лица всего человечества должен, по крайней мере, выразить сим благодарность и восхищение его деяниями», – гласило послание. Другой последователь Месмера даже подговорил своего лакея сорвать представление, однако тот принялся освистывать не ту пьесу, не разобравшись, что билет у него сразу на две постановки, следовавшие одна за другой. Насмешки с театральной сцены вкупе с антимесмеристскими памфлетами и песенками достигли своей цели: стремительный рост популярности Месмера и его учения остановился. Будучи твердым рационалистом и потому считая месмеризм «измышлением столь серьезного толка, что в Америке он повлек бы за собой действия властей», посол Соединенных Штатов во Франции Томас Джефферсон сделал 5 февраля 1785 года краткую пометку в дневнике: «Животный магнетизм мертв, поднят на смех»3838
  Les Docteurs Modernes, comédie-parade en un acte et en vaudeville suivie du Baquet de Santé, divertissement analogue, mêlé de couplets (Paris, 1784), с. 5), реплику можно перевести следующим образом: «Плевать, что бедным доктором / Зовут меня повсюду, / Коль доктором богатым вскорости я буду»; J.-J. Duval d’ Eprémesnil, Réflexions préliminaires à l’ occasion de la pièce intitulée les Docteurs Modernes, а также Suite des Réflexions préliminaires à l’ occasion de la pièce intitulée les Docteurs Modernes, цит. с. 5–6); The Papers of Thomas Jefferson (ed. J. P. Boyd, Princeton, 1950), VII, 653. См. также отзывы современников о скандальной постановке «Современных докторов» в Journal de Paris за 18, 27 и 28 ноября 1784 г., с. 1355, 1405, 1406, 1410, 1411, а также за 18 января 1785 г., с. 76; La Harpe, Correspondance littéraire, IV, 266; Grimm’s Correspondance littéraire, XIV, 76–78; Mémoires secrets за 23 ноября 1784 г., с. 29.


[Закрыть].

Месмеризм, однако, оказался гораздо более живуч, чем могло показаться Джефферсону, и продолжал процветать вплоть до начала Революции. Безусловно, после 1785 года количество апологетических памфлетов существенно сократилось, однако и в 1786‐м его все еще продолжали считать достойным внимания, о чем свидетельствуют дававшиеся в двух парижских театрах пьесы – подражания «Современным докторам»: «La physicienne» («Физичка») и «Le médecin malgré tout le monde» («Врач наперекор всем»). В номере «Journal de Bruxelles» за 11 декабря 1784 года есть следующий пассаж касательно невероятной устойчивости месмерова учения к превратностям общественного мнения: «Оно стойко сносит наибольнейшие уколы насмешников. Если в столице над комическими сценами у ванн потешаются, то в провинции их воспринимают всерьез, ибо здесь-то и обретаются самые что ни на есть горячие сторонники и практики месмеризма». Судя по обилию свидетельств об исцелениях, поступавших из провинциальных оазисов месмеризма в период с 1786 по 1789 годы, главный импульс дальнейшему развитию движения исходил именно отсюда. Так, в 1785 году член-корреспондент Королевского медицинского общества в Кастре писал, что даже у самых рационально мыслящих горожан только и разговоров, что о месмеризме, а в письме из Безансона, опубликованном в номере «Mémoires secrets» за 24 марта 1786 года, сообщалось: «Сложно даже представить, сколь популярен в этом городке месмеризм. Здесь им увлечены буквально все поголовно». Как свидетельствует подробный обзорный отчет, составленный и опубликованный Королевским медицинским обществом в 1785 году, врачеватели-месмеристы практиковали почти во всех более или менее крупных городах Франции. Д’Эпремениль и другие видные месмеристы активно распространяли доктрину Месмера по всей стране, что же до самого Мастера, то весной 1786 года он совершил триумфальный тур по южнофранцузским филиалам Общества гармонии. К этому времени страсбургское Гармоническое общество объединенных друзей (Société Harmonique des Amis Réunis) – одно из самых активных месмеристских объединений – уже погружалось в спиритуализм вслед за главой местного магистрата А.-Ш. Жераром, который писал из Парижа своему другу после посвящения в доктрину Месмера: «Претерпев немало трудностей на пути постижения… я убедился не только в самом существовании сего агента, но и в безусловной пользе оного; и поскольку все помыслы мои обращены к наилучшему благоустроению нашего города, у меня возникли на сей счет некоторые идеи, о коих сообщу вам тотчас же, как приведу их в сообразный вид». В 1787 году стокгольмское Сведенборгианское общество экзегетов и филантропов направило месмеристам Страсбурга длинное письмо и брошюру с предложением о сотрудничестве на поприще обогащения и расширения сферы духовных практик. В письме пояснялось, что ангелы вселились во внутреннее существо стокгольмских сомнамбулистов, дабы возвестить при помощи «знаков, пусть и зыбких, о первом непосредственном сношении зримого мира с незримым». Месмеризм и сведенборгианство идеально дополняют друг друга, утверждалось далее, и потому стокгольмскому и страсбургскому обществам следует объединить усилия в деле возрождения человечества и распространения трудов своих адептов3939
  Extrait de la correspondence de la Société Royale de Médecine relativement au magnétisme animal (par M. Touret, Paris, 1785) и др. Письмо королевского претора Страсбурга Жерара, датированное 8 июня 1784 г., а также ряд других писем, свидетельствующих о том, что по крайней мере до 8 мая 1787 г. он, пользуясь служебным положением, оказывал протекцию месмеристам (к примеру, обеспечивая нужную им кандидатуру местом на медицинском факультете), хранятся в городском архиве Страсбурга (Archives de la ville de Strasbourg, mss. AA 2660 и 2662; см. письма от 10 июля, 11 и 22 августа, 3 и 19 октября 1784 г.). Письмо из Швеции, датированное 19 июня 1787 г., было опубликовано американским месмеристом и сведенборгианцем Джорджем Бушем в книге Mesmer and Swedenborg… (NewYork, 1847), цит. с. 265. Д’Эпремениль составил комментарии к Rapport des cures opérées à Bayonne par le magnétisme animal… (Bayonne, 1784) и посещал бордоское Общество гармонии в 1784 г.: «Durant huit séances de plusieurs heures chacune, ce magistrat célèbre a exposé le système de M. Mesmer avec un eclarté, une force et une noblesse qui transportaient les auditeurs» («На протяжении восьми сеансов по многу часов каждый этот прославленный магистрат изъяснял систему г-на Месмера с ясностью, силой и достоинством, поразившими публику» – Recueil d’ observations et de faits relatifs au magnétisme animal… (Philadelphia, 1785, с. 65).


[Закрыть].

Лионская разновидность месмеризма во многом напоминала страсбургский его вариант, и это неудивительно, учитывая, что ведущие мистики обоих городов в лице Жана-Батиста Виллермоза, Перисса Дюлюка, Рудольфа Зальцманна, Бернара де Тюркгейма и других были связаны друг с другом узами масонского братства. «Лионцы», однако же, практиковали особую бесконтактную технику диагностики недугов, при использовании которой магнетизер ориентировался на собственные ощущения, не дотрагиваясь до месмеризируемого пациента. Во главе с шевалье де Барбереном они месмеризировали таким способом хворых лошадей, а затем к вящему удовлетворению (если не владельцев животных, так собственному) подтверждали верность поставленных диагнозов при вскрытии, тем самым наглядно демонстрируя несостоятельность утверждений касательно воображаемого характера месмерических эффектов (ведь «животная машина» вроде лошади уж точно лишена всякого воображения). Предметом особой гордости «лионцев» служило открытое Ж.-А.-Д. Пететеном состояние наведенной каталепсии, находясь в котором пациенты иной раз оказывались способны к созерцанию собственных внутренних органов. Последователи Пететена стали родоначальниками техники гипнотического обезболивания при ампутациях и зубоврачебных операциях, что придало дискуссиям о месмеризме жизни еще на много лет, вплоть до первой половины XIX века. Однако самый экстравагантный вид лионского месмеризма был тесно связан с выросшими на его благодатной мистической почве спиритуалистическими сектами. В рядах лионского месмеристского общества «La Concorde» («Согласие») состояли розенкрейцеры, сведенборгианцы, алхимики, каббалисты, а также отдельные теософы из масонского Ордена рыцарей-благодетелей Святого Града (Ordre des Chevaliers Bienfaisants de la Cité Sainte). Многие из этих масонов-мистиков также являлись членами «Избранной и любезной ложи» («Loge Élue et Chérie»)4040
  Полное название – «Избранная и любезная ложа Благодеяния» (Loge Élue et Chérie de la Bienfaisance), основана Ж.-Б. Виллермозом в 1785 г. как основа будущего обновленного «Исправленного масонства шотландского устава» на базе широко распространенного в то время «Устава строгого тамплиерского послушания» и пришедшего в упадок Ордена рыцарей – избранных коэнов Вселенной М. Паскуалиса. – Прим. ред.


[Закрыть] – тайного общества спиритуалистов, основанного Жаном-Батистом Виллермозом с целью распространения истинной и изначальной религии, опиравшейся на явленные ему в иероглифическом виде божественные откровения. Бог говорил с Вилермозом как через сомнамбулистов Общества согласия, так и во время отправления тайных обрядов рыцарями-благодетелями и членами других теософских объединений, включая Орден рыцарей – избранных коэнов (Ordre des Chevaliers Elus Coëns). Виллермоз водил тесную дружбу с влиятельнейшим французским мартинистом Луи-Клодом де Сен-Мартеном, который помогал ему в постижении смысла этих божественных откровений, точно так же как помогал Барберену и Пюисегюру постичь истинное значение сделанных ими открытий. В лице Сен-Мартена месмеристы нашли отличного консультанта по части метафизики. Некоторое время он внимательно следил за становлением и развитием их движения – и 4 февраля 1784 года был принят двадцать седьмым членом в парижское Общество гармонии. Своими обширными познаниями о мире духов Сен-Мартен был обязан родоначальнику мартинизма Мартинесу Паскуалису, проповедовавшему ту самую смесь каббалистики, талмудизма и мистического католицизма, которая впоследствии составит смысловое ядро его собственных сочинений. Сен-Мартен был убежден, что зримый материальный мир является всего лишь тенью хоть и незримого, но при этом гораздо более реального мира духов, где некогда царствовал древний первочеловек и куда человеку современному следовало непременно «реинтегрироваться». Ниспосланные Виллермозу тайные откровения предвещали, полагал он, возрождение первоначальной религии, открывающей путь к искомой реинтеграции. При этом пюисегюровский «месмерический сомнамбулизм» обеспечивал возможность прямого контакта с миром духов, тогда как барбереновская техника бесконтактного месмеризирования опровергала материальность флюида, тем самым выбивая почву из-под ног у «флюидистов» старой школы. Таким образом, на волне интереса к сомнамбулизму Сен-Мартену удалось сплести позднейшие изводы месмеризма в сильно тяготеющий к мартинизму мистический клубок, задававший направление месмеристской мысли в последние годы существования Старого режима4141
  Вот лишь несколько из огромного числа оставленных современниками текстов о дальнейших этапах эволюции месмеристских взглядов во Франции (в первую очередь провинциальной): Pierre Orelut, Détail des cures opérées à Lyon (Lyons, 1784); Michel O’Ryan, Discours sur le magnétisme animal (Dublin, 1784); J.-H.-D. Petetin, Mémoire sur la découverte des phénomènes que présentent la catalepsie et le somnambulisme (1787); Réflexions impartiales sur le magnétisme animal (Geneva, 1784); Système raisonné du magnétisme universel… by the Ostend society (1786); Règlements des Sociétés de l’Harmonie Universelle, adoptés… le 12 mai 1785; Extrait des registres de la Société de l’Harmonie de France du 30 novembre 1786. См. также: J. Audry, Le mesmérisme à Lyon avant la Révolution. Mémoires de l’ Academie des sciences, belles-lettres et arts de Lyon (1924), XVIII, 57–101; Alice Joly, Un mystique Lyonnais et les secrets de la franc-maçonnerie 1730–1824 (Mâcon, 1938) – биография Виллермоза, в которой представлен взвешеный и документально обоснованный взгляд на ряд дискуссионных аспектов масонства.


[Закрыть].

С приближением Революции месмеристы стали уделять все меньше внимания врачеванию больных и все больше расшифровке иероглифов, манипуляциям с магическими числами, общению с духами и речам наподобие приведенной ниже (вполне вероятно, впервые познакомившей членов бордоского Общества гармонии с египетской религией): «Взгляните, братья мои, на орденскую гармоническую табель, что накрывает сию таинственную ванну. Сие есть табель Исиды – одно из удивительнейших свидетельств той древней эпохи, когда зародился месмеризм. Праотцы-основатели наши во животном магнетизме покрыли ее символическими письменами, и лишь месмеристы обладают ключом к разгадке их тайны». К 1786 году даже парижское Общество гармонии подпало под сильное влияние спиритуалистов – в особенности основателя мистического Ордена филалетов Савалета де Ланжа, вращавшегося во всех без исключения оккультных кругах, куда только удавалось проникнуть если не ему самому, так его шпионам. И все же горячие лионские головы считали свое материнское общество чересчур консервативным. «Лионцы» разорвали связи с парижской организацией, тогда как «страсбургцы» решили их все же сохранить, чему, однако, предшествовал публичный раздор на почве применявшейся ими своеобразной техники «месмерического сомнамбулизма». Наименее приверженные исконным догматам месмеризма члены парижского общества всегда были желанными гостями в доме герцогини де Бурбон, ведь она привечала мистиков и регулярно устраивала совместные месмерические сеансы с Бергассом и Сен-Мартеном. Сам Бергасс был частым гостем на собраниях спиритуалистов в доме И.-К. Швейцера и его жены Магдалены, горячей сторонницы физиогномической теории цюрихского месмериста-мистика И.-К. Лафатера (к слову сказать, приходившегося чете Швейцеров родственником). Другие разновидности немецкого мистицизма также устремлялись во Францию проторенным Калиостро путем: частью – через страсбургских «Объединенных друзей», а частью – стараниями других спиритуалистов, того же Жака Казота, например, – и быстро находили отклик в умах французских месмеристов. Баронесса Оберкирх была вхожа в месмеристские круги Парижа и Лиона и в 1788 году подытожила описание сеансов, на которых ей довелось присутствовать, следующим пассажем: «Определенно еще никогда прежде розенкрейцеры, алхимики, пророки и иже с ними не были столь многочисленны и влиятельны. Все разговоры ведутся почти исключительно о них и вещах с ними связанных; они полностью завладели нашими мыслями и воображением… Кругом, куда ни глянь, сплошь маги, адепты, некроманты и пророки. И всяк на иного из них полагается»4242
  J. B. Barbéguière, La maçonnerie mesmérienne (Amsterdam, 1784), с. 63 (процитированное высказывание вполне типично для месмеристов этой школы, хотя надежность источника сомнительна); Mémoires de la baronne d’ Oberkirch sur la cour de Louis XVI et la société française avant 1789 (ed. Comte de Montbrison, Brussels, 1854), II, 67–77, 158–166, 294–299 (цит. с. 299). См. также Comte Ducos, La mère de duc d’ Enghien, 1750–1822 (Paris, 1900), с. 1999–2007; другие свидетельства о наиболее широко распространенных видах месмеризма представлены в Journal des gens du monde (1785), IV, 34 и (1784), I, 133. Подробнее о группе Швейцера–Лафатера см.: David Hess, Joh. Caspar Schweizer: ein Charakterbild aus dem Zeitalter des französischen Revolution (ed. Jakob Baechtold, Berlin, 1884), а также G. Finsler, Lavaters Beziehungen zu Paris in den Revolutionsjahren 1789–1795 (Zurich, 1898). Споры между парижским и страсбургским обществами представлены в Extrait des registres de la Société de l’ Harmonie de France du janvier 1787 и Exposé des cures opérées depuis le 25 d’ août (Strasbourg, 1787). Как и д’Эпремениль, Бергасс экспериментировал с целым рядом оккультных учений. В его архиве в Шато де Вилье (Вилье, департамент Луар и Шер) хранится сделанная им рукописная копия мистического труда Сен-Мартена под названием «О заблуждениях и Истине» (Des erreurs et de la vérité), а также письмо от 21 марта 1818 г., подтверждающее его непосредственное участие в переиздании произведений Сен-Мартена. В письме к своей невесте, датированном 7 мая 1789 г., он пишет о себе как о «физиогномисте практически сродни Лафатеру» (presqu’aussi physionomiste que Lavater). В этом же архиве есть черновик его очерка о Жаке Казоте, опубликованного в составе «Универсальной биографии» Мишо, который свидетельствует о том, что Бергасс был прекрасным знатоком мистических течений и сект, существовавших во Франции в последние годы Старого режима. Казот был влиятельным мартинистским автором. Его перу принадлежит месмеристский труд под названием Témoignage spiritualiste d’ outre-tombe sur le magnétisme humain. Fruit de long pèlerinage, par J.-S. C***, publié et annoté par l’ abbé Loubert (Paris, 1864). Эта сторона его творческой биографии не нашла отражения даже в самом подробном и детальном из исследований его жизни и творчества – E. P. Shaw, Jacques Cazotte (1719–1792) (Cambridge, 1942).


[Закрыть].

К 1789 году эта эклектически-спиритуалистическая форма месмеризма, которой предстоит возродиться в XIX веке, распространилась по всей Европе. Отныне Месмер стал не властен над своими же собственными идеями, ибо те отправились в свободное плавание по области сверхъестественного, к которой в его понимании не должны были иметь никакого отношения. К тому времени он уже покинул Францию и отправился пытать счастья сначала в Англию, затем в Австрию, Италию, Швейцарию и, наконец, в Германию, где и умер в 1815 году близ деревни, где некогда родился. Однако прежде чем мы обратимся к туманному послереволюционному отрезку его биографии, нам следует уделить немного внимания расколу в парижском Обществе гармонии, откуда берет свое начало радикальное течение в месмеризме. Постоянное стремление Бергасса играть первую скрипку на собраниях общества неоднократно приводило к его конфликтам с Месмером. К 1784 году их разногласия разделили общество на две враждовавшие фракции, однако необходимость отстаивать интересы движения перед лицом общей угрозы в виде заключения королевской комиссии заставила их вновь сплотиться. Впрочем, согласие между ними длилось недолго: уже в ноябре того же года споры по поводу предложения о пересмотре устава («регламента») общества привели к окончательному расколу. Комитет во главе с Бергассом, Корнманном и д’ Эпременилем потребовал изменить устав таким образом, чтобы стало возможным свободное распространение учения, ведь сумма, затребованная Месмером за обнародование секретов его метода, к тому времени была уже собрана. Однако Месмер начал упрямиться и требовать себе большей суммы, после чего в мае 1785 года созвал общий совет, на котором был принят устав, подтверждавший его главенствующую роль в движении и право на сохранение тайны учения. Затем совет исключил их из общества – несмотря на разнообразные дипломатические маневры, предпринятые Бергассом и его сторонниками ради достижения компромисса, и все их пламенные речи – и обосновался в отеле Куаньи; помешать этому не смог даже д’Эпремениль с его ораторским талантом парламентария. В ответ на это месмеристы-изгнанники созвали собственный совет и утвердили вариант устава в редакции д’Эпремениля, но уже в июне им всем стало очевидно, что большинство членов общества остались верны Месмеру, а попытка создания параллельной организации потерпела крах. Тем не менее они продолжили проводить неформальные встречи в доме Корнманна. Именно здесь, в обстановке, свободной от догматизма Общества гармонии, начали формироваться социальная и политическая составляющие месмеристской доктрины4343
  Источники см. выше в примеч. 1 на с. 58–59, а также Extrait des registres de la Société de l’Harmonie de France du 30 Novembre 1786, где представлена точка зрения сторонников Месмера на раскол и последующую реорганизацию общества гармонии. Документы из Городской исторической библиотеки Парижа и архивной коллекции Шараве (Bibliothèque historique de la ville de Paris, ms. série 84; Collection Charavay, mss. 811, 813) свидетельствуют о том, что после изгнания из общества группы Бергасса на ведущие роли в нем выдвинулись Савалет де Ланж, де Бонди, де Лавинь, Башелье д’Аж, Гомбо и маркиз де Гюи д’Арси.


[Закрыть].

Хотя волею богатой фантазии аббата Баррюэля месмеризм не избежал упоминания в связи с масштабным антимонархическим и антикатолическим заговором, якобы существовавшим в предреволюционной Франции, на деле Общество гармонии даже отдаленно не походило на революционную ячейку4444
  См.: Abbé Augustin de Barruel, Conjuration contre la religion catholique et les souverains (Paris, 1792), с. 161, а также II, 317–323; J. P. L. de Luchet, Essai sur la secte des illuminés (Paris, 1789), с. 21–22, 85. По словам Бергасса, в своих мемуарах Баррюэль во многом опирался «на свидетельство одного раскольника, требовавшего именовать себя маркизом де Бопуаль, которого Корнманн был вынужден изгнать из своего круга, где его держали из жалости, поскольку он обнаружил, что тот нас предал самым бесчестным образом» (sur le témoignage d’ un scélérat qui se faisait appeler le Marquis de Beaupoil et que Kornmann fut obligé de chasser de chez lui, après l’ avoir nourri par commiseration, parcequ’il découvrit qu’il nous trahissait de la manière la plus infâme) (из письма жене без указания даты, хранящегося в архиве Шато де Вилье).


[Закрыть]. В первую очередь, как справедливо отмечал один из потенциальных претендентов на членство в обществе, вступительный взнос в размере 100 луидоров для слишком многих являлся «препятствием ужасным» (un furieux obstacle). Как и в большинстве безобидных масонских объединений той поры, на собраниях Общества гармонии соблюдался принцип «совершенного равенства», призванный, если верить словам выступавшего в защиту месмеризма Антуана Сервана, «связывать представителей всех чинов и сословий узами единства». Сам Месмер торжественно провозглашал: «Меня ничуть не удивляет, что люди благородного происхождения иной раз оскорбляются, находя в моем доме столь разночинное общество, однако я не придаю тому ровным счетом никакого значения. Моим гуманистическим убеждениям чужды любые сословные различия». И все же столь солидные размеры вступительного взноса практически полностью ограничивали состав Общества гармонии аристократами и состоятельными буржуа. Даже царивший на месмерических сеансах общества дух эгалитаризма вполне мог быть сугубо показным, о чем свидетельствует следующий пассаж из одного из антимесмеристских памфлетов: «И вот наконец двери закрыты; все сидят в порядке членского старшинства, и мелкий буржуа, ощутив себя на мгновение ровней голубым кровям, забывает, во сколько обойдется ему это место на обитом малиновым бархатом c золотой каймой стуле». Нам неизвестно, какое положение в обществе занимал каждый из 430 членов парижской организации, соответственно, определение ее точного социального состава не представляется возможным. Тем не менее памфлет, опубликованный спустя несколько месяцев после учреждения данного общества, позволяет составить неплохое о нем представление. На тот момент членами парижского общества числились «48 человек, в их числе 18 дворян, почти все из высокородных; двое рыцарей Мальтийского ордена; один на редкость достойный адвокат, четверо докторов, двое хирургов, семеро или восьмеро банкиров и купцов, частью на покое; двое священников, трое монахов». Судя по сохранившимся источникам, в провинциальных обществах состояло меньше аристократов. К примеру, из 59 членов Общества гармонии в Бордо 20 были негоциантами, 10 – докторами и только двое – аристократами, тогда как преимущественно буржуазное Общество гармонии Бержерака и вовсе трансформировалось со временем в местный якобинский клуб. Однако в парижском обществе числились несколько виднейших аристократов Франции – герцог де Лозен, герцог де Куаньи, барон де Талейран (кузен будущего министра иностранных дел) и маркиз де Жокур, например. Для пущей респектабельности его члены любили при случае упомянуть о том, как много придворных состоит в их рядах, а граф де Сегюр даже использовал этот аргумент, отстаивая интересы общества перед королевой. Месмеровский идеал гармонии легко встраивался в формулу политического квиетизма, о чем свидетельствует содержащийся в одном из месмеристских памфлетов призыв к «слепому почтению, которое должно выказывать правительству». «Ибо разве не говорилось уже о том, что любые действия и даже мысли, ставящие своей целью нарушение общественного порядка, противны природной гармонии?..» Автор другого памфлета рисовал перед читателем подкупающую пастораль, где «владелец поместья простодушно и без треволнений является меж подданных своих лишь для поддержания порядка и за должной мерой к себе почтения». Таким образом, находясь далеко в стороне от революционных заговоров и интриг, Общество гармонии служило своего рода салонной забавой для богачей и знати4545
  Цитаты (в порядке их следования в тексте) заимствованы из: дневника барона де Корберона (Bibliothèque municipale, Avignon, ms 3059); J.-M.-A. Servan, Doutes d’ un provincial…, с. 7; Mesmer, Précis historique…, с. 186–187; Histoire de magnétisme en France, de son régime et de son influence… (Vienna, 1784), с. 17, 23; Nouvelle découverte sur le magnétisme animal, с. 44–45; Lettre de M. A*** à M. B*** sur le livre intitulé: Recherches et doutes sur le magnétisme animal de M. Thouret (1784), с. 21. Полный список членов парижского общества приводится в Journal de magnétisme (Paris, 1852). Все упомянутые в нем лица, о ком сохранились хотя бы какие-то сведения, были либо аристократами, либо зажиточными буржуа. Состав бордоского общества приведен в Receuil d’ observations… Об обществе Бержерака см. Henri Labroue, La société populaire de Bergerac avant la Révolution… (Paris, 1915). Упоминание о большей степени свободы нравов в парижском обществе находим на с. 3 сочинения под названием L’ Antimagnétisme (London, 1784): «Ce goût pour les choses voilées, à sens mystique, allégorique, est devenu général dans Paris et occupe aujourd’ hui presque tous les gens aisés… Mais le magnétisme animal, considéré en grand, est dans ce moment le joujou le plus à la mode et qui fait remuer le plus de têtes» («Этот вкус к вещам сокровенным, к чувствам мистическим, аллегорическим, теперь властвует надо всем в Париже и занимает ныне почти всякого состоятельного человека. Но животный магнетизм, рассматриваемый в целом, в настоящий момент есть моднейшая из игрушек, и по нему сходят с ума чаще всего»). См.: Grimm’s Correspondance littéraire, XIII, 510–515; Comte de Ségur, Mémoires ou souvenirs et anecdotes (Paris, 1829), II, 60–61, а также Système raisonné de magnétisme universel… (1786), с. 97, где в печатном виде приводится свод правил образца 1786 г., обеспечивающих «свободу и равенство в отношении членов» (la liberté et égalité dans les avis des membres).


[Закрыть].

Справедливость этого суждения подтверждается особенностями организации общества и его церемониалом. Даже лечебные сеансы Месмер проводил с учетом высокого статуса своей клиентуры. Одна из четырех магнетических ванн в его доме предназначалась для бедных и была бесплатной, хотя использовалась довольно редко, тогда как места возле трех остальных, подобно местам в оперном зале, требовали заблаговременного резервирования и, по имеющимся свидетельствам, приносили по 300 луидоров дохода в месяц. Ванна для «благородных дам» была отгорожена от остальных цветами, а лакею-немцу было приказано оповещать хозяина о прибытии очередного посетителя того или иного сословия особым свистом, которого могло быть три разных вида. Собрания общества проходили в отеле Куаньи: здесь Месмер жил и здесь же проводил сеансы. Должностной состав порой немного менялся, но, как правило, выглядел следующим образом: Месмер в качестве бессменного председателя (ужасный акцент делал невозможным его полноценное участие в собраниях); вице-председатели Адриен Дюпор (член Парламента и один из будущих лидеров Клуба фельянов) и маркиз де Шателю (видный военный и писатель); оратор – Бергасс (или, пусть изредка, кто-нибудь другой); казначей – Корнманн; два-три церемониймейстера, архивариус и от одного до четырех секретарей. Каждый новоиспеченный член общества получал из рук Месмера изысканно оформленный диплом, где прописывались его обязательства по сохранению тайны учения и отведенное ему место в иерархии последователей. Так, Бергасс был первым, Корнманн вторым, Дюпор тридцать четвертым, Лафайет девяносто первым, а д’Эпремениль сто тридцать шестым. Привыкший главенствовать на собраниях общества Бергасс утверждал, что изначально они планировались как встречи сугубо философского характера, однако позже его «попросили создать внутренний регламент для этого общества, за которым поначалу – и вопреки моему желанию – едва не закрепилось нелепое наименование „ложа“»4646
  Цитата приводится по с. 17 работы Бергасса Observations… Подробнее об Обществе гармонии см. Histoire du magnétisme en France… (Vienna, 1784), а также Testament poliltique de M. Mesmer… (Leipzig, 1785). В фондах Городской исторической бибилиотеки Парижа хранятся некоторые бумаги общества, неполное собрание дипломов, разного рода договоры между Месмером и его учениками, переписка (в основном датированная 1786 г. и позднее), списки присутствовавших и пр. (Bibliothèque hitorique de la ville de Paris, ms. série 84, а также Collection Charavay, mss 811 и 813).


[Закрыть].

Месмерические сеансы, обряды инициации и курсы наставления несли на себе явный отпечаток влияния оккультных учений и околомасонской ритуалистики, о чем можно судить по дневниковым записям барона де Корберона – этому единственному в своем роде непосредственному свидетельству о деятельности общества (см. Приложение 3). Корберон отмечал значительное влияние масонства на формальную сторону мероприятий, проходивших в зале для собраний отеля Куаньи. Характерно, однако, что оставленные им описания скорее напоминают конспекты научных лекций, сродни тем, что выходили из-под пера вольных слушателей в музеях и лицеях Парижа. Дело в том, что в кругу неофитов Бергасс примерял на себя роль профессора. Он наставлял их с указкой в руке, рисовал сложные схемы, использовал восковые шарики для наглядной демонстрации принципов движения атомов в пространстве и даже составил некое близкое к пародии подобие учебника с претензией на наукообразность и множеством иллюстраций (здесь можно было найти изображения сталкивающихся молекул, магнетических токов, а также прочих флюидов притягивающего, отталкивающего и вихревого свойства, то есть света, теплоты, гравитации и электричества). В ходе церемонии предварительного посвящения новые члены общества произносили торжественную клятву, после чего составляли вместе с церемониймейстером позу месмерического «раппорта», и тот заключал их в объятия со словами «Идите же, касайтесь, исцеляйте!» («Allez, touchez, guérissez!»). По завершении инициатических обрядов, продолжает Корберон, неофитов разделяли на две учебных группы, каждая из которых в течение месяца собиралась по три раза в неделю на занятия по подготовке к полноправному вступлению в общество. Содержание этих занятий (сам Корберон посетил одиннадцать из них) по большей части сводилось к прослушиванию лекций Бергасса, во время которых тот излагал основные тезисы из своих «Рассуждений о животном магнетизме» («Considérations sur le magnétisme animal»). Бергасс рассказывал о трех основополагающих началах – Боге, материи и движении; о токе магнетического флюида внутри планет и всех прочих тел, включая человеские; о техниках месмеризирования; о болезнях и способах излечения; о природе инстинктов и об оккультном знании, открывающемся благодаря действию флюида на внутреннее чувство человека. Корберон отмечает, что Бергасс завладевал вниманием аудитории настолько сильно, что «в Париже появилось немало сочувствующих его идеям натур, готовых „бергассировать“ столь же охотно, сколь и „месмеризировать“». В сохранившихся документах общества намеков на политику ничуть не больше, чем в дневнике у Корберона. Из всей обширной корреспонденции общества до нас дошли 103 письма, и по большей части это прошения о приеме, обильно пересыпанные характерными для того времени оборотами в гуманистическом духе. Типичным примером такого прошения может служить письмо некоего господина Оливье, который сообщал, что обладает «хорошим флюидом» и жаждет применить его «во облегчение страданий человечества»4747
  См. описание церемонии посвящения: Ostend society, Système raisonné du magnétisme universel…, с. 110. Место хранения писем, датированных 1786 и последующими годами: Bibliothèque historique de la ville de Paris, ms. série 84.


[Закрыть].