Текст книги "Геспериды или Творения человеческие и божественные"

130. О миссис Элизабет Уилер, известной под именем Амариллис

 
Под сенью леса, там, где тёк
Журчащий нежно ручеёк,
Заснула Амариллис крепко;
Над нею робин сел на ветку,
Решив – недвижима она
И, значит, жизни лишена;
Укрыл её листвой и мхом,
Что смог насобирать кругом;
Но тут как раз она проснулась,
Глаза открыла, отряхнулась —
И птах вспорхнул, восторга не тая:
«О, как же рад, что обманулся я!»
 

131. Пирог

 
Пирог я не поел вчера, хоть плачь:
Когда его подали, был горяч,
Фурс на него подул что было сил
Три иль четыре раза – остудил;
Казалось, всё, бери любой кусок —
Но есть никто не стал: смердел пирог.
 

132. Жестокосердной Мирре

 
Тебе – главу свою склонять,
Завядшей лилии под стать;
Смотреться бледною луной
Иль Иокастою больной;
Вздыхать, рыдать – вдове сродни,
Что тяжко сносит скорбны дни,
Иль деве, что грустит одна:
Любимым брошена она;
Тебе – в несчастья эти впасть,
Ведь ты мою презрела страсть,
За что тебе прощенья нет —
Жди многих горестей и бед:
Богам, не чуждым доброты,
Претят жестокие, как ты.
 

133. Глаза

 
Создай мне, мастер, свод небес,
Где много света и чудес,
Где сферы тут и там летают,
Где звёзды яркие блистают,
Где солнце золотом лучится,
Верша свой пусть на колеснице;
Создай красоты зон земных,
Сезоны все со сменой их;
Создай пылающий закат,
Ночь, а потом пусть нежит взгляд
Авроры праздничный наряд.
Пусть льют дожди из чёрных туч,
А после глянет солнца луч.
Прошу, создай сие творенье,
И я воскликну в восхищенье:
Весь свод, все прелести картины —
Не очи ль дивные Коринны?
 

134. На смерть Джона Варра

 
Талант и мудрость, ум и знанья —
Почиют здесь и дарованья
Того, кто в славе упокоен
И вечной памяти достоин.
Читатель, у могилы сей,
Честь воздавая, слёзы лей;
Не ты один оплачешь прах —
Все монументы тут в слезах.
 

135. На Грилла

 
Ест, но молитвы не читает Грилл:
То суп горяч – он дует, чтоб остыл,
То, обжигаясь, он бифштекс жуёт,
Ему не до молитвы – занят рот.
 

136. Подозрения насчёт его чрезмерной близости с дамой

 
Итак, расстаться мы должны?
Судачат: слишком мы вольны,
Открыты в чувствах и нежны;
Так, невиновных, нас бранят,
И в злобе всяк обидеть рад.
Когда б встречались мы тайком,
Вот это было бы грехом,
И нас сопровождал бы стыд;
А ныне нам он не грозит,
Ведь мы чисты, и злобный глас
Уже не остановит нас:
Не грех нам отпер дверь – войдём
Мы без стыда в неё вдвоём.
Ты хороша, и мне тревожно:
Будь в этом мире осторожна —
Ведь любят сплетни распускать
О тех, в ком красота и стать.
Дурнушки бедные – не в счёт,
Ревнивый взгляд их обойдёт,
А вот красавица – прельстит
Румянцем чувственных ланит
Округлой шейкой; дивный вид
Как подозренья не вселит?
Ты, что прекрасна и юна,
От ласк моих бежать должна,
Боясь молвы, чьего-то гнева?
Ты чистоту теряешь, дева,
Не боле, чем луна, уж точно,
Что и светла и непорочна:
Пусть холодны её лучи,
Прекрасен, чист их блеск в ночи.
А коль решишь, хоть со свиданья,
Уйти, услышь моё желанье:
Чтоб мы встречаться не могли,
Пребудь хоть на краю земли —
От сплетен и меня вдали.
 

137. Лучше быть одиноким

 
С женой в приданое ты взял
Гнев, подозрение, скандал.
 

138. Проклятие. Песня

 
Клятвопреступник, прочь! но коль вернёшься
Ты к праху моему и посмеёшься
Над ним, священным; коли станешь ты
Топтать дары невинных дев – цветы,
Над красотою женскою глумиться —
О, знай, что не преминул я молиться
Злым фуриям: чтоб здесь тебя, зоил,
Борей, взметнувши прах мой, ослепил.
 

139. Ужаленный Купидон. Песня

 
В цветнике вкушая сон,
Был ужален Купидон
Пчёлкой наглой; боль сильна!
Плачет он – тут не до сна.
К матушке взлетел – она
Говорит ему: «Сынок,
Кто тебя обидеть мог?» —
«Змейка с крыльями напала
И в меня вонзила жало».
Мать, что в нём души не чает,
Улыбнувшись, отвечает:
«Ах ты, бедненький малыш!
Было больно, говоришь?
Знай, что от стрелы твоей
Боль и муки посильней!»
 

140. Росам. Песня

 
Горю́, горю́! О, росы, мне
Даруйте влагу, я – в огне!
Я жарким пламенем объят!
Его чудесен аромат,
Но жар есть гибель – а она
И в этом пламени страшна;
Неважно, где окончим путь:
В воде ли лучше утонуть
Иль в масле розовом? – Спасите,
Огонь смертельный погасите!
Но нет, я вами не любим:
Спасенье дарите другим.
 

141. Утешение в беде

 
Поверженным пусть будет в утешенье:
Нанёс им Полководец пораженье.
 

142. Видение

 
Покинут, пребывал я в чаще,
Там, где струил ручей журчащий;
Рыдал я горько, и, сморён
Своей печалью, впал я в сон;
И чудо – предо мной возник
Прекрасной девы милый лик;
Я видел, как, облачена
В тунику, шла ко мне она;
Держала лук свой боевой
С тугой шелковой тетивой;
Я зрел её, от страсти млея,
Она влекла красой своею,
Желаннее небесной манны —
Кудрями, ножками Дианы
И прелестями, что нимало
Её туника не скрывала;
Я страстный пыл сдержать не смог
И пал у обнажённых ног;
Но дева только погрозила
Прутом из мирта, молвив мило,
Но твёрдо: «Милости не жди.
Ты дерзок, Геррик, прочь иди».
 

143. Люби меня мало, люби меня долго

 
Ты говоришь – твоя любовь сильна;
А я б хотел, чтобы была она
Пусть и слаба, но чтобы дольше длилась,
Чтоб быстрой смерти с ней не приключилось.
 

144. О деве, целующей розу

 
Где розу ты лобзала,
Даря дыханье ей,
Цветов теперь немало —
Венок из роз, скорей.
 

145. О женщине, умершей от ревности

 
Ревность, что её сожгла,
С ней в могилу и легла;
Ты шуметь здесь погоди,
Даром лиха не буди —
Сможет Смерть (как встанут вдруг)
Снова уложить подруг?
 

146. О заточении епископа Линкольна

 
Ещё столь хмурых не бывало дней,
Чтоб ливни шли без пауз, всё сильней;
И не было ночей, чтоб им вослед,
Сколь ни тянулись, не пришёл рассвет;
И не было тюрьмы, столь потайной,
Чтоб лучик не проник туда дневной.
И как на небе тёмная луна
Вся новым светом воссиять должна,
Так вы, милорд, хоть ныне в заключенье,
Своё переживёте заточенье:
Звездой, что освещает небосвод,
Взойдёте вновь, когда туман уйдёт;
Могущий Цезарь лишь отдаст приказ,
Падут оковы и замки тотчас;
Так в оны дни смогли освободиться
Апостолы: твердь сотрясла темницу.
Того же я желаю вам, не скрою,
Хоть и жестоки были вы со мною:
Вы в сердце рану мне лечить не стали,
Что нанесли, – она пройдёт едва ли;
Но пусть вы не смягчили скорбь мою,
На ваши раны я бальзам пролью.
 

147. Берегитесь лени

 
Феб, щипнув за ухо нежно,
Наставлял меня прилежно:
«Знай, что каждый завиток
Женских локонов – силок;
Губы их, глаза иль шея —
Западни для дуралея;
Руки нежные подружки —
То коварные ловушки:
В них попасться могут вмиг
Те, кто к праздности привык».
Чтоб свободно жить, как я,
Будьте заняты, друзья;
Ясно же как божий день:
Нас к любви толкает лень.
 

148. На Страта

 
Привратником был Страт известен нам,
Ну а теперь – сопровождает дам;
Что, ныне Страт намного стал важней?
Нет, он как был, так и теперь – лакей.
 

149. Эпиталама сэру Томасу Саутвеллу и его невесте

 
I.
О, время подошло как раз —
Пусть увенчает счастье вас!
Рискуют те, кто ждут,
Ведь радости уйдут;
Любви чужды сомненья;
Опасно промедленье:
Те дни, что потеряли,
Восполните едва ли.
Гименей, веди на ложе
Молодую, ждать негоже.
 
 
II.
Что медлишь, дева? Ждёт венец,
Пора решиться, наконец.
Боишься, может статься,
С невинностью расстаться?
Знай: отдана, она
Лишь более ценна;
Не след, скупцу под стать,
Её приберегать.
Гименей, веди на ложе
Молодую, ждать негоже.
 
 
III.
Потоки слёз, жемчужно-чистых,
Текут из глаз твоих лучистых;
Оставь тревоги: стыд
Защитником стоит
Души твоей влюблённой:
Он страж ей потаённый;
Но страсти огнь вот-вот
Застенчивость убьёт.
Гименей, веди на ложе
Молодую, ждать негоже.
 
 
IV.
Пусть ночь (хоть и подслеповата)
Узрит невинности утрату;
Не бойтесь – в вашей власти
Познанье тайны страсти.
Сочувствия полна,
Вас одарит луна
Дарами, дивным светом,
И к вам сойдёт при этом.
Гименей, веди на ложе
Молодую, ждать негоже.
 
 
V.
Предайтесь чувству, к вам Юнона,
Поверьте, будет благосклонна;
И Гения приход
Удачу принесёт;
И Грации цветами
Устелют путь пред вами;
И мальчики вам тут
Торжественно споют:
Гименей, веди на ложе
Молодую, ждать негоже.
 
 
VI.
Взгляните, факел Гименея
Ночь озаряет, пламенея —
Не прогорел пока.
Да будет жизнь ярка!
И пять свечей горят,
Вам радости сулят;
А лучшая отрада —
Чтоб нарождались чада:
Наслаждаться вам тогда
Счастьем долгие года.
 
 
VII.
Где ступишь ножкою своей,
Там будто – амбра и елей,
В цветах медовый луг
Иль райский сад: округ
Царит благоуханье —
Как ветерка дыханье,
Коль ароматом он
Цветочным напоён.
Гименей, веди на ложе
Молодую, ждать негоже.
 
 
VIII.
Вуалью жёлтою укрыты
Её румяные ланиты;
Она ещё пока
Стыдлива и робка,
Но сердце всё ж стремится
Желанью подчиниться;
Иди скорей в постель,
Познай любовный хмель:
Ты узнаешь, без сомненья, —
Страсть подарит наслажденья.
 
 
IX.
Ты, близкий родственник, не жди,
Через порог её веди;
Потом ей, по обряду,
Чтоб гнать несчастья, надо
С убора ленту снять
И к двери привязать,
А на косяк дверной
Жир нанести свиной:
Сгубит чар волшебных сила
Зло, что ведьма приютила.
 
 
X.
Венера! Знаешь лучше всех:
В постели брачной, до утех,
Невесте свет не мил —
Взбодри, добавь ей сил;
А коль рыдает – пусть
Рассеет деве грусть
Жених – её лобзая,
Но ей не потакая;
Им вели: смелей вперёд!
Ждут и ночь вас, и Эрот.
 
 
XI.
Уснув, не пробудитесь вы
От крика мрачного совы;
Заказан ведьмам путь,
Чтоб свечи вам задуть,
Вас тьмою окружить
И ложе сторожить —
Увидите, что нет
Для вас дурных примет:
Под крылом Юноны вам
Предаваться сладким снам.
 
 
XII.
Не плачьте, девы, час грядёт:
И вас любовь мужская ждёт;
Невесте праздник мая
Уж не встречать, играя;
На милого гаданья,
По розам предсказанья,
И девичьи забавы
Лишь вспоминать ей, право.
Поцелуй даруйте ей:
«Ну же, леди, будь смелей».
 
 
XIII.
Закрыты двери; не пора ли?
Орехи мальчики собрали;
Настало время страсти,
Её предайтесь власти;
Да будет вам как дар
И пыл её, и жар;
Пусть ствол и восстаёт,
И падает в черёд,
Главное – пусть будет он
Диадемой окружён.
 
 
XIV.
Досель не ведавшей на деле
Соитий, ныне и постели
Смириться остаётся —
Их испытать придётся:
И двух сердец биенье,
И резкие движенья,
И крики, и стенанья…
О, вам, без колебанья, —
Голубки, – она б пропела, —
Вам ещё не надоело?
 
 
XV.
Пора войти! Но сон гоните,
Покуда страсть не утолите;
Целуйтесь! Здесь приятно:
Покои ароматны,
Как уголок Пакхайи;
Стоят, благоухая,
Здесь розы; вишни-губы
Ужель тебе не любы? —
Ни в каком саду, жених,
Нет плодов, что слаще их.
 
 
XVI.
Пусть каждый час, и день, и год
Вам благоденствие несёт;
И пусть Небес дары
Нисходят к вам, щедры, —
Как утренней порой
Луг полнится росой.
Судьбе – лелеять вас,
Давая про запас;
Птицы счастья свой приют
Пусть у вас навек найдут.
 
 
XVII.
Вы, Парки, пополней их нити
На веретёна накрутите;
А вам, молодожёны, —
Просить, чтоб нити оны
По вашему заказу
Двоим порвали, сразу;
Как только в мир иной
Смерть вас возьмёт с собой, —
Принесут тогда к амбару
Вас, как два снопа, на пару.
 

150. Слёзы всё скажут

 
Не угодил я Джулии; пред нею
Нем, словно рыба, я стоял, робея;
Она бранилась громко; – но, кляня,
Могла бы видеть слёзы у меня;
Когда б хотела, поняла б тотчас,
Что говорил язык правдивый глаз:
Коль слов любви вдруг недостанет вам,
Доверьтесь языку без слов – слезам.
 

151. О молодой матери многих детей

 
Пусть, чад моих узрев, благи матроны
Мне воздадут хвалой за щедрость лона,
За деток; а за то, что очень ранним
Стал мой уход в могилу, – состраданьем.
 

152. Электре

 
Как в страсти Зевс, я вид любой
Приму, коль буду я с тобой;
Но я явлюсь не так, как он
С Семелой встретился, влюблён:
О нет же, молнии и гром
Я отложу; о том, о сём
Поговорим; любовный хмель
Нас приведёт с тобой в постель,
Где без одежд мы, в вожделенье,
Возляжем (душ и тел сплетенье),
И где, подобно тихим струям,
Мы предадимся поцелуям.
 

153. Его желание

 
Молитва Зевсу и поклон:
Даёт и отбирает – он;
Пусть жизнью ведает, землей,
Но разум – пусть уж будет мой.
 

154. Обещание Перилле

 
Увидишь прежде вместе ночь и день,
В лесу сухом – листвы зелёной сень;
Увидишь, как огонь с водой украдкой
Сливаются в одной истоме сладкой;
Увидишь прежде, как зимой пшеница
В снегах, как летом, будет колоситься;
Моря – без берегов, без трав – поля;
Как гибнет в жутком Хаосе Земля; —
Увидишь до того, как, на беду,
Обет нарушив, от тебя уйду.
 

155. Любимая вся благоухает

 
Грудь любимой я лобзаю —
Аромат гнезда вдыхаю
Птицы Феникс; льну к устам —
И вдыхаю фимиам;
Всё – запястья, бёдра, шея —
Благовоньем у Антеи
Нарда, мускуса сильней:
Не сравню Исиду с ней;
Даже Зевс на ложе страсти
Столь не сыщет в Гере сласти.
 

156. Джулии

 
Уйти дозволишь, нынче же уйду;
Велишь остаться – здесь приют найду;
Коль ты решишь, любя, – быть вместе нам,
Любви безмерной здесь мой будет храм;
А если нет – то, изгнанному, мне
Жить одному в безвестной стороне.
 

157. О себе

 
Любовной хвори я во власти,
И нет спасенья от напасти:
О, где целебный тот отвар,
Что мне остудит страсти жар?
В одном я вижу избавленье:
Лишь Смерть прервёт мои мученья.
 

158. Добродетель чувствительна к страданию

 
Кто мудр и благ, снесёт все испытанья,
Но благость всё ж чувствительна к страданью:
Пусть страждущий вынослив и силён,
Сколь тяжек груз, сполна познает он.
 

159. Жестокой деве

 
О, ты жестока, вижу я,
Тебе докучна страсть моя;
Ну что ж, забудь мою беду
И не тревожься – я уйду;
Не будешь ведать ты, где впредь
Мне доведётся умереть,
Иль где б я мог забыть тебя,
Коль всё же буду жить, скорбя;
Но что бесстрастною судьбою
Тебе назначено, открою,
Когда, жеманница (о, знай!),
Скажу последнее «прощай»:
Лилеи дивной краток век,
Недолго чист и ярок снег;
Цветут фиалки, розы – глядь,
Пора пришла им увядать;
И ты поникнешь, им под стать.
Но если сердце встрепенётся,
Былая страсть к тебе вернётся —
Полюбишь ты, как я люблю, —
Исполни то, о чём молю:
Когда уйду я в мир теней,
Ты слёзы надо мной пролей;
Укрой накидкою своею
И в губы поцелуй, жалея,
Затем ещё: лобзай без страха,
Умершим не восстать из праха;
Потом надёжный склеп устрой
Тому, кто презрен был тобой,
И надпись выбей: «Погубила
Любовь несчастного. Так было».
 

160. Дианиме

 
О, не гордись, что чуден свет
Очей твоих: их ярче нет;
И что сердца берёшь ты в плен,
Своё не жалуя взамен;
И что стихает злой борей,
Коснувшись дивных сих кудрей;
Сравни: рубин твой (в ушке зрим)
Лучист, прекрасен, ал – таким
Пребудет он и в скорбный год,
Когда краса твоя уйдёт.
 

161. Королю, дабы вылечил недуг

 
Искал я древо, чьи плоды от века
Питают жизнь и семя человека;
Искал Вифезду я, купель святую:
К ней сходит ангел, воды в ней волнуя;
И вот нашёл я (то, что мной любимо) —
И древо, и купель, и серафима:
Всё держишь ты, в своей руке собрав
Целительную мощь цветов и трав.
Я ныне к чарам, к магии взываю,
И к волшебству прибегнуть я алкаю:
Своей рукой, небесной ветвью сей,
Лишь прикоснись, молю, к главе моей;
О, Цезарь славный! Верой я силён:
Твоею дланью буду исцелён.
Ты – благ, я – грешен; в скорби я пою:
«Король излечит злую хворь мою».
 

162. Любовница – его несчастье

 
Во́ды, во́ды, в вашей власти,
Избавляя от напасти,
Жар залить любовной страсти.
 
 
Ливни льют, и их немало,
Но ни капли не упало
На меня – чтоб легче стало.
 
 
Счастлив тот, кто чашей полной
Гасит пламень свой любовный —
Или гнев метрессы вздорной.
 
 
Я влюблён; душа стремится
К ней одной – но нет девицы,
Что бездушьем с ней сравнится.
 
 
Как мне быть, не знаю, право;
Видно, в том её забава —
Разжигать мой пыл лукаво.
 
 
Вам, друзья, се в назиданье:
Губит нас очарованье
Дев, лишённых состраданья.
 

163. На жену Джола

 
Хрома жена у Джола, глаз косит,
Носата, бок кривой, губа висит.
 

164. Женщине, которая смеётся над его седыми волосами

 
Смеёшься, леди, надо мной?
Я вижу – сед, ведь не слепой.
Но знай – черёд настанет твой,
И жаркой юности вослед
(Пусть даже через много лет)
Придут снега и холода,
Ты будешь, как и я, седа;
Ты не увидишь в зеркалах
Уже румянца на щеках:
Погублен холодом цветник —
Ни роз прекрасных, ни гвоздик!
В злых зеркалах увидеть сможешь только,
Что вышел срок,
Увял цветок…
И зарыдаешь горько.
 

165. Кедровому маслу

 
Коль сыщется средь строф моих одна,
Достойная, дабы тобой она
Была омыта, – жить мне вечно тут;
Другие ж пусть навек во тьму уйдут.
 

166. Эрот

 
Эрот (хоть я его не ждал)
Пришёл ко мне домой
И, как цыган, канючить стал —
Ладонь, мол, мне открой.
 
 
Взглянув на линии мои,
Сказал – тебе везёт,
Представь: ты будешь Принц Любви,
Пусть и недолго, с год.
 
 
Я посмеялся: «Ну и глаз…
Какой там год? Ни дня!
Я – Принц Поэзии сейчас,
Вот это – для меня!».
 

167. Как первоцветы стали зелеными

 
Девы, коих разлюбили,
Зелены от хвори были;
Став цветами, этот цвет
Всё хранят, недуга след.
 

168. Джозефу, лорду-епископу Эксетера

 
Кого теперь бояться мне? Я горд,
Что ныне под защитой вашей, лорд;
Не трепещу я в ужасе, что тут
Мои стихи навеки проклянут:
Власть ваша – не презреть, что благо в них,
И строго не судить стихов дурных.
Мой лорд, явите к Музе снисхожденье:
На выбор ваш моё стихотворенье —
Одно – пометьте праведной рукой,
И станет эта грешница святой.
 

169. О чёрном шнурке вокруг запястья графини Карлайл

 
Я видел – шёлковый овал
Её запястье обвивал;
Хоть не давил на руку он,
Но всё же взял её в полон.
И пусть черна сия тюрьма,
В ней словно вместе – свет и тьма;
Иль будто яркий день не прочь,
Что рядом с ним глухая ночь.
Мечтаю (может, на беду) —
В плену свободу я найду,
А если так, Любовь, молю:
Приди, я цепи полюблю!
 

170. О себе

 
Что власть мне, я цветам
Пристрастие отдам;
Ещё – когда в вине
Бородка, любо мне;
В нём утоплю хандру:
Назавтра – вдруг помру?
 

171. На Паджета

 
Меч где-то раздобыв, школяр Паджет
Им уничтожить розги дал обет —
С мучителями вкупе; вот герой!
Вчера он, правда, опоздал домой,
За что учитель, розги взяв тотчас,
Велел задрать рубаху… – меч не спас.
 

172. Кольцо, подаренное Джулии

 
Тебя люблю.
Прими, молю,
Колечко золотое;
Нужны ль слова —
Что такова
Любовь у нас с тобою?
 
 
Что ж, впору, нет?
Носи, мой свет, —
Ярем любви не тесен;
Вреда сей гнёт
Не принесёт,
Тем дар мой и чудесен.
 
 
О, дивный вид!
Кольцо блестит,
Взгляни, как заиграло!
К тому ж оно
И не тесно,
И не скользит нимало.
 
 
Взлетим, поверь,
С тобой теперь
В те выси золотые,
Где свет кругом —
Исчезнут в нём
Все тяготы земные.
 
 
Не разорвать —
Кольцу под стать —
Любовь, что нами правит:
Чиста, прочна,
Уже она
Навек нас не оставит.
 

173. Хулителю

 
Мои стихи другим всегда по нраву,
Лишь ты, хулитель, их клеймишь лукаво,
В страницы тыча чёрный ноготь свой —
Да чтоб сошёл он с пальца, весь гнилой!
Но шанс я дам, хоть ты к хуле влеком:
Трудись ногтями, но не языком;
Есть зуд в стихах, есть похоть – эти пятна
Коль поскребёшь, то будет мне приятно.
 

174. Ему же

 
На мой вопрос, кто из поэтов мил,
Ты отвечаешь – кто уже почил;
Я понял так: мне надо в землю лечь,
Чтоб зависть иль любовь твою привлечь.
 

175. Нижняя юбка Джулии

 
Лазурный шёлк, летуч и чист,
Кружится, как осенний лист,
Порхает, вьётся предо мной,
Маня, вздымается волной;
То вдруг вскипит, то опадёт,
А то колышется, плывёт,
И, на мгновенье усмирён,
Вновь кружева раскинет он;
То вспыхнет весь, даря лучи,
Как звёздный небосвод в ночи,
А то смягчит своё блистанье,
Оставив нежное сиянье…
Но вот я вижу: шёлк чудесный
Обвил, и тесно, стан прелестный.
Столь дивен вид любимой стал,
Что я, сражён, в восторге пал
Почти без чувств у милых ног,
Но умереть я всё ж не мог.
О, я готов идти вослед
За этим облаком… Но нет!
Любить, твержу себе, – забудь:
Не к вечной жизни этот путь.
 

176. Музыке

 
Слух услаждай мне звуками благими,
Чтоб я до слёз был очарован ими;
Затем, убыстрив темп, огонь страстей
Аккордами зажги в душе моей; —
И вновь своим звучанием сребристым
Наполни душу умиленьем чистым.
 

177. Недоверие

 
Прими совет: от многих бед храним
Ты будешь недоверием своим;
Всех слушай, но, чтоб избежать потерь,
Немногим верь – иль никому не верь.
 

178. Коринна идёт на праздник Мая

 
Вставай, вставай, светает, ночь ушла,
Кудрявый бог простёр свои крыла;
Восходит, глянь-ка, милый друг,
Аврора, крася мир округ;
Вставай – древа и травы все
Уже в блистающей росе;
Цветы, ожив в преддверии рассвета,
Склонились к солнцу – ты же неодета!
Нет, выбирайся из постели,
Свои молитвы птицы спели,
А ты лежишь: покинь кровать,
И не грешно ль доселе спать? —
Другие девы, ложе оставляя,
С зарей встречают дивный праздник Мая.
 
 
Укрыв себя зелёною листвой,
Пойдёшь, свежа, под стать весне самой
Иль Флоре; пусть без украшенья
Твоё простое облаченье —
Но листья, право, не бедней
Алмазов иль других камней;
И то не всё – жемчужинами к ним
Одарена ты будешь днём младым;
Дары – твои; открой же очи;
Пока роса – на кудрях ночи
И ждёт Гиперион: холмы
Пока ещё во власти тьмы —
Вставай, пора! Молитвы сокращай,
Скорей на праздник: все встречают Май!
 
 
Пойдём, Коринна! Улицы сейчас,
Как лес иль роща, сенью встретят нас
Ветвей зелёных: каждый дом
Украшен ими; мы пройдём
Там, где округ всё дивно, ярко;
Где, что ни вход, шатёр иль арка,
Из цепкого боярышника свиты, —
Любви под ними хладны тени скрыты.
Ужель нам праздника не зреть?
И не досадно ль будет впредь?
Пойдём – желанья подчиняй
Тому, что нам диктует Май:
Остаться – больший грех, мы это знаем;
Пора, пойдём, чтоб насладиться Маем!
 
 
Кто молод (пусть другие сладко спят),
Давно все встали: Маю каждый рад;
Одни успели принести
Боярышник: пора плести;
Другие за куском кусок
Умяли праздничный пирог;
Те обручились, душу сим елеем
Себе согрев – пока мы лень лелеем;
Кто в травах утолял желанья,
Даря бессчётные лобзанья:
Сияли очи их чудесным
Лучистым пламенем небесным;
А кто шутил, хвастливо поминая
Замки, что открывают в праздник Мая.
 
 
Пойдём, пора, и мы с тобой юны,
Май этот – и для нас, оставь же сны.
Растают быстро наши годы:
Мы сгинем, не вкусив свободы.
Как солнцу не минуть заката,
Так наши дни уйдут когда-то;
Дождю иль дымке заревой сродни,
Исчезнув, не воротятся они;
Став сказкой, песней, нам с тобою
Лежать, укрытым вечной тьмою —
С любовью, радостью тогда
Расстанемся мы навсегда;
Пока не поздно, встретим, не скучая,
Моя Коринна, этот праздник Мая.