Текст книги "Боги Бал-Сагота (сборник)"

Харрисон в отчаянии припал к земле, готовый с голыми руками броситься на убийцу и попытаться противостоять без оружия горячему свинцу, извергаемому из черного дула, а затем…

Дверь пробили внутрь за его спиной, и в зловещем свете показалась высокая фигура в промокшем плаще.

Бессвязный вопль вознесся к самой крыше, и пистолет в руке изгнанника прогремел. Снова и снова он грохотал, наполняя комнату дымом, и раскрашенная фигура дергалась от разрывающего ее свинца.

В дыму Харрисон увидел Ричарда Уилкинсона: тот, падая, тоже пытался стрелять. Пламя прорвалось через потолок, и в его ярких бликах детектив разглядел раскрашенную фигуру на полу и высокого человека, в нерешительности стоявшего в дверном проеме. Ричард кричал в агонии.

Миддлтон швырнул свой опустевший пистолет к ногам Харрисона.

– Я услышал стрельбу и пришел, – прохрипел он. – Полагаю, вражда окончена!

С этими словами Джоэл рухнул безжизненным грузом, но Харрисон поймал его на руки.

Крики Ричарда достигли невыносимой высоты. Крысы лезли из своих нор: туда проникала текущая по полу кровь, сводя их с ума. Они превратились в хищную орду, не внимавшую ни плачу, ни огню, а движимую лишь собственным дьявольским голодом.

Они захлестнули и мертвеца, и умирающего темно-серой волной – и белое лицо Питера исчезло под ней, а крики Ричарда становились все ниже и приглушеннее. Умирающий корчился, наполовину скрытый за серыми тельцами, рвущими его, сосущими хлещущую кровь и срывающими плоть с костей.

Харрисон отступил через дверь, неся мертвого изгнанника. Джоэл Миддлтон, изгой и преступник, все же заслуживал лучшей участи, чем та, что досталась его убийце. Но чтобы спасти негодяя Ричарда, детектив не пошевелил бы и пальцем, даже будь у него такая возможность.

Впрочем, такой возможности не было. Кладбищенские крысы провозгласили собственную власть. Выйдя на двор, Харрисон осторожно опустил свою ношу на землю. Сквозь шум пламени все еще прорывались жуткие сдавленные крики.

Через пылающий дверной проем он увидел всю ужасную картину: окровавленная фигура, вертикально приподнявшись, пошатывалась на ногах, облепленная сотней яростно цеплявшихся тел. На миг детективу почудилось лицо, которое уже и лицом нельзя было назвать – лишь слепой, кровавой маской на черепе. Затем всю эту омерзительную сцену скрыла пылающая крыша, с оглушающим грохотом рухнувшая вниз.

На фоне неба взметнулись искры и поднялось пламя – в эту минуту стены повалились вовнутрь. Харрисон, потащив за собой мертвеца, побрел прочь. Охваченный бурей рассвет уже вяло поднимался над заросшими дубом хребтами.

Клыки алчности

1

– Только так можно пройти на болота, мистер.

Проводник Стива Харрисона указал длинным пальцем на узкую тропу, вьющуюся между вечнозеленых дубов и кипарисов. Харрисон пожал мощными плечами. Вид был негостеприимный: под вечерним солнцем длинные тени тянули свои пальцы в укромные низины среди мшистых деревьев.

– Вам бы обождать до утра, – предложил долговязый проводник в яловых сапогах и обвисшей рабочей одежде. – Уже темнеет, а мы не хочем остаться на болотах ночью.

– Я не могу ждать, Роджерс, – ответил детектив. – Тот, кого я преследую, до утра может удрать.

– Ему придется вернуться по этой тропе, – сказал Роджерс, пока они стояли в нерешительности. – Другой дороги нет. Если он вздумает пробраться на горку с той стороны, то угодит в трясину или попадется аллигаторам. Их тут много. Он же не знает болот, ага?

– Не думаю, что он видел хоть одно в жизни. Он городской.

– Тогда он точно не уйдет с тропы, – убежденно предрек Роджерс.

– С другой стороны, может и попытаться – он же не понимает, насколько это опасно, – проворчал Харрисон.

– А что вы говорите, он сделал? – продолжил Роджерс, угодив коричневым от табака плевком в жука, который полз по темному суглинку.

– Всадил нож в голову старику-китайцу и украл все его сбережения – десять тысяч долларов тысячными купюрами. У старика осталась маленькая внучка, которая, если не вернуть денег, останется ни с чем. Поэтому я и хочу поймать эту крысу, прежде чем она сгинет в трясине. Нужно вернуть деньги ребенку.

– Так вы думаете, китаец, которого несколько дней как тут видали, то был он?

– Больше некому, – буркнул Харрисон. – Мы преследовали его через пол-Америки, отрезали от границ и портов и уже почти взяли, но он каким-то образом ускользнул. Кроме как здесь, прятаться ему было практически негде. Я слишком долго за ним шел, чтобы теперь отпустить. Если он утонет в болоте, мы, скорее всего, его не найдем, а значит, пропадут и деньги. Старик-китаец, которого он убил, был честным, порядочным человеком. А этот тип, Ун Шан, – сущий негодяй.

– Там он таких же дурных людей и повстречает, – рассудил Роджерс. – На болотах живут одни только негры. Не обычные черномазые, что живут в городке. Эти приехали лет пятьдесят-шестьдесят назад – бежали с Гаити или еще откуда-то. Тут же близко до побережья. Они желтее кожей и с болот почти не сходят. Держатся кучкой, пришлых не жалуют. А это что такое?

Едва они обогнули изгиб тропы, как увидели прямо перед собой какое-то тело – черное, в красных пятнах, оно лежало на земле и, слабо постанывая, шевелилось.

– Негр! – воскликнул Роджерс. – Ножом ранили.

Не нужно было быть профессионалом, чтобы это понять. Когда они склонились над лежащим, Роджерс его опознал:

– О, да я этого парня знаю. Он не из болотных крыс. Это Джо Корли, он в том месяце прирезал другого негра на танцах и утек. Вижу, с тех пор и скрывался на болотах. Джо! Джо Корли!

Раненый простонал и закатил стеклянные глаза. Его кожа стала пепельной – смерть была уже близка.

– Тебя кто порезал, Джо? – спросил Роджерс.

– Болотный Кот! – голос раненого был едва слышен.

Роджерс выругался и со страхом огляделся вокруг, словно ожидая, что кто-то выскочит на них из-за деревьев.

– Я пытался выйти оттуда, – пробормотал негр.

– Зачем? – удивился Роджерс. – Не знаешь что ли, что тебя посадят, если поймают?

– Я лучше в тюрьму пойду, чем спутаюсь… с дьявольщиной… что тут… на болоте. – Пока Корли говорил, голос его становился все тише, а речь – все менее разборчивой.

– Ты это про что, Джо? – спросил Роджерс встревоженно.

– Негритянское вуду, – бессвязно пробормотал Корли. – Заместо меня взяли того китайца… да все равно не хотели, чтоб я ушел… а потом Джон Бартоломью… у-у-у-у-ух!

Из уголка толстых губ потекла струйка крови, по телу прошла быстрая судорога, и негр застыл.

– Умер! – прошептал Роджерс, уставившись на болотную тропу широко раскрытыми глазами.

– Он говорил о китайце, – сказал Харрисон. – Значит, мы на верном пути. Пока придется оставить его здесь. Мы ему уже ничем не поможем. Пошли дальше.

– Вы хотите идти дальше после такого? – вскрикнул Роджерс.

– А что?

– Мистер Харрисон, – мрачно проговорил Роджерс, – вы предложили мне хорошие деньги за то, чтоб я провел вас по болотам. Но я скажу вам честно, их будет мало, чтоб я пошел туда сейчас, когда настала ночь.

– Но почему? – запротестовал Харрисон. – Только из-за того, что этот парень поцапался с кем-то из собратьев…

– Нет, не только, – убежденно заявил Роджерс. – Этот негр пытался уйти с болот, когда они его достали. Он знал, что его посадят, но все равно бежал. Это значит, его что-то до чертиков напугало. Слышали, как он сказал, что его ранил Болотный Кот?

– И что?

– То, что Болотный Кот – это безумный негр, который там живет. Белые уже давно его не видели, я было уже подумал, что это просто байка негров с округи, чтобы отвадить своих от болот. Но теперь видно, он жив. И убил Джо Корли. И нас убьет, если попадемся ему в темноте. Да что там, может, он даже сейчас за нами глядит!

Это мысль так испугала Роджерса, что он вынул свой здоровенный шестизарядник с необычайно длинным стволом и осмотрелся вокруг, зажевав табак с такой быстротой, что его смятение стало еще очевиднее.

– А кто тот, другой парень, Джон Бартоломью? – поинтересовался Харрисон.

– Не знаю. Ни разу не слыхал. Ладно, давайте отсюда убираться. Возьмем еще ребят и вернемся за телом Джо.

– Я иду дальше, – рыкнул Харрисон, поднимаясь и отряхиваясь от пыли.

Роджерс уставился на него.

– Да вы совсем с ума сошли. Заблудитесь же…

– Не заблужусь, если не буду сходить с тропы.

– Но тогда вас Болотный Кот достанет, или аллигаторы…

– Я рискну, – отрывисто бросил Харрисон. – Ун Шан где-то на болотах. И если ему удастся выбраться, прежде чем я до него доберусь, он может удрать. Так что я иду за ним.

– Но если вы подождете, мы соберем отряд и утром сразу выйдем его ловить, – не унимался Роджерс.

Харрисону не хотелось объяснять ему, что он был почти одержим привычкой работать в одиночку. Не говоря больше ни слова, он развернулся и зашагал по узкой тропе. Роджерс стал кричать вслед:

– Черт, да вы совсем ум потеряли! Если дойдете до хижины Селии Помполой, лучше там и заночуйте! Она у этих негров самая главная. То будет первая хижина, что увидите. А я вернусь в город, соберу людей, и завтра утром мы… – затем слова стали неразличимы за густыми зарослями, когда Харрисон зашел за поворот и скрылся из виду.

По пути детектив заметил кровь на упавших листьях, а еще такой след, будто там волочилось что-то тяжелое. Джо Корли явно преодолел какое-то расстояние после того, как на него напали. Харрисон представил, как он полз, будто покалеченная змея. Наверное, этот негр был воистину полон энергии, раз сумел так далеко уйти со смертельным ранением в спину. А страх, должно быть, совершенно довел его до отчаяния, раз так гнал бедолагу вперед.

Харрисон больше не видел солнца, но знал, что оно еще висит где-то над горизонтом. Тени становились длиннее, но он забирался все дальше в глубь болот. Среди деревьев начали попадаться участки пенистой грязи, а тропинка становилась все более извилистой, точно стремясь обойти эти вязкие лужицы. Харрисон продвигался вперед, не останавливаясь. Густая листва могла послужить укрытием для отчаявшегося беглеца, но детектив ожидал найти преследуемого не в лесу, а среди разбросанных по болотам хижин местных обитателей. Китаец-горожанин, боясь одиночества и неспособный себя прокормить, вероятнее, искал людского общества, пусть даже если там жили только черномазые.

Детектив резко обернулся. В сумерках болота начинали просыпаться. Стрекотали насекомые, трепетали крыльями то ли летучие мыши, то ли совы, а лягушки-быки издавали низкий шум, сидя на кувшинках. Но звук, который привлек его внимание, имел иную природу. Что-то украдкой двигалось между плотными рядами деревьев, что росли вдоль тропы. Харрисон вынул свой револьвер сорок пятого калибра и замер. Ничего не происходило, но, стоя в этой первозданной глуши, детектив ощутил крайнюю степень напряжения. Харрисон понял, что за ним следят, – он почти ощущал чей-то пристальный взгляд. Неужели это сам китаец?

Куст возле тропы пошевелился – хотя ветра не было. Харрисон протиснулся между высоких корней кипарисов, с криком и пистолетом наготове. Ступив в вязкую жижу, он зацепился ногой за гниющее растение, и сверху на него свалились куски висячего мха, попав прямо в лицо. За кустом никого не оказалось, хотя он готов был поклясться, что видел, как тень, дернувшись, исчезла среди деревьев, совсем близко. Остановившись в нерешительности, он опустил взгляд и увидел на земле четкий след. Детектив наклонился, чтобы разглядеть; оказалось, это был след крупной босой ступни, к тому же косолапой. За кустом только что стоял человек.

Пожав плечами, Харрисон вернулся на тропу. След оставил не Ун Шан, а кроме него детектив никого не разыскивал. Ничего необычного не было в том, что болотные обитатели следили за чужаком. Детектив крикнул в сгущающуюся тьму, чтобы убедить невидимого наблюдателя в своих дружелюбных намерениях. Ответа не последовало, и Харрисон, повернувшись, двинулся дальше по тропе. Теперь он был начеку, так как время от времени слышал еле различимый треск веток и другие звуки, которые говорили ему, что кто-то шел за ним вдоль тропы. И мысль о том, что его преследовал кто-то незримый и, возможно, враждебно настроенный, ничуть не тешила детектива.

Было уже так темно, что он держался тропы, не столько видя ее, сколько двигаясь на ощупь. Вокруг раздавались диковинные крики птиц и животных, и время от времени он слышал глубокое кряхтенье, происхождение которого было ему неясно, пока он не догадался, что это рев самцов аллигаторов. Он задумался, не могут ли эти мерзкие твари вылезти на тропу, и как его преследователю, пробиравшемуся в темноте, удавалось на них не наскочить. При этой мысли он услышал звук очередной треснувшей ветки – на этот раз гораздо ближе, чем раньше. Негромко выругавшись, Харрисон попытался что-то разглядеть в стигийской тьме, зиявшей под облепленными висячим мхом ветвями. Кто-то приближался к нему сквозь темноту.

Было в этом что-то зловещее – у Харрисона даже мурашки поползли по спине. Эта окруженная рептилиями тропа не годилась, чтобы бороться здесь с безумным негром – а ведь вероятнее всего, неизвестный преследователь был как раз тем, кто зарезал Джо Корли. Пока Харрисон рассуждал, между деревьями впереди замерцал свет. Ускорив шаг, он вдруг выступил из области тьмы и очутился в сером сумраке.

Он вышел на участок твердой земли, где мрак разгонял последний тусклый свет, проходящий сквозь редкие деревья, чей ряд образовывал черную бахромчатую стену вокруг небольшой поляны. С одной стороны сквозь их стволы Харрисон разглядел блеск чернильно-черной воды. Посреди поляны стояла хижина, сложенная из грубо отесанных бревен, и сквозь ее крошечное окошко лился свет масляной лампы.

Выйдя из лесной гущи, Харрисон обернулся, но ничего не уловил – ни движения среди папоротников, ни шума, издаваемого преследователем. Дорожка, едва различимая на твердой земле, тянулась к хижине, постепенно исчезая во мраке. В этом домике, очевидно, и жила Селия Помполой, о которой упоминал Роджерс. Харрисон прошагал к просевшему крыльцу и постучал в выделанную вручную дверь.

Внутри кто-то зашевелился, и дверь распахнулась. Харрисон не ожидал, что человек, который ему откроет, будет выглядеть так. Он думал, выйдет босоногая неряха, но вместо нее ему предстал высокий крепкий мужчина. Он имел вполне опрятный вид, а черты его лица и светлая кожа позволяли предположить, что это был человек смешанного происхождения.

– Добрый вечер, сэр! – Судя по акценту, он также имел какое-никакое образование.

– Моя фамилия Харрисон, – отрывисто произнес детектив, показав значок. – Я разыскиваю преступника, который бежал в эти места. Китаец-убийца по имени Ун Шан. Знаете что-нибудь о нем?

– Да, сэр, – мгновенно ответил мужчина. – Этот человек проходил мимо моей хижины три дня назад.

– И где он сейчас? – с вызовом спросил Харрисон.

Хозяин лишь развел руками, изобразив некий загадочный латиноамериканский жест.

– Не могу сказать. Я мало общаюсь с людьми, которые живут на болотах, но мне кажется, он прячется где-то среди них. Я не видел, чтобы он возвращался обратно мимо моей хижины.

– Сможете отвести меня к тем людям?

– С удовольствием, сэр. Только при свете дня.

– Мне бы хотелось выйти сегодня, – буркнул Харрисон.

– Это невозможно, сэр, – запротестовал хозяин. – Слишком опасно. Вы и так здорово рисковали, раз дошли аж досюда. А другие хижины стоят еще дальше, среди болот. Мы не выходим из домов по ночам – человеку там лучше не находиться, ведь ночью кто только не бродит…

– Болотный Кот, например? – хмыкнул Харрисон.

Мужчина вопросительно посмотрел на него.

– Он убил цветного по имени Джо Корли несколько часов назад, – объяснил детектив. – Я нашел Корли на тропе. И если не ошибаюсь, этот псих преследовал и меня последние полчаса.

Мулат с заметным беспокойством оглядел затененную поляну.

– Заходите в дом, – поторопил он. – Если Болотный Кот сегодня где-то здесь, то никому не стоит оставаться снаружи. Заходите и заночуйте у меня, а на рассвете я отведу вас к хижинам на болоте.

Харрисон не видел лучшего варианта. Как-никак плутать по неизвестным топям в ночи было глупо. Он понимал, что допустил ошибку, придя сюда один в темноте, но работать в одиночку вошло у него в привычку, да и сам по себе он был склонен к безрассудным поступкам. Ухватившись за зацепку, он в середине дня прибыл в маленький городок на краю болот, а потом, не колеблясь ни секунды, побрел в лес. И только сейчас задумался, насколько мудрым было это решение.

– Это хижина Селии Помполой? – спросил он.

– Раньше была, – ответил мулат. – Но она три недели назад умерла. Теперь я сам здесь живу. Меня зовут Джон Бартоломью.

Харрисон мотнул головой и с любопытством вгляделся в лицо хозяина. Джон Бартоломью – это имя Джо Корли пробормотал перед самой смертью.

– Вы были знакомы с Джо Корли? – спросил он.

– Немного. Он пришел на болота, чтобы скрыться от закона. Достаточно низкий был человек, хотя мне, конечно, жаль слышать о его кончине.

– А чем человек вашего ума и образования занимается в этой глуши? – прямо спросил детектив.

Бартоломью криво улыбнулся.

– Мы не всегда вольны выбирать, где нам быть, мистер Харрисон. Безлюдные уголки мира дают прибежище не только преступникам. Кто-то, как ваш китаец, приходит на болота, чтобы скрыться от властей. А кто-то – чтобы забыть о горьких разочарованиях, в которые его ввергли те или иные обстоятельства.

Пока Бартоломью возился с засовом на двери, Харрисон оглядел хижину. Здесь оказалось всего две комнаты, одна за другой, а между ними – крепкая дверь. Выложенный плитами пол выглядел чистым, мебели было немного: стол, скамьи, встроенная в стену койка – все самодельное. Также имелся накрытый сукном шкаф и камин, над которым висела простая кухонная посуда.

– Желаете жареного бекона с кукурузной лепешкой? – спросил Бартоломью. – Или, может быть, чашечку кофе? Я немного могу вам предложить, но все же…

– Нет, спасибо, я плотно пообедал перед тем, как выйти на болота. Лучше расскажите подробнее об этих людях.

– Как я уже говорил, я мало с ними общаюсь, – ответил Бартоломью. – Они замкнуты в своей общине и к чужим относятся с подозрением. Эти не похожи на остальных цветных. Их родители переселились сюда с Гаити, когда там грянула одна из тех кровавых революций, что раньше охватывали этот несчастный остров. И они соблюдают странные обычаи. Вы когда-нибудь слышали о культе вуду?

Харрисон кивнул.

– Так вот, они и есть вудуисты. Я знаю, что они устраивают у себя на болотах тайные собрания. Даже слышал стук барабанов ночью и видел свет огней, что проходил сквозь деревья. Иногда, когда это происходит, мне становится не по себе. Такие люди способны на кровавые бесчинства – с их-то примитивным естеством, да еще и помешанные на зверских ритуалах вуду.

– А почему белые не придут и не остановят все это? – спросил Харрисон.

– Они об этом ничего не знают. Здесь бывают только беглецы, скрывающиеся от властей, так что болотный народ проводит свои обряды, и никто ему не мешает.

Селия Помполой, которая жила раньше в этой хижине, была женщиной весьма разумной и образованной, из тех болотных жителей, что ходили «вне болот», как у них принято называть внешний мир, и посещали школу. Тем не менее, насколько мне известно, она была жрицей культа и руководила проведением обрядов. И, как я полагаю, во время одной из таких вакханалий она и встретила наконец свою погибель. Ее тело нашли на болотах, оно было до того истерзано аллигаторами, что опознать ее удалось лишь по оставшейся одежде.

– А Болотный Кот – это кто? – спросил Харрисон.

– Сумасшедший, который живет на болотах, будто дикий зверь. Впадает в буйство только периодически, но когда это случается, он – сущее зло.

– Как вы думаете, он бы убил китайца, если бы выпала такая возможность?

– Да он готов убить кого угодно, когда на него находит. Так вы говорите, китаец разыскивается за убийство?

– Убийство и грабеж, – проворчал Харрисон. – Он украл у убитого десять тысяч.

Бартоломью поднял глаза, оживившись, и хотел было что-то сказать, но затем передумал.

Харрисон, зевая, поднялся.

– Пожалуй, мне пора на боковую, – объявил он.

Бартоломью взял лампу и провел гостя в дальнюю комнату. Та оказалась такого же размера, что и первая, но из мебели там имелись лишь койка и скамья.

– Лампа у меня только одна, сэр, – сказал Бартоломью. – Я оставлю ее вам.

– Не беспокойтесь, – пробормотал Харрисон. Он втайне недолюбливал масляные лампы после того, как пережил взрыв одной из них, еще когда был мальчишкой. – Я вижу в темноте, как кот. Мне она не нужна.

Рассыпавшись в извинениях за скудные удобства и пожелав спокойной ночи, Бартоломью откланялся и закрыл за собой дверь. Харрисон, следуя привычке, изучил комнату. Через маленькое окошко, которое, как он заметил, было заколочено крепкими деревянными брусками, проникало совсем чуть-чуть звездного света. Дверь была только одна – та, через которую он и вошел.

Стив лег на койку, не раздеваясь и даже не сняв ботинок, и предался мрачным размышлениям. Он опасался, что Ун Шан мог от него скрыться. Что, если китаец ускользнет тем же путем, что пришел? Да, местная полиция караулила край болот, но Ун Шан мог пройти мимо во тьме ночи. И что, если существовал другой выход отсюда, известный только болотному народу? А если Бартоломью был так плохо знаком со своими соседями, как говорил, то какова вероятность, что он сумеет провести его к убежищу китайца?

Эти и другие сомнения одолевали детектива, пока он лежал и прислушивался к тихим звукам, доносившимся из соседней комнаты, где укладывался спать хозяин хижины. Затем он увидел, как исчезла тонкая линия света под дверью, – лампа погасла. Наконец, Харрисон послал все свои сомнения к дьяволу и уснул.